Ассиди Орлова. Атака теней

роботов удерживающих вход в подземелье...
      Едва заметив противника, шестерка "синдикатов" сомкнула ряды и открыла
губительный огонь с наплечных ракетных установок. Суперсолдаты отвечали на
бегу только из пушек, так как ракеты были ими уже истрачены при штурме
позиций боевиков.
      "Грейтимпланты" широкими шагами мчались сквозь сплошную стену разрывов,
чудом избегая прямых попаданий ракет. Когда до атакующего противника
оставалось тридцать метров роботы прекратили стрельбу и изготовились
действовать формитерами.
      Первый "грейтимплант" был буквально разорван на куски шестью
одновременно вылетевшими плазменными струнами, но второй солдат майора
Айзека, хотя и получивший удар струны, пригнулся и на регбистский манер
врезался в ряды "синдикатов", опрокинув двоих из них.
      Следом подоспели еще четыре супервоина и, уворачиваясь от запевших в
воздухе струн, сшиблись броней с роботами. Завертелась такая страшная
карусель из катающихся в пыли и сцепившихся стоя закованных в металл
чудовищ, что даже подоспевшие двое травмированных "грейтимплантов", не
решились ввязаться в сражение, не в состоянии определить своих и чужих.
      Ева отрядила шестерых человек поджечь два последних ангара, а с
оставшимися людьми поспешила к месту битвы гигантов.
      В отличии от накаченных химическими стимуляторами "грейтов", десантники
во главе с капралом Харбин, быстро разобрались где свои, а где чужие и
окружив борющихся на земле, открыли стрельбу одиночными выстрелами, медленно
но верно склоняя чашу весов в свою пользу. Видя, что здесь обходятся без
них, поврежденные "грейтимпланты" заковыляли назад к позициям лойчианских
боевиков, где еще слышались отдельные выстрелы и редкие разрывы ручных
гранат.

49.

      Сержант Паркер, держа наготове трофейный "FAF90", медленно кралась
между семиметровой, огораживающей базу стеной и рядами бетонных блоков.
      Где-то здесь, совсем рядом, затаился меткий стрелок, не позволяющий
десантникам почувствовать свою победу. Зачистка захваченных позиций являлась
едва ли не половиной дела и требовала напряжения всех нервных и психических
сил.
      Эвелин осторожно двигалась среди обожженных обломков бетона и
изуродованных тел, минуту назад бывших живыми людьми.
      Время от времени она замирала и прислушивалась к своим ощущениям,
надеясь на помощь интуиции. Ведь под видом погибшего, вполне мог скрываться
тот коварный снайпер, а стрелять в голову каждому трупу Эвелин не могла,
рискуя себя обнаружить.
      Снайпер знал, что его ищут, и затаился, желая напоследок прихватить с
собой и охотника. А сержант Паркер, шаг за шагом на дрожащих от
перенапряжения ногах, кралась от одного бетонного блока к другому. За
очередной преградой обнаружилось что-то вроде блиндажа. На полу в разных
позах лежали тела лойчианских боевиков, было видно что всех накрыла серия
ракет удачно выпущенная одним из "грейтимплантов".
      Эвелин хотела идти дальше, но что-то заставляло ее оставаться на месте.
Инстинкт самосохранения, желание выжить, удерживали ее от следующего шага.
      Эвелин стояла у стены и, стараясь спокойно дышать, осматривала все щели
и выбоины внутренних стен блиндажа. Она сделала это во второй, в пятый раз
и, наконец, заметила в щели на противоположной стороне, какое-то движение.
      Это был он - снайпер. Место он выбрал идеальное. Пройдя мимо даже
десять раз, можно было не обнаружить его вовсе. Но помог счастливый для
Эвелин случай, ставший для снайпера трагическим стечением обстоятельств.
      Его убежищем и идеальной позицией была глубокая ниша, имевшая вход из
блиндажа, который теперь был надежно замаскирован телами погибших
лойчианцев.
      Привыкнув к полумраку и присмотревшись, Эвелин совершенно отчетливо
рассмотрела даже черты лица снайпера.
      Это был совсем молодой человек. С красивыми и правильными чертами на
смуглом лице.
      Орлиный нос, брови с изломом. Его волосы, как и у всех лойчианских
боевиков, были собраны на затылке в "конский хвост". Кожаная жилетка была
надета прямо на голый мускулистый торс.
      Плавно, стараясь не делать резких движений, Эвелин подняла пистолет и
прицелилась снайперу в голову. В мозгу промелькнула услышанная где то фраза:
"Кто не стреляет в снайпера, не может чувствовать себя в безопасности."
      Участвуя в сегодняшнем бою и несколько раз вступая в рукопашную, Эвелин
не всматривалась в черты лица своих врагов, но сейчас она испытывала
некоторую неуверенность и сожаление.
      Появилась мысль взять лойчианца в плен, но сержант Паркер поняла, что
на это у нее просто не осталось сил. И подавив в руке последнюю нервную
дрожь, Эвелин спустила курок...



      Б-30А не глуша двигателей, стоял на расчищенной посадочной полосе, а
уцелевшие солдаты "Веги - IV" используя носилки, заносили в грузовой трюм,
тела своих товарищей. Туда же загрузили и располосованные тела четырех
бронированных солдат майора Айзека. Не стыдясь плакал Либенс, над телом
своего друга. Джумо подвела таки золотая собака, на блеск которой выпустил
два снаряда один из "синдикатов".
      Вслед за телами, в грузовой трюм, при помощи "грейтимплантов",
загрузили двух, наименее поврежденных роботов.
      Пока происходила погрузка, восемь человек десанта и два суперсолдата
майора Айзека, стерегли туннель ведущий в подземные этажи, в которых как
удалось выяснить находилось еще достаточное количество вооруженных боевиков.
      И хотя без уничтожения подземелья, задание считалось выполненным только
наполовину, сержант Паркер и майор Айзек понимали, что не имеют сил для еще
одного штурма.
      Оставалось убраться довольствуясь тем, что достигнуто. А это восемь
сожженных ангаров заполненных до отказа вооружением и первоклассным военным
имуществом, достаточным для снаряжения небольшой армии.
      Когда весь десант - и живые и мертвые, заняли свои места, створки
корабля захлопнулись.
      Двигатели натужено воя сумели оторвать Б-30А от земли и тяжело понесли
его прочь от догорающей базы лойчианцев.
      Возле большого иллюминатора глядя вниз стояла Синди Попадакис,
единственная из своего отделения, оставшаяся в живых.
      Сумасшедшими глазами она смотрела сквозь толстое стекло иллюминатора и
повторяла:
      - Выходите... Выходите... Ну выходите... - Почти умоляла она.
      Эвелин Паркер и Ева Харбин стояли рядом и переглядывались, с тревогой
наблюдая за Синди, опасаясь за ее рассудок.
      - Синди, может ты присядешь? - Дотронулась до ее измочаленного
наплечника Ева.
      - Нет!.. Не трогай меня!.. Они сейчас выйдут!.. Ну, выходите же!!! -
Закричала она полным отчаяния голосом.
      И словно услышав ее, из туннеля подземного этажа выбежало полтора
десятка человек, уже достаточно трудно различимых с такой большой высоты.
      С криком первобытного ликования Синди взметнула над головой руку с
зажатым в кулаке маленьким дистанционным устройством и замкнула контакты.
      Восьмикилограммовая кислотная мина "гоблин", которую Синди спрятала под
труп лойчианца в нескольких метрах от туннеля, рванула как сверхновая
звезда, распространяя на десятки метров вокруг, волну испепеляющего жара.
      Маленькие фигурки людей вспыхнули как факелы и полегли на обугленную
дымящуюся землю, а Синди с пеной на губах каталась по полу десантного
отсека, и не переставая кричать все дергала и дергала, кнопку на
дистанционном пульте...

50.

      Труайер, второй по величине город планеты Акинарес, по праву считался в
секторах местом, где без труда можно было потратить практически любые
деньги.
      Сюда на отдых не брезговали приезжать все наркобароны с Чада,
воры-чиновники со всего сектора А и даже депутаты Верховного собрания
Федерации, естественно - инкогнито.
      Город насчитывал девять миллионов постоянных жителей и столько же
приходилось на приезжих отдыхающих.
      Деньги рекой лились в карманы местных воротил игорного бизнеса,
держателей самых дорогих борделей и владельцев золотистых пляжей.
      А ручейки поменьше, вытекающие из их карманов, сливались в приличный
поток, который ориентировался в сторону премьер-министра сектора А, Боноде
Сумы.
      В отличии от многих других мест отдыха, даже на самом Акинаресе,
Труайер являлся зоной свободной от враждебности и шпионажа.
      Этим в городе и его пригородах занималась специальная служба, имевшая
экзотическое название "Акомба".
      Агенты этой службы трудились над вычислением, различного рода охотников
за информацией, чужими кошельками и головами.
      В случае определения такого субъекта с ним особо не церемонились.
Человек просто исчезал и это лучше всяких предупреждений действовало на
организации занимающиеся рискованным бизнесом.
      Надо сказать, что это правило честно распространялось и на спецслужбы
"родного" правительства сектора В.
      Боноде Сума, после своего удачного избрания на пост премьер-министра,
пытался было подмять под себя курортный город, через который каждый год
проходило до 10 миллиардов кредитов. Но он был немало удивлен, когда
ознакомился со сведениями, открывающими истинный источник средств, приведший
его к политическому благополучию.
      Тогда он решил действовать тайно, но и этот вариант не удался. Шеф его
разведки представил премьер-министру список лучших агентов бесследно
исчезнувших в городе "радости и счастья" и Боноде Сума сдался, что и было
отмечено хозяевами Труайера.
      В виде компенсации, он получил постоянный процент от доходов города и
золотую карточку почетного гражданина Труайера, дающую право на
неограниченный кредит во все заведениях курорта.
      С тех пор город разрастался, расцветал и прославлялся в дальних краях,
как курорт с неповторимыми красотами и очень честными и приветливыми
местными жителями.
      Чтобы не нарушать сказочную идиллию этого заповедного места, космопорт
перенесли далеко в океан, на сто километров от берега, откуда в полной красе
и блеске к берегу прибывали белоснежные экранопланы.



      Вид золотых пляжей и многоярусных дворцов Труайера действительно
впечатлял. Пассажиры, большинство из которых летело на курорт впервые, по
мере приближения к берегу возбуждались все сильнее.
      Берег надвигался стремительно и становилось немного страшно от мысли,
что гигантский экраноплан, несший две тысячи пассажиров не сумеет остановить
свое скольжение.
      Но эта уловка пилотов была только одним из трюков, с помощью которых
пассажиров, даже приезжавших в Труайер повторно, доводили до экстаза в
момент их схода на "берег мечты".
      Экраноплан, как показалось, в последний момент развернулся и лег на
курс вдоль береговой линии. Выпустив закрылки он стал терять скорость и
снижаться. Лайнер коснулся воды и словно рев водопада перекрыл шум
двигателей, когда бешенные потоки отводимые отсекателями, встали отвесными
стенами вокруг, все еще мчащегося экраноплана.
      Послышались испуганные вскрики женщин, восторженный гогот мужчин и
легкая водяная пыль осыпала пассажиров стоящих на открытой прогулочной
палубе.
      - О, это просто великолепно, дружище Кессель!.. Я в восторге от такого
шоу!.. У нас на Араксе Желтом ничего такого нет и в помине!.. - Господин в
белоснежном костюме "сафари" и соломенной панаме, щурясь от яркого солнца,
платочком вытирал черные очки, которые запорошило водяной пылью.
      - Может у вас на Араксе Желтом и нет, а у нас на Бестоматисе, на
праздник "Йофе, йофе ливенлау!.." устраивают такие номерочки, что только
держись!.. Куда этим самодеятельным актеришкам!.. - Господин Кессель нарочно
делал кислую физиономию, но видно было, что и он захвачен этим
представлением.
      На берегу творилось что-то невообразимое, гремели барабаны, звучали
какие-то дудки и сотни людей, разодетых в искрящиеся на солнце костюмы,
отплясывали захватывающие местные танцы в бешенном ритме.
      Вокруг, идущего тихим ходом экраноплана, вертелись катера и лодки, с
которых на борт лайнера очаровательные девушки в бикини и юноши, с не по
годам развитой мускулатурой, бросали букеты цветов и выстреливали хлопушки,
разбрасывающие разноцветные конфетти.
      Лайнер остановился возле причала и магнитные фиксаторы прочно
прихватили его корпус. Вниз поползли сразу несколько широких трапов и
команды встречающих ринулись по ним, едва только они коснулись берега.
      За кажущейся толкотней и неразберихой, скрывался строгий порядок и
долгие изнурительные тренировки. Каждые несколько человек встречающих
бросались к своему, заранее определенному пассажиру. Если это был одинокий
мужчина, к нему подбегали очаровательные девушки и осыпая поцелуями тащили в
зарезервированный транспорт. Если мужчина был не один, то его атаковали
одновременно с его дамой и увозили в разные стороны. Супруги обычно
встречались на другой день, но никогда не спешили упрекать друг друга, так
как ехали в Труайер пары, уже изрядно уставшие от денег и друг друга.
      Случалось и так, что одинокого мужчину встречали очаровательные юноши,
но это были специфические мужчины.
      Чтобы точно угодить новоприбывшим отдыхающим, билеты в Труайер,
заказывались за месяц, в течении которого служба "Акомба" наводила справки о
благонадежности, платежеспособности и пристрастиях потенциальных клиентов.
      - Ай, дружище Кессель, давайте завтра... встре... тимся!.. Ой,
щекотно!.. Я сам... найду вас!.. - Прокричал Лэнс Андерсен, уволакиваемый
стайкой агрессивных красоток, начавших сразу раздавать ему щедрые авансы.
      Ганс Кессель, сумел ответить только жестами, будучи полностью во власти
пятерки очаровательных мулаток.



      Изобретательность и энергия девушек были неисчерпаемы. Дважды Андерсену
казалось, что он умирает, но как по волшебству, оба раза в номере
материализовывался доктор.
      Он проверял Лэнсу пульс, измерял давление, оттягивал веки и разрешал
девушкам продолжать экзекуцию.
      К счастью, в третий раз доктор зафиксировал глубокий нокаут и Лэнс
Андерсен слабо улыбнулся, радуясь, что его оставят в покое. Совершенно
обессиленный, он почувствовал легкий укол в руку и провалился в царство сна.
      Очнулся Лэнс от запаха мяты. Сначала он подумал, что еще спит, но
услышал плеск воды и приоткрыв один глаз, обнаружил, что лежит в большой
круглой ванне с теплой розоватой водой, от которой и исходил мятный запах.
      Вокруг шеи Лэнса, заботливо был застегнут надувной воротник, чтобы
расслабленный клиент случайно не нахлебался розовой воды.
      Кроме самого Лэнса Андерсена, в ванне находились две девушки, которые
опытными руками массажировали тело клиента, совершенно пренебрегая
условностями.
      - О!.. Мисс, это было лишнее... Давайте сегодня на этом закончим... -
Попросил Лэнс.
      Девушки послушно отпустили его, сняли надувной воротничок и помогли
выбраться из ванны. Как не странно, Лэнс чувствовал в теле необыкновенную
легкость, даже длинный шрам на боку, обычно ноющий после водных процедур,
совсем не беспокоил.
      Совершенно обнаженного Лэнса Андерсена посадили в плетеное удобное
кресло и закутали простыней.
      Затем девушки повернулись и пошли к выходу из ванной комнаты и у Лэнса
была возможность полюбоваться, как при ходьбе с их ягодиц сбегали капельки
воды.
      На смену девушкам пришел настоящий цирюльник с опасной бритвой и
серебряной чашечкой, полной мыльной пены.
      Лэнс даже не подозревал, сколько удовольствия может принести процедура
бритья с использованием всех этих забытых способов и старых инструментов.
      Завершением процедуры был горячий компресс и когда цирюльник ушел,
снова появились две девушки. Они принесли стакан холодного апельсинового
сока и комплект мягкой одежды, бесплатно выдаваемой каждому из отдыхающих.
Таково было правило этого курорта. Для создания атмосферы полного отключения
от дел и забот, в Труайере отдыхающим запрещалось носить привезенную с собой
одежду. Клиент имел право выбрать себе что нибудь из гардеробов
предоставляемых отелями.
      Таким образом, при полном отсутствии одежды для протокола, все
отдыхающие казались равными.


      Ганс Кессель сидел на увитой виноградом веранде, возле небольшого
фонтана. Он задумавшись посасывал пустую трубку и совсем не удивился, увидев
подходящего к фонтану Андерсена.
      - Я был уверен, господин Андерсен, что мы с вами попадем в один отель.
- Сообщил он, когда Лэнс присел в соседнее с ним раскладное кресло.
      - Почему?
      - Все очень просто. Мы с вами ехали по билетам "Серебряный Мул". Значит
одна категория платежеспособности и одни условия содержания. Тут ведь только
встречают всех одинаково, а развозят уже согласно оплаченных удовольствий.
Как вам понравилась прошедшая ночь?.. Яркие впечатления?..
      - Боюсь, я раньше переоценивал свои возможности. Такой э... радушный
прием насытит любого знатока... И пожалуй пресытит...
      - Ну, не скажите, дорогой Лэнс. В соседнем с моим номере, оказалась
пожилая дама с фиолетовыми буклями. Помните, она еще спрашивала любите ли вы
собак?..
      - Да-да, припоминаю...
      - Администрация отеля в три часа утра была вынуждена предоставить ей
вторую пятерку молодых людей, поскольку первые пять полностью выработали
свой ресурс...
      - Скажите пожалуйста... - Покачал головой Лэнс. - Сколько энергии в ее
то возрасте. К тому же она еще и курит... Вы, я вижу, тоже
злоупотребляете?..
      - Нет - нет, это все давно в прошлом... Просто, если честно, с помощью
этой трубки хочется как-то сохранить свою индивидуальность. А то эти пижамы,
знаете ли... - Кессель оттянул широкую штанину, демонстрируя рисунок
тропических растений немыслимой гаммы.
      - А что, очень мило... - И Андерсен продемонстрировал рисунки моря на
своих штанах.
      - Вообще-то, я не имею ничего против, но мне пришлось быть на военной
службе. Долгий срок я носил мундир и это, знаете ли, наложило отпечаток на
мои привычки одеваться определенным образом. Я думаю, мне необходимо
какое-то время, чтобы привыкнуть к этой свободе... - Ганс Кессель снова
пососал трубку. - Кстати, вы не разбираетесь в птичках, господин Андерсен?
      - В птичках? - переспросил Лэнс.
      - Да. Вот посмотрите здесь везде по винограду прыгают певчие птички.
Мне сказали, что на закате они начинают петь.
      Только сейчас Андерсен заметил, разноцветных маленьких пичужек
прыгающих по вьющемуся винограду.
      - А интересно, как они решают проблемы с этими птичками?.. -
Заинтересовался Лэнс.
      - Какие могут быть проблемы с этими чудесными созданиями?.. - Удивился
Кессель.
      - Я имею ввиду... Ну знаете, если где-нибудь стоит памятник, то вся его
голова, плечи...
      - Ах, вот вы в каком смысле. Да, действительно, нигде не видно никаких
следов... Может эти птички дрессированные определенным образом? -
Предположил Ганс.
      Как раз в этот момент одна из птичек опровергла это предположение и на
мраморном полу, образовалось небольшое, но заметное пятнышко.
      Тотчас от стены отделился, практически не заметный, до этого момента,
служащий и подойдя к месту происшествия, удалил все следы белоснежным
платком. После этого он развернулся и с достоинством проследовал на прежнее
место.
      - Бесподобно... - Произнес пораженный Ганс Кессель. - Они подтирают за
каждой птичкой...
      - Да, вот это сервис... - Согласился Лэнс Андерсен.
      Так они болтали ни о чем минут сорок и потом решили отправиться на
пляж...


      Около двенадцати часов дня Кессель и Андерсен оказались на пляже, куда
их доставили на морском такси - прелестной машинке на воздушной подушке.
      Народу на берегу было не так много, чтобы ощутить неудобство от
тесноты, но и не настолько мало чтобы почувствовать скуку.
      Один из служителей тут же подбежал к вновь прибывшим гостям и
поинтересовался, где господа предпочитают, чтобы им поставили лежаки -
поближе к воде или подальше.
      Посовещавшись, Андерсен и Кессель выбрали для себя место подальше от
воды, возле зарослей цветущего кустарника, маленькие оранжевые цветы
которого, источали медовый аромат.
      Раздевшись, приятели пошли к воде.
      - А почему вы не сняли эту футболку? Хотите, чтобы все видели в каком
отеле вы остановились? - Поинтересовался Андерсен.
      - Пусть думают, что хотят... Я опасаюсь здешнего солнца. Оно такое
сильное. - Ответил Кессель. Он первым вошел в накатывающиеся волны и
оттолкнувшись ото дна поплыл любительским брассом, стараясь не намочить
головы. За ним в том же стиле последовал и Лэнс Андерсен.
      Он догнал Ганса и они поплыли рядом. Плыть в прохладной и прозрачной
воде было приятно. Слабый ветер создавал ленивые волны, которые раскачивали
пловцов, и оказываясь на вершине волны, они могли видеть разноцветные паруса
яхт, двигающиеся у самого горизонта.
      Кессель повернулся на спину и закрыл глаза, отдыхая на волнах.
      - Как будто заплыли далеко, - сказал он.
      - Да, достаточно далеко, командир. Можешь на время расслабиться.
      - Вот спасибо. А то у меня уже началось раздвоение личности. - Надеюсь
"Акомба" не обшаривает океан направленными микрофонами.
      - Нет. До такого они вряд ли дошли... Но что мы люди не праздные они
все равно знают. - Заметил Гакет.
      - Откуда им знать. Ведь мы достаточно правдоподобно разыгрываем из себя
двух идиотов: "Господин Кессель, господин Андерсен".
      - Джери, ну какой из тебя "господин Кессель". У тебя лицо
профессионального наемника и этот шрам... Не мог в свое время сделать
пластическую операцию?
      - Ну, я же не готовился в шпионы. И потом шрам же не на лице. Кто его
там разглядит, на боку? А на пляже я в маечке...
      - Не будь наивным. А девочки, которые обслуживали тебя ночью? Они же
все информаторы "Акомбы"... - Пояснил Гакет.
      - Ой, смотри медуза... Небось жжется, зараза...
      - Вряд ли. Они здесь всех неприятных для отдыхающих животных повывели.
Тут еще километров на пять от берега до самого дня сети стоят от акул и
тарпегов...
      - Долго нам еще париться на этом курорте?..
      - Думаю дня три, а может неделю... А тебе что, свои что ли деньги
тратим. За все заплатит "Интерлифт".
      - Да нет. Денежный вопрос меня не интересует. Тревожно как-то на душе.
Я еще после той высадки не отошел... Жалко девчонок.
      - Они все добровольцы, Джери...
      - Так-то оно так, но все равно война это не женское дело... Когда
погибали мои друзья, я конечно горевал, но когда умирали эти...
несостоявшиеся жены, матери... Страшно несправедливо...
      - Не переживай, Джери. Они когда еще только пришли в "Вегу" уже были
несостоявшимися матерями. Ну, какая психически нормальная баба захочет
служить в спецподразделении?.. Они "бета-джем" глотают горстями. Ты от такой
дозы коньки отбросишь, а они ничего, только глазки блестят. Такие вот
кровавые операции для них, это единственная возможность реализовать себя.
Обычная жизнь не для них.
      - Ты говоришь как парень с медицинским дипломом.
      - Да нет. Просто несмотря на возраст, мне пришлось много повидать
подобных людей. Да и мы с тобой тоже в одном месте шило имеем.
      - Это точно. - Согласился Джери. - Большое шило...
      - Так что пользуйся теплыми денечками, капитан Джин. Скоро нам
предстоит работа...
      - Какая?
      - Скажу позже...
      - Как ты можешь не доверять мне, я же боевой офицер?..
      - Джери, поверь мне, чем меньше ты будешь знать, тем целее будешь. В
случае чего - меня разберут на запчасти, а ты отправишься домой. Я вообще
жалею, что втянул тебя во всю эту круговерть. Ты свое отвоевал, когда
оставил половину кишок на Зихнисе...
      Гакета прервал шум геликоптера, шедшего на высоте двухсот метров над
океаном. За собой на тросе он тянул огромный транспарант, на котором было
написано расписание развлекательных мероприятий и карнавалов, которые могут
посетить отдыхающие.
      - Ладно, помощник, поплыли обратно. А то уже и кушать хочется.
      - Это у тебя от долгого лежания на воде. Укачало...
      И Ганс Кессель и Лэнс Андерсен поплыли к берегу.
      Возле своих лежаков они обнаружили столик, на котором в прозрачном
холодильнике остывали фрукты и разноцветные бутылочки с соком. Лежаки, чтобы
не нагревались солнцем, были заботливо укрыты большими пляжными полотенцами.
      Кессель с Андерсеном еще полчаса посидели на лежаках, выпили по паре
бутылок охлажденного сока и пошли ловить морское такси...