Астахова Людмила Викторовна. НЧЧК. Дело Рыжих

   - Я собственно ничего другого и не умею, - честно признался он, разведя руками в стороны. - Только работать, работать и работать, - и поразмыслив над сказанным, прибавил: - Стрелять еще умею. Довольно метко.
   - Вот! - обрадовался дроу. - На эти выходные мы всей командой идем на полигон пострелять-побегать, считай себя приглашенным. Никакого бухла, исключительно спорт и здоровые развлечения, - отчеканил Дзир. - Не прийти у тебя не получится.
   Оно и понятно. От приглашений дроу отказываться не принято. Дзир лично прикатит на своем огромном джипе-ллосе, закинет в багажник и увезет на пикничок, где в качестве здоровых развлечений хоровое пение, замогильные шуточки и веселая национальная игра "Оживить покойничка".

* * *

   Есть такие вести, что разносятся быстрей дуновения ветра. Само собой, вся местная контора уже прекрасно знала, чья именно я протеже. Поэтому реакцию обедающих энчечекистов на громогласное приглашение Ытхана Нахыровича: "Леди Анарилотиони, зайдите ко мне после обеда!" предсказать было несложно. Перекрестный обстрел взглядами, радостное "шу-шу-шу" из того угла, где кушали капустные котлетки и попивали морковный сок белокурые дриады, многозначительное хмыканье и характерный такой перестук… Мило. Похоже, по крайней мере, третья часть присутствующих уже искренне считает, что столичная штучка заслана специально. Ага, уже бегу стучать и наушничать! Вот только компот допью - и сразу, туфельки роняя…
   Ну и пошла. Все равно Эринрандиру я была пока не нужна, к тому же, мне еще форму надо было на складе получить, так отчего бы не совместить? Я откопировала план здания еще вчера, чтоб не плутать потом. Не буду же я постоянно бегать за орденоносным милордом хвостиком, чтоб элементарно не потеряться?
   - Проходи, девочка, - дядя Ытхан радостно помахал мне, но из-за стола не вышел. - Присаживайся. Я тебя надолго не задержу. Ты еще не в форме?
   - Я как раз собиралась сходить на склад, - я улыбнулась, отметив, что в мою сторону дядюшка орк старательно не дышит. Тоже. Тенденция, однако…
   - Молодец. Ну, как ты, осваиваешься потихоньку?
   - Да, понемногу.
   - И - как? - орк даже дыхание затаил.
   Все понятно. Это он мамочки моей опасается. Вдруг любимая доченька с писком бросится домой, под родительское крыло? И нажалуется на подлого орчину, подселившего нежную деву в соседки к аморальному и опальному алкашу. А что? Свою эскадрилью мулик, конечно, в воздух не поднимет, но вот стукнуть куда следует, чтоб спровоцировать незапланированную проверку, вполне способна. У нее на это хватит и связей, и коварства. А их тут потом комиссиями замучают… Экая я неудобная сотрудница, право слово!
   - Что Вы, дядя Ытхан, все просто замечательно!
   - А, - выдохнул тот, - ну славно, славно… А как тебе твой наставник?
   - Великолепно!
   - Нол, - орк отчего-то засмущался, застриг ушами и сморщил нос, - скажи честно… Он к тебе не приставал?
   - Что Вы, дядя Ытхан, конечно же, нет!
   - Ну, смотри… Если что не так - не теряйся, сразу мне говори, хорошо? Я Таурендилу обещал, что за тобой присмотрю, так что…
   - Но ведь Вы уже замечательно за мной присмотрели, - я улыбнулась снова. - Даже когда я не на службе, то все равно под присмотром. Так?
   - Экая ты, девочка, языкастая, - Ытхан осуждающе покачал головой. - Я же хотел как лучше!
   - Разве я недовольна? - я пожала плечами. - Извините меня, дядя Ытхан, но я, по-моему, ни слова против не сказала. Наоборот, я даже рада.
   - А! - у начальства, верно, отлегло от сердца. - Ты это… знаешь что… Ты же не болтушка у нас, правда?
   Я молча покрутила головой, мол, не болтушка, нет.
   - Так вот, - продолжил орк, - у меня просьба к тебе будет… Касательно твоего напарника.
   - Да? - я заинтересованно приподняла бровь.
   Что-то дяденька Ытхан мнется. К чему бы это?
   - Ну, ты сама уже видишь… Эрин - парень хороший, да только не повезло ему…История эта неприятная…
   - Но все обвинения с него сняли. Даже в газетах писали об этом.
   - Так-то оно так… Но ты же сама понимаешь. В нашей системе одного только снятого обвинения мало. Все равно остается этакий осадочек… неприятный. Думаешь, он просто так из Столицы сюда рванул?
   Я пожала плечами, дескать, нет, не думаю.
   - Ну, в общем, такое дело… Парень он хороший…
   - Дядя Ытхан, Вы это уже говорили, - нетерпеливо намекнула я.
   - Да? А, ну да… Хороший, только… хм… неустроенный.
   Ага, сложненько подобрать приличный синоним к короткому и емкому "раздолбай", да, дяденька орк? Ну, послушаем дальше…
   - Живет один, даже все праздники дежурит… Выпивает вот… немного.
   "Немного? Ну-ну…"
   - Но голова у этого ушастого - просто золото! Таких хитро…мудрых прохвостов ловил! Горит на работе, просто горит! Я прямо боюсь, как бы совсем не сгорел!
   Я мгновенно представила себе синеокого Эринрандира в воспламенившемся кителе, рассыпающегося затем красивым курчавым пеплом. О, да! Зрелище было бы весьма… фееричное!
   - Нол, ты, это… - орк опять замялся. - Ты… приглядела бы за ним, а? Живете теперь рядом, да и вообще… Он при тебе-то поосторожней будет. Эрин - парень порядочный и ответственный, лишнего себе не позволит.
   "О, да" - злорадно подумала я: - "Воистину! Он и не позволил себе лишнего, даже вчера".
   - Парень он хороший… - в третий раз начал дядя Ытхан, и тут я не выдержала:
   - Дядя Ытхан, я все поняла! - для пущего эффекта я прижала ладонь к груди. - Присмотрю! Непременно присмотрю!
   - Умница! - воодушевился орк. - А то ведь пропадет же эльфище, такой ведь эльфище пропадет!
   - Ну, вы мне его прямо сватаете, - я невинно улыбнулась.
   Орк поперхнулся, закашлялся и побурел.
   - Нол! Да ты что?! Чтобы я… дочку Таурендила!… Без его ведома!!! Да он же ж с меня ж шкуру спустит, родитель твой, а Аэриэн то, что останется, своим тварям летучим скормит! А вообще-то… - начальник немного попыхтел и небрежно заметил: - Ты бы пригляделась, девонька, а? Парень он хороший…
   Следующие минут пятнадцать были посвящены перечислению достоинств моего напарника. Особенно отмечались скромность и благородство, светлая и холодная голова, чистые руки и горячее сердце, в общем, целый букет добродетелей, омрачаемый лишь неустроенной личной жизнью. Несколько ошарашенная таким всплеском красноречия, я кивала, понимающе улыбалась и периодически вставляла "да-да", а дядюшка Ытхан разливался соловьем. Прямо как торговец, расхваливающий товар. По завершении этой горячей речи я уяснила несколько важных вещей. Первое: Эринрандир - парень хороший. Сложно было не запомнить, ведь я эту фразу прослушала уже раз семь или восемь! Второе - его надо спасать! От чего именно надо спасать легендарного и орденоносного, я понимала смутно, а уж как именно должны проводится спасработы, вообще осталось сокрыто за пеленой хмыканья и недомолвок. Но - не суть! Спасать, так спасать. Третье - слегка отощавшего на казенных харчах синеглазого рыцаря мне ни в коей мере не сватают. Как можно? Без ведома и разрешения моих грозных родителей! Без благословения моих воинственных братьев! Почему-то, чем дальше, тем больше у меня создавалось впечатление, что дядя Ытхан где-то темнит. Читать мысли начальства - невежливо и нехорошо, да и наверняка у орка неплохой ментальный блок стоит… Короче, я не рискнула, хотя искушение было и велико. И четвертое - я должна немедленно возблагодарить судьбу за то, что мне в напарники и в соседи достался такой замечательный, такой сугубо положительный товарищ! И не надо обижаться на дядюшку Ытхана, который только ради меня и старается! И еще неизвестно, кто там за кем должен присматривать!
   С самым серьезным видом, на который была способна, я поблагодарила судьбу и дяденьку орка, еще раз заверила его в том, как я ценю оказанную мне честь и высокое доверие, и откланялась, всеми силами стараясь подавить нездоровое хихиканье. Я дотерпела аж до женского туалета. Хвала знаменитой эльфийской выдержке! Но в тишине туалетной кабинки меня все-таки накрыло. Воспоминание о смущенно прядающем ушами дяденьке Ытхане оказалось сильнее и выдержки и хладнокровия. Я согнулась пополам и несколько раз сдавленно то ли хрюкнула, то ли всхлипнула, так, что слезы навернулись.
   Сваха! Ну, чистой воды сваха! "Как необъезженного грифона продает", выражаясь словами моей мамочки. Пригляди и позаботься! Ага! И пригляжу, и позабочусь. Раз уж начальство приказало, то почему бы и нет? Тем более, что о таком… м-м-м… достойном объекте я и сама не прочь позаботиться.
   Все еще шмыгая носом, я вывалилась из кабинки к умывальнику, перепугав уборщицу-дриаду. Ой-ей, она ж решит, что я там рыдала! Я и верно рыдала - от смеха. Но какие слухи поползут, а? На второй же рабочий день новая сотрудница в туалете плачет! Ах, тис зеленый!
   Придав физиономии максимально торжественное и холодное выражение, я потопала на рабочее место, рассудив, что шеф уже должен был вернуться со своего важного совещания с коллегой-дроу, а я ему еще письмо брата не показала. Непорядок!

Глава 4.

   Шеф и вправду вернулся. Выглядел он заметно бодрее и даже слегка повеселел.
   - Нолвэндэ! Где тебя носит?
   - Меня Ытхан Нахырович вызывал, - отозвалась я и, предупреждая вопрос, добавила. - По личному делу. Насчет родителей интересовался.
   - А! - Эринрандир несколько недоуменно посмотрел на мою унылую физиономию, но от комментариев воздержался. - Ну, ладно. Тут кладовщица звонила, Пиния Лавровна, - ясное чело энчеческиста слегка омрачилось при этих словах. - Для тебя комплект формы готов. Ступай на склад, получи. Не заблудишься?
   - Второй подземный этаж, сектор 3, помещение 18-бис, - отчеканила я гордо. - Не заблужусь. Я план себе скопировала, на всякий случай.
   - Молодец, - похвалил шеф. - Иди давай, а то до конца рабочего дня не успеешь.
   - Я Вам кое-что показать хотела, - засомневалась я. - Я брату написала, ну, насчет бюстгальтера. Я рассказывала, помните? Так он мне ответил, и я…
   - Некогда. Беги на склад, а то Пиния нервничать будет. Потом покажешь.
   - Но это важно! - я нахмурилась. - О! А давайте я сейчас открою, а Вы сами почитаете!
   - Почитаю, почитаю. Давай, беги.
   - Я быстро! - оптимистично заверила я, открыла ноутбук, нашла письмо Аркуэнона и развернула машину экраном к начальству. - Меня уже нет!
 
   Несмотря на план, по темным коридорам энчечекистских подвалов я все-таки поплутала, так что к моменту моего торжественного появления на складе пресловутая Пиния Лавровна уже успела потерять терпение. Белокурая в легкую прозелень дриада нетерпеливо постукивала длинными темно-зелеными ногтями по канцелярскому столу и пощелкивала степлером, на мой взгляд, несколько кровожадно. А уж взор волоокой девы, брошенный в мою сторону, сделал бы честь иному дракону… голодному.
   - Что же, милочка, у вас в столицах принято вот так опаздывать? - недовольно буркнула дщерь заповедных лесов вместо приветствия. - Или вы, может быть, считаете, что мне тут делать больше нечего, кроме как дожидаться, пока вы наконец изволите явить свой светлый лик, леди?
   - Я прошу прощения, сударыня, - я улыбнулась как можно милее.
   Насчет дриад мое мнение было сформировано еще мамочкой. По роду занятий и ей, и папе приходилось довольно много общаться с этими во всех отношениях прелестными особами. В силовых структурах дриады традиционно занимались делопроизводством и прочей околоканцелярской волокитой. В этом был некоторый изысканный садизм, приставить дриаду к бумажкам. А эта вот при складе… окопалась. Спросите, отчего я вот так сразу невзлюбила кладовщицу? Очень просто! Слишком уж громко и прямо она думала, словно гвозди заколачивала в мою голову. Я поморщилась, прикрываясь эльфийской ледяной любезностью от этого откровенно враждебного приема. Ну что взять с дерева? И как общаться? Разве что самой деревом прикинуться…
   И тут я совершила должностное преступление. Использовала навыки и способности в, так сказать, личных целях. Очень уж нехорошо эта дама на меня поглядывала!
   - … вас таких много, а я - одна! - завершив этим эффектным пассажем речь, которую я, каюсь, пропустила, Пиния Лавровна выжидающе уставилась на меня, предвкушая, видимо, реакцию новенькой на откровенный наезд.
   Я вдохнула, выдохнула - и начала "мозговой штурм". Что ж, посмотрим, пошли мне впрок мамины уроки или же нет. Мамуля способна найти общий язык с кем угодно, умение заговаривать зубы у нее в крови. Дракона уболтает, честное эльфийское!

* * *

   Братец Аркуэнон своим откровенным письмом к любопытной сестре добавил еще один фактик к биографии госпожи Индульгенции, и без того насыщенной событиями и богатой на встречи. В том, что речь в нем шла о Мэйне-Сидоровой, Эрин ничуть не сомневался.
   Однако же бойкой девицей она была в годы неправедной юности. Надо же, не испугаться и полезть в семейство леди Нолвэндэ! Это, знаете ли, не для слабых духом мероприятие.
   Теперь бы выяснить, где и как поживает вышеупомянутая Мэйна, а так же чем занимается и какие имеет планы на ближайшее будущее. Повесткой ведь её не вызовешь, верно?
   Но, как говорится, если упырица не идет к ведьмаку, то ведьмак идет к упырице.
   Эрин решительно набрал заветный номерок, помеченный в записной книжке его допотопного мобильника как "Грима".
   - З-зы-дрась-те, - отозвался абонент.
   - Нам бы поговорить. Наедине.
   - Дык, нема вопросов. А о чем? - на всякий случай полюбопытствовал осведомитель.
   - О бабах, естественно.
   Собеседник задышал чаще и глубже.
   - Всегда, пожалуйста.
   - Тогда через полчаса там же, где и всегда, - буркнул эльф и отключился.
   Для беспрепятственного посещения условленного места встречи пришлось немного замаскироваться. Эрин сменил форменный китель на мастерку от старого спортивного костюма, переобулся в растоптанные до состояния лаптей кроссовки с разноцветными шнурками. Чтобы спрятать свои приметные ушки, он натянул по глубже черную шапочку, а вместо стильного, хоть и вышедшего из моды кашемирового пальто, надел синий пуховик родом из Поднебесной. Торговец на рынке мамой клялся, что куртка набита пухом фениксов, но, судя по лезшим из швов перьям, принадлежали они бакланам, добытым каким-то варварским браконьерским способом. Пуховик жирно лоснился, совершенно не грел и кололся острыми остями в самых неожиданных местах. Но для создания подходящего образа годился идеально. Особенно сегодня и в сочетании с Эриновым… гм… лицом. В дешевой забегаловке, посетители которой пили коктейли из водки и пива, эльфа примут за своего без лишних вопросов.
   - Привел в гармонию форму и содержание? - язвительно поинтересовалась криминалистка Юсла.
   Она принесла полный токсикологический отчет, застав эльфа в самый последний момент перед выходом. Орчанка уже знала все скорбные подробности вчерашней пьянки, и яростно осуждала собутыльников товарища Ытхана. Кто, как не эти бестолковые лентяи, лили в горло благородного энчечекиста свое мерзкое поило?
   - У меня дела в городе, - ответил уклончиво Эрин.
   - Понятненько. Гляди, не попадись в таком виде на глаза своей напарнице, - процедила орка, демонстративно зажимая нос пальчиками.
   - Это - как получится, - отмахнулся эльф.
   - ап-Телемнар, ты отвратителен! - заклеймила его криминалистка. - Как ты собираешься понравиться девушке, если будешь так бухать?
   - Юсла!
   - Что? Когда ты образумишься?
   Эрин невежливо выдвинул орчанку в коридор и закрыл дверь перед её носом, давая понять, что скользкий разговор окончен.
   - Воздержание вредно для здоровья. Тебе надо девушку найти! - прокричала приставучая Юсла вслед.
 
   Отлично! Какие оказывается заботливые и внимательные у нас товарищи по работе. Просто плакать хочется, честно слово. Ну что ж, давайте сообща, так сказать, всем коллективом, найдем Эринрандиру девушку. Такую, чтобы довольствовалась редкими свиданиями и не обижалась из-за отсутствия звонков в течение трех-четырех дней кряду. Понимающую девушку, которая, по возвращении из душа, застанет любимого крепко спящим поперек ложа любви по причине смертельной усталости, и вместо истерики укроет его пледом, а утром, пока он будет наспех глотать кофе, с интересом выслушает занимательнейшую историю о том, как тот двое суток собирал в пакетик кусочки жертвы оборотня-маньяка. Терпеливую девушку, ни капельки не расстраивающуюся, когда в самый интересный и приятный момент долгожданного свидания, её возлюбленного срочно вызывают на убийство, не давая закончить… хм… начатое дело. Добрую девушку, готовую безропотно принимать в гостях шумную толпу соратников-энчечекистов, внезапно решивших проведать друга вечером редкого, как снег в июльский полдень, выходного дня. Такую девушку, которой нравится отмечать праздники в компании подружек, потому что любимому не повезло с дежурством, которая никогда не мечтала о полноценном отпуске на берегу теплого ласкового моря, которая любит слушать о ходе расследования и приметах особо опасных преступников. И, разумеется, такую девушку, которая не будет вздрагивать от резкого полночного звонка и не станет подозревать, что на том конце провода суровый, но справедливый начальник хрипло пробасит после глубокого вздоха: "Мне тяжело говорить это тебе, девочка, но Эринрандир ап-Телемнар погиб при исполнении".
   Пусть, как следует, постараются и найдут понимающую, терпеливую, добрую и любящую, чтобы Эринрандир смог испортить ей жизнь и разбить сердце. Что-что, а это он умеет лучше всех.
   Кто спорит, жить без любви, поражая друзей и соратников чудесами сознательного воздержания, плохо и нездорово. Конечно, остаются еще дриады, но красивыми барышнями с цветочными именами и древовидными мозгами Эрин объелся еще в Столице, когда та самая, которую он почему-то считал понимающей, терпеливой, доброй, любящей и верной, целенаправленно смешивала его имя с грязью в многочисленных интервью желтопрессным писакам. Как же не поделиться впечатлениями о личной жизни и сексуальных пристрастиях скандального сыщика, когда на этом еще и подзаработать можно?
   Эрин скрипнул зубами от давней обиды и злости.
   Все-таки сумели испортить настроение!

* * *

   "Если не можешь задавить недоброжелателя чином, авторитетом или интеллектом, стань его другом", - наставляла меня мамочка. А папуля меланхолично добавлял: "Закорешись, то есть". Наиболее простой способ для достижения этой цели - позволить жертве выговориться, сочувственно кивать в нужных местах и задавать наводящие вопросы. Ничто так не радует сердце разумного существа, как интерес к нему, любимому.
   Через полтора часа от начала моего знакомства с Пинией Лавровной в мире не нашлось бы более близких душ. За чашечкой травяного чая (гадость редкостная, но на тот момент я была уже уверена, что в питье нет ни рвотного, ни слабительного) дочь лесов взахлеб излагала благодарной слушательнице очередную вариацию на вечную тему: "все мужики - сволочи". Оказывается, дриада в свое время активно мостила путь к сердцу и прочим органам моего начальничка - безуспешно. Этим, отчасти, и объяснялась ее враждебность. А он, негодяй, такой-рассякой аморальный алкоголик… Не выгорело дельце, короче. Зачем под сочувственные вздохи мне были пересказаны все перипетии нелегкого быта участников телешоу "Флэт-2", а также подробности личной жизни эстрадной певички Мимозы и ее черного волкодава, перемыты косточки столичной элите, обсуждены последние моды… В довершение всего, в знак, я так понимаю, величайшего доверия, Пиния Лавровна продемонстрировала мне фотографии семейства ее домашних любимцев - древесных жаб, и даже дала послушать запись их хорового пения.
   Последним очком в мою пользу послужило то, что очаровательно-строгий энчечекистский мундирчик оказался оливково-серого цвета. Подобная цветовая гамма мгновенно превратила меня в мышь бледную, обыкновенную. С моими темно-русыми волосами и серыми глазами, собственно, неудивительно. Тут уж фигура не спасет, и зоркий глаз дриады мигом углядел все недостатки. Надо было видеть, как она расцвела! Ничто так не радует женщину, как вид другой женщины в категорически не идущей ей шмотке! На то, собственно, и был расчет. Окончательно убедившись в том, что столичная штучка ей не соперница, Пиния Лавровна совершенно растаяла. Расставались мы нежно, именуя друг дружку "Пинечкой" и "Нолочкой". В общем, покидая гостеприимный склад Управления НЧЧК в новом, с иголочки, мундире, я могла быть абсолютно уверена в том, что одной недоброжелательницей у меня стало меньше. И не спрашивайте, как это получилось.
   Единственная неприятность заключалась в том, что от нервного перенапряжения (попробуйте покопаться в мозгах деревяшки и поймете, о чем я) со мной приключился очередной приступ профессиональной мыслечтецкой мигрени, да и вообще, хотелось выпить кофе и выкурить сигаретку. Зверски. Чтоб смыть привкус травяных чаев с языка и муть болтовни и сплетен из сознания.
   "Я тебе камуфляж и зимний комплект завтра сама занесу, Нолочка, деточка", - проворковала на прощание Пиния Лавровна. Случай, как я понимаю, небывалый. Доблестные энчечекисты будут в легком шоке, полагаю. Хе-хе.

* * *

   У сородичей товарища Шрака подобные заведения назывались по-гоблински колоритно - гандель. Дешевый треснутый кафель на полу, мутные, никогда не мывшиеся окна с решетками, крашенными в грязно-голубой цвет, кособокие высокие столики, чья шаткость создает общее ощущение небольшого шторма, литровые стеклянные бокалы с липкими ручками - последний причал на пути ко дну. Здесь редко кто смотрит в глаза случайному собеседнику-собутыльнику. Зачем, если в них ничего, кроме желания забыться? Здесь все равны - люди и нелюди, иномиряне и коренные жители. Все одинаково мрачные, раздавленные жизнью и алчущие утешения в объятиях зеленого змия.
   Называлась сия обитель зла - "Ромашка", но, невзирая на упорную борьбу, ведущуюся его хозяевами не один год подряд, рука какого-то отчаянного правдолюбца регулярно исправляла букву "о" на букву "ю". Таким образом, истина, как ей и положено, торжествовала. От остального мира с его подлинным и поддельным благополучием, а заодно от центрального проспекта, "Рюмашку" отделял великолепный образчик современной рекламы - светящаяся ярко-алым фраза "Ключ к успеху". Где собственно располагался столь ценный скобяной товар, а так же местонахождение замочной скважины, куда его надлежало вставлять, до сих пор никому определить не удалось. Зато и Эрин, и завсегдатаи питейной точки вынуждены были смотреть на рекламный слоган в зеркальном отражении. "Чюлк к ухепсу" странным образом завораживал, направляя даже совершенно трезвые мысли в опасное русло парадоксальных ассоциаций. Было в нем что-то инфернальное, что-то нездешнее, действующее прямиком на подсознание. Вроде того жуткого иномирянского заклинания, превращающего человека в собаку, которое нелегальные мигранты завезли вместе с модой на реалити-шоу. И хотя абырвалг действовал только на лица человеческой расы, но за его использование можно было схлопотать очень приличный срок.
   Каждый раз, после созерцания пылающего чюлка, предназначенного для неведомого огненного ухепса, Эрина начинала жестоко мучить совесть. За ведомый им способ жизни, столь мало совместимый с идеальным образом служителя закона, к тому же, совершенно недостойный взрослого мужчины. Иногда хватало всего получаса чюлка, чтобы Эринрандир отставлял в сторону едва пригубленный бокал пива и торопился обратно в управление, чтобы с азартом и рвением фанатика наброситься на работу, и трудиться, трудиться и трудиться без отдыха и перерыва, до изнеможения. И так до тех пор, пока не приходил ухепс, а точнее, полнейший ухепс, за которым неотвратимо следовали вызов на ковер к Ытхану Нахыровичу, строгий выговор и временное изъятие табельного оружия.
   Именно поэтому, явившись на встречу с Гримой, отважный энчечекист занял стратегически верную позицию относительно опасного для его рассудка словосочетания - спиной к окну. Так-то оно вернее будет, да и не время сейчас для душевного самоистязания. Заказав для своего визави полную кружку пенного напитка сомнительного происхождения, эльф в знак личного расположения присовокупил чекушку водки.
   - Плохо выглядишь, начальничег, - вежливо посочувствовал информатор, тренированным движением смешивая привычный коктейль. - Может, и себе возьмешь кружечку?
   - Спасибо, - сдержанно отказался Эрин.
   - Я понимаю… служба…, - вздохнул Грима, и печально покачав головой, добавил: - Не бережешь ты себя, начальничег, совсем не бережешь.
   - Не твоя забота, - довольно невежливо пробурчал эльф. - У меня к тебе будет маленькая просьба.
   - И сразу к делу… экий ты торопыга… дай хоть пару глотков сделать, - простонал его томимый жаждой собеседник и припал губами к краю кружки.
   Глаза его закатились, покрытый редкими волосинками кадык заходил ходуном…
   Оперативное прозвище Грима господин Ароматский получил путем прямой ассоциации с именем знаменитого, почти легендарного двойного агента Гнилоуста. Ибо запах, исходящий от его уст при разговоре, отличался редкостным зловонием.
   "Ну, а чего ты хотел? - спросил сам себя Эрин. - Паршивое место, безрадостное время, омерзительный собеседник. Все один к одному"
   - Допил? Или еще хочешь? - равнодушно полюбопытствовал следователь, глядя, как информатор выцеживает последние капли чудодейственного напитка.
   - Не-а! Сначала дело, а потом можно и повторить. Говори теперь, какая баба тебе вдруг понадобилась? - заявил Грима.
   Профессиональная этика, как выяснилось, имелась даже у стукачей.