с протуберанцами из бесчисленных точек. Лабиринт рос или я уменьшался, он
приближался ко мне или я к нему, мы были близко, совсем рядом, он заполнил
собой все, сверху донизу, справа налево, и моя скорость все возрастала.
Сияние захватило, ошеломило меня. Я увидел протуберанец и понял, что это
вход. Я был слишком близко к Лабиринту, фактически заблудился в нем и уже
не мог различить его общую форму. Но то, что я видел - изгибы, мерцания,
переплетения - окружало меня со всех сторон. Мне показалось, что трех
измерений не хватит, чтобы объяснить невероятную сложность простирающегося
Лабиринта. Я отбросил сравнение с галактикой, мой мозг кинулся в другую
крайность. Я думал об субатомном гильбертовском пространстве с бесконечным
числом измерений. Но это была метафора, вызванная отчаянием. По правде
говоря, я просто ничего не понимал. А кто мог понять? Во мне росло
чувство, то ли инстинктивное, то ли возникшее под влиянием нашего
Лабиринта, что я должен пройти и через это переплетение, и овладеть той
новой властью, которую искал.
Я не ошибся. На той же огромной скорости я влетел в Лабиринт - меня
вертело, несло по горящим проходам, я пролетел по нематериальным облакам
блеска и света. Я не ощущал сопротивления, как в нашем Лабиринте.
Казалось, что первоначального импульса хватит, чтобы пролететь насквозь.
Вихревая прогулка по Млечному пути? Утопленник, которого несет по
коралловым каньонам? Воробей, страдающий бессонницей, который вечером 4
июля пролетает над парком? Такие смутные мысли пролетают у меня в голове,
когда я вспоминаю об этом.
Я влетаю, все, конец, вспышка ярко-красного цвета, и я смотрю на
самого себя, стоящего у Лабиринта и держащего в руке кулон с Камнем. Я
смотрю на подвеску, Лабиринт внутри нее, внутри меня, я внутри него,
краснота отступает, гаснет, исчезает. Потом - только я, подвеска и
Лабиринт - и больше ничего. Связи между объективным и субъективным
восстановлены, только все на октаву выше, иначе я никак не могу это
выразить. Потому что теперь я обладаю какой-то эмпатией! Я словно приобрел
еще одно чувство, еще один способ выражения. Странное и приятное ощущение.
Горя желанием проверить себя, я снова собрался и приказал Лабиринту
перенести меня в другое место.
Я стоял в круглой комнате на вершине самой высокой башни в Эмбере. Я
пересек ее и вышел на крохотный балкончик. Контраст с только что
закончившимся путешествием был разителен. Несколько долгих мгновений я
стоял, не шевелясь, и смотрел.
Море переливалось разными оттенками, часть неба была затянута тучами.
Приближался вечер. В тучах мягкие, яркие тона чередовались с резкими
тенями. Ветер дул с берега в море, и я не чувствовал запаха соли. Высоко
над водой черными точками парили птицы. Подо мной расстилались дворцовые
постройки и террасы города, простирающиеся во всем своем вечном изяществе
до подножия Колвира. Крошечные люди толпились на улицах. Их движения были
неразличимы. Я почувствовал себя очень одиноким.
Я прикоснулся к Камню и приказал разразиться грозе.
Когда я вернулся к себе, Рэндом и Флора уже поджидали меня. Рэндом
взглянул на камень, а потом на меня. Я кивнул.
Повернувшись к Флоре, я слегка поклонился:
- Сестренка, сколько лет, сколько зим!
Было похоже, что Флора слегка напугана. Неплохо, неплохо... Но она
улыбнулась и взялась за мою руку.
- Братец, - промолвила она, - я вижу, ты сдержал свое слово.
Волосы ее были бледно-золотыми. Флора подрезала их, но оставила
челку. Я никак не мог понять, нравится ли мне ее прическа или нет. Волосы
у Флоры были просто чудесными. Голубые глаза и тонны тщеславия, благодаря
чему она все видела так, как ей хотелось. Иногда казалось, что она
непроходимо глупа, но иногда я не знал, что и думать.
- Извини, что я пялю на тебя глаза, но при нашей последней встрече я
не успел толком тебя рассмотреть.
- Я очень рада, что все уладилось. Все это было так... знаешь, я
ничего не могла сделать.
- Знаю, - проронил я, вспоминая ее мелодичный смех, который
раздавался из темноты в одну из годовщин события. - Знаю.
Я подошел к окну и распахнул его, понимая, что дождь в комнату не
попадет. Обожаю запах грозы.
- Рэндом, ты ничего не узнал насчет почтальона? - спросил я.
- Ничего особенного, но порасспросил кое-кого. В нужное время в
нужном месте никого не замечали.
- Ясно. Спасибо. Увидимся попозже.
- Ладно. Я весь вечер буду дома.
Я кивнул, повернулся спиной к окну и перся на подоконник, наблюдая за
Флорой. Рэндом тихо притворил за собой дверь. С полминуты я слушал дождь.
- Что ты собираешься делать? - наконец, спросила она.
- С тобой? Делать?
- Теперь ты в состоянии расплатиться со старыми долгами. Видимо
начнешь с меня?
- Возможно. Но тут все взаимосвязано. И твой должок тоже.
- Ты о чем?
- Расскажи мне то, что мне необходимо знать, а там посмотрим. Меня
называли прекрасным человеком.
- Что же тебе надо?
- Все, Флора. Начиная с того, каким образом ты оказалась пастушкой в
том отражении, Земле. Все, что относится к делу. Что было оговорено, что
подразумевалось. Все, без утайки.
Она вздохнула.
- С чего же начать... да... Дело было в Париже на празднике у некоего
мсье Фуке, года за три до начала якобинского террора...
- Стоп! - прервал я. - Что ты там делала?
- Я прожила в этой зоне отражении примерно пять земных лет. Я
странствовала в поисках чего-нибудь новенького по своему вкусу. В этом
месте и в этом времени я оказалась также, как и любой из нас. Я делала,
что хотела, по интуиции.
- Странное совпадение.
- Не особенно, если вспомнить, какое было время и как много мы
путешествуем. Если хочешь, это был мой Авалон, моя замена Эмберу, мой дом
вдали от дома. Называй, как хочешь. И вот, в этот октябрьский вечер я
оказалась на празднике. И вдруг появляешься ты с маленькой рыжеволосой
девушкой. Кажется, ее звали Жаклин.
Эти слова вызвали из глубины моей памяти воспоминания, давным-давно
угасшие. Жаклин я помнил намного лучше, чем вечеринку у Фуке, но смутно
вспоминал и праздник.
- Продолжай.
- Я уже сказала, что была на вечеринке. Ты прибыл позже. Конечно, я
сразу обратила внимание на тебя. Но если прожить достаточно долго и много
путешествовать, время от времени встречаешь людей, как две капли воды
похожих на старых знакомых. Именно об этом я и подумала, как только
улеглось мое первое волнение. Наверняка, двойник. Прошло столько времени и
никто даже не слышал о тебе. И все же у каждого из нас есть свои тайны и
все основания хранить их. Поэтому я устроила так, чтобы нас представили, а
затем убила чертову уйму времени, чтобы оттащить тебя на достаточное время
от этой рыжеволосой девчонки. Ты утверждал, что тебя зовут Фенневаль,
Кордел Фенневаль. Я засомневалась. Никак не могла понять, то ли это в
самом деле двойник, то ли это твои штучки. Правда, была и третья
возможность. Ты мог так долго прожить в каком-нибудь соседнем отражении,
что сам стал отбрасывать отражениь. Я бы так и ушла в недоумении, не
похвались мне Жаклин твоей силой. Женщины обычно об этом не говорят, но по
выражению ее лица я поняла, что твои подвиги поразили ее до глубины души.
Я вызвала ее на откровенность и мне стало ясно, что на такое способен
только ты. Двойник отпадал: либо это был ты сам, либо твое отражение. А
это означало, что если даже Кордел и не сам Корвин, то он доказательство
того, что ты сейчас находишься в этом районе отражений или не так давно
побывал здесь. Первая за долгие годы ниточка к тебе. Я не могла упустить
ее, я устроила за тобой слежку, навела справки о твоем прошлом. Чем больше
людей я расспрашивала, тем загадочнее становилось дело. Во всем этом было
столько неясного, что несколько месяцев я ни на что не могла решиться. Все
прояснилось следующим летом, когда я снова побывала в Эмбере. Я упомянула
про этот странный факт в разговоре с Эриком и...
- Ну и что?
- Как тебе сказать... он был осведомлен... о том, что это возможно.
Флора замолчала и начала перекладывать с места на место свои
перчатки, лежащие на стуле рядом с ней.
- Ах, так! - воскликнул я. - Ну и что же он сообщил тебе?
- Что это, вероятно, ты сам. Эрик сказал, что с тобой произошел...
несчастный случай.
- Да ну?!
- Не совсем так, - призналась она. - Не несчастный случай. Он
сообщил, что ранил тебя на дуэли. Эрик был уверен, что ты умираешь, и не
хотел, чтобы его обвинили в убийстве. Он отнес тебя в отражение и оставил
в этом месте. Прошло уже много лет. Он считал, что ты мертв и что
соперничество между вами, наконец, закончилось. Естественно, мои новости
обеспокоили его. Он заставил меня поклясться, что я сохраню все в тайне, и
отослал меня обратно, чтобы я держала тебя под наблюдением. Мое
возвращение никому не показалось подозрительным, потому что я все уши
прожужжала о том, как мне там нравится.
- Флора, просто так ты бы не поклялась молчать. Что он тебе обещал?
- Эрик обещал, что не забудет меня, если когда-нибудь станет королем
Эмбера.
- Однако, ты рисковала. Ты слишком много знала о нем: и где находится
его соперник, и что он попал туда не без помощи Эрика.
- Ты прав. Но все уравновешивалось: начни я болтать об этом, пришлось
бы признать себя сообщницей.
Я кивнул, соглашаясь.
- Возможно, хоть и рискованно. Ты считала, что если у него появятся
шансы на трон, он оставит меня в живых?
- Мы никогда не говорили об этом. Никогда.
- И ты никогда об этом не задумывалась?
- Потом задумывалась и решила, что он скорее всего ничего не
предпримет. В конце концов, становилось все яснее, что ты потерял память.
Зачем тебя убивать, если ты и так не опасен?
- Вот ты и следила за тем, чтобы я продолжал оставаться таким же
безопасным?
- Да.
- И что бы сделала, если бы ко мне вернулась память?
Флора взглянула на меня и потупила глаза:
- Сообщила бы Эрику.
- А он бы что сделал?
- Не знаю.
Я рассмеялся, и она залилась краской. Я уже и не помнил, когда Флора
в последний раз краснела.
- Не будем застревать на очевидном, - продолжил я. - Выходит, ты
оставалась на Земле и следила за мной. Что произошло потом?
- Ничего особенного. ты жил, а я не теряла тебя из вида.
- Все остальные знали, где ты?
- Да. Я не скрывала, что живу там. Все они иногда даже навещали меня.
- Включая и Рэндома?
Она презрительно скривила губы.
- Да, и не раз.
- Что означает твоя усмешка?
- Слишком поздно притворяться, что я люблю его. Знаешь, я просто не
выношу его приятелей: всякие уголовники, джазисты...
Когда он бывал у меня, приходилось принимать его, как члена семьи, но
он мне страшно действовал на нервы, приволакивал их с собой, когда ему
вздумается. То импровизированные концерты, то покер на всю ночь... Затем в
доме обычно с неделю стояла вонь. Я всегда радовалась, когда он исчезал.
Извини, я знаю, что он тебе нравится, но ты сам хотел услышать правду.
- Выходит, он тебя шокировал, нежное создание. Ну, ладно, перейдем к
моему кратковременному пребыванию у тебя в гостях. Тогда еще Рэндом
свалился на нас, как снег на голову. За ним гнались с полдюжины мерзавцев,
которых мы пустили в расход в твоей гостиной.
- Как же, прекрасно помню!
- Ты помнишь тварей, которых мы убили?
- Да.
- Хорошо помнишь? Узнала бы, если бы увидела?
- Да, наверняка.
- Прекрасно! Ты видела кого-нибудь из них до этого случая?
- Нет.
- Слышала когда-нибудь о них?
- Не припоминаю. А что?
Я покачал головой.
- Еще не время. И не забывай, вопросы задаю я. А теперь вспомни
катастрофу, после которой я очутился в Гринвуде. Или даже еще более ранние
события. Что случилось и как ты узнала об этом? При каких обстоятельствах?
Какую роль ты играла во всем этом?
- Да. Я знала, что ты об этом спросишь. На следующий день после того,
как это произошло, со мной связался Эрик. Он был в Эмбере и вызвал меня
через мою Карту, - она взглянула на меня, явно пытаясь оценить
впечатление, которое производит на меня ее рассказ, и угадать мою реакцию.
Мое лицо ничего не выражало. - Он сказал мне, что накануне вечером ты
попал в автомобильную катастрофу и находишься в больнице. Еще он сообщил,
что перевел тебя в частную клинику, где я смогу оказать большое влияние на
твое лечение.
- Другими словами, он хотел, чтобы я оставался растением.
- Он хотел, чтобы тебя держали на успокаивающих средствах.
- Говорил он, что сам подстроил мне эту аварию?
- Эрик не говорил, что приказал кому-то прострелить тебе шину, но он
был в курсе, что причиной катастрофы стало именно это. А откуда бы ему
знать, если это не его рук дело? Когда я затем узнала, что Эрик метит на
трон, то подумала, что в конце концов он решил окончательно устранить
тебя. Когда дельце не выгорело, то он, конечно, решил, что если ты не
будешь путаться под ногами до его коронации, то это даст почти такие же
результаты.
- Я не знал, что мне прострелили шину, - заметил я.
Ее лицо разочарованно вытянулось, но она быстро овладела собой.
- Ты же сам говорил мне, что это не случайность, что кто-то пытался
тебя убить. Я считала, что детали тебе известны.
Впервые за долгое время я почувствовал, что вступил на скользкую
почву. Мои сомнения еще до конца не развеялись и, скорее всего, вряд ли
полностью пройдут. Я мало что помнил о днях перед аварией. Лабиринт помог
мне вспомнить всю мою жизнь до того момента, но травма, вероятно,
уничтожила воспоминания о некоторых событиях, непосредственно
предшествующих катастрофе. Вполне обычное явление. Скорее всего, не
обычное функциональное расстройство, а повреждение тканей. Я был так
счастлив, когда вспомнил остальное, что не особенно горевал об этом. Что
касается аварии, то и в самом деле помнил выстрелы. Их было два. Кажется,
я мельком даже заметил фигуру с винтовкой, но было уже поздно. Впрочем,
возможно, все это лишь мои фантазии. Но нет, вряд ли. Что-то такое
вертелось у меня в голове еще тогда, когда я направлялся в Вестчестер. Но
даже теперь, когда власть в Эмбере находилась в моих руках, мне не
хотелось признать этот единственный мой недостаток. Когда-то я обвел Флору
вокруг пальца, вообще ничего не помня, теперь я решил применить ту же
тактику.
- У меня не было времени вылезать из машины и смотреть, куда он6и
угодили. Я услышал выстрел и потерял управление. Я считал, что дело в
шине, но не наверняка. Я и речь-то завел об этом лишь потому, что мне
интересно знать, откуда тебе известно о шине?
- Я же тебе говорила - от Эрика!
- Мне не понравилось, как ты это сказала. Мне сдается, что ты уже
знала обо всем, когда он связался с тобой.
Флора отрицательно покачала головой.
- В таком случае извини, я, возможно, неправильно выразилась. Такое
случается, когда говоришь о событиях после того, как они произошли. Но я
решительно отрицаю то, на что ты намекаешь. Я к этому делу не имела ни
малейшего отношения и ничего не знала до того, как все случилось.
- Эрик все равно уже ни о чем рассказать не может. Так что пока
оставим это. На время, - добавил я, чтобы заставить ее еще больше думать
только о защите, отвлечь ее внимание от любого слова или выражения лица,
по которому она могла бы догадаться, что в моих воспоминаниях все еще есть
небольшой пробел. - Ты не узнала, кто стрелял?
- Нет. Скорее всего, какой-нибудь наемный убийца. Я ничего об этом не
знаю.
- Тебе известно, сколько времени я пробыл без сознания, пока меня не
обнаружили и не доставили в больницу?
Она отрицательно покачала головой.
Что-то беспокоило меня, но я никак не мог понять, что именно.
- Эрик не говорил, когда меня доставили в госпиталь?
- Нет.
- Почему, когда я был у тебя, ты пыталась вернуться в Эмбер, а не
вызвала Эрика по Карте?
- Он не отвечал.
- Могла бы связаться с ним через кого-нибудь другого. Флора, мне
кажется, что ты лжешь.
Почему бы не попытаться проследить за ее реакцией?
- О чем мне лгать? - спросила она. - Другие тоже не отвечали. Все
были заняты. Я ответила на твой вопрос? - Она внимательно смотрела на
меня.
Я поднял руку и указал на нее. За окном позади меня сверкнула молния.
Меня слегка тряхнуло током и защипало. Громовой раскат также получился
впечатляющим.
- Умолчание - твой грех.
Попытка - не пытка!
Она закрыла лицо руками и расплакалась.
- Не понимаю, о чем ты говоришь? Я ответила на все вопросы, чего тебе
еще надо? Я не знаю, куда ты ехал, не знаю, кто в тебя стрелял и когда это
было. Я рассказала все, что знала, черт бы тебя побрал!
"Либо она не лжет, либо такими средствами ее не пробьешь, - решил я.
В любом случае я теряю время даром, больше я тут ничего не добьюсь. И
вообще, пора поговорить о другом, пока она не задумалась о том, на кой
черт мне вообще сдалась эта авария. Если здесь было что-то упущено, то
сперва надо узнать, что именно. Вот так-то!"
- Пойдем со мной, - произнес я.
- Куда?
- Хочу тебе кое-что показать. Потом расскажу - зачем.
Она встала и пошла за мной. Я привел ее в зал, где лежало тело, и
рассказал о Каине. Флора совершенно бесстрастно взглянула на труп и
кивнула.
- Да, - протянула она и добавила: - Если бы я даже не знала об этом,
то для тебя подтвердила бы с радостью.
Я пробормотал что-то неопределенное. Семейная преданность всегда
как-то трогает. Я не знал, поверила ли она моему рассказу. Но в данных
обстоятельствах это не играло роли. Я ничего не сказал ей о Бранде, и ей,
видимо, не было известно о нем ничего нового. В конце разговора она только
заметила:
- Тебе идет Самоцвет. А корону ты носишь?
- Об этом слишком рано говорить.
- Если я могу тебе чем-нибудь помочь...
- Знаю. Я это знаю.
Моя гробница - тихое местечко. Она одиноко стоит милях в двух от
вершины Колвира на скалистом склоне, в месте, с трех сторон защищенном от
непогоды. Вокруг, на нанесенной снизу почве, растут низкорослые деревца,
кусты, травы и мощные стебли горного плюща. Это длинное низкое здание с
двумя скамьями у входа, почти полностью покрыто плющом, который, к
счастью, совершенно скрыл напыщенную надпись над моим именем. Само собой,
большую часть времени гробница пустует.
Однако этим вечером мы пришли сюда с Ганелоном, запасшись добрым
вином, несколькими кусками хлеба и холодным мясом.
Ганелон спрыгнул с коня, подошел к гробнице, раздвинул плющ и, прочтя
при лунном свете выбитые на стене слова, воскликнул, обращаясь ко мне:
- Так ты не шутил?!
- Какие шутки, - заметил я, спешившись и взяв лошадей под уздцы. -
Серьезно. Моя гробница.
Привязав лошадей к кусту, я снял мешки с провизией и отнес их на
ближайшую скамью. Когда я открыл бутыль и налил по большому кубку темного
вина, ко мне присоединился Ганелон.
- Все равно ничего не понимаю, - удивился он, принимая кубок.
- Что тут понимать? Я умер - вот меня тут и похоронили. Это мой
кенотаф, ложная гробница. Их строят, если тело не найдено. Я сам о ней
узнал совсем недавно. Ее построили несколько веков назад, когда все
решили, что я уже не вернусь.
- Жуть какая, - промолвил Ганелон. - А что там внутри?
- Ничего, хотя они не забыли оставить нишу и гроб на случай, если мои
останки все-таки выплывут. Так надежнее.
Ганелон сделал себе бутерброд.
- Кто же до этого додумался? - спросил он.
- Рэндом считает, что Бранд или Эрик, но точно никто не помнит. Но
тогда все решили, что мысль хорошая.
Ганелон хмыкнул, зловещая улыбка была абсолютно к месту на его
покрытом морщинами и шрамами лице, окаймленном рыжей бородой.
- И что же с ней теперь будет?
Я пожал плечами.
- Кое-кто считает, что зданию нечего пропадать зря и не прочь уложить
меня на мое законное место. А пока что здесь очень приятно выпить и
закусить. Я еще не засвидетельствовал ей мое глубокое почтение.
Я сложил два бутерброда и проглотил их. В первый раз со дня моего
возвращения я мог полностью расслабиться. В первый и, возможно, в
последний, и кто его знает, на какой срок. Но за последнюю неделю у меня
не было случая обстоятельно потолковать с Ганелоном, а он был одним из
немногих, кому я доверял. Мне хотелось рассказать ему все - это было
необходимо. Мне нужно было поговорить с человеком, который мог взглянуть
на все со стороны. Что я и сделал.
Луна прошла большой путь по небу и в моей гробнице прибавилось
осколков.
- Ну, и как восприняли это остальные? - спросил Ганелон.
- Как и следовало ожидать. Не сомневаюсь, что Джулиан не поверил ни
одному моему слову, хотя утверждает, что верит. Он знает, как я к нему
отношусь, но бросить мне вызов не в силах. Бенедикт, кажется, тоже не
поверил, но его куда труднее понять. Он выжидает. Надеюсь, что за
неимением доказательств обратного он примет мои слова на веру. Что
касается Жерара, боюсь, что для него это была последняя капля. По-моему,
он потерял ко мне всякое доверие. Но все же завтра утром он вернется в
Эмбер и будет сопровождать меня в рощу, чтобы забрать тело Каина. Если бы
не он?.. Конечно, это не развлекательная прогулка, но я рад, что со мной
будет кто-то из членов семьи. Дейдра - та просто в восторге. Наверняка,
тоже не верит, но и бог с ней. Она всегда на моей стороне, а Каина она
терпеть не могла. Она довольна, что я укрепляю свои позиции. Не знаю,
поверила ли мне Льювилла. Сдается мне, ей вообще наплевать, что мы там
творим друг с другом. Что касается Флоры, то ее все это, по-моему,
забавляет. Но она всегда держалась особняком, на все поглядывала свысока.
Никак не поймешь, что у нее на уме.
- Ты им рассказал о Бранде?
- Пока нет. Сообщил о Каине и передал, что жду их всех в Эмбере
завтра к вечеру. Тогда и поговорим о нем. Хочу проверить одну идейку.
- Ты разговаривал со всеми через Карты?
- Да.
- Хотел бы тебя кое о чем спросить. Помнишь, отражение, куда мы
ездили за оружием? Там у них были телефоны...
- Ну и что?
- Пока мы там были, я кое-что узнал о методах подслушивания
разговоров. Как ты считаешь, можно ли подслушать Карты?
Я чуть было не расхохотался, но тут же до меня дошло, чем пахнет
дело, и мне стало не до смеха.
- Понятия не имею, - наконец, ответил я. - Дело Дворкина по-прежнему
загадка. Никогда об этом не задумывался и сам не пробовал. Но все может
быть...
- А сколько всего существует Колод? Ты не знаешь?
- Так, по паре на каждого члена семьи и в библиотеке было с дюжину
запасных. Не знаю, есть ли еще другие.
- Если кто-то подслушивает, то он наверняка немало узнал.
- Да. Отцова Колода, Колода Бранда, моя первая Колода, та, которую
потерял Рэндом... Черт! Где они сейчас - никто не знает! Ума не приложу,
что делать. Наверное, придется провести инвентаризацию и слегка
поэкспериментировать. Спасибо за идею!
Он кивнул и какое-то время мы молча потягивали вино. Потом он снова
спросил:
- Что ты собираешься делать, Корвин?
- Ты о чем?
- Обо всем. С кем мы будем драться сначала, с кем потом?
- Как только в Эмбере станет спокойнее, я собираюсь проследить, где
начинается Черная Дорога. Но сейчас это не столь важно. Я хочу скорее
вернуть Бранда, если он жив. Если нет, то мне надо знать, что с ним
случилось.
- Дадут ли тебе время враги? Может быть, как раз в этот момент они
готовят новое нападение?
- Вероятно, ты прав. Я тоже думал об этом. По-моему, время у нас
есть. Мы их разбили и совсем недавно. Им необходимо снова собраться с
силами, сколотить новую армию, оценить ситуацию с учетом нашего нового
оружия. Я собираюсь построить вдоль дороги заставы, которые будут вовремя
предупреждать нас о каждом их передвижении. Бенедикт согласен заняться
этим.
- Хотел бы я знать, сколько у нас времени.
Я налил ему еще один стаканчик - другого ответа у меня пока не
было...
- В Авалоне таких сложностей никогда не было. Я имею в виду наш
Авалон.
- Это точно, - согласился я. - Золотые денечки были. По крайней мере,
теперь кажется, что тогда было проще.
Ганелон кивнул. Я предложил ему сигарету, но он отказался и раскурил
свою трубку. При свете пламени Ганелон внимательно рассмотрел Камень
Правосудия, все еще висевший на моей шее.
- Так ты говоришь, эта штука может управлять погодой? - обратился он
ко мне.
- Может.
- Откуда ты знаешь?
- Пробовал, получалось.
- И что ты сотворил?
- Грозу сегодня вечером. Моя работа.
- Хотел бы я знать...
- Ну-ну...
- Да так, просто думаю, что бы я сделал, если бы обладал такой
властью. Как бы я ею распорядился.
- Первое, что мне пришло в голову - поразить эту дрянь молнией, -
произнес я, похлопав по стене гробницы. - Трахнуть по ней несколько раз,
чтобы от нее один щебень остался. А то, возможно, кто-нибудь сомневается в
моих чувствах и моей власти!
- Ну и что же тебя остановило?
- Подумал немного и решил, черт возьми, что она еще может
пригодиться, и очень скоро! А так оно и будет, если у меня не хватит
сообразительности, твердости и просто везения. В этом случае мне не
хотелось бы, чтобы мои косточки лежали здесь. И тут до меня дошло, что
местечко-то прекрасное: высоко, чисто, природа вокруг первобытная. Ничего
вокруг, кроме скал и неба. Звезды, облака, солнце, луна, ветер, дождь...
Такой компании любой покойник позавидует! Не желаю лежать рядом с теми,
кого не считаю своими друзьями, а их не так-то много.
- Корвин, ты что в меланхолию ударился, или уже накачался? Или то и
другое? Да еще и злишься... не идет это тебе.
- Да кто ты такой, чтобы указывать мне, что мне идет, а что нет? - я
почувствовал, как он напрягся и потом снова расслабился.
- Не знаю, - ответил он, наконец. - Говорю, что вижу.
- Как дела в войсках? - спросил я.
- По-моему, они никак не могут понять, что к чему, Корвин. Они
пришли, чтобы сражаться за святое дело на горных склонах рая и думают, что
стрельбы на прошлой неделе были по этому поводу. Ну, тут они счастливы, мы
приближался ко мне или я к нему, мы были близко, совсем рядом, он заполнил
собой все, сверху донизу, справа налево, и моя скорость все возрастала.
Сияние захватило, ошеломило меня. Я увидел протуберанец и понял, что это
вход. Я был слишком близко к Лабиринту, фактически заблудился в нем и уже
не мог различить его общую форму. Но то, что я видел - изгибы, мерцания,
переплетения - окружало меня со всех сторон. Мне показалось, что трех
измерений не хватит, чтобы объяснить невероятную сложность простирающегося
Лабиринта. Я отбросил сравнение с галактикой, мой мозг кинулся в другую
крайность. Я думал об субатомном гильбертовском пространстве с бесконечным
числом измерений. Но это была метафора, вызванная отчаянием. По правде
говоря, я просто ничего не понимал. А кто мог понять? Во мне росло
чувство, то ли инстинктивное, то ли возникшее под влиянием нашего
Лабиринта, что я должен пройти и через это переплетение, и овладеть той
новой властью, которую искал.
Я не ошибся. На той же огромной скорости я влетел в Лабиринт - меня
вертело, несло по горящим проходам, я пролетел по нематериальным облакам
блеска и света. Я не ощущал сопротивления, как в нашем Лабиринте.
Казалось, что первоначального импульса хватит, чтобы пролететь насквозь.
Вихревая прогулка по Млечному пути? Утопленник, которого несет по
коралловым каньонам? Воробей, страдающий бессонницей, который вечером 4
июля пролетает над парком? Такие смутные мысли пролетают у меня в голове,
когда я вспоминаю об этом.
Я влетаю, все, конец, вспышка ярко-красного цвета, и я смотрю на
самого себя, стоящего у Лабиринта и держащего в руке кулон с Камнем. Я
смотрю на подвеску, Лабиринт внутри нее, внутри меня, я внутри него,
краснота отступает, гаснет, исчезает. Потом - только я, подвеска и
Лабиринт - и больше ничего. Связи между объективным и субъективным
восстановлены, только все на октаву выше, иначе я никак не могу это
выразить. Потому что теперь я обладаю какой-то эмпатией! Я словно приобрел
еще одно чувство, еще один способ выражения. Странное и приятное ощущение.
Горя желанием проверить себя, я снова собрался и приказал Лабиринту
перенести меня в другое место.
Я стоял в круглой комнате на вершине самой высокой башни в Эмбере. Я
пересек ее и вышел на крохотный балкончик. Контраст с только что
закончившимся путешествием был разителен. Несколько долгих мгновений я
стоял, не шевелясь, и смотрел.
Море переливалось разными оттенками, часть неба была затянута тучами.
Приближался вечер. В тучах мягкие, яркие тона чередовались с резкими
тенями. Ветер дул с берега в море, и я не чувствовал запаха соли. Высоко
над водой черными точками парили птицы. Подо мной расстилались дворцовые
постройки и террасы города, простирающиеся во всем своем вечном изяществе
до подножия Колвира. Крошечные люди толпились на улицах. Их движения были
неразличимы. Я почувствовал себя очень одиноким.
Я прикоснулся к Камню и приказал разразиться грозе.
Когда я вернулся к себе, Рэндом и Флора уже поджидали меня. Рэндом
взглянул на камень, а потом на меня. Я кивнул.
Повернувшись к Флоре, я слегка поклонился:
- Сестренка, сколько лет, сколько зим!
Было похоже, что Флора слегка напугана. Неплохо, неплохо... Но она
улыбнулась и взялась за мою руку.
- Братец, - промолвила она, - я вижу, ты сдержал свое слово.
Волосы ее были бледно-золотыми. Флора подрезала их, но оставила
челку. Я никак не мог понять, нравится ли мне ее прическа или нет. Волосы
у Флоры были просто чудесными. Голубые глаза и тонны тщеславия, благодаря
чему она все видела так, как ей хотелось. Иногда казалось, что она
непроходимо глупа, но иногда я не знал, что и думать.
- Извини, что я пялю на тебя глаза, но при нашей последней встрече я
не успел толком тебя рассмотреть.
- Я очень рада, что все уладилось. Все это было так... знаешь, я
ничего не могла сделать.
- Знаю, - проронил я, вспоминая ее мелодичный смех, который
раздавался из темноты в одну из годовщин события. - Знаю.
Я подошел к окну и распахнул его, понимая, что дождь в комнату не
попадет. Обожаю запах грозы.
- Рэндом, ты ничего не узнал насчет почтальона? - спросил я.
- Ничего особенного, но порасспросил кое-кого. В нужное время в
нужном месте никого не замечали.
- Ясно. Спасибо. Увидимся попозже.
- Ладно. Я весь вечер буду дома.
Я кивнул, повернулся спиной к окну и перся на подоконник, наблюдая за
Флорой. Рэндом тихо притворил за собой дверь. С полминуты я слушал дождь.
- Что ты собираешься делать? - наконец, спросила она.
- С тобой? Делать?
- Теперь ты в состоянии расплатиться со старыми долгами. Видимо
начнешь с меня?
- Возможно. Но тут все взаимосвязано. И твой должок тоже.
- Ты о чем?
- Расскажи мне то, что мне необходимо знать, а там посмотрим. Меня
называли прекрасным человеком.
- Что же тебе надо?
- Все, Флора. Начиная с того, каким образом ты оказалась пастушкой в
том отражении, Земле. Все, что относится к делу. Что было оговорено, что
подразумевалось. Все, без утайки.
Она вздохнула.
- С чего же начать... да... Дело было в Париже на празднике у некоего
мсье Фуке, года за три до начала якобинского террора...
- Стоп! - прервал я. - Что ты там делала?
- Я прожила в этой зоне отражении примерно пять земных лет. Я
странствовала в поисках чего-нибудь новенького по своему вкусу. В этом
месте и в этом времени я оказалась также, как и любой из нас. Я делала,
что хотела, по интуиции.
- Странное совпадение.
- Не особенно, если вспомнить, какое было время и как много мы
путешествуем. Если хочешь, это был мой Авалон, моя замена Эмберу, мой дом
вдали от дома. Называй, как хочешь. И вот, в этот октябрьский вечер я
оказалась на празднике. И вдруг появляешься ты с маленькой рыжеволосой
девушкой. Кажется, ее звали Жаклин.
Эти слова вызвали из глубины моей памяти воспоминания, давным-давно
угасшие. Жаклин я помнил намного лучше, чем вечеринку у Фуке, но смутно
вспоминал и праздник.
- Продолжай.
- Я уже сказала, что была на вечеринке. Ты прибыл позже. Конечно, я
сразу обратила внимание на тебя. Но если прожить достаточно долго и много
путешествовать, время от времени встречаешь людей, как две капли воды
похожих на старых знакомых. Именно об этом я и подумала, как только
улеглось мое первое волнение. Наверняка, двойник. Прошло столько времени и
никто даже не слышал о тебе. И все же у каждого из нас есть свои тайны и
все основания хранить их. Поэтому я устроила так, чтобы нас представили, а
затем убила чертову уйму времени, чтобы оттащить тебя на достаточное время
от этой рыжеволосой девчонки. Ты утверждал, что тебя зовут Фенневаль,
Кордел Фенневаль. Я засомневалась. Никак не могла понять, то ли это в
самом деле двойник, то ли это твои штучки. Правда, была и третья
возможность. Ты мог так долго прожить в каком-нибудь соседнем отражении,
что сам стал отбрасывать отражениь. Я бы так и ушла в недоумении, не
похвались мне Жаклин твоей силой. Женщины обычно об этом не говорят, но по
выражению ее лица я поняла, что твои подвиги поразили ее до глубины души.
Я вызвала ее на откровенность и мне стало ясно, что на такое способен
только ты. Двойник отпадал: либо это был ты сам, либо твое отражение. А
это означало, что если даже Кордел и не сам Корвин, то он доказательство
того, что ты сейчас находишься в этом районе отражений или не так давно
побывал здесь. Первая за долгие годы ниточка к тебе. Я не могла упустить
ее, я устроила за тобой слежку, навела справки о твоем прошлом. Чем больше
людей я расспрашивала, тем загадочнее становилось дело. Во всем этом было
столько неясного, что несколько месяцев я ни на что не могла решиться. Все
прояснилось следующим летом, когда я снова побывала в Эмбере. Я упомянула
про этот странный факт в разговоре с Эриком и...
- Ну и что?
- Как тебе сказать... он был осведомлен... о том, что это возможно.
Флора замолчала и начала перекладывать с места на место свои
перчатки, лежащие на стуле рядом с ней.
- Ах, так! - воскликнул я. - Ну и что же он сообщил тебе?
- Что это, вероятно, ты сам. Эрик сказал, что с тобой произошел...
несчастный случай.
- Да ну?!
- Не совсем так, - призналась она. - Не несчастный случай. Он
сообщил, что ранил тебя на дуэли. Эрик был уверен, что ты умираешь, и не
хотел, чтобы его обвинили в убийстве. Он отнес тебя в отражение и оставил
в этом месте. Прошло уже много лет. Он считал, что ты мертв и что
соперничество между вами, наконец, закончилось. Естественно, мои новости
обеспокоили его. Он заставил меня поклясться, что я сохраню все в тайне, и
отослал меня обратно, чтобы я держала тебя под наблюдением. Мое
возвращение никому не показалось подозрительным, потому что я все уши
прожужжала о том, как мне там нравится.
- Флора, просто так ты бы не поклялась молчать. Что он тебе обещал?
- Эрик обещал, что не забудет меня, если когда-нибудь станет королем
Эмбера.
- Однако, ты рисковала. Ты слишком много знала о нем: и где находится
его соперник, и что он попал туда не без помощи Эрика.
- Ты прав. Но все уравновешивалось: начни я болтать об этом, пришлось
бы признать себя сообщницей.
Я кивнул, соглашаясь.
- Возможно, хоть и рискованно. Ты считала, что если у него появятся
шансы на трон, он оставит меня в живых?
- Мы никогда не говорили об этом. Никогда.
- И ты никогда об этом не задумывалась?
- Потом задумывалась и решила, что он скорее всего ничего не
предпримет. В конце концов, становилось все яснее, что ты потерял память.
Зачем тебя убивать, если ты и так не опасен?
- Вот ты и следила за тем, чтобы я продолжал оставаться таким же
безопасным?
- Да.
- И что бы сделала, если бы ко мне вернулась память?
Флора взглянула на меня и потупила глаза:
- Сообщила бы Эрику.
- А он бы что сделал?
- Не знаю.
Я рассмеялся, и она залилась краской. Я уже и не помнил, когда Флора
в последний раз краснела.
- Не будем застревать на очевидном, - продолжил я. - Выходит, ты
оставалась на Земле и следила за мной. Что произошло потом?
- Ничего особенного. ты жил, а я не теряла тебя из вида.
- Все остальные знали, где ты?
- Да. Я не скрывала, что живу там. Все они иногда даже навещали меня.
- Включая и Рэндома?
Она презрительно скривила губы.
- Да, и не раз.
- Что означает твоя усмешка?
- Слишком поздно притворяться, что я люблю его. Знаешь, я просто не
выношу его приятелей: всякие уголовники, джазисты...
Когда он бывал у меня, приходилось принимать его, как члена семьи, но
он мне страшно действовал на нервы, приволакивал их с собой, когда ему
вздумается. То импровизированные концерты, то покер на всю ночь... Затем в
доме обычно с неделю стояла вонь. Я всегда радовалась, когда он исчезал.
Извини, я знаю, что он тебе нравится, но ты сам хотел услышать правду.
- Выходит, он тебя шокировал, нежное создание. Ну, ладно, перейдем к
моему кратковременному пребыванию у тебя в гостях. Тогда еще Рэндом
свалился на нас, как снег на голову. За ним гнались с полдюжины мерзавцев,
которых мы пустили в расход в твоей гостиной.
- Как же, прекрасно помню!
- Ты помнишь тварей, которых мы убили?
- Да.
- Хорошо помнишь? Узнала бы, если бы увидела?
- Да, наверняка.
- Прекрасно! Ты видела кого-нибудь из них до этого случая?
- Нет.
- Слышала когда-нибудь о них?
- Не припоминаю. А что?
Я покачал головой.
- Еще не время. И не забывай, вопросы задаю я. А теперь вспомни
катастрофу, после которой я очутился в Гринвуде. Или даже еще более ранние
события. Что случилось и как ты узнала об этом? При каких обстоятельствах?
Какую роль ты играла во всем этом?
- Да. Я знала, что ты об этом спросишь. На следующий день после того,
как это произошло, со мной связался Эрик. Он был в Эмбере и вызвал меня
через мою Карту, - она взглянула на меня, явно пытаясь оценить
впечатление, которое производит на меня ее рассказ, и угадать мою реакцию.
Мое лицо ничего не выражало. - Он сказал мне, что накануне вечером ты
попал в автомобильную катастрофу и находишься в больнице. Еще он сообщил,
что перевел тебя в частную клинику, где я смогу оказать большое влияние на
твое лечение.
- Другими словами, он хотел, чтобы я оставался растением.
- Он хотел, чтобы тебя держали на успокаивающих средствах.
- Говорил он, что сам подстроил мне эту аварию?
- Эрик не говорил, что приказал кому-то прострелить тебе шину, но он
был в курсе, что причиной катастрофы стало именно это. А откуда бы ему
знать, если это не его рук дело? Когда я затем узнала, что Эрик метит на
трон, то подумала, что в конце концов он решил окончательно устранить
тебя. Когда дельце не выгорело, то он, конечно, решил, что если ты не
будешь путаться под ногами до его коронации, то это даст почти такие же
результаты.
- Я не знал, что мне прострелили шину, - заметил я.
Ее лицо разочарованно вытянулось, но она быстро овладела собой.
- Ты же сам говорил мне, что это не случайность, что кто-то пытался
тебя убить. Я считала, что детали тебе известны.
Впервые за долгое время я почувствовал, что вступил на скользкую
почву. Мои сомнения еще до конца не развеялись и, скорее всего, вряд ли
полностью пройдут. Я мало что помнил о днях перед аварией. Лабиринт помог
мне вспомнить всю мою жизнь до того момента, но травма, вероятно,
уничтожила воспоминания о некоторых событиях, непосредственно
предшествующих катастрофе. Вполне обычное явление. Скорее всего, не
обычное функциональное расстройство, а повреждение тканей. Я был так
счастлив, когда вспомнил остальное, что не особенно горевал об этом. Что
касается аварии, то и в самом деле помнил выстрелы. Их было два. Кажется,
я мельком даже заметил фигуру с винтовкой, но было уже поздно. Впрочем,
возможно, все это лишь мои фантазии. Но нет, вряд ли. Что-то такое
вертелось у меня в голове еще тогда, когда я направлялся в Вестчестер. Но
даже теперь, когда власть в Эмбере находилась в моих руках, мне не
хотелось признать этот единственный мой недостаток. Когда-то я обвел Флору
вокруг пальца, вообще ничего не помня, теперь я решил применить ту же
тактику.
- У меня не было времени вылезать из машины и смотреть, куда он6и
угодили. Я услышал выстрел и потерял управление. Я считал, что дело в
шине, но не наверняка. Я и речь-то завел об этом лишь потому, что мне
интересно знать, откуда тебе известно о шине?
- Я же тебе говорила - от Эрика!
- Мне не понравилось, как ты это сказала. Мне сдается, что ты уже
знала обо всем, когда он связался с тобой.
Флора отрицательно покачала головой.
- В таком случае извини, я, возможно, неправильно выразилась. Такое
случается, когда говоришь о событиях после того, как они произошли. Но я
решительно отрицаю то, на что ты намекаешь. Я к этому делу не имела ни
малейшего отношения и ничего не знала до того, как все случилось.
- Эрик все равно уже ни о чем рассказать не может. Так что пока
оставим это. На время, - добавил я, чтобы заставить ее еще больше думать
только о защите, отвлечь ее внимание от любого слова или выражения лица,
по которому она могла бы догадаться, что в моих воспоминаниях все еще есть
небольшой пробел. - Ты не узнала, кто стрелял?
- Нет. Скорее всего, какой-нибудь наемный убийца. Я ничего об этом не
знаю.
- Тебе известно, сколько времени я пробыл без сознания, пока меня не
обнаружили и не доставили в больницу?
Она отрицательно покачала головой.
Что-то беспокоило меня, но я никак не мог понять, что именно.
- Эрик не говорил, когда меня доставили в госпиталь?
- Нет.
- Почему, когда я был у тебя, ты пыталась вернуться в Эмбер, а не
вызвала Эрика по Карте?
- Он не отвечал.
- Могла бы связаться с ним через кого-нибудь другого. Флора, мне
кажется, что ты лжешь.
Почему бы не попытаться проследить за ее реакцией?
- О чем мне лгать? - спросила она. - Другие тоже не отвечали. Все
были заняты. Я ответила на твой вопрос? - Она внимательно смотрела на
меня.
Я поднял руку и указал на нее. За окном позади меня сверкнула молния.
Меня слегка тряхнуло током и защипало. Громовой раскат также получился
впечатляющим.
- Умолчание - твой грех.
Попытка - не пытка!
Она закрыла лицо руками и расплакалась.
- Не понимаю, о чем ты говоришь? Я ответила на все вопросы, чего тебе
еще надо? Я не знаю, куда ты ехал, не знаю, кто в тебя стрелял и когда это
было. Я рассказала все, что знала, черт бы тебя побрал!
"Либо она не лжет, либо такими средствами ее не пробьешь, - решил я.
В любом случае я теряю время даром, больше я тут ничего не добьюсь. И
вообще, пора поговорить о другом, пока она не задумалась о том, на кой
черт мне вообще сдалась эта авария. Если здесь было что-то упущено, то
сперва надо узнать, что именно. Вот так-то!"
- Пойдем со мной, - произнес я.
- Куда?
- Хочу тебе кое-что показать. Потом расскажу - зачем.
Она встала и пошла за мной. Я привел ее в зал, где лежало тело, и
рассказал о Каине. Флора совершенно бесстрастно взглянула на труп и
кивнула.
- Да, - протянула она и добавила: - Если бы я даже не знала об этом,
то для тебя подтвердила бы с радостью.
Я пробормотал что-то неопределенное. Семейная преданность всегда
как-то трогает. Я не знал, поверила ли она моему рассказу. Но в данных
обстоятельствах это не играло роли. Я ничего не сказал ей о Бранде, и ей,
видимо, не было известно о нем ничего нового. В конце разговора она только
заметила:
- Тебе идет Самоцвет. А корону ты носишь?
- Об этом слишком рано говорить.
- Если я могу тебе чем-нибудь помочь...
- Знаю. Я это знаю.
Моя гробница - тихое местечко. Она одиноко стоит милях в двух от
вершины Колвира на скалистом склоне, в месте, с трех сторон защищенном от
непогоды. Вокруг, на нанесенной снизу почве, растут низкорослые деревца,
кусты, травы и мощные стебли горного плюща. Это длинное низкое здание с
двумя скамьями у входа, почти полностью покрыто плющом, который, к
счастью, совершенно скрыл напыщенную надпись над моим именем. Само собой,
большую часть времени гробница пустует.
Однако этим вечером мы пришли сюда с Ганелоном, запасшись добрым
вином, несколькими кусками хлеба и холодным мясом.
Ганелон спрыгнул с коня, подошел к гробнице, раздвинул плющ и, прочтя
при лунном свете выбитые на стене слова, воскликнул, обращаясь ко мне:
- Так ты не шутил?!
- Какие шутки, - заметил я, спешившись и взяв лошадей под уздцы. -
Серьезно. Моя гробница.
Привязав лошадей к кусту, я снял мешки с провизией и отнес их на
ближайшую скамью. Когда я открыл бутыль и налил по большому кубку темного
вина, ко мне присоединился Ганелон.
- Все равно ничего не понимаю, - удивился он, принимая кубок.
- Что тут понимать? Я умер - вот меня тут и похоронили. Это мой
кенотаф, ложная гробница. Их строят, если тело не найдено. Я сам о ней
узнал совсем недавно. Ее построили несколько веков назад, когда все
решили, что я уже не вернусь.
- Жуть какая, - промолвил Ганелон. - А что там внутри?
- Ничего, хотя они не забыли оставить нишу и гроб на случай, если мои
останки все-таки выплывут. Так надежнее.
Ганелон сделал себе бутерброд.
- Кто же до этого додумался? - спросил он.
- Рэндом считает, что Бранд или Эрик, но точно никто не помнит. Но
тогда все решили, что мысль хорошая.
Ганелон хмыкнул, зловещая улыбка была абсолютно к месту на его
покрытом морщинами и шрамами лице, окаймленном рыжей бородой.
- И что же с ней теперь будет?
Я пожал плечами.
- Кое-кто считает, что зданию нечего пропадать зря и не прочь уложить
меня на мое законное место. А пока что здесь очень приятно выпить и
закусить. Я еще не засвидетельствовал ей мое глубокое почтение.
Я сложил два бутерброда и проглотил их. В первый раз со дня моего
возвращения я мог полностью расслабиться. В первый и, возможно, в
последний, и кто его знает, на какой срок. Но за последнюю неделю у меня
не было случая обстоятельно потолковать с Ганелоном, а он был одним из
немногих, кому я доверял. Мне хотелось рассказать ему все - это было
необходимо. Мне нужно было поговорить с человеком, который мог взглянуть
на все со стороны. Что я и сделал.
Луна прошла большой путь по небу и в моей гробнице прибавилось
осколков.
- Ну, и как восприняли это остальные? - спросил Ганелон.
- Как и следовало ожидать. Не сомневаюсь, что Джулиан не поверил ни
одному моему слову, хотя утверждает, что верит. Он знает, как я к нему
отношусь, но бросить мне вызов не в силах. Бенедикт, кажется, тоже не
поверил, но его куда труднее понять. Он выжидает. Надеюсь, что за
неимением доказательств обратного он примет мои слова на веру. Что
касается Жерара, боюсь, что для него это была последняя капля. По-моему,
он потерял ко мне всякое доверие. Но все же завтра утром он вернется в
Эмбер и будет сопровождать меня в рощу, чтобы забрать тело Каина. Если бы
не он?.. Конечно, это не развлекательная прогулка, но я рад, что со мной
будет кто-то из членов семьи. Дейдра - та просто в восторге. Наверняка,
тоже не верит, но и бог с ней. Она всегда на моей стороне, а Каина она
терпеть не могла. Она довольна, что я укрепляю свои позиции. Не знаю,
поверила ли мне Льювилла. Сдается мне, ей вообще наплевать, что мы там
творим друг с другом. Что касается Флоры, то ее все это, по-моему,
забавляет. Но она всегда держалась особняком, на все поглядывала свысока.
Никак не поймешь, что у нее на уме.
- Ты им рассказал о Бранде?
- Пока нет. Сообщил о Каине и передал, что жду их всех в Эмбере
завтра к вечеру. Тогда и поговорим о нем. Хочу проверить одну идейку.
- Ты разговаривал со всеми через Карты?
- Да.
- Хотел бы тебя кое о чем спросить. Помнишь, отражение, куда мы
ездили за оружием? Там у них были телефоны...
- Ну и что?
- Пока мы там были, я кое-что узнал о методах подслушивания
разговоров. Как ты считаешь, можно ли подслушать Карты?
Я чуть было не расхохотался, но тут же до меня дошло, чем пахнет
дело, и мне стало не до смеха.
- Понятия не имею, - наконец, ответил я. - Дело Дворкина по-прежнему
загадка. Никогда об этом не задумывался и сам не пробовал. Но все может
быть...
- А сколько всего существует Колод? Ты не знаешь?
- Так, по паре на каждого члена семьи и в библиотеке было с дюжину
запасных. Не знаю, есть ли еще другие.
- Если кто-то подслушивает, то он наверняка немало узнал.
- Да. Отцова Колода, Колода Бранда, моя первая Колода, та, которую
потерял Рэндом... Черт! Где они сейчас - никто не знает! Ума не приложу,
что делать. Наверное, придется провести инвентаризацию и слегка
поэкспериментировать. Спасибо за идею!
Он кивнул и какое-то время мы молча потягивали вино. Потом он снова
спросил:
- Что ты собираешься делать, Корвин?
- Ты о чем?
- Обо всем. С кем мы будем драться сначала, с кем потом?
- Как только в Эмбере станет спокойнее, я собираюсь проследить, где
начинается Черная Дорога. Но сейчас это не столь важно. Я хочу скорее
вернуть Бранда, если он жив. Если нет, то мне надо знать, что с ним
случилось.
- Дадут ли тебе время враги? Может быть, как раз в этот момент они
готовят новое нападение?
- Вероятно, ты прав. Я тоже думал об этом. По-моему, время у нас
есть. Мы их разбили и совсем недавно. Им необходимо снова собраться с
силами, сколотить новую армию, оценить ситуацию с учетом нашего нового
оружия. Я собираюсь построить вдоль дороги заставы, которые будут вовремя
предупреждать нас о каждом их передвижении. Бенедикт согласен заняться
этим.
- Хотел бы я знать, сколько у нас времени.
Я налил ему еще один стаканчик - другого ответа у меня пока не
было...
- В Авалоне таких сложностей никогда не было. Я имею в виду наш
Авалон.
- Это точно, - согласился я. - Золотые денечки были. По крайней мере,
теперь кажется, что тогда было проще.
Ганелон кивнул. Я предложил ему сигарету, но он отказался и раскурил
свою трубку. При свете пламени Ганелон внимательно рассмотрел Камень
Правосудия, все еще висевший на моей шее.
- Так ты говоришь, эта штука может управлять погодой? - обратился он
ко мне.
- Может.
- Откуда ты знаешь?
- Пробовал, получалось.
- И что ты сотворил?
- Грозу сегодня вечером. Моя работа.
- Хотел бы я знать...
- Ну-ну...
- Да так, просто думаю, что бы я сделал, если бы обладал такой
властью. Как бы я ею распорядился.
- Первое, что мне пришло в голову - поразить эту дрянь молнией, -
произнес я, похлопав по стене гробницы. - Трахнуть по ней несколько раз,
чтобы от нее один щебень остался. А то, возможно, кто-нибудь сомневается в
моих чувствах и моей власти!
- Ну и что же тебя остановило?
- Подумал немного и решил, черт возьми, что она еще может
пригодиться, и очень скоро! А так оно и будет, если у меня не хватит
сообразительности, твердости и просто везения. В этом случае мне не
хотелось бы, чтобы мои косточки лежали здесь. И тут до меня дошло, что
местечко-то прекрасное: высоко, чисто, природа вокруг первобытная. Ничего
вокруг, кроме скал и неба. Звезды, облака, солнце, луна, ветер, дождь...
Такой компании любой покойник позавидует! Не желаю лежать рядом с теми,
кого не считаю своими друзьями, а их не так-то много.
- Корвин, ты что в меланхолию ударился, или уже накачался? Или то и
другое? Да еще и злишься... не идет это тебе.
- Да кто ты такой, чтобы указывать мне, что мне идет, а что нет? - я
почувствовал, как он напрягся и потом снова расслабился.
- Не знаю, - ответил он, наконец. - Говорю, что вижу.
- Как дела в войсках? - спросил я.
- По-моему, они никак не могут понять, что к чему, Корвин. Они
пришли, чтобы сражаться за святое дело на горных склонах рая и думают, что
стрельбы на прошлой неделе были по этому поводу. Ну, тут они счастливы, мы