привезем и кофе.
- Утешил, нечего сказать. Но идея неплохая... Да, кстати, какая муха
укусила Фиону?
- Она считает, что все это - дело рук Джулиана.
- Что ж, возможно, она и близка к истине.
- А Каин?
- Предположим, что мы имеем дело не с одним человеком. Скажем, их
было двое. Джулиан и Каин, к примеру. В конце концов, они рассорились,
Каин проиграл. Джулиан решил избавиться от него и использовал его смерть
для того, чтобы одним махом и ослабить, кстати, и твои позиции. Нет хуже
врагов, чем бывшие друзья.
- Все это без толку. У меня голова кругом идет, когда я начинаю
рассматривать варианты. Либо нам придется ждать, когда случится что-нибудь
еще, либо ускорить события. Скорее всего, второе, но не сегодня...
- Эй, куда ты, подожди!
- Извини, сам не знаю, что со мной, - я остановился на лестничной
площадке. - Наверное, финишный рывок.
- Нервная энергия, - заметил Рэндом, вновь поравнявшись со мной. Мы
продолжали подниматься. Я с трудом заставлял себя идти в ногу с ним,
борясь с желанием идти быстрее.
- Ну, спокойной ночи!
- Спокойной ночи, Рэндом!
Он поднялся по лестнице еще выше, а я пошел по коридору к своим
апартаментам. К этому времени мои нервы совсем разболтались. Вероятно,
поэтому я выронил ключи.
Я протянул руку и поймал их на лету. И мне почудилось, что они падали
медленнее, чем обычно. Я вставил ключ в замок и повернул его.
В комнате было темно, но я решил не зажигать свечу или масляную
лампу. Я давным-давно привык к темноте. Я запер дверь и закрыл ее на
задвижку. Коридор тоже был слабо освещен, но к этому времени мои глаза уже
почти освоились с темнотой. Я повернулся. Сквозь шторы проникал звездный
свет. Я пересек комнату, расстегивая на ходу воротник.
Он поджидал меня в спальне, слева от входа. Он выбрал идеальную
позицию и ничем не выдал себя. И я ступил прямо в капкан. У него было
отличное положение, кинжал он держал наготове, на его стороне было
преимущество полнейшей неожиданности. По всем правилам я должен был
умереть - не в своей постели, а прямо у ее основания.
Переступив порог, я уловил краешком глаза движение, понял, что в
комнате кто-то есть, и что это должно означать.
Поднимая руку, чтобы отвести удар, я уже понимал, что опоздал. Но
прежде, чем клинок впился в меня, мне бросилась в глаза странная вещь:
убийца двигался слишком медленно. Он обязан был действовать молниеносно,
вложив в удар все напряжение, накопившееся за время ожидания. Тогда я не
успел бы даже понять, что происходит, до тех пор, пока все не кончилось
бы. А тогда, скорее всего, некому было бы и понимать. У меня не должно
было хватить времени повернуться и так далеко выбросить руку. Красная
дымка затуманила мои глаза, и я почувствовал, как моя ладонь ударила его
по выброшенной вперед руке. В тот же миг сталь коснулась моего живота и
вонзилась в него. Мне показалось, что в красноте возникли неясные
очертания Космического Лабиринта, по которому я прошел сегодня утром. Я
сложился пополам и упал. Я уже не мог думать, но на какое-то мгновение
оставался в сознании. Лабиринт стал четче, приблизился. Я хотел спастись
бегством, но мой конь... мое тело... споткнулось. И конь сбросил меня...
Каждый человек в жизни должен пролить немного крови. К сожалению,
снова подошла моя очередь, и на сей раз, похоже, крови было не так уж и
мало. Я лежал на правом боку, держась обеими руками за живот. Я был весь
мокрый и время от времени что-то стекало по складкам живота. Слева внизу,
чуть выше пояса, я напоминал небрежно вскрытый конверт. Таковы были мои
первые ощущения, когда сознание вновь возвратилось ко мне. И первой мыслью
было: "Чего же он ждет?". Очевидно, убийца решил не наносить решающий
удар. Но почему?
Я открыл глаза. По всей вероятности, я находился без сознания
довольно долго и они полностью адаптировались к темноте. Я повернул
голову. В комнате никого не было. Но произошло что-то странное, и я никак
не мог сообразить, что именно. Я закрыл глаза и опять уронил голову.
Что-то не в порядке, но с другой стороны - все в порядке.
Матрас! Я лежал на своей кровати! Сомнительно, чтобы я смог забраться
на нее без посторонней помощи. Но пырнуть меня ножом, а потом помочь
улечься в постель - что за бред?
Моя постель... она была одновременно и не моя. Я сжал веки и скрипнул
зубами. Ничего не понятно. Я понимал, что был близок к шоку, что кровь
скапливается внутри, а потом стекает. Но все же попытался заставить себя
мыслить четко. Это было нелегким делом.
Моя кровать. Просыпаясь, вы всегда знаете, что лежите в собственной
постели. Даже когда сознание еще не включилось. Так оно и было со мной, но
все же...
Я подавил желание чихнуть, потому что почувствовал, что просто
разорвусь пополам. Пришлось сжать ноздри и начать дышать через рот,
коротко и отрывисто. Я не знал, что со мной. На вкус, на запах, на ощупь я
чувствовал вокруг себя пыль.
Щекотать в носу перестало, я открыл глаза и вдруг понял, где
нахожусь. Я не понимал, как я очутился здесь и почему, но я снова был в
доме, который никогда больше не ожидал увидеть.
Я опустил правую руку, оперся на нее, приподнялся.
Спальня в моем доме. Старом доме. Доме, который принадлежал мне
давным-давно, когда я еще был Карлом Кори. Меня вернули в отражение, в тот
мир, где я провел годы ссылки. В комнате было полно пыли. Кровать не
заправлялась с тех самых пор, как я спал на ней в последний раз, а с тех
пор прошло больше пяти лет. Я знал, в каком состоянии находится дом,
потому что всего лишь несколько недель назад заглядывал сюда. Я еще
немного приподнялся, с трудом перекинул ноги через край кровати,
соскользнул на пол. Потом вновь скорчился и сел. Было очень больно.
Хотя пока мне не угрожали дальнейшие покушения, я знал, что этого
мало. Мне была необходима помощь, а я был не в состоянии помочь сам себе.
Я даже не представлял, надолго ли мне хватит сил не терять сознания.
Поэтому мне нужно было встать и выйти из дома. Телефон, конечно, отключен.
Домов поблизости нет. Придется спуститься к дороге. Я мрачно вспомнил, что
построил здесь дом именно потому, что по этой дороге редко кто-нибудь
ездил. Я люблю одиночество, иногда, по крайней мере.
Правой рукой я подтащил к себе подушку и стащил с нее наволочку,
вывернул наизнанку и попробовал сложить ее, плюнул на это дело, скомкал
ее, сунул под рубашку и прижал к ране. Потом я долго сидел в
неподвижности, держа наволочку на животе. Все это потребовало огромных
усилий. Я обнаружил, что боль не позволяет мне глубоко вздохнуть.
Через некоторое время я потянул к себе вторую подушку, положил ее на
колени и подождал, пока она сама не вывалится из наволочки. Я собирался
махать этой наволочкой проезжающим автомобилям, потому что, как всегда,
был одет в черное. Но когда я попытался засунуть ее за пояс, мое внимание
привлекло странное поведение самой подушки. Она еще не долетела до пола. Я
выпустил ее, ее ничего не держало, подушка падала, но очень медленно,
точно во сне.
Я вспомнил, как падали ключи, которые я выронил у порога в свои
апартаменты. Я вспомнил о своем нечаянном рывке на лестнице, так удивившем
Рэндома. Я вспомнил слова Фионы и Камень, все еще висевший у меня на шее,
пульсируя теперь в такт с биением у меня в боку. Видимо, он спас мне
жизнь, пока, по крайней мере. Да, если Фиона не ошиблась, так оно и было.
Когда убийца нанес мне удар, Самоцвет помог мне выиграть мгновение,
которого мне хватило, чтобы повернуться и выбросить руку. Может быть, он и
перенес меня сюда. Но обо всем этом я подумаю в другой раз. если у меня
будет время на этот другой раз. А сейчас, если Фиона не ошиблась, Самоцвет
надо снять. Да и мне пора было пошевеливаться.
Я засунул вторую наволочку за пояс и попробовал встать, держась за
край кровати. Пустой номер! Слишком больно, и голова кружилась. Я вновь
опустился на пол, с трудом сохраняя сознание. Я отдохнул и затем медленно
пополз. Ползком, ползком...
Главный вход, как я вспомнил, был забит наглухо. Что ж, выберемся
через заднюю дверь.
Я добрался до дверей спальни и остановился, опершись на косяк. Во
время отдыха я снял с шеи Самоцвет и обмотал его вокруг кисти. нужно было
где-то спрятать его, но мой кабинет с сейфом находился слишком далеко.
Кроме того, за мной оставался кровавый след. Любой, кто обнаружит его,
наверняка заинтересуется содержимым сейфа, и без труда вскроет его. А у
меня не было ни времени, ни сил...
Я выбрался из спальни и добрался до задней двери. Для того, чтобы
открыть ее, мне пришлось подняться и напрячь все силы. Я сделал это,
предварительно отдохнув, и в этом была моя ошибка.
Я очнулся, лежа на пороге. Ночь была холодная, тучи закрывали почти
все небо. Сильный ветер шумел в ветвях над двориком. На моей выброшенной
вперед руке было несколько капель влаги.
Я приподнялся на руках и выполз наружу. Снегу оказалось дюйма на два.
Ледяной воздух помог мне прийти в себя. Почти с паническим ужасом я понял,
насколько туманен был мой разум во время путешествия из спальни. В любую
секунду я мог потерять сознание.
Не медля ни секунды я пополз к дальнему углу дома. По пути туда я
отклонился от курса, подполз к куче компоста, разрыл ее, опустил Самоцвет
в ямку и закрыл ее кустом сухой травы, вырванным из кучи. Закопав тайник
снегом, я пополз дальше.
За углом ветра не было. Я полз вниз по пологому склону. По дороге я
еще не раз отдыхал. Только что мимо проехала машина, и я видел, как
исчезли вдали ее задние фары. Других машин не наблюдалось.
Я снова пополз дальше. Кристаллики льда обжигали лицо, колени
промокли насквозь и горели от холода. Двор моего дома сначала постепенно,
а затем резко, спускался к дороге. Ярдах в ста правее была впадина, где
водители обычно тормозили. Мне казалось, что если кто-нибудь будет ехать
оттуда, то я буду находиться в свете фар на несколько мгновений дольше -
одна из мелких зацепок, за которые всегда хватается разум, когда дело
плохо. Аспирин для чувств. Трижды остановившись для отдыха, я спустился на
обочину, подполз к большому валуну с номером моего дома. Я уселся на него
и прислонился спиной к насыпи. Вытащив вторую наволочку, я положил ее к
себе на колени. Я ждал, чувствуя, как затуманивается сознание. Кажется, я
несколько раз выключался и вновь приходил в себя. Всякий раз, поймав себя
на этом, я пытался навести в мыслях хоть какой-то порядок, обдумать все
происходящее в свете того, что произошло недавно, найти какие-то меры,
чтобы обеспечить свою безопасность. Однако, это требовало непомерно
больших усилий. Думать было слишком трудно, и я мог только реагировать на
происходящее. Но все же в момент какого-то просветления мне пришло в
голову, что Карты еще со мной. Я мог связаться с кем-нибудь в Эмбере,
чтобы он доставил меня туда.
Но с кем? Я был не так уж слаб, чтобы не понять, что могу связаться
как раз с тем, кто виновен в моем нынешнем положении. Что же лучше -
рискнуть так, или искать свой шанс здесь? Но все же, Рэндом или Жерар...
Мне показалось, что я слышу шум мотора. Далекий, слабый. Ветер и
биение пульса в ушах мешали слушать. Я повернул голову, сосредоточился.
Вот оно... опять! Да, это была машина. Я приготовился размахивать
наволочкой.
Но мои мысли даже сейчас разбегались. И одна из них была о том, что,
возможно, я не смогу заставить себя сконцентрироваться до такой степени,
чтобы суметь работать с Картами.
Звук усилился. Я понял наволочку. Через несколько секунд дорога вдали
справа от меня осветилась. Вскоре на вершине холма показался автомобиль.
Он спустился вниз и я вновь потерял его из виду. Потом он снова поднялся и
помчался ко мне. Снежинки сверкали в свете фар.
Когда он приблизился к впадине, я стал размахивать наволочкой.
Автомобиль подъехал ближе и я попал в свет фар. Водитель не мог не
заметить меня, но он промчался мимо. Седан последней модели. За рулем
мужчина, сзади женщина. Она оглянулась и посмотрела на меня, но водитель
даже не притормозил.
Через несколько минут появилась другая машина, не такая новая. За
рулем сидела женщина, пассажиров не было видно. Она притормозила, но лишь
на секунду. Вероятно, я ей не понравился. Женщина прибавила газу и
исчезла.
Я сидел на валуне, отдыхая. Принцу Эмбера не пристало вспоминать о
братстве между людьми и осуждать мораль других. По крайней мере, всерьез,
а смеяться мне не позволяла боль. У меня не было сил, способности
сконцентрироваться и даже двигаться. А это означало, что моя власть над
тенью не могла мне принести никакой пользы. Если бы я мог, то в первую
очередь отыскал бы себе местечко потеплее... Я подумал, смогу ли я
подняться на холм к куче компоста. До этой минуты мне не приходило в
голову воспользоваться Самоцветом и изменить погоду. Вполне возможно, что
это усилие убьет меня. И все-таки...
Я покачал головой. Я плыл, почти засыпал. Нельзя спать! Что это? Еще
машины? Возможно. Я попытался поднять наволочку, но уронил ее, затем
наклонился вперед, чтобы поднять и на секунду положил на голову руку,
после чего прислонился к камню и прилег на него. Дейдра... я позову свою
дорогую сестренку. Кто же мне еще поможет, если не она? Сейчас выну Карты
и найду ее. Через минуту... Не будь она моей сестрой... Надо отдохнуть. Я
плут, но не дурак. Возможно, иногда, когда я отдыхаю, я даже кое о чем
жалею. Кое о чем... Если бы только потеплее... но если вот так согнуться,
то не так уж плохо... Что это, мотор? Я хотел поднять голову с камня, но
не смог. И, какая разница, увидят меня или не увидят, решил я.
Я ощутил на веках свет и услышал шум мотора.
Теперь он не удалялся и не приближался. Постоянный шум. Я услышал
крик, потом щелчок... пауза... лязганье... дверь открылась и закрылась. Я
почувствовал, что могу открыть глаза, но не хотел делать этого. Я боялся,
что увижу только темную и пустую дорогу, что звуки снова растворятся в
биении крови и в шуме ветра. Лучше не рисковать и беречь то, что у меня
есть...
- Эй! Что случилось? Вам плохо?
Шаги... значит, не галлюцинация.
Я открыл глаза, заставил себя выпрямиться.
- Кори! Боже мой, это вы? Я выдавил из себя улыбку, кивнул и чуть не
свалился с валуна на землю.
- А, Билл... как поживаете?
- Что случилось?
- Я ранен. Вероятно, тяжело. Мне нужен врач.
- Вы сможете идти с моей помощью? Или вас донести?
- Попробуем дойти, - прошептал я.
Он помог мне встать на ноги, и я опустил ему на плечо руку. Мы
направились к машине. Я помню только первые шаги.
Когда прекрасная колесница, летевшая низко над землей, стала не такой
уж прекрасной и снова взлетела выше, я попытался поднять руку и обнаружил,
что ее кто-то держит. Я остановился, чтобы подумать, что означает
приклеенная к ней резиновая трубка, и решил, что буду жить. Я вздохнул
больничные запахи и обратился к своим внутренним часам. Я считал, что если
уж протянул до сих пор, то просто обязан перед самим собой продолжать
жить. Мне было тепло и хорошо, если так можно сказать после всех моих
недавних приключений. Придя к этому выводу, я закрыл глаза, опустил голову
и опять заснул.
Позже, когда я очнулся снова, я уже чувствовал себя еще лучше.
Сестра, заметившая, что я проснулся, сказала, что меня привели часов семь
тому назад, и что скоро меня навестит врач. Она принесла мне стакан воды и
сообщила, что снег уже не идет. Ей страшно хотелось узнать, что со мной
произошло.
Я решил, что пора начинать придумывать свою историю. Значит, так... Я
возвращался после длительного пребывания за границей. Надо что-нибудь
попроще. Чем проще, тем лучше. Добравшись домой на попутках, вошел и
застал в доме какого-то бродягу. Он ударил меня ножом и я выполз наружу в
поисках помощи. Все.
Когда я выложил все это врачу, то сперва не понял, поверит ли он.
Доктор был грузный человек с давно обвисшими щеками. Его звали Рейли,
Морис Рейли. Я закончил рассказ, а он лишь кивнул и спросил:
- Вы не рассмотрели его?
Я покачал головой.
- Было темно.
- Он ограбил вас?
- Не знаю.
- У вас был с собой бумажник?
Я решил, что тут надо ответить утвердительно.
- Так, когда вас доставили сюда, при вас его не было. Видимо, он
прихватил ваши денежки с собой.
- Должно быть, так, - не стал возражать я.
- Вы меня совсем не помните?
- Нет, а что, мы встречались?
- Когда вас привезли, мне почудилось что-то знакомое. Вначале этим
все и ограничилось.
- Ну, и? - поинтересовался я.
- Во что вы были одеты? Какая-то военная форма?
- Там это был последний крик моды. Так вы утверждаете, что вроде бы
где-то видели меня?
- Да, - подтвердил он. - А где это "там"? Откуда вы приехали? Где
были?
- Я много путешествую. Вы мне собирались что-то сказать?
- Да. Клиника у нас маленькая, и несколько лет назад один
проныра-торговец уговорил директоров приобрести компьютер для записи и
хранения историй болезней. Если бы население в округе росло и клиника
расширялась, то игра бы стоила свеч. Но ничего подобного не произошло, а
компьютер стоит недешево. Из-за него наши клерки совсем обленились. Старые
истории, даже для отделения неотложной помощи, не выбрасываются, как
раньше. Места хватает. Когда мистер Рот назвал ваше имя, я, как всегда в
таких случаях, стал проверять, нет ли ваших старых историй болезней.
Кое-что я обнаружил и вспомнил, где видел вас. В ту ночь, семь лет назад,
когда вы угодили в автокатастрофу, я дежурил в отделении неотложной
помощи. Я вспомнил, что делал вам операцию, и что был уверен, что вы не
выживете. Но вы меня удивили. Нет даже шрамов, которые просто не могли не
остаться. Все великолепно зажило.
- Спасибо, вашими заботами...
- Сколько вам лет? Это для истории болезни.
- Тридцать шесть, - ответил я. Самая безопасная цифра.
Он сделал запись в папке, которую держал на коленях.
- Знаете, если уж я принялся за воспоминания, то готов поклясться,
что семь лет назад вы выглядели точно также.
- Здоровый образ жизни.
- Вы знаете свою группу крови?
- Она у меня очень редкая. Но, на практике, можно считать, что
вторая. Резус положительный. Мне можно вливать любую, только мою никому не
вливайте.
Он понимающе кивнул.
- Вы понимаете, что ваш случай требует специального исследования?
- Догадываюсь.
- Я просто думал, не беспокоит ли вас это.
- Спасибо. Значит, в ту ночь вы дежурили и залатали меня? Интересно.
Вы помните еще что-нибудь?
- Что вы имеете в виду?
- Обстоятельства, при которых я тогда поступил к вам. У меня провал
памяти. Не помню ни катастрофы, ни что было потом. Память вернулась уже
после того, как меня перевели в Гринвуд. Не припомните, как меня привезли?
Как раз в тот момент, когда я решил, что у него одно и то же
выражение лица на все случаи жизни, Рейли поморщился.
- Мы высылали машину, - ответил он.
- Почему? Кто сообщил о катастрофе? Как?
- Понимаю. Скорую вызвала полиция. Если память мне не изменяет,
кто-то видел, как все произошло, и сообщил в участок. Они по радио
связались с бывшей поблизости патрульной машиной и те помчались к озеру,
удостоверились, что сообщение не ложное, оказали вам первую помощь и
вызвали нас. Вот и все.
- А кто звонил в полицию, неизвестно?
Рейли покачал головой.
- Такие вещи в историю болезни не записывают. Разве ваша страховая
компания не рассматривала дело? Вы не обращались за страховкой? Может
быть, они знают.
- Сразу после выздоровления мне пришлось покинуть Штаты. Я не
обращался за страховкой. Но ведь должен быть полицейский рапорт.
- Конечно, но я понятия не имею, сколько времени они сохраняются, -
усмехнулся он. - Конечно, если тот торговец заехал и к ним, но...
по-моему, дело начинать уже поздно. Мне кажется, что срок обращения за
страховкой ограничен законом. Ваш друг Рот скажет вам точней.
- Я не о страховке. А просто захотелось узнать, что же произошло. Все
эти годы я частенько об этом думал. Видите ли, я все еще страдаю
ретроградной амнезией.
- Вы никогда еще не говорили с психиатром об этом? - спросил он, и
что-то в его тоне мне не понравилось. И тут же сработала моя интуиция. Уж
не исхитрилась ли Флора официально объявить меня сумасшедшим, прежде чем
меня перевели в Гринвуд? Было ли это зафиксировано в моей истории болезни?
Прошло много времени, а я ничего не знал о законах, действующих в таких
случаях. Однако, если с тех пор дело обстояло именно так, то откуда им
было знать не признал ли меня другой суд юридически нормальным?
Благоразумие заставило меня наклониться вперед и взглянуть на руку врача.
Подсознательно я помнил, что, проверяя мой пульс, он смотрел на часы с
календарем. Да, так оно и есть. Я прищурился. Ага, день и месяц: двадцать
восьмое ноября. С помощью моего коэффициента - два с половиной к одному -
я быстренько высчитал год. Как он и сказал, прошло семь лет.
- Нет, никогда, - ответил я. - Я считал, что повреждение
органическое, а не функциональное, и просто описал этот период, как
потерянное время.
- Понятно, - проронил он. - Вы очень легко бросаетесь такими фразами.
Иногда так говорят люди, которые когда-то лечились.
- Я знаю - много читал об этом.
Он вздохнул и встал:
- Послушайте. Я позвоню мистеру Роту и сообщу, что вы очнулись.
Вероятно, так будет лучше.
- Что вы хотите этим сказать?
- Я хочу сказать, что ваш друг - адвокат. Может быть, вы захотите
что-нибудь обсудить с ним, прежде чем встретитесь с полицией.
Он открыл папку, в которой записал мой возраст, поднял авторучку,
наморщил лоб и спросил:
- А, кстати, какое сегодня число?
Мне позарез нужны были Карты. Мои вещи наверняка лежали в шкафу,
рядом со столиком, у кровати, но чтобы дотянуться до них, надо было
повернуться, а я не хотел беспокоить швы. Да и не так уж это срочно.
Восьмичасовой сон в Эмбере - это почти двадцать часов здесь, так что пока
все благополучно отдыхают. Но мне необходимо было связаться с Рэндомом,
чтобы он что-то придумал относительно моего отсутствия утром. Ладно, это
подождет.
В такое время мне не хотелось навлекать на себя подозрения. Кроме
того, нужно срочно узнать, что скажет Бранд. Узнать и действовать
соответствующим образом. Я быстренько прикинул все за и против. Чем меньше
я буду прохлаждаться в отражении, тем меньше времени я потеряю в Эмбере.
Придется тщательно рассчитать время, чтобы не влипнуть в какую-нибудь
историю здесь. Я надеялся, что Билл приедет быстро. Очень хотелось знать,
как же все-таки обстоят дела в этом месте.
Билл родился в этих местах, учился в Буффало, вернулся, женился, стал
партнером в семейной фирме - вот и вся его история. Он знал меня, как
отставного армейского офицера, который иногда путешествует по каким-то
своим непонятным делам. Мы оба были членами местного клуба. Там я с ним и
познакомился. Мы были знакомы больше года и не разу не сказали друг другу
больше нескольких слов. Но в один прекрасный вечер, я случайно оказался у
стойки бара рядом с ним и выяснилось, что он помешан на военной истории,
особенно на наполеоновских войнах. Когда мы пришли в себя, бар закрывался.
С того дня и до тех пор, пока я не угодил в заварушку, мы были близкими
друзьями. Время от времени я вспоминал его. Когда я в последний раз
проходил через это отражение, то не навестил Билла лишь потому, что он
наверняка засыпал бы меня вопросами о том, что со мной случилось. У меня и
так было дел по горло, не мог я ему и складно врать и получать при этом
удовольствие от встречи со старым другом. Пару раз я даже подумывал о том,
чтобы возвратиться и повидать его, когда в Эмбере все успокоится. К
сожалению, до спокойствия в Эмбере было далеко, и об этом я жалел больше
всего. На втором месте было то, что я не смог встретиться с Биллом в
клубной гостиной.
Он приехал через час, невысокий, плотный, румяный, улыбнулся и кивнул
мне. Седины у него на висках чуть прибавилось. К тому времени я сел,
откинувшись на подушки, попробовал несколько раз вздохнуть, и решил, что
слишком поторопился.
- Прошлой ночью ты меня до смерти напугал, Карл, - произнес он. - Я
думал, что это призрак.
Я кивнул:
- Еще чуть-чуть и я бы им стал. Спасибо тебе. Как жизнь?
Билл вздохнул.
- Дел по горло, сам знаешь. Все по-прежнему, только работы больше.
- А Элис?
- У нее все в порядке. У нас два новых внука - двойняшки Билла
младшего. Подожди минутку.
Он вытащил свой бумажник и нашел фотографию.
- Вот, смотри.
Я внимательно посмотрел на снимок и отметил семейное сходство с
дедом.
- Трудно поверить, - сказал я.
- А ты выглядишь ничуть не хуже, чем прежде.
Я хмыкнул и похлопал себя по животу.
- Ну, я не это имел в виду, - поправился он. - Где ты был?
- Бог мой, где я только не был! - воскликнул я. - Объездил столько
стран, что даже счет потерял.
Выражение его лица не изменилось. Поймав взгляд, он продолжал
смотреть мне в глаза.
- Карл, во что ты влип? - спросил он.
- Я в полном порядке, - улыбнулся я. - Если ты боишься, что я не
поладил с законом, то успокойся. Все мои неприятности остались в другой
стране, куда мне скоро придется вернуться.
Лицо Билла приняло обычное выражение. Глаза за стеклами очков
блеснули.
- Ты там вроде военного советника?
Я кивнул.
- Нельзя узнать, где это?
Я отрицательно покачал головой:
- Не обижайся, Билл.
- Да, я все понимаю. Доктор Рейли передал мне твой рассказ о
вчерашнем. Между нами, это связано с твоей работой?
Я вновь кивнул.
- Тогда дело немного проясняется, - заметил он. - Не то, чтобы очень,
но нам этого хватит. Не буду спрашивать тебя, чьих это рук дело или кто в
этом замешан. Я всегда считал тебя джентльменом и разумным человеком,
- Утешил, нечего сказать. Но идея неплохая... Да, кстати, какая муха
укусила Фиону?
- Она считает, что все это - дело рук Джулиана.
- Что ж, возможно, она и близка к истине.
- А Каин?
- Предположим, что мы имеем дело не с одним человеком. Скажем, их
было двое. Джулиан и Каин, к примеру. В конце концов, они рассорились,
Каин проиграл. Джулиан решил избавиться от него и использовал его смерть
для того, чтобы одним махом и ослабить, кстати, и твои позиции. Нет хуже
врагов, чем бывшие друзья.
- Все это без толку. У меня голова кругом идет, когда я начинаю
рассматривать варианты. Либо нам придется ждать, когда случится что-нибудь
еще, либо ускорить события. Скорее всего, второе, но не сегодня...
- Эй, куда ты, подожди!
- Извини, сам не знаю, что со мной, - я остановился на лестничной
площадке. - Наверное, финишный рывок.
- Нервная энергия, - заметил Рэндом, вновь поравнявшись со мной. Мы
продолжали подниматься. Я с трудом заставлял себя идти в ногу с ним,
борясь с желанием идти быстрее.
- Ну, спокойной ночи!
- Спокойной ночи, Рэндом!
Он поднялся по лестнице еще выше, а я пошел по коридору к своим
апартаментам. К этому времени мои нервы совсем разболтались. Вероятно,
поэтому я выронил ключи.
Я протянул руку и поймал их на лету. И мне почудилось, что они падали
медленнее, чем обычно. Я вставил ключ в замок и повернул его.
В комнате было темно, но я решил не зажигать свечу или масляную
лампу. Я давным-давно привык к темноте. Я запер дверь и закрыл ее на
задвижку. Коридор тоже был слабо освещен, но к этому времени мои глаза уже
почти освоились с темнотой. Я повернулся. Сквозь шторы проникал звездный
свет. Я пересек комнату, расстегивая на ходу воротник.
Он поджидал меня в спальне, слева от входа. Он выбрал идеальную
позицию и ничем не выдал себя. И я ступил прямо в капкан. У него было
отличное положение, кинжал он держал наготове, на его стороне было
преимущество полнейшей неожиданности. По всем правилам я должен был
умереть - не в своей постели, а прямо у ее основания.
Переступив порог, я уловил краешком глаза движение, понял, что в
комнате кто-то есть, и что это должно означать.
Поднимая руку, чтобы отвести удар, я уже понимал, что опоздал. Но
прежде, чем клинок впился в меня, мне бросилась в глаза странная вещь:
убийца двигался слишком медленно. Он обязан был действовать молниеносно,
вложив в удар все напряжение, накопившееся за время ожидания. Тогда я не
успел бы даже понять, что происходит, до тех пор, пока все не кончилось
бы. А тогда, скорее всего, некому было бы и понимать. У меня не должно
было хватить времени повернуться и так далеко выбросить руку. Красная
дымка затуманила мои глаза, и я почувствовал, как моя ладонь ударила его
по выброшенной вперед руке. В тот же миг сталь коснулась моего живота и
вонзилась в него. Мне показалось, что в красноте возникли неясные
очертания Космического Лабиринта, по которому я прошел сегодня утром. Я
сложился пополам и упал. Я уже не мог думать, но на какое-то мгновение
оставался в сознании. Лабиринт стал четче, приблизился. Я хотел спастись
бегством, но мой конь... мое тело... споткнулось. И конь сбросил меня...
Каждый человек в жизни должен пролить немного крови. К сожалению,
снова подошла моя очередь, и на сей раз, похоже, крови было не так уж и
мало. Я лежал на правом боку, держась обеими руками за живот. Я был весь
мокрый и время от времени что-то стекало по складкам живота. Слева внизу,
чуть выше пояса, я напоминал небрежно вскрытый конверт. Таковы были мои
первые ощущения, когда сознание вновь возвратилось ко мне. И первой мыслью
было: "Чего же он ждет?". Очевидно, убийца решил не наносить решающий
удар. Но почему?
Я открыл глаза. По всей вероятности, я находился без сознания
довольно долго и они полностью адаптировались к темноте. Я повернул
голову. В комнате никого не было. Но произошло что-то странное, и я никак
не мог сообразить, что именно. Я закрыл глаза и опять уронил голову.
Что-то не в порядке, но с другой стороны - все в порядке.
Матрас! Я лежал на своей кровати! Сомнительно, чтобы я смог забраться
на нее без посторонней помощи. Но пырнуть меня ножом, а потом помочь
улечься в постель - что за бред?
Моя постель... она была одновременно и не моя. Я сжал веки и скрипнул
зубами. Ничего не понятно. Я понимал, что был близок к шоку, что кровь
скапливается внутри, а потом стекает. Но все же попытался заставить себя
мыслить четко. Это было нелегким делом.
Моя кровать. Просыпаясь, вы всегда знаете, что лежите в собственной
постели. Даже когда сознание еще не включилось. Так оно и было со мной, но
все же...
Я подавил желание чихнуть, потому что почувствовал, что просто
разорвусь пополам. Пришлось сжать ноздри и начать дышать через рот,
коротко и отрывисто. Я не знал, что со мной. На вкус, на запах, на ощупь я
чувствовал вокруг себя пыль.
Щекотать в носу перестало, я открыл глаза и вдруг понял, где
нахожусь. Я не понимал, как я очутился здесь и почему, но я снова был в
доме, который никогда больше не ожидал увидеть.
Я опустил правую руку, оперся на нее, приподнялся.
Спальня в моем доме. Старом доме. Доме, который принадлежал мне
давным-давно, когда я еще был Карлом Кори. Меня вернули в отражение, в тот
мир, где я провел годы ссылки. В комнате было полно пыли. Кровать не
заправлялась с тех самых пор, как я спал на ней в последний раз, а с тех
пор прошло больше пяти лет. Я знал, в каком состоянии находится дом,
потому что всего лишь несколько недель назад заглядывал сюда. Я еще
немного приподнялся, с трудом перекинул ноги через край кровати,
соскользнул на пол. Потом вновь скорчился и сел. Было очень больно.
Хотя пока мне не угрожали дальнейшие покушения, я знал, что этого
мало. Мне была необходима помощь, а я был не в состоянии помочь сам себе.
Я даже не представлял, надолго ли мне хватит сил не терять сознания.
Поэтому мне нужно было встать и выйти из дома. Телефон, конечно, отключен.
Домов поблизости нет. Придется спуститься к дороге. Я мрачно вспомнил, что
построил здесь дом именно потому, что по этой дороге редко кто-нибудь
ездил. Я люблю одиночество, иногда, по крайней мере.
Правой рукой я подтащил к себе подушку и стащил с нее наволочку,
вывернул наизнанку и попробовал сложить ее, плюнул на это дело, скомкал
ее, сунул под рубашку и прижал к ране. Потом я долго сидел в
неподвижности, держа наволочку на животе. Все это потребовало огромных
усилий. Я обнаружил, что боль не позволяет мне глубоко вздохнуть.
Через некоторое время я потянул к себе вторую подушку, положил ее на
колени и подождал, пока она сама не вывалится из наволочки. Я собирался
махать этой наволочкой проезжающим автомобилям, потому что, как всегда,
был одет в черное. Но когда я попытался засунуть ее за пояс, мое внимание
привлекло странное поведение самой подушки. Она еще не долетела до пола. Я
выпустил ее, ее ничего не держало, подушка падала, но очень медленно,
точно во сне.
Я вспомнил, как падали ключи, которые я выронил у порога в свои
апартаменты. Я вспомнил о своем нечаянном рывке на лестнице, так удивившем
Рэндома. Я вспомнил слова Фионы и Камень, все еще висевший у меня на шее,
пульсируя теперь в такт с биением у меня в боку. Видимо, он спас мне
жизнь, пока, по крайней мере. Да, если Фиона не ошиблась, так оно и было.
Когда убийца нанес мне удар, Самоцвет помог мне выиграть мгновение,
которого мне хватило, чтобы повернуться и выбросить руку. Может быть, он и
перенес меня сюда. Но обо всем этом я подумаю в другой раз. если у меня
будет время на этот другой раз. А сейчас, если Фиона не ошиблась, Самоцвет
надо снять. Да и мне пора было пошевеливаться.
Я засунул вторую наволочку за пояс и попробовал встать, держась за
край кровати. Пустой номер! Слишком больно, и голова кружилась. Я вновь
опустился на пол, с трудом сохраняя сознание. Я отдохнул и затем медленно
пополз. Ползком, ползком...
Главный вход, как я вспомнил, был забит наглухо. Что ж, выберемся
через заднюю дверь.
Я добрался до дверей спальни и остановился, опершись на косяк. Во
время отдыха я снял с шеи Самоцвет и обмотал его вокруг кисти. нужно было
где-то спрятать его, но мой кабинет с сейфом находился слишком далеко.
Кроме того, за мной оставался кровавый след. Любой, кто обнаружит его,
наверняка заинтересуется содержимым сейфа, и без труда вскроет его. А у
меня не было ни времени, ни сил...
Я выбрался из спальни и добрался до задней двери. Для того, чтобы
открыть ее, мне пришлось подняться и напрячь все силы. Я сделал это,
предварительно отдохнув, и в этом была моя ошибка.
Я очнулся, лежа на пороге. Ночь была холодная, тучи закрывали почти
все небо. Сильный ветер шумел в ветвях над двориком. На моей выброшенной
вперед руке было несколько капель влаги.
Я приподнялся на руках и выполз наружу. Снегу оказалось дюйма на два.
Ледяной воздух помог мне прийти в себя. Почти с паническим ужасом я понял,
насколько туманен был мой разум во время путешествия из спальни. В любую
секунду я мог потерять сознание.
Не медля ни секунды я пополз к дальнему углу дома. По пути туда я
отклонился от курса, подполз к куче компоста, разрыл ее, опустил Самоцвет
в ямку и закрыл ее кустом сухой травы, вырванным из кучи. Закопав тайник
снегом, я пополз дальше.
За углом ветра не было. Я полз вниз по пологому склону. По дороге я
еще не раз отдыхал. Только что мимо проехала машина, и я видел, как
исчезли вдали ее задние фары. Других машин не наблюдалось.
Я снова пополз дальше. Кристаллики льда обжигали лицо, колени
промокли насквозь и горели от холода. Двор моего дома сначала постепенно,
а затем резко, спускался к дороге. Ярдах в ста правее была впадина, где
водители обычно тормозили. Мне казалось, что если кто-нибудь будет ехать
оттуда, то я буду находиться в свете фар на несколько мгновений дольше -
одна из мелких зацепок, за которые всегда хватается разум, когда дело
плохо. Аспирин для чувств. Трижды остановившись для отдыха, я спустился на
обочину, подполз к большому валуну с номером моего дома. Я уселся на него
и прислонился спиной к насыпи. Вытащив вторую наволочку, я положил ее к
себе на колени. Я ждал, чувствуя, как затуманивается сознание. Кажется, я
несколько раз выключался и вновь приходил в себя. Всякий раз, поймав себя
на этом, я пытался навести в мыслях хоть какой-то порядок, обдумать все
происходящее в свете того, что произошло недавно, найти какие-то меры,
чтобы обеспечить свою безопасность. Однако, это требовало непомерно
больших усилий. Думать было слишком трудно, и я мог только реагировать на
происходящее. Но все же в момент какого-то просветления мне пришло в
голову, что Карты еще со мной. Я мог связаться с кем-нибудь в Эмбере,
чтобы он доставил меня туда.
Но с кем? Я был не так уж слаб, чтобы не понять, что могу связаться
как раз с тем, кто виновен в моем нынешнем положении. Что же лучше -
рискнуть так, или искать свой шанс здесь? Но все же, Рэндом или Жерар...
Мне показалось, что я слышу шум мотора. Далекий, слабый. Ветер и
биение пульса в ушах мешали слушать. Я повернул голову, сосредоточился.
Вот оно... опять! Да, это была машина. Я приготовился размахивать
наволочкой.
Но мои мысли даже сейчас разбегались. И одна из них была о том, что,
возможно, я не смогу заставить себя сконцентрироваться до такой степени,
чтобы суметь работать с Картами.
Звук усилился. Я понял наволочку. Через несколько секунд дорога вдали
справа от меня осветилась. Вскоре на вершине холма показался автомобиль.
Он спустился вниз и я вновь потерял его из виду. Потом он снова поднялся и
помчался ко мне. Снежинки сверкали в свете фар.
Когда он приблизился к впадине, я стал размахивать наволочкой.
Автомобиль подъехал ближе и я попал в свет фар. Водитель не мог не
заметить меня, но он промчался мимо. Седан последней модели. За рулем
мужчина, сзади женщина. Она оглянулась и посмотрела на меня, но водитель
даже не притормозил.
Через несколько минут появилась другая машина, не такая новая. За
рулем сидела женщина, пассажиров не было видно. Она притормозила, но лишь
на секунду. Вероятно, я ей не понравился. Женщина прибавила газу и
исчезла.
Я сидел на валуне, отдыхая. Принцу Эмбера не пристало вспоминать о
братстве между людьми и осуждать мораль других. По крайней мере, всерьез,
а смеяться мне не позволяла боль. У меня не было сил, способности
сконцентрироваться и даже двигаться. А это означало, что моя власть над
тенью не могла мне принести никакой пользы. Если бы я мог, то в первую
очередь отыскал бы себе местечко потеплее... Я подумал, смогу ли я
подняться на холм к куче компоста. До этой минуты мне не приходило в
голову воспользоваться Самоцветом и изменить погоду. Вполне возможно, что
это усилие убьет меня. И все-таки...
Я покачал головой. Я плыл, почти засыпал. Нельзя спать! Что это? Еще
машины? Возможно. Я попытался поднять наволочку, но уронил ее, затем
наклонился вперед, чтобы поднять и на секунду положил на голову руку,
после чего прислонился к камню и прилег на него. Дейдра... я позову свою
дорогую сестренку. Кто же мне еще поможет, если не она? Сейчас выну Карты
и найду ее. Через минуту... Не будь она моей сестрой... Надо отдохнуть. Я
плут, но не дурак. Возможно, иногда, когда я отдыхаю, я даже кое о чем
жалею. Кое о чем... Если бы только потеплее... но если вот так согнуться,
то не так уж плохо... Что это, мотор? Я хотел поднять голову с камня, но
не смог. И, какая разница, увидят меня или не увидят, решил я.
Я ощутил на веках свет и услышал шум мотора.
Теперь он не удалялся и не приближался. Постоянный шум. Я услышал
крик, потом щелчок... пауза... лязганье... дверь открылась и закрылась. Я
почувствовал, что могу открыть глаза, но не хотел делать этого. Я боялся,
что увижу только темную и пустую дорогу, что звуки снова растворятся в
биении крови и в шуме ветра. Лучше не рисковать и беречь то, что у меня
есть...
- Эй! Что случилось? Вам плохо?
Шаги... значит, не галлюцинация.
Я открыл глаза, заставил себя выпрямиться.
- Кори! Боже мой, это вы? Я выдавил из себя улыбку, кивнул и чуть не
свалился с валуна на землю.
- А, Билл... как поживаете?
- Что случилось?
- Я ранен. Вероятно, тяжело. Мне нужен врач.
- Вы сможете идти с моей помощью? Или вас донести?
- Попробуем дойти, - прошептал я.
Он помог мне встать на ноги, и я опустил ему на плечо руку. Мы
направились к машине. Я помню только первые шаги.
Когда прекрасная колесница, летевшая низко над землей, стала не такой
уж прекрасной и снова взлетела выше, я попытался поднять руку и обнаружил,
что ее кто-то держит. Я остановился, чтобы подумать, что означает
приклеенная к ней резиновая трубка, и решил, что буду жить. Я вздохнул
больничные запахи и обратился к своим внутренним часам. Я считал, что если
уж протянул до сих пор, то просто обязан перед самим собой продолжать
жить. Мне было тепло и хорошо, если так можно сказать после всех моих
недавних приключений. Придя к этому выводу, я закрыл глаза, опустил голову
и опять заснул.
Позже, когда я очнулся снова, я уже чувствовал себя еще лучше.
Сестра, заметившая, что я проснулся, сказала, что меня привели часов семь
тому назад, и что скоро меня навестит врач. Она принесла мне стакан воды и
сообщила, что снег уже не идет. Ей страшно хотелось узнать, что со мной
произошло.
Я решил, что пора начинать придумывать свою историю. Значит, так... Я
возвращался после длительного пребывания за границей. Надо что-нибудь
попроще. Чем проще, тем лучше. Добравшись домой на попутках, вошел и
застал в доме какого-то бродягу. Он ударил меня ножом и я выполз наружу в
поисках помощи. Все.
Когда я выложил все это врачу, то сперва не понял, поверит ли он.
Доктор был грузный человек с давно обвисшими щеками. Его звали Рейли,
Морис Рейли. Я закончил рассказ, а он лишь кивнул и спросил:
- Вы не рассмотрели его?
Я покачал головой.
- Было темно.
- Он ограбил вас?
- Не знаю.
- У вас был с собой бумажник?
Я решил, что тут надо ответить утвердительно.
- Так, когда вас доставили сюда, при вас его не было. Видимо, он
прихватил ваши денежки с собой.
- Должно быть, так, - не стал возражать я.
- Вы меня совсем не помните?
- Нет, а что, мы встречались?
- Когда вас привезли, мне почудилось что-то знакомое. Вначале этим
все и ограничилось.
- Ну, и? - поинтересовался я.
- Во что вы были одеты? Какая-то военная форма?
- Там это был последний крик моды. Так вы утверждаете, что вроде бы
где-то видели меня?
- Да, - подтвердил он. - А где это "там"? Откуда вы приехали? Где
были?
- Я много путешествую. Вы мне собирались что-то сказать?
- Да. Клиника у нас маленькая, и несколько лет назад один
проныра-торговец уговорил директоров приобрести компьютер для записи и
хранения историй болезней. Если бы население в округе росло и клиника
расширялась, то игра бы стоила свеч. Но ничего подобного не произошло, а
компьютер стоит недешево. Из-за него наши клерки совсем обленились. Старые
истории, даже для отделения неотложной помощи, не выбрасываются, как
раньше. Места хватает. Когда мистер Рот назвал ваше имя, я, как всегда в
таких случаях, стал проверять, нет ли ваших старых историй болезней.
Кое-что я обнаружил и вспомнил, где видел вас. В ту ночь, семь лет назад,
когда вы угодили в автокатастрофу, я дежурил в отделении неотложной
помощи. Я вспомнил, что делал вам операцию, и что был уверен, что вы не
выживете. Но вы меня удивили. Нет даже шрамов, которые просто не могли не
остаться. Все великолепно зажило.
- Спасибо, вашими заботами...
- Сколько вам лет? Это для истории болезни.
- Тридцать шесть, - ответил я. Самая безопасная цифра.
Он сделал запись в папке, которую держал на коленях.
- Знаете, если уж я принялся за воспоминания, то готов поклясться,
что семь лет назад вы выглядели точно также.
- Здоровый образ жизни.
- Вы знаете свою группу крови?
- Она у меня очень редкая. Но, на практике, можно считать, что
вторая. Резус положительный. Мне можно вливать любую, только мою никому не
вливайте.
Он понимающе кивнул.
- Вы понимаете, что ваш случай требует специального исследования?
- Догадываюсь.
- Я просто думал, не беспокоит ли вас это.
- Спасибо. Значит, в ту ночь вы дежурили и залатали меня? Интересно.
Вы помните еще что-нибудь?
- Что вы имеете в виду?
- Обстоятельства, при которых я тогда поступил к вам. У меня провал
памяти. Не помню ни катастрофы, ни что было потом. Память вернулась уже
после того, как меня перевели в Гринвуд. Не припомните, как меня привезли?
Как раз в тот момент, когда я решил, что у него одно и то же
выражение лица на все случаи жизни, Рейли поморщился.
- Мы высылали машину, - ответил он.
- Почему? Кто сообщил о катастрофе? Как?
- Понимаю. Скорую вызвала полиция. Если память мне не изменяет,
кто-то видел, как все произошло, и сообщил в участок. Они по радио
связались с бывшей поблизости патрульной машиной и те помчались к озеру,
удостоверились, что сообщение не ложное, оказали вам первую помощь и
вызвали нас. Вот и все.
- А кто звонил в полицию, неизвестно?
Рейли покачал головой.
- Такие вещи в историю болезни не записывают. Разве ваша страховая
компания не рассматривала дело? Вы не обращались за страховкой? Может
быть, они знают.
- Сразу после выздоровления мне пришлось покинуть Штаты. Я не
обращался за страховкой. Но ведь должен быть полицейский рапорт.
- Конечно, но я понятия не имею, сколько времени они сохраняются, -
усмехнулся он. - Конечно, если тот торговец заехал и к ним, но...
по-моему, дело начинать уже поздно. Мне кажется, что срок обращения за
страховкой ограничен законом. Ваш друг Рот скажет вам точней.
- Я не о страховке. А просто захотелось узнать, что же произошло. Все
эти годы я частенько об этом думал. Видите ли, я все еще страдаю
ретроградной амнезией.
- Вы никогда еще не говорили с психиатром об этом? - спросил он, и
что-то в его тоне мне не понравилось. И тут же сработала моя интуиция. Уж
не исхитрилась ли Флора официально объявить меня сумасшедшим, прежде чем
меня перевели в Гринвуд? Было ли это зафиксировано в моей истории болезни?
Прошло много времени, а я ничего не знал о законах, действующих в таких
случаях. Однако, если с тех пор дело обстояло именно так, то откуда им
было знать не признал ли меня другой суд юридически нормальным?
Благоразумие заставило меня наклониться вперед и взглянуть на руку врача.
Подсознательно я помнил, что, проверяя мой пульс, он смотрел на часы с
календарем. Да, так оно и есть. Я прищурился. Ага, день и месяц: двадцать
восьмое ноября. С помощью моего коэффициента - два с половиной к одному -
я быстренько высчитал год. Как он и сказал, прошло семь лет.
- Нет, никогда, - ответил я. - Я считал, что повреждение
органическое, а не функциональное, и просто описал этот период, как
потерянное время.
- Понятно, - проронил он. - Вы очень легко бросаетесь такими фразами.
Иногда так говорят люди, которые когда-то лечились.
- Я знаю - много читал об этом.
Он вздохнул и встал:
- Послушайте. Я позвоню мистеру Роту и сообщу, что вы очнулись.
Вероятно, так будет лучше.
- Что вы хотите этим сказать?
- Я хочу сказать, что ваш друг - адвокат. Может быть, вы захотите
что-нибудь обсудить с ним, прежде чем встретитесь с полицией.
Он открыл папку, в которой записал мой возраст, поднял авторучку,
наморщил лоб и спросил:
- А, кстати, какое сегодня число?
Мне позарез нужны были Карты. Мои вещи наверняка лежали в шкафу,
рядом со столиком, у кровати, но чтобы дотянуться до них, надо было
повернуться, а я не хотел беспокоить швы. Да и не так уж это срочно.
Восьмичасовой сон в Эмбере - это почти двадцать часов здесь, так что пока
все благополучно отдыхают. Но мне необходимо было связаться с Рэндомом,
чтобы он что-то придумал относительно моего отсутствия утром. Ладно, это
подождет.
В такое время мне не хотелось навлекать на себя подозрения. Кроме
того, нужно срочно узнать, что скажет Бранд. Узнать и действовать
соответствующим образом. Я быстренько прикинул все за и против. Чем меньше
я буду прохлаждаться в отражении, тем меньше времени я потеряю в Эмбере.
Придется тщательно рассчитать время, чтобы не влипнуть в какую-нибудь
историю здесь. Я надеялся, что Билл приедет быстро. Очень хотелось знать,
как же все-таки обстоят дела в этом месте.
Билл родился в этих местах, учился в Буффало, вернулся, женился, стал
партнером в семейной фирме - вот и вся его история. Он знал меня, как
отставного армейского офицера, который иногда путешествует по каким-то
своим непонятным делам. Мы оба были членами местного клуба. Там я с ним и
познакомился. Мы были знакомы больше года и не разу не сказали друг другу
больше нескольких слов. Но в один прекрасный вечер, я случайно оказался у
стойки бара рядом с ним и выяснилось, что он помешан на военной истории,
особенно на наполеоновских войнах. Когда мы пришли в себя, бар закрывался.
С того дня и до тех пор, пока я не угодил в заварушку, мы были близкими
друзьями. Время от времени я вспоминал его. Когда я в последний раз
проходил через это отражение, то не навестил Билла лишь потому, что он
наверняка засыпал бы меня вопросами о том, что со мной случилось. У меня и
так было дел по горло, не мог я ему и складно врать и получать при этом
удовольствие от встречи со старым другом. Пару раз я даже подумывал о том,
чтобы возвратиться и повидать его, когда в Эмбере все успокоится. К
сожалению, до спокойствия в Эмбере было далеко, и об этом я жалел больше
всего. На втором месте было то, что я не смог встретиться с Биллом в
клубной гостиной.
Он приехал через час, невысокий, плотный, румяный, улыбнулся и кивнул
мне. Седины у него на висках чуть прибавилось. К тому времени я сел,
откинувшись на подушки, попробовал несколько раз вздохнуть, и решил, что
слишком поторопился.
- Прошлой ночью ты меня до смерти напугал, Карл, - произнес он. - Я
думал, что это призрак.
Я кивнул:
- Еще чуть-чуть и я бы им стал. Спасибо тебе. Как жизнь?
Билл вздохнул.
- Дел по горло, сам знаешь. Все по-прежнему, только работы больше.
- А Элис?
- У нее все в порядке. У нас два новых внука - двойняшки Билла
младшего. Подожди минутку.
Он вытащил свой бумажник и нашел фотографию.
- Вот, смотри.
Я внимательно посмотрел на снимок и отметил семейное сходство с
дедом.
- Трудно поверить, - сказал я.
- А ты выглядишь ничуть не хуже, чем прежде.
Я хмыкнул и похлопал себя по животу.
- Ну, я не это имел в виду, - поправился он. - Где ты был?
- Бог мой, где я только не был! - воскликнул я. - Объездил столько
стран, что даже счет потерял.
Выражение его лица не изменилось. Поймав взгляд, он продолжал
смотреть мне в глаза.
- Карл, во что ты влип? - спросил он.
- Я в полном порядке, - улыбнулся я. - Если ты боишься, что я не
поладил с законом, то успокойся. Все мои неприятности остались в другой
стране, куда мне скоро придется вернуться.
Лицо Билла приняло обычное выражение. Глаза за стеклами очков
блеснули.
- Ты там вроде военного советника?
Я кивнул.
- Нельзя узнать, где это?
Я отрицательно покачал головой:
- Не обижайся, Билл.
- Да, я все понимаю. Доктор Рейли передал мне твой рассказ о
вчерашнем. Между нами, это связано с твоей работой?
Я вновь кивнул.
- Тогда дело немного проясняется, - заметил он. - Не то, чтобы очень,
но нам этого хватит. Не буду спрашивать тебя, чьих это рук дело или кто в
этом замешан. Я всегда считал тебя джентльменом и разумным человеком,