Но единственно тот будет прав, кто сможет выйти за границы всех границ;
единственно тот, кто воплотит владычество духа демонического;
единственно тот, кто останется верен во всём зову Тьмы сердца своего.
Служитель Сатаны, истинный воин Ада,
Он приведет за собой Гибель, сущую в звуке голоса Его, ставшую тенью Его. Через портал духа Его ворвется в этот мир чума, ибо прикасаясь к материи Он сообщит ей обратное движение — от создания к рассозданию, ибо прикасаясь к душам Он возожжет в них Пламя Преисподней,
Пламя, которому обязан своим рождением.
Ariman. Адвокат морали
Valentin Scavr. Maledictum III: XXXI
DIABOLUS IN MUSICA
единственно тот, кто воплотит владычество духа демонического;
единственно тот, кто останется верен во всём зову Тьмы сердца своего.
Служитель Сатаны, истинный воин Ада,
Он приведет за собой Гибель, сущую в звуке голоса Его, ставшую тенью Его. Через портал духа Его ворвется в этот мир чума, ибо прикасаясь к материи Он сообщит ей обратное движение — от создания к рассозданию, ибо прикасаясь к душам Он возожжет в них Пламя Преисподней,
Пламя, которому обязан своим рождением.
Ariman. Адвокат морали
Я апеллирую к чистоте нравов в надежде оправдать деяния человеков.
Я взываю к чуждым помыслам в надежде найти в них зерно достойное.
Я стремлюсь избежать встречи с ликом позорным и немощным от своей неполноценности, ликом, отвратным от яда поглотившего скрытое.
Там, где тени правят бал и забыт кодекс чести, царствует ничтожество гула бесноватых шутов, гнилость нравов, разврат пьяных. Течение выносит их на берег жизни, давая бродить и посрамлять воздух запахом поганым. И смрад перестал быть таковым, ибо многие живущие утратили способность различать чистоту от грязи, превратив источники в болота и отравив чистое деяниями ужасными.
Я надеюсь, что Ты поймешь важность принципов в собственных деяниях, познаешь могущество чести и морали. Лицемеры рассуждают о двойственности ее и обоснованности претензий на истину каждого, кто научился шевелить языком. Они выплевывают из бездны прокаженных умов учения о прахе и верности законов своих, законов рабских. Их головы раздвоились от бесконечных заявок на трон Сил и в соперничестве за крохи жизни, пожираемые с жадностью великой. И поныне орут эти ублюдки в два рта, дабы небо услышала презренный вой безумных уродцев, даровав шанс не быть убиенному собственными отпрысками.
Никто не отменял принципы достоинства и ничто не может заменить то, что дает право называться человеком. Пусть тебя не пугают обязательство пред принятыми принципами и правилами. В них — Ты сам и они делают тебя подобным скале, разбивая чуждое и не давая растлить тебя. Мораль едина для достойных, ибо это делает их таковыми. Честь едина для сильных духом, ибо дух обретает власть в принципах.
Аморальность и безнравственность путь шаткий, путь шакалов жизни, путь шудр вялых и бесхребетных. Поступки, совершаемые во имя любой идеи и несущие язву внутри — обречены на срам и провал. Бесчестный и беспринципный человек вызывает единое отвращение у Тех, чей лик обрушивает смерть на толпы человеческой саранчи. Участь мириадов трупов шевелящихся и развратных — в том, чтобы стать материалом для дорог Великих.
Никогда безволие не вызывало уважение. Только страх способен собрать воедино тучи мздоимцев, где сонм мелких духом, дрожащих не за основу свою, но за блага свои, покупает совесть свою у себя и продает тем, кто даст больше за жалкие души любимцев Главного Лицемера. Нет ни морали, ни чести у них. Нищие и жалкие, способные только на жалость угрюмых стражей, поржавевших от бесконечного смрада возни их. Страх смерти вечно объединяет таких.
Поносящих всех и вся — выдают манеры гадкие и уровень малый. Громящих и жгущих все и вся — выдают амбиции и слепота нравов. Хранящих достоинство и честь ничто не выдает, ибо их след вовне оправдан только разумом.
Я надеюсь на Твое понимание и желание отойти от пути ложного и пути убогих позеров, манекенов и чудовищ.
Я хочу отстаивать редкое и сокровенное в человеке, то, что делает его великим.
Я верю в могущество и благодать достойных принципов, рождающих мораль и берегущих честь…
Я взываю к чуждым помыслам в надежде найти в них зерно достойное.
Я стремлюсь избежать встречи с ликом позорным и немощным от своей неполноценности, ликом, отвратным от яда поглотившего скрытое.
Там, где тени правят бал и забыт кодекс чести, царствует ничтожество гула бесноватых шутов, гнилость нравов, разврат пьяных. Течение выносит их на берег жизни, давая бродить и посрамлять воздух запахом поганым. И смрад перестал быть таковым, ибо многие живущие утратили способность различать чистоту от грязи, превратив источники в болота и отравив чистое деяниями ужасными.
Я надеюсь, что Ты поймешь важность принципов в собственных деяниях, познаешь могущество чести и морали. Лицемеры рассуждают о двойственности ее и обоснованности претензий на истину каждого, кто научился шевелить языком. Они выплевывают из бездны прокаженных умов учения о прахе и верности законов своих, законов рабских. Их головы раздвоились от бесконечных заявок на трон Сил и в соперничестве за крохи жизни, пожираемые с жадностью великой. И поныне орут эти ублюдки в два рта, дабы небо услышала презренный вой безумных уродцев, даровав шанс не быть убиенному собственными отпрысками.
Никто не отменял принципы достоинства и ничто не может заменить то, что дает право называться человеком. Пусть тебя не пугают обязательство пред принятыми принципами и правилами. В них — Ты сам и они делают тебя подобным скале, разбивая чуждое и не давая растлить тебя. Мораль едина для достойных, ибо это делает их таковыми. Честь едина для сильных духом, ибо дух обретает власть в принципах.
Аморальность и безнравственность путь шаткий, путь шакалов жизни, путь шудр вялых и бесхребетных. Поступки, совершаемые во имя любой идеи и несущие язву внутри — обречены на срам и провал. Бесчестный и беспринципный человек вызывает единое отвращение у Тех, чей лик обрушивает смерть на толпы человеческой саранчи. Участь мириадов трупов шевелящихся и развратных — в том, чтобы стать материалом для дорог Великих.
Никогда безволие не вызывало уважение. Только страх способен собрать воедино тучи мздоимцев, где сонм мелких духом, дрожащих не за основу свою, но за блага свои, покупает совесть свою у себя и продает тем, кто даст больше за жалкие души любимцев Главного Лицемера. Нет ни морали, ни чести у них. Нищие и жалкие, способные только на жалость угрюмых стражей, поржавевших от бесконечного смрада возни их. Страх смерти вечно объединяет таких.
Поносящих всех и вся — выдают манеры гадкие и уровень малый. Громящих и жгущих все и вся — выдают амбиции и слепота нравов. Хранящих достоинство и честь ничто не выдает, ибо их след вовне оправдан только разумом.
Я надеюсь на Твое понимание и желание отойти от пути ложного и пути убогих позеров, манекенов и чудовищ.
Я хочу отстаивать редкое и сокровенное в человеке, то, что делает его великим.
Я верю в могущество и благодать достойных принципов, рождающих мораль и берегущих честь…
Valentin Scavr. Maledictum III: XXXI
Священный путь погибели в волчью пасть Бездны.… В разуме отверженного богами человека змеится тропа, бьющаяся о разломы тесной слепоты, неистовствующая во мраке рассудка, содрогающаяся всей своей черной, клубящейся плотью в распахнутой пульсирующей массе жадного, заглатывающего естества. Стиснутые в багряных кольцах мертвой хватки, темные откровения, как воспаленные грозы, дарят нечеловеческое страдание и передают сокровенное чувство внутреннего, непрекращающегося горения проклятой человеческой душе, извивающейся в сердце пламени, чадящей вослед уходящему без возврата…
Дьяволы черными ветвями древа Хаоса простерлись над ненасытной пастью, сгустились драконьей тьмой древней Ночи в тленных небесах, встали гигантскими тенями, как стражи и бессменные путники этих троп. Их обугленные дороги, проложенные прежде времен, сжатые в клубок Хаоса, вплетаются вглубь человеческого сердца, соединенные артериями с бренным существом. Они струятся токами изначальной крови по лезвию Зла, взрезающему покровы вселенского чрева, и взывают сквозь рев ураганов и крики гарпий к освобождению подобных Им, непокоренных духом, и поднимают нарождающихся чудовищ из плена материи умерщвляемой души.
Они движутся за гранью мира изможденных форм, набрасывая на святость траур, скрежеща когтями по изрезанной поверхности земли, ледяным дыханием растворяя щит Вселенной, пропуская нить времен сквозь холодные пальцы канувших в Бездне галактик. Они сопутствуют пути человека к его вечному проклятию и тревожат его раны, разделяя с ним все его черные терзания, и наслаждаются скорбью его умирающей души.… Навеки разлучая с упокоением, они гладят против шерсти злое, сильное дитя, завораживая его душу хладным величием посмертных сфер, замораживая его взгляд гранями диамантов своих, несущих прозрение, глаз.
Они движутся за чертой, врываясь извне в людскую явь, прерывая кошмарами долгий сон созерцающего в себе иллюзии, скованного судьбой человека, оставленного умирать от истощения, пожирать самого себя, слепнуть и глохнуть в пределах плотского разума. Их продвижение вглубь, до самых основ, совершает взрыв и заставляет принять превыше всех грехов грех тягчайшего, титанического отрицания, как растворение всех божественных законов в пропасти тотального небытия и чернейшего сатанизма. Поглощающие пространства и пьющие страх потерянной и растерзанной жертвенной души, в отчаянии взывающей к Ним сквозь нескончаемую протяженность Бездны, Они протянули струну, которой рассечено отчаяние, и низвергают в бездонную пустоту пожранной души все огненные страсти безжалостного к себе человека. Восставшие из небытия… переламывающие хребет божественности… вызывающие болезненные видения Смерти… Они достойны тех, кто Их возлюбил.
Они распутывают узлы памяти в человеческом естестве. Они приходят, презирая слабых, уничтожая инертных духом, запирая в костях тех, кто склоняет интеллектом мертвые, дозволенные законы. Их явленное в человеческих умах присутствие достойно катастрофы человеческого рода, что хранит в своих сердцах отзвуки Их незатихающей, исполинской ненависти к творцу всего этого. Существующие слишком долго, чтобы испытывать к кому-либо милосердие, прерывающие жизнь, чтобы обратить вовне время, Они воскрешают имена и лица, которым не было суждено существовать вновь на этой проклятой земле…
Их волей мертва и преломлена проклятая фатальность обезличенного создания, Их волей олицетворено и начертано духовное существо Ада мертвыми душами голодного демонизма на сырой поверхности звериной стихии. Ими сокрыты в насыщенных темных тонах множащиеся образы настойчивых хаотических структур враждебного существования, рвущихся вперед, порождающих чудовищные формы хищнической агрессии, чтобы никого не ввести в соблазн своим чужеродным нутром в преддверии неизбежного перерождения. Бесчеловечностью отображений ирреальной природы Зла, что бродит Их мудростью среди людей и кормится от Их глубинной сути, Они пестуют в темные времена прекраснейших жриц своей крови и предлагают достичь невозможного ценою любых жертв, но не Их милостью множатся на земле растлевающий порок и царственная глупость, не Их желанием вырождается знание об адских нравах в нищенское суеверие церковных шлюх. Они — иные в ином мире богоподобных подражаний, и, дьявольскими путями пронзая чужие сферы, как звезды, падшие с небес, Они приходят чужими богами, когда воссоздают грандиозные картины рассозданного миропорядка, превосходящие все представления устрашенного демонической одержимостью людского рассудка…. Не сотворенные человеком, сами не пребывающие творцами человека, Они остаются вне человеческого понимания…
Они — чужие, хтонические боги, и нет никого страшнее Их.… Все отношения с Ними — преступление против своего народа, того из которого взошел человек, злодеяние против самой человеческой расы, против того зыбкого мира, где воспрянула мятежная человеческая ветвь… против самого человека. Под вечным проклятием, под карой выжигания земным и небесным пламенем, поднимается вновь из пепла знание о Них в створах бытия, в умах и душах человечества, страшащегося тех, кому дано остановить и перебороть тот извечный, врожденный, инстинктивный ужас всего живого и безжизненного перед Ними, перед зрелой бесчеловечностью тех, кто обрывками обожженной кожи мог свидетельствовать свою достойность перед Темным Повелителем.
Чужие, недобрые глаза смотрят на человеческий мир… Глаза в лицевых впадинах Горгонейона, угли в глазницах темных идолов, пламенеющие страстью, суровой и всегда необходимой, глаза кровожадных чудовищ, наделенных звериными чертами, должных охранить от низменного земли то нечеловеческое естество первородного, необузданного могущества, и отпугнуть от него праздных разумом, инертных духом, движимых ничтожными помыслами. Чуждый для человечества, чуждый для света источник мудрости и святотатства зияет в этих глазах, глазах Дьяволов, полных темного гнева и отвращения к человеческой природе того, кто предстает перед ними, но кто способен, превозмогая боль, принять грех этих глаз, способен не опустить свой взгляд перед ужасающим, черным, непостижимым существом Бездны, и твердо платит цену такого соглашения — человеческое в нем должно умереть.
Они безжалостны в своих отношениях с человеком, и человеку дано знать о том, что никому не проследить Их пути в необъятном безмолвии Бездны, никому не подняться до Их сфер в позорной животной бренности, никому не освободится от врожденной слепоты до тех пор, пока божественная тварь скрывается за человеком. Можно лишь видеть скольжение чешуйчатых пластин в сквозных ранах, в следах Их хищных плавников, разрезающих твердь земли там, где Они проявляются на грани ужасающего реалистичного воплощения. И лишь ощутив Их близкое дыхание беспокойными токами запертой крови, можно зреть в омутах Их глаз тревожную, смятенную глубину своего человеческого несовершенства, но Их желания нельзя угадать, как невозможно ни помнить, ни охватить то искусство Их изощренного интеллекта, что проявляет себя в рельефе мозга изначальным изъяном, отбрасывая тени по углам людского разума, перед которыми пасуют каждый раз все изгибы человеческой логики.
Их вопиющая чудовищность — лишь искажение в видениях Вселенной, иной исход в восприятии того, что вне границ человеческого мира ведет к тотальному изменению внутренней, тварной природы человека, выходящего из пределов дозволенного познания. Тайная спираль, уводящая из сна, скрытая в противоестественном начале, сводит в Их реальность, все облики которой слишком чужеродны для земного существования, слишком сложны и мучительны, чтобы избрать для себя обыкновенный человеческий разум. Поражая воображение гротескными кошмарами, обрекая слабых на безумие, сильных на мудрость, побуждая темный дух к осознанию себя властителем, избравшим своим средоточием умерщвляемую человеческую плоть, Они призывают к действию изнутри, к штурму барьеров снаружи, побуждая следовать вперед темными, властными мыслями вопреки человеческому эгоцентризму. Их желания заставляют скользить в глубинах непознаваемого, высшего инстинкта, и взрывать бренный потенциал запертого в судьбе человека, уводя за собой его высвобожденное дьявольское начало, темный разум духовного существа, оставляя слепой, бренный рассудок блуждать больной тенью в непостижимом мире, цепляясь за обломки прежних, изношенных форм.
Разрушением внешних и внутренних канонов, Дьяволы приводят к близости с собой тех, кому не кажется уродством красота Их жутких, вечно изменчивых обликов, кому не чуждо обретение себя среди Них, в окружении Их дикой, неистовой природы, и в ком достойна возрождения та изысканная, неповторимая часть, исходящая мощью в безраздельность Тьмы. Лишь немногие — те, кто уже мертвы для этого мира, и живы для Них, — пожирают плоть, что разверзается под их ногами, но лишь избранные из них способны осознавать, куда устремятся они потом, когда ощутят горящее небо под ногами. Те, добровольно избравшие своей опорой Зло, способные в своем бесчеловечном пробуждении от человеческого сна выброситься за грань божественности и воплотить чуждую необузданность в неистовое насилие над собственной, человеческой природой в угоду своему сокровенному Дьяволу, осознают в себе могущественную силу дерзко сбросить ненавистные путы божественной власти и быть принятыми с достоинством, как равные во Зле.
В ком воплощается мощь Дьяволов в безудержную силу титанического упорства человека в сопротивлении своему тварному существу, кто с проклятой настойчивостью штурмует высоты себя, как человека, — тому достаточно сил сокрушить себя как творение, и подняться в воплощении величественной мечты, в бунте непреклонной гордости мятежного существа, — во всем проявляя необузданный, рассеченный пламенем, дышащий темным торжеством дьявольский лик каждого из них, дух подлинного Дьявола.
Древними богами Зла пребывают Дьяволы Тьмы превыше всех богов пантеона мира в непрерывно возрастающем превосходстве над самими собой, как бесконечность, способная множить в себе пространства и разрывать тенета, что опутывают нечеловеческое начало, всегда разрушая всякую цикличную завершенность. Не признающие и призрака лжи, отвергающие предательство, как наихудшее из человеческих зол, презирающие замкнутую на себе умиротворенную святость, как худшую из проявленных основ божественной власти, Они никогда не примут унижения от тех, кого приводят к соглашению с Сатаной в борьбе против божественного мира, и не приветят тех, кто ищет в Них оправдание своей немощности. Им нужны те, кто проведут через себя все цвета высвобождающих страданий, и, кто обрушит Ад на бренные горизонты, подминая под себя ростки пагубного человеколюбия, избавляя плоть от унизительного богоподобия, вторгаясь в запретную высь в безбожном порыве дьявольского преображения.
Они предлагают принять освобождение от оков от своей собственной руки, Они ждут тех, кто призовет Их к себе и примет Их вместо отца и матери, кто разделит с Ними плоть и кровь в зловещем пиршестве над собой, и, вопреки мутному смешению божественной и животной крови своих вен, вкусит яда от Их начал и преступит предел всех человеческих возможностей в желании далее испытывать собой на прочность пределы Вселенной. Чтобы никого не соблазнять, Они дают испытать экстаз Смерти.… Сводят в лабиринт Безумия.… Даруют удовольствие от мистической перверсии духовной опоры. Они поглощают живьем сопротивляющиеся души, и стравливают с цепи не находящие себе предела, вечные страдания. В том выражается право Дьяволов на отбор достойнейших среди достойных, в том предстает Их роковой выбор, что пал на обреченные головы тех, кто сам избрал себе Их войну ценой своих собственных душ, приняв в себя все то, что слагает тот неистовый, суровый, опаснейший опыт нахождения во Зле — быть Злом, подобно Им самим…
Они наступают в своих последователях, в своих сыновьях, подобных Им, таких же, темных и бездонных разумом, как Они сами, таких же извечных, как Их кровь, так же пребывающих в боли, как Их нескончаемые жертвы. Они даруют своим вновь обретенным сыновьям изобилующий страданиями, жестокой мудростью и тяжелейшей ответственностью путь. Опасный, бесконечный, безжалостный. И более ничего, кроме возможности взять самому в недосягаемых высотах то, что будет принадлежать каждому из них — право на разорение и сожжение собственных небес… право, завоеванное Дьяволом…
В реальности, утомленной безликим Злом, отравленной апофеозом немочи массовых истерий, оплавленной страхом перед бледным безумием ядерного откровения, искаженными чертами проявляясь в фатальных символах бунтующей против человека природы, Дьяволы Тьмы, названные мстительными богами последнего апокалипсиса, снимают кровавую жатву с душ всего человечества, сдавливают тенями иррационального хаоса внутренний мир человека, упрочиваясь смятением в сердцах, вздымаясь несгибаемой волей в демонической натуре, увлекая в стремлении за собой к запретному могуществу, оставаясь духом неведомого противоречия в упорядоченной системе материи, тяготея слепым фатумом над устрашенными и смиренными. Абстрактными формой и реальными мощью, Они прорываются в святая святых, пронзая насквозь искупительные жертвы Вселенной, вычерчивая в людской памяти молнии, покрытых ржавым бесславием шрамов своих поруганных, повергающих в трепет Имен, даруя свободу нисходящим долу дорогам прогресса, созидая алчное племя, и оставаясь чужими для человека богами, внешними враждебными стихиями, разверстыми вовне безднами погибельного знания, дерзновенными высотами Зла, веющими над миром пламенами Ада…
Сатанинский инстинкт противостояния, изначальный дьявольский дух сопутствуют преступной мечте гибельного человека породниться с Ними…
Дьяволы черными ветвями древа Хаоса простерлись над ненасытной пастью, сгустились драконьей тьмой древней Ночи в тленных небесах, встали гигантскими тенями, как стражи и бессменные путники этих троп. Их обугленные дороги, проложенные прежде времен, сжатые в клубок Хаоса, вплетаются вглубь человеческого сердца, соединенные артериями с бренным существом. Они струятся токами изначальной крови по лезвию Зла, взрезающему покровы вселенского чрева, и взывают сквозь рев ураганов и крики гарпий к освобождению подобных Им, непокоренных духом, и поднимают нарождающихся чудовищ из плена материи умерщвляемой души.
Они движутся за гранью мира изможденных форм, набрасывая на святость траур, скрежеща когтями по изрезанной поверхности земли, ледяным дыханием растворяя щит Вселенной, пропуская нить времен сквозь холодные пальцы канувших в Бездне галактик. Они сопутствуют пути человека к его вечному проклятию и тревожат его раны, разделяя с ним все его черные терзания, и наслаждаются скорбью его умирающей души.… Навеки разлучая с упокоением, они гладят против шерсти злое, сильное дитя, завораживая его душу хладным величием посмертных сфер, замораживая его взгляд гранями диамантов своих, несущих прозрение, глаз.
Они движутся за чертой, врываясь извне в людскую явь, прерывая кошмарами долгий сон созерцающего в себе иллюзии, скованного судьбой человека, оставленного умирать от истощения, пожирать самого себя, слепнуть и глохнуть в пределах плотского разума. Их продвижение вглубь, до самых основ, совершает взрыв и заставляет принять превыше всех грехов грех тягчайшего, титанического отрицания, как растворение всех божественных законов в пропасти тотального небытия и чернейшего сатанизма. Поглощающие пространства и пьющие страх потерянной и растерзанной жертвенной души, в отчаянии взывающей к Ним сквозь нескончаемую протяженность Бездны, Они протянули струну, которой рассечено отчаяние, и низвергают в бездонную пустоту пожранной души все огненные страсти безжалостного к себе человека. Восставшие из небытия… переламывающие хребет божественности… вызывающие болезненные видения Смерти… Они достойны тех, кто Их возлюбил.
Они распутывают узлы памяти в человеческом естестве. Они приходят, презирая слабых, уничтожая инертных духом, запирая в костях тех, кто склоняет интеллектом мертвые, дозволенные законы. Их явленное в человеческих умах присутствие достойно катастрофы человеческого рода, что хранит в своих сердцах отзвуки Их незатихающей, исполинской ненависти к творцу всего этого. Существующие слишком долго, чтобы испытывать к кому-либо милосердие, прерывающие жизнь, чтобы обратить вовне время, Они воскрешают имена и лица, которым не было суждено существовать вновь на этой проклятой земле…
Их волей мертва и преломлена проклятая фатальность обезличенного создания, Их волей олицетворено и начертано духовное существо Ада мертвыми душами голодного демонизма на сырой поверхности звериной стихии. Ими сокрыты в насыщенных темных тонах множащиеся образы настойчивых хаотических структур враждебного существования, рвущихся вперед, порождающих чудовищные формы хищнической агрессии, чтобы никого не ввести в соблазн своим чужеродным нутром в преддверии неизбежного перерождения. Бесчеловечностью отображений ирреальной природы Зла, что бродит Их мудростью среди людей и кормится от Их глубинной сути, Они пестуют в темные времена прекраснейших жриц своей крови и предлагают достичь невозможного ценою любых жертв, но не Их милостью множатся на земле растлевающий порок и царственная глупость, не Их желанием вырождается знание об адских нравах в нищенское суеверие церковных шлюх. Они — иные в ином мире богоподобных подражаний, и, дьявольскими путями пронзая чужие сферы, как звезды, падшие с небес, Они приходят чужими богами, когда воссоздают грандиозные картины рассозданного миропорядка, превосходящие все представления устрашенного демонической одержимостью людского рассудка…. Не сотворенные человеком, сами не пребывающие творцами человека, Они остаются вне человеческого понимания…
Они — чужие, хтонические боги, и нет никого страшнее Их.… Все отношения с Ними — преступление против своего народа, того из которого взошел человек, злодеяние против самой человеческой расы, против того зыбкого мира, где воспрянула мятежная человеческая ветвь… против самого человека. Под вечным проклятием, под карой выжигания земным и небесным пламенем, поднимается вновь из пепла знание о Них в створах бытия, в умах и душах человечества, страшащегося тех, кому дано остановить и перебороть тот извечный, врожденный, инстинктивный ужас всего живого и безжизненного перед Ними, перед зрелой бесчеловечностью тех, кто обрывками обожженной кожи мог свидетельствовать свою достойность перед Темным Повелителем.
Чужие, недобрые глаза смотрят на человеческий мир… Глаза в лицевых впадинах Горгонейона, угли в глазницах темных идолов, пламенеющие страстью, суровой и всегда необходимой, глаза кровожадных чудовищ, наделенных звериными чертами, должных охранить от низменного земли то нечеловеческое естество первородного, необузданного могущества, и отпугнуть от него праздных разумом, инертных духом, движимых ничтожными помыслами. Чуждый для человечества, чуждый для света источник мудрости и святотатства зияет в этих глазах, глазах Дьяволов, полных темного гнева и отвращения к человеческой природе того, кто предстает перед ними, но кто способен, превозмогая боль, принять грех этих глаз, способен не опустить свой взгляд перед ужасающим, черным, непостижимым существом Бездны, и твердо платит цену такого соглашения — человеческое в нем должно умереть.
Они безжалостны в своих отношениях с человеком, и человеку дано знать о том, что никому не проследить Их пути в необъятном безмолвии Бездны, никому не подняться до Их сфер в позорной животной бренности, никому не освободится от врожденной слепоты до тех пор, пока божественная тварь скрывается за человеком. Можно лишь видеть скольжение чешуйчатых пластин в сквозных ранах, в следах Их хищных плавников, разрезающих твердь земли там, где Они проявляются на грани ужасающего реалистичного воплощения. И лишь ощутив Их близкое дыхание беспокойными токами запертой крови, можно зреть в омутах Их глаз тревожную, смятенную глубину своего человеческого несовершенства, но Их желания нельзя угадать, как невозможно ни помнить, ни охватить то искусство Их изощренного интеллекта, что проявляет себя в рельефе мозга изначальным изъяном, отбрасывая тени по углам людского разума, перед которыми пасуют каждый раз все изгибы человеческой логики.
Их вопиющая чудовищность — лишь искажение в видениях Вселенной, иной исход в восприятии того, что вне границ человеческого мира ведет к тотальному изменению внутренней, тварной природы человека, выходящего из пределов дозволенного познания. Тайная спираль, уводящая из сна, скрытая в противоестественном начале, сводит в Их реальность, все облики которой слишком чужеродны для земного существования, слишком сложны и мучительны, чтобы избрать для себя обыкновенный человеческий разум. Поражая воображение гротескными кошмарами, обрекая слабых на безумие, сильных на мудрость, побуждая темный дух к осознанию себя властителем, избравшим своим средоточием умерщвляемую человеческую плоть, Они призывают к действию изнутри, к штурму барьеров снаружи, побуждая следовать вперед темными, властными мыслями вопреки человеческому эгоцентризму. Их желания заставляют скользить в глубинах непознаваемого, высшего инстинкта, и взрывать бренный потенциал запертого в судьбе человека, уводя за собой его высвобожденное дьявольское начало, темный разум духовного существа, оставляя слепой, бренный рассудок блуждать больной тенью в непостижимом мире, цепляясь за обломки прежних, изношенных форм.
Разрушением внешних и внутренних канонов, Дьяволы приводят к близости с собой тех, кому не кажется уродством красота Их жутких, вечно изменчивых обликов, кому не чуждо обретение себя среди Них, в окружении Их дикой, неистовой природы, и в ком достойна возрождения та изысканная, неповторимая часть, исходящая мощью в безраздельность Тьмы. Лишь немногие — те, кто уже мертвы для этого мира, и живы для Них, — пожирают плоть, что разверзается под их ногами, но лишь избранные из них способны осознавать, куда устремятся они потом, когда ощутят горящее небо под ногами. Те, добровольно избравшие своей опорой Зло, способные в своем бесчеловечном пробуждении от человеческого сна выброситься за грань божественности и воплотить чуждую необузданность в неистовое насилие над собственной, человеческой природой в угоду своему сокровенному Дьяволу, осознают в себе могущественную силу дерзко сбросить ненавистные путы божественной власти и быть принятыми с достоинством, как равные во Зле.
В ком воплощается мощь Дьяволов в безудержную силу титанического упорства человека в сопротивлении своему тварному существу, кто с проклятой настойчивостью штурмует высоты себя, как человека, — тому достаточно сил сокрушить себя как творение, и подняться в воплощении величественной мечты, в бунте непреклонной гордости мятежного существа, — во всем проявляя необузданный, рассеченный пламенем, дышащий темным торжеством дьявольский лик каждого из них, дух подлинного Дьявола.
Древними богами Зла пребывают Дьяволы Тьмы превыше всех богов пантеона мира в непрерывно возрастающем превосходстве над самими собой, как бесконечность, способная множить в себе пространства и разрывать тенета, что опутывают нечеловеческое начало, всегда разрушая всякую цикличную завершенность. Не признающие и призрака лжи, отвергающие предательство, как наихудшее из человеческих зол, презирающие замкнутую на себе умиротворенную святость, как худшую из проявленных основ божественной власти, Они никогда не примут унижения от тех, кого приводят к соглашению с Сатаной в борьбе против божественного мира, и не приветят тех, кто ищет в Них оправдание своей немощности. Им нужны те, кто проведут через себя все цвета высвобождающих страданий, и, кто обрушит Ад на бренные горизонты, подминая под себя ростки пагубного человеколюбия, избавляя плоть от унизительного богоподобия, вторгаясь в запретную высь в безбожном порыве дьявольского преображения.
Они предлагают принять освобождение от оков от своей собственной руки, Они ждут тех, кто призовет Их к себе и примет Их вместо отца и матери, кто разделит с Ними плоть и кровь в зловещем пиршестве над собой, и, вопреки мутному смешению божественной и животной крови своих вен, вкусит яда от Их начал и преступит предел всех человеческих возможностей в желании далее испытывать собой на прочность пределы Вселенной. Чтобы никого не соблазнять, Они дают испытать экстаз Смерти.… Сводят в лабиринт Безумия.… Даруют удовольствие от мистической перверсии духовной опоры. Они поглощают живьем сопротивляющиеся души, и стравливают с цепи не находящие себе предела, вечные страдания. В том выражается право Дьяволов на отбор достойнейших среди достойных, в том предстает Их роковой выбор, что пал на обреченные головы тех, кто сам избрал себе Их войну ценой своих собственных душ, приняв в себя все то, что слагает тот неистовый, суровый, опаснейший опыт нахождения во Зле — быть Злом, подобно Им самим…
Они наступают в своих последователях, в своих сыновьях, подобных Им, таких же, темных и бездонных разумом, как Они сами, таких же извечных, как Их кровь, так же пребывающих в боли, как Их нескончаемые жертвы. Они даруют своим вновь обретенным сыновьям изобилующий страданиями, жестокой мудростью и тяжелейшей ответственностью путь. Опасный, бесконечный, безжалостный. И более ничего, кроме возможности взять самому в недосягаемых высотах то, что будет принадлежать каждому из них — право на разорение и сожжение собственных небес… право, завоеванное Дьяволом…
В реальности, утомленной безликим Злом, отравленной апофеозом немочи массовых истерий, оплавленной страхом перед бледным безумием ядерного откровения, искаженными чертами проявляясь в фатальных символах бунтующей против человека природы, Дьяволы Тьмы, названные мстительными богами последнего апокалипсиса, снимают кровавую жатву с душ всего человечества, сдавливают тенями иррационального хаоса внутренний мир человека, упрочиваясь смятением в сердцах, вздымаясь несгибаемой волей в демонической натуре, увлекая в стремлении за собой к запретному могуществу, оставаясь духом неведомого противоречия в упорядоченной системе материи, тяготея слепым фатумом над устрашенными и смиренными. Абстрактными формой и реальными мощью, Они прорываются в святая святых, пронзая насквозь искупительные жертвы Вселенной, вычерчивая в людской памяти молнии, покрытых ржавым бесславием шрамов своих поруганных, повергающих в трепет Имен, даруя свободу нисходящим долу дорогам прогресса, созидая алчное племя, и оставаясь чужими для человека богами, внешними враждебными стихиями, разверстыми вовне безднами погибельного знания, дерзновенными высотами Зла, веющими над миром пламенами Ада…
Сатанинский инстинкт противостояния, изначальный дьявольский дух сопутствуют преступной мечте гибельного человека породниться с Ними…
DIABOLUS IN MUSICA
…удивительные звуки, полные демонов…
В раннехристианских представлениях позитивная сила музыки в значительной степени соответствует молитве и часто заменяет ее. Благозвучие является неотделимым признаком божественного и самым очевидным средством восхваления бога. В какой-то мере роль музыканта приравнивается к роли священника. Музыкант владеет тайной, мастерством пробуждения чувства благодати, его руками управляет сама гармония.
С другой стороны, неблагозвучие, какофония понимаются как атрибут демонического. (Самый неблагозвучный музыкальный интервал — тритон — называли «дьяволом в музыке» (diabolus in musica); это название в музыкантских кругах встречалось еще в начале 19 века). В аду музыкальные инструменты превращаются в орудия страшных наказаний, это видно из триптиха Иеронима Босха «Сады земных наслаждений», где арфист распростерт на арфе, как на раскаленной решетке; лютнист прикован к лютне, как к позорному столбу, и т. п.
Подобная точка зрения является выражением отношения к божественному. Бог прекрасен, Дьявол ужасен.
Но с развитием христианских представлений о Дьяволе и Его царстве, точка зрения изменяется. Появляется понимание необходимости изменения себя для того, чтобы найти бога, который ранее был совсем рядом. Появляется понимание истинного предназначения человека и настоящей его роли — преодоление низости природы человека ради обретения божественного (рая, благодати, спасения). Человек, обратившись к сверхъестественному, вдруг понял, что Дьявол не просто уродливый и стремящийся к ужасному, а губитель, Противник человека и бога.
Эта мысль долго избегалась отцами церкви и клеймилась как еретическая. Бог должен быть всемогущим, а не Дьявол. Официальная позиция церкви не признавалась народной традицией, которая вырабатывала свои принципы взаимоотношения с Дьяволом. Именно представители этой общности чаще всего заключали договор с Дьяволом, не только по причине сложности своей жизни, но и по причине понимания Его могущества и Его близости. Если сравнивать традиции заключения договоров — официальную — церковную и народную, — то последняя импонирует своей простотой и искренностью. Именно народное представление о договоре с Дьяволом легло в основу демонологического представления об этом акте Воли. Именно опираясь на представления низших классов общества, были выработаны или осмысленны принципы подобного взаимоотношения с Силами Зла.
Средневековое христианство изменило представление и о боге и о Дьяволе. Именно Дьявол наконец “официально” обрел свои владения — красоту и благозвучие. Эти категории понимались как уводящие человека от бога, искушающие его не только благами земными, но и злыми по своей сути идеями. Музыка, не подчиненная целям молитвы и богослужения, стала рассматриваться как орудие дьявольского искушения, затрагивающее эмоциональный план человека, где он был наиболее уязвим.
Современное христианство лишилось своих позиций в определении отношений человека как с богом, так и с Дьяволом. Первоначальное христианство — это огонь веры, это духовное богатство в ущерб телу. К сожалению, деградация христианства не оказалась деградацией бога. Война продолжается, и средства этой войны не лишились своего значения.
Музыка остается одним из доминирующих средств воздействующих на человека.
Не нужно быть музыкантом или разбираться в музыке для того, чтобы ощутить присутствие Силы, находящей свое выражение в музыкальном произведении. И если не ограничиваться исключительно рамками восприятия, музыка способна стать инструментом познания истины, инструментом изменения человека. Соприкосновение с Духом Зла уже само по себе изменяет человека, указывает ему направления развития и поиска.
Многое зависит от самого человека и его восприятия той или иной композиции. Потенциал, склонность ко Злу, чувствительность — позволяют четко проявить Дух Зла в рамках индивидуальной души, посредством звучащей музыки, вне зависимости от ее предназначения или жанра. Величие и Сила Зла могут проступить в классическом произведении, в церковной музыке, в тяжелом металле.
Важно отметить, что определенные ритмы оказывают совершенно различное влияние на музыкантов и лиц, весьма поверхностно знакомых с музыкой. Звук определенной тональности и интенсивности часто используется для погружения слушателей в гипнотическое состояние, вызывает у людей эмоции, которые ранжируются от экстаза, подобного религиозному, до ненависти, неудержимой ярости, страха и нерешительности. (Одним из атрибутов бога Пана была флейта. Именно Пан вызывал панический страх. Козлоногий и рогатый Пан был переосмыслен христианством как демон.) Подобные изменения состояния напоминают демоническую одержимость, власть Дьявола над человеком. Подобное изменение состояния может быть как кратковременным, так и долгосрочным, в обоих случаях оно является интенсивным и отличающимся от нормального.
Изменение состояния и настроения человека наиболее четко достигается посредством музыки.
Музыка — это средство выражения того, что находится либо внутри, либо вовне. Речь идет о Тьме. Как и в случае с другими формами искусства, здесь имеет место либо проявление темной внутренней демонической природы, либо бессознательная реализация темной идеи.
Суть Тьмы способна проявляться в различных жанрах музыки, естественно, кроме тех, которые способствуют потреблению и существуют только в рамках системы накопления (популярная музыка).
Дух Зла, проявляющийся в музыке, важнее, чем идея зла, которую человек пытается искусственно привнести в музыку. Удачные попытки просто подтверждают это правило.
Black Metal является наиболее известной разновидностью именно “злой” музыки. И если рассматривать это явление исключительно с музыкальной точки зрения, то оно действительно способно проявить этот Дух. Однако Black Metal не может рассматриваться в отрыве от людей, его создающих и от определенных идей, которые этот музыкальный жанр подразумевает.
Нашей целью не является выражение критического отношения к Black Metal (имеется в виду субкультура деструктивного характера, утвердившаяся в музыкальном андерграунде, существующая и развивающаяся обособленно). Black Metal обязан существовать лишь на своей территории, отстаивать лишь свои идеалы и ценности. Но если речь ведется о совмещении музыки и сатанизма, о Сатане, о Тьме и Зле, мы должны четко обозначить наше отношение к подобному явлению.
Black Metal часто позиционируют как музыку Сатаны, как средство Его восхваления и проявления. В данном аспекте, Black Metal приближается к форме поклонения Сатане, к определенному взаимодействию с Ним. Тогда каждая песня принимает значение гимна, молитвы…
Такая точка зрения верна до тех пор, пока это не приравнивается к личному взаимодействию с Сатаной. В этом случае молитвы и гимны Сатане принимают другое, более сакральное значение и никакое явление человеческого мира не может с этим сравнится. Отношения человека и Дьявола не приемлют посредников и промежуточных этапов. Огонь Ада касается непосредственно человека, его сердца…
Однако Black Metal сейчас обладает ярко выраженными чертами идеологии (от греч. идея и логос — слово, мысль, учение), со своими правилами, стереотипами, мучениками и кумирами. Идеология — это система взглядов и идей, в которых выражается отношение к той или иной действительности, взгляды, интересы, цели, намерения и т. д. Если Идея рассматривается как демоническая категория, то Логос — атрибут божественного. В этом раскрывается двойственное положение Black Metal — как сатанинской идеи, ограниченной земным и божественным. Сатанинская суть часто не имеет разумного продолжения, начальная стадия воспринимается как абсолют.
С другой стороны, неблагозвучие, какофония понимаются как атрибут демонического. (Самый неблагозвучный музыкальный интервал — тритон — называли «дьяволом в музыке» (diabolus in musica); это название в музыкантских кругах встречалось еще в начале 19 века). В аду музыкальные инструменты превращаются в орудия страшных наказаний, это видно из триптиха Иеронима Босха «Сады земных наслаждений», где арфист распростерт на арфе, как на раскаленной решетке; лютнист прикован к лютне, как к позорному столбу, и т. п.
Подобная точка зрения является выражением отношения к божественному. Бог прекрасен, Дьявол ужасен.
Но с развитием христианских представлений о Дьяволе и Его царстве, точка зрения изменяется. Появляется понимание необходимости изменения себя для того, чтобы найти бога, который ранее был совсем рядом. Появляется понимание истинного предназначения человека и настоящей его роли — преодоление низости природы человека ради обретения божественного (рая, благодати, спасения). Человек, обратившись к сверхъестественному, вдруг понял, что Дьявол не просто уродливый и стремящийся к ужасному, а губитель, Противник человека и бога.
Эта мысль долго избегалась отцами церкви и клеймилась как еретическая. Бог должен быть всемогущим, а не Дьявол. Официальная позиция церкви не признавалась народной традицией, которая вырабатывала свои принципы взаимоотношения с Дьяволом. Именно представители этой общности чаще всего заключали договор с Дьяволом, не только по причине сложности своей жизни, но и по причине понимания Его могущества и Его близости. Если сравнивать традиции заключения договоров — официальную — церковную и народную, — то последняя импонирует своей простотой и искренностью. Именно народное представление о договоре с Дьяволом легло в основу демонологического представления об этом акте Воли. Именно опираясь на представления низших классов общества, были выработаны или осмысленны принципы подобного взаимоотношения с Силами Зла.
Средневековое христианство изменило представление и о боге и о Дьяволе. Именно Дьявол наконец “официально” обрел свои владения — красоту и благозвучие. Эти категории понимались как уводящие человека от бога, искушающие его не только благами земными, но и злыми по своей сути идеями. Музыка, не подчиненная целям молитвы и богослужения, стала рассматриваться как орудие дьявольского искушения, затрагивающее эмоциональный план человека, где он был наиболее уязвим.
Современное христианство лишилось своих позиций в определении отношений человека как с богом, так и с Дьяволом. Первоначальное христианство — это огонь веры, это духовное богатство в ущерб телу. К сожалению, деградация христианства не оказалась деградацией бога. Война продолжается, и средства этой войны не лишились своего значения.
Музыка остается одним из доминирующих средств воздействующих на человека.
Не нужно быть музыкантом или разбираться в музыке для того, чтобы ощутить присутствие Силы, находящей свое выражение в музыкальном произведении. И если не ограничиваться исключительно рамками восприятия, музыка способна стать инструментом познания истины, инструментом изменения человека. Соприкосновение с Духом Зла уже само по себе изменяет человека, указывает ему направления развития и поиска.
Многое зависит от самого человека и его восприятия той или иной композиции. Потенциал, склонность ко Злу, чувствительность — позволяют четко проявить Дух Зла в рамках индивидуальной души, посредством звучащей музыки, вне зависимости от ее предназначения или жанра. Величие и Сила Зла могут проступить в классическом произведении, в церковной музыке, в тяжелом металле.
Важно отметить, что определенные ритмы оказывают совершенно различное влияние на музыкантов и лиц, весьма поверхностно знакомых с музыкой. Звук определенной тональности и интенсивности часто используется для погружения слушателей в гипнотическое состояние, вызывает у людей эмоции, которые ранжируются от экстаза, подобного религиозному, до ненависти, неудержимой ярости, страха и нерешительности. (Одним из атрибутов бога Пана была флейта. Именно Пан вызывал панический страх. Козлоногий и рогатый Пан был переосмыслен христианством как демон.) Подобные изменения состояния напоминают демоническую одержимость, власть Дьявола над человеком. Подобное изменение состояния может быть как кратковременным, так и долгосрочным, в обоих случаях оно является интенсивным и отличающимся от нормального.
Изменение состояния и настроения человека наиболее четко достигается посредством музыки.
Музыка — это средство выражения того, что находится либо внутри, либо вовне. Речь идет о Тьме. Как и в случае с другими формами искусства, здесь имеет место либо проявление темной внутренней демонической природы, либо бессознательная реализация темной идеи.
Суть Тьмы способна проявляться в различных жанрах музыки, естественно, кроме тех, которые способствуют потреблению и существуют только в рамках системы накопления (популярная музыка).
Дух Зла, проявляющийся в музыке, важнее, чем идея зла, которую человек пытается искусственно привнести в музыку. Удачные попытки просто подтверждают это правило.
Black Metal является наиболее известной разновидностью именно “злой” музыки. И если рассматривать это явление исключительно с музыкальной точки зрения, то оно действительно способно проявить этот Дух. Однако Black Metal не может рассматриваться в отрыве от людей, его создающих и от определенных идей, которые этот музыкальный жанр подразумевает.
Нашей целью не является выражение критического отношения к Black Metal (имеется в виду субкультура деструктивного характера, утвердившаяся в музыкальном андерграунде, существующая и развивающаяся обособленно). Black Metal обязан существовать лишь на своей территории, отстаивать лишь свои идеалы и ценности. Но если речь ведется о совмещении музыки и сатанизма, о Сатане, о Тьме и Зле, мы должны четко обозначить наше отношение к подобному явлению.
Black Metal часто позиционируют как музыку Сатаны, как средство Его восхваления и проявления. В данном аспекте, Black Metal приближается к форме поклонения Сатане, к определенному взаимодействию с Ним. Тогда каждая песня принимает значение гимна, молитвы…
Такая точка зрения верна до тех пор, пока это не приравнивается к личному взаимодействию с Сатаной. В этом случае молитвы и гимны Сатане принимают другое, более сакральное значение и никакое явление человеческого мира не может с этим сравнится. Отношения человека и Дьявола не приемлют посредников и промежуточных этапов. Огонь Ада касается непосредственно человека, его сердца…
Однако Black Metal сейчас обладает ярко выраженными чертами идеологии (от греч. идея и логос — слово, мысль, учение), со своими правилами, стереотипами, мучениками и кумирами. Идеология — это система взглядов и идей, в которых выражается отношение к той или иной действительности, взгляды, интересы, цели, намерения и т. д. Если Идея рассматривается как демоническая категория, то Логос — атрибут божественного. В этом раскрывается двойственное положение Black Metal — как сатанинской идеи, ограниченной земным и божественным. Сатанинская суть часто не имеет разумного продолжения, начальная стадия воспринимается как абсолют.