Страница:
– Ой, да ладно, пускай будет «Трев», не рассыплюсь.
– Не совсем так, Трев. Компор покинул этот корабль, и его сменили двое людей. Один из них – Сторгендибаль – важный деятель Второй Академии. Его называют Оратором.
– Важный деятель? Вероятно, обладает ментальной силой?
– О да. Очень могучей силой.
– Ты справишься?
– Конечно. Второй человек, который находится вместе с ним на этом корабле, – Гея.
– Ваш человек?
– Да, ее зовут Сурановирембластриан. Хотя, не будь она так долго вдали от меня/нас, ее имя теперь было бы длиннее.
– Способна ли она выдержать схватку с важным деятелем Второй Академии?
– Его удерживает не она сама, а вся Гея. Она / мы / я способны уничтожить его.
– Она это и собирается сделать? Уничтожить его и Бранно? Что это значит? Гея хочет разбить обе Академии и основать собственную Галактическую Империю? Ренессанс Мула? Да это почище Мула будет…
– Нет, нет, Трев. Только не волнуйся. Тебе нельзя. Все трое находятся в неразрывной связке. Они ждут.
– Чего?
– Твоего решения.
– Снова здорово… Какого решения? Почему моего?
– Прошу тебя, Трев, – сказала Блисс. – Скоро все объяснится. Я / мы / она сказали тебе ровно столько, сколько могли пока сказать.
– Я совершила ошибку, Лайоно и, вероятно, фатальную.
– Следует ли в этом признаваться? – одними губами спросил Коделл.
– Им известно все, о чем я думаю. Так что говори не говори – хуже не будет. Точно так же им известно все, о чем думаете вы, когда даже не шевелите губами… Надо было дождаться, когда наши ученые доведут мощь экрана до предела…
Коделл спросил:
– Как вы могли такое предвидеть, Мэр? Если бы мы ждали, пока экран укрепится вдвое, втрое, вчетверо, нам пришлось бы ждать вечно. По правде говоря, я очень жалею, что мы сами потащились сюда. Пусть бы такие эксперименты ставились на ком-то другом. Пусть хоть бы на вашем возлюбленном громоотводе.
Бранно вздохнула.
– Я не хотела дать им времени на передышку, Лайоно. Но тут вы попали в точку. Я должна была ждать до тех пор, пока экран не стал бы не пробиваем. Ну, если не совсем непробиваемым, то хотя бы более плотным. Я знала, что пока в нем – большая прореха, но ждать больше не могла. Ждать, пока залепят дыру, – значило ждать, пока истечет мой срок пребывания на посту Мэра, а я так хотела, чтобы все произошло, пока я у власти! Как последняя дура, убедила себя в том, что экран выдержит. Не желала слушать никаких предостережений – ваших, к примеру.
– Мы все еще можем победить, если будем терпеливы.
– Да? Вы можете отдать приказ выстрелить по этому кораблю?
– Нет. Не могу, Мэр. Эта мысль почему-то мне противна.
– Мне тоже. Даже если бы вы или я смогли отдать приказ, никто из команды не сумел бы его выполнить.
– Это пока, Мэр, но обстоятельства могут измениться. На самом деле намечается выход нового актера на сцену.
Он указал в иллюминатор. Корабельный компьютер автоматически фокусировал изображение, делал его более плоским, как только в поле зрения бортовых систем попадал новый объект.
– Можете добавить увеличение, Лайоно?
– Без проблем. Необычайно ловок все-таки этот мужичок из Второй Академии. Все, что ему не мешает, мы можем проделывать с легкостью.
– Так… – пробормотала Бранно, изучая вид в иллюминаторе. – «Далекая Звезда» собственной персоной. На борту, скорее всего, Тревайз и Пелорат, если и этих не сменили людишки из Второй Академии. Громоотвод мой постарался на славу. Эх… – она скрипнула зубами… – был бы у меня экран поплотнее…
– Терпение и спокойствие! – проговорил Коделл. В отсеке управления послышался чей-то голос, и почему-то Бранно поняла, что он звучит не в звуковом диапазоне. Она слышала его прямо у себя в сознании. Взгляда Коделла было достаточно, чтобы понять, что он ощутил то же самое.
Голос спросил:
– Вы слышите меня, Мэр Бранно? Если да, не трудитесь отвечать. Просто подумайте об этом.
– Кто вы? – тихо спросила Бранно.
– Я – Гея, – был ответ.
Тревайз смотрел в иллюминатор. Он устал от догадок – какова могла быть его роль, ради чего его притащили сюда через тысячи парсеков.
Звук, раздавшийся у него в сознании, не испугал его. Он как будто ждал именно этого.
Голос произнес:
– Вы слышите меня, Голан Тревайз? Если да, не трудитесь отвечать. Просто подумайте об этом.
Голан оглянулся. Пелорат ошарашенно оглядывался по сторонам, значит, тоже услышал. Блисс, сложив руки на коленях, сидела спокойно, но Тревайз не сомневался – она тоже услышала голос.
Пропустив мимо ушей предложение оперировать только мыслями, он сказал вслух, старательно выговаривая каждое слово:
– Пока я не пойму, что происходит, я не сделаю ничего, о чем бы меня ни попросили.
– Скоро поймете, – ответил Голос.
– Каким образом? – послышался голос Мэра Бранно.
– Не за счет ментальной «обработки», – ответила Нови. – Гея не вмешивалась ни в чье сознание. Это не в наших правилах. Мы просто воспользовались вашими амбициями. Мэр Бранно хотела без промедлений основать Вторую Академию. Оратор Гендибаль мечтал стать Первым Оратором. Было достаточно усилить эти желания и направить их в нужное русло.
– Я знаю, как попал сюда, – упрямо заявил Гендибаль.
И на самом деле – он знал. Он знал, почему ему так хотелось отправиться в космос, почему он старательно преследовал Тревайза, так уверен, что все ему подвластно…
Все дело было в Нови. О, Нови!
– С вами был особый случай, Оратор Гендибаль. Ваши амбиции были велики, но у вас мягкий, добрый характер, что значительно облегчило задачу. Вы добры к любому, кто, по вашему мнению, во всех отношениях ниже вас. Я воспользовалась этим, и обернула все против вас. Мне / нам очень стыдно, и оправданием мне / нам может послужить лишь то, что Галактика в опасности.
Нови помолчала. Когда она заговорила вновь, голос ее, хотя говорила она без помощи голосовых связок, стал более печален, на лбу залегли горькие морщинки.
– Час пробил. Гея не могла больше ждать. В последнем столетии люди с Терминуса занимались разработкой противоментального экрана. Оставленные на произвол судьбы, они бы уже в следующем поколении стали неуязвимы даже для Геи и могли совершенно беспрепятственно всюду применять свое физическое оружие. Галактика не выстояла бы против них, они основали бы Вторую Империю образца Первой Академии вопреки Плану Селдона, вопреки воле народа Трентора и народа Геи. Мэра Бранно нужно было каким-то образом вынудить к действиям до того, как разработка экрана будет завершена.
Теперь – о Тренторе. План Селдона работал превосходно, потому что за его выполнением прослеживала сама Гея. В течение последнего столетия пост Первого Оратора занимали спокойные, рассудительные люди. Но вот вверх стремительно взлетел Стор Гендибаль. Он непременно стал бы Первым Оратором, и при нем позиция Трентора стала бы активной. Он сконцентрировал бы свои усилия на развитии физической мощи Трентора, ополчился бы против Терминуса до того, как закончилась бы разработка противоментального экрана, и победил бы Первую Академию. План Селдона был бы доведен до конца и увенчался бы созданием Второй Галактической Империи – Империи образца Трентора, вопреки воле народов Терминуса и Геи. Следовательно, и Гендибаля нужно было вынудить к действиям до того, как он стал Первым Оратором.
Гея упорно и старательно трудилась несколько десятилетий напролет, и нам удалось свести обе Академии в нужном месте в нужное время. Повторяю я все это для того, главным образом, чтобы Советник Тревайз лучше понял, в чем дело.
– А я не понимаю, – немедленно встрял Тревайз, снова заговорив вслух. – Что такого ужасного в любой из версий Галактической Империи?
Нови ответила:
– Вторая Империя, созданная по образу и подобию Терминуса, будет милитаристской, основанной насильно, удерживаемой насильно. Она всего-навсего возродит в себе Первую Империю. Так думает Гея. Вторая Империя, созданная по образу и подобию Трентора, будет покровительственной, будет основана на расчетах и удерживаема с помощью расчетов – это будет вечно живой труп. Так думает Гея.
– А что Гея может предложить взамен? – поинтересовался Тревайз.
– Огромную Гею! Галаксию! Чтобы каждая из обитаемых планет стала такой же живой, как Гея. Чтобы все планеты, живые планеты, объединились для более высокой и великой гиперпространственной жизни. Чтобы в этом приняли участие и ненаселенные планеты. И звезды. Каждый атом межзвездного газа. Может быть – даже огромная черная дыра в центре Галактики. Живая Галактика, наиболее благоприятная для всего живого, – как это было бы прекрасно! Жизнь, непохожая на ту, что была когда-то, и никаких повторений ошибок прошлого…
– Зато новых хоть отбавляй, – саркастически пробурчал Тревайз.
– Геей накоплен тысячелетний опыт.
– Но не на уровне Галактики.
– Да, но все-таки, какова моя роль во всем этом?
Голос Геи, транслируемый через сознание Нови, прогремел как раскат грома:
– Выбрать! Какой должна быть Галактика!
Наступило долгое, мучительное молчание. И вот голос Тревайза (наконец, ментальный – он был слишком ошеломлен, чтобы пошевелить губами) проговорил:
– Почему я?
Нови сказала:
– Сами мы не можем ничего поделать, хотя смогли точно выбрать момент времени, когда ни Трентор, ни Терминус еще не стали настолько могущественны, что остановить их было бы уже нельзя, пока между ними не установилось бы смертельно опасное равновесие, которое разорвало бы Галактику. Мы нашли вас, Советник… хотя не совсем так. Люди с Трентора разыскали вас через человека по имени Компор, хотя даже не предполагали, что на самом деле нашли. А вслед за ними на вас обратили внимание мы. Голан Тревайз, вы обладаете удивительным даром принимать верные решения.
– Отрицаю, – отрезал Тревайз.
– Обладаете и не раз подтверждали это. Вы всегда действуете уверенно. Мы хотим, чтобы сейчас вы совершили выбор от имени всей Галактики. Вероятно, вам не хочется взваливать на себя груз ответственности. Вам захочется всеми силами отказаться от совершения выбора. И тем не менее вы будете понимать, что это верно. Вы будете уверены. А потом сделаете выбор. Когда мы нашли вас, мы поняли, что нашли верного человека, и многие годы потом разрабатывали такую схему стечения событий, чтобы не потребовалось ментальное вмешательство и чтобы вы трое: Мэр Бранно, Оратор Гендибаль и Советник Тревайз – одновременно оказались поблизости от Геи. Это нам, как видите, удалось.
Тревайз спросил:
– Но разве, Гея, сейчас, здесь тебе не под силу побороть Мэра и Оратора? Разве ты сама не можешь основать эту живую Галактику без всякой моей помощи? Если можешь, почему не сделаешь этого?
Нови сказала:
– Не знаю, сумею ли объяснить так, чтобы вы были удовлетворены, Гея была основана тысячи лет назад с помощью роботов, которые когда-то служили людям, но теперь больше не служат. Они сумели убедить нас, что выжить мы сможем, лишь строго повинуясь Трем Законам Роботехники, примененным ко всему живому. Первый Закон для нас звучит так: Гея не может причинить вред ничему живому или за счет бездействия допустить, чтобы всему живому был причинен вред. Мы следовали этому закону на протяжении всей нашей истории, и по-другому просто не можем.
В результате теперь мы беспомощны. Мы не можем насильно навязать нашу точку зрения о Живой Галактике квинтиллионам человеческих существ и бесконечному числу других форм жизни и тем самым, вероятно, причинить вред многим. Но мы не можем безучастно наблюдать, как Галактика наполовину уничтожит себя в борьбе, которую мы в силах предотвратить. Мы не знаем, что дешевле обойдется Галактике – действие или бездействие, поддержка нами Трентора или поддержка Терминуса. Пусть же Советник Тревайз решит, и каково бы ни было решение, Гея повинуется ему.
Тревайз спросил:
– А как это, интересно, должно выглядеть?
Нови сказала:
– У вас есть компьютер. Люди с Терминуса, создав его, сделали больше, чем хотели. Компьютер на борту вашего корабля включает в себя частицу Геи. Положите ваши руки на контакты и думайте. Если вы подумаете, например, что экран Мэра Бранно не проницаем, она тут же воспользуется оружием и уничтожит остальные два корабля, захватит власть над Геей, а потом над Трентором.
– И вы ничего не сделаете, чтобы предотвратить это?
– Пальцем не пошевелим. Если вы уверены, что власть Терминуса принесет Галактике меньше вреда, чем любой другой вариант, мы с радостью поможем этой власти установиться, даже ценой нашей собственной гибели… Вы можете также ощутить ментальное поле Оратора Гендибаля и подсоединиться к нему через компьютер. Тогда он избавится от меня. Потом он сумеет воздействовать на сознание Мэра, заберет ее корабли и тоже захватит власть над Геей. И Гея ничего не сделает, чтобы предотвратить это. Либо отыщите мое ментальное поле и соединитесь с ним, и тогда будет положено начало существованию живой Галактики – не сразу, не при жизни нынешнего поколения, даже не при жизни следующего; но пройдут столетия трудов, и все эти столетия План Селдона будет выполняться. Вам выбирать.
Мэр Бранно вмешалась:
– Стойте! Не торопитесь! Могу я сказать?
– Говорите открыто, – сказала Нови. – Говорите и вы, Оратор Гендибаль.
Бранно сказала:
– Советник Тревайз, когда мы виделись с вами в последний раз, вы сказали: «Настанет день, Госпожа Мэр, и вам сможет понадобиться моя помощь. Тогда я поступлю, как сочту нужным, и не забуду вам этих двух дней». Уж не знаю, предвидели ли вы, что все так обернется, – видимо, либо интуитивно предчувствовали, либо у вас действительно столь редкий дар делать верные выводы, как говорит эта женщина, что толкует о живой Галактике. В любом случае вы были правы. Я прошу вас о помощи от имени всей Федерации. Может быть, вам не терпится поквитаться со мной за то, что я арестовала и выслала вас. Но не забывайте о том, что действовала я исключительно ради того, что считала лучшим для страны. Ну пусть я ошиблась, пусть вы думаете, что у меня на то были личные причины, – ошиблась я, а не Федерация. Не уничтожайте же всю Федерацию из желания отомстить мне. Помните: вы – гражданин Академии, вы – человек и вам не хочется быть цифрой в планах бескровных математиков с Трентора или еще меньше, чем цифрой в галактическом компоте жизни и нежити. Вы хотите, чтобы вы сами, и ваши друзья, и ваши потомки были независимыми носителями свободной воли. Остальное – чепуха. Эти, другие, скажут вам, будто бы наша Империя утвердится на крови и слезах. Но это вовсе не обязательно. Это зависит от нас – сделать так, чтобы это не произошло, или не сделать. В любом случае лучше добровольно проиграть, чем жить в бессмысленной, искусственной безопасности, словно винтики в машине. Поймите, сейчас вы должны сделать выбор как человеческое существо, обладающее свободой воли. Эти, с Геи, никакого решения принять не могут, кишка тонка, они зависят от вас. Они готовы самоуничтожиться, если вы им прикажете. Этого вы хотите для всей Галактики?
– Не знаю, как у меня со свободой, Мэр. Вероятно, с моим сознанием таки тонко поработали, так что я могу дать лишь желаемый ответ.
Нови вмешалась:
– Ваше сознание не тронуто. Если бы могли поставить вас на службу своим целям, эта встреча была бы бессмысленна. Будь мы настолько беспринципны, разве нас стала бы волновать судьба человечества?
Гендибаль сказал:
– Полагаю, теперь моя очередь высказаться. Советник Тревайз, раскройте глаза, смотрите на все шире, не замыкайтесь в рамках дешевого патриотизма. Терминус не выше Галактики, хотя вы там родились. Уже пять столетий Галактика живет по Плану Селдона. Этот процесс идет не только внутри границ Федерации, но и за их пределами… Вы были и являетесь частицей Плана Селдона, а это выше, чем роль гражданина и деятеля Первой Академии. Не сделайте же ничего такого, что нарушило бы План, пусть вами не овладеют ни патриотизм, ни романтические стремления к новому и неизведанному. Вторая Академия ни в коем случае не покусится на свободную волю человечества. Мы посредники, а не деспоты… Наша Вторая Империя будет фундаментально отличаться от Первой. На протяжении всей истории человечества в Галактике шли войны, проливалась кровь даже тогда, когда в вашей Академии царили мир и спокойствие. Выберите вариант Мэра Бранно, и не будет этому конца и края. Порочный, смертельный круг. План Селдона предлагает освободиться от всего этого наконец, но не ценой того, чтобы человек стал атомом в Галактике атомов, не ценой того, чтобы сравняться с травой, бактериями и пылью под ногами.
Нови сказала:
– Оратор Гендибаль верно описал вариант новой Империи, которую может создать Первая Академия. С описанием его собственного варианта я не согласна. Ораторы Трентора – люди, живые люди, со своими слабостями, с той же свободой воли, такие, как были всегда. Разве нет на Тренторе изнурительной конкуренции, политики, борьбы за власть? Разве нет ссор, ненависти, скандалов, мести за Столом Ораторов? Хотелось бы вам повиноваться таким вершителям судеб? Пусть Оратор Гендибаль ответит честно – спросите его об этом.
– Нет нужды взывать к моей честности, – парировал Гендибаль. – Все это мне прекрасно известно: и конкуренция, и ненависть, и все остальное. Но когда решение принято, ему повинуются все. Из этого правила еще никогда не бывало исключений.
Тревайз спросил:
– А что, если я не сделаю выбора?
– Вы должны, – сказала Нови. – Вы поймете, что будет вернее, если вы сделаете выбор.
– А что, если попытаюсь, но не смогу?
– Вы должны.
– Сколько у меня времени? – спросил Тревайз.
– Сколько угодно, – ответила Нови, – пока вы не будете уверены в том, что выбрали правильно.
Потекли минуты. Тревайз застыл в молчании.
Все остальные тоже молчали, но Тревайзу казалось, что он слышит биение множества сердец.
Он слышал, как голос Харлы Бранно твердо, решительно проговорил: «Свободная воля!» А голос Оратора Гендибаля – «Руководство и мир». А голос Нови прошептал: «Жизнь»…
Тревайз обернулся и увидел, что Пелорат во все глаза, не мигая, смотрит на него.
– Все слышал, Джен?
– Да, Голан, слышал.
– Что скажешь?
– Решение не мне принимать.
– Ясно. Но что ты думаешь?
– Не знаю. Меня пугают все три варианта. И все-таки мне пришла в голову одна идея – совершенно особенная…
– Да?
– Когда мы только-только вылетели в космос, ты показывал мне Галактику. Помнишь?
– Конечно.
– Ты ускорил ее движение во времени, и она задвигалась. Я тогда сказал, как будто предугадал теперешний момент: «Галактика похожа на живое существо». Тебе не кажется, что она уже сейчас живая?
Уверенность осенила Тревайза, как только он вспомнил то мгновение. Он вспомнил и о том, что не так давно решил – Пелорат во всей этой истории сыграет не последнюю роль. Он поспешно отвернулся, чтобы не тратить времени ни на раздумья, ни на сомнения.
Он решительно опустил руки на контакты компьютера и подумал так решительно, как не думал никогда.
Он принял решение, решение, от которого зависела судьба Галактики.
Эпилог
– Но, конечно, доверять им полностью нельзя. Взгляд ее был устремлен в иллюминатор. Корабли Флота Академии один за другим уходили в гиперпространство и возвращались на базы.
Бесспорно, присутствие кораблей произвело должное впечатление на Сейшелл, однако никаких претензий и быть не могло: они не покинули космического пространства Академии и, как только Мэр Бранно отдала приказ, тут же без промедления удалились.
С другой стороны, Сейшелл прекрасно уразумел, что так же быстро корабли могут вернуться, если что. Этот маневр продемонстрировал одновременно и военную мощь Академии, и ее добрую волю.
Коделл сказал:
– Совершенно верно: доверять им полностью нельзя, как и никому в Галактике, и в интересах Сейшелла соблюдать все пункты договора. Мы повели себя благородно.
Бранно уточнила:
– Многое зависит от доработки деталей, думаю, это займет несколько месяцев. Общие положения можно набросать уже сейчас, но потом настанет черед мелочей: конкретные моменты организации карантинных мероприятий по импорту и экспорту, утряска вопроса по соответствию мер веса зерна и мяса и так далее.
– Знаю, но это действительно мелочи, а вы сделали великое дело, Мэр. Удар был точен и силен – зря я сомневался.
– Ну, будет вам, Лайоно. Дело состояло лишь в том, чтобы Академия учла самолюбие и гордость Сейшелла. В конце концов они сохраняли независимость со времен Империи.
– Да, и теперь они больше нам докучать не станут.
– Конечно, так что всего-то и надо было немного смирить собственную гордыню и дать им возможность продемонстрировать свою. Признаю, это мне далось нелегко, чтобы я, Мэр Федерации, власть которой простирается почти на всю Галактику, унизилась до того, что предприняла визит в провинциальную звездную систему, но главное было принять такое решение. А им какое удовольствие! Надо было поспорить, Лайоно, – они бы тут же согласились на мой визит, если бы мы подвели корабли к их границам, но это означало бы хорошую мину при плохой игре.
Коделл кивнул:
– А мы избежали внешних проявлений силы, продемонстрировав взамен ее сущность.
– Вот именно… Кому принадлежат эти золотые слова?
– Вроде бы так говорится в какой-то из пьес Эридена, но точно не помню. Надо будет поинтересоваться у кого-нибудь из наших литературных светил, когда вернемся.
– Если я вспомню. Нужно будет поскорее организовать ответный визит сейшельцев на Терминус и проследить за тем, чтобы они были приняты как равные. Боюсь, Лайоно, вам лично придется заняться проблемой безопасности их делегации. Некоторые наши горячие головы могут не до конца понять ситуацию, а было бы крайне неразумно подвергать наших высоких гостей хоть сколько-нибудь заметному унижению, ну мало ли – вдруг затеют что-то вроде демонстраций протеста…
– Безусловно, – согласился Коделл. – Кстати, удивительно мудро вы поступили, послав вперед Тревайза.
– Вы про моего громоотвода? Да, честно говоря, я сама от него не ожидала такой прыти. Он с таким шумом ворвался в Сейшелл и вызвал такую бурю негодования с их стороны – поверить трудно. Молодчага! И какое прекрасное подспорье для моего визита – подумать только, гражданин Академии их немножко потревожил, а я уже тут как тут, с заверениями, что такое больше не повторится, и с благодарностью за их снисходительность.
– Замечательно!.. Кстати, вам не кажется, что было бы лучше забрать Тревайза с собой?
– Нет. Если честно, пусть он болтается где угодно, лишь бы не дома. На Терминусе от него покоя не будет. Его бредовая идея о существовании Второй Академии оказалась превосходной причиной для его ссылки, и, конечно, мы рассчитывали на то, что Пелорат потащит его на Сейшелл. Но чтобы он возвращался домой – нет, увольте! Опять начнет сеять смуту. Кто его знает, что он отчебучит в следующий раз.
Коделл крякнул:
– Да уж… Вряд ли отыщется более легковерный человек, чем ученый-фанатик. Я вот думаю – наверное, Пелората можно было и еще сильнее поднакачать.
– Веры в истинное существование мифической сейшельской Геи было вполне достаточно, но не будем больше об этом. Когда возвратимся, придется встретиться с Советом, нам потребуются их голоса для ратификации договора с Сейшеллом. К счастью, у нас имеется запись беседы с Тревайзом – достоверная, все честь по чести, подтверждающая, что он покинул Терминус добровольно. Принесу официальные извинения за кратковременный арест Тревайза, и Совет будет удовлетворен.
– Надеюсь, у вас это проскочит, Мэр, – сухо отозвался Коделл. – Только вот… вам не кажется, что Тревайз запросто может продолжить поиски Второй Академии?
– Пусть ищет, – пожала плечами Бранно. – Лишь бы на Терминусе этим не занимался. Чем бы дитя ни тешилось… Все равно ничего не найдет. Существование Второй Академии – такой же миф, как существование Геи для сейшельцев. – Она откинулась на спинку кресла, забросила руки за голову, излучая самодовольство: – А Сейшелл у нас теперь вот где (она крепко сжала кулак). И к тому времени, когда они это поймут, будет поздно. Так что Академия жила, живет и будет жить, и никто ей не помешает.
– И заслуга эта целиком и полностью принадлежит вам. Мэр.
– Не сомневайтесь, это от меня не укрылось, Коделл, – улыбнулась Бранно, и их корабль, скользнув в гиперпространство, вскоре вынырнул оттуда уже совсем неподалеку от Терминуса.
– Не совсем так, Трев. Компор покинул этот корабль, и его сменили двое людей. Один из них – Сторгендибаль – важный деятель Второй Академии. Его называют Оратором.
– Важный деятель? Вероятно, обладает ментальной силой?
– О да. Очень могучей силой.
– Ты справишься?
– Конечно. Второй человек, который находится вместе с ним на этом корабле, – Гея.
– Ваш человек?
– Да, ее зовут Сурановирембластриан. Хотя, не будь она так долго вдали от меня/нас, ее имя теперь было бы длиннее.
– Способна ли она выдержать схватку с важным деятелем Второй Академии?
– Его удерживает не она сама, а вся Гея. Она / мы / я способны уничтожить его.
– Она это и собирается сделать? Уничтожить его и Бранно? Что это значит? Гея хочет разбить обе Академии и основать собственную Галактическую Империю? Ренессанс Мула? Да это почище Мула будет…
– Нет, нет, Трев. Только не волнуйся. Тебе нельзя. Все трое находятся в неразрывной связке. Они ждут.
– Чего?
– Твоего решения.
– Снова здорово… Какого решения? Почему моего?
– Прошу тебя, Трев, – сказала Блисс. – Скоро все объяснится. Я / мы / она сказали тебе ровно столько, сколько могли пока сказать.
85
Бранно устало, обреченно проговорила:– Я совершила ошибку, Лайоно и, вероятно, фатальную.
– Следует ли в этом признаваться? – одними губами спросил Коделл.
– Им известно все, о чем я думаю. Так что говори не говори – хуже не будет. Точно так же им известно все, о чем думаете вы, когда даже не шевелите губами… Надо было дождаться, когда наши ученые доведут мощь экрана до предела…
Коделл спросил:
– Как вы могли такое предвидеть, Мэр? Если бы мы ждали, пока экран укрепится вдвое, втрое, вчетверо, нам пришлось бы ждать вечно. По правде говоря, я очень жалею, что мы сами потащились сюда. Пусть бы такие эксперименты ставились на ком-то другом. Пусть хоть бы на вашем возлюбленном громоотводе.
Бранно вздохнула.
– Я не хотела дать им времени на передышку, Лайоно. Но тут вы попали в точку. Я должна была ждать до тех пор, пока экран не стал бы не пробиваем. Ну, если не совсем непробиваемым, то хотя бы более плотным. Я знала, что пока в нем – большая прореха, но ждать больше не могла. Ждать, пока залепят дыру, – значило ждать, пока истечет мой срок пребывания на посту Мэра, а я так хотела, чтобы все произошло, пока я у власти! Как последняя дура, убедила себя в том, что экран выдержит. Не желала слушать никаких предостережений – ваших, к примеру.
– Мы все еще можем победить, если будем терпеливы.
– Да? Вы можете отдать приказ выстрелить по этому кораблю?
– Нет. Не могу, Мэр. Эта мысль почему-то мне противна.
– Мне тоже. Даже если бы вы или я смогли отдать приказ, никто из команды не сумел бы его выполнить.
– Это пока, Мэр, но обстоятельства могут измениться. На самом деле намечается выход нового актера на сцену.
Он указал в иллюминатор. Корабельный компьютер автоматически фокусировал изображение, делал его более плоским, как только в поле зрения бортовых систем попадал новый объект.
– Можете добавить увеличение, Лайоно?
– Без проблем. Необычайно ловок все-таки этот мужичок из Второй Академии. Все, что ему не мешает, мы можем проделывать с легкостью.
– Так… – пробормотала Бранно, изучая вид в иллюминаторе. – «Далекая Звезда» собственной персоной. На борту, скорее всего, Тревайз и Пелорат, если и этих не сменили людишки из Второй Академии. Громоотвод мой постарался на славу. Эх… – она скрипнула зубами… – был бы у меня экран поплотнее…
– Терпение и спокойствие! – проговорил Коделл. В отсеке управления послышался чей-то голос, и почему-то Бранно поняла, что он звучит не в звуковом диапазоне. Она слышала его прямо у себя в сознании. Взгляда Коделла было достаточно, чтобы понять, что он ощутил то же самое.
Голос спросил:
– Вы слышите меня, Мэр Бранно? Если да, не трудитесь отвечать. Просто подумайте об этом.
– Кто вы? – тихо спросила Бранно.
– Я – Гея, – был ответ.
86
Все три корабля застыли в неподвижности и медленно кружили вокруг Геи, как три спутника, сопровождая Гею в бесконечном пути вокруг ее солнца.Тревайз смотрел в иллюминатор. Он устал от догадок – какова могла быть его роль, ради чего его притащили сюда через тысячи парсеков.
Звук, раздавшийся у него в сознании, не испугал его. Он как будто ждал именно этого.
Голос произнес:
– Вы слышите меня, Голан Тревайз? Если да, не трудитесь отвечать. Просто подумайте об этом.
Голан оглянулся. Пелорат ошарашенно оглядывался по сторонам, значит, тоже услышал. Блисс, сложив руки на коленях, сидела спокойно, но Тревайз не сомневался – она тоже услышала голос.
Пропустив мимо ушей предложение оперировать только мыслями, он сказал вслух, старательно выговаривая каждое слово:
– Пока я не пойму, что происходит, я не сделаю ничего, о чем бы меня ни попросили.
– Скоро поймете, – ответил Голос.
87
– Все вы, – сказала Нови, – будете слышать меня у себя в сознании. Все вы можете отвечать мне мысленно. Я сделаю так, что вы будете слышать друг друга. Никаких задержек связи не будет – ментальное поле распространяется со скоростью света, а мы не так далеко друг от друга. Начнем с того, что все мы попали сюда не случайно.– Каким образом? – послышался голос Мэра Бранно.
– Не за счет ментальной «обработки», – ответила Нови. – Гея не вмешивалась ни в чье сознание. Это не в наших правилах. Мы просто воспользовались вашими амбициями. Мэр Бранно хотела без промедлений основать Вторую Академию. Оратор Гендибаль мечтал стать Первым Оратором. Было достаточно усилить эти желания и направить их в нужное русло.
– Я знаю, как попал сюда, – упрямо заявил Гендибаль.
И на самом деле – он знал. Он знал, почему ему так хотелось отправиться в космос, почему он старательно преследовал Тревайза, так уверен, что все ему подвластно…
Все дело было в Нови. О, Нови!
– С вами был особый случай, Оратор Гендибаль. Ваши амбиции были велики, но у вас мягкий, добрый характер, что значительно облегчило задачу. Вы добры к любому, кто, по вашему мнению, во всех отношениях ниже вас. Я воспользовалась этим, и обернула все против вас. Мне / нам очень стыдно, и оправданием мне / нам может послужить лишь то, что Галактика в опасности.
Нови помолчала. Когда она заговорила вновь, голос ее, хотя говорила она без помощи голосовых связок, стал более печален, на лбу залегли горькие морщинки.
– Час пробил. Гея не могла больше ждать. В последнем столетии люди с Терминуса занимались разработкой противоментального экрана. Оставленные на произвол судьбы, они бы уже в следующем поколении стали неуязвимы даже для Геи и могли совершенно беспрепятственно всюду применять свое физическое оружие. Галактика не выстояла бы против них, они основали бы Вторую Империю образца Первой Академии вопреки Плану Селдона, вопреки воле народа Трентора и народа Геи. Мэра Бранно нужно было каким-то образом вынудить к действиям до того, как разработка экрана будет завершена.
Теперь – о Тренторе. План Селдона работал превосходно, потому что за его выполнением прослеживала сама Гея. В течение последнего столетия пост Первого Оратора занимали спокойные, рассудительные люди. Но вот вверх стремительно взлетел Стор Гендибаль. Он непременно стал бы Первым Оратором, и при нем позиция Трентора стала бы активной. Он сконцентрировал бы свои усилия на развитии физической мощи Трентора, ополчился бы против Терминуса до того, как закончилась бы разработка противоментального экрана, и победил бы Первую Академию. План Селдона был бы доведен до конца и увенчался бы созданием Второй Галактической Империи – Империи образца Трентора, вопреки воле народов Терминуса и Геи. Следовательно, и Гендибаля нужно было вынудить к действиям до того, как он стал Первым Оратором.
Гея упорно и старательно трудилась несколько десятилетий напролет, и нам удалось свести обе Академии в нужном месте в нужное время. Повторяю я все это для того, главным образом, чтобы Советник Тревайз лучше понял, в чем дело.
– А я не понимаю, – немедленно встрял Тревайз, снова заговорив вслух. – Что такого ужасного в любой из версий Галактической Империи?
Нови ответила:
– Вторая Империя, созданная по образу и подобию Терминуса, будет милитаристской, основанной насильно, удерживаемой насильно. Она всего-навсего возродит в себе Первую Империю. Так думает Гея. Вторая Империя, созданная по образу и подобию Трентора, будет покровительственной, будет основана на расчетах и удерживаема с помощью расчетов – это будет вечно живой труп. Так думает Гея.
– А что Гея может предложить взамен? – поинтересовался Тревайз.
– Огромную Гею! Галаксию! Чтобы каждая из обитаемых планет стала такой же живой, как Гея. Чтобы все планеты, живые планеты, объединились для более высокой и великой гиперпространственной жизни. Чтобы в этом приняли участие и ненаселенные планеты. И звезды. Каждый атом межзвездного газа. Может быть – даже огромная черная дыра в центре Галактики. Живая Галактика, наиболее благоприятная для всего живого, – как это было бы прекрасно! Жизнь, непохожая на ту, что была когда-то, и никаких повторений ошибок прошлого…
– Зато новых хоть отбавляй, – саркастически пробурчал Тревайз.
– Геей накоплен тысячелетний опыт.
– Но не на уровне Галактики.
– Да, но все-таки, какова моя роль во всем этом?
Голос Геи, транслируемый через сознание Нови, прогремел как раскат грома:
– Выбрать! Какой должна быть Галактика!
Наступило долгое, мучительное молчание. И вот голос Тревайза (наконец, ментальный – он был слишком ошеломлен, чтобы пошевелить губами) проговорил:
– Почему я?
Нови сказала:
– Сами мы не можем ничего поделать, хотя смогли точно выбрать момент времени, когда ни Трентор, ни Терминус еще не стали настолько могущественны, что остановить их было бы уже нельзя, пока между ними не установилось бы смертельно опасное равновесие, которое разорвало бы Галактику. Мы нашли вас, Советник… хотя не совсем так. Люди с Трентора разыскали вас через человека по имени Компор, хотя даже не предполагали, что на самом деле нашли. А вслед за ними на вас обратили внимание мы. Голан Тревайз, вы обладаете удивительным даром принимать верные решения.
– Отрицаю, – отрезал Тревайз.
– Обладаете и не раз подтверждали это. Вы всегда действуете уверенно. Мы хотим, чтобы сейчас вы совершили выбор от имени всей Галактики. Вероятно, вам не хочется взваливать на себя груз ответственности. Вам захочется всеми силами отказаться от совершения выбора. И тем не менее вы будете понимать, что это верно. Вы будете уверены. А потом сделаете выбор. Когда мы нашли вас, мы поняли, что нашли верного человека, и многие годы потом разрабатывали такую схему стечения событий, чтобы не потребовалось ментальное вмешательство и чтобы вы трое: Мэр Бранно, Оратор Гендибаль и Советник Тревайз – одновременно оказались поблизости от Геи. Это нам, как видите, удалось.
Тревайз спросил:
– Но разве, Гея, сейчас, здесь тебе не под силу побороть Мэра и Оратора? Разве ты сама не можешь основать эту живую Галактику без всякой моей помощи? Если можешь, почему не сделаешь этого?
Нови сказала:
– Не знаю, сумею ли объяснить так, чтобы вы были удовлетворены, Гея была основана тысячи лет назад с помощью роботов, которые когда-то служили людям, но теперь больше не служат. Они сумели убедить нас, что выжить мы сможем, лишь строго повинуясь Трем Законам Роботехники, примененным ко всему живому. Первый Закон для нас звучит так: Гея не может причинить вред ничему живому или за счет бездействия допустить, чтобы всему живому был причинен вред. Мы следовали этому закону на протяжении всей нашей истории, и по-другому просто не можем.
В результате теперь мы беспомощны. Мы не можем насильно навязать нашу точку зрения о Живой Галактике квинтиллионам человеческих существ и бесконечному числу других форм жизни и тем самым, вероятно, причинить вред многим. Но мы не можем безучастно наблюдать, как Галактика наполовину уничтожит себя в борьбе, которую мы в силах предотвратить. Мы не знаем, что дешевле обойдется Галактике – действие или бездействие, поддержка нами Трентора или поддержка Терминуса. Пусть же Советник Тревайз решит, и каково бы ни было решение, Гея повинуется ему.
Тревайз спросил:
– А как это, интересно, должно выглядеть?
Нови сказала:
– У вас есть компьютер. Люди с Терминуса, создав его, сделали больше, чем хотели. Компьютер на борту вашего корабля включает в себя частицу Геи. Положите ваши руки на контакты и думайте. Если вы подумаете, например, что экран Мэра Бранно не проницаем, она тут же воспользуется оружием и уничтожит остальные два корабля, захватит власть над Геей, а потом над Трентором.
– И вы ничего не сделаете, чтобы предотвратить это?
– Пальцем не пошевелим. Если вы уверены, что власть Терминуса принесет Галактике меньше вреда, чем любой другой вариант, мы с радостью поможем этой власти установиться, даже ценой нашей собственной гибели… Вы можете также ощутить ментальное поле Оратора Гендибаля и подсоединиться к нему через компьютер. Тогда он избавится от меня. Потом он сумеет воздействовать на сознание Мэра, заберет ее корабли и тоже захватит власть над Геей. И Гея ничего не сделает, чтобы предотвратить это. Либо отыщите мое ментальное поле и соединитесь с ним, и тогда будет положено начало существованию живой Галактики – не сразу, не при жизни нынешнего поколения, даже не при жизни следующего; но пройдут столетия трудов, и все эти столетия План Селдона будет выполняться. Вам выбирать.
Мэр Бранно вмешалась:
– Стойте! Не торопитесь! Могу я сказать?
– Говорите открыто, – сказала Нови. – Говорите и вы, Оратор Гендибаль.
Бранно сказала:
– Советник Тревайз, когда мы виделись с вами в последний раз, вы сказали: «Настанет день, Госпожа Мэр, и вам сможет понадобиться моя помощь. Тогда я поступлю, как сочту нужным, и не забуду вам этих двух дней». Уж не знаю, предвидели ли вы, что все так обернется, – видимо, либо интуитивно предчувствовали, либо у вас действительно столь редкий дар делать верные выводы, как говорит эта женщина, что толкует о живой Галактике. В любом случае вы были правы. Я прошу вас о помощи от имени всей Федерации. Может быть, вам не терпится поквитаться со мной за то, что я арестовала и выслала вас. Но не забывайте о том, что действовала я исключительно ради того, что считала лучшим для страны. Ну пусть я ошиблась, пусть вы думаете, что у меня на то были личные причины, – ошиблась я, а не Федерация. Не уничтожайте же всю Федерацию из желания отомстить мне. Помните: вы – гражданин Академии, вы – человек и вам не хочется быть цифрой в планах бескровных математиков с Трентора или еще меньше, чем цифрой в галактическом компоте жизни и нежити. Вы хотите, чтобы вы сами, и ваши друзья, и ваши потомки были независимыми носителями свободной воли. Остальное – чепуха. Эти, другие, скажут вам, будто бы наша Империя утвердится на крови и слезах. Но это вовсе не обязательно. Это зависит от нас – сделать так, чтобы это не произошло, или не сделать. В любом случае лучше добровольно проиграть, чем жить в бессмысленной, искусственной безопасности, словно винтики в машине. Поймите, сейчас вы должны сделать выбор как человеческое существо, обладающее свободой воли. Эти, с Геи, никакого решения принять не могут, кишка тонка, они зависят от вас. Они готовы самоуничтожиться, если вы им прикажете. Этого вы хотите для всей Галактики?
– Не знаю, как у меня со свободой, Мэр. Вероятно, с моим сознанием таки тонко поработали, так что я могу дать лишь желаемый ответ.
Нови вмешалась:
– Ваше сознание не тронуто. Если бы могли поставить вас на службу своим целям, эта встреча была бы бессмысленна. Будь мы настолько беспринципны, разве нас стала бы волновать судьба человечества?
Гендибаль сказал:
– Полагаю, теперь моя очередь высказаться. Советник Тревайз, раскройте глаза, смотрите на все шире, не замыкайтесь в рамках дешевого патриотизма. Терминус не выше Галактики, хотя вы там родились. Уже пять столетий Галактика живет по Плану Селдона. Этот процесс идет не только внутри границ Федерации, но и за их пределами… Вы были и являетесь частицей Плана Селдона, а это выше, чем роль гражданина и деятеля Первой Академии. Не сделайте же ничего такого, что нарушило бы План, пусть вами не овладеют ни патриотизм, ни романтические стремления к новому и неизведанному. Вторая Академия ни в коем случае не покусится на свободную волю человечества. Мы посредники, а не деспоты… Наша Вторая Империя будет фундаментально отличаться от Первой. На протяжении всей истории человечества в Галактике шли войны, проливалась кровь даже тогда, когда в вашей Академии царили мир и спокойствие. Выберите вариант Мэра Бранно, и не будет этому конца и края. Порочный, смертельный круг. План Селдона предлагает освободиться от всего этого наконец, но не ценой того, чтобы человек стал атомом в Галактике атомов, не ценой того, чтобы сравняться с травой, бактериями и пылью под ногами.
Нови сказала:
– Оратор Гендибаль верно описал вариант новой Империи, которую может создать Первая Академия. С описанием его собственного варианта я не согласна. Ораторы Трентора – люди, живые люди, со своими слабостями, с той же свободой воли, такие, как были всегда. Разве нет на Тренторе изнурительной конкуренции, политики, борьбы за власть? Разве нет ссор, ненависти, скандалов, мести за Столом Ораторов? Хотелось бы вам повиноваться таким вершителям судеб? Пусть Оратор Гендибаль ответит честно – спросите его об этом.
– Нет нужды взывать к моей честности, – парировал Гендибаль. – Все это мне прекрасно известно: и конкуренция, и ненависть, и все остальное. Но когда решение принято, ему повинуются все. Из этого правила еще никогда не бывало исключений.
Тревайз спросил:
– А что, если я не сделаю выбора?
– Вы должны, – сказала Нови. – Вы поймете, что будет вернее, если вы сделаете выбор.
– А что, если попытаюсь, но не смогу?
– Вы должны.
– Сколько у меня времени? – спросил Тревайз.
– Сколько угодно, – ответила Нови, – пока вы не будете уверены в том, что выбрали правильно.
Потекли минуты. Тревайз застыл в молчании.
Все остальные тоже молчали, но Тревайзу казалось, что он слышит биение множества сердец.
Он слышал, как голос Харлы Бранно твердо, решительно проговорил: «Свободная воля!» А голос Оратора Гендибаля – «Руководство и мир». А голос Нови прошептал: «Жизнь»…
Тревайз обернулся и увидел, что Пелорат во все глаза, не мигая, смотрит на него.
– Все слышал, Джен?
– Да, Голан, слышал.
– Что скажешь?
– Решение не мне принимать.
– Ясно. Но что ты думаешь?
– Не знаю. Меня пугают все три варианта. И все-таки мне пришла в голову одна идея – совершенно особенная…
– Да?
– Когда мы только-только вылетели в космос, ты показывал мне Галактику. Помнишь?
– Конечно.
– Ты ускорил ее движение во времени, и она задвигалась. Я тогда сказал, как будто предугадал теперешний момент: «Галактика похожа на живое существо». Тебе не кажется, что она уже сейчас живая?
Уверенность осенила Тревайза, как только он вспомнил то мгновение. Он вспомнил и о том, что не так давно решил – Пелорат во всей этой истории сыграет не последнюю роль. Он поспешно отвернулся, чтобы не тратить времени ни на раздумья, ни на сомнения.
Он решительно опустил руки на контакты компьютера и подумал так решительно, как не думал никогда.
Он принял решение, решение, от которого зависела судьба Галактики.
Эпилог
88
У Мэра Харлы Бранно не было причин для недовольства. Государственный визит не затянулся и при этом оказался необычайно продуктивным. Она сказала без обычного высокомерия:– Но, конечно, доверять им полностью нельзя. Взгляд ее был устремлен в иллюминатор. Корабли Флота Академии один за другим уходили в гиперпространство и возвращались на базы.
Бесспорно, присутствие кораблей произвело должное впечатление на Сейшелл, однако никаких претензий и быть не могло: они не покинули космического пространства Академии и, как только Мэр Бранно отдала приказ, тут же без промедления удалились.
С другой стороны, Сейшелл прекрасно уразумел, что так же быстро корабли могут вернуться, если что. Этот маневр продемонстрировал одновременно и военную мощь Академии, и ее добрую волю.
Коделл сказал:
– Совершенно верно: доверять им полностью нельзя, как и никому в Галактике, и в интересах Сейшелла соблюдать все пункты договора. Мы повели себя благородно.
Бранно уточнила:
– Многое зависит от доработки деталей, думаю, это займет несколько месяцев. Общие положения можно набросать уже сейчас, но потом настанет черед мелочей: конкретные моменты организации карантинных мероприятий по импорту и экспорту, утряска вопроса по соответствию мер веса зерна и мяса и так далее.
– Знаю, но это действительно мелочи, а вы сделали великое дело, Мэр. Удар был точен и силен – зря я сомневался.
– Ну, будет вам, Лайоно. Дело состояло лишь в том, чтобы Академия учла самолюбие и гордость Сейшелла. В конце концов они сохраняли независимость со времен Империи.
– Да, и теперь они больше нам докучать не станут.
– Конечно, так что всего-то и надо было немного смирить собственную гордыню и дать им возможность продемонстрировать свою. Признаю, это мне далось нелегко, чтобы я, Мэр Федерации, власть которой простирается почти на всю Галактику, унизилась до того, что предприняла визит в провинциальную звездную систему, но главное было принять такое решение. А им какое удовольствие! Надо было поспорить, Лайоно, – они бы тут же согласились на мой визит, если бы мы подвели корабли к их границам, но это означало бы хорошую мину при плохой игре.
Коделл кивнул:
– А мы избежали внешних проявлений силы, продемонстрировав взамен ее сущность.
– Вот именно… Кому принадлежат эти золотые слова?
– Вроде бы так говорится в какой-то из пьес Эридена, но точно не помню. Надо будет поинтересоваться у кого-нибудь из наших литературных светил, когда вернемся.
– Если я вспомню. Нужно будет поскорее организовать ответный визит сейшельцев на Терминус и проследить за тем, чтобы они были приняты как равные. Боюсь, Лайоно, вам лично придется заняться проблемой безопасности их делегации. Некоторые наши горячие головы могут не до конца понять ситуацию, а было бы крайне неразумно подвергать наших высоких гостей хоть сколько-нибудь заметному унижению, ну мало ли – вдруг затеют что-то вроде демонстраций протеста…
– Безусловно, – согласился Коделл. – Кстати, удивительно мудро вы поступили, послав вперед Тревайза.
– Вы про моего громоотвода? Да, честно говоря, я сама от него не ожидала такой прыти. Он с таким шумом ворвался в Сейшелл и вызвал такую бурю негодования с их стороны – поверить трудно. Молодчага! И какое прекрасное подспорье для моего визита – подумать только, гражданин Академии их немножко потревожил, а я уже тут как тут, с заверениями, что такое больше не повторится, и с благодарностью за их снисходительность.
– Замечательно!.. Кстати, вам не кажется, что было бы лучше забрать Тревайза с собой?
– Нет. Если честно, пусть он болтается где угодно, лишь бы не дома. На Терминусе от него покоя не будет. Его бредовая идея о существовании Второй Академии оказалась превосходной причиной для его ссылки, и, конечно, мы рассчитывали на то, что Пелорат потащит его на Сейшелл. Но чтобы он возвращался домой – нет, увольте! Опять начнет сеять смуту. Кто его знает, что он отчебучит в следующий раз.
Коделл крякнул:
– Да уж… Вряд ли отыщется более легковерный человек, чем ученый-фанатик. Я вот думаю – наверное, Пелората можно было и еще сильнее поднакачать.
– Веры в истинное существование мифической сейшельской Геи было вполне достаточно, но не будем больше об этом. Когда возвратимся, придется встретиться с Советом, нам потребуются их голоса для ратификации договора с Сейшеллом. К счастью, у нас имеется запись беседы с Тревайзом – достоверная, все честь по чести, подтверждающая, что он покинул Терминус добровольно. Принесу официальные извинения за кратковременный арест Тревайза, и Совет будет удовлетворен.
– Надеюсь, у вас это проскочит, Мэр, – сухо отозвался Коделл. – Только вот… вам не кажется, что Тревайз запросто может продолжить поиски Второй Академии?
– Пусть ищет, – пожала плечами Бранно. – Лишь бы на Терминусе этим не занимался. Чем бы дитя ни тешилось… Все равно ничего не найдет. Существование Второй Академии – такой же миф, как существование Геи для сейшельцев. – Она откинулась на спинку кресла, забросила руки за голову, излучая самодовольство: – А Сейшелл у нас теперь вот где (она крепко сжала кулак). И к тому времени, когда они это поймут, будет поздно. Так что Академия жила, живет и будет жить, и никто ей не помешает.
– И заслуга эта целиком и полностью принадлежит вам. Мэр.
– Не сомневайтесь, это от меня не укрылось, Коделл, – улыбнулась Бранно, и их корабль, скользнув в гиперпространство, вскоре вынырнул оттуда уже совсем неподалеку от Терминуса.