Глаза Бейли раскрылись, и руки впились в спинку кровати. Безопасность!.. Этот человек, Ханнис Груэр, был главой солярианской безопасности. Что означало это слово? Если то же самое, что на Земле, то Груэр отвечал за оборону Солярии против вторжения извне и за подавление внутренних беспорядков. Почему раскрытие убийства было так важно для него? Только ли потому, что на Солярии не было полиции и Департамент Безопасности должен был непосредственно заниматься раскрытием преступлений? Груэр держался непринуждённо с Бейли. Но время от времени он бросал осторожные и, казалось, опасливые взгляды на Дэниела. Почему? Бейли получил инструкцию держать глаза и уши открытыми. Очевидно, Дэниел получил такие же инструкции. Груэр, видимо, подозревал Дэниела в шпионаже. Конечно, он не опасался шпионажа со стороны Земли. Земля была слишком слабой и ничтожной планетой, чтобы всерьёз принимать её в расчёт. Другое дело – Аврора – самый могущественный из миров Галактики. Почему Дэниел играет роль спейсера? Его объяснения казались Бейли неубедительными. Естественно, что робот, сколь бы человекоподобен он ни был, не мог рассчитывать на хороший приём на Солярии. Поэтому робот должен изображать человека. Но разве нельзя послать с той же миссией человека? Конечно, нельзя, тут же ответил он сам себе. Ни один надменный спейсер никогда не согласился бы столь длительное время пребывать в тесном контакте с землянином. А если всё это так, всё же остаётся непонятным, почему Солярия придавала такое большое значение расследованию убийства, столь большое, что для этого она попросила Землю прислать своего представителя. И почему могущественная Аврора также проявила к этому делу такой большой интерес? Это была загадка. Ко всем прежним чувствам его – боязни открытого пространства и солнечного света, гнетущему страху перед опасностями, угрожавшими его родной планете, ответственности за выполнение сложного задания в странной и непривычной обстановке, – ко всему этому прибавилось неясное ощущение, что он попал в самую гущу какого-то непонятного ему конфликта между могущественными Внешними Мирами.
Перед Илайдж Бейли появляется женщина
Наконец Бейли заснул. Он не помнил, когда именно произошёл переход от бодрствования ко сну. В какой-то момент изголовье его постели осветилось. Он открыл глаза и взглянул на часы. В комнату был мягкий свет. Очевидно, на Солярии наступило утро, и роботы, управляющие домом, решили, что Бейли достаточно отдохнул. Интересно, проснулся ли уже Дэниел, – подумал Бейли и тут же усмехнулся нелепости вопроса. Дэниел не мог спать. Правда он мог подражать сну так же, как он подражал всем остальным человеческим поступкам. Может быть, он раздевался на ночь и надевал пижаму?
Как будто подслушав эти мысли, вошёл Дэниел.
– Доброе утро, партнёр Илайдж, – торжественно возвестил он. Робот был безукоризненно одет, его лицо было по-прежнему идеально безмятежным.
– Хорошо ли вы спали? – продолжал он.
– Да, – сухо ответил Бейли, – а вы?
С этими словами он вскочил с постели и направился в ванную комнату для совершения обычного утреннего ритуала.
– Если появятся роботы, чтобы побрить меня, отошлите их к дьяволу, – крикнул Бейли из ванной комнаты. – Они действуют мне на нервы, даже если я их не вижу.
Во время бритья он рассматривал своё лицо, то самое лицо, которое он видел в зеркале по утрам на Земле. Хорошо бы, конечно, иметь возможность с кем-нибудь посоветоваться, рассказать о том немногом, что он успел заметить.
– Пока ещё мало успел, – пробурчал он своему отражению.
Покончив с туалетом, Бейли обратился к Дэниелу.
– У меня есть несколько вопросов к вам, Дэниел.
– Я постараюсь наилучшим образом в меру своих знаний ответить на ваши вопросы, партнёр Илайдж, – с важностью ответил робот.
«Или в меру данных тебе инструкций», – подумал про себя Бейли, но вслух сказал:
– Почему население Солярии столь малочисленно? Всего двадцать тысяч человек?
– Эта цифра была установлена в результате расчётов.
– Возможно, но вы не отвечаете по существу. На этой планете могут жить миллионы. Почему же всего двадцать тысяч? Вы сказали, что соляриане считают такое число оптимальным, но почему?
– Таков их образ жизни.
– Вы имеете в виду, что они практикуют контроль над рождаемостью?
– Да.
– И при этом оставляют планету пустой?
Бейли и сам не знал, почему его заинтересовал этот вопрос. Возможно, потому, что численность населения Солярии была пока один из немногих известных ему фактов.
– Солярия вовсе не пустая, – ответил Дэниел. – Она разделена на участки, каждый из них управляется одним из соляриан. Размер поместья определяется решение Совета Правителей.
– И здесь совсем нет городов? – спросил Бейли, и при этом холодные мурашки забегали у него по спине.
– Нет, партнёр Илайдж. Соляриане живут полностью изолировано, и никогда не встречаются друг с другом. Исключение составляют супружеские пары, живущие в общем поместье.
– То есть как не встречаются?
– На Солярии личные встречи заменены телеконтактами, такими, как ваш вчерашний телеконтакт с правителем Груэром. Соляриане приняли только такой способ общения, и никакой иной.
Бейли недоуменно уставился на своего собеседника.
– Вы имеете в виду и нас? Мы тоже будем лишены возможности личных встреч?
– Таковы обычаи данной планеты, партнёр Илайдж.
– Но как же я смогу расследовать преступление? Предположим, я захочу повидаться с кем-нибудь…
– Находясь в этом доме, партнёр Илайдж, вы можете получить объёмное изображение любого жителя планеты. Это не составляет никакой проблемы и фактически совершенно избавит вас от неприятной необходимости покидать пределы дома. Вот почему я сказал, когда вы прибыли сюда, что вам вовсе не нужно будет привыкать к открытому пространству. И это к лучшему. Иначе, выходя из дома, вы испытывали бы крайне неприятные ощущения.
– Мои ощущения касаются только меня, – раздражённо заметил Бейли и добавил: – Прежде всего, Дэниел, я хочу связаться с женщиной, Гладией, женой убитого. И если трёхмерное изображение покажется мне неудовлетворительным, я пойду к ней и поговорю с ней лично. Такие вопросы буду решать только я, и никто более.
– Вы будете иметь возможность получить исполнение ваших желаний, партнёр Илайдж, – бесстрастно ответил робот. – А пока я распоряжусь о завтраке. – И он отправился к двери.
Бейли посмотрел на широкую спину робота и внутренне усмехнулся. Дэниел Оливо изображал из себя хозяина положения. Очевидно, ему были даны инструкции следить за тем, чтобы Бейли не узнал слишком много. Как бы не так… На худой конец у Бейли имелся козырный туз. Дэниел Оливо был всего лишь Р.Дэниел Оливо – роботом. Если сообщить об этом Груэру или любому другому солярианину…
С другой стороны, поразительное сходство Дэниела с человеком могло оказаться и полезным. Иногда лучше иметь козырь про запас, чем сразу же его выбросить.
«Поживём – увидим, – подумал Бейли, – а сейчас действительно неплохо было бы позавтракать». И он последовал за Дэниелом.
– Каким образом происходит установление объёмного контакта? – спросил Бейли.
– Это делают роботы, партнёр Илайдж, – ответил Дэниел и нажал кнопку вызова.
Сейчас же появился робот.
«Откуда они только выскакивают», – подумал Бейли. Их никогда не видно. Но стоит только нажать на кнопку, и они появляются как будто из-под земли. Бейли внимательно посмотрел на пришедшего робота. Его лицо не было блестящим, скорее оно имело сероватый оттенок. На груди был рисунок из белых и жёлтых квадратов. В середине рисунка – контрольное табло с номером.
– Проводи нас в помещение для бесед, – приказал Дэниел.
Робот молча поклонился и двинулся к двери.
– Подожди, парень. Как твоё имя? – спросил Бейли.
Робот взглянул на Бейли.
– У меня нет имени, господин, – произнёс он отчётливо и без колебаний.
– Мой серийный номер, – металлический палец поднялся и опустился на контрольном табло на его груди, – Х-2745.
Бейли и Дэниел проследовали в большой зал, туда, где вчера состоялся разговор с правителем Груэром. Вошедших почтительно встретил другой робот. Первый поклонился и удалился.
– Очевидно, для каждой операции существует отдельный робот, – заметил Бейли. – Это и неудивительно при таком количестве…
Бейли посмотрел на второго робота. За исключением табло на груди и, возможно, каких-то изменений в программе, он был достаточным дубликатом первого.
– А какой у тебя серийный номер, парень? – спросил Бейли.
– Х-1129, господин.
– Так вот, Х-1129, мне нужно поговорить с госпожой Гладией Дельмар, женой покойного правителя Рикэна Дельмара… Послушайте, Дэниел, что ещё нужно сообщить ему, её адрес или что-нибудь ещё?
– Не думаю, что необходима какая-либо дополнительная информация, – спокойно ответил Дэниел. – Впрочем, я могу узнать у робота.
– Я сам сделаю это, – прервал его Бейли. – Слушай, парень, ты знаешь, как связаться с этой госпожой?
– Да, господин. Моя обязанность – установление контактов со всеми господами Солярии. – Это было произнесено без всякого оттенка гордости. Просто констатация факта, как если бы он сказал: «Я сделан из металла, господин».
– Ничего удивительного, партнёр Илайдж, – вмешался Дэниел. – Существует всего около двадцати тысяч соединений. Это совсем немного.
Бейли кивнул.
– А если на Солярии имеется две Гладии Дельмар, что тогда? Ты не перепутаешь, парень?
Робот молчал.
– Полагаю, партнёр Илайдж, – начал Дэниел, – что он не понял вопроса. Очевидно, на Солярии не встречается одинаковых имён. При рождении даются только те имена, которые в данный момент не заняты никем другим.
– С каждой минутой все больше странного узнаешь об этой планете, – пробормотал Бейли.
– Теперь, парень, – обратился он к роботу, – покажи мне, что надо делать, чтобы установить контакт?
Последовала пауза, после чего робот ответил:
– Вы сами хотите установить контакт, господин?
– Вот именно.
Дэниел мягко коснулся руки Бейли.
– Минуточку, партнёр Илайдж.
– Что такое?
– Я полагаю, что робот произведёт все необходимые операции с большей ловкостью, чем вы.
– Я не сомневаюсь в этом, – мрачно ответил детектив. – Возможно, я и напутаю что-нибудь. Но, тем не менее, я предпочитаю сделать все сам. – Он взглянул на бесстрастное лицо Дэниела. – В конце концов ведь приказы отдаю я, не так ли?
– Разумеется, партнёр Илайдж, – не моргнув глазом, ответил робот. – И ваши приказания, если он не противоречат Первому Закону, будут неукоснительно выполняться. Но с вашего разрешения, с хочу поделиться с вами той небольшой информацией о здешних роботах, которой я располагаю. Роботы Солярии специализированы более, чем на любом другом из Миров. Хотя конструктивно они могли бы выполнять множество работ, каждый из них запрограммирован на выполнение одной-единственной функции. Выполнение незапрограммированных функций может быть связано только с выполнением одного из Трёх Основных Законов. Но, в свою очередь, невыполнение той единственной функции, для которой они предназначены, также связано с требованиями Трёх Основных Законов. Если бы робот был человеком, то можно было бы сказать, что невозможность выполнения его обязанности неприятна для него. Обычно этого не случается, так как жители Солярии никогда не вмешиваются в операции, совершаемые роботами. Соляриане считают неприличным выполнять ту работу, которую должен выполнять робот.
– Вы пытаетесь убедить меня, Дэниел, что если я сделаю за робота его работу, это причин ему боль?
– Как вы знаете, партнёр Илайдж, слово «боль» в человеческом смысле неприменимо к операциям робота.
Бейли пожал плечами.
– Тогда в чём же дело?
– Тем не менее, – методично продолжал Дэниел, – ощущение, которое испытывают роботы при этом, насколько я могу судить, столь же неприятно ему, как ощущение боли человеческому существу.
– О дьявол! Но я же не солярианин! – сердито воскликнул Бейли. – Мне противно, когда роботы вертятся около меня и делают всё то, что я и сам могу сделать.
– Учтите также, партнёр Илайдж, продолжал Дэниел, – что ваше нежелание разрешить роботам выполнять их обязанности может показаться нашим хозяевам актом невежливости, поскольку в солярианском обществе правила приличий в отношениях с роботами выполняются неукоснительно. Обидев знатных соляриан, мы вряд ли облегчим свою задачу, партнёр Илайдж.
– Ладно, – со вздохом согласился детектив, – пусть будет по-вашему. Установи контакт, парень.
Бейли откинулся в кресле, полузакрыв глаза, и стал наблюдать за действиями робота. Разговор с Дэниелом был для него предметным уроком. Он свидетельствовал о том, что «роботическое» общение также имело свои уязвимые места. Создав роботов и подчинив их своей воле, человек тем не менее не мог по своему усмотрению или внезапно возникшему желанию устранить их. Не мог даже временно избавиться от них. Пусть социологи на Земле приходят к тем или иным выводам, он, полицейский инспектор Бейли, начинал формировать свои собственные суждения.
Бейли многое отдал бы сейчас за милую его сердцу трубку. Но его ещё на Земле предупредили, что курить на «некурящей планете» было бы предельным нарушением этикета. Иногда ему казалось, что одно только уютное и привычное ощущение трубки во рту и то было бы для него большой поддержкой на чужбине.
Робот двигался быстро, ловко и уверенно манипулируя различными ручками и кнопками.
– Прежде всего следует просигнализировать тому, с кем вы хотите вступить в контакт. Соответствующий робот получил сигнал, и, если хозяин находится на месте и это не противоречит его желаниям, контакт устанавливается, – пояснил Дэниел.
– А если вызываемый находится вне дома?
– Я не обладаю исчерпывающей информацией по данному вопросу, партнёр Илайдж, – подумав, ответил Дэниел. – Но я знаю, что существуют возможности установить и мобильные контакты.
– Господа, – обратился к ним робот, – вызов сделан и принят. Как только вы будете готовы, я включу изображение.
– Мы готовы, – почти зарычал Бейли, и в ту же секунду часть зала озарилась ярким светом. – Я не успел предупредить робота, чтобы в изображение не попало открытое пространство, – быстро вмешался Дэниел, – сейчас следует…
– Ничего не следует, – прервал его Бейли, – не мешайте.
Взору землянина предстала большая ванная комната. Вместо стен мерцала и переливалась специальная световая завеса. Никого не было видно. Бейли взглянул на пол. Интересно, где кончалась его комната и начиналась та, другая? Пожалуй вот тут, за этой световой линией. Он шагнул по направлению к этой линии и после секундного колебания просунул руку за неё. Он ничего не почувствовал, только пустоту, на его глазах часть руки исчезла, её просто не было видно. А что, если он сам шагнёт за эту линию? Возможно, он и сам исчезнет? Очутиться в мире полной темноты… Мысль о таком надёжном укрытии была почти приятна.
Его размышления были прерваны звуками человеческого голоса. Он вздрогнул и поспешно отступил назад. Верхняя часть мерцающей световой завесы около душа потускнела, и на её фоне обрисовывалась женская головка. Гладия Дельмар улыбнулась Бейли и приветливо сказала:
– Здравствуйте… Извините, что заставила вас ждать. Сейчас я буду совсем готова.
У Гладии Дельмар было овальное лицо с несколько выступающими скулами (особенно, когда она улыбалась), с полным, изящно очерченным ртом и маленьким подбородком. Она была, видимо, небольшого роста. (Раньше Бейли думал, что все обитательницы Внешних Миров должны быть высокими и статными). Волосы её были тоже отнюдь не бронзового, а скорее золотисто-белокурого оттенка, умеренно длинные, как того требовала, очевидно, солярианская мода. В общем, Гладия Дельмар производила чрезвычайно приятное впечатление.
– Если вы хотите, мы прервём контакт, пока вы не будете готовы… – смущённо начал Бейли.
– О, нет. Вы мне нисколько не мешаете. Я слышала о вас от Ханниса Груэра. Вы с Земли, кажется? – Её взгляд был устремлён на Бейли, голос музыкален и мелодичен.
Бейли кивнул и сел.
– Мой партнёр с Авроры, – указал он на Дэниела.
Она улыбнулась, по-прежнему не отрывая глаз от Бейли, как будто только он один представлял для неё интерес.
Она подняла руки и стала пропускать массу своих пышных волос сквозь пальцы как бы ускоряя процесс сушки. Руки были нежные и изящные.
«Очень привлекательна», – подумал Бейли. И тут же у него мелькнула мысль: «Джесси это, наверное, не понравилось бы…»
– Нельзя ли было бы попросить вас, госпожа Дельмар, – послышался голос Дэниела, – задрапировать окно в вашей ванной комнате. Мой партнёр не выносит дневного света. На Земле, о чём, возможно, вы слышали…
Молодая женщина (Бейли считал, что ей не больше двадцати пяти, но при этом у него мелькнула смутная мысль, что внешность жителей Внешних Миров может быть и обманчива) всплеснула руками и воскликнула:
– О, да, конечно, я знаю это. Как глупо с моей стороны забывать. Я всё сделаю. – С этими словами она вышла из душевой, или, вернее, из сушилки, отгороженной от взоров посторонних лишь световыми бликами, и протянула руку к кнопке вызова, при этом продолжая беседу, как ни в чём не бывало. – Я всегда считала, что в этой комнате не хватает кнопок вызова роботов. Никуда не годится дом, если вы с любого места, где находитесь, не можете протянуть руку и… что такое, что случилось?
Она в удивлении уставилась на Бейли, который вскочив со стула и опрокинув его, красный до корней волос и растерянный, поспешно отвернулся от неё.
– Было бы лучше, госпожа Дельмар, – спокойно заметил Дэниел, – если бы возвратились в сушилку или, если вам это не удобно, попробовали бы накинуть на себя какую-нибудь одежду.
Гладия, с удивлением взглянув на свою обнажённую фигуру, пробормотала:
– О да, конечно, сейчас же.
Как будто подслушав эти мысли, вошёл Дэниел.
– Доброе утро, партнёр Илайдж, – торжественно возвестил он. Робот был безукоризненно одет, его лицо было по-прежнему идеально безмятежным.
– Хорошо ли вы спали? – продолжал он.
– Да, – сухо ответил Бейли, – а вы?
С этими словами он вскочил с постели и направился в ванную комнату для совершения обычного утреннего ритуала.
– Если появятся роботы, чтобы побрить меня, отошлите их к дьяволу, – крикнул Бейли из ванной комнаты. – Они действуют мне на нервы, даже если я их не вижу.
Во время бритья он рассматривал своё лицо, то самое лицо, которое он видел в зеркале по утрам на Земле. Хорошо бы, конечно, иметь возможность с кем-нибудь посоветоваться, рассказать о том немногом, что он успел заметить.
– Пока ещё мало успел, – пробурчал он своему отражению.
Покончив с туалетом, Бейли обратился к Дэниелу.
– У меня есть несколько вопросов к вам, Дэниел.
– Я постараюсь наилучшим образом в меру своих знаний ответить на ваши вопросы, партнёр Илайдж, – с важностью ответил робот.
«Или в меру данных тебе инструкций», – подумал про себя Бейли, но вслух сказал:
– Почему население Солярии столь малочисленно? Всего двадцать тысяч человек?
– Эта цифра была установлена в результате расчётов.
– Возможно, но вы не отвечаете по существу. На этой планете могут жить миллионы. Почему же всего двадцать тысяч? Вы сказали, что соляриане считают такое число оптимальным, но почему?
– Таков их образ жизни.
– Вы имеете в виду, что они практикуют контроль над рождаемостью?
– Да.
– И при этом оставляют планету пустой?
Бейли и сам не знал, почему его заинтересовал этот вопрос. Возможно, потому, что численность населения Солярии была пока один из немногих известных ему фактов.
– Солярия вовсе не пустая, – ответил Дэниел. – Она разделена на участки, каждый из них управляется одним из соляриан. Размер поместья определяется решение Совета Правителей.
– И здесь совсем нет городов? – спросил Бейли, и при этом холодные мурашки забегали у него по спине.
– Нет, партнёр Илайдж. Соляриане живут полностью изолировано, и никогда не встречаются друг с другом. Исключение составляют супружеские пары, живущие в общем поместье.
– То есть как не встречаются?
– На Солярии личные встречи заменены телеконтактами, такими, как ваш вчерашний телеконтакт с правителем Груэром. Соляриане приняли только такой способ общения, и никакой иной.
Бейли недоуменно уставился на своего собеседника.
– Вы имеете в виду и нас? Мы тоже будем лишены возможности личных встреч?
– Таковы обычаи данной планеты, партнёр Илайдж.
– Но как же я смогу расследовать преступление? Предположим, я захочу повидаться с кем-нибудь…
– Находясь в этом доме, партнёр Илайдж, вы можете получить объёмное изображение любого жителя планеты. Это не составляет никакой проблемы и фактически совершенно избавит вас от неприятной необходимости покидать пределы дома. Вот почему я сказал, когда вы прибыли сюда, что вам вовсе не нужно будет привыкать к открытому пространству. И это к лучшему. Иначе, выходя из дома, вы испытывали бы крайне неприятные ощущения.
– Мои ощущения касаются только меня, – раздражённо заметил Бейли и добавил: – Прежде всего, Дэниел, я хочу связаться с женщиной, Гладией, женой убитого. И если трёхмерное изображение покажется мне неудовлетворительным, я пойду к ней и поговорю с ней лично. Такие вопросы буду решать только я, и никто более.
– Вы будете иметь возможность получить исполнение ваших желаний, партнёр Илайдж, – бесстрастно ответил робот. – А пока я распоряжусь о завтраке. – И он отправился к двери.
Бейли посмотрел на широкую спину робота и внутренне усмехнулся. Дэниел Оливо изображал из себя хозяина положения. Очевидно, ему были даны инструкции следить за тем, чтобы Бейли не узнал слишком много. Как бы не так… На худой конец у Бейли имелся козырный туз. Дэниел Оливо был всего лишь Р.Дэниел Оливо – роботом. Если сообщить об этом Груэру или любому другому солярианину…
С другой стороны, поразительное сходство Дэниела с человеком могло оказаться и полезным. Иногда лучше иметь козырь про запас, чем сразу же его выбросить.
«Поживём – увидим, – подумал Бейли, – а сейчас действительно неплохо было бы позавтракать». И он последовал за Дэниелом.
– Каким образом происходит установление объёмного контакта? – спросил Бейли.
– Это делают роботы, партнёр Илайдж, – ответил Дэниел и нажал кнопку вызова.
Сейчас же появился робот.
«Откуда они только выскакивают», – подумал Бейли. Их никогда не видно. Но стоит только нажать на кнопку, и они появляются как будто из-под земли. Бейли внимательно посмотрел на пришедшего робота. Его лицо не было блестящим, скорее оно имело сероватый оттенок. На груди был рисунок из белых и жёлтых квадратов. В середине рисунка – контрольное табло с номером.
– Проводи нас в помещение для бесед, – приказал Дэниел.
Робот молча поклонился и двинулся к двери.
– Подожди, парень. Как твоё имя? – спросил Бейли.
Робот взглянул на Бейли.
– У меня нет имени, господин, – произнёс он отчётливо и без колебаний.
– Мой серийный номер, – металлический палец поднялся и опустился на контрольном табло на его груди, – Х-2745.
Бейли и Дэниел проследовали в большой зал, туда, где вчера состоялся разговор с правителем Груэром. Вошедших почтительно встретил другой робот. Первый поклонился и удалился.
– Очевидно, для каждой операции существует отдельный робот, – заметил Бейли. – Это и неудивительно при таком количестве…
Бейли посмотрел на второго робота. За исключением табло на груди и, возможно, каких-то изменений в программе, он был достаточным дубликатом первого.
– А какой у тебя серийный номер, парень? – спросил Бейли.
– Х-1129, господин.
– Так вот, Х-1129, мне нужно поговорить с госпожой Гладией Дельмар, женой покойного правителя Рикэна Дельмара… Послушайте, Дэниел, что ещё нужно сообщить ему, её адрес или что-нибудь ещё?
– Не думаю, что необходима какая-либо дополнительная информация, – спокойно ответил Дэниел. – Впрочем, я могу узнать у робота.
– Я сам сделаю это, – прервал его Бейли. – Слушай, парень, ты знаешь, как связаться с этой госпожой?
– Да, господин. Моя обязанность – установление контактов со всеми господами Солярии. – Это было произнесено без всякого оттенка гордости. Просто констатация факта, как если бы он сказал: «Я сделан из металла, господин».
– Ничего удивительного, партнёр Илайдж, – вмешался Дэниел. – Существует всего около двадцати тысяч соединений. Это совсем немного.
Бейли кивнул.
– А если на Солярии имеется две Гладии Дельмар, что тогда? Ты не перепутаешь, парень?
Робот молчал.
– Полагаю, партнёр Илайдж, – начал Дэниел, – что он не понял вопроса. Очевидно, на Солярии не встречается одинаковых имён. При рождении даются только те имена, которые в данный момент не заняты никем другим.
– С каждой минутой все больше странного узнаешь об этой планете, – пробормотал Бейли.
– Теперь, парень, – обратился он к роботу, – покажи мне, что надо делать, чтобы установить контакт?
Последовала пауза, после чего робот ответил:
– Вы сами хотите установить контакт, господин?
– Вот именно.
Дэниел мягко коснулся руки Бейли.
– Минуточку, партнёр Илайдж.
– Что такое?
– Я полагаю, что робот произведёт все необходимые операции с большей ловкостью, чем вы.
– Я не сомневаюсь в этом, – мрачно ответил детектив. – Возможно, я и напутаю что-нибудь. Но, тем не менее, я предпочитаю сделать все сам. – Он взглянул на бесстрастное лицо Дэниела. – В конце концов ведь приказы отдаю я, не так ли?
– Разумеется, партнёр Илайдж, – не моргнув глазом, ответил робот. – И ваши приказания, если он не противоречат Первому Закону, будут неукоснительно выполняться. Но с вашего разрешения, с хочу поделиться с вами той небольшой информацией о здешних роботах, которой я располагаю. Роботы Солярии специализированы более, чем на любом другом из Миров. Хотя конструктивно они могли бы выполнять множество работ, каждый из них запрограммирован на выполнение одной-единственной функции. Выполнение незапрограммированных функций может быть связано только с выполнением одного из Трёх Основных Законов. Но, в свою очередь, невыполнение той единственной функции, для которой они предназначены, также связано с требованиями Трёх Основных Законов. Если бы робот был человеком, то можно было бы сказать, что невозможность выполнения его обязанности неприятна для него. Обычно этого не случается, так как жители Солярии никогда не вмешиваются в операции, совершаемые роботами. Соляриане считают неприличным выполнять ту работу, которую должен выполнять робот.
– Вы пытаетесь убедить меня, Дэниел, что если я сделаю за робота его работу, это причин ему боль?
– Как вы знаете, партнёр Илайдж, слово «боль» в человеческом смысле неприменимо к операциям робота.
Бейли пожал плечами.
– Тогда в чём же дело?
– Тем не менее, – методично продолжал Дэниел, – ощущение, которое испытывают роботы при этом, насколько я могу судить, столь же неприятно ему, как ощущение боли человеческому существу.
– О дьявол! Но я же не солярианин! – сердито воскликнул Бейли. – Мне противно, когда роботы вертятся около меня и делают всё то, что я и сам могу сделать.
– Учтите также, партнёр Илайдж, продолжал Дэниел, – что ваше нежелание разрешить роботам выполнять их обязанности может показаться нашим хозяевам актом невежливости, поскольку в солярианском обществе правила приличий в отношениях с роботами выполняются неукоснительно. Обидев знатных соляриан, мы вряд ли облегчим свою задачу, партнёр Илайдж.
– Ладно, – со вздохом согласился детектив, – пусть будет по-вашему. Установи контакт, парень.
Бейли откинулся в кресле, полузакрыв глаза, и стал наблюдать за действиями робота. Разговор с Дэниелом был для него предметным уроком. Он свидетельствовал о том, что «роботическое» общение также имело свои уязвимые места. Создав роботов и подчинив их своей воле, человек тем не менее не мог по своему усмотрению или внезапно возникшему желанию устранить их. Не мог даже временно избавиться от них. Пусть социологи на Земле приходят к тем или иным выводам, он, полицейский инспектор Бейли, начинал формировать свои собственные суждения.
Бейли многое отдал бы сейчас за милую его сердцу трубку. Но его ещё на Земле предупредили, что курить на «некурящей планете» было бы предельным нарушением этикета. Иногда ему казалось, что одно только уютное и привычное ощущение трубки во рту и то было бы для него большой поддержкой на чужбине.
Робот двигался быстро, ловко и уверенно манипулируя различными ручками и кнопками.
– Прежде всего следует просигнализировать тому, с кем вы хотите вступить в контакт. Соответствующий робот получил сигнал, и, если хозяин находится на месте и это не противоречит его желаниям, контакт устанавливается, – пояснил Дэниел.
– А если вызываемый находится вне дома?
– Я не обладаю исчерпывающей информацией по данному вопросу, партнёр Илайдж, – подумав, ответил Дэниел. – Но я знаю, что существуют возможности установить и мобильные контакты.
– Господа, – обратился к ним робот, – вызов сделан и принят. Как только вы будете готовы, я включу изображение.
– Мы готовы, – почти зарычал Бейли, и в ту же секунду часть зала озарилась ярким светом. – Я не успел предупредить робота, чтобы в изображение не попало открытое пространство, – быстро вмешался Дэниел, – сейчас следует…
– Ничего не следует, – прервал его Бейли, – не мешайте.
Взору землянина предстала большая ванная комната. Вместо стен мерцала и переливалась специальная световая завеса. Никого не было видно. Бейли взглянул на пол. Интересно, где кончалась его комната и начиналась та, другая? Пожалуй вот тут, за этой световой линией. Он шагнул по направлению к этой линии и после секундного колебания просунул руку за неё. Он ничего не почувствовал, только пустоту, на его глазах часть руки исчезла, её просто не было видно. А что, если он сам шагнёт за эту линию? Возможно, он и сам исчезнет? Очутиться в мире полной темноты… Мысль о таком надёжном укрытии была почти приятна.
Его размышления были прерваны звуками человеческого голоса. Он вздрогнул и поспешно отступил назад. Верхняя часть мерцающей световой завесы около душа потускнела, и на её фоне обрисовывалась женская головка. Гладия Дельмар улыбнулась Бейли и приветливо сказала:
– Здравствуйте… Извините, что заставила вас ждать. Сейчас я буду совсем готова.
У Гладии Дельмар было овальное лицо с несколько выступающими скулами (особенно, когда она улыбалась), с полным, изящно очерченным ртом и маленьким подбородком. Она была, видимо, небольшого роста. (Раньше Бейли думал, что все обитательницы Внешних Миров должны быть высокими и статными). Волосы её были тоже отнюдь не бронзового, а скорее золотисто-белокурого оттенка, умеренно длинные, как того требовала, очевидно, солярианская мода. В общем, Гладия Дельмар производила чрезвычайно приятное впечатление.
– Если вы хотите, мы прервём контакт, пока вы не будете готовы… – смущённо начал Бейли.
– О, нет. Вы мне нисколько не мешаете. Я слышала о вас от Ханниса Груэра. Вы с Земли, кажется? – Её взгляд был устремлён на Бейли, голос музыкален и мелодичен.
Бейли кивнул и сел.
– Мой партнёр с Авроры, – указал он на Дэниела.
Она улыбнулась, по-прежнему не отрывая глаз от Бейли, как будто только он один представлял для неё интерес.
Она подняла руки и стала пропускать массу своих пышных волос сквозь пальцы как бы ускоряя процесс сушки. Руки были нежные и изящные.
«Очень привлекательна», – подумал Бейли. И тут же у него мелькнула мысль: «Джесси это, наверное, не понравилось бы…»
– Нельзя ли было бы попросить вас, госпожа Дельмар, – послышался голос Дэниела, – задрапировать окно в вашей ванной комнате. Мой партнёр не выносит дневного света. На Земле, о чём, возможно, вы слышали…
Молодая женщина (Бейли считал, что ей не больше двадцати пяти, но при этом у него мелькнула смутная мысль, что внешность жителей Внешних Миров может быть и обманчива) всплеснула руками и воскликнула:
– О, да, конечно, я знаю это. Как глупо с моей стороны забывать. Я всё сделаю. – С этими словами она вышла из душевой, или, вернее, из сушилки, отгороженной от взоров посторонних лишь световыми бликами, и протянула руку к кнопке вызова, при этом продолжая беседу, как ни в чём не бывало. – Я всегда считала, что в этой комнате не хватает кнопок вызова роботов. Никуда не годится дом, если вы с любого места, где находитесь, не можете протянуть руку и… что такое, что случилось?
Она в удивлении уставилась на Бейли, который вскочив со стула и опрокинув его, красный до корней волос и растерянный, поспешно отвернулся от неё.
– Было бы лучше, госпожа Дельмар, – спокойно заметил Дэниел, – если бы возвратились в сушилку или, если вам это не удобно, попробовали бы накинуть на себя какую-нибудь одежду.
Гладия, с удивлением взглянув на свою обнажённую фигуру, пробормотала:
– О да, конечно, сейчас же.
Илайдж Бейли допрашивает солярианку
– Видите ли, это ведь просто изображение, – сокрушённо произнесла возвратившаяся Гладия. На ней было широкое одеяние, вроде пеньюара, оставлявшее руки и плечи открытыми. Правда, одна нога была обнажена чуть ли не до бедра, но Бейли решил стоически не обращать внимания на такие мелочи. К этому времени он полностью оправился от смущения.
– Это было так неожиданно, госпожа Дельмар… – начал он осторожно.
– Пожалуйста, называйте меня Гладия, – перебила она, – если только… это не противоречит вашим обычаям.
– Хорошо… всё в порядке, Гладия. Не думайте, пожалуйста, что вы вызвали у меня какие-либо неприятные чувства, нисколько, уверяю вас, просто для меня это было неожиданностью.
«Достаточно с меня и того, что я свалял дурака, – подумал Бейли, – не хватает ещё, чтобы бедная девочка решила, что вызвала во мне отвращение. Наоборот, по правде говоря, это было вполне, вполне…» Он не сумел даже мысленно закончить фразу.
– Я понимаю, я оскорбила ваши чувства, – заговорила смущённо Гладия, – но я не хотела этого, уверяю вас. Я просто не думала. Конечно, на каждой планете свои обычаи. И надо считаться с ними. Но иногда обычаи бывают такими нелепыми, ну, по крайней мере, странными, – она поспешила изменить слово, – что их трудно предусмотреть. Ну вот, например, привычка к тому, чтобы окна были затемнены.
– Все в полном порядке, не беспокойтесь, – пробормотал Бейли.
К этому времени она уже находилась в другой комнате. Все окна были тщательно зашторены, и поэтому в комнате царил иной и более приятный его глазу полумрак.
– Что касается того, другого обычая, – горячо продолжала Гладия, – так ведь это просто зрительный контакт, не более. Ведь вы же спокойно разговаривали со мной, когда я находилась в сушилке и на мне тоже ничего не было?
– Видите ли, – сказал Бейли, от всей души желая, чтобы она не развивала далее этой темы, – видите ли, одно дело слышать вас, другое дело – видеть, не так ли?
– Конечно, но кто говорит, что вы видели меня? – молодая женщина слегка покраснела и взглянула на свои обнажённые ноги. – Неужели вы считаете, что я показалась бы вам в таком виде, если бы вы реально видели меня? Такой, какая я есть, из плоти и крови? Другое дело – зрительное изображение.
– Разве это в сущности не одно и то же? – с интересом спросил Бейли.
– Ничего похожего, уверяю вас. Вот сейчас в данную минуту, вы видите только моё изображение. Но вы не можете ни коснуться меня, ни ощупать, ни почувствовать мой запах. Ничего подобного. К тому же я нахожусь от вас на расстоянии, по крайней мере, двухсот миль. Как же можно говорить, что это то же самое?
– Но, послушайте, я ведь вижу вас сейчас собственными глазами! – воскликнул Бейли.
– Нет, вы видите не меня, а моё изображение. И уверяю вас, между этими двумя понятиями существует огромное различие.
– Понимаю, – задумчиво произнёс Бейли. Полностью принять то, что говорила его собеседница, было нелегко, но элементы логики в её рассуждениях он начинал видеть.
– Значит, вы считаете, что видите меня? – шутливо спросила Гладия и слегка наклонила головку.
– Мне так кажется, – пробормотал Бейли.
– Значит, вы не будете возражать, если я сниму свой пеньюар? – Она рассмеялась.
«Эта женщина дразнит меня, не следует поддаваться её несколько фривольному тону», – подумал Бейли, но вслух сказал:
– Пожалуй, не стоит. Мне нужно поговорить с вами по делу. А все эти вопросы мы сможем обсудить как-нибудь в другой раз. Ладно?
– Может быть, вы предпочитаете, чтобы на мне была более деловая одежда, чем эта?
– Нет, мне всё равно.
– Можно ли мне называть вас по имени, а не по фамилии?
– Если вам так хочется.
– Как вас зовут?
– Илайдж.
– Ну, хорошо. – Она грациозно опустилась в кресло.
– Итак, поговорим о деле, – медленно начал детектив.
– Поговорим о деле, – откликнулась молодая женщина.
Бейли чувствовал себя в затруднительном положении. С чего начинать допрос жены убитого? У себя, на Земле, он отлично знал, как проводить подобное расследование. Оно обычно начиналось с самых рутинных вопросов, ответы на которые часто были ему заранее известны. Но эти вопросы были необходимы. Они незаметно подводили к следующей более серьёзной стадии допроса и заодно давали ему время время и возможность составить хоть какое-то представление о человеке, с которым он имеет дело. Но здесь? Даже такое тривиальное понятие, как «видеть», здесь, как оказалось, имеет совершенно иное значение, чем на Земле. То же самое может быть и с другими привычными ему понятиями. И тогда он сразу попадёт в неловкое и невыгодное для себя положение.
– Сколько времени вы были замужем, Гладия? – наконец решился он.
– Десять лет, Илайдж, – ответила она.
– А сколько вам лет?
– Тридцать три.
Бейли почувствовал смутное удовлетворение. С тем же успехом он мог услышать в ответ, что ей сто тридцать три.
– Вы были счастливы в замужестве? – прозвучал следующий вопрос.
– Что вы имеете в виду? – неуверенно отозвалась Гладия.
– Ну как же, – Бейли остановился. А что он действительно имел в виду? И что вообще считалось счастливым браком по солярианским понятиям? – Ну, скажем, вы часто встречались с вашим мужем?
– К счастью, нет. Мы ведь не животные, не так ли?
Бейли поморщился.
– Да, но ведь вы жили в одном и том же доме, и я подумал…
– Конечно, в одном и том же, – перебила она. – Но у каждого из нас была своя половина. У него была очень важная работа, которая отнимала у него всё время, а у меня были свои дела. Мы вступали в зрительный контакт в тех случаях, когда это было необходимо.
– Но он всё же встречался с вами и реально?
– О таких вещах неприлично говорить, но… иногда он приходил на мою половину.
– У вас есть дети?
Гладия вскочила с видимым волнением.
– Это уже чересчур!
– Стойте, стойте!.. – крикнул Бейли и стукнул кулаком по спинке кресла. – Вы мне мешаете работать. Я расследую убийство, вы понимаете, убийство?.. Причём убили не кого-нибудь постороннего, а вашего собственного мужа!.. В конце концов, вы заинтересованы в том, чтобы убийца был найден и наказан, или нет? Отвечайте мне.
– В таком случае, задавайте вопросы относительно убийства, а не…
– Я должен задавать всевозможные вопросы. Прежде всего, я хочу выяснить, огорчены ли вы тем, что произошло. Кстати, вы не производите впечатления убитой горем жены, – прибавил Бейли с нарочитой жестокостью.
Гладия выпрямилась.
– Смерть молодого и полезного члена общества, а в особенности правителя, всегда огорчительна, – надменно процедила она.
– А тот факт, что убитый был вашим мужем, ничего не добавляет к вашим чувствам?
– Его назначили мне в мужья, и мы, ну… – она старалась подыскать слова… – Мы иногда по расписанию встречались друг с другом, и… если уж вы хотите знать, у нас не было детей, потому что мы не получили соответствующего предписания и… Но я не понимаю, какое всё это имеет отношение к моим чувствам!.. – Она замолчала.
– Это было так неожиданно, госпожа Дельмар… – начал он осторожно.
– Пожалуйста, называйте меня Гладия, – перебила она, – если только… это не противоречит вашим обычаям.
– Хорошо… всё в порядке, Гладия. Не думайте, пожалуйста, что вы вызвали у меня какие-либо неприятные чувства, нисколько, уверяю вас, просто для меня это было неожиданностью.
«Достаточно с меня и того, что я свалял дурака, – подумал Бейли, – не хватает ещё, чтобы бедная девочка решила, что вызвала во мне отвращение. Наоборот, по правде говоря, это было вполне, вполне…» Он не сумел даже мысленно закончить фразу.
– Я понимаю, я оскорбила ваши чувства, – заговорила смущённо Гладия, – но я не хотела этого, уверяю вас. Я просто не думала. Конечно, на каждой планете свои обычаи. И надо считаться с ними. Но иногда обычаи бывают такими нелепыми, ну, по крайней мере, странными, – она поспешила изменить слово, – что их трудно предусмотреть. Ну вот, например, привычка к тому, чтобы окна были затемнены.
– Все в полном порядке, не беспокойтесь, – пробормотал Бейли.
К этому времени она уже находилась в другой комнате. Все окна были тщательно зашторены, и поэтому в комнате царил иной и более приятный его глазу полумрак.
– Что касается того, другого обычая, – горячо продолжала Гладия, – так ведь это просто зрительный контакт, не более. Ведь вы же спокойно разговаривали со мной, когда я находилась в сушилке и на мне тоже ничего не было?
– Видите ли, – сказал Бейли, от всей души желая, чтобы она не развивала далее этой темы, – видите ли, одно дело слышать вас, другое дело – видеть, не так ли?
– Конечно, но кто говорит, что вы видели меня? – молодая женщина слегка покраснела и взглянула на свои обнажённые ноги. – Неужели вы считаете, что я показалась бы вам в таком виде, если бы вы реально видели меня? Такой, какая я есть, из плоти и крови? Другое дело – зрительное изображение.
– Разве это в сущности не одно и то же? – с интересом спросил Бейли.
– Ничего похожего, уверяю вас. Вот сейчас в данную минуту, вы видите только моё изображение. Но вы не можете ни коснуться меня, ни ощупать, ни почувствовать мой запах. Ничего подобного. К тому же я нахожусь от вас на расстоянии, по крайней мере, двухсот миль. Как же можно говорить, что это то же самое?
– Но, послушайте, я ведь вижу вас сейчас собственными глазами! – воскликнул Бейли.
– Нет, вы видите не меня, а моё изображение. И уверяю вас, между этими двумя понятиями существует огромное различие.
– Понимаю, – задумчиво произнёс Бейли. Полностью принять то, что говорила его собеседница, было нелегко, но элементы логики в её рассуждениях он начинал видеть.
– Значит, вы считаете, что видите меня? – шутливо спросила Гладия и слегка наклонила головку.
– Мне так кажется, – пробормотал Бейли.
– Значит, вы не будете возражать, если я сниму свой пеньюар? – Она рассмеялась.
«Эта женщина дразнит меня, не следует поддаваться её несколько фривольному тону», – подумал Бейли, но вслух сказал:
– Пожалуй, не стоит. Мне нужно поговорить с вами по делу. А все эти вопросы мы сможем обсудить как-нибудь в другой раз. Ладно?
– Может быть, вы предпочитаете, чтобы на мне была более деловая одежда, чем эта?
– Нет, мне всё равно.
– Можно ли мне называть вас по имени, а не по фамилии?
– Если вам так хочется.
– Как вас зовут?
– Илайдж.
– Ну, хорошо. – Она грациозно опустилась в кресло.
– Итак, поговорим о деле, – медленно начал детектив.
– Поговорим о деле, – откликнулась молодая женщина.
Бейли чувствовал себя в затруднительном положении. С чего начинать допрос жены убитого? У себя, на Земле, он отлично знал, как проводить подобное расследование. Оно обычно начиналось с самых рутинных вопросов, ответы на которые часто были ему заранее известны. Но эти вопросы были необходимы. Они незаметно подводили к следующей более серьёзной стадии допроса и заодно давали ему время время и возможность составить хоть какое-то представление о человеке, с которым он имеет дело. Но здесь? Даже такое тривиальное понятие, как «видеть», здесь, как оказалось, имеет совершенно иное значение, чем на Земле. То же самое может быть и с другими привычными ему понятиями. И тогда он сразу попадёт в неловкое и невыгодное для себя положение.
– Сколько времени вы были замужем, Гладия? – наконец решился он.
– Десять лет, Илайдж, – ответила она.
– А сколько вам лет?
– Тридцать три.
Бейли почувствовал смутное удовлетворение. С тем же успехом он мог услышать в ответ, что ей сто тридцать три.
– Вы были счастливы в замужестве? – прозвучал следующий вопрос.
– Что вы имеете в виду? – неуверенно отозвалась Гладия.
– Ну как же, – Бейли остановился. А что он действительно имел в виду? И что вообще считалось счастливым браком по солярианским понятиям? – Ну, скажем, вы часто встречались с вашим мужем?
– К счастью, нет. Мы ведь не животные, не так ли?
Бейли поморщился.
– Да, но ведь вы жили в одном и том же доме, и я подумал…
– Конечно, в одном и том же, – перебила она. – Но у каждого из нас была своя половина. У него была очень важная работа, которая отнимала у него всё время, а у меня были свои дела. Мы вступали в зрительный контакт в тех случаях, когда это было необходимо.
– Но он всё же встречался с вами и реально?
– О таких вещах неприлично говорить, но… иногда он приходил на мою половину.
– У вас есть дети?
Гладия вскочила с видимым волнением.
– Это уже чересчур!
– Стойте, стойте!.. – крикнул Бейли и стукнул кулаком по спинке кресла. – Вы мне мешаете работать. Я расследую убийство, вы понимаете, убийство?.. Причём убили не кого-нибудь постороннего, а вашего собственного мужа!.. В конце концов, вы заинтересованы в том, чтобы убийца был найден и наказан, или нет? Отвечайте мне.
– В таком случае, задавайте вопросы относительно убийства, а не…
– Я должен задавать всевозможные вопросы. Прежде всего, я хочу выяснить, огорчены ли вы тем, что произошло. Кстати, вы не производите впечатления убитой горем жены, – прибавил Бейли с нарочитой жестокостью.
Гладия выпрямилась.
– Смерть молодого и полезного члена общества, а в особенности правителя, всегда огорчительна, – надменно процедила она.
– А тот факт, что убитый был вашим мужем, ничего не добавляет к вашим чувствам?
– Его назначили мне в мужья, и мы, ну… – она старалась подыскать слова… – Мы иногда по расписанию встречались друг с другом, и… если уж вы хотите знать, у нас не было детей, потому что мы не получили соответствующего предписания и… Но я не понимаю, какое всё это имеет отношение к моим чувствам!.. – Она замолчала.