– А таких роботов ещё не существует?
Клариса покачала головой.
– Пока, увы, нет. Но Дельмар и Либиг напряжённо работали над их созданием.
– А был ли Дельмар достаточно опытным роботехником для того, чтобы лично проводить эксперименты с роботами?
– О да, он часто этим занимался.
– Вы не знаете, не находился ли у него в лаборатории робот новой системы в момент убийства?
– Мне говорили, что какой-то робот там был.
– А вы знаете, какая именно модель?
– Вам следует узнать это у самого Либига.
Клариса взглянула на часы.
– А сейчас время игр у детей постарше. Пойдёмте в сад, вы увидите их всех сразу.
– Попробую, – нерешительно сказал Бейли. – Я только не уверен, что долго выдержу.
– Ах, да, я все забываю, что вы – землянин. Может быть, вам вообще не стоит выходить на воздух?
– Нет, пойдёмте. – Бейли сумел изобразить подобие улыбки. – Пора привыкнуть к вашему образу жизни.
Дул сильный ветер, настолько сильный, что было трудно дышать. Ощущение ветра, ощущение собственной одежды и волос, развевающихся на ветру, заставило Бейли дрожать с ног до головы. Глазам было больно глядеть на яркое голубое небо и зелень вокруг. Единственным успокоением служила ровная тропинка, по которой он шагал, стараясь не поднимать взора. И всё же это было достижением, он уже был в состоянии подавить непреодолимое желание убежать, скрыться от всего этого. Он проходил мимо дерева. Подумать только, живое дерево!.. Он протянул руку и осторожно коснулся его шершавой коры. На зелёные шуршащие листья он не смел взглянуть.
– Ну, как вы? – послышался голос Кларисы, находившейся на некотором расстоянии от него.
– Всё в порядке, – деланно бодро ответил Бейли.
– Отсюда вы увидите, как дети бегают и играют. Роботы организовали для них какую-то игру, но следят на этим в оба. Маленькие животные в пылу игры могут выколоть друг другу глаза или сделать ещё что-либо в этом роде. При личном общении всё может случиться, не так ли?
Бейли с трудом оторвал глаза от тропинки и взглянул на лужайку. Там вдалеке виднелись маленькие фигурки мальчиков и девочек. Они с криком гонялись друг за другом. Между ними двигались ловкие фигуры механических нянек.
– Им нравится эта дикость, – неодобрительно заметила Клариса, – носиться взад-вперёд, визжать, падать, снова вскакивать, касаться друг друга… О небеса! Когда эти маленькие животные поймут, что пора стать нормальными людьми!
– Куда потом направляются ваши дети?
– В свои поместья. Число умирающих на нашей планете фактически равно числу вступающих в жизнь.
– Они будут жить в поместьях своих родителей?
– О небеса! Конечно, нет. Было бы странным совпадением, если бы родители умерли как раз в тот момент, когда ребёнок становится взрослым. Каждый из них занимает пустующее поместье. Кроме того, они не осведомлены, кто именно их родители.
– Разве родители никогда не навещаю своих детей?
– У вас какой-то извращённый ум, инспектор. Ну почему родителям может прийти в голову такая странная вещь? Ну вот, один из них свалился и, наверное, плачет! – воскликнула она.
К упавшему ребёнку уже подбегал робот.
– Сейчас он посмотрит, что с малышом. Если что-нибудь серьёзное, вызовут меня. Надеюсь, что обойдутся без моего вмешательства, – заметила Клариса нервно.
У Бейли снова начала кружиться голова. Оглянувшись, он заметил неподалёку группу из трёх деревьев, образующую тенистый свод. Он медленно двинулся к этим деревьям. С дрожью шагая по омерзительно мягкой зелёной траве, напоминающей своей мягкостью запах гниющее мясо, он закрыл глаза и, дойдя до свода деревьев, облокотился о ствол одного из них и глубоко вздохнул. Сквозь верхушки деревьев на него падали только отдельные блики ослепительного солнца, безжалостно сверкавшего высоко в небе.
Клариса издалека наблюдала за ним, затем несколько приблизилась.
– Я немножко постою здесь! – крикнул Бейли.
– Ладно, – ответила она.
– Скажите, пожалуйста, когда и где молодые люди знакомятся друг с другом? – отдышавшись, спросил Бейли.
– Не понимаю вас.
– Когда они ухаживают друг с другом?
– То есть как ухаживают?
– Ну, перед тем, как поженятся.
– Все решается генетический анализ, – невозмутимо ответила Клариса. – Самый разумный способ, не правда ли?
– А что, если им не нравятся назначенные партнёры?
– Какое это имеет значение? Раз генетическое исследование указывает на целесообразность союза, значит, остальное несущественно…
– Понимаю, – ответил Бейли и вздохнул.
По-видимому, дальнейшее пребывание здесь ничего больше ему не даст. Ему захотелось поскорее расстаться с Кларисой и с идеально организованным фетальным предприятием.
Он только открыл рот, чтобы попросить провести его в дом, как вдруг молодая женщина громко воскликнула:
– Эй, ты, там, что ты собираешься делать? – И ещё громче: – Эй, землянин! Берегитесь!..
Но Бейли не расслышал слов. Он только услышал ужас в его голосе и оглянулся со страхом. Синева неба, сияние солнца, шелестящий ветер – все это окончательно доконало его. Уже теряя сознание, Бейли услышал жужжащий звук над головой. Со стоном он, как подкошенный, рухнул на траву.
Когда Бейли открыл глаза (наверное, прошло всего лишь несколько мгновений), он услышал, как Клариса сурово отчитывала какого-то мальчугана, стоявшего на некотором расстоянии от него. В руках мальчика был какой-то странный предмет. Неподалёку стоял робот. Тяжело дыша, Бейли с трудом поднялся на ноги. В стволе дерева около которого он недавно стоял, поблёскивал какой-то металлический предмет. Стрела! Бейли вытащил её и осмотрел, но не коснулся заострённого конца.
С трудом он заставил себя двинуться по направлению к Кларисе. Она повернулась к нему, её лицо было красным и взволнованным.
– Какой-то несчастный случай! – воскликнула она. – Вы не ранены?
– Нет, но откуда взялась эта штука? – он показал ей стрелу.
– Это я выпустил её из лука, вот так, – нагло вмешался мальчуган и пустил в воздух такую же стрелу.
У мальчика были пушистые светлые волосы и гибкое ловкое тело.
– Ты будешь строго наказан за это. А теперь уходи отсюда, – сурово обратилась к нему Клариса.
– Нет, нет, постой, – воскликнул Бейли. Он потёр ушибленное при падении колено и обратился к мальчику. – Как тебя зовут?
– Бик, – небрежно ответил маленький сорванец.
– Ты пустил эту стрелу в меня, Бик?
Бик пожал плечами.
– Ну, конечно, я целился в вас.
– Я вам сейчас объясню, – поспешно заговорила Клариса, – дело в том, что стрельба из лука поощряется у нас. Это полезное упражнение, и оно не требует личных контактов. Очевидно, они привыкли в качестве мишени использовать роботов. Я уверена, что мальчик принял вас за робота.
Бейли внимательно слушал. Кое-что начинало проясняться в его мозгу. Его продолговатое лицо нахмурилось, лоб пересекла глубокая морщина.
– Ты действительно думал, что я робот, Бик? – обратился он к мальчику.
– Нет, – ответил тот, – я знал, что вы землянин.
– Ладно. Можешь идти, Бик.
Маленький солярианин повернулся и, насвистывая, побежал по дорожке. Бейли повернулся к роботу.
– Послушай, парень, откуда Бик узнал, что я землянин?
– Я сказал ему, господин, что вы землянин.
– Ты объяснил ему, что такое землянин.
– Да, господин.
– И что же ты ему сказал?
– Я сказал ему, что землянин – это человеческое существо низшего сорта, которое не следует пускать на Солярию, так как своим дыханием оно может заразить всех соляриан.
– А кто тебе, парень, это сказал?
Робот молчал.
– Ты знаешь, от кого услышал это? – повторил вопрос Бейли.
– Нет, господин, не знаю. Эта информация заложена в моём запоминающем устройстве.
– Итак, ты сообщил мальчику, что я низшее существо, распространяющее заразу, и он тут же выстрелил в меня? Почему ты не остановил его?
– Я не успел, господин. Я не должен допускать, чтобы человеческому существу был причинен вред. Это Первый Закон. Но Бик действовал быстро, и я не успел помешать ему.
– Наверное, тебе потребовалось время, чтобы рассчитать, должен ли прийти на помощь землянину, рискуя причинить некоторую боль маленькому солярианину. А тем временем Бик воспользовался твоей медлительностью.
– Это так, господин.
– Что ты делал около Бика?
– Я нёс стрелы.
– Покажи-ка мне их.
Робот протянул дюжину стрел. Бейли осмотрел их все по очереди, а затем снова обратился к роботу.
– Почему ты подал ему именно эту стрелу?
– Я должен был подать первую стрелу с чёрным оперением, господин.
– Почему?
Робот с удивлением воззрился на Бейли.
– Так значилось в моём запоминающем устройстве.
– Скажи, этот Бик самый искусный стрелок среди всех ваших детей?
Робот наклонил голову.
– Да, господин, он наш лучший стрелок из лука.
Клариса замерла на месте.
– Как вы догадались? – взволнованно воскликнула она.
– Это очевидно, – сухо ответил детектив, – посмотрите на эту стрелу с чёрным оперением и сравните её с остальными. Только на ней один кончик смазан чем-то жирным, не так ли? Так вот, хотя это звучит несколько мелодраматично, Клариса, но я всё-таки могу утверждать, что ваш окрик спас мне жизнь. Стрела, которая чуть было не попала в меня, отравлена.
– О небеса! Это невозможно, совершенно невозможно! – вскричала молодая женщина.
– Тем не менее это так. Попробуйте оцарапать кончиком стрелы какое-нибудь животное, и вы увидите, что с ним произойдёт.
– Вас хотели убить? Но зачем? И кому на свете надо было?.. – начала Клариса.
– Зачем – я знаю, – резко прервал Бейли. – Но вопрос, кому это надо.
Земля закружилась перед глазами Бейли. Он почувствовал нарастающий гнев, швырнул стрелу к ногам Кларисы и громко закричал:
– Раз вы не хотите проверить мои слова, срочно уничтожить её. Иначе с кем-нибудь из ваших детей случиться несчастье.
– Всё это ужасно! – воскликнула Клариса. В смятении она даже забыла о соблюдении дистанции и подошла слишком близко к Бейли. – Сначала убивают патрона. Потом отравляют Груэра, пытаются убить вас. У нас на Солярии нет и не может быть причин для насилия. У нас есть всё, что нам нужно. Подождите… – Лицо Кларисы прояснилось, – послушайте, эта стрела не могла быть отравлена. Вы не сможете убедить меня в этом.
– Интересно, почему?
– А вот почему. Рядом с Диком находился робот. Робот никогда не позволил бы нанести вред человеческому существу. Первый Закон роботехники запрещает это.
– Чем спорить со мной, исследуйте стрелу, и вы убедитесь в моей правоте.
В голосе землянина звучала такая непоколебимая уверенность, что молодая женщина умолкла.
– Ну, а теперь вы по-прежнему уверены в том, что Гладия Дельмар виновна в смерти своего мужа? – спросил Бейли.
– Она была единственным живым существом, находившимся около него.
– Ага. А вот вы тоже единственное существо здесь, не считая детей, разумеется, и вы были около меня в тот момент, когда меня чуть не убили, не так ли?
– Я не имею ничего общего с этим делом, – решительно заявила Клариса.
– Вполне вероятно. Но так же вероятно, что и Гладия Дельмар невиновна. Ну, хватит об этом. Могу ли я воспользоваться вашим аппаратом для телеконтактов?
– Да, конечно.
Бейли точно знал, с кем ему нужно побеседовать. И это была вовсе не Гладия Дельмар. Тем более он был удивлён, когда он услышал свой собственный голос, произносящий:
– Парень, мне нужно установить контакт с госпожой Гладией Дельмар.
Бейли молча следил за манипуляциями робота, устанавливающего контакт. Может здесь, этот импульс возник просто потому, что у него остались неприятные воспоминания о последней встрече с Гладией. А может быть, он устал от общества Кларисы, её безапелляционных суждений и преклонения перед мудростью солярианских обычаев… Так или иначе, но внезапно Гладия возникла перед ним. Она сидела в большом кресле и казалось в нём совсем маленькой и беззащитной. Её волосы были собраны на затылке в большой пучок, в ушах были длинные блестящие серьги. Гладкое платье плотно облегало её фигуру.
– Я рада, что вижу вас, Илайдж, – сказала она тихо, – я пыталась найти вас.
– Доброе утро, Гладия, – приветствовал её Бейли. – А зачем я был нужен вам?
– Я хотела извиниться за моё поведение во время нашего последнего разговора. Но мистер Оливо не знал, где вы находитесь.
Перед мысленным взором Бейли промелькнула фигура Дэниела, которого неусыпно стерегут всевидящие роботы, и он усмехнулся про себя.
– Ладно, примерно через полчаса я прибуду к вам.
– Да, конечно… то есть как «прибудете ко мне»? – испуганно воскликнула она.
– Я должен встретиться с вами лично, – решительно заявил Бейли.
Глаза Гладии расширились от ужаса, её пальцы впились в мягкий белый пластик подлокотников кресла.
– Зачем? – пролепетала она.
– Это совершенно необходимо. А пока скажите мне, кто работал с вашим мужем над созданием новых моделей роботов?
– Джотан Либиг, – сразу ответила Гладия, – он мой хороший друг.
– Неужели? – резко спросил Бейли.
Гладия взглянула на него испуганно.
– Может быть, мне не следовало говорить этого? – тихо спросила она.
– Нет, почему же… особенно, если это правда.
– Я всегда боюсь сказать что-нибудь не то… что-нибудь такое, после чего люди решат, что… в общем, я хочу сказать, что очень тяжело, когда все вокруг уверены, что ты в чём-то виновата.
– Не надо расстраиваться, Гладия. Лучше скажите, каким образом этот Либиг оказался вашим другом?
– Я и сама не знаю. Он живёт в соседнем со мной поместье. Мы с ним много беседуем и гуляем. Во всяком случае раньше… до… – она запуталась.
– Гуляете?
– Ах, я всё время забываю, что вы – землянин. Конечно, каждый гуляет по своему поместью, но мы устанавливаем телеконтакт в движении, и нам кажется, что мы находимся рядом.
Вдруг она рассмеялась.
– Бедный Джотан, – пробормотал она сквозь смех.
– Почему «бедный»?
– Если бы мы оказались действительно рядом, я думаю, он бы умер от ужаса.
– Почему?
– Джонатан в таких вопросах ужасно чувствителен. Он говорил мне, что уже с пяти лет перестал лично встречаться с людьми. Признавал только телеконтакты. Рикэн, – она запнулась, потом продолжала, – Рикэн, мой муж, раньше восхищался Джотаном. Рикэн говорил, что в нём видны черты человека будущего. А вы согласны с этим, Илайдж?
– Я не являюсь авторитетом в данном вопросе, – сухо ответил Бейли.
– В своём отвращении к личным встречам Джотан дошёл до того, что наотрез отказался вступить в брак. Рикэн спорил с ним, доказывал, что его поведение антиобщественно, что его превосходные гены следует использовать в общем котле населения планеты. Но напрасно. Джотан не поддавался на уговоры.
– А разве он имеет право отказываться, если ему предписана женитьба?
– Не-ет, не совсем, – неуверенно ответила Гладия. – Но видите ли, Джотан – великий роботехник, а на Солярии такие люди ценятся. Но, кстати, Рикэн собирался прервать совместную работу с Джотаном. Незадолго до смерти он сказал мне, что Джотан – плохой солярианин.
– Вы не знаете, почему ваш муж вдруг начал считать Либига плохим солярианином? Возможно, из-за нежелания вступить в брак?
– Рикэн всегда говорил, что брак – самое тяжелое испытание в жизни человека, но через это испытание должен пройти каждый солярианин, если ему это предписано.
– Ну, а вы какого мнения?
– О чём, Илайдж?
– Вы тоже считаете, что брак – самое тяжелое испытание в жизни человека?
Вся кровь отхлынула от лица Гладии. Её голос был еле слышен, когда она пробормотала:
– Я никогда не думала о таких вещах.
– Вы говорили, что раньше гуляли с Либигом, а теперь?
Гладия покачала головой.
– Нет, сейчас мы даже не беседуем, – грустно ответила она.
– После смерти вашего мужа?
– Нет, ещё раньше.
– Возможно, ваш супруг был недоволен вашей дружбой с Либигом и приказал ему прекратить оказывать вам внимание?
Гладия изумлённо взглянула на своего собеседника.
– С чего бы Рикэн стал мне приказывать? Разве Либиг не такой же правитель, как Дельмар, и должен выслушивать чьи-либо приказы?
Бейли переменил тему разговора.
– Вот что, Гладия. Сейчас я должен поговорить с Либигом, потом я снова свяжусь с вами.
Клариса покачала головой.
– Пока, увы, нет. Но Дельмар и Либиг напряжённо работали над их созданием.
– А был ли Дельмар достаточно опытным роботехником для того, чтобы лично проводить эксперименты с роботами?
– О да, он часто этим занимался.
– Вы не знаете, не находился ли у него в лаборатории робот новой системы в момент убийства?
– Мне говорили, что какой-то робот там был.
– А вы знаете, какая именно модель?
– Вам следует узнать это у самого Либига.
Клариса взглянула на часы.
– А сейчас время игр у детей постарше. Пойдёмте в сад, вы увидите их всех сразу.
– Попробую, – нерешительно сказал Бейли. – Я только не уверен, что долго выдержу.
– Ах, да, я все забываю, что вы – землянин. Может быть, вам вообще не стоит выходить на воздух?
– Нет, пойдёмте. – Бейли сумел изобразить подобие улыбки. – Пора привыкнуть к вашему образу жизни.
Дул сильный ветер, настолько сильный, что было трудно дышать. Ощущение ветра, ощущение собственной одежды и волос, развевающихся на ветру, заставило Бейли дрожать с ног до головы. Глазам было больно глядеть на яркое голубое небо и зелень вокруг. Единственным успокоением служила ровная тропинка, по которой он шагал, стараясь не поднимать взора. И всё же это было достижением, он уже был в состоянии подавить непреодолимое желание убежать, скрыться от всего этого. Он проходил мимо дерева. Подумать только, живое дерево!.. Он протянул руку и осторожно коснулся его шершавой коры. На зелёные шуршащие листья он не смел взглянуть.
– Ну, как вы? – послышался голос Кларисы, находившейся на некотором расстоянии от него.
– Всё в порядке, – деланно бодро ответил Бейли.
– Отсюда вы увидите, как дети бегают и играют. Роботы организовали для них какую-то игру, но следят на этим в оба. Маленькие животные в пылу игры могут выколоть друг другу глаза или сделать ещё что-либо в этом роде. При личном общении всё может случиться, не так ли?
Бейли с трудом оторвал глаза от тропинки и взглянул на лужайку. Там вдалеке виднелись маленькие фигурки мальчиков и девочек. Они с криком гонялись друг за другом. Между ними двигались ловкие фигуры механических нянек.
– Им нравится эта дикость, – неодобрительно заметила Клариса, – носиться взад-вперёд, визжать, падать, снова вскакивать, касаться друг друга… О небеса! Когда эти маленькие животные поймут, что пора стать нормальными людьми!
– Куда потом направляются ваши дети?
– В свои поместья. Число умирающих на нашей планете фактически равно числу вступающих в жизнь.
– Они будут жить в поместьях своих родителей?
– О небеса! Конечно, нет. Было бы странным совпадением, если бы родители умерли как раз в тот момент, когда ребёнок становится взрослым. Каждый из них занимает пустующее поместье. Кроме того, они не осведомлены, кто именно их родители.
– Разве родители никогда не навещаю своих детей?
– У вас какой-то извращённый ум, инспектор. Ну почему родителям может прийти в голову такая странная вещь? Ну вот, один из них свалился и, наверное, плачет! – воскликнула она.
К упавшему ребёнку уже подбегал робот.
– Сейчас он посмотрит, что с малышом. Если что-нибудь серьёзное, вызовут меня. Надеюсь, что обойдутся без моего вмешательства, – заметила Клариса нервно.
У Бейли снова начала кружиться голова. Оглянувшись, он заметил неподалёку группу из трёх деревьев, образующую тенистый свод. Он медленно двинулся к этим деревьям. С дрожью шагая по омерзительно мягкой зелёной траве, напоминающей своей мягкостью запах гниющее мясо, он закрыл глаза и, дойдя до свода деревьев, облокотился о ствол одного из них и глубоко вздохнул. Сквозь верхушки деревьев на него падали только отдельные блики ослепительного солнца, безжалостно сверкавшего высоко в небе.
Клариса издалека наблюдала за ним, затем несколько приблизилась.
– Я немножко постою здесь! – крикнул Бейли.
– Ладно, – ответила она.
– Скажите, пожалуйста, когда и где молодые люди знакомятся друг с другом? – отдышавшись, спросил Бейли.
– Не понимаю вас.
– Когда они ухаживают друг с другом?
– То есть как ухаживают?
– Ну, перед тем, как поженятся.
– Все решается генетический анализ, – невозмутимо ответила Клариса. – Самый разумный способ, не правда ли?
– А что, если им не нравятся назначенные партнёры?
– Какое это имеет значение? Раз генетическое исследование указывает на целесообразность союза, значит, остальное несущественно…
– Понимаю, – ответил Бейли и вздохнул.
По-видимому, дальнейшее пребывание здесь ничего больше ему не даст. Ему захотелось поскорее расстаться с Кларисой и с идеально организованным фетальным предприятием.
Он только открыл рот, чтобы попросить провести его в дом, как вдруг молодая женщина громко воскликнула:
– Эй, ты, там, что ты собираешься делать? – И ещё громче: – Эй, землянин! Берегитесь!..
Но Бейли не расслышал слов. Он только услышал ужас в его голосе и оглянулся со страхом. Синева неба, сияние солнца, шелестящий ветер – все это окончательно доконало его. Уже теряя сознание, Бейли услышал жужжащий звук над головой. Со стоном он, как подкошенный, рухнул на траву.
Когда Бейли открыл глаза (наверное, прошло всего лишь несколько мгновений), он услышал, как Клариса сурово отчитывала какого-то мальчугана, стоявшего на некотором расстоянии от него. В руках мальчика был какой-то странный предмет. Неподалёку стоял робот. Тяжело дыша, Бейли с трудом поднялся на ноги. В стволе дерева около которого он недавно стоял, поблёскивал какой-то металлический предмет. Стрела! Бейли вытащил её и осмотрел, но не коснулся заострённого конца.
С трудом он заставил себя двинуться по направлению к Кларисе. Она повернулась к нему, её лицо было красным и взволнованным.
– Какой-то несчастный случай! – воскликнула она. – Вы не ранены?
– Нет, но откуда взялась эта штука? – он показал ей стрелу.
– Это я выпустил её из лука, вот так, – нагло вмешался мальчуган и пустил в воздух такую же стрелу.
У мальчика были пушистые светлые волосы и гибкое ловкое тело.
– Ты будешь строго наказан за это. А теперь уходи отсюда, – сурово обратилась к нему Клариса.
– Нет, нет, постой, – воскликнул Бейли. Он потёр ушибленное при падении колено и обратился к мальчику. – Как тебя зовут?
– Бик, – небрежно ответил маленький сорванец.
– Ты пустил эту стрелу в меня, Бик?
Бик пожал плечами.
– Ну, конечно, я целился в вас.
– Я вам сейчас объясню, – поспешно заговорила Клариса, – дело в том, что стрельба из лука поощряется у нас. Это полезное упражнение, и оно не требует личных контактов. Очевидно, они привыкли в качестве мишени использовать роботов. Я уверена, что мальчик принял вас за робота.
Бейли внимательно слушал. Кое-что начинало проясняться в его мозгу. Его продолговатое лицо нахмурилось, лоб пересекла глубокая морщина.
– Ты действительно думал, что я робот, Бик? – обратился он к мальчику.
– Нет, – ответил тот, – я знал, что вы землянин.
– Ладно. Можешь идти, Бик.
Маленький солярианин повернулся и, насвистывая, побежал по дорожке. Бейли повернулся к роботу.
– Послушай, парень, откуда Бик узнал, что я землянин?
– Я сказал ему, господин, что вы землянин.
– Ты объяснил ему, что такое землянин.
– Да, господин.
– И что же ты ему сказал?
– Я сказал ему, что землянин – это человеческое существо низшего сорта, которое не следует пускать на Солярию, так как своим дыханием оно может заразить всех соляриан.
– А кто тебе, парень, это сказал?
Робот молчал.
– Ты знаешь, от кого услышал это? – повторил вопрос Бейли.
– Нет, господин, не знаю. Эта информация заложена в моём запоминающем устройстве.
– Итак, ты сообщил мальчику, что я низшее существо, распространяющее заразу, и он тут же выстрелил в меня? Почему ты не остановил его?
– Я не успел, господин. Я не должен допускать, чтобы человеческому существу был причинен вред. Это Первый Закон. Но Бик действовал быстро, и я не успел помешать ему.
– Наверное, тебе потребовалось время, чтобы рассчитать, должен ли прийти на помощь землянину, рискуя причинить некоторую боль маленькому солярианину. А тем временем Бик воспользовался твоей медлительностью.
– Это так, господин.
– Что ты делал около Бика?
– Я нёс стрелы.
– Покажи-ка мне их.
Робот протянул дюжину стрел. Бейли осмотрел их все по очереди, а затем снова обратился к роботу.
– Почему ты подал ему именно эту стрелу?
– Я должен был подать первую стрелу с чёрным оперением, господин.
– Почему?
Робот с удивлением воззрился на Бейли.
– Так значилось в моём запоминающем устройстве.
– Скажи, этот Бик самый искусный стрелок среди всех ваших детей?
Робот наклонил голову.
– Да, господин, он наш лучший стрелок из лука.
Клариса замерла на месте.
– Как вы догадались? – взволнованно воскликнула она.
– Это очевидно, – сухо ответил детектив, – посмотрите на эту стрелу с чёрным оперением и сравните её с остальными. Только на ней один кончик смазан чем-то жирным, не так ли? Так вот, хотя это звучит несколько мелодраматично, Клариса, но я всё-таки могу утверждать, что ваш окрик спас мне жизнь. Стрела, которая чуть было не попала в меня, отравлена.
– О небеса! Это невозможно, совершенно невозможно! – вскричала молодая женщина.
– Тем не менее это так. Попробуйте оцарапать кончиком стрелы какое-нибудь животное, и вы увидите, что с ним произойдёт.
– Вас хотели убить? Но зачем? И кому на свете надо было?.. – начала Клариса.
– Зачем – я знаю, – резко прервал Бейли. – Но вопрос, кому это надо.
Земля закружилась перед глазами Бейли. Он почувствовал нарастающий гнев, швырнул стрелу к ногам Кларисы и громко закричал:
– Раз вы не хотите проверить мои слова, срочно уничтожить её. Иначе с кем-нибудь из ваших детей случиться несчастье.
– Всё это ужасно! – воскликнула Клариса. В смятении она даже забыла о соблюдении дистанции и подошла слишком близко к Бейли. – Сначала убивают патрона. Потом отравляют Груэра, пытаются убить вас. У нас на Солярии нет и не может быть причин для насилия. У нас есть всё, что нам нужно. Подождите… – Лицо Кларисы прояснилось, – послушайте, эта стрела не могла быть отравлена. Вы не сможете убедить меня в этом.
– Интересно, почему?
– А вот почему. Рядом с Диком находился робот. Робот никогда не позволил бы нанести вред человеческому существу. Первый Закон роботехники запрещает это.
– Чем спорить со мной, исследуйте стрелу, и вы убедитесь в моей правоте.
В голосе землянина звучала такая непоколебимая уверенность, что молодая женщина умолкла.
– Ну, а теперь вы по-прежнему уверены в том, что Гладия Дельмар виновна в смерти своего мужа? – спросил Бейли.
– Она была единственным живым существом, находившимся около него.
– Ага. А вот вы тоже единственное существо здесь, не считая детей, разумеется, и вы были около меня в тот момент, когда меня чуть не убили, не так ли?
– Я не имею ничего общего с этим делом, – решительно заявила Клариса.
– Вполне вероятно. Но так же вероятно, что и Гладия Дельмар невиновна. Ну, хватит об этом. Могу ли я воспользоваться вашим аппаратом для телеконтактов?
– Да, конечно.
Бейли точно знал, с кем ему нужно побеседовать. И это была вовсе не Гладия Дельмар. Тем более он был удивлён, когда он услышал свой собственный голос, произносящий:
– Парень, мне нужно установить контакт с госпожой Гладией Дельмар.
Бейли молча следил за манипуляциями робота, устанавливающего контакт. Может здесь, этот импульс возник просто потому, что у него остались неприятные воспоминания о последней встрече с Гладией. А может быть, он устал от общества Кларисы, её безапелляционных суждений и преклонения перед мудростью солярианских обычаев… Так или иначе, но внезапно Гладия возникла перед ним. Она сидела в большом кресле и казалось в нём совсем маленькой и беззащитной. Её волосы были собраны на затылке в большой пучок, в ушах были длинные блестящие серьги. Гладкое платье плотно облегало её фигуру.
– Я рада, что вижу вас, Илайдж, – сказала она тихо, – я пыталась найти вас.
– Доброе утро, Гладия, – приветствовал её Бейли. – А зачем я был нужен вам?
– Я хотела извиниться за моё поведение во время нашего последнего разговора. Но мистер Оливо не знал, где вы находитесь.
Перед мысленным взором Бейли промелькнула фигура Дэниела, которого неусыпно стерегут всевидящие роботы, и он усмехнулся про себя.
– Ладно, примерно через полчаса я прибуду к вам.
– Да, конечно… то есть как «прибудете ко мне»? – испуганно воскликнула она.
– Я должен встретиться с вами лично, – решительно заявил Бейли.
Глаза Гладии расширились от ужаса, её пальцы впились в мягкий белый пластик подлокотников кресла.
– Зачем? – пролепетала она.
– Это совершенно необходимо. А пока скажите мне, кто работал с вашим мужем над созданием новых моделей роботов?
– Джотан Либиг, – сразу ответила Гладия, – он мой хороший друг.
– Неужели? – резко спросил Бейли.
Гладия взглянула на него испуганно.
– Может быть, мне не следовало говорить этого? – тихо спросила она.
– Нет, почему же… особенно, если это правда.
– Я всегда боюсь сказать что-нибудь не то… что-нибудь такое, после чего люди решат, что… в общем, я хочу сказать, что очень тяжело, когда все вокруг уверены, что ты в чём-то виновата.
– Не надо расстраиваться, Гладия. Лучше скажите, каким образом этот Либиг оказался вашим другом?
– Я и сама не знаю. Он живёт в соседнем со мной поместье. Мы с ним много беседуем и гуляем. Во всяком случае раньше… до… – она запуталась.
– Гуляете?
– Ах, я всё время забываю, что вы – землянин. Конечно, каждый гуляет по своему поместью, но мы устанавливаем телеконтакт в движении, и нам кажется, что мы находимся рядом.
Вдруг она рассмеялась.
– Бедный Джотан, – пробормотал она сквозь смех.
– Почему «бедный»?
– Если бы мы оказались действительно рядом, я думаю, он бы умер от ужаса.
– Почему?
– Джонатан в таких вопросах ужасно чувствителен. Он говорил мне, что уже с пяти лет перестал лично встречаться с людьми. Признавал только телеконтакты. Рикэн, – она запнулась, потом продолжала, – Рикэн, мой муж, раньше восхищался Джотаном. Рикэн говорил, что в нём видны черты человека будущего. А вы согласны с этим, Илайдж?
– Я не являюсь авторитетом в данном вопросе, – сухо ответил Бейли.
– В своём отвращении к личным встречам Джотан дошёл до того, что наотрез отказался вступить в брак. Рикэн спорил с ним, доказывал, что его поведение антиобщественно, что его превосходные гены следует использовать в общем котле населения планеты. Но напрасно. Джотан не поддавался на уговоры.
– А разве он имеет право отказываться, если ему предписана женитьба?
– Не-ет, не совсем, – неуверенно ответила Гладия. – Но видите ли, Джотан – великий роботехник, а на Солярии такие люди ценятся. Но, кстати, Рикэн собирался прервать совместную работу с Джотаном. Незадолго до смерти он сказал мне, что Джотан – плохой солярианин.
– Вы не знаете, почему ваш муж вдруг начал считать Либига плохим солярианином? Возможно, из-за нежелания вступить в брак?
– Рикэн всегда говорил, что брак – самое тяжелое испытание в жизни человека, но через это испытание должен пройти каждый солярианин, если ему это предписано.
– Ну, а вы какого мнения?
– О чём, Илайдж?
– Вы тоже считаете, что брак – самое тяжелое испытание в жизни человека?
Вся кровь отхлынула от лица Гладии. Её голос был еле слышен, когда она пробормотала:
– Я никогда не думала о таких вещах.
– Вы говорили, что раньше гуляли с Либигом, а теперь?
Гладия покачала головой.
– Нет, сейчас мы даже не беседуем, – грустно ответила она.
– После смерти вашего мужа?
– Нет, ещё раньше.
– Возможно, ваш супруг был недоволен вашей дружбой с Либигом и приказал ему прекратить оказывать вам внимание?
Гладия изумлённо взглянула на своего собеседника.
– С чего бы Рикэн стал мне приказывать? Разве Либиг не такой же правитель, как Дельмар, и должен выслушивать чьи-либо приказы?
Бейли переменил тему разговора.
– Вот что, Гладия. Сейчас я должен поговорить с Либигом, потом я снова свяжусь с вами.
Илайдж Бейли вступает в спор с роботехником
В установлении контакта с Либигом была некоторая задержка, и Бейли, почувствовал голод, приказал роботу подать сандвичи с молоком. Сандвичи были в фабричной упаковке, молоко – в пластиковом контейнере. Бейли, решив соблюдать осторожность, перед едой внимательно осмотрел печать на упаковке. Затем он медленно откусил бутерброд и отпил глоток молока. Как будто всё было порядке… Но, – подумал он мрачно, – существуют яды без всякого вкуса и запаха, яды замедленно действия… Он отмахнулся от неприятных мыслей и приступил к еде. До сих пор, – думал он, – убийство или попытки убийства совершались весьма примитивными способами: удар по голове, отравленная стрела…
К нему приблизился робот.
– Правитель доктор Либиг сказал, господин, чтобы вы вызвали его завтра. Сегодня он занят важными делами.
Бейли вскочил так, что стул с грохотом покатился по полу.
– Скажи этому типу!.. – заорал он громовым голосом, но сразу осёкся. Какой смысл кричать на робота? – Передай твоему господину, – заговорил Бейли осторожно, – что я занять расследованием убийства его соотечественника и коллеги. Передай ему, что мне некогда ждать, пока он закончит свои дела. Передай ему также, что если в течение пяти минут он не появится передо мной на экране, то я сяду в самолёт и меньше чем через полчаса нанесу ему личный визит. У меня есть на это специальное разрешение. Ты понял меня, парень? Личный визит, так и скажи.
Робот удалился, а Бейли обратился к прерванной еде. Пять минут ещё не истекло, а на Бейли с экрана гневно взирал сам Либиг.
Он был худощавым человеком со странным отсутствующим и в то же время напряжённым выражением тёмных глаз. Правое веко у него подёргивалось в нервном тике. Сейчас его глаза сверкали, а лицо дрожало от негодования.
– Это вы – землянин? – спросил он.
– Я полицейский инспектор класса С-7. Меня зовут Илайдж Бейли. Прибыл с Земли для расследования обстоятельств убийства правителя Рикэна Дельмара. А как ваше имя?
– Я – доктор Джотан Либиг. Почему вы помешали мне работать?
– Я хочу задать вам несколько вопросов, доктор Либиг. Скажите, вы были близким другом покойного Рикэна Дельмара?
Рука Либига вдруг сжалась в кулак, и он поспешно встал со своего места. Пройдясь по комнате, он остановился и медленно, раздельно промолвил:
– Вы находитесь на Солярии против моей воли. Мне не о чём с вами говорить. Немедленно прервать контакт, – обратился он к невидимому роботу.
– Нет, погодите. – Бейли повысил голос. – Вы думаете, я шутил, когда грозил вам личной встречей? Я явлюсь к вам и заставлю вас отвечать на мои вопросы.
– Вы – грязное животное! – вскричал спейсер, его тёмные глаза метали молнии.
– Пусть так, но я выполню свою угрозу.
– О Великая Галактика! Если только вы посмеете явиться в моё имение, я…
– Убьёте меня? – поднял брови Бейли. – Интересно, вы часто угрожаете убийством?
– Я ничего подобного не сказал.
– Вот так-то лучше. А теперь поговорим о деле. Мы и так потратили много времени зря. Вы были тесно связаны по работе с покойным Дельмаром?
Голова солярианина опустилась, а плечи поникли. Но через мгновение он снова взглянул на землянина, и было видно, что он полностью взял себя в руки и даже бесцветно улыбался.
– Да, в достаточной мере.
– Дельмар, кажется, интересовался новыми моделями роботов?
– Да.
– Какими именно?
– А вы понимаете что-либо в роботехнике?
– Нет. Постарайтесь объяснить популярно…
– Сомневаюсь, что сумею.
– Попытайтесь. Например, я знаю, что Дельмар хотел создать модели роботов, которые умели бы наказывать провинившихся детей. Что это означает?
Либиг презрительно поднял брови и сухо ответил:
– Говоря просто, без деталей, это означает, что следует усилить сигнал, управляющий реакцией на контуре…
– Непонятно, – прервал его Бейли.
– В целом это означает, что должно быть проведено некоторое ослабление Первого Закона роботехники.
– Почему? Ведь ребёнка приучают к дисциплине для его же собственного блага в будущем.
– Ах, в будущем! – Либиг выпрямился, его глаза блеснули. – Вы думаете, это так просто. Как вы полагаете, много ли найдётся людей, согласных претерпеть даже незначительные неудобства для своего блага в будущем, а? – Либиг говорил со страстью. Видимо, тема увлекала его, и он забыл о своём собеседнике. – Знаете ли вы, сколько трудов надо положить на то, чтобы внушить ребёнку – то, что вкусно сейчас, означает боль в животе завтра, и наоборот. А вы хотите, чтобы робот осознал это? Задача состоит в том, чтобы научиться противодействовать разрушению позитронного мозга, которое имеет место, если робот причиняет какую-либо неприятность или боль человеческому существу. Возможно, при этом придётся пожертвовать и другими качествами робота. Мы далеко ещё не достигли вершин роботехники. Мы не умеем делать универсальных роботов, снабжённых целым набором различных взаимозаменяемых конечностей, могущих выполнять все виды работ – от изготовления ювелирных изделий до поднятия тяжестей. А наши космические корабли! До сих пор ими управляют люди. Роботический мозг, находящийся в тисках трёх законов, не может правильно прореагировать на все возможные неожиданности, которые могут встретиться в космосе или на других обитаемых Мирах.
– Значит, пока вам ещё не удалось создать таких роботов? – с интересом спросил Бейли.
– Нет, пока я ещё не решил этой проблемы. А если не сумел я, то вряд ли сумеет кто-нибудь другой во Вселенной.
– Доктор Либиг, – начал Бейли, и голос его звучал совершенно ровно, – я должен предупредить вас, что собираюсь серьёзно заняться проблемами роботехники. И прошу вас оказать мне помощь.
Либиг яростно замотал головой. Нервное подёргивание века стало ещё заметнее, когда он заговорил.
– Вы должны понять, что изучение роботехники – длительный процесс. А у меня совершенно нет времени.
– И всё же вам придётся подучить меня. Что касается времени, что целесообразнее, как мне кажется, проводить наши занятия в непосредственной близости друг от друга. Я – землянин, и мне легче понимать и усваивать при личном общении.
– Вкусы землянина меня не касаются. Личные встречи абсолютно исключены. – Вся фигура Либига, даже его голос выражали крайнюю степень нервного напряжения.
– Мне кажется, вы перемените своё мнение после того, как узнаете, о чём именно я хотел бы проконсультироваться у вас.
– Ничто на свете не изменит моего мнения, – упрямо сжимая губы, повторил роботехник.
– Вы так думаете? Так вот что я вам скажу! Я считаю, что в вашей работе по усовершенствованию позитронного мозга Первый Закон роботехники намеренно искажается.
Либиг нервно вскричал.
– О Великая Галактика! Искажается! Но зачем? Вы просто сумасшедший! – вскричал он.
– Зачем? А вот зачем. Для того, чтобы, – голос детектива звучал несколько торжественно, – для того, чтобы скрыть тот факт, что робот в состоянии совершить убийство.
К нему приблизился робот.
– Правитель доктор Либиг сказал, господин, чтобы вы вызвали его завтра. Сегодня он занят важными делами.
Бейли вскочил так, что стул с грохотом покатился по полу.
– Скажи этому типу!.. – заорал он громовым голосом, но сразу осёкся. Какой смысл кричать на робота? – Передай твоему господину, – заговорил Бейли осторожно, – что я занять расследованием убийства его соотечественника и коллеги. Передай ему, что мне некогда ждать, пока он закончит свои дела. Передай ему также, что если в течение пяти минут он не появится передо мной на экране, то я сяду в самолёт и меньше чем через полчаса нанесу ему личный визит. У меня есть на это специальное разрешение. Ты понял меня, парень? Личный визит, так и скажи.
Робот удалился, а Бейли обратился к прерванной еде. Пять минут ещё не истекло, а на Бейли с экрана гневно взирал сам Либиг.
Он был худощавым человеком со странным отсутствующим и в то же время напряжённым выражением тёмных глаз. Правое веко у него подёргивалось в нервном тике. Сейчас его глаза сверкали, а лицо дрожало от негодования.
– Это вы – землянин? – спросил он.
– Я полицейский инспектор класса С-7. Меня зовут Илайдж Бейли. Прибыл с Земли для расследования обстоятельств убийства правителя Рикэна Дельмара. А как ваше имя?
– Я – доктор Джотан Либиг. Почему вы помешали мне работать?
– Я хочу задать вам несколько вопросов, доктор Либиг. Скажите, вы были близким другом покойного Рикэна Дельмара?
Рука Либига вдруг сжалась в кулак, и он поспешно встал со своего места. Пройдясь по комнате, он остановился и медленно, раздельно промолвил:
– Вы находитесь на Солярии против моей воли. Мне не о чём с вами говорить. Немедленно прервать контакт, – обратился он к невидимому роботу.
– Нет, погодите. – Бейли повысил голос. – Вы думаете, я шутил, когда грозил вам личной встречей? Я явлюсь к вам и заставлю вас отвечать на мои вопросы.
– Вы – грязное животное! – вскричал спейсер, его тёмные глаза метали молнии.
– Пусть так, но я выполню свою угрозу.
– О Великая Галактика! Если только вы посмеете явиться в моё имение, я…
– Убьёте меня? – поднял брови Бейли. – Интересно, вы часто угрожаете убийством?
– Я ничего подобного не сказал.
– Вот так-то лучше. А теперь поговорим о деле. Мы и так потратили много времени зря. Вы были тесно связаны по работе с покойным Дельмаром?
Голова солярианина опустилась, а плечи поникли. Но через мгновение он снова взглянул на землянина, и было видно, что он полностью взял себя в руки и даже бесцветно улыбался.
– Да, в достаточной мере.
– Дельмар, кажется, интересовался новыми моделями роботов?
– Да.
– Какими именно?
– А вы понимаете что-либо в роботехнике?
– Нет. Постарайтесь объяснить популярно…
– Сомневаюсь, что сумею.
– Попытайтесь. Например, я знаю, что Дельмар хотел создать модели роботов, которые умели бы наказывать провинившихся детей. Что это означает?
Либиг презрительно поднял брови и сухо ответил:
– Говоря просто, без деталей, это означает, что следует усилить сигнал, управляющий реакцией на контуре…
– Непонятно, – прервал его Бейли.
– В целом это означает, что должно быть проведено некоторое ослабление Первого Закона роботехники.
– Почему? Ведь ребёнка приучают к дисциплине для его же собственного блага в будущем.
– Ах, в будущем! – Либиг выпрямился, его глаза блеснули. – Вы думаете, это так просто. Как вы полагаете, много ли найдётся людей, согласных претерпеть даже незначительные неудобства для своего блага в будущем, а? – Либиг говорил со страстью. Видимо, тема увлекала его, и он забыл о своём собеседнике. – Знаете ли вы, сколько трудов надо положить на то, чтобы внушить ребёнку – то, что вкусно сейчас, означает боль в животе завтра, и наоборот. А вы хотите, чтобы робот осознал это? Задача состоит в том, чтобы научиться противодействовать разрушению позитронного мозга, которое имеет место, если робот причиняет какую-либо неприятность или боль человеческому существу. Возможно, при этом придётся пожертвовать и другими качествами робота. Мы далеко ещё не достигли вершин роботехники. Мы не умеем делать универсальных роботов, снабжённых целым набором различных взаимозаменяемых конечностей, могущих выполнять все виды работ – от изготовления ювелирных изделий до поднятия тяжестей. А наши космические корабли! До сих пор ими управляют люди. Роботический мозг, находящийся в тисках трёх законов, не может правильно прореагировать на все возможные неожиданности, которые могут встретиться в космосе или на других обитаемых Мирах.
– Значит, пока вам ещё не удалось создать таких роботов? – с интересом спросил Бейли.
– Нет, пока я ещё не решил этой проблемы. А если не сумел я, то вряд ли сумеет кто-нибудь другой во Вселенной.
– Доктор Либиг, – начал Бейли, и голос его звучал совершенно ровно, – я должен предупредить вас, что собираюсь серьёзно заняться проблемами роботехники. И прошу вас оказать мне помощь.
Либиг яростно замотал головой. Нервное подёргивание века стало ещё заметнее, когда он заговорил.
– Вы должны понять, что изучение роботехники – длительный процесс. А у меня совершенно нет времени.
– И всё же вам придётся подучить меня. Что касается времени, что целесообразнее, как мне кажется, проводить наши занятия в непосредственной близости друг от друга. Я – землянин, и мне легче понимать и усваивать при личном общении.
– Вкусы землянина меня не касаются. Личные встречи абсолютно исключены. – Вся фигура Либига, даже его голос выражали крайнюю степень нервного напряжения.
– Мне кажется, вы перемените своё мнение после того, как узнаете, о чём именно я хотел бы проконсультироваться у вас.
– Ничто на свете не изменит моего мнения, – упрямо сжимая губы, повторил роботехник.
– Вы так думаете? Так вот что я вам скажу! Я считаю, что в вашей работе по усовершенствованию позитронного мозга Первый Закон роботехники намеренно искажается.
Либиг нервно вскричал.
– О Великая Галактика! Искажается! Но зачем? Вы просто сумасшедший! – вскричал он.
– Зачем? А вот зачем. Для того, чтобы, – голос детектива звучал несколько торжественно, – для того, чтобы скрыть тот факт, что робот в состоянии совершить убийство.
Илайдж Бейли получает новые сведения
На лице Либига появилось некоторое подобие улыбки, похожее на гримасу.
– Не говорите такой чепухи, землянин, – сказал он спокойно. – Никогда так не говорите. Потеря доверия к роботам означала бы катастрофу для человечества.
Либиг говорил так, как будто он читал нотацию избалованному ребёнку. Но за его внешним спокойствием скрывалась ярость и гнев, которые он, очевидно, опасался обрушить на землянина. Помолчав, он добавил:
– Вы знакомы с историей роботехники?
– Немного.
– Знаете ли вы, что развитие роботехники началось с комплекса недоверия? Люди не доверяли роботам, боялись их. Роботехника была чуть ли не подпольной наукой. Затем были разработаны Три Закона роботехники, и постепенно начал исчезать страх перед роботами. Но даже и тогда на вашей планете роботехника не получила должного развития. Первые спейсеры покинули Землю главным образом для того, чтобы получить возможность создать такое общество, где роботы избавят человека от необходимости повседневно трудиться. Но страх перед роботами ещё не исчез окончательно в сердцах людей. И этот страх может снова вернуться.
– Поэтому вы, роботехник, пытаетесь скрыть от людей некоторые факты? Например, то, что Первый Закон роботы могут понимать по разному?
– Вы ненормальны, а все ваши рассуждения просто бессмысленны.
– Ну что ж, может быть, мы обсудим все проблемы несколько подробнее при личной встрече?
Худое лицо Либига исказилось.
– Не говорите такой чепухи, землянин, – сказал он спокойно. – Никогда так не говорите. Потеря доверия к роботам означала бы катастрофу для человечества.
Либиг говорил так, как будто он читал нотацию избалованному ребёнку. Но за его внешним спокойствием скрывалась ярость и гнев, которые он, очевидно, опасался обрушить на землянина. Помолчав, он добавил:
– Вы знакомы с историей роботехники?
– Немного.
– Знаете ли вы, что развитие роботехники началось с комплекса недоверия? Люди не доверяли роботам, боялись их. Роботехника была чуть ли не подпольной наукой. Затем были разработаны Три Закона роботехники, и постепенно начал исчезать страх перед роботами. Но даже и тогда на вашей планете роботехника не получила должного развития. Первые спейсеры покинули Землю главным образом для того, чтобы получить возможность создать такое общество, где роботы избавят человека от необходимости повседневно трудиться. Но страх перед роботами ещё не исчез окончательно в сердцах людей. И этот страх может снова вернуться.
– Поэтому вы, роботехник, пытаетесь скрыть от людей некоторые факты? Например, то, что Первый Закон роботы могут понимать по разному?
– Вы ненормальны, а все ваши рассуждения просто бессмысленны.
– Ну что ж, может быть, мы обсудим все проблемы несколько подробнее при личной встрече?
Худое лицо Либига исказилось.