Страница:
– Ты меня за идиота считаешь?! – снова взорвался Адам. – Я знаю, что ты был у него! Что он тебе сказал?!
– Сдерни, я устал. Приму ванну…
– Щенок! – взвизгнул Жигун. – Сволочь! Да я тебе… – Захрипев, согнулся, упал на колени, пытаясь вдохнуть ставший горячим воздух, потом ткнулся лбом в пол.
Присев перед ним на корточки, Конев с насмешливой улыбкой звучно шлепнул его ладонью по лысине.
– Грубишь, Сигизмундович, – укоризненно покачал он головой, – а в твоем возрасте это очень вредно для здоровья. – Потер уши лежащего лицом вниз Жигуна.
– Адам Сигизмундович, – услышал он за дверью голос. – Вам жена звонит.
– Занят! – громко сказал Александр. Услышав удалявшиеся шаги, усмехнулся. – Эй, – снова звучно хлопнул Жигуна по лысине. – Супруга звонит. Хорош валяться. Сделай глубокий вдох.
– Наконец-то, – зевнул Куница, – смена караула. Может, Матвеич вообще решил завязать с этим делом? – с надеждой спросил он вошедшего в квартиру Грача. – Ведь на хате Кощея мусора сидят. Бедолаги, – насмешливо посочувствовал он, – мы хоть…
– Поэтому вы здесь и сидите, – с усмешкой перебил его Юрий, – чтоб мусора Кощея первым не выхватили.
– Ну да, – возразил рослый рыжеватый парень, – так Кощей и заявился сюда. Он сейчас, наверное, на бабки Трофимова с бабцами по кабакам гулеванит. А мы…
– Надо было сюда тебя, Грач, посадить, – перебил его коренастый мужчина в джинсах. – Ведь ты бабки вез.
– Ты об этом Трофимову скажи, – посоветовал Юрий.
– Что? – удивленно вскинул брови Федор Матвеевич. Выслушав ответ, хмыкнул, покрутил головой. – Это точно?
На этот раз собеседник говорил дольше.
– Отлично, – не смог удержаться Трофимов. – О дальнейшем немедленно сообщай.
Аккуратно положил трубку, довольно потер руки. Затем задумался. Что-то решив, нажал кнопку вызова. В открытую дверь заглянула полная женщина.
– Грача ко мне! – приказал Федор Матвеевич. – Здорово, – прошептал он, – как все получилось. – Облегченно вздохнув, потянулся. – Вот еще бы Лугина прихватить. А вернее, того, кто это придумал. Сволочь!
– Приготовьте машины, – бросив окурок, сказал Вячеслав. – С утра уезжаем, – и вошел в дом, откуда доносилось заунывное поминальное пение.
– Отпел мамашу, – тихо, с усмешкой сказал один из троих парней.
– И сразу сваливает, – приглушенно бросил другой. – Я думал, придется с его братцем схватиться. Тот на него, как на…
– А деваха в рожу с ходу заехала, – со смехом перебил его третий. – Ничего самочка. Я бы ей с удовольствием…
– Тебя бы ее учитель с ходу под плуг бросил, – засмеялся первый.
– Да уж куда там, – самоуверенно возразил третий. – Телок сельский. Здоров, конечно, – вынужденно признал он, – но валенок.
– Ты на него зуб с кладбища имеешь, – вспомнил первый.
– Не надо, Ника, – поглаживая по волосам уткнувшуюся ему в грудь девушку, вздохнул Анатолий. – Ведь слезами не поможешь. Мне тоже плохо.
– Ты что не на поминках? – спросил Маршал Белого.
– Ну их на хрен, – буркнул тот. – Воют, как голодные собаки ночью. А помянуть я помянул. Я чего закатил-то… – перешел он к делу. – Ленка уезжает завтра утром. Спрашивала, когда приеду. Что сказать?
– Сам решай, – ответил Маршал. – Мне сообщишь, когда приедешь. Я в Курске буду, а то мало ли что.
– Думаешь, Бобр может мне лапти сплести? – спросил Алексей.
– Маловероятно, но береженого Бог бережет.
– Лады. Что с ними решил? – Белый кивнул на сидевших у крыльца парней.
– Мы об этом говорили, – напомнил Маршал. – Узнаем, что Бобр предложить хочет, а уж там видно будет.
– Пока смотреть будем, – буркнул Белый, – менты на хвост сядут. Они же мусоров постреляли. Их сейчас, знаешь, как шарят?
– Так в чем дело? – взглянул на него Маршал. – Выводи их из деревни и вали.
– Да не в масть мне это, – поморщился Белый. – Хрен его знает – как можно под ельников мочить.
– Нормально, – с улыбкой кивнул Маршал. – Значит, мне роль палача отводишь?
– У тебя базар, как у пионера, – разозлился Белый. – «Палача», – передразнил он.
– Замяли, – засмеялся Маршал и тут же серьезно добавил: – Если им менты на хвост сядут, хочешь не хочешь, а решать надо будет. В деревне они не светятся. Правда, эта медсестричка все время к Кощею ныряет. Хорошо, ее парень в городе, а то бы заварилась каша. Деревенские Отелло не душат, они на вилы насаживают.
– Ты-то что про деревню знаешь? – ухмыльнулся Белый. – Я вообще не въеду, как они здесь живут. Бабок и то не платят. Бери натурой – масло там, крупа. Но без бабок все равно атас. Не пойму я сельских. Нике вон уже три месяца зарплату не дают. Толик кроликов развел, кур, свиней. Но в навозе копаться… – презрительно махнул рукой он. – По мне, так уж лучше в тюрьме торчать. Хоть знаешь, за что. А так… – не находя слов, махнул рукой.
– Так за чем дело встало? – усмехнулся Маршал. – Вперед. Заедь кому-нибудь в харю, и срок. Соскучился по нарам?
– Ты заколебал своей интеллигентностью, – снова вспылил Белый. – Я же не за то, чтобы в тюрьме сидеть.
– Подожди, – перебил его Маршал, – ты сам знаешь, в тюрьме сидеть вообще невесело. Я в тюрьму не пойду ни на год. А если возьмут, в камере себя угроблю. Сидеть я не буду.
– Так я сразу в это въехал, – согласился Белый. – Ты по-крупному гуляешь. Меньше пятнашки, если не расшмаляют, не получишь. Сейчас, говорят, есть зона, где вместо вышака срок пожизненно тянут. Лучше уж пулю в лоб. Ты прикинь, торчишь без всякого ожидания. Знаешь только, что, когда крякнешь, тебя из зоны вынесут.
– Но это все-таки жизнь, – спокойно сказал Маршал. – Я уверен, они даже смеются иногда. А мертвые, как известно, улыбаться не могут.
– Ну тебя на хрен, – выдохнул Белый, – у тебя на все свой расклад.
– Именно тем и славен человек, – засмеялся Маршал, – что он думать может.
– Короче, я скажу этой шалаве, что нарисуюсь дня через три.
– Невысокого ты мнения о Елене Яковлевне, – хмыкнул Маршал, – а зря. Благодаря ей твой братец имеет то, что у него есть. И потом, нельзя сбрасывать со счетов то, что она умный человек и, в отличие от многих, знает, что хочет.
– Ты ее раньше знал? – спросил Белый.
– Слышал о ней, – уклончиво ответил Маршал. – И не единожды. К тому же видел ее здесь. И слышал разговор с Птицыным. Соображает она быстро и, что немаловажно, трезво. Не удивлюсь, если она сначала предложит тебе хлопнуть папулю, а уж потом будет говорить о деле. Потому как там что-то очень крупное затевается. Боброву нужны исполнители со стороны. Что же они хотят? – в который раз спросил Маршал.
– Узнаем, – безразлично бросил Белый.
– О чем они базарят? – бросив взгляд в сторону беседующих мужчин, спросил Влас.
– Иди и спроси, – с усмешкой посоветовал Кощей.
– Знаешь, – неожиданно для них, да и для себя признался Влас. – Я почему-то боюсь Маршала. Ты видел, как он смотрел на нас, когда мы ему про ментов говорили. Мне показалось, что он сейчас нас пристрелит.
– Может, и правильно сделал бы, – высказался. Зверобой. – Если бы Таньку не встретил, – обратился он к удивленному Кощею, – где бы мы сейчас были? Нас бы, точно, арестовали. Или пристрелили бы. Лично я, – признался он, – ночью от каждого шороха просыпаюсь: кажется, что менты завалятся.
– Тебе-то что трястись? – зло спросил Влас. – Твоих пальчиков у них нет. Вот я и Колян, – кивнул он на Кощея, – другое дело. Нас сейчас, точняком, ищут. Насчет Таньки ты прав, – вздохнул он. – Если бы не она, хана нам. А что сейчас делать?.. – Он грубо выругался.
– Маршал что-нибудь придумает, – спокойно проговорил Кощей.
– А ты не думаешь, – понизил голос Влас, – что он нас использует на каком-нибудь деле и завалит? Ведь нас ищут.
– Маршал – нет, – уверенно возразил ему Николай. – Белый может. Артем – мужик что надо.
– Может, давайте в деревне осядем? – неожиданно предложил Иван. – Купим пчел. Деньги есть. Мед – он постоянно в цене.
– Ты-то какого хрена будешь здесь торчать? – недоуменно спросил Влас. – Или думаешь, что мы тебя сдать можем? – Он зло посмотрел на приятеля.
– Хорош тебе, – вступил в разговор Кощей. – Что ты на него наезжаешь?
– Извини, – буркнул Влас и потрепал Ивана по плечу. – Просто я говорю, не в жилу мне эта хреновина. Сейчас оно понятно – похороны да поминки. Но все, – он развел руками. – Теперь-то как?
– Ша, – приглушенно предупредил Николай, – Толян катит.
– Ты что смурной? – спросил Маршал подошедшего Толика.
– Да так, – пожал плечами тот, – что-то накатило. Ника переживает здорово. Да еще, гады, зарплаты не дают, – процедил он. – Сволочи!
– Ну ты как-нибудь выкрутишься, – насмешливо заметил Белый. – У тебя хозяйство, как у кулака.
– Я вас, суки! – вдруг заорал Толик. Схватив ком земли, запустил в трех деловито ковырявшихся в грядке кур.
– Секир-бащка им сделай, – засмеялся Белый. – Или крови боишься?
– Да нет, – спокойно ответил Анатолий, – просто куры нужны. Как они на огород проходят? – удивился он. – Вроде все заделал.
– Мне бы твои заботы, – поддел его Белый.
– Так в чем дело? – спокойно спросил Толик. – Оставайся в деревне. Заведи кур и кро…
– Ты что базаришь-то? – вспылил Белый.
– Он просто посоветовал, – засмеялся Маршал.
– Ты же сказал промой заботы, – напомнил Белому Толик.
«А ты не так прост, – подумал Маршал, – как кажешься».
– Ладно, – выходя, махнул рукой Белый, – скажу, как договорились.
– Пока, – попрощался Маршал. Дождавшись, когда Белый отошел достаточно далеко, спросил: – Ты любишь Нику?
– Люблю, – кивнул Анатолий. – А почему ты спросил?
– Если любишь, – доставая сигареты, сказал Маршал, – почему не женитесь? Мне кажется, она к тебе тоже неравнодушна.
– Все упирается в деньги, – признался парень. – Ведь женишься, а там и до детей…
– Вот именно, – прервал его Маршал, – пока молоды, надо потомством обзаводиться.
– А кормить-то чем потомство, – с болью спросил Анатолий. – Хорошо, мои родители сейчас мне помогают. Денег-то нам не дают.
– Бастуйте, – посоветовал Маршал. – Это сейчас в моде.
– А толку? – Толик махнул рукой. – Сколько этих акций протеста по всей России было! Вот Алексей подкалывает: мол, хозяйство заимел. Но, понимаешь, не могу я стариков постоянно доить. Я им помогать должен. А они мне… – недоговорив, вздохнул.
– А что в коммерцию не идешь? – поинтересовался Маршал.
– Ну хотя бы потому, – честно ответил Толик, – что не лежит у меня душа к этому. Может, конечно, и получилось бы что. Но просто не хочу, не нравится мне это. А во-вторых… – он горько улыбнулся, – все одно нужен начальный капитал. Можно взаймы взять, но вдруг не получится? А работать на богатого дядю нет никакого желания.
– Ты у меня не этот, – вспомнил Маршал, – начальный капитал просил?
– Нет, – покачал головой Толик, – просто мне в одно место съездить надо, а денег нет. Да ладно, – махнул он рукой, – обойдусь.
– Знаешь, – решил Артем, – я тебе дам пятьсот тысяч. Но без отдачи, – опередил он открывшего рот парня. – Будешь заикаться о том, что отдашь, ничего не получишь. Просто мне вдруг очень захотелось кому-то в чем-то помочь. Со мной такое очень редко бывает, – предупредил он растерявшегося Анатолия, – так что молчи. Начнешь благодарить, запросто передумать могу.
– Передумать он может, – сказала подошедшая Ирина, – могу заверить в этом. По собственному опыту знаю. – Она засмеялась.
– Вот так, – прижав ее к себе, сказал Маршал., – Устами любящей женщины глаголет истина.
Не зная, что сказать, к тому же стесненный присутствием Ирины, Анатолий молчал.
– Помянули? – спросил Маршал жену.
– Да, – грустно вздохнула она. – Знаешь, я плохо переношу похороны и все, что с ними связано. В это время особенно ясно понимаешь, что ты тоже умрешь. И становится так плохо! – Ирина порывисто прижалась к нему.
– Но не хоронить тоже нельзя, – мягко проговорил Маршал, – потому как…
– Ты неправильно меня понял, – возразила она. – Просто…
– Успокойся. – Он чмокнул ее в щеку. – Мы будем жить долго и счастливо.
– Мы? – Отстранившись, Ирина пытливо взглянула ему в глаза.
– Именно мы, – улыбнулся он. – Торжественно клянусь, в присутствии свидетеля. Ежели я нарушу данное слово, пусть моя жизнь будет сплошным адом.
– А ты думаешь, что со мной жизнь тебе покажется раем? – с иронией спросила она.
– Завтра мы уезжаем, – сказала Елена. – Когда тебя ждать?
– Может, ты хотя бы начнешь, – усмехнулся остановившийся Белый, – то, о чем Бобр хочет перетереть со мной?
– Давай не будем повторяться, – поморщилась Елена. – Я же сказала: все узнаешь по приезде. Когда тебя ждать?
– Обычно я не даю телеграмм, – спокойно ответил Белый. – Когда приеду, узнаешь.
– Тогда до встречи.
Бросив сигарету, она вошла в палатку.
– Сучка, – шепнул Белый и направился к дому.
– Лешка, – услышал он голос сестры.
– Опять лаяться будешь? – спросил он. – Но я вроде уже все слышал.
– Извини. – Ника потупилась.
– Да ладно, – удивленно пробормотал он. – Свои люди, сочтемся.
– Ты не можешь мне денег занять? – чуть слышно попросила она. – Я отдам в этом го…
– Ты что базаришь-то? – разозлился он. – «Отдам»! На кой хрен мне твои отдачи нужны! Бабки я тебе все равно оставил бы. Правда, лично тебе не дал бы, ты бы и по роже звезданула. Так что не ломай уши, сестренка.
В последних словах, несмотря на их грубость, Ника услышала несвойственную брату нежность. Она обхватила его шею руками и забилась в горьком беззвучном плаче. Растерявшийся Белый, словно боясь причинить ей боль, осторожно обнял вздрагивающие плечи сестры.
– Хорош тебе, – прошептал он. – Все будет ништяк, я тебе помогать буду. Матери ведь я высылал бабки. Она не брала, а если и брала, то в больницу да в детдома пересылала.
– Я знаю, – сквозь плач прошептала Ника. – Прости. Простоя… – Недоговорив, громко, в голос зарыдала.
– Что это? – рывком поднявшись, спросил Вячеслав.
– Кажется, твоя маленькая сестричка, – натягивая легкое одеяло на голову, недовольно ответила Елена. Он вскочил.
– Успокаивать идти не советую, – засмеялась она, – там Лешенька. Уж на этот раз он тебя по-братски приласкает, это точно. Вмешаются наши парни. В общем, не ходи, скандал не нужен.
– Значит, через два дня мы снова расстанемся? – печально спросила Ирина.
– Совсем ненадолго, – ответил Маршал и подкрепил свои слова крепким поцелуем. Женщина тихо рассмеялась.
– Умеешь ты убеждать, Марков.
– На том держусь и держаться буду, – крепко обнимая ее, прошептал он.
– Ну, а ты куда? – спросила Ника. – Черт его знает, – усмехнулся Белый. – Россия большая.
– Ты по-прежнему совершаешь преступления? – вздохнула она.
– Ну и словечки у тебя… – Он покрутил головой. – Как будто не на учителя учишься, а на прокурора. Или, на худой конец, на защитника.
– Лешка, – немного помолчав, спросила сестра, – ты убивал людей?
Всмотревшись в размытое темнотой лицо сестры, он деланно рассмеялся.
– Это трудно? – снова спросила она. – Говорят, что потом мучаешься долго.
– До тех пор, пока второго не замочишь, – отшутился он.
– А в тюрьме как? – тут же спросила Ника. – Страшно? Ведь женские тюрьмы, наверно, не очень от мужских отличаются.
– С чего это у тебя вдруг такие вопросы появились? – удивился он. – Если хлопнуть кого надо, скажи. Обидел кто?
– Да нет, – засмеялась Ника. – Сейчас время такое. И в газетах, и по телевизору все время про разные убийства говорят и пишут. Просто спросила, и все.
– А ты что за Толяна замуж не выходишь? – спросил Белый. – Парень нормальный, тебя любит. Какого хрена тебе еще надо?
– Я его тоже люблю, – тихо проговорила она. – В этом году поженимся. Тебе куда приглашение выслать?
– Ну, если, в натуре, жениться будете, – засмеялся он, – я без приглашения появлюсь. Подобное мероприятие за тысячу километров чую. А ты на эту, как ее, – попытался вспомнить Белый, – сессию когда поедешь?
– Послезавтра, – вздохнула Ника.
– Я скажу Артему, он отвезет.
– Не надо, я с подругами поеду. Мы всегда вместе ездим.
– Держи. – Маршал протянул Анатолию толстую пачку десятитысячных. – И не надо про «отдам», – увидев дрогнувшие губы парня, предупредил он, – а то весь кайф, как говорит Леха, поломаешь.
– Спасибо, – бережно принимая деньги, прошептал Толик.
– Ты вроде как куда-то собрался? – Маршал посмотрел ему в глаза. – Лично я так понял. Если не секрет, куда? Я почему спрашиваю, – тут же пояснил он свой интерес, – если к другой девке, то зря. Леха узнает и чучело из тебя сделает, и я под замес попаду. Деньги-то я дал.
– Не к девке, – вздохнул Толик, – просто в одно место съездить хочу.
– Ну, ну, – усмехнулся Маршал. – Счастливого пути. Когда тронешься?
– Как только занятия кончатся, возьму отпуск и уеду. Только Нике не говори, не надо. А то подумает что-нибудь.
– Это ваши дела, – зевнул Маршал. – Мне зачем влезать? Но смотри, – повторил он, – если к другой девке поедешь, Белый с тебя скальп сразу снимет.
Вишневская шагнула к Джону, влепила ему звучную пощечину и тут же ударила опять.
– Как ты мог улететь, ничего не узнав?! – гневно спросила она. – Где Александр? Что с ним?
– Я… это, – процедил зарумянившийся от пощечин Евгений, – в Курске был. Сашка улетел в Орел. Вечером должен был позвонить, но звонка не было. Уже часов в двенадцать звонит Бобров и так ехидно говорит, что Сашка подозревается в убийстве Жигуна. Я сразу в аэропорт и…
– Испугался! – Она всплеснула руками. – Ты должен был немедленно отправиться в Орел, узнать, где Александр и что с ним. Сволочь! – Она снова замахнулась на него.
Джон цепко схватил ее за кисть. Вишневская взвизгнула.
– Ты особо не выступай, – опустив ее руку, процедил он, – а то…
За его спиной приглушенно хлопнул выстрел. Он сделал нетвердый шаг, взмахнул руками и повалился вперед, подмяв под себя закричавшую Софью. К ним подскочил молодой мужчина с пистолетом в руке, коротко и резко ударил Джона рукояткой по затылку. Вцепившись в ворот, резким рывком сдернул его с истерически визжащей Вишневской. С неожиданным проворством она вскочила и отпрыгнула назад.
– Софья! – В кабинет ворвался коренастый человек с коротким седым ежиком. – Что с тобой?!
– Ты убил его!
Софья увидела на своей пышной груди пятна крови и, побледнев, начала падать. Седой подхватил ее.
– Я услышал, как она кричит, – оправдываясь, забормотал парень. – Вбежал, а Джон рукой взмахивает. Я думал…
– Убери, – приказал седой. Софья со стоном открыла глаза.
– Костя! – Порывисто обхватив шею седого, она всхлипнула. – Александр пропал. Его подозревают в убийстве Жигуна. – Из глаз покатились крупные, черные от туши слезы.
Поморщившись, Константин проводил взглядом парня, который вытаскивал тело Джона. Едва тот закрыл дверь, с силой встряхнул Софью за плечи и строго сказал:
– Хватит истерики. Говори быстро и подробно: что ты знаешь? И что произошло? Почему Женька бросился на тебя?
– Я убью Боброва! – оттолкнув его, сквозь слезы воскликнула Софья. – Это он! Сашка был в Орле. Вдруг быстро уехал в Курск и сразу снова вернулся в Орел. Ночью прилетел Женька и сказал, что ему звонил Бобров и сообщил, что Сашка убил Жигуна. Больше я ничего не знаю.
Софья опять заплакала.
– Понятно, – хмуро проговорил Константин. – Этого следовало ожидать. Ты думаешь, Боброва можно безнаказанно запугивать? В Курске он, можно сказать, царь и бог. Впрочем, вполне возможно, он не имеет отношения к случившемуся. Конь слишком строил из себя. Как же, – насмешливо посмотрел на размазывающую по щекам тушь Софью, – он половой партнер Вишневской. Того не понимал, щенок, что мужчины альфонсов презирают. Ладно, – кивнул он, – я сегодня же выясню, что произошло в Орле. И мой тебе совет: пока ничего не предпринимай. И не вздумай посылать кого-то в Курск, тебе это выйдет боком.
– Неужели ты допускаешь, что я прощу убийство сына! – гневно сказала она.
– Это мы обговорим чуть позже, – спокойно ответил Константин. – А сейчас сделай так, как говорю. Иначе многое, если не все, потеряешь.
– Может, ты наконец скажешь мне конкретно, что именно имеешь в виду? – тихо спросила Софья.
– Бобров – крупная фигура в поставке мехов, – ответил Константин. – Услугами Якова пользуются многие крупные фирмы. Надеюсь, ты понимаешь, что чем крупнее фирма, тем «крыша» у нее авторитетнее. Допустим, ты сумеешь убить Стаса и убрать Боброва. Ведь если твои люди угробят Стаса, Боброва придется убивать. Так вот, – сказал он после небольшой паузы, – кто заменит Якова? Его дочь? – Он насмешливо взглянул на Софью. – Ленка займет его место, это без сомнения. Но только для того, чтобы спустить с нас шкуру. И поверь, у нее это получится. Она никудышный коммерсант, но прекрасный дипломат. А в сочетании с ее внешними данными и умением обещать манну с небес желающих покончить с нами появится превеликое множество. Трезвые люди, делающие на мехах Боброва приличные деньги, конечно, не пойдут на союз с ней. Но не исключено, что они, потеряв вложенные в товар деньги, получать будут с тебя. Я просто удивляюсь, почему никто не воспользуется сложившейся ситуацией хотя бы для того, чтобы покончить с тобой руками крупных дельцов. Стоит только убить Боброва, и все. Через несколько дней тебе предъявят умопомрачительную сумму, а потом шлепнут. Когда я узнал о каше, которую ты заварила, то пришел в ужас. Я понимаю, – опередил Константин открывшую рот женщину, – в тебе говорит мать. Но намного легче было бы самой переговорить с Бобровым. Он деловой человек, и ты бы ничего не потеряла, уступив ему небольшой процент из дальневосточных доходов. И даже благодаря связям и знаниям Боброва прибыль увеличилась бы. Он бы отдал тебе Стаса.
– Если он такой умный. – вытирая с лица потеки туши, усмехнулась Софья, – то почему сам не занялся этим? Ведь раньше, пока отец был жив, Бобров работал с ним. И вдруг отошел от дел. Почему?
– Я тоже задавался этим вопросом, – сказал Константин, – но ответ, похоже, знает только Бобров. Было бы неплохо с ним встретиться.
– Пригласи его, – предложила она.
– После того, что случилось? – Константин покачал головой. – Судя по всему, Бобров убрал посланных в Курск парней. Надо выждать какое-то время. А потом…
– А Стае пусть живет?! – зло спросила Вишневская.
– С ним мы что-нибудь придумаем, но надо немного выждать.
– Все это я знаю, – поморщился Бобров. – Мне нужны подробности. Что именно произошло?
– Никто точно не знает, – пожал плечами его собеседник, человек с большими залысинами. – Известно одно: Жигун был в номере некоего Конева. Конев по телефону вызвал «скорую помощь» и милицию. Последнее он сделал своевременно, – усмехнулся он. – Парни Жигуна прибили бы его. Медики констатировали смерть от кровоизлияния в мозг. Давление у него все время было на критической отметке. Однако Конева задержали, потому что…
– Мне это известно, – повторил Бобров. – Мне нужны подробности. Если что-то узнаешь, немедленно сообщи.
Бобров жестом выпроводил посетителя.
– Что же произошло? – вслух спросил Бобров. Он был очень удивлен, когда ему позвонил старый приятель из Орла и сообщил о смерти Жигуна и задержании Конева. Ведь он совсем недавно разговаривал с Александром и знал, что Конев тоже в Курске. Вспомнив свой звонок Джону, улыбнулся. Тот здорово перепугался.
– Ну что же, – хмыкнул Яков Павлович, – это даже хорошо. В любом случае. Даже если Конева выпустят, Софке придется воздержаться и не посылать своих людей в Курск. Потому как милиция сопоставит смерть Жигуна в номере Конева и появление здесь людей Вишневской. К тому же Джон сослужил недобрую службу своему напарнику, – засмеялся Бобров. – Его поспешное бегство в милиции могут понять по-своему. Надо бы им подсказать. Позвоню Павлову, а он поделится информацией с кем нужно. Все получилось просто прекрасно. Но что за интерес был у Жигуна к Коневу? О чем они говорили? Подожди, – нахмурился он. – Сашка – хахаль Софьи. Этим можно воспользоваться. Сейчас людей Жигуна начнет собирать Трофимов. Вот на этом и можно сыграть. – Сосредоточенно уставившись в точку на письменном столе, Бобров несколько минут сидел неподвижно. – Сейчас бы найти этого Маркова, – пробормотал он. – Елена, судя по всему, сумела договориться с Белым, Ну, а заинтересовать Маркова через него я сумею. Впрочем, не я. У Лены это получится лучше. Если все выйдет, уйду на покой. Куплю особнячок где-нибудь на Гавайях, и прощай, непредсказуемая страна Россия. Здесь вполне может начаться гражданская война. Или что-нибудь вроде Чечни. Впрочем, с чеченцами скоро заключат мир. Ельцин благодаря этому может выиграть выборы. Впрочем, ну их к черту, политиков. В отличие от них, я знаю, чего хочу. Скорей бы приезжала Лена.
Его губы тронула добрая улыбка. Бобров очень любил свою дочь и был уверен, что она тоже по-настоящему любит его. В детстве он баловал ее. Потакал всем капризам и исполнял любое желание. И вот теперь, будучи старым, ни разу не пожалел об этом. Он посмотрел на стоящую на столе последнюю фотографию дочери. Потом кашлянул и снял трубку. Набрал номер. Ответили сразу.
– Сдерни, я устал. Приму ванну…
– Щенок! – взвизгнул Жигун. – Сволочь! Да я тебе… – Захрипев, согнулся, упал на колени, пытаясь вдохнуть ставший горячим воздух, потом ткнулся лбом в пол.
Присев перед ним на корточки, Конев с насмешливой улыбкой звучно шлепнул его ладонью по лысине.
– Грубишь, Сигизмундович, – укоризненно покачал он головой, – а в твоем возрасте это очень вредно для здоровья. – Потер уши лежащего лицом вниз Жигуна.
– Адам Сигизмундович, – услышал он за дверью голос. – Вам жена звонит.
– Занят! – громко сказал Александр. Услышав удалявшиеся шаги, усмехнулся. – Эй, – снова звучно хлопнул Жигуна по лысине. – Супруга звонит. Хорош валяться. Сделай глубокий вдох.
– Наконец-то, – зевнул Куница, – смена караула. Может, Матвеич вообще решил завязать с этим делом? – с надеждой спросил он вошедшего в квартиру Грача. – Ведь на хате Кощея мусора сидят. Бедолаги, – насмешливо посочувствовал он, – мы хоть…
– Поэтому вы здесь и сидите, – с усмешкой перебил его Юрий, – чтоб мусора Кощея первым не выхватили.
– Ну да, – возразил рослый рыжеватый парень, – так Кощей и заявился сюда. Он сейчас, наверное, на бабки Трофимова с бабцами по кабакам гулеванит. А мы…
– Надо было сюда тебя, Грач, посадить, – перебил его коренастый мужчина в джинсах. – Ведь ты бабки вез.
– Ты об этом Трофимову скажи, – посоветовал Юрий.
– Что? – удивленно вскинул брови Федор Матвеевич. Выслушав ответ, хмыкнул, покрутил головой. – Это точно?
На этот раз собеседник говорил дольше.
– Отлично, – не смог удержаться Трофимов. – О дальнейшем немедленно сообщай.
Аккуратно положил трубку, довольно потер руки. Затем задумался. Что-то решив, нажал кнопку вызова. В открытую дверь заглянула полная женщина.
– Грача ко мне! – приказал Федор Матвеевич. – Здорово, – прошептал он, – как все получилось. – Облегченно вздохнув, потянулся. – Вот еще бы Лугина прихватить. А вернее, того, кто это придумал. Сволочь!
– Приготовьте машины, – бросив окурок, сказал Вячеслав. – С утра уезжаем, – и вошел в дом, откуда доносилось заунывное поминальное пение.
– Отпел мамашу, – тихо, с усмешкой сказал один из троих парней.
– И сразу сваливает, – приглушенно бросил другой. – Я думал, придется с его братцем схватиться. Тот на него, как на…
– А деваха в рожу с ходу заехала, – со смехом перебил его третий. – Ничего самочка. Я бы ей с удовольствием…
– Тебя бы ее учитель с ходу под плуг бросил, – засмеялся первый.
– Да уж куда там, – самоуверенно возразил третий. – Телок сельский. Здоров, конечно, – вынужденно признал он, – но валенок.
– Ты на него зуб с кладбища имеешь, – вспомнил первый.
– Не надо, Ника, – поглаживая по волосам уткнувшуюся ему в грудь девушку, вздохнул Анатолий. – Ведь слезами не поможешь. Мне тоже плохо.
– Ты что не на поминках? – спросил Маршал Белого.
– Ну их на хрен, – буркнул тот. – Воют, как голодные собаки ночью. А помянуть я помянул. Я чего закатил-то… – перешел он к делу. – Ленка уезжает завтра утром. Спрашивала, когда приеду. Что сказать?
– Сам решай, – ответил Маршал. – Мне сообщишь, когда приедешь. Я в Курске буду, а то мало ли что.
– Думаешь, Бобр может мне лапти сплести? – спросил Алексей.
– Маловероятно, но береженого Бог бережет.
– Лады. Что с ними решил? – Белый кивнул на сидевших у крыльца парней.
– Мы об этом говорили, – напомнил Маршал. – Узнаем, что Бобр предложить хочет, а уж там видно будет.
– Пока смотреть будем, – буркнул Белый, – менты на хвост сядут. Они же мусоров постреляли. Их сейчас, знаешь, как шарят?
– Так в чем дело? – взглянул на него Маршал. – Выводи их из деревни и вали.
– Да не в масть мне это, – поморщился Белый. – Хрен его знает – как можно под ельников мочить.
– Нормально, – с улыбкой кивнул Маршал. – Значит, мне роль палача отводишь?
– У тебя базар, как у пионера, – разозлился Белый. – «Палача», – передразнил он.
– Замяли, – засмеялся Маршал и тут же серьезно добавил: – Если им менты на хвост сядут, хочешь не хочешь, а решать надо будет. В деревне они не светятся. Правда, эта медсестричка все время к Кощею ныряет. Хорошо, ее парень в городе, а то бы заварилась каша. Деревенские Отелло не душат, они на вилы насаживают.
– Ты-то что про деревню знаешь? – ухмыльнулся Белый. – Я вообще не въеду, как они здесь живут. Бабок и то не платят. Бери натурой – масло там, крупа. Но без бабок все равно атас. Не пойму я сельских. Нике вон уже три месяца зарплату не дают. Толик кроликов развел, кур, свиней. Но в навозе копаться… – презрительно махнул рукой он. – По мне, так уж лучше в тюрьме торчать. Хоть знаешь, за что. А так… – не находя слов, махнул рукой.
– Так за чем дело встало? – усмехнулся Маршал. – Вперед. Заедь кому-нибудь в харю, и срок. Соскучился по нарам?
– Ты заколебал своей интеллигентностью, – снова вспылил Белый. – Я же не за то, чтобы в тюрьме сидеть.
– Подожди, – перебил его Маршал, – ты сам знаешь, в тюрьме сидеть вообще невесело. Я в тюрьму не пойду ни на год. А если возьмут, в камере себя угроблю. Сидеть я не буду.
– Так я сразу в это въехал, – согласился Белый. – Ты по-крупному гуляешь. Меньше пятнашки, если не расшмаляют, не получишь. Сейчас, говорят, есть зона, где вместо вышака срок пожизненно тянут. Лучше уж пулю в лоб. Ты прикинь, торчишь без всякого ожидания. Знаешь только, что, когда крякнешь, тебя из зоны вынесут.
– Но это все-таки жизнь, – спокойно сказал Маршал. – Я уверен, они даже смеются иногда. А мертвые, как известно, улыбаться не могут.
– Ну тебя на хрен, – выдохнул Белый, – у тебя на все свой расклад.
– Именно тем и славен человек, – засмеялся Маршал, – что он думать может.
– Короче, я скажу этой шалаве, что нарисуюсь дня через три.
– Невысокого ты мнения о Елене Яковлевне, – хмыкнул Маршал, – а зря. Благодаря ей твой братец имеет то, что у него есть. И потом, нельзя сбрасывать со счетов то, что она умный человек и, в отличие от многих, знает, что хочет.
– Ты ее раньше знал? – спросил Белый.
– Слышал о ней, – уклончиво ответил Маршал. – И не единожды. К тому же видел ее здесь. И слышал разговор с Птицыным. Соображает она быстро и, что немаловажно, трезво. Не удивлюсь, если она сначала предложит тебе хлопнуть папулю, а уж потом будет говорить о деле. Потому как там что-то очень крупное затевается. Боброву нужны исполнители со стороны. Что же они хотят? – в который раз спросил Маршал.
– Узнаем, – безразлично бросил Белый.
– О чем они базарят? – бросив взгляд в сторону беседующих мужчин, спросил Влас.
– Иди и спроси, – с усмешкой посоветовал Кощей.
– Знаешь, – неожиданно для них, да и для себя признался Влас. – Я почему-то боюсь Маршала. Ты видел, как он смотрел на нас, когда мы ему про ментов говорили. Мне показалось, что он сейчас нас пристрелит.
– Может, и правильно сделал бы, – высказался. Зверобой. – Если бы Таньку не встретил, – обратился он к удивленному Кощею, – где бы мы сейчас были? Нас бы, точно, арестовали. Или пристрелили бы. Лично я, – признался он, – ночью от каждого шороха просыпаюсь: кажется, что менты завалятся.
– Тебе-то что трястись? – зло спросил Влас. – Твоих пальчиков у них нет. Вот я и Колян, – кивнул он на Кощея, – другое дело. Нас сейчас, точняком, ищут. Насчет Таньки ты прав, – вздохнул он. – Если бы не она, хана нам. А что сейчас делать?.. – Он грубо выругался.
– Маршал что-нибудь придумает, – спокойно проговорил Кощей.
– А ты не думаешь, – понизил голос Влас, – что он нас использует на каком-нибудь деле и завалит? Ведь нас ищут.
– Маршал – нет, – уверенно возразил ему Николай. – Белый может. Артем – мужик что надо.
– Может, давайте в деревне осядем? – неожиданно предложил Иван. – Купим пчел. Деньги есть. Мед – он постоянно в цене.
– Ты-то какого хрена будешь здесь торчать? – недоуменно спросил Влас. – Или думаешь, что мы тебя сдать можем? – Он зло посмотрел на приятеля.
– Хорош тебе, – вступил в разговор Кощей. – Что ты на него наезжаешь?
– Извини, – буркнул Влас и потрепал Ивана по плечу. – Просто я говорю, не в жилу мне эта хреновина. Сейчас оно понятно – похороны да поминки. Но все, – он развел руками. – Теперь-то как?
– Ша, – приглушенно предупредил Николай, – Толян катит.
– Ты что смурной? – спросил Маршал подошедшего Толика.
– Да так, – пожал плечами тот, – что-то накатило. Ника переживает здорово. Да еще, гады, зарплаты не дают, – процедил он. – Сволочи!
– Ну ты как-нибудь выкрутишься, – насмешливо заметил Белый. – У тебя хозяйство, как у кулака.
– Я вас, суки! – вдруг заорал Толик. Схватив ком земли, запустил в трех деловито ковырявшихся в грядке кур.
– Секир-бащка им сделай, – засмеялся Белый. – Или крови боишься?
– Да нет, – спокойно ответил Анатолий, – просто куры нужны. Как они на огород проходят? – удивился он. – Вроде все заделал.
– Мне бы твои заботы, – поддел его Белый.
– Так в чем дело? – спокойно спросил Толик. – Оставайся в деревне. Заведи кур и кро…
– Ты что базаришь-то? – вспылил Белый.
– Он просто посоветовал, – засмеялся Маршал.
– Ты же сказал промой заботы, – напомнил Белому Толик.
«А ты не так прост, – подумал Маршал, – как кажешься».
– Ладно, – выходя, махнул рукой Белый, – скажу, как договорились.
– Пока, – попрощался Маршал. Дождавшись, когда Белый отошел достаточно далеко, спросил: – Ты любишь Нику?
– Люблю, – кивнул Анатолий. – А почему ты спросил?
– Если любишь, – доставая сигареты, сказал Маршал, – почему не женитесь? Мне кажется, она к тебе тоже неравнодушна.
– Все упирается в деньги, – признался парень. – Ведь женишься, а там и до детей…
– Вот именно, – прервал его Маршал, – пока молоды, надо потомством обзаводиться.
– А кормить-то чем потомство, – с болью спросил Анатолий. – Хорошо, мои родители сейчас мне помогают. Денег-то нам не дают.
– Бастуйте, – посоветовал Маршал. – Это сейчас в моде.
– А толку? – Толик махнул рукой. – Сколько этих акций протеста по всей России было! Вот Алексей подкалывает: мол, хозяйство заимел. Но, понимаешь, не могу я стариков постоянно доить. Я им помогать должен. А они мне… – недоговорив, вздохнул.
– А что в коммерцию не идешь? – поинтересовался Маршал.
– Ну хотя бы потому, – честно ответил Толик, – что не лежит у меня душа к этому. Может, конечно, и получилось бы что. Но просто не хочу, не нравится мне это. А во-вторых… – он горько улыбнулся, – все одно нужен начальный капитал. Можно взаймы взять, но вдруг не получится? А работать на богатого дядю нет никакого желания.
– Ты у меня не этот, – вспомнил Маршал, – начальный капитал просил?
– Нет, – покачал головой Толик, – просто мне в одно место съездить надо, а денег нет. Да ладно, – махнул он рукой, – обойдусь.
– Знаешь, – решил Артем, – я тебе дам пятьсот тысяч. Но без отдачи, – опередил он открывшего рот парня. – Будешь заикаться о том, что отдашь, ничего не получишь. Просто мне вдруг очень захотелось кому-то в чем-то помочь. Со мной такое очень редко бывает, – предупредил он растерявшегося Анатолия, – так что молчи. Начнешь благодарить, запросто передумать могу.
– Передумать он может, – сказала подошедшая Ирина, – могу заверить в этом. По собственному опыту знаю. – Она засмеялась.
– Вот так, – прижав ее к себе, сказал Маршал., – Устами любящей женщины глаголет истина.
Не зная, что сказать, к тому же стесненный присутствием Ирины, Анатолий молчал.
– Помянули? – спросил Маршал жену.
– Да, – грустно вздохнула она. – Знаешь, я плохо переношу похороны и все, что с ними связано. В это время особенно ясно понимаешь, что ты тоже умрешь. И становится так плохо! – Ирина порывисто прижалась к нему.
– Но не хоронить тоже нельзя, – мягко проговорил Маршал, – потому как…
– Ты неправильно меня понял, – возразила она. – Просто…
– Успокойся. – Он чмокнул ее в щеку. – Мы будем жить долго и счастливо.
– Мы? – Отстранившись, Ирина пытливо взглянула ему в глаза.
– Именно мы, – улыбнулся он. – Торжественно клянусь, в присутствии свидетеля. Ежели я нарушу данное слово, пусть моя жизнь будет сплошным адом.
– А ты думаешь, что со мной жизнь тебе покажется раем? – с иронией спросила она.
– Завтра мы уезжаем, – сказала Елена. – Когда тебя ждать?
– Может, ты хотя бы начнешь, – усмехнулся остановившийся Белый, – то, о чем Бобр хочет перетереть со мной?
– Давай не будем повторяться, – поморщилась Елена. – Я же сказала: все узнаешь по приезде. Когда тебя ждать?
– Обычно я не даю телеграмм, – спокойно ответил Белый. – Когда приеду, узнаешь.
– Тогда до встречи.
Бросив сигарету, она вошла в палатку.
– Сучка, – шепнул Белый и направился к дому.
– Лешка, – услышал он голос сестры.
– Опять лаяться будешь? – спросил он. – Но я вроде уже все слышал.
– Извини. – Ника потупилась.
– Да ладно, – удивленно пробормотал он. – Свои люди, сочтемся.
– Ты не можешь мне денег занять? – чуть слышно попросила она. – Я отдам в этом го…
– Ты что базаришь-то? – разозлился он. – «Отдам»! На кой хрен мне твои отдачи нужны! Бабки я тебе все равно оставил бы. Правда, лично тебе не дал бы, ты бы и по роже звезданула. Так что не ломай уши, сестренка.
В последних словах, несмотря на их грубость, Ника услышала несвойственную брату нежность. Она обхватила его шею руками и забилась в горьком беззвучном плаче. Растерявшийся Белый, словно боясь причинить ей боль, осторожно обнял вздрагивающие плечи сестры.
– Хорош тебе, – прошептал он. – Все будет ништяк, я тебе помогать буду. Матери ведь я высылал бабки. Она не брала, а если и брала, то в больницу да в детдома пересылала.
– Я знаю, – сквозь плач прошептала Ника. – Прости. Простоя… – Недоговорив, громко, в голос зарыдала.
– Что это? – рывком поднявшись, спросил Вячеслав.
– Кажется, твоя маленькая сестричка, – натягивая легкое одеяло на голову, недовольно ответила Елена. Он вскочил.
– Успокаивать идти не советую, – засмеялась она, – там Лешенька. Уж на этот раз он тебя по-братски приласкает, это точно. Вмешаются наши парни. В общем, не ходи, скандал не нужен.
– Значит, через два дня мы снова расстанемся? – печально спросила Ирина.
– Совсем ненадолго, – ответил Маршал и подкрепил свои слова крепким поцелуем. Женщина тихо рассмеялась.
– Умеешь ты убеждать, Марков.
– На том держусь и держаться буду, – крепко обнимая ее, прошептал он.
– Ну, а ты куда? – спросила Ника. – Черт его знает, – усмехнулся Белый. – Россия большая.
– Ты по-прежнему совершаешь преступления? – вздохнула она.
– Ну и словечки у тебя… – Он покрутил головой. – Как будто не на учителя учишься, а на прокурора. Или, на худой конец, на защитника.
– Лешка, – немного помолчав, спросила сестра, – ты убивал людей?
Всмотревшись в размытое темнотой лицо сестры, он деланно рассмеялся.
– Это трудно? – снова спросила она. – Говорят, что потом мучаешься долго.
– До тех пор, пока второго не замочишь, – отшутился он.
– А в тюрьме как? – тут же спросила Ника. – Страшно? Ведь женские тюрьмы, наверно, не очень от мужских отличаются.
– С чего это у тебя вдруг такие вопросы появились? – удивился он. – Если хлопнуть кого надо, скажи. Обидел кто?
– Да нет, – засмеялась Ника. – Сейчас время такое. И в газетах, и по телевизору все время про разные убийства говорят и пишут. Просто спросила, и все.
– А ты что за Толяна замуж не выходишь? – спросил Белый. – Парень нормальный, тебя любит. Какого хрена тебе еще надо?
– Я его тоже люблю, – тихо проговорила она. – В этом году поженимся. Тебе куда приглашение выслать?
– Ну, если, в натуре, жениться будете, – засмеялся он, – я без приглашения появлюсь. Подобное мероприятие за тысячу километров чую. А ты на эту, как ее, – попытался вспомнить Белый, – сессию когда поедешь?
– Послезавтра, – вздохнула Ника.
– Я скажу Артему, он отвезет.
– Не надо, я с подругами поеду. Мы всегда вместе ездим.
– Держи. – Маршал протянул Анатолию толстую пачку десятитысячных. – И не надо про «отдам», – увидев дрогнувшие губы парня, предупредил он, – а то весь кайф, как говорит Леха, поломаешь.
– Спасибо, – бережно принимая деньги, прошептал Толик.
– Ты вроде как куда-то собрался? – Маршал посмотрел ему в глаза. – Лично я так понял. Если не секрет, куда? Я почему спрашиваю, – тут же пояснил он свой интерес, – если к другой девке, то зря. Леха узнает и чучело из тебя сделает, и я под замес попаду. Деньги-то я дал.
– Не к девке, – вздохнул Толик, – просто в одно место съездить хочу.
– Ну, ну, – усмехнулся Маршал. – Счастливого пути. Когда тронешься?
– Как только занятия кончатся, возьму отпуск и уеду. Только Нике не говори, не надо. А то подумает что-нибудь.
– Это ваши дела, – зевнул Маршал. – Мне зачем влезать? Но смотри, – повторил он, – если к другой девке поедешь, Белый с тебя скальп сразу снимет.
Вишневская шагнула к Джону, влепила ему звучную пощечину и тут же ударила опять.
– Как ты мог улететь, ничего не узнав?! – гневно спросила она. – Где Александр? Что с ним?
– Я… это, – процедил зарумянившийся от пощечин Евгений, – в Курске был. Сашка улетел в Орел. Вечером должен был позвонить, но звонка не было. Уже часов в двенадцать звонит Бобров и так ехидно говорит, что Сашка подозревается в убийстве Жигуна. Я сразу в аэропорт и…
– Испугался! – Она всплеснула руками. – Ты должен был немедленно отправиться в Орел, узнать, где Александр и что с ним. Сволочь! – Она снова замахнулась на него.
Джон цепко схватил ее за кисть. Вишневская взвизгнула.
– Ты особо не выступай, – опустив ее руку, процедил он, – а то…
За его спиной приглушенно хлопнул выстрел. Он сделал нетвердый шаг, взмахнул руками и повалился вперед, подмяв под себя закричавшую Софью. К ним подскочил молодой мужчина с пистолетом в руке, коротко и резко ударил Джона рукояткой по затылку. Вцепившись в ворот, резким рывком сдернул его с истерически визжащей Вишневской. С неожиданным проворством она вскочила и отпрыгнула назад.
– Софья! – В кабинет ворвался коренастый человек с коротким седым ежиком. – Что с тобой?!
– Ты убил его!
Софья увидела на своей пышной груди пятна крови и, побледнев, начала падать. Седой подхватил ее.
– Я услышал, как она кричит, – оправдываясь, забормотал парень. – Вбежал, а Джон рукой взмахивает. Я думал…
– Убери, – приказал седой. Софья со стоном открыла глаза.
– Костя! – Порывисто обхватив шею седого, она всхлипнула. – Александр пропал. Его подозревают в убийстве Жигуна. – Из глаз покатились крупные, черные от туши слезы.
Поморщившись, Константин проводил взглядом парня, который вытаскивал тело Джона. Едва тот закрыл дверь, с силой встряхнул Софью за плечи и строго сказал:
– Хватит истерики. Говори быстро и подробно: что ты знаешь? И что произошло? Почему Женька бросился на тебя?
– Я убью Боброва! – оттолкнув его, сквозь слезы воскликнула Софья. – Это он! Сашка был в Орле. Вдруг быстро уехал в Курск и сразу снова вернулся в Орел. Ночью прилетел Женька и сказал, что ему звонил Бобров и сообщил, что Сашка убил Жигуна. Больше я ничего не знаю.
Софья опять заплакала.
– Понятно, – хмуро проговорил Константин. – Этого следовало ожидать. Ты думаешь, Боброва можно безнаказанно запугивать? В Курске он, можно сказать, царь и бог. Впрочем, вполне возможно, он не имеет отношения к случившемуся. Конь слишком строил из себя. Как же, – насмешливо посмотрел на размазывающую по щекам тушь Софью, – он половой партнер Вишневской. Того не понимал, щенок, что мужчины альфонсов презирают. Ладно, – кивнул он, – я сегодня же выясню, что произошло в Орле. И мой тебе совет: пока ничего не предпринимай. И не вздумай посылать кого-то в Курск, тебе это выйдет боком.
– Неужели ты допускаешь, что я прощу убийство сына! – гневно сказала она.
– Это мы обговорим чуть позже, – спокойно ответил Константин. – А сейчас сделай так, как говорю. Иначе многое, если не все, потеряешь.
– Может, ты наконец скажешь мне конкретно, что именно имеешь в виду? – тихо спросила Софья.
– Бобров – крупная фигура в поставке мехов, – ответил Константин. – Услугами Якова пользуются многие крупные фирмы. Надеюсь, ты понимаешь, что чем крупнее фирма, тем «крыша» у нее авторитетнее. Допустим, ты сумеешь убить Стаса и убрать Боброва. Ведь если твои люди угробят Стаса, Боброва придется убивать. Так вот, – сказал он после небольшой паузы, – кто заменит Якова? Его дочь? – Он насмешливо взглянул на Софью. – Ленка займет его место, это без сомнения. Но только для того, чтобы спустить с нас шкуру. И поверь, у нее это получится. Она никудышный коммерсант, но прекрасный дипломат. А в сочетании с ее внешними данными и умением обещать манну с небес желающих покончить с нами появится превеликое множество. Трезвые люди, делающие на мехах Боброва приличные деньги, конечно, не пойдут на союз с ней. Но не исключено, что они, потеряв вложенные в товар деньги, получать будут с тебя. Я просто удивляюсь, почему никто не воспользуется сложившейся ситуацией хотя бы для того, чтобы покончить с тобой руками крупных дельцов. Стоит только убить Боброва, и все. Через несколько дней тебе предъявят умопомрачительную сумму, а потом шлепнут. Когда я узнал о каше, которую ты заварила, то пришел в ужас. Я понимаю, – опередил Константин открывшую рот женщину, – в тебе говорит мать. Но намного легче было бы самой переговорить с Бобровым. Он деловой человек, и ты бы ничего не потеряла, уступив ему небольшой процент из дальневосточных доходов. И даже благодаря связям и знаниям Боброва прибыль увеличилась бы. Он бы отдал тебе Стаса.
– Если он такой умный. – вытирая с лица потеки туши, усмехнулась Софья, – то почему сам не занялся этим? Ведь раньше, пока отец был жив, Бобров работал с ним. И вдруг отошел от дел. Почему?
– Я тоже задавался этим вопросом, – сказал Константин, – но ответ, похоже, знает только Бобров. Было бы неплохо с ним встретиться.
– Пригласи его, – предложила она.
– После того, что случилось? – Константин покачал головой. – Судя по всему, Бобров убрал посланных в Курск парней. Надо выждать какое-то время. А потом…
– А Стае пусть живет?! – зло спросила Вишневская.
– С ним мы что-нибудь придумаем, но надо немного выждать.
– Все это я знаю, – поморщился Бобров. – Мне нужны подробности. Что именно произошло?
– Никто точно не знает, – пожал плечами его собеседник, человек с большими залысинами. – Известно одно: Жигун был в номере некоего Конева. Конев по телефону вызвал «скорую помощь» и милицию. Последнее он сделал своевременно, – усмехнулся он. – Парни Жигуна прибили бы его. Медики констатировали смерть от кровоизлияния в мозг. Давление у него все время было на критической отметке. Однако Конева задержали, потому что…
– Мне это известно, – повторил Бобров. – Мне нужны подробности. Если что-то узнаешь, немедленно сообщи.
Бобров жестом выпроводил посетителя.
– Что же произошло? – вслух спросил Бобров. Он был очень удивлен, когда ему позвонил старый приятель из Орла и сообщил о смерти Жигуна и задержании Конева. Ведь он совсем недавно разговаривал с Александром и знал, что Конев тоже в Курске. Вспомнив свой звонок Джону, улыбнулся. Тот здорово перепугался.
– Ну что же, – хмыкнул Яков Павлович, – это даже хорошо. В любом случае. Даже если Конева выпустят, Софке придется воздержаться и не посылать своих людей в Курск. Потому как милиция сопоставит смерть Жигуна в номере Конева и появление здесь людей Вишневской. К тому же Джон сослужил недобрую службу своему напарнику, – засмеялся Бобров. – Его поспешное бегство в милиции могут понять по-своему. Надо бы им подсказать. Позвоню Павлову, а он поделится информацией с кем нужно. Все получилось просто прекрасно. Но что за интерес был у Жигуна к Коневу? О чем они говорили? Подожди, – нахмурился он. – Сашка – хахаль Софьи. Этим можно воспользоваться. Сейчас людей Жигуна начнет собирать Трофимов. Вот на этом и можно сыграть. – Сосредоточенно уставившись в точку на письменном столе, Бобров несколько минут сидел неподвижно. – Сейчас бы найти этого Маркова, – пробормотал он. – Елена, судя по всему, сумела договориться с Белым, Ну, а заинтересовать Маркова через него я сумею. Впрочем, не я. У Лены это получится лучше. Если все выйдет, уйду на покой. Куплю особнячок где-нибудь на Гавайях, и прощай, непредсказуемая страна Россия. Здесь вполне может начаться гражданская война. Или что-нибудь вроде Чечни. Впрочем, с чеченцами скоро заключат мир. Ельцин благодаря этому может выиграть выборы. Впрочем, ну их к черту, политиков. В отличие от них, я знаю, чего хочу. Скорей бы приезжала Лена.
Его губы тронула добрая улыбка. Бобров очень любил свою дочь и был уверен, что она тоже по-настоящему любит его. В детстве он баловал ее. Потакал всем капризам и исполнял любое желание. И вот теперь, будучи старым, ни разу не пожалел об этом. Он посмотрел на стоящую на столе последнюю фотографию дочери. Потом кашлянул и снял трубку. Набрал номер. Ответили сразу.