Бабкин Борис Николаевич. Наемник

   Договорить ему не дал громкий стук в дверь и усиленный мегафоном голос. – Откройте дверь! Милиция! – Надежда осторожно выглянула в окно. У подъезда стояли две милицейские машины.
   – Вот это влипли, – неожиданно развеселился Сергей. Схватив женщину за руку, он, несмотря на сопротивление, подтащил ее к вздрагивающей от тяжелых ударов двери.
   – Что вы хотите? – наконец вырвалась Надя.
   – Встаньте сюда, – показал Ковбой на длинную бархатную штору на вешалке. – И не двигайтесь.
   – А вы? – не поняла женщина. Ковбой азартно блеснул глазами.
   – Когда я выскочу, сосчитайте до ста восьмидесяти. Народ здесь уже наверняка будет, пострадавшие тоже. Вмешайтесь как врач и сопровождайте пострадавших до «скорой».
   – Я надеюсь, убитых не будет? – попыталась скрыть за шутливым вопросом свою тревогу Соколова. Не отвечая, Сергей прислушался.
   – А вы не можете убежать? – непроизвольно вырвалось у Надежды.
   – В Бейруте смог, а ситуация похожа, – засмеялся Ковбой.
   – Где? – удивленно переспросила женщина.
   – Все, – Сергей задернул пггору и взялся за ключ. Раз, два, три, четыре, – высчитал он паузу между ударами. Просчитав дважды, удовлетворенно кивнул.
   – Идиоты, – прошептал он. – Неужели у Машкиной матери дверь будет вышибаться с одного пинка.
   – Дверь содрогнулась от очередного толчка. Вместе с грохотом Серов щелкнул ключом. – Раз, два, три, четыре, – сосчитал он, и, резко распахнув дверь, бросился под ноги троим влетевшим в коридор милиционерам. Пролетев по инерции весь коридор, сбив себе под ноги телефонный столик, они с грохотом и криком трех глоток врезались в дверь стенного шкафа. Прыжком встав на ноги, Серов ударом правой руки уложил рванувшегося в дверь старшину и выскочил на лестничную площадку. Капитан милиции и рослый молодой мужчина в джинсах, одновременно получив капитан правой, а рослый левой ногой в живот, согнувшись, упали.
   – Стой! Стой! Стрелять буду! – раздались громкие крики. Из квартиры выбежали милиционеры. С кровью на лицах, в порванных мундирах, с яростью в глазах все трое тяжело затопали вниз по лестнице. И сразу уцарили три выстрела. И еще один.
   – Живым брать, – прохрипел мужчина в штатском. С трудом поднявшись, прижав левую руку к животу, а правой держа пистолет, привалившись боком к перилам, он побежал вниз. Сосчитав до ста восьмидесяти, Надежда выскочила из квартиры и увидела лежащего у противоположной двери старшину. Возле него испуганно хлопотали две пожилые женщины.
   – Звоните в «скорую»! – скомандовала Соколова, бросаясь к скорчившемуся у перил капитану.
   – Что с вами? – она помогла милиционеру сесть.
   – В печень всадил! Сволочь! – с болью в голосе прошептал тот.
   Силой оторвав его руки от правого подреберья и не увидев крови, Надежда с облегчением вздохнула. На площадке толпились и возбужденно переговаривались одетые по-домашнему люди.
   – Помогите! – требовательно проговорила Надежда, закидывая себе на плечи правую руку капитана. Двое молодых мужчин в тренировочных костюмах и тапочках вежливо оттеснили ее и подхватили милиционера.
   – Ташите его! Осторожнее! – скомандовала Надя и бросилась к окруженному женщинами старшине. Ее пропустили сразу. Присев, Соколова приказала не шуметь и пропальпировала милиционеру голову, грудь, ребра. Проверила пульс. Затем, не оборачиваясь к затихшим женщинам, требовательно бросила:
   – Носилки!
   Приподняв пальцами веки милиционера, она довольно улыбнулась, увидев, как дрогнув, ожили его светлые глаза.

Глава 45

   Нурия проснулась рано, когда ее соседка по номеру еще спала. Бросив взгляд на полное, помятое сном и подушкой лицо посапывающей женщины, она тихо засмеялась: ничего себе «сушеная вобла»! Килограммов под сто. Быстро стараясь не шуметь, Алферова проделала комплекс утренней зарядки и пошла в ванную.
   Фаина голая выскочила из кровати, помахала руками и ногами, попрыгала. Вечер она провела чудесно. Молодой капитан-танкист, плененный ее теплой улыбкой и ласковым взглядом, оказался превосходным партнером. В номер, к ее радости, никого не вселили, и до трех утра она предавалась любовным утехам. Женщина подошла к зеркалу и весело улыбнулась. На свежем, красивом, весело улыбающемся лице длинноногой блондинки не было усталости. Фаина весело подмигнула своему отражению. В здоровом теле здоровый дух! Причесавшись, она снова легла. Интересно, нашел Иван визитку с номером или еще нет? Если да, то непременно позвонит. Ему, конечно, назначат встречу. А вдруг он сумеет договориться с этой чертовой американкой? Впрочем, если и сумеет, об этом все равно Любимов узнает. И тогда! Змея расхохоталась. Она придет на могилу этого мускулистого болвана некоронованной королевой Москвы. Женщина потянулась упругим сильным телом. Если все удастся, Петровичу придет конец. Внезапно ее лицо помрачнело. Где сейчас эта стерва, Нурия? Может, у Маркизы и утешает ее по поводу гибели ее матери? Если да, то советует, подсказывает, кто мог пойти на это. Впрочем, Машка не дура. И направляя ее гнев на кого-то, можно вполне испытать его на себе. С Гончаровой она познакомилась около двух лет назад, когда приезжала в Магадан за партией икры в обмен на самолет яблок. Собственно, переговоры вели мужчины. С московской стороны Кащей, а убитый Лапа – с колымской. А Фаина с Маркизой ездили отдыхать на озеро танцующих хариусов. Чудное место! Именно тогда они и выяснили, что учились в одном институте, в одно время, но на разных факультетах. Обе вспомнили Тамару и Жанну, о чьих постоянных стычках говорил весь институт. Неожиданно Мария спросила о Нурии, которая была у нее совсем недавно. Змея осторожно выяснила, что думает о ней Маркиза. И здорово разозлилась, поняв, что Алферова понравилась Марии, а ее мать просто в восторге от новой подруги своей дочери. Валентине Николаевне Фаина тоже понравилась. Но сейчас все по-другому. Необходимо быть осторожной.
   Нужно как можно быстрее найти Шакала. Она его, правда, знает совсем немного. Но, как говорил Боярин, Аркадьеву, то есть Шакалу можно верить. Именно от Аркадьева Иван узнал об отправленных на Колыму курьерах. Фаина ради этого сделала Поляка своим любовником. А узнав от Валерия об Элис, сумела ненавязчиво с ней познакомиться. «Случайное знакомство» на корте, несколько удачных ночных оргий, и Элис согласилась на покупку товара только у нее. Змея криво улыбнулась, вспомнив, как, порядком опьянев, они спорили, кто кого перепьет, кав завели разговор о модной теперь политике и до хрипоты доказывали, чья страна лучше – США или Россия. А затем до боли в висках, до горькой сухости во рту «отстаивали» интересы своей державы в борьбе. И когда обе обессилели и не могли уже шевелиться, исходя потом, они согласились, что живут в великих странах. Дипломатки, усмехнулась Фаина, и тут же сделалась серьезной. Что предпримет Машка, узнав о гибели матери? Скорее всего она решит, что это дело рук тех же, кто убил в столице Лапу. Подумает ли она на Петровича? Наверное, нет. Зачем Петровичу убивать Лапу в аэропорту, если тот приехал к нему!
   Вполне можно понять, что Лапина убили как раз для того, чтобы не допустить его встречи с Любимовым. И, наверно, Маркиза просто начнет мстить за убийство Лапы и своей матери, не разбираясь, кто виноват. Фаина зло сузила глаза. Все могло быть по-другому, не окажись Боярин просто мускулистым болваном. Они встретились, когда она училась на втором курсе института. Он в то время работал на Москву. Вот был человек! Везде у него свои люди. В милиции, на таможне. Блондинка грустно улыбнулась. В то время она была глупой наивной провинциалкой с Брянщины. Хорошо училась, занималась спортом, мечтала стать известным врачом. Вечерами бродила по ярким проспектам Ленинграда и с завистью заглядывала в большие, манящие ярким светом и громкой музыкой окна ресторанов. Как ей хотелось туда! В мир шампанского, веселого смеха, элегантных мужчин с тугими кошельками, в мир, где, как она думала, постоянный праздник. Ее почти трясло от злости, когда из почтительно открытых швейцарами дверей ресторана высыпали веселые, опьяненные мужским вниманием и коньяком молодые женщины и девушки, которые рассаживались по ожидавшим их машинам и уезжали, чтобы завтра повторить все сначала. Она была красивее многих из них. Но их одежда, их косметика… В то время она могла только мечтать о таком! Змея усмехнулась, вспомнив страдания девятнадцатилетней студентки.
   Именно у одного из ресторанов ее и заметил Иван Бояринов, двадцатидвухлетний громила, боевик из Москвы. Он и окунул Фаину в мир ярких огней, музыки и пьяных оргий. Но, оказывается, за все нужно платить. Фаина вскочила, достала из холодильника бутылку коньяка и прямо из горлышка сделала несколько глотков. Она платила за вход в «постоянный праздник» красивым телом. Иван показывал очередного клиента, как правило, уже немолодого мужчину, и наставлял, в чем именно нужно убедить этого «кавалера». И почти всегда утомленные неистовыми жгучими ласками Фаины мужчины соглашались на покупку того или доставку другого товара.
   Именно из-за этого и началась ее настоящая война с Нурией, высокой темноволосой студенткой того же института и даже факультета, на котором она училась. Алферова и Касымова с самой первой встречи возненавидели друг друга. Но если их первые стычки были просто словесными перепалками, то потом… Еще раз глотнув коньяку Змея неприятно рассмеялась. А вот окончание их учебы в вузе очень и очень похоже. Вопрос с дипломом Фаина хотела решить сама, без долгой и нудной защиты. Именно ради этого она довольно легко совратила одного седенького дяденьку из ректората. Женщина брезгливо передернула плечами, вспомнив костлявые, мокрые руки ученого мужа. Его липкие, холодные губы.
   А закончилось все ужасно. На дачу старикашки неожиданно приехала его жена, еще довольно молодая женщина. Застав своего благоверного и его молодую студентку в костюмах Адама и Евы, она страшно рассердилась. И несмотря на свою какую-то ученую степень в химии, поступила как все бабы: вцепилась в длинные, густые волосы соблазнительницы.
   Разъяренная Фаина, после недолгой борьбы свалив женщину на пол, ударом пустой бутылки по голове убила ее. У Фаины хватило ума и силы не выпустить с дачи перепуганного старца до тех пор, пока туда, после ее звонка, не явился Боярин. Вот тогда она и встретилась с легендарным Москвой. Немного пожурив, он отправил ее в Сочи секретарем-любовницей некоего чина из МИДа.
   Ученый муж за убийство своей жены по причине психического заболевания был отправлен в лечебное заведение, где через месяц умер. А Фаина, попав в поле зрения самого Москвы, стала выполнять высокооплачиваемую работу. То есть получать в постели нужную информацию от высоких чинов. «В постели с хорошенькой женщиной и Штирлиц заговорил бы по-русски при Мюллере», – со смехом объясняла она свои успехи. «Фаина может вползти куда и к кому угодно. И может смертельно ужалить, если что-то будет не по ней», – из-за этих слов Москвы ее и прозвали Змеей.
   А Нурия, Фаина скрипнула крепкими зубами, была человеком Петровича, который, как и все, боготворил Москву, но работал отдельно. Сколько раз, потешая обрюзгших высокопоставленных чинуш или поджарых лидеров союзных преступных группировок, они сходились в долгой, изматывающей силы бескровной борьбе. И всегда их схватки заканчивались ничьей. Знатные зрители возбуждались от борющихся в купальниках крепких, прекрасно сложенных девушек, и со смехом растаскивая их, уводили для любовных утех.
   Когда Москва умер, его дочь, занявшая место отца, выбросила гладиаторш, как она презрительно называла девушек для развлечений. Затем совершенно неожиданно отошла отдел и где-то в Якутии погибла. Говорили о каком-то золоте, алмазах, которые Нелли хотела присвоить.
   Вот тогда Змея решила, что пришел ее час. Она сумела убедить Боярина отколоться от начинающей расползаться команды Нелли и собрать всех под свои знамена. Но Иван оказался не тем, на кого можно ставить. Он увлекся рэкетом растущих, как грибы после дождя, кооператоров, и прочей ерундой, где все решали крепкие кулаки, а в отдельных случаях – удар ножа или выстрел. А вот Любимов сумел воспользоваться ситуацией, убеждением, а чаще силой своих боевиков он собрал почти всю группировку Нелли, во главе которой и встал. Хватит прошлое перебирать! – тряхнула белыми волосами женщина. В душ и в Ягодное. Надо найти Шакала. Вскочив, Фаина уронила бутылку. Звон разбитого стекла образумил ее. «Интересно, – подумала она, – Маркиза уже знает о смерти матери?»

Глава 46

   Весело попрощавшись с толстой соседкой, Нурия закрыла дверь и неторопливо пошла по длинному коридору. Нужно ехать в аэропорт. Там ее должен ждать Ковбой. Женщина улыбнулась. Кто-то правильно назвал Серова Ковбоем за его дерзость и склонность к авантюрам, за качества, так присущие героям американских вестернов. Уже выходя из гостиницы, Алферова вспомнила, что оставила в тумбочке косметичку. Немного подумав, она решила вернуться за столь важным для настоящей женщины предметом. В дверях Нурия встретилась с двумя плечистыми парнями, выходившими из гостиницы. Один из них остановился и внимательно посмотрел ей вслед.
   – Куцый! – негромко окликнул он товарища. – Ведь эта та самая чува, про которую Змея говорила в аэропорту.
   Верзила с загорелым лицом повернулся и, взглянув на входящую в гостиницу женщину, с сомнением спросил:
   – Не путаешь?
   – Она это. Точно! – убежденно сказал первый.
   – Давай за ней, – решил Куцый и, тут же передумав, окликнул рванувшегося к двери парня.
   – Гвоздь! За ней я пойду. Ты в пивбар нырни. Вон он, через дорогу. Там Краб. Бери его и возвращайтесь. А я к Змее. Увидите, что эта шкура уходит, следите, куда пойдет. – Проинструктировав напарника. Куцый вошел в гостиницу. Гвоздь побежал в пивбар.
   Поднимаясь по лестнице, Нурия встретила соседку по номеру.
   – Косметичку забыла, – объяснила она свое возвращение. – А вы решили столицу Колымского края посмотреть? – с улыбкой спросила она чем-то недовольную женщину.
   – Какое там посмотреть, – невесело ответила та. – В управление геологоразведки иду. С этой приватизацией придется весь день в кабинете просидеть.
   – Хорошего мало, – посочувствовала Алферова. – День по-южному жаркий. – Помахав на прощание рукой, стала подниматься дальше.
   – Вы ключ у администратора взяли? – окликнула ее соседка. – Да, – обернулась Нурия.
   Мимо нее быстро пробежал наверх загорелый верзила. «Это же один из парней Фаины, – узнала женщина. – Что он здесь делает?»

* * *

   Серов спокойно сидел на скамейке у здания аэропорта. После удачного ухода из квартиры он приехал сюда. Из автобуса Сергей видел несколько снующих по проспекту милицейских машин. Но чувствовал себя спокойно. Описания его внешности у милиции нет, а высоких мужчин в джинсах сейчас довольно много везде. Но Ковбой был недоволен. Удар ногами на поражение сразу двух противников получился не совсем хорошо. Штатский быстро очухался! И стреляет отлично! Умный мент! Сейчас таких мало. Быстро мой уход нащупал. А вот орал зря, осуждающе проворчал Сергей. Стрелял бы сразу, вполне мог пулю влепить. Я уже спокойно шел. Серов никак не мог понять, и это злило его, почему приехал усиленный наряд милиции и начал ломать дверь? В том, что мать Маркизы убита, он уже не сомневался. Кто-то подставил вошедших в квартиру. А лихо я ребятишек купил, довольно улыбнулся Ковбой. Он тогда просто играл перед дверью, подстраховываясь на всякий случай. Оказалось, не зря.
   Мужчина в спальне, которого он не успел ни о чем спросить, прежде чем потерять сознание, что-то выкрикнул. Сергей не расслышал всего, но готов был поклясться на библии, хотя в господа Бога верил с большой натяжкой, что слова «…за ее смерть…» – в это время он его ударил, были произнесены. Но почему появилась милиция? Неужели тот мужик, о котором говорила Надя, все же позвонил по 02? В этом Серов сильно сомневался. Как сказала Надя, тот мужчина на лестнице поспешно извинился, хотя за что – непонятно. Просто он знает, кто живет в квартире, куда Надя втаскивала парней.
   Где она сейчас? Сумела ли уйти? Он был уверен, что даже если ее задержали, о нем она не скажет. А что ей при задержании могут предъявить? Поломанных парней и разок стукнутого мужика? Но доверенный Маркизы наверняка не идиот и заявит, что эту женщину видит впервые. Намного хуже, если – а это сейчас стало модным у преступников всех рангов – у Маркизы с органами все «вась-вась». Вот тогда, как ни странно, на Надежду будут давить. Впрочем, сразу вмешается Мария. Но в этом случае ее боевики будут искать меня. А если на Колыме менты на удивление честные и не повязаны с Маркизой? Похоже на то! Ведь в Магадане ее нет, это раз! Во-вторых, наряд начал ломать дверь квартиры ее матери.
   Черт возьми! Может, поэтому и ломились, что это квартира матери Маркизы? В УВД знают о делах Марии Гончаровой и реагируют на любой сигнал против нее. А штатский скорее всего из угро. Но тогда, черт бы их побрал, менты надавят на Надежду по-настоящему! А вот хренушки! – Ковбой весело засмеялся. Ушла она! Точно ушла!
   Приехав в аэропорт он встретил двух парней Лютого. Увидев его, уже знакомый ему Дмитрий вроде как бы даже обрадовался. Его приятель Николай, как он хмуро представился, Колян, особого восторга не проявил. Тогда, после удара Надежды, ему с трудом удалось убедить собравшихся доброжелателей и медсестру из медпункта, что он нечаянно ударился об угол чемодана спешившего на самолет человека.
   Придя в себя – знает баба куда и как бить, – Николай остался в аэропорту, где и дождался Дмитрия. Тот рассказал, о чем узнал от Серова. Посоветовавшись, парни решили остаться на Колыме и податься на какой-нибудь золотой прииск. Но встретив Сергея, и поглядывая на него с невольным уважением: пальцем ткнул, и руку на несколько минут парализовало, они предложили ему свои услуги. Ковбой хотел послать новоявленных добровольцев подальше, но вспомнив, что они знают в лицо команду Лютого, оставил парней при себе с обязательным условием: вперед батьки в пекло не лезть и никаких антизаконных действий без его ведома не предпринимать. На что парни сразу и, как показалось Серову, охотно согласились.
   Купив кое-какой еды, они отправились искать ночлег. Сергей оказался прав насчет «добреньких» бабушек. Первая же попавшаяся сухонькая старушка предоставила им чистую и довольно просторную кладовку. Ночевали они, надо отдать должное бабусе, с комфортом. Все трое спали на мягких матрацах и чистых простынях. И если Сергей вначале относился к парням с вполне понятным недоверием, то, выслушав что-то вроде исповеди каждого, поверил им. Парни дружили с детского сада и все радости и печали делили на двоих. Свои семнадцать лет, оба родились весной с разницей в двенадцать дней, отмечали с подругами в ресторане. Девчонкам захотелось прокатиться. А чего не сделаешь ради восторженных девичьих глаз! Парни угнали «Москвич».
   К счастью, подруг взять не успели. За ними сразу началась погоня. Дмитрий сумел выпрыгнуть из машины, когда преследователи на какие-то минуты потеряли «Москвич» из виду, и уйти. Николая арестовали. И как ни шили это дело двоим, Колян уехал под конвоем один. Дали ему три года. Дмитрия через год забрали в армию. Попал он туда, куда хотел, – в ВДВ.
   Через четыре месяца «учебки» – Афган. Целый год бог войны миловал его. Он уже подумывал остаться прапорщиком, когда в глупой и быстрой стычке с духами получил скользящее пулевое ранение. Пуля, надорвав какую-то мышцу на груди, ушла дальше. А он… Ранение оказалось не таким пустяковым, как думал парень. Год госпиталей говорит сам за себя.
   Когда Капрал вернулся домой, освободился Николай. Друзья, отмечая встречу, загуляли. В это время приехал брат матери Коляна, Юрий Соснин, прапорщик в одной из колоний строгого режима где-то в Сибири. Приезжал он и раньше. Парням всегда нравилось слушать его остроумные рассказы о жизни зэков, которых Соснин считал кончеными сволочами и воспитывал по-своему: бил смертным боем в штрафном изоляторе. Именно за это его и прозвали Лютым, чем он, кстати, гордился.
   На этот раз с ним приехал его друг, здоровенный детина со сломанным носом, Олег Данилов. Из пьяных разговоров прапорщиков парни поняли, что работа в зоне для них окончена и их обоих чуть не отдали под суд за зверское избиение одного из осужденных. Бьющие прапорщики много и часто говорили о своей опасной и интересной работе. Николай, знавший о работе таких служак не понаслышке, в трезвом виде хмуро отмалчивался. А по пьянке несколько раз вступал в бурные дебаты со своим дядей. Потом доблестные служаки исчезли. Дмитрии с Николаем, протрезвев, начали заниматься модным теперь рэкетом новоявленных коммерсантов из ближнего зарубежья.
   Как-то раз они довольно сильно избили троих несговорчивых украинцев и были задержаны. Все это кончилось бы для них, особенно для Коляна, плохо, не появись Лютый с Меченым. Имея среди милиционеров хороших знакомых, Соснин сумел замять это дело. И они стали «работать» вчетвером, но уже за пределами Горьковской области.
   Несколько месяцев назад компания «Лютый и др.» была на грани полного развала. Раскол державы на независимые государства, введение виз и пошлин резко сократили число торговцев из ближнего зарубежья. Обирать визгливых бабок, продающих водку и сигареты, было неприбыльно, да и небезопасно. Ибо старухи при «экспроприации» поднимали такой вой! Обкладывать данью многочисленные кооперативные ларьки не согласились сами парни. Потому что в них работали знакомые по школе, по улице, а то и друзья.
   Как раз в это время и пришел вызов от Лорда. Лютый быстро съездил в Москву. Вернувшись, он объяснил парням, что можно хорошо заработать. А дело, мол, вот в чем. Одна бабенка, которой особо доверять нельзя, едет в Магадан для покупки у своей знакомой отличного лекарства. А так как она повезет довольно крупную сумму денег, ее необходимо негласно охранять. Лорд, мол, не доверяет ей, но только она может купить лекарство. Поэтому в случае чего-нибудь непредвиденного нужно дать телеграмму любого содержания Андрею Зубкову в Москву на Главпочтамт до востребования.
   Друзья чувствовали, что здесь что-то не так. Но слишком легка была работа. К тому же дорога туда и обратно оплачивалась. И сверх этого они получали по сто тысяч.
   Выслушав рассказ, не вдаваясь в подробности, Серов кратко и сжато объяснил парням, на что они могут рассчитывать в случае удачи той женщины:
   – Вас просто убьют и сделают это совсем не больно. В противном случае посадят. Далеко и надолго, – с веселой улыбкой заверил он помрачневших парней.
   Капрал поверил сразу. Николай недоверчиво хмурился. У него до сих пор отдавалось болью воспоминание о колене стройной ноги «несчастной» женщины. Поэтому он и потребовал объяснений. Кто эта женщина? Почему и зачем она едет? За что их могут шлепнуть? И в какое преступление они могут быть замешанными? Рассказывать правду Сергей не мог, а выдумывать что-то не хотелось. Именно так он и ответил.
   Но, выдав за правду свои предположения, он объяснил, что, похитив у женщины сына, ее вынудили вступить в это дело. И как бы между прочим Ковбой упомянул о пяти годах, проведенных Соколовой в Афганистане. Хотя это были его догадки, он говорил с твердой уверенностью. Услышав об этом, Дмитрий надолго замолчал. Молчал и Колян, ожидая решения друга. А Капрал не думал. Он вспоминал. Своих погибших и изуродованных товарищей и молодых перепуганных женщин в белых халатах, которые делали все, чтобы спасти, помочь, а то и просто утешить молодых солдат, игравших в суперменов, на настоящей, им не нужной и оттого еще более страшной войне.
   – Короче! – не выдержав затянувшегося молчания, зло воскликнул Николай. – Мы ее в обиду не дадим! И не надо предлагать нам денег. Обидимся!
   – Я всегда говорил, что твой дядя – дух, – подал голос Дмитрий.
   – Ладно! – психанул Колян и обратился к Серову: – Где эта женщина сейчас?
   – Вот что, – Сергей посмотрел на часы. – Вы остаетесь здесь и просматриваете все автобусы, которые идут до Ягодного или через него.
   – Ага, – хитровато улыбнулся Николай. – А она между ног коленом. У нее это здорово выходит. По себе знаю.
   Не отвечая, Сергей что-то быстро писал на вырванном из блокнота листке.
   – Вот, – он протянул записку Дмитрию. – Отдашь. Она тебя знает. А впрочем, – сказалась давняя привычка, и, скомкав листок, Ковбой сунул его в карман. – На словах объяснишь. Мол, мы с Сергеем, и он не советовал ездить к подруге. И вот что, мужики, – он внимательно осмотрел парней, – дело действительно очень серьезное. И убить вполне могут. Так и скажите ей, – впервые за свою бурную и полную опасностей жизнь Ковбой волновался за безопасность противника. Точнее противницы. Ведь цель у него и у Надежды одна, и это мешало. Но, вздохнув, он повторил еще раз: – Если все же поедет, пусть не рискует зря.
   Парни понимающе переглянулись. И это их понимание вдруг разозлило мужчину:
   – Какого хрена перемаргиваетесь?!
   – Не ори, – спокойно сказал Дмитрий. – А насчет того, что убить могут, – он криво улыбнулся. – Меня уже убивали. Но жив, потому что сам это умею.
   – А я этих убивцев в зоне видел, – проворчал Николай. – Пусть здоровьем рискнут.
   – Пока, – увидев городской автобус, заторопился Сергей. – Но не забудьте, что я говорил. Дело это жесткое!