Баффин Линдсей. Тайная женитьба

   Джанет в ужасе уставилась на него. На несколько секунд она потеряла дар речи.
   — Что?! Как ты узнал об этом?! — выпалила она.
   Он в смущении отвел глаза.
   — Ты сама рассказала об этом вчера по пути домой.
   — Я не предполагала, что ты меня слышишь, — пролепетала она в испуге, гадая, поделился ли Дэвид услышанным с ее матерью. Я думала, ты спишь.
   — Я тоже решил, что ты так думала. Я тебя почти не слышал. Но хочу, чтобы ты знала: в жизни не всегда все получается так, как хочется. Мне жаль, но это очень болезненно.
   Джанет горько рассмеялась.
   — Правда, глупо? Ты считаешь, что я должна была хорошо все взвесить, прежде чем позволить себе залететь от какого-то типа, который… — В этот момент она увидела крайнее удивление, отразившееся на лице Дэвида, и поняла, что сболтнула лишнее. Видимо, он все же не все вчера расслышал. Проклиная себя за поспешность, Джанет вяло добавила:
   — Но, боюсь, теперь слишком поздно сожалеть о чем-либо.
   Дело в том, что настоящей причиной моего отъезда из Холодного Ручья послужила моя беременность. Я залетела от того ковбоя. Его жизнь состоит из разъездов, и он не намерен бросать якорь. Он прямо сказал, что не готов стать отцом, но согласен оплатить аборт.
   — Негодяй. — Лицо Дэвида потемнело. — Но ведь ты на это не пойдешь, правда?
   — Конечно нет. Мне бы ни при каких обстоятельствах не пришло в голову убить своего малыша.
   — Вот и хорошо. — Дэвид продолжал хмуриться. Его суровый вид мог бы напугать самого отважного из ковбоев. — Подонку следовало бы надрать задницу.
   — Но ведь это не только его вина. — Джанет вздохнула. — Я осознавала, на что иду. Я чувствовала себя одинокой, вот и влюбилась. Он пригласил меня потанцевать там же, на родео.
   Я считала его самым лучшим, самым обаятельным и интересным человеком на свете. Я влюбилась в него с первого взгляда и совершенно потеряла голову.
   — Ну вот ты и попалась, — вставил Дэвид нравоучительно. — Нет такого понятия, как «любовь с первого взгляда». Нельзя полюбить человека, которого не знаешь.
   — Вероятно, — не стала спорить Джанет. Но можно думать, что любишь.
   — Так что ты собираешься теперь делать? Мать, наверное, из-за тебя с ума сходит. Она знает?
   — Нет! — Увидев испуг на лице Дэвида, Джанет понизила голос. — И ты не должен ничего рассказывать тете Мэри, иначе все станет известно и моей маме. Никто ничего не должен знать.
   Никто и не знает, кроме Ральфа и теперь тебя.
   Это должно оставаться в тайне. Во всяком случае до тех пор, пока я не решу, что делать.
   — Ты ничего не сказала матери? — изумился Дэвид. — Но ты обязана рассказать ей. А как насчет моей матери? Она же заметит, когда ты… ты…
   — Я расскажу, когда настанет время, но не раньше. — Джанет наклонилась к нему. — Умоляю, Дэвид, поклянись, что не проболтаешься ни одной живой душе! Я бы и тебе ничего не сказала, если бы знала, что ты не все расслышал в машине.
   — Ты должна, по крайней мере, поставить в известность свою мать, — упорствовал Дэвид. Все об этом узнают рано или поздно, Джани. Ты не можешь скрывать ребенка вечно.
   Джанет понурилась, уставившись на спавшего у ее ног кота. К собственному удивлению, она вдруг осознала, что решение у нее созрело.
   — Могу, — произнесла она твердо. — Если отдам его в чужие руки.
   В комнате повисла гробовая тишина. Дэвид таращил на Джанет глаза так, словно перед ним сидела преступница, сознавшаяся в убийстве.
   Джанет сто раз успела пожалеть, что ляпнула лишнее.
   — Э-э-э… — промычал Дэвид. — Ты уверена, что хочешь этого?
   — Уверена, — твердо заявила Джанет, после секундного колебания.
   — Но ведь мы говорим не о пакете с продуктами, а о человеческой жизни. О твоем сыне или дочке. Возможно, потом ты будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
   — Ты полагаешь, я этого не понимаю? — К глазам Джанет подступили слезы, и она яростно смахнула их ладонью. — Неужели ты думаешь, что я не провожу бессонные ночи, не мучаюсь, не ломаю голову над тем, как лучше поступить?
   — У тебя еще есть время подумать. Тебе не нужно торопиться с решением. Когда ребенок начнет расти и ты почувствуешь в себе его присутствие, ты можешь передумать.
   — Я не могу его оставить, Дэвид. — Джанет покачала головой, с трудом сохраняя самообладание.
   — Почему?
   — Я столько раз размышляла на эту тему…
   Это будет несправедливо по отношению к ребенку. Ему нужны оба родителя.
   — Многие дети после развода родителей живут с одним из них.
   — У них все равно остаются и папа, и мама, даже если они живут врозь. — Джанет встретилась глазами с Дэвидом. В ее взгляде светилась немая мольба проникнуться пониманием. — У тебя был отец, пока ты не стал взрослым. Нику было всего восемнадцать, когда мистер Уильямс умер. Не поэтому ли он вырос беспечным и безответственным, что тосковал по отцу?
   — Возможно. — Дэвид пожал плечами. — Но в один прекрасный день ты выйдешь замуж, и у твоего ребенка появится отец.
   — Нет никаких гарантий. А пока суд да дело, мне придется заботиться и о себе, и о ребенке.
   У меня не будет ни средств, ни времени, чтобы дать ему все необходимое. Что за жизнь ждет его, если мы будем кочевать с места на место, пока я не заработаю достаточно денег, чтобы купить собственный дом? Поверь, ему будет лучше в обеспеченной семье с двумя заботливыми родителями.
   — Ребенку, кроме любви, ничего не нужно.
   — Если ты так считаешь, следовательно, ничего не знаешь о детях. — Джанет мрачно улыбнулась.
   — Ты права, я сказал, не подумав. Но я знаю, что это будет наиболее важное решение в твоей жизни. Мне кажется, тебе нужно как следует его взвесить, чтобы не совершить страшной ошибки.
   — Не сомневаюсь. — Джанет легко встала на ноги, потревожив спящего кота. — Больше не хочу об этом думать. Я приняла решение, и ничто не заставит меня изменить его. Когда ребенок начнет шевелиться, мне будет труднее принять подобное решение. Я должна сделать это сейчас, пока в состоянии мыслить здраво.
   — А как с работой? — Дэвид тоже поднялся.
   Его лицо хмурилось. — Тебе придется сказать работодателю, что ты ждешь ребенка. Это значительно усложнит дело.
   Настроение у Джанет совсем упало. Она забыла, что рассчитывала на помощь Дэвида в поисках работы.
   — Не беспокойся, — пробормотала она, стараясь казаться безразличной, — я не заставлю тебя из-за меня лгать. Я что-нибудь придумаю.
   Не забивай себе голову.
   — Как бы не так! — Дэвид проследовал за Джанет в прихожую и открыл дверь. — Я воспринимаю это как свою беду.
   — Это очень мило с твоей стороны, Дэвид. — Джанет деланно улыбнулась. — Но я не хочу, чтобы ты чувствовал себя чем-то мне обязанным.
   — Но кто-то должен о тебе позаботиться.
   Думаю, мы должны все рассказать моей матери В критические моменты она становится оплотом силы. Как только она узнает о том, что ты ждешь ребенка…
   Джанет резко повернулась к нему.
   — Она ни о чем не узнает. Ты должен обещать, Дэвид. Умоляю.
   Он в отчаянии сжал кулаки и твердо сказал:
   — Обещаю, но при одном условии.
   — И какое же оно?
   — Ты позволишь мне помогать тебе. Скажи для начала, кто твой врач.
   — Я , я пока еще не определилась. Я собиралась подождать…
   — Хорошо, я об этом позабочусь и запишу тебя на прием. Что насчет страховки?
   — Я рассчитывала, что, устроившись на работу…
   — Не волнуйся, я и об этом позабочусь. Вместе мы что-нибудь придумаем.
   — Я очень ценю твои усилия, Дэвид, — начала Джанет намеренно бесцеремонно, не желая становиться для него обузой, — но я приехала сюда не для того, чтобы сесть на шею тебе и тете Мэри.
   Я большая девочка и в состоянии справиться со своими проблемами самостоятельно.
   — Я взялся тебе помочь не потому, что чувствую себя обязанным, — заявил Дэвид твердо. Я действительно хочу тебе помочь.
   Как бы ей хотелось ему поверить! Джанет посмотрела ему в глаза, в них она увидела искреннее участие. Может, он и впрямь за нее переживает? Хотя бы чуточку.
   — Спасибо, Дэвид. — Джанет улыбнулась. Ты хороший человек. И, сказать по правде, настоящий друг.
   В его глазах вспыхнул странный огонек, но тут же погас, хотя голос Дэвида прозвучал, как всегда, бесстрастно.
   — Буду рад. Ни о чем не беспокойся. Вместе мы пробьемся.
   Вернувшись в свою пустую квартиру, Джанет с трудом поборола подступившие слезы и неотвязное желание позвонить матери и во всем признаться. Узнав о беременности дочери, та непременно велит ей возвращаться домой и, возможно, пришлет за ней всех трех братьев. Но ехать в Холодный Ручей под конвоем Джанет претило.
   Отец всегда гордился своей семьей. Он говорил, что мальчики никогда его не подведут. Всю жизнь Джанет только и делала, что соревновалась с братьями за отцовское расположение.
   Если отец узнает о ее беременности, он ее не простит. На это Джанет не могла согласиться.
   Придется обходиться своими силами.
   Но обещание Дэвида помочь осушило слезы Джанет. Она не одинока. У нее есть Дэвид. Он для нее вроде оазиса посреди выжженной солнцем пустыни. В детстве он всегда приходил ей на выручку. Ее вечный спаситель. Ее рыцарь в сияющих доспехах.
   Если бы только все сложилось иначе и Дэвид остался в Холодном Ручье, то сейчас, вероятно, они стали бы семьей. Возможно, зная, что дома его ждут жена и дети, он не был бы до такой степени помешан на работе. Вместе они были бы счастливы.
   Джанет попыталась представить Дэвида в Холодном Ручье в окружении детей и жены, но у нее ничего не вышло. Похоже, она чересчур увлеклась мечтами о том, что могло бы быть.
   Дэвид держался с ней, как старый друг семьи.
   Только и всего.
   Вопреки его заверениям Джанет по-прежнему казалось, что он чувствует себя чем-то ей обязанным. В любом случае он предложил ей помощь, и она не преминет ею воспользоваться. Повернуть часы вспять она не может, но принять поддержку готова. В ней растет новая жизнь, которая все для нее изменила. Отныне все будет по-другому.
   Когда Джанет ушла, Дэвид долго сидел, опустив голову на руки и размышляя над услышанным. Откровения Джанет его потрясли.
   С одной стороны, его пугала ответственность, которую он на себя брал, не имея ни малейшего представления о том, что его ждет. С другой стороны, он ощущал неимоверную гордость оттого, что ему предстоит стать причастным к величайшему событию в истории человечества — рождению нового человека.
   Дэвид был исполнен решимости находиться рядом с Джанет, что бы с ней ни случилось.
   Еще он был исполнен решимости осуществить свой план. Что бы ни говорила Джанет, Дэвид верил, что она не хочет расставаться с ребенком. Он чувствовал это по ее голосу, видел по ее глазам, хотя произносимые ею слова свидетельствовали об обратном. Он должен заставить ее изменить решение. Должен убедить, что у нее все получится. Что она сумеет дать крохотному существу все, что ему нужно, и даже больше.
   Он считал Джанет ответственным и заботливым человеком. Она даже за него переживала, хотя он приходился ей всего-навсего соседом. Дэвид не сомневался, что она станет хорошей матерью. Ей только нужна поддержка. Он готов сделать для нее все, хотя пока не знает, что именно потребуется. Он поразмыслит на эту тему позже. В первую очередь Джанет нуждается в работе, и он обязан об этом позаботиться.
   Дэвид сделал несколько телефонных звонков, пока не добился желаемого результата.
   Довольный собой, он хотел немедленно обрадовать Джанет, но, взглянув на часы, понял, что время позднее. Он поговорит с ней завтра.
   В ту ночь он спал крепко. Ему снились кричащие младенцы и рыдающие женщины. Дважды он просыпался среди ночи с мыслями бежать к Джанет, полагая, что уже наступило утро, и с разочарованием снова засыпал.
   Ему снилась Джанет. Он опять обнимал ее, как в тот момент, когда она разрыдалась в его прихожей. Только на этот раз он не отпустил ее, но поддался соблазну узнать вкус ее губ.
   К сожалению, будильник прозвенел как раз в тот миг, когда их губы должны были соприкоснуться. От острого разочарования Дэвид даже не сразу сообразил, что это был только сон. Он еще несколько минут лежал в постели, перебирая в памяти чувственные ощущения.
   Сияющая, яркая и трепетная, Джанет появилась на его небосклоне, как радуга, привнеся в довольно серую жизнь все краски мира.
   Джанет очень изменилась с тех пор, как он видел ее в последний раз. С другой стороны, она во многих отношениях осталась прежней: сохранила безоглядную смелость духа, импульсивность и здоровое упрямство — черты, выделявшие ее среди сверстниц. Но теперь в ней угадывались беззащитность, ранимость, скрытый страх и глубокая печаль, отчего Дэвиду хотелось стиснуть ее в объятиях и заверить, что он сделает все, что в его власти, лишь бы она оставила ребенка, которого носит в себе.
   Утром, когда Джанет открыла ему дверь, Дэвид с трудом поборол желание ее обнять. Она стояла перед ним в халатике, облегавшем ее стройную фигурку, и смотрела на него сонными, но все равно прекрасными глазами цвета янтаря. Непослушные медные кудри обрамляли ее нежное лицо. У Дэвида пересохло во рту, и он сжал кулаки, чтобы скрыть овладевшие им эмоции.
   — Я, должно быть, проспала, — пробормотала она и, отступив в сторону, позволила Дэвиду пройти в квартиру. — Я не знала, что уже так поздно.
   — Я не мог дождаться утра, — признался Дэвид, умирая от желания выпить чашечку кофе в компании с этим милым сонным созданием. Я еду на работу, но сначала хочу сообщить тебе новость. Сегодня после ланча у тебя собеседование. Возьмешь такси, и тебя довезут до места.
   Вот адрес.
   Джанет недоуменно уставилась на протянутый Дэвидом листок бумаги.
   — Ты договорился о собеседовании? На предмет чего? Как? Когда?
   — Вчера вечером, — ответил Дэвид на последний вопрос. — Одному моему клиенту требуется секретарь в крупное модельное агентство.
   Конечно, секретарь и фотограф — это не одно и то же, но Джон заверил, что обязательно посмотрит твои работы и подумает о твоем продвижении. В любом случае, тебе будут платить жалованье и, работая, ты сможешь подыскать что-нибудь более подходящее, если с ними у тебя ничего не получится.
   — А как насчет?..
   — Он в курсе. — Дэвид кашлянул. — Я все ему объяснил, и он проникся пониманием. Он готов принять тебя на работу и предоставить, когда подойдет время родов, отпуск.
   Джанет смотрела на него своими сияющими янтарными глазами, и Дэвиду показалось, что у него выросли крылья.
   — Джон Эндрюс очень милый человек. Ты с ним подружишься. Только не опаздывай, а мне пора. — С этими словами Дэвид торопливо вышел из квартиры, опасаясь, как бы обуревавшие его фантазии не одержали верх.
   — Ты чудо, Дейви! Огромное спасибо! — крикнула Джанет ему вдогонку, и ее чистый голос прозвучал как песня ангела.
   Обернуться Дэвид не осмелился, подозревая, что если обернется, то не устоит перед соблазном броситься назад, чтобы задушить Джанет в объятиях и осыпать жаркими поцелуями. В конечном счете его мать оказалась права. Боясь не справиться с искушением, Дэвид только помахал Джанет рукой и скрылся в лифте.
   Весь день Джанет не выходила у него из головы. Дэвид с нетерпением поглядывал на стрелки часов, пока они не приблизились к двум тридцати. На это время у Джанет было назначено собеседование. Сто раз за утро рука Дэвида тянулась к телефону, чтобы напомнить ей об ответственном моменте, но каждый раз он говорил себе, что весьма тонкая грань отделяет помощь от назойливости. Этой простой истине его научило поведение матери.
   Подумав о матери, Дэвид не мог не согласиться с Джанет. Матери действительно не следовало ничего знать. Во всяком случае, сейчас.
   Иначе она вмешается и своими наставлениями сведет Джанет с ума. С другой стороны, Дэвид не переставал гадать, стала бы мать прилагать столько усилий, чтобы свести его с Джанет, знай она, что Джанет беременна.
   Хотя Дэвид всеми силами старался сосредоточиться на работе, его взгляд то и дело обращался к циферблату часов. Потом, когда собеседование, по его расчетам, должно было завершиться, он мучился желанием позвонить Джону, чтобы узнать, как все прошло, но не позволил себе лишней суеты. Через час или два он вернется домой и зайдет к Джанет, чтобы задать все интересующие вопросы.
   Когда Дэвид принялся убирать со стола папки, его сослуживец Джим Берт, с которым они сидели в одном кабинете, взглянул на него с удивлением.
   — Ты уже уходишь? Что случилось? Уж не заболел ли ты?
   — Я просто устал. Этой ночью я плохо спал, ответил Дэвид и тускло улыбнулся.
   — Ты, верно, не из тех здоровяков, кто может гулять ночь напролет, старик. Бросай ты это дело, пока не подорвал здоровье.
   Дэвид промолчал — Джим был человеком семейным и полагал, что все, кто еще не остепенился, ведут разнузданную жизнь.
   — Я подумаю на эту тему. До завтра, — бросил он и вышел из кабинета, зная, что Джим с завистью смотрит ему в спину.
   По дороге домой Дэвид был предельно собран и аккуратен, поскольку осознавал, что теперь должен заботиться не только о себе, но и о других. Ощущение своей полезности согревало ему душу.
   Хотя мать постоянно давала ему понять, что не может без него обходиться, Дэвид отлично понимал, что она притворяется. Он был уверен, что и Джанет может сама о себе позаботиться, но только не в нынешней ситуации.
   Сейчас ей нужен кто-то рядом, на кого она могла опереться, и он был готов подставить ей свое плечо, и не только.
   Дэвид надеялся быть полезным Джанет, хотя предвидев, что она не станет его утруждать. Он помнил, какой невыразимой благодарностью светилось ее лицо, когда она говорила, что готова принять помощь друга. По-видимому, она все еще страдает по своему ковбою и, может, втайне надеется, что мерзавец передумает и вернется к ней и ребенку.
   При этой мысли у Дэвида защемило сердце, и он призадумался. Он совершит ошибку, если будет относиться к Джанет и ее будущему ребенку пристрастно. Чем сильнее он к ним привяжется, тем труднее будет с ними расставаться, когда придет время.
   Размышления на эту тему только усугубили душевные муки Дэвида, но перспектива увидеть Джанет вернула его в радостное расположение духа. Он принял душ, переоделся в рекордное время и едва не выскочил за дверь, забыв покормить Белоуса.
   У квартиры напротив Дэвид остановился и позвонил. Джанет открыла сразу, словно ожидала его прихода. Ее ладную фигурку плотно облегали брюки цвета морской волны и такая же футболка. Дэвида бросило в жар, и он не знал, что сказать. Впрочем, необходимости в словах не возникло.
   — Я получила работу! — воскликнула Джанет.
   К неимоверному удивлению Дэвида, она, раскинув руки, бросилась к нему на шею и поцеловала в губы.
   Дэвид воспользовался случаем, поймал губами ее рот, чтобы сполна насладиться неожиданным подарком судьбы. Какое-то мгновение Джанет будто колебалась, но Дэвид твердо решил закончить начатое ею дело и не разжал рук.

6

   Напор Дэвида ошеломил Джанет, и поначалу она хотела вырваться, но передумала. Как выяснилось, Дэвид умеет хорошо целоваться.
   Воодушевленная успехом собеседования, она рассчитывала ч мокнуть его в щеку, но почему-то поцеловала в губы. И теперь Дэвид целовал ее так, как никто другой. Отсутствие у него подружек, одержимость работой, чрезмерная любовь к своему автомобилю наводили Джанет на мысль, что в любовных делах Дэвид человек неопытный. Но сейчас он действовал вполне компетентно. Более чем.
   Она даже забыла, что он приходится ей просто другом. Забыла, что сближение с ним в ее планы не входило. В эту минуту Джанет не могла думать ни о чем другом, кроме его нетерпеливых губ и сильного тела.
   Она жадно отвечала на его поцелуй, словно только в крепких руках Дэвида могла найти спасение от обрушившегося на нее удара судьбы.
   Почувствовав, что Джанет не осталась безучастной, Дэвид пришел еще в большее неистовство и, скользя руками по ее спине, стремился прижать ее к себе еще сильнее.
   Только звук шагов и сдержанное хихиканье привели их в чувство. Тяжело дыша, они оторвались друг от друга. Джанет увидела двух молодых женщин.
   — Здр-ааа-вствуй, Дэвид, — пропела одна томным голосом, проходя мимо и вскидывая ресницы.
   Щеки Дэвида порозовели, он пробормотал что-то в ответ и затащил Джанет в квартиру, захлопнув за собой дверь.
   В висках Джанет стучала кровь, и пол, казалось, слегка покачивался, когда она подняла к Дэвиду лицо. Чувствуя, что поставила его в неловкое положение, она извинилась:
   — Прости. Я вела себя глупо.
   — Я так не думаю, — ответил он с обидой, и у Джанет от радости подпрыгнуло сердце. — Если хочешь знать, мне понравилось.
   Джанет расплылась в улыбке.
   — Тогда ладно. Я очень обрадовалась, что получила работу. Ты был прав, мистер Эндрюс — очень милый человек. Он сказал, что понимает мою ситуацию и что-нибудь придумает с отпуском, когда придет время рожать. Я сказала, что буду ходить на работу до последнего момента и выйду снова через неделю. У нас все поучилось, Дэвид. Спасибо. Не знаю, как и благодарить тебя.
   — Выходит, это все… Ты только хотела меня отблагодарить.
   Джанет нахмурилась. Что послышалось ей в его голосе? Облегчение? Похоже, Дэвид не хотел, чтобы она серьезно отнеслась к их поцелую.
   — Конечно, я очень тебе благодарна, — поспешила заверить она, и ее радость как-то поблекла. — Я поцеловала тебя как друга. Я думала… — Она осеклась, потому что Дэвид предупреждающе поднял руку.
   — Ладно. Я знаю, что ты думала. Оставим это.
   Ты готова к поездке? Давай сначала посмотрим машины, а потом поедем ужинать.
   Взяв сумочку и легкую куртку, Джанет последовала за Дэвидом. Ей по-прежнему хотелось ехать с ним покупать машину, но от былого воодушевления осталась только тень. Что-то ушло, и она ощущала от этой потери пустоту в душе.
   Если бы Джанет пришлось выбирать, то лучшего помощника в покупке автомобиля, чем Дэвид, она не пожелала бы. Сама она не стала бы долго раздумывать и купила бы первую понравившуюся машину, чтобы не терять время на поиски лучшего.
   Дэвид действовал иначе. Когда в первом же магазине она направилась к спортивным кабриолетам, он твердой рукой увел ее в сторону.
   — Он экономичный! — запротестовала Джанет, не сводя горящего взгляды с «шевроле», выделявшегося среди остальных.
   — Он неудобный и слишком дорогой, — возразил Дэвид. — Слишком низкий, с узкими сиденьями и тесной кабиной. К тому же в двухместных автомобилях нет возможности возить ребенка.
   Джанет остановилась.
   — Дэвид, я не собираюсь ездить с ребенком.
   — С животом за руль такой маленькой машины тоже не втиснуться. Посмотри сюда. Разве он не лучше? — Дэвид указал на зеленый автомобиль.
   — Он мне не нравится. — Джанет окинула стоянку взглядом. — А что скажешь, насчет того? — осведомилась она, указывая на синий «форд».
   — Думаю, посмотреть на него не помешает, — отозвался Дэвид.
   Джанет устремилась к облюбованному автомобилю. Ей навстречу тотчас выплыл продавец в сером комбинезоне.
   — Хороший выбор! — заметил он с воодушевлением. — Эта машина в прекрасном состоянии…
   — Какой у нее пробег? — деловито перебил его подошедший Дэвид.
   Улыбка продавца стала чуточку менее ослепительной.
   — Чуть больше сотни тысяч, но ..
   — Очень много. Нам нужен автомобиль с пробегом в два раза меньше, — пояснил Дэвид и зашагал прочь.
   — Но, сэр, он понравился вашей жене! — крикнул ему вслед продавец.
   Дэвид замер. Обернулся. Лицо его было мрачнее тучи.
   — Я же сказал, что пробег чересчур велик.
   И она мне не жена. Идем, Джанет.
   Дэвид взял ее за руку, но Джанет вырвала ее. Его поведение стало действовать Джанет на нервы.
   — Ты сказал, что мы можем взглянуть на него, — напомнила она.
   — Да, но тогда я не знал, сколько миль на нем накрутили. Ты представляешь, что происходит с машиной, когда она пробегает сотню тысяч миль?
   — Не знаю, но уверена, что ты мне скажешь.
   — Она начинает рассыпаться на части — вот что происходит. Сначала тормоза, потом подвеска, в конце концов приходится менять двигатель. Ты выложишь целое состояние, но развалюха так и останется развалюхой с пробегом более сотни тысяч миль, за которую, когда ты решишь с ней расстаться, не дадут и цента.
   — Почему ты сразу не сказал об этом? — спокойно выслушав лекцию, осведомилась Джанет и зашагала прочь.
   После двух изнурительных часов, четырех магазинов и бессчетного числа просмотренных автомобилей, Дэвид и Джанет остановили выбор на бордовом седане с незначительным пробегом, хотя Джанет по-прежнему предпочла бы спортивный кабриолет. Но Дэвид был прав в одном: спортивный автомобиль был ей не по средствам.
   Пока Дэвид сбивал цену, Джанет поклялась, что в один прекрасный день, когда у нее появятся деньги, она продаст седан, купит новенькую спортивную машину и прокатит Дэвида с ветерком.
   У Дэвида ушло три четверти часа, чтобы убедить продавца снизить цену до той, которая его устраивала, и еще полчаса, чтобы сбить и ее. К тому времени, когда торги завершились, Джанет чувствовала себя выжатой как лимон и голодной как волк. Она уже ненавидела все, что было связано с автомобилями, включая специфический запах торгового зала.
   Договорившись забрать машину из магазина завтра, Дэвид подвел Джанет к своему «кадиллаку».
   — Я не знал, что уже так поздно, — заметил он, выруливая с автостоянки на ярко освещенную магистраль. — Ты, должно быть, проголодалась.
   — Я проголодалась еще два часа назад, — устало отозвалась она. — Я уже умираю от голода.