Линдсей Баффин
Тайная женитьба
1
— Дейви-Грейви[1]! Дейви-Грейви! — неслось по всему дому.
Он с раздражением зажал уши и выскочил на крыльцо, рассчитывая найти покой на улице.
Но это ему не удалось. Тонконогая рыжеволосая бестия последовала за ним. Она ходила по пятам и приставала с дурацкими вопросами.
— А у тебя есть подружка, Дейви-Грейви?
А почему ты не ходишь на танцы? А ты умеешь целоваться?
И что только этой девчонке от него надо?!
Потом он сидел на высоком берегу и смотрел на воду. Неподалеку дети ныряли в реку с высокого камня, соревнуясь друг с другом в ловкости.
— Эй, кто-нибудь, помогите!
Услышав крик младшего брата, он бросился на помощь. Брат метался по берегу, показывая рукой на воду.
Он, не раздумывая, кинулся в реку. Вода была мутновато-зеленой, но он почти сразу нащупал под водой безвольное тельце и вытащил на берег. Его рыжая насмешница была без чувств. На лбу у нее синела шишка, по-видимому, она ударилась головой о камень или о корягу на дне.
Он смотрел на нее и не знал, что делать.
Вдруг на его глазах лицо девятилетней девочки превратилось в лицо златокудрой дивы с призывно приоткрытыми губами, от которых пахло омытой весенним дождем сиренью. Он невольно склонился к ним, чтобы поцеловать, а она распахнула хитрые кошачьи глаза и залилась пронзительным смехом.
— Дейви-Грейви!
Смех перерос в мелодичный звон будильника, и Дэвид проснулся, с облегчением осознав, что это только сон.
— Надо же такому присниться… — пробормотал он, вставая. — Далекие воспоминания детства. К чему бы это?
Вечером того же дня Дэвид Патрик Уильямс понял, что странный сон приснился ему не напрасно.
— Я категорически не согласен. Об этом не может быть даже речи! — Он яростно промокнул губы и, швырнув полотняную салфетку на белоснежную скатерть, уставился на сидевшую напротив мать.
Между двух высоких готических окон Мэри Уильямс смотрелась как собственный портрет, написанный искусной рукой художника. В элегантном голубом платье с жакетом и в модной шляпке с пером она выглядела, как всегда, великолепно. Темно-русый тон окрашенных волос, уложенных в безукоризненную прическу, и тщательный макияж делали ее гораздо моложе пятидесяти пяти лет.
Но раздосадованный ее просьбой Дэвид был не в состоянии в тот момент оценить по достоинству старания визажиста матери.
— Дэвид! — взмолилась Мэри, вложив в его имя всю меру своего отчаяния, и всем корпусом подалась вперед. Ее грудь опасно зависла над шариками шоколадного мороженого. Голубые глаза, обрамленные тщательно накрашенными ресницами, смотрели на сына с надеждой. — Я обещала Линде, что ты обо всем позаботишься. Будь умницей. Уверяю, скучать тебе не придется.
Не придется скучать?! Дэвид фыркнул. Зря он принял приглашение матери вместе пообедать.
Но «Кордова» был его любимым рестораном, и он не мог устоять перед искушением, хотя ему следовало бы догадаться, что матушка что-то замышляет. Обед в «Кордове» всегда оставлял у Дэвида более чем приятное впечатление. Интерьер в испанском стиле, обилие солнечных пейзажей на белых стенах и разнообразные цветочные композиции придавали атмосфере ощущение праздничности. Все, начиная от мебели и кончая сервировкой, отличалось изысканностью.
А «Мэри возводила изысканность едва ли не в ранг религии.
Со дня смерти отца, скончавшегося несколько лет назад от сердечного приступа, Дэвид дал себе слово заботиться о матери и делать для нее все, что в его власти. Однако ее требования, на его взгляд, доходили порой до абсурда.
Он бросал на Мэри сердитые взгляды, скорее недовольный собой, чем ею.
— Мама, у тебя найдется с десяток друзей, кто будет счастлив показать Джеки…
— Ее зовут Джанет.
— ..Джанет достопримечательности. В конце концов Сакраменто — не Нью-Йорк. В нем трудно заблудиться.
— Я не прошу тебя показывать ей город. Все города похожи друг на друга. Калифорния очень красивый штат. Я знаю, что девушке будет интересно съездить на океан, в горы, побывать на винодельнях… — Мэри сделала паузу и одарила сына улыбкой, которую обычно пускала в ход на светских раутах. — Ты непревзойденный знаток вина, дорогой. Уверена, что Джанет будет благодарным слушателем, ведь узнавать что-то новое всегда интересно.
— Мама, — Дэвид положил салфетку на край пустой тарелки, — у меня нет ни времени, ни желания играть роль экскурсовода для этой маленькой бестии.
Идеально выщипанные брови Мэри слегка изогнулись в удивлении.
— Что дает тебе право так отзываться о ней?
Ты ее совсем не знаешь. Ты даже забыл, как ее зовут.
— Мы с ней вместе росли. Насколько я помню, она с большим удовольствием подвергала меня всяческим насмешкам.
— Джанет действительно любила пошутить, но она не виновата в том, что у тебя отсутствовало чувство юмора. К тому же с тех пор прошло пятнадцать лет. Джанет была тогда ребенком. Она давно выросла.
— В таком случае ей не нужен поводырь. Она в состоянии сама о себе позаботиться. А мне и без нее есть чем заняться.
В глазах Мэри блеснули искры упрямства, которых Дэвид больше всего опасался.
— Чем же ты собираешься заниматься, Дэвид? Мне известно одно: твой отец остался бы тобой страшно недоволен. Он бы ни за что не упустил возможности оказать содействие дочери Фрэнка Андерсона.
Дэвид никогда не понимал, откуда у столь миниатюрной женщины, как его мать, несгибаемая сила воли. Его отец был крупным мужчиной, рядом с которым мать казалась малюткой, но и он не мог противостоять жене. Неудивительно, что его сыну тоже пришлось нелегко.
Опасаясь, что может поддаться на уговоры матери, Дэвид собрал остатки решимости.
— Боюсь, я занят сейчас. Моя работа…
— Ты слишком много времени проводишь на работе. — Мэри погрозила ему пальчиком с идеальным маникюром. — Я понимаю, ведь дома тебя никто, кроме кошки, не ждет. Интересно, что ты делаешь в своей ужасной квартире.
— В апартаментах. Жилой комплекс «Акация» считается одним из самых красивых и престижных в городе, — гордо заявил Дэвид, выпрямляя спину.
— Тебе следовало бы чаще выходить из дому, да не одному, а в компании какой-нибудь милой молодой леди. А у тебя, похоже, нет других интересов, кроме работы и этой жуткой машины.
Желая сохранить самообладание, . Дэвид допил остатки вина, но это ему мало помогло.
— «Кадиллак» — один из лучших американских автомобилей! — возмутился он. — Работа, как тебе, должно быть, известно, позволяет мне оплачивать мои расходы, и я не сижу дома затворником, а живу деятельной светской жизнью.
Мэри презрительно хмыкнула.
— Спортивный клуб два раза в неделю да редкие походы в театр? И ты называешь это деятельной светской жизнью? Милый Дэвид, ты весьма привлекательный мужчина. В этом зале я вижу по меньшей мере трех дам, которые не спускают с тебя глаз. У тебя есть все: хорошие внешние данные, деньги и время, но почему-то нет подруги. Тебе уже тридцать два года. Мог бы уже сподобиться и осчастливить меня внуками.
Дэвид скрипнул зубами.
— Я уже много раз говорил тебе, мама… Ты не хуже меня знаешь, что у меня были весьма… пристойные отношения с одной женщиной. Но в данный момент у меня никого нет. И все. Мне не хватает на это времени.
— Напротив, времени у тебя навалом. Я никак не возьму в толк, что мешает тебе брать пример хотя бы с Ника. По крайней мере, он стал летчиком, чтобы увидеть мир. А ты, как старик, сидишь в четырех стенах. В тебе нет ни капли авантюризма.
Упоминание имени младшего брата отозвалось в нем болью, но Дэвид не подал виду.
— Я полжизни убил на то, чтобы уберечь Ника от беды, — произнес он с нажимом. — С меня хватит его авантюр.
Мэри посмотрела на сына долгим взглядом.
— Тебе нужна хорошая женщина. Тогда у тебя хотя бы не будет проблем с сексом. Чтобы быть здоровым, мужчина должен регулярно заниматься сексом.
Дэвид решил, что пора положить конец этому разговору. Обсуждать с матерью секс в его намерения не входило.
— Что ж, мама, мы славно посидели, но теперь мне, пожалуй, пора вернуться на работу.
— Но мы ничего не решили.
— Что касается меня, то я для себя все решил. Поищи кого-нибудь другого опекать рыжую плутовку.
Мэри была готова расплакаться. Во всяком случае, так Дэвиду показалось. Она выглядела растерянной, и в ее глазах блеснули слезы.
— Как можно быть таким черствым, Дейв?
Ты забыл, что Фрэнк Андерсон спас твоему отцу жизнь? Если бы не отец Джанет, ты и на свет бы не родился! Разве я о многом тебя прошу, когда ты обязан этому смельчаку собственным существованием? Не говоря уже о двадцати годах отцовской жизни. Если бы твой отец был жив, он бы присоединился к моей просьбе.
Ты знаешь это не хуже меня.
Дэвид неловко поерзал. Мать нащупала его слабое место.
— Ладно, раз уж ты заговорила об этом…
Слезы Мэри мгновенно высохли, и лицо просияло.
— Значит, ты встретишь Джанет? Поезд из Холодного Ручья прибывает в субботу в десять утра.
— Почему бы тебе самой ее не встретить? предпринял Дэвид еще одну отчаянную попытку. — У тебя ведь куда больше свободного времени, чем у меня.
— Я обещала Линде, что ты поможешь Джанет устроиться. Девочка прожила всю жизнь в сонном захолустье. Каждый ее шаг оберегали три старших брата. Ей незнакомы тяготы городской жизни. Нужно, чтобы кто-нибудь опытный взял над ней опеку.
— Но причем здесь я? — Дэвид в отчаянии закатил глаза.
— Потому что, когда моя дражайшая подруга просит меня найти кого-нибудь подходящего, кто мог бы позаботиться о ее единственной дочери, я должна предложить самого компетентного и самого надежного человека из всех, кого знаю, — деловито пояснила Мэри.
Однако высокая оценка матерью его качеств Дэвиду отнюдь не польстила.
— Интересно, а кто будет заботиться обо мне?
Риторический вопрос сына Мэри пропустила мимо ушей.
— Я подумала, что ты мог бы помочь девушке устроиться на новом месте. Я не говорила тебе, что сняла для нее квартиру в твоем жилом комплексе? Поскольку ты неизменно высоко отзываешься об «Акации», я полагаю, Джанет будет там удобно.
Новость ошеломила Дэвида, и он мысленно выругался. Поединок с матерью он проиграл. Но, если бы он все же одержал победу, то мать неминуемо заставила бы его многие месяцы мучиться угрызениями совести.
— Очень предусмотрительно с твоей стороны, мама, — заметил он сухо. — А теперь, если позволишь, я должен вернуться на работу.
— Спасибо, Дэвид. — Мэри улыбнулась сыну.
Ее глаза светились любовью. — Я знала, что могу на тебя положиться. Джанет впервые уезжает из дома. Ей нужен кто-то, на кого она могла бы опереться. Надеюсь, ты будешь настоящим джентльменом. Я обещала ее матери, что не будет никаких вольностей. Смотри, не подведи меня.
Дэвид обогнул стол и помог Мэри встать.
— Тебе совершенно не о чем беспокоиться, мама. Если бы по какой-то необъяснимой причине мне понадобились бы отношения такого рода, то смею тебя уверить, деревенская девчонка вроде Джеки Андерсон вряд ли меня заинтересовала бы. Я предпочитаю женщин более изысканных, зрелых и, если угодно, пикантных.
Если Дэвид рассчитывал шокировать мать, то ему это не удалось.
— Ее зовут Джанет, Дэвид, — терпеливо повторила она. — Постарайся, по крайней мере, запомнить ее имя. Мы не хотим, чтобы ты произвел на нее впечатление невежи, правда?
Благополучно закончив тираду, Мэри Уильямс выпорхнула из ресторана. Дэвиду ничего не оставалось, как с видом обреченного последовать за нею.
Он с раздражением зажал уши и выскочил на крыльцо, рассчитывая найти покой на улице.
Но это ему не удалось. Тонконогая рыжеволосая бестия последовала за ним. Она ходила по пятам и приставала с дурацкими вопросами.
— А у тебя есть подружка, Дейви-Грейви?
А почему ты не ходишь на танцы? А ты умеешь целоваться?
И что только этой девчонке от него надо?!
Потом он сидел на высоком берегу и смотрел на воду. Неподалеку дети ныряли в реку с высокого камня, соревнуясь друг с другом в ловкости.
— Эй, кто-нибудь, помогите!
Услышав крик младшего брата, он бросился на помощь. Брат метался по берегу, показывая рукой на воду.
Он, не раздумывая, кинулся в реку. Вода была мутновато-зеленой, но он почти сразу нащупал под водой безвольное тельце и вытащил на берег. Его рыжая насмешница была без чувств. На лбу у нее синела шишка, по-видимому, она ударилась головой о камень или о корягу на дне.
Он смотрел на нее и не знал, что делать.
Вдруг на его глазах лицо девятилетней девочки превратилось в лицо златокудрой дивы с призывно приоткрытыми губами, от которых пахло омытой весенним дождем сиренью. Он невольно склонился к ним, чтобы поцеловать, а она распахнула хитрые кошачьи глаза и залилась пронзительным смехом.
— Дейви-Грейви!
Смех перерос в мелодичный звон будильника, и Дэвид проснулся, с облегчением осознав, что это только сон.
— Надо же такому присниться… — пробормотал он, вставая. — Далекие воспоминания детства. К чему бы это?
Вечером того же дня Дэвид Патрик Уильямс понял, что странный сон приснился ему не напрасно.
— Я категорически не согласен. Об этом не может быть даже речи! — Он яростно промокнул губы и, швырнув полотняную салфетку на белоснежную скатерть, уставился на сидевшую напротив мать.
Между двух высоких готических окон Мэри Уильямс смотрелась как собственный портрет, написанный искусной рукой художника. В элегантном голубом платье с жакетом и в модной шляпке с пером она выглядела, как всегда, великолепно. Темно-русый тон окрашенных волос, уложенных в безукоризненную прическу, и тщательный макияж делали ее гораздо моложе пятидесяти пяти лет.
Но раздосадованный ее просьбой Дэвид был не в состоянии в тот момент оценить по достоинству старания визажиста матери.
— Дэвид! — взмолилась Мэри, вложив в его имя всю меру своего отчаяния, и всем корпусом подалась вперед. Ее грудь опасно зависла над шариками шоколадного мороженого. Голубые глаза, обрамленные тщательно накрашенными ресницами, смотрели на сына с надеждой. — Я обещала Линде, что ты обо всем позаботишься. Будь умницей. Уверяю, скучать тебе не придется.
Не придется скучать?! Дэвид фыркнул. Зря он принял приглашение матери вместе пообедать.
Но «Кордова» был его любимым рестораном, и он не мог устоять перед искушением, хотя ему следовало бы догадаться, что матушка что-то замышляет. Обед в «Кордове» всегда оставлял у Дэвида более чем приятное впечатление. Интерьер в испанском стиле, обилие солнечных пейзажей на белых стенах и разнообразные цветочные композиции придавали атмосфере ощущение праздничности. Все, начиная от мебели и кончая сервировкой, отличалось изысканностью.
А «Мэри возводила изысканность едва ли не в ранг религии.
Со дня смерти отца, скончавшегося несколько лет назад от сердечного приступа, Дэвид дал себе слово заботиться о матери и делать для нее все, что в его власти. Однако ее требования, на его взгляд, доходили порой до абсурда.
Он бросал на Мэри сердитые взгляды, скорее недовольный собой, чем ею.
— Мама, у тебя найдется с десяток друзей, кто будет счастлив показать Джеки…
— Ее зовут Джанет.
— ..Джанет достопримечательности. В конце концов Сакраменто — не Нью-Йорк. В нем трудно заблудиться.
— Я не прошу тебя показывать ей город. Все города похожи друг на друга. Калифорния очень красивый штат. Я знаю, что девушке будет интересно съездить на океан, в горы, побывать на винодельнях… — Мэри сделала паузу и одарила сына улыбкой, которую обычно пускала в ход на светских раутах. — Ты непревзойденный знаток вина, дорогой. Уверена, что Джанет будет благодарным слушателем, ведь узнавать что-то новое всегда интересно.
— Мама, — Дэвид положил салфетку на край пустой тарелки, — у меня нет ни времени, ни желания играть роль экскурсовода для этой маленькой бестии.
Идеально выщипанные брови Мэри слегка изогнулись в удивлении.
— Что дает тебе право так отзываться о ней?
Ты ее совсем не знаешь. Ты даже забыл, как ее зовут.
— Мы с ней вместе росли. Насколько я помню, она с большим удовольствием подвергала меня всяческим насмешкам.
— Джанет действительно любила пошутить, но она не виновата в том, что у тебя отсутствовало чувство юмора. К тому же с тех пор прошло пятнадцать лет. Джанет была тогда ребенком. Она давно выросла.
— В таком случае ей не нужен поводырь. Она в состоянии сама о себе позаботиться. А мне и без нее есть чем заняться.
В глазах Мэри блеснули искры упрямства, которых Дэвид больше всего опасался.
— Чем же ты собираешься заниматься, Дэвид? Мне известно одно: твой отец остался бы тобой страшно недоволен. Он бы ни за что не упустил возможности оказать содействие дочери Фрэнка Андерсона.
Дэвид никогда не понимал, откуда у столь миниатюрной женщины, как его мать, несгибаемая сила воли. Его отец был крупным мужчиной, рядом с которым мать казалась малюткой, но и он не мог противостоять жене. Неудивительно, что его сыну тоже пришлось нелегко.
Опасаясь, что может поддаться на уговоры матери, Дэвид собрал остатки решимости.
— Боюсь, я занят сейчас. Моя работа…
— Ты слишком много времени проводишь на работе. — Мэри погрозила ему пальчиком с идеальным маникюром. — Я понимаю, ведь дома тебя никто, кроме кошки, не ждет. Интересно, что ты делаешь в своей ужасной квартире.
— В апартаментах. Жилой комплекс «Акация» считается одним из самых красивых и престижных в городе, — гордо заявил Дэвид, выпрямляя спину.
— Тебе следовало бы чаще выходить из дому, да не одному, а в компании какой-нибудь милой молодой леди. А у тебя, похоже, нет других интересов, кроме работы и этой жуткой машины.
Желая сохранить самообладание, . Дэвид допил остатки вина, но это ему мало помогло.
— «Кадиллак» — один из лучших американских автомобилей! — возмутился он. — Работа, как тебе, должно быть, известно, позволяет мне оплачивать мои расходы, и я не сижу дома затворником, а живу деятельной светской жизнью.
Мэри презрительно хмыкнула.
— Спортивный клуб два раза в неделю да редкие походы в театр? И ты называешь это деятельной светской жизнью? Милый Дэвид, ты весьма привлекательный мужчина. В этом зале я вижу по меньшей мере трех дам, которые не спускают с тебя глаз. У тебя есть все: хорошие внешние данные, деньги и время, но почему-то нет подруги. Тебе уже тридцать два года. Мог бы уже сподобиться и осчастливить меня внуками.
Дэвид скрипнул зубами.
— Я уже много раз говорил тебе, мама… Ты не хуже меня знаешь, что у меня были весьма… пристойные отношения с одной женщиной. Но в данный момент у меня никого нет. И все. Мне не хватает на это времени.
— Напротив, времени у тебя навалом. Я никак не возьму в толк, что мешает тебе брать пример хотя бы с Ника. По крайней мере, он стал летчиком, чтобы увидеть мир. А ты, как старик, сидишь в четырех стенах. В тебе нет ни капли авантюризма.
Упоминание имени младшего брата отозвалось в нем болью, но Дэвид не подал виду.
— Я полжизни убил на то, чтобы уберечь Ника от беды, — произнес он с нажимом. — С меня хватит его авантюр.
Мэри посмотрела на сына долгим взглядом.
— Тебе нужна хорошая женщина. Тогда у тебя хотя бы не будет проблем с сексом. Чтобы быть здоровым, мужчина должен регулярно заниматься сексом.
Дэвид решил, что пора положить конец этому разговору. Обсуждать с матерью секс в его намерения не входило.
— Что ж, мама, мы славно посидели, но теперь мне, пожалуй, пора вернуться на работу.
— Но мы ничего не решили.
— Что касается меня, то я для себя все решил. Поищи кого-нибудь другого опекать рыжую плутовку.
Мэри была готова расплакаться. Во всяком случае, так Дэвиду показалось. Она выглядела растерянной, и в ее глазах блеснули слезы.
— Как можно быть таким черствым, Дейв?
Ты забыл, что Фрэнк Андерсон спас твоему отцу жизнь? Если бы не отец Джанет, ты и на свет бы не родился! Разве я о многом тебя прошу, когда ты обязан этому смельчаку собственным существованием? Не говоря уже о двадцати годах отцовской жизни. Если бы твой отец был жив, он бы присоединился к моей просьбе.
Ты знаешь это не хуже меня.
Дэвид неловко поерзал. Мать нащупала его слабое место.
— Ладно, раз уж ты заговорила об этом…
Слезы Мэри мгновенно высохли, и лицо просияло.
— Значит, ты встретишь Джанет? Поезд из Холодного Ручья прибывает в субботу в десять утра.
— Почему бы тебе самой ее не встретить? предпринял Дэвид еще одну отчаянную попытку. — У тебя ведь куда больше свободного времени, чем у меня.
— Я обещала Линде, что ты поможешь Джанет устроиться. Девочка прожила всю жизнь в сонном захолустье. Каждый ее шаг оберегали три старших брата. Ей незнакомы тяготы городской жизни. Нужно, чтобы кто-нибудь опытный взял над ней опеку.
— Но причем здесь я? — Дэвид в отчаянии закатил глаза.
— Потому что, когда моя дражайшая подруга просит меня найти кого-нибудь подходящего, кто мог бы позаботиться о ее единственной дочери, я должна предложить самого компетентного и самого надежного человека из всех, кого знаю, — деловито пояснила Мэри.
Однако высокая оценка матерью его качеств Дэвиду отнюдь не польстила.
— Интересно, а кто будет заботиться обо мне?
Риторический вопрос сына Мэри пропустила мимо ушей.
— Я подумала, что ты мог бы помочь девушке устроиться на новом месте. Я не говорила тебе, что сняла для нее квартиру в твоем жилом комплексе? Поскольку ты неизменно высоко отзываешься об «Акации», я полагаю, Джанет будет там удобно.
Новость ошеломила Дэвида, и он мысленно выругался. Поединок с матерью он проиграл. Но, если бы он все же одержал победу, то мать неминуемо заставила бы его многие месяцы мучиться угрызениями совести.
— Очень предусмотрительно с твоей стороны, мама, — заметил он сухо. — А теперь, если позволишь, я должен вернуться на работу.
— Спасибо, Дэвид. — Мэри улыбнулась сыну.
Ее глаза светились любовью. — Я знала, что могу на тебя положиться. Джанет впервые уезжает из дома. Ей нужен кто-то, на кого она могла бы опереться. Надеюсь, ты будешь настоящим джентльменом. Я обещала ее матери, что не будет никаких вольностей. Смотри, не подведи меня.
Дэвид обогнул стол и помог Мэри встать.
— Тебе совершенно не о чем беспокоиться, мама. Если бы по какой-то необъяснимой причине мне понадобились бы отношения такого рода, то смею тебя уверить, деревенская девчонка вроде Джеки Андерсон вряд ли меня заинтересовала бы. Я предпочитаю женщин более изысканных, зрелых и, если угодно, пикантных.
Если Дэвид рассчитывал шокировать мать, то ему это не удалось.
— Ее зовут Джанет, Дэвид, — терпеливо повторила она. — Постарайся, по крайней мере, запомнить ее имя. Мы не хотим, чтобы ты произвел на нее впечатление невежи, правда?
Благополучно закончив тираду, Мэри Уильямс выпорхнула из ресторана. Дэвиду ничего не оставалось, как с видом обреченного последовать за нею.
2
В субботу, в десять утра, Дэвид стоял у входа на перрон, сожалея о том, что вынужден в жаркий летний день околачиваться в центре города. На его беду, приезд Джанет совпал с выходными. Будь его воля, он бы сейчас валялся на диване, наслаждаясь чтением новой книги, либо слушал любимую музыку. Дэвид был готов на все, лишь бы оказаться подальше от этой человеческой сутолоки с ее шумом, гарью и запахами, оскорблявшими обоняние.
Дэвид с трудом представлял, как невинное юное создание, которое ему поручили встретить, могло выдержать более пяти минут в одном из этих железных чудовищ на колесах, что подъезжали к перронам. Почему девчонка не прилетела на самолете?
Двери очередного поезда распахнулись, выпуская пассажиров. Первым вышел неопрятный парень с бородой, за ним дородная женщина, обвешанная сумками.
Появление следующей пассажирки вызвало у Дэвида подобие интереса. В туфлях на высоких каблуках и в белом джинсовом костюме, плотно облегавшем ее миниатюрную фигурку, она держала в руках бордовую кожаную куртку. С ее хрупкого плеча свисала огромная сумка. Шелковистые кудри цвета осенней листвы, обрамлявшие лицо девушки, при каждом ее шаге весело подпрыгивали.
Оказавшись на перроне, она подала руку идущей следом за ней худощавой пожилой женщине. Женщина сказала ей что-то с улыбкой, и девушка залилась тихим смехом, отозвавшимся в ушах Дэвида мелодичными бубенчиками.
Нехотя он оторвал взгляд от привлекшей его внимание пары и принялся изучать остальных пассажиров, покидавших поезд. Прежде чем идти встречать эту Джеки-Джанет, ему следовало бы спросить у матери, как она теперь выглядит. Дэвид видел ее в последний раз, когда она была девятилетним угловатым ребенком с тоненькими косичками и с рыжими веснушками на носу. Он практически забыл ее лицо, но хорошо помнил голос. Высокий и пронзительный.
В семнадцать лет он был болезненно застенчив. Он стеснялся пригласить девушку на прогулку или на танцы. В присутствии Джанет он особенно остро чувствовал свою неуклюжесть и робость. Плутовка дразнила его «Дейви-Грейви», постоянно подкалывала и все норовила выяснить, действительно ли он боится девушек.
Она, безусловно, была права. Уже одна мысль пригласить девушку на свидание вызывала у семнадцатилетнего Дэвида панику. Так продолжалось до тех пор, пока он не встретил двадцатилетнюю Салли. Свободная и раскованная, она посчитала своим долгом научить красивого молодого человека премудростям жизни. Салли навсегда изменила его мышление. О ее дальнейшей судьбе Дэвид ничего не знал.
Предавшись воспоминаниям, Дэвид не заметил, как перрон постепенно опустел. Он обвел взглядом значительно поредевшую толпу.
Только трое из приехавших никуда не спешили и как будто кого-то ждали: бородач, молодой парень и златокудрое создание. Пожилая женщина, с которой девушка выходила из поезда, куда-то исчезла.
Дэвид хмуро уставился на паренька. По росту и комплекции он вполне соответствовал хранившемуся в памяти образу, но его прямые и светлые, как солома, волосы противоречили воспоминаниям. К тому же пол парня не вызывал сомнения, хотя внешность современных молодых людей бывает порой обманчива. Дэвид напряг память, пытаясь вспомнить цвет волос Джанет. Конечно. Как он мог забыть? Она была рыжей, как осень.
Он перевел взгляд на златокудрую девушку.
Дэвид был вынужден признать, что девушка показалась ему более чем привлекательной. Издалека он не мог различить цвет ее глаз, но почему-то подумал, что они карие. Карие глаза идут золотистым волосам. У Джанет были глаза цвета темного янтаря.
Подивившись цепкости своей памяти, Дэвид уставился на девушку в белом джинсовом костюме. Не может быть. Ему верилось с трудом.
Джанет со своими косичками и веснушками была типичной деревенской девчонкой, в то время как эта модная особа выглядела стильной городской жительницей. Такая не могла явиться из какого-то там Холодного Ручья.
В этот момент девушка повернула голову, и их взгляды встретились. На ее лице отразилась неуверенность, но в следующую минуту на полных губах заиграла вопросительная улыбка. Теперь Дэвид знал, почему ее смех затронул в его душе знакомую струну. Но он все еще не верил своим глазам, пока девушка не подняла руку и не помахала ему.
Итак, Джанет Андерсон приехала.
Он направился к ней, почему-то сожалея, что не надел рубашку с тугим воротничком вместо синей футболки, с утра подвернувшейся ему под руку.
— Дейви, это ты? — услышал он голос на октаву ниже, чем ожидал.
При звуке ненавистного имени Дэвида передернуло, и последние сомнения улетучились: перед ним плутовка Джанет. Дэвид нацепил на лицо маску любезности.
— Джанет. Как поживаешь? — По крайней мере, он не перепутал ее имя. — Как доехала?
Она радостно улыбнулась, и неожиданно для себя он обнаружил на ее щеках обворожительные ямочки. А веснушки с прелестного носика исчезли. Златокудрое создание ничуть не походило на допекавшего его ребенка. Дэвид видел перед собой элегантную молодую леди с пикантными искорками в янтарных глазах.
Такую женщину он непременно выделил бы в людской толпе. С ней было бы приятно потягивать вино перед потрескивающим камином или кружить в медленном танце под чувственную музыку, чтобы потом увлечь в спальню…
Оборот собственных мыслей поразил Дэвида. Девушка заговорила, и он окончательно вернулся к реальности.
— Клево видеть тебя снова, Дейви! Ты выглядишь классно! Спасибо огромное, что пришел меня встретить. Зови меня просто Джан.
Меня все так зовут.
Дэвид заскрежетал зубами. Снова это имя!
Элегантная внешность его обманула. Перед ним все та же плутовка из Холодного Ручья.
— Постараюсь запомнить, что тебя нужно звать Джан, — сказал он угрюмо, — если ты пообещаешь больше никогда не называть меня Дейви.
Взгляд ее медовых глаз стал настороженным.
— О, прости. Я по привычке. Ты всегда был для меня Дейви, и все эти годы, когда думала о тебе, я так тебя и называла, но я постараюсь забыть это имя. — И, меняя тему, она показала на два стоящих у ее ног объемистых чемодана. Это все, что у меня есть на данный момент. Тетя Мэри сказала, что квартира обставлена, это так?
Слова Джанет о том, что она думала о нем все эти годы, произвели на Дэвида сильное впечатление.
— Тетя Мэри? — переспросил он недоуменно.
— Твоя мама, глупыш! — пояснила Джанет.
— Ты называешь ее тетей Мэри? — Дэвид не представлял, как мать может мириться с этим.
Слово «тетя» как-то не вязалось с ее утонченным образом.
— Я всегда так ее называла. Мама о вас обоих много говорила, — доложила Джанет весело.
— Правда? — удивился Дэвид, невольно задумавшись, что именно сообщала о нем мать Линде Андерсон и ее говорливой дочери.
— Правда, — подтвердила Джанет с улыбкой, очарованию которой Дэвид невольно поддался.
Он проворно подхватил ее чемоданы и едва не застонал, ощутив приличный вес. Вероятно, дома девушку кто-то провожал до станции. Она вряд ли могла сама тащить подобную тяжесть.
— Надеюсь, они не слишком для тебя тяжелые, — услышал Дэвид голос Джанет. — Мне пришлось набить их до отказа. Бедный проводник только со второй попытки вытащил их из купе.
Желая поразить девушку, Дэвид оторвал оба чемодана от земли и едва не упал.
— Машина на стоянке, — объявил он, тяжело дыша, и нетвердым шагом пошел вперед.
Следуя за ним по пятам, Джанет была вынуждена признать, что Дейви оказался сильнее, чем она предполагала. Вероятно, он не ленится поддерживать спортивную форму. Кто мог подумать, что тощий, нервный и раздражительный подросток, которого она изводила в детстве, превратится в столь привлекательного мужчину? Она с трудом его узнала.
Дэвид изменился. Он всегда был симпатичным, но теперь стал выше ростом и более мужественным. Волосы — теперь он стриг их коротко — потемнели, и, а в уголках светлых лучистых глаз появились тонкие морщинки. Его подбородок приобрел твердость, а голос — силу, повергавшую Джанет в трепет.
Появись Дейви в Холодном Ручье, женщины не дали бы ему проходу. Хотя, по словам тети Мэри, в Сакраменто ситуация была не столь безнадежной. По всей вероятности, от своих проблем в этой сфере Дейви так и не избавился. Как жаль, что его решительность не окрепла вслед за мышцами, подумала Джанет.
— Это твой автомобиль?! — воскликнула Джанет, увидев, как Дэвид отпирает багажник блестящего черного «Кадиллака». — Я сражена наповал!
— Спасибо.
Дэвид открыл дверцу, и Джанет скользнула на мягкое сиденье. Запах в салоне был типично мужским — смесь кожи и пряного одеколона.
— Крутая тачка, — заметила Джанет в надежде, что Дэвид поддержит разговор. — Должно быть, отвалил за нее кучу денег.
— Это правда. — Дэвид сел на водительское место и с гордостью обладателя похлопал по рулевому колесу. — Но она того стоит.
— Класс! — воскликнула Джанет и непринужденно откинулась на спинку сиденья.
Дэвид напряженно маневрировал в узких лабиринтах городских улиц, в то время как Джанет старалась поддерживать разговор, желая заставить Дэвида расслабиться. Заметив на его лице нескрываемое недовольство, она наконец оставила свои попытки и стала смотреть в окно. Городской пейзаж — высокие эстакады, аккуратные парки, нарядные отели, уютные кафе и бары, яркие магазины — заворожил Джанет, ей не терпелось приступить к обследованию этой новой для нее среды обитания, и она засыпала Дэвида вопросами о городе.
Тот отделывался невнятным бурчанием.
После продолжительных безуспешных попыток добиться от него более вразумительных ответов, Джанет снова замолчала и уставилась на своего хмурого сопровождающего долгим взглядом. Сомнений не оставалось: он явно был не в духе.
— Надеюсь, я не оторвала тебя от чего-то важного, — произнесла она осторожно. — Вероятно, ты предпочел бы сейчас находиться в компании своей девушки.
— Что? — Дэвид недоуменно посмотрел на свою спутницу, словно она несла околесицу. — Нет. У меня нет девушки.
Джанет это уже знала. Отсутствие у Дэвида подруги служило главным источником треволнений тети Мэри.
— Почему так? — полюбопытствовала она, обрадовавшись возможности вовлечь Дэвида в разговор.
— Почему что? — переспросил он, и на его скулах заходили желваки…
— Почему у тебя нет девушки?
Возникла пауза, и Джанет пришлось набраться терпения, чтобы дождаться ответа.
— Вообще-то это тебя не касается. Но, поскольку мама имеет привычку делать неверные умозаключения, я все же удовлетворю твое бестактное любопытство, ограничившись небольшим уточнением. У меня нет девушки в настоящий момент, но это не значит, что ее не будет в будущем.
— К чему такая враждебность? — Джанет наморщила носик. — Я только спросила.
— Тебя интересовало, не импотент ли я?
Подобная мысль не приходила Джанет в голову, хотя она была рада услышать отрицательный ответ.
— Да нет же, я просто интересовалась, почему за таким мужчиной, как ты, не следуют толпы воздыхательниц.
— Это комплимент?
— Воспринимай как хочешь. — Решив снова сменить тему, Джанет откинулась на спинку сиденья. — Расскажи мне лучше о доме, в котором живешь. Какой он? Много ли там холостяков? Есть ли у вас общая комната отдыха?
— Отлично. На все вопросы отвечаю положительно.
Дэвид остановился у очередного светофора.
Взгляд Джанет невольно задержался на его руках, лежащих на рулевом колесе: она отметила сильные пальцы с красивыми, аккуратно подстриженными ногтями. Этот мужчина нравился ей все больше, но вот его лицо… Оно по-прежнему оставалось непроницаемым. Джанет очень хотелось растормошить его, разрушить стену, которой он отгородился от нее.
— А бассейн тоже есть? — осведомилась она.
— И бассейн тоже есть. — Последовала пауза, после которой Дэвид неожиданно добавил:
— И спортивный зал.
Красный свет сменился на зеленый, и машина тронулась с места.
— Ага! — воскликнула Джанет. — Вот где, оказывается, ты накачал свои мускулы!
Дэвид слегка повернул к ней голову, и Джанет почудилось, что он обиделся.
— Ты так легко обращался с моими неподъемными чемоданами, вот я и подумала, что ты атлет, — поспешила она пояснить свою мысль.
Дэвид снова уставился на дорогу, но по его угрюмому виду Джанет поняла, что ее замечание окончательно вывело его из равновесия. «
Ужасно! Немудрено, что у него нет подруги. Ему не помешало бы научиться расслабляться, иначе ему не вкусить радостей жизни.
Джанет попыталась представить, какая девушка могла бы привлечь внимание Дэвида. Темноволосая, загадочная и, вероятно, высокая.»
Другими словами, полная ей противоположность. В то время как мужчина с внешностью Дэвида Патрика Уильямса мог бы заставить Джанет забыть причину ее отъезда из Холодного Ручья.
Чувство неизбежной опасности еще более усилилось, когда Дэвид обнаружил, что «тетя Мэри» сняла апартаменты для Джанет как раз напротив его собственных. Смущавшее душу Дэвида подозрение нашло новое подтверждение. Мать, похоже, собиралась их с Джанет сосватать. Она, вероятно, сошла с ума. Но на этот раз у нее ничего не выйдет.
Хмурясь, Дэвид терпеливо ждал, пока Джанет откроет дверь своего нового жилища. Что у матери за привычка совать нос в чужие дела?! — кипятился Дэвид. К чему тогда она предупреждала меня не позволять себе никаких вольностей?
Ха! Может, она рассчитывала, что, выслушав ее наставления, я поступлю с точностью до наоборот? Тогда она недооценила смекалку сына.
Если мать полагает, что наивная бестактная болтушка вроде Джанет может вызвать у меня интерес, то она ошибается. Все же зря я согласился взять на себя роль собаки-поводыря! — скрипнув зубами, посетовал Дэвид. Я скорее провалюсь сквозь землю, чем проявлю хоть каплю интереса к дочери Фрэнка Андерсона!
Дэвид с трудом представлял, как невинное юное создание, которое ему поручили встретить, могло выдержать более пяти минут в одном из этих железных чудовищ на колесах, что подъезжали к перронам. Почему девчонка не прилетела на самолете?
Двери очередного поезда распахнулись, выпуская пассажиров. Первым вышел неопрятный парень с бородой, за ним дородная женщина, обвешанная сумками.
Появление следующей пассажирки вызвало у Дэвида подобие интереса. В туфлях на высоких каблуках и в белом джинсовом костюме, плотно облегавшем ее миниатюрную фигурку, она держала в руках бордовую кожаную куртку. С ее хрупкого плеча свисала огромная сумка. Шелковистые кудри цвета осенней листвы, обрамлявшие лицо девушки, при каждом ее шаге весело подпрыгивали.
Оказавшись на перроне, она подала руку идущей следом за ней худощавой пожилой женщине. Женщина сказала ей что-то с улыбкой, и девушка залилась тихим смехом, отозвавшимся в ушах Дэвида мелодичными бубенчиками.
Нехотя он оторвал взгляд от привлекшей его внимание пары и принялся изучать остальных пассажиров, покидавших поезд. Прежде чем идти встречать эту Джеки-Джанет, ему следовало бы спросить у матери, как она теперь выглядит. Дэвид видел ее в последний раз, когда она была девятилетним угловатым ребенком с тоненькими косичками и с рыжими веснушками на носу. Он практически забыл ее лицо, но хорошо помнил голос. Высокий и пронзительный.
В семнадцать лет он был болезненно застенчив. Он стеснялся пригласить девушку на прогулку или на танцы. В присутствии Джанет он особенно остро чувствовал свою неуклюжесть и робость. Плутовка дразнила его «Дейви-Грейви», постоянно подкалывала и все норовила выяснить, действительно ли он боится девушек.
Она, безусловно, была права. Уже одна мысль пригласить девушку на свидание вызывала у семнадцатилетнего Дэвида панику. Так продолжалось до тех пор, пока он не встретил двадцатилетнюю Салли. Свободная и раскованная, она посчитала своим долгом научить красивого молодого человека премудростям жизни. Салли навсегда изменила его мышление. О ее дальнейшей судьбе Дэвид ничего не знал.
Предавшись воспоминаниям, Дэвид не заметил, как перрон постепенно опустел. Он обвел взглядом значительно поредевшую толпу.
Только трое из приехавших никуда не спешили и как будто кого-то ждали: бородач, молодой парень и златокудрое создание. Пожилая женщина, с которой девушка выходила из поезда, куда-то исчезла.
Дэвид хмуро уставился на паренька. По росту и комплекции он вполне соответствовал хранившемуся в памяти образу, но его прямые и светлые, как солома, волосы противоречили воспоминаниям. К тому же пол парня не вызывал сомнения, хотя внешность современных молодых людей бывает порой обманчива. Дэвид напряг память, пытаясь вспомнить цвет волос Джанет. Конечно. Как он мог забыть? Она была рыжей, как осень.
Он перевел взгляд на златокудрую девушку.
Дэвид был вынужден признать, что девушка показалась ему более чем привлекательной. Издалека он не мог различить цвет ее глаз, но почему-то подумал, что они карие. Карие глаза идут золотистым волосам. У Джанет были глаза цвета темного янтаря.
Подивившись цепкости своей памяти, Дэвид уставился на девушку в белом джинсовом костюме. Не может быть. Ему верилось с трудом.
Джанет со своими косичками и веснушками была типичной деревенской девчонкой, в то время как эта модная особа выглядела стильной городской жительницей. Такая не могла явиться из какого-то там Холодного Ручья.
В этот момент девушка повернула голову, и их взгляды встретились. На ее лице отразилась неуверенность, но в следующую минуту на полных губах заиграла вопросительная улыбка. Теперь Дэвид знал, почему ее смех затронул в его душе знакомую струну. Но он все еще не верил своим глазам, пока девушка не подняла руку и не помахала ему.
Итак, Джанет Андерсон приехала.
Он направился к ней, почему-то сожалея, что не надел рубашку с тугим воротничком вместо синей футболки, с утра подвернувшейся ему под руку.
— Дейви, это ты? — услышал он голос на октаву ниже, чем ожидал.
При звуке ненавистного имени Дэвида передернуло, и последние сомнения улетучились: перед ним плутовка Джанет. Дэвид нацепил на лицо маску любезности.
— Джанет. Как поживаешь? — По крайней мере, он не перепутал ее имя. — Как доехала?
Она радостно улыбнулась, и неожиданно для себя он обнаружил на ее щеках обворожительные ямочки. А веснушки с прелестного носика исчезли. Златокудрое создание ничуть не походило на допекавшего его ребенка. Дэвид видел перед собой элегантную молодую леди с пикантными искорками в янтарных глазах.
Такую женщину он непременно выделил бы в людской толпе. С ней было бы приятно потягивать вино перед потрескивающим камином или кружить в медленном танце под чувственную музыку, чтобы потом увлечь в спальню…
Оборот собственных мыслей поразил Дэвида. Девушка заговорила, и он окончательно вернулся к реальности.
— Клево видеть тебя снова, Дейви! Ты выглядишь классно! Спасибо огромное, что пришел меня встретить. Зови меня просто Джан.
Меня все так зовут.
Дэвид заскрежетал зубами. Снова это имя!
Элегантная внешность его обманула. Перед ним все та же плутовка из Холодного Ручья.
— Постараюсь запомнить, что тебя нужно звать Джан, — сказал он угрюмо, — если ты пообещаешь больше никогда не называть меня Дейви.
Взгляд ее медовых глаз стал настороженным.
— О, прости. Я по привычке. Ты всегда был для меня Дейви, и все эти годы, когда думала о тебе, я так тебя и называла, но я постараюсь забыть это имя. — И, меняя тему, она показала на два стоящих у ее ног объемистых чемодана. Это все, что у меня есть на данный момент. Тетя Мэри сказала, что квартира обставлена, это так?
Слова Джанет о том, что она думала о нем все эти годы, произвели на Дэвида сильное впечатление.
— Тетя Мэри? — переспросил он недоуменно.
— Твоя мама, глупыш! — пояснила Джанет.
— Ты называешь ее тетей Мэри? — Дэвид не представлял, как мать может мириться с этим.
Слово «тетя» как-то не вязалось с ее утонченным образом.
— Я всегда так ее называла. Мама о вас обоих много говорила, — доложила Джанет весело.
— Правда? — удивился Дэвид, невольно задумавшись, что именно сообщала о нем мать Линде Андерсон и ее говорливой дочери.
— Правда, — подтвердила Джанет с улыбкой, очарованию которой Дэвид невольно поддался.
Он проворно подхватил ее чемоданы и едва не застонал, ощутив приличный вес. Вероятно, дома девушку кто-то провожал до станции. Она вряд ли могла сама тащить подобную тяжесть.
— Надеюсь, они не слишком для тебя тяжелые, — услышал Дэвид голос Джанет. — Мне пришлось набить их до отказа. Бедный проводник только со второй попытки вытащил их из купе.
Желая поразить девушку, Дэвид оторвал оба чемодана от земли и едва не упал.
— Машина на стоянке, — объявил он, тяжело дыша, и нетвердым шагом пошел вперед.
Следуя за ним по пятам, Джанет была вынуждена признать, что Дейви оказался сильнее, чем она предполагала. Вероятно, он не ленится поддерживать спортивную форму. Кто мог подумать, что тощий, нервный и раздражительный подросток, которого она изводила в детстве, превратится в столь привлекательного мужчину? Она с трудом его узнала.
Дэвид изменился. Он всегда был симпатичным, но теперь стал выше ростом и более мужественным. Волосы — теперь он стриг их коротко — потемнели, и, а в уголках светлых лучистых глаз появились тонкие морщинки. Его подбородок приобрел твердость, а голос — силу, повергавшую Джанет в трепет.
Появись Дейви в Холодном Ручье, женщины не дали бы ему проходу. Хотя, по словам тети Мэри, в Сакраменто ситуация была не столь безнадежной. По всей вероятности, от своих проблем в этой сфере Дейви так и не избавился. Как жаль, что его решительность не окрепла вслед за мышцами, подумала Джанет.
— Это твой автомобиль?! — воскликнула Джанет, увидев, как Дэвид отпирает багажник блестящего черного «Кадиллака». — Я сражена наповал!
— Спасибо.
Дэвид открыл дверцу, и Джанет скользнула на мягкое сиденье. Запах в салоне был типично мужским — смесь кожи и пряного одеколона.
— Крутая тачка, — заметила Джанет в надежде, что Дэвид поддержит разговор. — Должно быть, отвалил за нее кучу денег.
— Это правда. — Дэвид сел на водительское место и с гордостью обладателя похлопал по рулевому колесу. — Но она того стоит.
— Класс! — воскликнула Джанет и непринужденно откинулась на спинку сиденья.
Дэвид напряженно маневрировал в узких лабиринтах городских улиц, в то время как Джанет старалась поддерживать разговор, желая заставить Дэвида расслабиться. Заметив на его лице нескрываемое недовольство, она наконец оставила свои попытки и стала смотреть в окно. Городской пейзаж — высокие эстакады, аккуратные парки, нарядные отели, уютные кафе и бары, яркие магазины — заворожил Джанет, ей не терпелось приступить к обследованию этой новой для нее среды обитания, и она засыпала Дэвида вопросами о городе.
Тот отделывался невнятным бурчанием.
После продолжительных безуспешных попыток добиться от него более вразумительных ответов, Джанет снова замолчала и уставилась на своего хмурого сопровождающего долгим взглядом. Сомнений не оставалось: он явно был не в духе.
— Надеюсь, я не оторвала тебя от чего-то важного, — произнесла она осторожно. — Вероятно, ты предпочел бы сейчас находиться в компании своей девушки.
— Что? — Дэвид недоуменно посмотрел на свою спутницу, словно она несла околесицу. — Нет. У меня нет девушки.
Джанет это уже знала. Отсутствие у Дэвида подруги служило главным источником треволнений тети Мэри.
— Почему так? — полюбопытствовала она, обрадовавшись возможности вовлечь Дэвида в разговор.
— Почему что? — переспросил он, и на его скулах заходили желваки…
— Почему у тебя нет девушки?
Возникла пауза, и Джанет пришлось набраться терпения, чтобы дождаться ответа.
— Вообще-то это тебя не касается. Но, поскольку мама имеет привычку делать неверные умозаключения, я все же удовлетворю твое бестактное любопытство, ограничившись небольшим уточнением. У меня нет девушки в настоящий момент, но это не значит, что ее не будет в будущем.
— К чему такая враждебность? — Джанет наморщила носик. — Я только спросила.
— Тебя интересовало, не импотент ли я?
Подобная мысль не приходила Джанет в голову, хотя она была рада услышать отрицательный ответ.
— Да нет же, я просто интересовалась, почему за таким мужчиной, как ты, не следуют толпы воздыхательниц.
— Это комплимент?
— Воспринимай как хочешь. — Решив снова сменить тему, Джанет откинулась на спинку сиденья. — Расскажи мне лучше о доме, в котором живешь. Какой он? Много ли там холостяков? Есть ли у вас общая комната отдыха?
— Отлично. На все вопросы отвечаю положительно.
Дэвид остановился у очередного светофора.
Взгляд Джанет невольно задержался на его руках, лежащих на рулевом колесе: она отметила сильные пальцы с красивыми, аккуратно подстриженными ногтями. Этот мужчина нравился ей все больше, но вот его лицо… Оно по-прежнему оставалось непроницаемым. Джанет очень хотелось растормошить его, разрушить стену, которой он отгородился от нее.
— А бассейн тоже есть? — осведомилась она.
— И бассейн тоже есть. — Последовала пауза, после которой Дэвид неожиданно добавил:
— И спортивный зал.
Красный свет сменился на зеленый, и машина тронулась с места.
— Ага! — воскликнула Джанет. — Вот где, оказывается, ты накачал свои мускулы!
Дэвид слегка повернул к ней голову, и Джанет почудилось, что он обиделся.
— Ты так легко обращался с моими неподъемными чемоданами, вот я и подумала, что ты атлет, — поспешила она пояснить свою мысль.
Дэвид снова уставился на дорогу, но по его угрюмому виду Джанет поняла, что ее замечание окончательно вывело его из равновесия. «
Ужасно! Немудрено, что у него нет подруги. Ему не помешало бы научиться расслабляться, иначе ему не вкусить радостей жизни.
Джанет попыталась представить, какая девушка могла бы привлечь внимание Дэвида. Темноволосая, загадочная и, вероятно, высокая.»
Другими словами, полная ей противоположность. В то время как мужчина с внешностью Дэвида Патрика Уильямса мог бы заставить Джанет забыть причину ее отъезда из Холодного Ручья.
Чувство неизбежной опасности еще более усилилось, когда Дэвид обнаружил, что «тетя Мэри» сняла апартаменты для Джанет как раз напротив его собственных. Смущавшее душу Дэвида подозрение нашло новое подтверждение. Мать, похоже, собиралась их с Джанет сосватать. Она, вероятно, сошла с ума. Но на этот раз у нее ничего не выйдет.
Хмурясь, Дэвид терпеливо ждал, пока Джанет откроет дверь своего нового жилища. Что у матери за привычка совать нос в чужие дела?! — кипятился Дэвид. К чему тогда она предупреждала меня не позволять себе никаких вольностей?
Ха! Может, она рассчитывала, что, выслушав ее наставления, я поступлю с точностью до наоборот? Тогда она недооценила смекалку сына.
Если мать полагает, что наивная бестактная болтушка вроде Джанет может вызвать у меня интерес, то она ошибается. Все же зря я согласился взять на себя роль собаки-поводыря! — скрипнув зубами, посетовал Дэвид. Я скорее провалюсь сквозь землю, чем проявлю хоть каплю интереса к дочери Фрэнка Андерсона!