– Здравствуйте! Канал ТВМатар! Bonjour! Это правда, что вы пытаетесь развязать революцию в Матаре?
   Машина продолжала двигаться. В поле зрения появились два жандарма, приближающихся к камере. Они лихорадочно махали руками:
   – Allez! Allez!
   – Мы – представители канала ТВМатар. Нам надо задать несколько вопросов.
   – Нет. Вы должны уйти. Уходите. Уходите немедленно.
   – Но нам необходимо поговорить с кем-нибудь из 11-го отдела. Пусть они расскажут о своих планах дестабилизации нашей страны.
   – Обращайтесь в министерство иностранных дел. Allez!

Глава девятнадцатая

   – Мне кажется, – сказала Лейла по телефону, – тебе лучше приехать сюда, во дворец. Французский посол попросил аудиенции. А у нашего нового Саладина позвоночник чересчур гибкий. Надо его укрепить, чтобы был потверже. С другими частями тела в этом смысле все в порядке. Я пришлю за тобой машину.
   Флоренс проехала по тихим раскаленным улицам Амо-Амаса и вышла из автомобиля рядом с дворцом. Пройдя по испещренной цветными пятнами плитке мимо источавших прохладу фонтанов, она поднялась на террасу с мозаичным полом и миновала застывших у входа в приемную эмира двух телохранителей в церемониальных костюмах. Матарский Лев уже ждал ее и сильно при этом хмурился.
   – Так, так, так, мисс Интрига, – сказал он. – Вы в курсе, что я из-за вас стал чрезвычайно популярен? Все вдруг захотели встречи со мной. Французский посол, посол Васабии, ваш американский посол и даже посол из России. Ему-то что надо? Может, мне их всех скопом принять? Чтоб не терять времени. Мы уже давно не устраивали больших дипломатических приемов. Даже не знаю, что с вами делать – то ли благодарить, то ли депортировать. Может, отвезти вас к границе Васабии и просто оставить там? Уверен, что король Таллула был бы счастлив увидеть вас у себя в гостях.
   – Мне очень жаль, что я доставила Вашему Величеству столько неприятностей.
   – Да бросьте вы! Скажите-ка лучше, что вы знаете по поводу подкупа французами моих священнослужителей? Это правда?
   – Да.
   – И каким, интересно, образом вы узнали об этом вопиющем факте?
   – Я работаю в новостном бизнесе.
   – А вы уверены, что не в ЦРУ? Мне нужен честный ответ. Немедленно.
   – Я об этом не осведомлена, мой повелитель.
   Эмир молча уставился на нее, а потом сказал:
   – Что-то я не пойму… Как это – «не осведомлена»? Что это, вообще, за ответ?
   – Туманный, но честный ответ. За всем этим стоял один человек, но теперь он исчез, поэтому, похоже, я просто сотрудница ТВМатара. То есть работаю на вас.
   – Прекратите водить меня за нос. Кто этот человек?
   – Я сама так и не поняла. Он сказал, что работает на правительство Соединенных Штатов. При этом в его распоряжении были очень значительные средства. Их легко хватило на весь наш проект – первичное финансирование, подаренный Вашему Величеству вертолет…
   – Я требую ответа на свой вопрос!
   – Дорогой, – вмешалась Лейла, – успокойся. А то у тебя снова выступит сыпь. Флоренс пытается тебе объяснить. Хотя должна признаться, что я пока тоже в недоумении. Впрочем, ТВМатар – полностью независимая компания. Она принадлежит тебе,дорогой. Более того, она приносит тебе очень и очень хорошие деньги. Ты стал крупнейшим телевизионным вещателем в арабском мире.
   – Да, да, да. Но что, если все это было профинансировано американской разведкой?
   – Дорогой, – сказала Лейла, – если бы это было так – ну неужели ты думаешь, дела бы шли столь успешно?
   – Верно подмечено, – пробормотала Флоренс.
   – Не знаю, насколько все это окажется «успешным» в итоге, – сказал эмир. – И не пытайтесь обмануть меня своими сладкими речами. Я хочу знать прямо сейчас, немедленно – это была американская операция?
   – Да, – ответила Флоренс. – Мне очень жаль, что я обманула вас. Но я не жалею о том, что мы сделали.
   Эмир перевел взгляд с Флоренс на свою жену:
   – А тызнала об этом?
   – Нет, – вмешалась Флоренс. – Я обманула и Лейлу. Я обманула вас обоих.
   Эмир откинулся на спинку дивана и нервно побарабанил пальцами по своим лиловатым губам.
   – Значит, у меня нет выбора. Придется прибегнуть к аресту. И к суду. А потом… Нет, вы только подумайте, в какое положение вы меня поставили! У меня же не осталось выбора.
   – Дорогой, – сказала Лейла. – Давай обдумаем ситуацию, прежде чем принимать поспешные решения. Флоренс признала, что работала на какое-то таинственное подразделение американского правительства. Однако ТВМатар полностью принадлежит нам. И он сделал всю нашу страну, а также тебя очень заметными на мировой сцене. Теперь мы известны не только своим фиговым маслом и налогом Черчилля, мой дорогой. Вдобавок Флоренс со своими таинственными помощниками разоблачила французский заговор, цель которого состояла в том, чтобы сместить тебя с трона и посадить на него твоего братца. Получается, что благодаря Флоренс ты стал богатым и значительным человеком, а теперь она к тому же пытается сохранить за тобой трон. А ты хочешь ее арестовать. В общем, поступай как знаешь, но, если ты и дальше будешь продолжать вести себя как идиот, тебе придется сказать всему миру что-нибудь вроде: «Каким же я оказался тупицей! Эта американка провела меня как младенца!» Неплохо для нового Саладина. Так что решай, дорогой.
   Эмир в замешательстве потер лоб.
   Лейла взглянула на Флоренс.
   – Ты по-прежнемуамериканский агент? – спросила она.
   Флоренс представила себя на пресс-конференции в Госдепартаменте.
    На данным момент по этому поводу у меня нет для вас никакой информации.
   – Отвечай, Флоренс.
   – Нет, нет. Думаю, сейчас уже нет.
   Лейла повернулась к эмиру:
   – Ну вот, слышал? И к чему весь этот переполох?
   Эмир с подозрением обвел взглядом стоящих перед ним женщин.
   – Если я узнаю, – изрек он, – что вы сговорились, пеняйте потом на себя. Я вас предупредил.
   – А не пора ли нам обсудить твой предстоящий разговор с месье Вальмаром?
   Вскоре доложили о приходе французского посла. Лейла и Флоренс удалились через заднюю дверь до того, как он успел войти в комнату.
   – Тебе следовало хоть как-нибудь предупредить меня о том, что ты собираешься сознаться, – с упреком сказала Лейла.
   – Сознаться в чем?
   – В том, что ты американская шпионка.
   – Я не шпионка, Лейла. И никогда ею не была.
   – Ладно, теперь уже не важно. Ситуация, похоже, немного стабилизировалась. Однако Арабской Швейцарии можно теперь смело сказать au revoir.
   – Да уж, – согласилась Флоренс. – Ситуация все больше напоминает классический Ближний Восток.
 
   Когда Флоренс вернулась к себе, неожиданно зазвонил ее мобильник. Она ответила на звонок и тут же поморщилась, узнав голос.
   – А вам-точто надо? – раздраженно спросила она.
   – Не самое теплое приветствие, – сказал дядя Сэм. – А я изо всех сил пытаюсь тебе дозвониться.
   – Да вы что? Надо же, как странно. Я вам несколько раз звонила и все время попадала на неработающий номер. У меня почему-то возникло чувство, что от меня решили избавиться.
   – Да это всё телефоны. С ума когда-нибудь меня сведут.
   – Я вас умоляю. Чего вы хотите? У меня нет времени.
   – Нам надо поговорить, Флоренс.
   – Говорите.
   – Не по телефону. Я высылаю за тобой самолет. Еще раз. Он уже через два часа будет в Матаре. Это не просьба, юная леди.
   – Я больше не работаю на вас, – сказала она и услышала его вздох. – Если хотите, могу прислать заявление об уходе. Я рассказала им о вас.
   – Кому рассказала?
   – Эмиру и Лейле. Просто камень с души свалился.
   – Боже мой, Флоренс, ну зачем ты это сделала?
   – Я устала от вранья. Извините.
   – Ты переметнулась. Что ж, такое бывает. Практически каждый посол, которого мы отправляем за границу в конце концов начинает защищать интересы той страны, а не США. К счастью, существует лекарство.
   – Да вы что? И какое?
   – Ты садишься в самолет и летишь домой.А на следующий день просыпаешься – и все, что случилось, кажется тебе лишь сном.
   – Я вернусь домой, когда тут все закончу.
   – Ты уже все там закончила. Ну что мне, парней из «Дельта форс» [18]за тобой высылать? Не думай, что я не решусь на это. Флоренс, не вынуждай меня самого лететь за тобой.
   – До свидания, Сэм. Спасибо за все.
   – Это из-за Лейлы?
   – Не поняла вас.
   – Ну, эти слухи… Они правдивы? У тебя с ней, как бы это выразиться… Что-то закрутилось?
   – Вы хоть понимаете, что говорите?
   – Ты знаешь, мы ведь очень внимательно слушаем, что там у вас происходит. И слышим много всякой болтовни насчет тебя и Лейлы. Это очень опасно. Ты сама знаешь арабов с их непомерным мужским самомнением.
   – А у нас разве по-другому?
   – Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Мы обязаны забрать тебя оттуда. Немедленно.
   – Не полагайся на женщин, / Не доверяй их сердцам, / И радости и печали / Присущи лишь их телам.
   – Ты это к чему?
   – Это стихи из «Тысячи и одной ночи». Послушайте, я дала обещание остаться и довести все до конца.
   – Обещание? Кому?
   – Моей лесбийской возлюбленной, Лейле.
   – Флоренс, послушай…
   – До свидания, Сэм.
   Нажав кнопку отбоя, Флоренс испытала огромное облегчение. Она несколько секунд смотрела на этот мобильный телефон, который вручил ей Бобби и который был ее единственной связью с бывшим начальством, и он, разумеется, снова зазвонил. Она хотела нажать на кнопку приема, но потом передумала. Ей было известно о том, что на Ближнем Востоке сотовые телефоны часто использовались для устранения нежелательных лиц. Идея принадлежала израильтянам. Это они придумали закладывать несколько грамм пластида С4 в динамик.
   Неужели они смогут так поступить?.. Флоренс отложила телефон в сторону и осторожно отступила от него на несколько шагов, прислушиваясь к звонкам.
   – Ой! – вздрогнула она.
   – Простите, Флоренс.
   Она наткнулась спиной на своего ассистента.
   – С вами все в порядке? – спросил он.
   – Да, все хорошо.
   – Мы не можем найти Фатиму.
 
   Телеведущая Фатима Шам этим утром не пришла на работу. Сотрудники канала звонили ей домой, на сотовый, ее бойфренду и матери. Она исчезла.
   Флоренс позвонила Лейле.
   – Я свяжусь с полковником Бутросом, – ответила та. – Когда ее видели в последний раз?
   – Вчера вечером, когда она уходила из студии.
   – Хорошо, я этим займусь. Кстати, Газзи разошелся не на шутку. Задал жару французскому послу из-за этого подкупа священнослужителей. На месье Вальмаре лица не было, когда он уходил. По-моему, Газзи не чувствовал себя таким могущественным с тех самых пор, как отправил в ссылку свою мать. Боюсь, как бы мы с тобой не создали нового Франкенштейна.
 
   Пока полиция занималась поисками Фатимы, Флоренс пыталась сосредоточиться на работе. К этому моменту накопилось множество новостей, которые необходимо было давать в эфир.
   Малик снова рвался в бой. Он призвал своих последователей собраться на гоночном треке для общей «молитвы». Эмир не дал разрешения на это сборище. Поэтому муллы обвиняли его теперь в том, что он «продает ислам неверным». Газзи в ответ на это засадил кое-кого из них в тюрьму и национализировал их «мерседесы». Вдобавок он сделал публичное заявление, в котором указал на закон, запрещающий собираться на митинги без соответствующего разрешения эмира. Этот закон был принят третьим эмиром (1627–1641). Современные ученые мужи склоняются к мнению, что он страдал от агорафобии – весьма необычного для обитателей пустынных пространств психического заболевания.
   Французы тем временем отрицали свое участие в тайном переводе денег матарским священнослужителям. Возмущенно размахивая руками, они отрицали также самоё существование 11-го отдела, агенты которого между тем усердно размещали во всех арабских СМИ статьи о династии бен Хаз. Согласно этим статьям вся династия матарских эмиров являлась оплачиваемым филиалом правительства Соединенных Штатов.
   Принцесса Хамзин все с тем же отсутствующим взглядом переместилась в сопровождении своего мужского эскорта из Парижа в Лондон, где ее усиленно снимали в универмагах «Хэрродс» и других роскошных заведениях. Компания «Америкэн экспресс» получала от этой гонки по магазинам огромные барыши. Васабия по-прежнему яростно требовала извинений от канала ТВМатар.
   Были и другие новости с Ближнего Востока: в палестинских школах ввели новый Интернет-курс для начинающих террористов-смертников; в Израиле под Старым Городом американские археологи обнаружили свиток, датируемый первым столетием нашей эры и удостоверяющий брак между плотником из Назарета по имени Иешуа и бывшей проституткой Марией из города Магдала. Эта находка вызвала на несколько месяцев настоящую сенсацию, пока углеродный анализ и детективное расследование не привели сыщиков в рекламный отдел одного нью-йоркского издательства, где, собственно, и был создан этот замечательный документ.
 
   Через три дня после исчезновения Фатимы у дверей канала ТВМатар была обнаружена небольшая коробка. В ней оказалась не бомба, как многие ожидали, а видеокассета, на которой было записано убийство Фатимы. Девушку закопали по горло в песок и забросали мелкими камнями. Запись длилась двадцать минут. Все, кто смотрел ее, не могли сдержать слез.
   Флоренс отвезла кассету Лейле. Она не в силах была увидеть это еще раз и потому оставила Лейлу в одиночестве.
   Флоренс ждала ее на террасе, глядя на лунную дорожку, пересекающую залив. Она прислушивалась к журчанию фонтанов и чувствовала, как мельчайшие соленые брызги оседают на ее коже. Наконец, к ней подошла Лейла. Она была бледна и подавлена. Ни та, ни другая не произнесли ни слова. Они стояли рядом, опираясь на балюстраду, и смотрели в сад, прислушиваясь к шелесту волн и шороху морского бриза в листьях прибрежных пальм.

Глава двадцатая

   – Это ужасно, – сказал эмир. – У меня просто нет слов. И тем не менее у нас нет доказательств.
   – Доказательств? – воскликнула Флоренс. – Да кто еще это мог быть, кроме них?
   – Послушайте, чего вы добиваетесь? Хотите развязать войну? Да, это ужасно и отвратительно. И я сделаю все, чтобы узнать правду, однако ни при каких обстоятельствах вы не дадите в эфир эту запись. Подобный шаг лишь сыграет на руку тем, кто это совершил.
   – Эмир, – сказала Флоренс, – эта девушка была гражданином вашей страны. Она жила под вашей защитой. Неужели ваш народ стал теперь обыкновенной дичью, на которую охотники из Васабии могут охотиться, как на газелей?
   – Разумеется, нет. И я не уверен, что мне нравится ваш тон, мадам.
   – Простите. Я забыла, что обращаюсь к новому Саладину.
   – Ваше положение здесь и без того достаточно шаткое, чтобы еще осложнять его дерзостью. Я думаю, Лейла, тебе лучше проводить нашу гостью из дворца.
   – Газзир, – сказала Лейла, – ты не можешь оставить это без ответа. Скорее всего, это действительно был акт возмездия, но также и вызов, проверка твоей решительности.
   – А что бы ты сделала на моем месте?
   – По меньшей мере, показала бы всему миру, что они сделали с этой женщиной.
   – Но мы же не знаем, ктосделал.
   – И все равно покажите, – сказала Флоренс. – Пусть мир сам делает выводы.
   – Нет, вы явно хотите войны, мадам ЦРУ, – всплеснул руками эмир. – Но в этом деле я вам не помощник. Вы приехали сюда, чтобы все разрушить. Радуйтесь – вам это удалось. Не надо было вообще приезжать к нам. Ваше счастье, что не вы засняты на той пленке.
   – Газзир! – возмущенно воскликнула Лейла.
   – Нет-нет, – остановила ее Флоренс. – Он прав. Это меня должны были убить.
   – Я не собираюсь начинать джихад лишь для того, чтобы удовлетворить ваше желание стать мученицей. А теперь – извините. У меня очень мало времени. Вы обе можете быть свободны.
   Лейла проводила Флоренс до машины и в последнюю минуту шепнула ей на ухо, стараясь, чтобы не услышал охранник:
   – Завтра в десять утра. У «Старбакса».
 
   Приставленный с недавних пор к Флоренс «телохранитель», разумеется, не входил вместе с ней в туалетную комнату, расположенную за режиссерским помещением. На следующее утро в девять часов Флоренс взяла абайю, которую держала в ящике стола у себя в кабинете, и прошла в туалет, а затем выбралась на крышу. Оттуда она спустилась по пожарной лестнице и прошла пешком три квартала до небольшого гаража, где стоял автомобиль, именуемый Бобби безопасным. Теоретически.
   Поворачивая ключ в замке зажигания, Флоренс на секунду перестала дышать. Машина не взорвалась. Через двадцать минут Флоренс добралась до кафе в торговом центре, рядом с которым под фикусом ее поджидала знакомая фигура в белом с двумя большими стаканами кофе в руках.
   – Не представляю, как можно пить с этой дурацкой тряпкой на лице, – чертыхнулась Лейла.
   – Попробуй через соломинку.
   – Вчера, после того как мы ушли, ему позвонил… О боже, теперь я сама стала шпионкой. Ты точно больше не работаешь на них, Флоренс? Скажи мне правду.
   – Нет. Теперь, кроме нас с тобой, в этом деле никого не осталось.
   – Ладно. Ему звонил король Таллула. И я подслушала весь разговор.
   – Каким образом?
   – У меня есть специальное устройство. Поверь, я завела его не из праздного любопытства. Когда у тебя маленький сын, о котором надо заботиться, то… Сама понимаешь. Знание – сила.
   – И что они обсуждали?
   – Всеарабский саммит в Бахрейне. Таллула говорил, как ему не терпится повстречать там эмира. И как он весь испереживался. И какая это большая честь для Матара. И тэ дэ и тэ пэ. Я чуть не взвыла от злости.
   – Они говорили про Фатиму?
   – Обсудили это в своей обычной манере: «Какое неприятное обстоятельство». – «Да, такое несчастье». Понимаешь, они теперь квиты. Так что им не было уже никакого смысла друг на друга давить. А поэтому – пусть начнется веселье. Я как будто своими глазами увидела их в шатре с блестящими от бараньего жира подбородками. Это было ужасно, Фьоренца. Ведь я когда-то любила его. Даже несмотря на его гарем. Но после того, что я услышала вчера… Нет. Я не могу больше любить этого человека.
   Они посидели некоторое время молча. Первой заговорила Флоренс:
   – Его пытаются выманить из страны… Всеарабское совещание… Вот когда это случится. Вот когда они сделают свой ход.
   – Да.
   – А он послушает тебя, если ты ему скажешь об этом?
   – Сейчас? Скорее всего, он решит, что мы с тобой продолжаем водить его за нос, соблазняя мантией нового Саладина.
   – Понятно. И что мы предпримем тогда?
   – Прежде всего мне необходимо вывезти сына.
   – Тебе нужна моя помощь?
   – Лучше не надо. Но мне потребуется на это день или два. У меня сестра живет в Англии. И есть кое-какие банковские счета. На черный день, так сказать. На случай дождя. В пустыне у нас не часто бывают дожди, но если уж польет – все затопит.
   – Значит, тебе понадобится как минимум сорок восемь часов.
   – Фьоренца, я знаю – ты говорила, что будешь со мной до конца. Это очень благородно с твоей стороны, но… Просто мне кажется, тебе лучше покинуть Матар прямо сейчас.
   – Еще рано. Я должна все это закончить. А потом я уеду вместе с тобой, – Флоренс улыбнулась. – И смогу досмотреть последствия на телевизионных экранах во франкфуртском аэропорту. Знаешь, как я к ним привыкла в своей режиссерской комнате.
   – Боже мой, – сказала Лейла. – Что с нами будет?
   – В ту ночь в больнице Фэрфакс Назра спросила у меня то же самое.
   Они поднялись со скамейки и пошли в сторону эскалаторов.
   – Я бы поцеловала тебя на прощание, – сказала Лейла. – Но давай не будем шокировать всю эту милую публику.
 
   Три дня спустя зрители канала ТВМатар с удивлением увидели новую ведущую шестичасового выпуска новостей. Это была привлекательная темноволосая женщина лет тридцати, которая вполне могла сойти за арабку, однако имя у нее было явно итальянского происхождения.
   – Девушку, которая постоянно ведет новости на нашем канале, – начала Флоренс, – зовут Фатима Шам. Фатима исчезла после выпуска новостей, в котором она сообщила о том, что королевское семейство Васабии приговорило одну из своих принцесс к смертной казни через побивание камнями. Преступление этой принцессы состояло в том, что она обратилась к своему королю с просьбой прекратить притеснение женщин. Предпринятые полицией поиски мисс Шам не принесли никаких результатов. Однако четыре дня назад к нам на канал была анонимно доставлена видеозапись. Сейчас вы увидите ее. Предупреждаю – на ней запечатлено убийство мисс Шам. Если у вас не хватит мужества или желания наблюдать за тем, как молодую женщину медленно убивают камнями, вам лучше выключить телевизор. Если в комнате рядом с вами находятся дети, попросите их выйти. Мы показываем эту запись по моей личной инициативе. И всю ответственность за показ я беру на себя, преследуя лишь одну цель: почтить память храброй женщины, осмелившейся высказаться против ужасной несправедливости и за это зверски убитой. Термин «мученик» давно потерял свое истинное значение. Сейчас вы станете свидетелями подлинного мученичества.
   Флоренс заранее проинструктировала своих сотрудников, чтобы те отключили все телефоны и забаррикадировали все двери, ведущие в режиссерское помещение. Она также распорядилась перевести источник питания на аварийный генератор, чтобы трансляция продолжалась даже в том случае, если подача энергии будет отключена извне.
   Запись прошла в эфире полностью. Хотя все сотрудники уже ее видели, они снова не могли сдержать слез. Сама Флоренс изо всех сил старалась держать себя в руках. Она предусмотрительно не стала красить глаза, чтобы избежать черных потеков.
   После того как пленка закончилась, Флоренс понадобилось еще несколько секунд, чтобы собраться с силами и продолжить:
   – До сих пор неизвестно наверняка, кто совершил это деяние. Однако известно, что этот метод казни постоянно применяется в королевстве Васабия. Фатиме Шам было двадцать шесть лет. Она навсегда покинула свою семью, своих друзей, своих коллег и миллионы своих сестер во всем арабском мире. Этемен аан моувт'ха йекун айндиманаа.
   Через несколько минут в железную дверь режиссерского помещения начали сильно стучать. Сотрудники канала были настроены весьма решительно. Они вооружились огнетушителями, пожарными топорами и стальными трубами. Глядя на них, Флоренс испытала смешанное чувство гордости и горечи от бесполезности их усилий.
   – Нет, нет, – приказала она. – Положите все это на пол.
   Она отстегнула микрофон, посмотрела на себя в зеркало и подошла к двери. Затем жестом попросила стоявшего рядом с ней техника, уже замахнувшегося было мусорной корзиной, просто помочь ей открыть дверь. В следующую секунду в помещение ворвалось несколько человек с оружием в руках.
   Флоренс обратилась к ним строгим тоном:
   – Опустите ваше оружие. Мы не вооружены.
   Ворвавшиеся замерли, удивленные этой неожиданной смелостью. Затем один из них, судя по всему командир, подошел к ней и наотмашь ударил ее по лицу. Она потеряла равновесие и упала на пол. Техник, не выпуская корзины, сделал шаг к тому, кто ударил Флоренс, и тут же получил рукояткой пистолета в лицо. Во все стороны брызнула кровь. Флоренс почувствовала, как на ее запястьях защелкнулись холодные наручники. Затем ее подняли на ноги и выволокли наружу.
   На улице ее бросили на заднее сиденье автомобиля и накрыли голову одеялом. Было ли это сделано для того, чтобы унизить ее, или для того, чтобы она не смогла увидеть, куда ее везут, Флоренс приходилось только догадываться.
   Она знала, где полицейское управление, и по движению автомобиля пыталась вычислить – туда ли ее везут. После пятнадцати минут бесконечных поворотов, которые она уже не могла сосчитать, Флоренс потеряла всякую ориентацию. Руководитель группы, сидевший впереди, не отвечал на ее вопросы.
   До границы с Васабией было не больше пятнадцати километров, и, разумеется, это направление было наименее желательным. Впрочем, существовал и другой вариант развития событий: ее могла ожидать та же участь, что и несчастную Фатиму. Флоренс представила себе, как машина останавливается, с ее головы стягивают одеяло, и она видит глубокую яму в песке, а рядом с ней – корзину с маленькими камнями и видеокамеру на штативе. Потому что они, разумеется, будут снимать и эту казнь тоже.
   Лицо у нее запылало, и она почувствовала, что ее сейчас стошнит. Однако, представив себя во время казни перепачканной в собственной рвоте, нашла в себе силы справиться с тошнотой. Если такова ее участь, то надо принять ее с достоинством и высоко поднятой головой и, может быть, даже крикнуть своим убийцам: «Да пошли вы все на хрен!» Впрочем, для финальных слов надо было придумать что-нибудь поэлегантней. И Флоренс всерьез задумалась – что бы ей такое крикнуть.
   Так прошло около получаса. Наконец автомобиль сбавил ход, сделал еще несколько поворотов и остановился. Послышались какие-то голоса. Флоренс выволокли из машины и, подхватив под руки, повели по каменному полу. Она вспомнила, что в Госдепартаменте во время занятий по поведению заложников ее учили подмечать любую деталь, однако с одеялом на голове сделать это было довольно сложно.
   «Так, значит, здесь каменный пол, – думала она. – Надо запомнить».
   Впрочем, это был самый обыкновенный пол. Ничего особенного в нем не было.