сообщать о каждом его шаге? Но если сообщать, то как? Ментально?
Что ж, если не хватает информации о намерениях противника, позволь ему
сделать первый ход. Руководствуясь этим правилом, Блейд решил пока ничего не
предпринимать. Его разведка на юге была почти завершена, он узнал все, что
хотел узнать. Оставалось самое трудное - сделать выбор.
Странник тяжело вздохнул; оба пути выглядели тернистыми и непростыми. В
сложившейся ситуации бунт рабов сулил быстрый успех, однако угроза вторжения
пескоедов сводила на нет все возможные преимущества этого плана. Карьера в
имперской армии казалась более надежным способом добиться своего, но тут
Блейда подстерегало множество ловушек - в том числе и нож Лиайи.
Побудка застала странника в самом разгаре этих размышлений.
Пятнадцатый Легион наскоро переформировывался. Выжившие десятники
становились центурионами, центурионы - легатами. Блейд, оказавшийся со своей
центурией на острие вражеского удара и удержавший стену, тоже был произведен
в центурионы. Теперь Пятнадцатый Легион насчитывал только девять когорт; но
его мертвые бойцы сослужили службу живым. Уцелевшие приобрели бесценный
боевой опыт, и теперь Блейд не сомневался, что его центурия - две сотни
человек - способна сделать существенно больше, чем та, которой командовал
Онергил.
Ночью пескоеды и в самом деле не нападали, зато с первыми лучами солнца
на южном берегу реки вновь появились неисчислимые орды.
Взревели трубы, вызывая солдат на стены. Пятнадцатый Легион снова
оказался в резерве; первый удар, как и вчера, отражали Восьмой и
Одиннадцатый. Это давало им некоторое преимущество - утром, когда еще дарила
прохлада, отражать штурм пескоедов было проще.
Солнце, ненавистное в эти мгновения, медленно ползло по небосводу, и с
каждым часом делалось все жарче. Пятнадцатый Легион ждал.
Его бойцов вызвали на стены, когда светило еще не достигло зенита; они
должны были сменить потрепанные когорты Восьмого.
Блейд вывел свою центурию на уже облюбованный участок - тот самый,
который они занимали вчера. В эти минуты он не помышлял о том, что завтра
может скрестить меч со своими смуглолицыми солдатами, сейчас ловившими
каждое его слово; он решил, что с этого дня начнется его восхождение в
имперской армии. И для начала он покажет местным полководцам, как надо
воевать!
Сегодня люди его несли трофейные арбалеты, оружие пескоедов. Две сотни
небольших стальных луков, насаженных на прочные ложа, десять тысяч стрел к
ним - уже местной, имперской работы. Легионеров учили пользоваться
самострелами, а особой меткости тут не требовалось. Одно Провидение ведает,
почему подобный способ действий не пришел в голову никому из здешних
главнокомандующих...
Последний воин Восьмого Легиона покинул стену, изумленно таращась на
этих солдат Блейда. Он не обратил на это внимания; его солдаты выпустили
первые стрелы еще с переходных мостков,
- Занять бойницы! Заряжающие, на место!
Послышалось слитное гудение спущенных тетив, и возникшие в проемах
фигуры песчаных тварей исчезли, точно сметенные ветром. Легионеры швырнули
разряженные самострелы назад; им передали новые, со смертоносными болтами на
тетивах.
Выстрел! Выстрел! Выстрел!
Прикрывшись толстыми щитами, легионеры у бойниц стреляли непрерывно,
вперед и вниз, вниз и вперед. Вскоре, выглянув из-за парапета, Блейд увидел,
что живые пирамиды атакующих стали таять, рассыпаясь грудами мертвых тел. На
таком расстоянии пескоедов не могли спасти никакие доспехи, и его солдаты
учинили настоящую бойню, словно в руках у них оказались настоящие
автоматические винтовки.
Почти никто из врагов так и не смог подняться к бойницам. Немногих
добравшихся до верха стены прикончили копьями, не доводя дело до рукопашной.
Бойцов Блейда охватил дьявольский азарт; забыв про жару, они стреляли и
стреляли, всаживая стальные острия в тела атакующих. Им удалось то, о чем не
мог мечтать ни один полководец Империи: они не только отбросили противника
от стены, но даже не подпустили к ее подножию!
Странник, однако, замечал и другое: на соседнем участке уже вовсю шла
рукопашная, и кое-где бой кипел на переходных мостках. Правда, пока пескоеды
не могли ударить его центурии во фланг - им преграждала дорогу высокая
башня, которую обороняла полусотня имперских солдат. Блейд прикинул, что
сопротивляться они будут недолго, и выслал на помощь три десятка своих
арбалетчиков. Полетели стрелы, и воспрянувшие духом защитники вновь
потеснили врага.
Ближе к вечеру его центурия в полном порядке отошла в лагерь, уступив
место на стенах другому отряду. Слух об учиненном побоище уже начал гулять
по всему войску, и Блейд не сомневался, что ему предстоит беседа с
командиром Пятнадцатого Легиона.
Так оно и случилось. Усадив Дракулу на плечо, странник отправился к
начальству, полагая, что сейчас начнется выяснение всей его родословной.
Однако полководец, представительный чернобородый мужчина с красными от
недосыпания глазами, ничего подобного так и не спросил.
- Сам додумался?.. - проворчал он. - Садись... Вино в кубке. Пей! - С
минуту он разглядывал Блейда, потом неожиданно предложил: - Примешь когорту?
На весь легион два легата осталось, п-проклятье...
- Приму, - кивнул странник. - Только еще арбалеты нужны, тогда
отобьемся... И еще - надо идти за Порор, тут мы только весь легион положим.
Сегодня у меня почти не било потерь, но завтра они появятся. Пескоеды не
дураки, что-нибудь придумают.
- Идти за Порор? - легат посмотрел на Блейда, словно тот сошел с ума. -
Нас сметут в один миг!
- Если не класть зря новобранцев на стенах, а как следует учить их, то
не сметут. Я предлагаю вот что... - и странник начал излагать принципы
ведения боя римским легионом и македонской фалангой. - Главное - строй,
подходящий к данной местности. И кавалерия - чтобы защищать фланги.
- Погоди, погоди... - в глазах имперского полководца вспыхнул интерес.
- Ты что, все это сам придумал?
Блейд уклончиво пожал плечами. Дракула передавал "белое", значит, его
ни в чем плохом не подозревали.
- Нужно обучить войско атаке в плотном строю на открытой местности.
Тогда мы сможем перейти реку... Или же, напротив, заманить на наш берег
ложным отступлением как можно больше пескоедов, ударами с востока и запада
отрезать их от реки, окружить и уничтожить.
- Тебе бы армией командовать, парень, но едва ли такой план понравится
императору... его величество очень опасается прорыва пескоедов на наш
берег... - Военачальник покачал головой и добавил: - Ладно, принимай
когорту! Их у нас теперь всего пять... Потери чудовищные... И делай, что
задумал! Ты теперь - не только легат, но и мой заместитель. Если меня не
станет, возглавишь легион... или то, что от него останется.
- Ряды сом-кнуть! Щит - прямо! Копья - вперед! Ровней шаг! Ровней, кому
сказано?!
На плацу Пятнадцатого Легиона не прекращалась муштра. Командир, увидев
атаку наспех обученной Блейдом пятой когорты, велел не теряя ни секунды
браться за остальные четыре. Было жарко, душно и пыльно. Арсеналы легиона
были опустошены - все имевшиеся в наличии арбалеты пущены в ход. Натиск
пескоедов, однако, уже захлебывался, они атаковали все неуверенней, словно
отбывая некую повинность, и, встретив отпор, поспешно откатывались к реке.
Казалось, их неведомые командиры прощупывают оборону противника, столь
внезапно изменившего тактику. Теперь можно было отвести часть людей со стен.
И Блейд не терял даром времени.
Он не считал, что, обучая легионеров империи, вбивает гвозди в гроб
задуманного им освобождения пильгуев. Партизанская война ведется совершенно
по другим законам; и странник знал, что противопоставить сомкнутому строю
панцирников. Так что пусть учатся! Если ему не удастся взять власть в
Империи, он всегда найдет способ ее низвергнуть.
Потянулись дни учений. Пятнадцатый Легион получил пополнение - теперь в
нем стало восемь когорт. До прежней мощи все равно было еще далеко, но
теперь новобранцев не приходилось бросать в бой прямо с марша.
Все это время Блейд настороженно следил за Лиайей, однако девушка
больше не задавала ему неприятных вопросов, и Дракула не мог почуять в ее
словах никакой лжи. Но инстинкт разведчика подсказывал Блейду - его
возлюбленная просто затаилась. Она выжидала. Быть может, его действия сейчас
соответствовали тому, чего от него ждали? Он не уничтожал Империю, а,
напротив, всячески способствовал ее укреплению...
После отбитого натиска пескоедов на всей границе наступило затишье.
Странник уже вполне освоился в роли легата и начал находить в ней
определенные преимущества - отдельная большая палатка, расторопный ординарец
на посылках, Лиайя всегда под боком, и можно не расставаться с Дракулой. Он
не без оснований подозревал, что с подъемом по иерархической имперской
лестнице необходимость в этом живом детекторе лжи будет лишь повышаться.
Прошло две недели. Теперь вымуштрованный Пятнадцатый Легион уже умел
сражаться и в сомкнутом, и в рассыпном строю, мог навалиться на врага
железной стеной фаланги или охватить его гибкой сетью центурий. Стрелки
прикрывали фланги и тыл тяжелой пехоты, всадники совершали обходные маневры
- все шло как положено. Раз за разом на учениях стали появляться
военачальники из других легионов; мало-помалу недоверие в их глазах
сменялось интересом. Правда, пока еще ни один из них не обратился к Блейду с
просьбой поделиться опытом.
Однако командир Пятнадцатого не терял зря времени. Одному пресветлому
небу известно, чего это ему стоило, однако из ставки Южной Имперской Армии
он вернулся с приказом главнокомандующего о наступлении.
Восьмой, Одиннадцатый и Пятнадцатый легионы должны были форсировать
Порор и атаковать пескоедов. Четырнадцатому легиону, состоявшему из
новобранцев, предписывалось оборонять переправу.
Она началась на следующий вечер, когда спала изнуряющая жара.
Оказалось, что в Империи есть вполне приличные инженеры - по крайней мере,
до идеи понтонных мостов здесь уже додумались. В местных условиях это
осуществлялось при помощи бочек и дощатых настилов, соединяемых цепями.
Около полуночи Пятнадцатый легион в молчании двинулся по наведенному
мосту. Была тихая ночь, лишь вода негромко плескалась у понтонов. Блейд
подумал, что он направил бы первые центурии на лодках, а не ждал бы, пока
будет готов весь мост; но, как сказал командир, маги выяснили, что
противника поблизости нет.
И в самом деле, никто не пытался помешать имперским войскам форсировать
реку. Южный берег был пуст, там не горело даже сигнальных костров. Когорты
благополучно достигли вражеской территории.
Отряд Блейда выдвинулся вперед и занял оборону, прикрывая переправу
остального войска. Задача была проста - найти пескоедов и атаковать, если же
они не покажутся, вернуться обратно.
При свете дня местность вокруг показалась страннику куда как унылой.
Выжженная полупустыня, лишь кое-где - пожухлая, отчаянно цепляющаяся за
жизнь трава В таких краях война ведется вокруг колодцев и прочих источников
воды; нет воды - не за что и воевать.
Пескоеды появились, когда встало солнце. К этому времени все четыре
легиона уже закончили переправу, и солдаты Четырнадцатого сразу же принялись
копать рвы и возводить частоколы - у моста сооружался укрепленный лагерь.
Восьмой, Одиннадцатый и Пятнадцатый двинулись дальше, в неизвестность.
Впрочем, так продолжалось недолго, высланные вперед разведчики заметили
поднимающееся со всех сторон облако пыли. Неведомые командиры пескоедов
собирались дать бой по всем правилам: имперцев окружали с трех сторон, и
открытым пока оставался лишь путь на север
Заорали и засуетились центурионы, когорты Пятнадцатого легиона поспешно
перестраивались в боевой порядок. Щиты смыкались, в промежутках между
центуриями готовились к бою лучники и арбалетчики, на фланги выдвинулись
всадники.
Вскоре появился враг: неисчислимые орды - и, как всегда, без всякого
строя. Да и зачем им нужно было воинское искусство, этим подобиям людей со
звериными головами?
- Лучники, к бою! - рявкнул Блейд. Стрелы посыпались густым дождем, и
первые ряды атакующих грянулись оземь. Впрочем, остальных это не напугало, с
хриплым боевым кличем на легион накатывалась живая волна, и казалось,
остановить ее уже невозможно. Несмотря на то, что лучники не жалели стрел и
в пыль один за другим валились все новые и новые твари, орда и не думала
останавливаться. Наконец чудища грудь о грудь столкнулись с легионерами
Блейда, и свист стрел сменился звоном мечей.
Когорта дружно встретила натиск. Никто не поддался панике, не бросился
наутек, открывая фланг соседа, копья ударили раз, другой, третий, вокруг
имперских шеренг мгновенно возник вал корчащихся в агонии тел, однако и это
не образумило атакующих. Их трупы повисали на копейных древках, напирающие
следом прорывались к самым щитам, и вскоре в ход пошли мечи.
Конечно, воины кабаров еще не достигли той выучки и стойкости римских
легионеров, что позволяли им победоносно сражаться в германских лесах, в
малоазиатских горах и в нумидийских пустынях... Но и того, что они усвоили,
было достаточно, чтобы не дрогнуть под натиском песчаных чудищ. Мечи бойцов
Пятнадцатого окрасились кровью, враги валились один за другим, но под
страшным давлением орды легион начал медленно пятиться. Там, где прокатилась
схватка, земли не было видно - ее сплошным ковром покрывали трупы, и девять
из десяти принадлежали пескоедам. Бой не разбился на множество поединков,
что сплошь и рядом случалось во время отражения приступов на стенах, сейчас
дикой, неведомо кем насланной орде противостояла организованная сила, живая
истребительная машина, орудие кровавой бойни.
Ярость атаки пескоедов не ослабевала, но им так и не удалось прорвать
строй, стена щитов держалась. Теперь все зависело от того, насколько
успешным окажется фланговый удар - если у этой орды имелось что-то похожее
на фланги.
Пятнадцатый продолжал медленно пятиться. Его задачей было выдержать
первый, самый страшный натиск, выстоять, стянув на себя как можно больше
вражеских сил, - до тех пор, пока Восьмой и Одиннадцатый не нажмут с боков и
не погонят пескоедов прямо на мечи восьми когорт Пятнадцатого легиона.
И вот настал момент, когда Блейд понял, что противник начинает
выдыхаться. Воины его уже менялись не столь часто, еще совсем недавно их
поток казался непрерывным, но теперь одни и те же морды мелькали перед
легионерами. Повернувшись к командиру Пятнадцатого, он взглядом спросил
разрешения, а затем кивнул трубачам. Пронзительные звуки поплыли над полем
боя, и два свежих легиона начали разворачиваться для атаки.
Коричнево-золотистые шеренги пехоты покатились вперед, горяча коней,
проскакали всадники, щелканье арбалетов слилось в один монотонный звук.
Громадная ловушка начала захлопываться.
И тут неведомый полководец врага словно очнулся: орда разом повернула
назад, ударив в стык между сходящимися шеренгами Восьмого и Одиннадцатого
легионов. Пятнадцатый, обученный самим Блейдом, возможно, и смог бы
парировать этот удар, но его копья и мечи не успели дотянуться до
показавшего спину противника. Оставив горы трупов, пескоеды вырвались из
смертельных объятий имперской армии. Всадники поскакали в погоню, однако
вскоре им было приказано вернуться. Кто знает, какая ловушка могла таиться
впереди, рисковать не стоило.
Опасность, однако, поджидала в тылу Войско повернуло к реке, и Блейд
уже издалека увидел громадное пыльное облако, преградившее им путь. Он
скрипнул зубами, сообразив, что поторопился записать пескоедов в никуда не
годные противники. Часть орды ударила по самому уязвимому месту, по
переправе через Порор, где сейчас из последних сил отбивался Четырнадцатый
Легион, состоявший сплошь из молодых и необученных солдат.
Странник выругался. Если предмостное укрепление падет, тогда, считай,
потерян и смысл всей экспедиции. Она должна была доказать имперскому
командованию, что пескоедов можно бить в открытом поле на их территории,
однако если войско вырвется на северный берег Порора лишь ценой тяжелых
потерь, все вновь вернется на круги своя.
- Легион - к бою! Ряды сомкнуть! - голос Блейда перекрыл грохот битвы.
Пятнадцатый вновь оказался на самом острие атаки. Восьмой и
Одиннадцатый двигались слева и справа, охраняя фланги. Всадники всех трех
легионов поскакали вперед - расстроить стрелами ряды врага, облегчив задачу
пехоте.
Когорты сомкнули щиты, легион словно превратился в железного дикобраза,
вздыбившего иглы. Не мешкая, но и без губительной в бою спешки, шеренги
вошли в густое облако пыли, и острия копий окрасились кровью.
Это была настоящая бойня. У переправы собралось немало тварей, однако
удара с тыла они не ожидали. Правда, пескоеды не знали страха, любое войско,
состоящее из людей, при появлении врагов в тылу ударилось бы в панику, эти
же повернулись лицом к невесть откуда нагрянувшему неприятелю, продолжая
драться с прежним ожесточением.
В клубящейся пыли ничего нельзя было разобрать. Держатся ли еще
новобранцы Четырнадцатого или же возведенные ими укрепления попали в руки
врага? Посыльные с берега не возвращались; оставался только один выход -
сбросить орду в реку.
Однако пескоеды стояли крепко. Сбившись плотными кучками, они отчаянно
отбивались своими кривыми ятаганами, так что даже сохранившим плотный строй
легионерам Пятнадцатого было нелегко потеснить их хоть на шаг. Погибая, они
успевали перерубить одно-два копейных древка или достать изогнутым клинком
горло имперского солдата.
Блейд, чувствуя, как накатывает ярость, вскинул небольшой круглый щит,
удобный для одиночного боя, и обнажил палаш. Кое-где в рядах легионеров уже
начали появляться разрывы, в один из них он и устремился.
Мелькнули запыленные шлемы солдат, окровавленные клинки; к шеренге с
воем прыгнула тварь с песьей толовой - и повисла на лезвии меча. Блейд
проткнул ее насквозь, так что острие вышло из спины, и, выдернув оружие,
ударил снова. Он обрушился на сбившихся кучей воинов с ятаганами словно
сокрушительный ураган - смял их, разбросал и рассеял, очистив пространство
перед легионерами.
Бывает так, что достаточно лишь чуть-чуть поколебать весы битвы, и весь
ход ее сразу меняется. Воодушевленные примером командира, солдаты навалились
стеной, и фронт орды дрогнул. Нет, она не обратилась в бегство - похоже,
пескоеды не были способны на такое; они просто продолжали сражаться и
умирать, пока избиение не завершилось. По их трупам Пятнадцатый легион дошел
до частоколов, и Блейд почувствовал, как у него внутри все заледенело.
Бревенчатые стены пылали; во многих местах частокол был повален и
разбит, рвы - заполнены трупами. И нигде не видно ни одной живой души!
Похоже, штурм достиг своей цели.
Он ворвался в разгромленный лагерь одним из первых. Ничего и никого!
Только тела, тела, тела - повсюду... Песчаники и легионеры, один к одному,
как и всегда. Стены оказались плохой защитой, боевой строй был куда
надежней.
Самым же страшным оказалось то, что пламя уже догрызало остатки
наплавного моста. Отходя на северный берег, легионеры Четырнадцатого просто
сожгли за собой переправу, оставив остальное войско на территории врага.
Бой мало-помалу затихал; Восьмой и Одиннадцатый легионы довершили
разгром и истребление. Имперская армия вновь владела переправой - вернее,
тем, что от нее осталось. Не приходилось сомневаться, что враг вернется, у
пескоедов оставалось еще вполне достаточно сил. Если начать переправу на
подручных средствах, на бревнах и надутых бурдюках, а противник при том
оседлает южный берег, половины войска не досчитаешься. Страшная вещь -
стрелы... Особенно арбалетные... Особенно когда их много!
Блейда поражало, что никто из имперских командиров ничего не знал о
пескоедах, о том, откуда брались у них стрелы и мечи, кто и зачем вел их в
сражение. Снова и снова налетали они из своих пустынь, нападали, а потом
откатывались обратно. Откуда они появились, почему так странно выглядят,
какие вообще страны лежат к югу от великой реки? Никто не удосужился это
выяснить. Все кивали на магов... Кивать-то кивали, но, похоже, их никто и в
глаза не видел... Вероятно, чтобы разобраться с пескоедами, нужно было идти
дальше на юг, через безводную пустыню, неведомо к какой цели... На мгновение
Блейду неудержимо захотелось отправиться в дорогу, но он лишь глубоко
вздохнул и нахмурился.
Мечты оставались мечтами, а пока что требовалось как-то переправить
двадцатидвухтысячную армию на северный берег. Или хотя бы продержаться до
ночи; ночью пескоеды не сражаются.
Легионеры тем временем принялись за дело. Замелькали лопаты,
послышались слова команды, но люди гнули спины без понуканий, прекрасно
понимая: чем глубже окажутся рвы и чем выше валы, тем больше живых вернется
домой.
Им не удалось завершить эту работу; из пустыни вновь надвигалась орда.
Эту новую атаку уставшие солдаты встретили молча, прикрывшись щитами и
выставив частокол копий. Снова лязгнул металл, мертвые тела одно за другим
покатились с вала вниз, но, несмотря на все старания пескоедов, имперские
шеренги стояли неколебимо. Лишь раздвигались на миг щиты, пропуская молнии
клинков и жала копий, да шуршала ссыпающаяся с валов земля. Атакующие
падали; Пятнадцатый Легион держался.
Восьмой и Одиннадцатый, прикрывавшие фланги, действовали не так удачно;
шаг за шагом их оттеснили от первого рва. На помощь двинулась одна из
резервных когорт, потом другая, но отступление не прекращалось. Наконец
Одиннадцатый легион не выдержал: стена щитов рухнула, строй был прорван, и
песчаные твари с диким воем устремились к реке, отрезая от спасительной
водной глади имперское войско.
- Шестая когорта, за мной! - проревел Блейд, выхватывая меч.
Это был последний резерв; самый лучший, самый обученный из всех
отрядов. Его оставили в запасе на крайний случай - и этот случай, похоже,
наступил. Если не закрыть прорыв, вся армия поляжет тут, на южном берегу, в
гиблой пустыне.
Когорта с грохотом сдвинула щиты, переходя на бег, удар ее был
стремителен и страшен. Словно тяжелый молот, она обрушилась на врагов,
разрезав надвое и раскромсав их рыхлую толпу. Бегущие солдаты Одиннадцатого
Легиона поспешно поворачивали, примыкая с боков к отряду, и первые
попавшиеся на дороге твари исчезли, не успев взмахнуть ятаганами. Их
проткнули копьями. Со следующими расправлялись мечами...
Сам же Ричард Блейд первым сшибся с торжествующими врагами. Песьеглавец
успел лишь замахнуться своим кривым черным клинком, но, не замедляя шага и
даже не повернув головы, Блейд снес ему уродливую башку одним ударом.
Вокруг странника тотчас вскипела дикая, беспорядочная схватка. Пескоеды
на удивление быстро опознали в нем самого страшного противника и, не щадя
себя, навалились всем скопом. Подоспевший сзади строй шестой когорты смел
нестройную толпу, но Блейд не собирался прятаться за надежной стеной
легионерских щитов; он ринулся в самую гущу боя, увлекая за собой товарищей.
Сейчас они верили в него, как в бога, и готовы были идти за ним хоть в самое
пекло.
Разрыв в строю начал затягиваться; под прикрытием когорты Блейда
приводил себя в порядок растрепанный Одиннадцатый легион. Казалось, им
удалось совершить невозможное - отбросить песчаных тварей обратно, ко рву,
прорвавшихся дорезали пришедшие в себя легионеры Одиннадцатого. Фронт был
восстановлен, и теперь шестая когорта вновь могла отойти назад, в резерв
армии...
И она отошла. Только без своего неуязвимого предводителя.
Блейд первым оказался на краю вала. Прямо перед ним был ров, наполовину
заваленный мертвыми телами пескоедов. Последний противник поднял ятаган в
тщетной попытке защититься. Напрасно! Острие меча странника вошло ему в
живот; тварь судорожно дернулась, умирая, и внезапно обеими руками вцепилась
в покрытый кровью клинок Блейда. Глаза пескоеда закатились, но с последним
проблеском угасающего сознания он резко откинулся, увлекая Блейда за собой
вниз, в полный трупов ров.
На него тотчас же навалились со всех сторон. Пескоедов было слишком
много, они мешали друг другу, и Блейд, пожалуй, сумел бы управиться с ними,
если б речь шла о честной рукопашной. Однако они и не пытались драться; они
просто повисали на руках и плечах странника, падая, вцеплялись в ноги... Он
попросту оказался погребенным под этой неподъемной массой тел; кто-то ударил
его по шлему, в глазах взорвался многоцветный фейерверк, и Блейд потерял
сознание.
Он пришел в себя от холода. И еще - от лютой боли, раскалывавшей
голову. Застонав, странник приподнялся. Тусклая масляная лампа едва освещала
каменные стены и железную дверь с круглым глазком.
Несмотря на боль, он заставил себя осмотреть камеру. Нары, покрытые
каким-то тряпьем, дыра в полу, откуда разило нечистотами, глиняный кувшин с
водой и краюха неровно отрезанного черного хлеба... Все!
Мало-помалу гудение и боль в голове отступили, и Блейд смог наконец
нормально рассуждать. Что с ним? Может, он был-таки послан Дж. с заданием в
Что ж, если не хватает информации о намерениях противника, позволь ему
сделать первый ход. Руководствуясь этим правилом, Блейд решил пока ничего не
предпринимать. Его разведка на юге была почти завершена, он узнал все, что
хотел узнать. Оставалось самое трудное - сделать выбор.
Странник тяжело вздохнул; оба пути выглядели тернистыми и непростыми. В
сложившейся ситуации бунт рабов сулил быстрый успех, однако угроза вторжения
пескоедов сводила на нет все возможные преимущества этого плана. Карьера в
имперской армии казалась более надежным способом добиться своего, но тут
Блейда подстерегало множество ловушек - в том числе и нож Лиайи.
Побудка застала странника в самом разгаре этих размышлений.
Пятнадцатый Легион наскоро переформировывался. Выжившие десятники
становились центурионами, центурионы - легатами. Блейд, оказавшийся со своей
центурией на острие вражеского удара и удержавший стену, тоже был произведен
в центурионы. Теперь Пятнадцатый Легион насчитывал только девять когорт; но
его мертвые бойцы сослужили службу живым. Уцелевшие приобрели бесценный
боевой опыт, и теперь Блейд не сомневался, что его центурия - две сотни
человек - способна сделать существенно больше, чем та, которой командовал
Онергил.
Ночью пескоеды и в самом деле не нападали, зато с первыми лучами солнца
на южном берегу реки вновь появились неисчислимые орды.
Взревели трубы, вызывая солдат на стены. Пятнадцатый Легион снова
оказался в резерве; первый удар, как и вчера, отражали Восьмой и
Одиннадцатый. Это давало им некоторое преимущество - утром, когда еще дарила
прохлада, отражать штурм пескоедов было проще.
Солнце, ненавистное в эти мгновения, медленно ползло по небосводу, и с
каждым часом делалось все жарче. Пятнадцатый Легион ждал.
Его бойцов вызвали на стены, когда светило еще не достигло зенита; они
должны были сменить потрепанные когорты Восьмого.
Блейд вывел свою центурию на уже облюбованный участок - тот самый,
который они занимали вчера. В эти минуты он не помышлял о том, что завтра
может скрестить меч со своими смуглолицыми солдатами, сейчас ловившими
каждое его слово; он решил, что с этого дня начнется его восхождение в
имперской армии. И для начала он покажет местным полководцам, как надо
воевать!
Сегодня люди его несли трофейные арбалеты, оружие пескоедов. Две сотни
небольших стальных луков, насаженных на прочные ложа, десять тысяч стрел к
ним - уже местной, имперской работы. Легионеров учили пользоваться
самострелами, а особой меткости тут не требовалось. Одно Провидение ведает,
почему подобный способ действий не пришел в голову никому из здешних
главнокомандующих...
Последний воин Восьмого Легиона покинул стену, изумленно таращась на
этих солдат Блейда. Он не обратил на это внимания; его солдаты выпустили
первые стрелы еще с переходных мостков,
- Занять бойницы! Заряжающие, на место!
Послышалось слитное гудение спущенных тетив, и возникшие в проемах
фигуры песчаных тварей исчезли, точно сметенные ветром. Легионеры швырнули
разряженные самострелы назад; им передали новые, со смертоносными болтами на
тетивах.
Выстрел! Выстрел! Выстрел!
Прикрывшись толстыми щитами, легионеры у бойниц стреляли непрерывно,
вперед и вниз, вниз и вперед. Вскоре, выглянув из-за парапета, Блейд увидел,
что живые пирамиды атакующих стали таять, рассыпаясь грудами мертвых тел. На
таком расстоянии пескоедов не могли спасти никакие доспехи, и его солдаты
учинили настоящую бойню, словно в руках у них оказались настоящие
автоматические винтовки.
Почти никто из врагов так и не смог подняться к бойницам. Немногих
добравшихся до верха стены прикончили копьями, не доводя дело до рукопашной.
Бойцов Блейда охватил дьявольский азарт; забыв про жару, они стреляли и
стреляли, всаживая стальные острия в тела атакующих. Им удалось то, о чем не
мог мечтать ни один полководец Империи: они не только отбросили противника
от стены, но даже не подпустили к ее подножию!
Странник, однако, замечал и другое: на соседнем участке уже вовсю шла
рукопашная, и кое-где бой кипел на переходных мостках. Правда, пока пескоеды
не могли ударить его центурии во фланг - им преграждала дорогу высокая
башня, которую обороняла полусотня имперских солдат. Блейд прикинул, что
сопротивляться они будут недолго, и выслал на помощь три десятка своих
арбалетчиков. Полетели стрелы, и воспрянувшие духом защитники вновь
потеснили врага.
Ближе к вечеру его центурия в полном порядке отошла в лагерь, уступив
место на стенах другому отряду. Слух об учиненном побоище уже начал гулять
по всему войску, и Блейд не сомневался, что ему предстоит беседа с
командиром Пятнадцатого Легиона.
Так оно и случилось. Усадив Дракулу на плечо, странник отправился к
начальству, полагая, что сейчас начнется выяснение всей его родословной.
Однако полководец, представительный чернобородый мужчина с красными от
недосыпания глазами, ничего подобного так и не спросил.
- Сам додумался?.. - проворчал он. - Садись... Вино в кубке. Пей! - С
минуту он разглядывал Блейда, потом неожиданно предложил: - Примешь когорту?
На весь легион два легата осталось, п-проклятье...
- Приму, - кивнул странник. - Только еще арбалеты нужны, тогда
отобьемся... И еще - надо идти за Порор, тут мы только весь легион положим.
Сегодня у меня почти не било потерь, но завтра они появятся. Пескоеды не
дураки, что-нибудь придумают.
- Идти за Порор? - легат посмотрел на Блейда, словно тот сошел с ума. -
Нас сметут в один миг!
- Если не класть зря новобранцев на стенах, а как следует учить их, то
не сметут. Я предлагаю вот что... - и странник начал излагать принципы
ведения боя римским легионом и македонской фалангой. - Главное - строй,
подходящий к данной местности. И кавалерия - чтобы защищать фланги.
- Погоди, погоди... - в глазах имперского полководца вспыхнул интерес.
- Ты что, все это сам придумал?
Блейд уклончиво пожал плечами. Дракула передавал "белое", значит, его
ни в чем плохом не подозревали.
- Нужно обучить войско атаке в плотном строю на открытой местности.
Тогда мы сможем перейти реку... Или же, напротив, заманить на наш берег
ложным отступлением как можно больше пескоедов, ударами с востока и запада
отрезать их от реки, окружить и уничтожить.
- Тебе бы армией командовать, парень, но едва ли такой план понравится
императору... его величество очень опасается прорыва пескоедов на наш
берег... - Военачальник покачал головой и добавил: - Ладно, принимай
когорту! Их у нас теперь всего пять... Потери чудовищные... И делай, что
задумал! Ты теперь - не только легат, но и мой заместитель. Если меня не
станет, возглавишь легион... или то, что от него останется.
- Ряды сом-кнуть! Щит - прямо! Копья - вперед! Ровней шаг! Ровней, кому
сказано?!
На плацу Пятнадцатого Легиона не прекращалась муштра. Командир, увидев
атаку наспех обученной Блейдом пятой когорты, велел не теряя ни секунды
браться за остальные четыре. Было жарко, душно и пыльно. Арсеналы легиона
были опустошены - все имевшиеся в наличии арбалеты пущены в ход. Натиск
пескоедов, однако, уже захлебывался, они атаковали все неуверенней, словно
отбывая некую повинность, и, встретив отпор, поспешно откатывались к реке.
Казалось, их неведомые командиры прощупывают оборону противника, столь
внезапно изменившего тактику. Теперь можно было отвести часть людей со стен.
И Блейд не терял даром времени.
Он не считал, что, обучая легионеров империи, вбивает гвозди в гроб
задуманного им освобождения пильгуев. Партизанская война ведется совершенно
по другим законам; и странник знал, что противопоставить сомкнутому строю
панцирников. Так что пусть учатся! Если ему не удастся взять власть в
Империи, он всегда найдет способ ее низвергнуть.
Потянулись дни учений. Пятнадцатый Легион получил пополнение - теперь в
нем стало восемь когорт. До прежней мощи все равно было еще далеко, но
теперь новобранцев не приходилось бросать в бой прямо с марша.
Все это время Блейд настороженно следил за Лиайей, однако девушка
больше не задавала ему неприятных вопросов, и Дракула не мог почуять в ее
словах никакой лжи. Но инстинкт разведчика подсказывал Блейду - его
возлюбленная просто затаилась. Она выжидала. Быть может, его действия сейчас
соответствовали тому, чего от него ждали? Он не уничтожал Империю, а,
напротив, всячески способствовал ее укреплению...
После отбитого натиска пескоедов на всей границе наступило затишье.
Странник уже вполне освоился в роли легата и начал находить в ней
определенные преимущества - отдельная большая палатка, расторопный ординарец
на посылках, Лиайя всегда под боком, и можно не расставаться с Дракулой. Он
не без оснований подозревал, что с подъемом по иерархической имперской
лестнице необходимость в этом живом детекторе лжи будет лишь повышаться.
Прошло две недели. Теперь вымуштрованный Пятнадцатый Легион уже умел
сражаться и в сомкнутом, и в рассыпном строю, мог навалиться на врага
железной стеной фаланги или охватить его гибкой сетью центурий. Стрелки
прикрывали фланги и тыл тяжелой пехоты, всадники совершали обходные маневры
- все шло как положено. Раз за разом на учениях стали появляться
военачальники из других легионов; мало-помалу недоверие в их глазах
сменялось интересом. Правда, пока еще ни один из них не обратился к Блейду с
просьбой поделиться опытом.
Однако командир Пятнадцатого не терял зря времени. Одному пресветлому
небу известно, чего это ему стоило, однако из ставки Южной Имперской Армии
он вернулся с приказом главнокомандующего о наступлении.
Восьмой, Одиннадцатый и Пятнадцатый легионы должны были форсировать
Порор и атаковать пескоедов. Четырнадцатому легиону, состоявшему из
новобранцев, предписывалось оборонять переправу.
Она началась на следующий вечер, когда спала изнуряющая жара.
Оказалось, что в Империи есть вполне приличные инженеры - по крайней мере,
до идеи понтонных мостов здесь уже додумались. В местных условиях это
осуществлялось при помощи бочек и дощатых настилов, соединяемых цепями.
Около полуночи Пятнадцатый легион в молчании двинулся по наведенному
мосту. Была тихая ночь, лишь вода негромко плескалась у понтонов. Блейд
подумал, что он направил бы первые центурии на лодках, а не ждал бы, пока
будет готов весь мост; но, как сказал командир, маги выяснили, что
противника поблизости нет.
И в самом деле, никто не пытался помешать имперским войскам форсировать
реку. Южный берег был пуст, там не горело даже сигнальных костров. Когорты
благополучно достигли вражеской территории.
Отряд Блейда выдвинулся вперед и занял оборону, прикрывая переправу
остального войска. Задача была проста - найти пескоедов и атаковать, если же
они не покажутся, вернуться обратно.
При свете дня местность вокруг показалась страннику куда как унылой.
Выжженная полупустыня, лишь кое-где - пожухлая, отчаянно цепляющаяся за
жизнь трава В таких краях война ведется вокруг колодцев и прочих источников
воды; нет воды - не за что и воевать.
Пескоеды появились, когда встало солнце. К этому времени все четыре
легиона уже закончили переправу, и солдаты Четырнадцатого сразу же принялись
копать рвы и возводить частоколы - у моста сооружался укрепленный лагерь.
Восьмой, Одиннадцатый и Пятнадцатый двинулись дальше, в неизвестность.
Впрочем, так продолжалось недолго, высланные вперед разведчики заметили
поднимающееся со всех сторон облако пыли. Неведомые командиры пескоедов
собирались дать бой по всем правилам: имперцев окружали с трех сторон, и
открытым пока оставался лишь путь на север
Заорали и засуетились центурионы, когорты Пятнадцатого легиона поспешно
перестраивались в боевой порядок. Щиты смыкались, в промежутках между
центуриями готовились к бою лучники и арбалетчики, на фланги выдвинулись
всадники.
Вскоре появился враг: неисчислимые орды - и, как всегда, без всякого
строя. Да и зачем им нужно было воинское искусство, этим подобиям людей со
звериными головами?
- Лучники, к бою! - рявкнул Блейд. Стрелы посыпались густым дождем, и
первые ряды атакующих грянулись оземь. Впрочем, остальных это не напугало, с
хриплым боевым кличем на легион накатывалась живая волна, и казалось,
остановить ее уже невозможно. Несмотря на то, что лучники не жалели стрел и
в пыль один за другим валились все новые и новые твари, орда и не думала
останавливаться. Наконец чудища грудь о грудь столкнулись с легионерами
Блейда, и свист стрел сменился звоном мечей.
Когорта дружно встретила натиск. Никто не поддался панике, не бросился
наутек, открывая фланг соседа, копья ударили раз, другой, третий, вокруг
имперских шеренг мгновенно возник вал корчащихся в агонии тел, однако и это
не образумило атакующих. Их трупы повисали на копейных древках, напирающие
следом прорывались к самым щитам, и вскоре в ход пошли мечи.
Конечно, воины кабаров еще не достигли той выучки и стойкости римских
легионеров, что позволяли им победоносно сражаться в германских лесах, в
малоазиатских горах и в нумидийских пустынях... Но и того, что они усвоили,
было достаточно, чтобы не дрогнуть под натиском песчаных чудищ. Мечи бойцов
Пятнадцатого окрасились кровью, враги валились один за другим, но под
страшным давлением орды легион начал медленно пятиться. Там, где прокатилась
схватка, земли не было видно - ее сплошным ковром покрывали трупы, и девять
из десяти принадлежали пескоедам. Бой не разбился на множество поединков,
что сплошь и рядом случалось во время отражения приступов на стенах, сейчас
дикой, неведомо кем насланной орде противостояла организованная сила, живая
истребительная машина, орудие кровавой бойни.
Ярость атаки пескоедов не ослабевала, но им так и не удалось прорвать
строй, стена щитов держалась. Теперь все зависело от того, насколько
успешным окажется фланговый удар - если у этой орды имелось что-то похожее
на фланги.
Пятнадцатый продолжал медленно пятиться. Его задачей было выдержать
первый, самый страшный натиск, выстоять, стянув на себя как можно больше
вражеских сил, - до тех пор, пока Восьмой и Одиннадцатый не нажмут с боков и
не погонят пескоедов прямо на мечи восьми когорт Пятнадцатого легиона.
И вот настал момент, когда Блейд понял, что противник начинает
выдыхаться. Воины его уже менялись не столь часто, еще совсем недавно их
поток казался непрерывным, но теперь одни и те же морды мелькали перед
легионерами. Повернувшись к командиру Пятнадцатого, он взглядом спросил
разрешения, а затем кивнул трубачам. Пронзительные звуки поплыли над полем
боя, и два свежих легиона начали разворачиваться для атаки.
Коричнево-золотистые шеренги пехоты покатились вперед, горяча коней,
проскакали всадники, щелканье арбалетов слилось в один монотонный звук.
Громадная ловушка начала захлопываться.
И тут неведомый полководец врага словно очнулся: орда разом повернула
назад, ударив в стык между сходящимися шеренгами Восьмого и Одиннадцатого
легионов. Пятнадцатый, обученный самим Блейдом, возможно, и смог бы
парировать этот удар, но его копья и мечи не успели дотянуться до
показавшего спину противника. Оставив горы трупов, пескоеды вырвались из
смертельных объятий имперской армии. Всадники поскакали в погоню, однако
вскоре им было приказано вернуться. Кто знает, какая ловушка могла таиться
впереди, рисковать не стоило.
Опасность, однако, поджидала в тылу Войско повернуло к реке, и Блейд
уже издалека увидел громадное пыльное облако, преградившее им путь. Он
скрипнул зубами, сообразив, что поторопился записать пескоедов в никуда не
годные противники. Часть орды ударила по самому уязвимому месту, по
переправе через Порор, где сейчас из последних сил отбивался Четырнадцатый
Легион, состоявший сплошь из молодых и необученных солдат.
Странник выругался. Если предмостное укрепление падет, тогда, считай,
потерян и смысл всей экспедиции. Она должна была доказать имперскому
командованию, что пескоедов можно бить в открытом поле на их территории,
однако если войско вырвется на северный берег Порора лишь ценой тяжелых
потерь, все вновь вернется на круги своя.
- Легион - к бою! Ряды сомкнуть! - голос Блейда перекрыл грохот битвы.
Пятнадцатый вновь оказался на самом острие атаки. Восьмой и
Одиннадцатый двигались слева и справа, охраняя фланги. Всадники всех трех
легионов поскакали вперед - расстроить стрелами ряды врага, облегчив задачу
пехоте.
Когорты сомкнули щиты, легион словно превратился в железного дикобраза,
вздыбившего иглы. Не мешкая, но и без губительной в бою спешки, шеренги
вошли в густое облако пыли, и острия копий окрасились кровью.
Это была настоящая бойня. У переправы собралось немало тварей, однако
удара с тыла они не ожидали. Правда, пескоеды не знали страха, любое войско,
состоящее из людей, при появлении врагов в тылу ударилось бы в панику, эти
же повернулись лицом к невесть откуда нагрянувшему неприятелю, продолжая
драться с прежним ожесточением.
В клубящейся пыли ничего нельзя было разобрать. Держатся ли еще
новобранцы Четырнадцатого или же возведенные ими укрепления попали в руки
врага? Посыльные с берега не возвращались; оставался только один выход -
сбросить орду в реку.
Однако пескоеды стояли крепко. Сбившись плотными кучками, они отчаянно
отбивались своими кривыми ятаганами, так что даже сохранившим плотный строй
легионерам Пятнадцатого было нелегко потеснить их хоть на шаг. Погибая, они
успевали перерубить одно-два копейных древка или достать изогнутым клинком
горло имперского солдата.
Блейд, чувствуя, как накатывает ярость, вскинул небольшой круглый щит,
удобный для одиночного боя, и обнажил палаш. Кое-где в рядах легионеров уже
начали появляться разрывы, в один из них он и устремился.
Мелькнули запыленные шлемы солдат, окровавленные клинки; к шеренге с
воем прыгнула тварь с песьей толовой - и повисла на лезвии меча. Блейд
проткнул ее насквозь, так что острие вышло из спины, и, выдернув оружие,
ударил снова. Он обрушился на сбившихся кучей воинов с ятаганами словно
сокрушительный ураган - смял их, разбросал и рассеял, очистив пространство
перед легионерами.
Бывает так, что достаточно лишь чуть-чуть поколебать весы битвы, и весь
ход ее сразу меняется. Воодушевленные примером командира, солдаты навалились
стеной, и фронт орды дрогнул. Нет, она не обратилась в бегство - похоже,
пескоеды не были способны на такое; они просто продолжали сражаться и
умирать, пока избиение не завершилось. По их трупам Пятнадцатый легион дошел
до частоколов, и Блейд почувствовал, как у него внутри все заледенело.
Бревенчатые стены пылали; во многих местах частокол был повален и
разбит, рвы - заполнены трупами. И нигде не видно ни одной живой души!
Похоже, штурм достиг своей цели.
Он ворвался в разгромленный лагерь одним из первых. Ничего и никого!
Только тела, тела, тела - повсюду... Песчаники и легионеры, один к одному,
как и всегда. Стены оказались плохой защитой, боевой строй был куда
надежней.
Самым же страшным оказалось то, что пламя уже догрызало остатки
наплавного моста. Отходя на северный берег, легионеры Четырнадцатого просто
сожгли за собой переправу, оставив остальное войско на территории врага.
Бой мало-помалу затихал; Восьмой и Одиннадцатый легионы довершили
разгром и истребление. Имперская армия вновь владела переправой - вернее,
тем, что от нее осталось. Не приходилось сомневаться, что враг вернется, у
пескоедов оставалось еще вполне достаточно сил. Если начать переправу на
подручных средствах, на бревнах и надутых бурдюках, а противник при том
оседлает южный берег, половины войска не досчитаешься. Страшная вещь -
стрелы... Особенно арбалетные... Особенно когда их много!
Блейда поражало, что никто из имперских командиров ничего не знал о
пескоедах, о том, откуда брались у них стрелы и мечи, кто и зачем вел их в
сражение. Снова и снова налетали они из своих пустынь, нападали, а потом
откатывались обратно. Откуда они появились, почему так странно выглядят,
какие вообще страны лежат к югу от великой реки? Никто не удосужился это
выяснить. Все кивали на магов... Кивать-то кивали, но, похоже, их никто и в
глаза не видел... Вероятно, чтобы разобраться с пескоедами, нужно было идти
дальше на юг, через безводную пустыню, неведомо к какой цели... На мгновение
Блейду неудержимо захотелось отправиться в дорогу, но он лишь глубоко
вздохнул и нахмурился.
Мечты оставались мечтами, а пока что требовалось как-то переправить
двадцатидвухтысячную армию на северный берег. Или хотя бы продержаться до
ночи; ночью пескоеды не сражаются.
Легионеры тем временем принялись за дело. Замелькали лопаты,
послышались слова команды, но люди гнули спины без понуканий, прекрасно
понимая: чем глубже окажутся рвы и чем выше валы, тем больше живых вернется
домой.
Им не удалось завершить эту работу; из пустыни вновь надвигалась орда.
Эту новую атаку уставшие солдаты встретили молча, прикрывшись щитами и
выставив частокол копий. Снова лязгнул металл, мертвые тела одно за другим
покатились с вала вниз, но, несмотря на все старания пескоедов, имперские
шеренги стояли неколебимо. Лишь раздвигались на миг щиты, пропуская молнии
клинков и жала копий, да шуршала ссыпающаяся с валов земля. Атакующие
падали; Пятнадцатый Легион держался.
Восьмой и Одиннадцатый, прикрывавшие фланги, действовали не так удачно;
шаг за шагом их оттеснили от первого рва. На помощь двинулась одна из
резервных когорт, потом другая, но отступление не прекращалось. Наконец
Одиннадцатый легион не выдержал: стена щитов рухнула, строй был прорван, и
песчаные твари с диким воем устремились к реке, отрезая от спасительной
водной глади имперское войско.
- Шестая когорта, за мной! - проревел Блейд, выхватывая меч.
Это был последний резерв; самый лучший, самый обученный из всех
отрядов. Его оставили в запасе на крайний случай - и этот случай, похоже,
наступил. Если не закрыть прорыв, вся армия поляжет тут, на южном берегу, в
гиблой пустыне.
Когорта с грохотом сдвинула щиты, переходя на бег, удар ее был
стремителен и страшен. Словно тяжелый молот, она обрушилась на врагов,
разрезав надвое и раскромсав их рыхлую толпу. Бегущие солдаты Одиннадцатого
Легиона поспешно поворачивали, примыкая с боков к отряду, и первые
попавшиеся на дороге твари исчезли, не успев взмахнуть ятаганами. Их
проткнули копьями. Со следующими расправлялись мечами...
Сам же Ричард Блейд первым сшибся с торжествующими врагами. Песьеглавец
успел лишь замахнуться своим кривым черным клинком, но, не замедляя шага и
даже не повернув головы, Блейд снес ему уродливую башку одним ударом.
Вокруг странника тотчас вскипела дикая, беспорядочная схватка. Пескоеды
на удивление быстро опознали в нем самого страшного противника и, не щадя
себя, навалились всем скопом. Подоспевший сзади строй шестой когорты смел
нестройную толпу, но Блейд не собирался прятаться за надежной стеной
легионерских щитов; он ринулся в самую гущу боя, увлекая за собой товарищей.
Сейчас они верили в него, как в бога, и готовы были идти за ним хоть в самое
пекло.
Разрыв в строю начал затягиваться; под прикрытием когорты Блейда
приводил себя в порядок растрепанный Одиннадцатый легион. Казалось, им
удалось совершить невозможное - отбросить песчаных тварей обратно, ко рву,
прорвавшихся дорезали пришедшие в себя легионеры Одиннадцатого. Фронт был
восстановлен, и теперь шестая когорта вновь могла отойти назад, в резерв
армии...
И она отошла. Только без своего неуязвимого предводителя.
Блейд первым оказался на краю вала. Прямо перед ним был ров, наполовину
заваленный мертвыми телами пескоедов. Последний противник поднял ятаган в
тщетной попытке защититься. Напрасно! Острие меча странника вошло ему в
живот; тварь судорожно дернулась, умирая, и внезапно обеими руками вцепилась
в покрытый кровью клинок Блейда. Глаза пескоеда закатились, но с последним
проблеском угасающего сознания он резко откинулся, увлекая Блейда за собой
вниз, в полный трупов ров.
На него тотчас же навалились со всех сторон. Пескоедов было слишком
много, они мешали друг другу, и Блейд, пожалуй, сумел бы управиться с ними,
если б речь шла о честной рукопашной. Однако они и не пытались драться; они
просто повисали на руках и плечах странника, падая, вцеплялись в ноги... Он
попросту оказался погребенным под этой неподъемной массой тел; кто-то ударил
его по шлему, в глазах взорвался многоцветный фейерверк, и Блейд потерял
сознание.
Он пришел в себя от холода. И еще - от лютой боли, раскалывавшей
голову. Застонав, странник приподнялся. Тусклая масляная лампа едва освещала
каменные стены и железную дверь с круглым глазком.
Несмотря на боль, он заставил себя осмотреть камеру. Нары, покрытые
каким-то тряпьем, дыра в полу, откуда разило нечистотами, глиняный кувшин с
водой и краюха неровно отрезанного черного хлеба... Все!
Мало-помалу гудение и боль в голове отступили, и Блейд смог наконец
нормально рассуждать. Что с ним? Может, он был-таки послан Дж. с заданием в