Страница:
– Давай и мы, – сказал Гарвин пилоту «кука», когда они с Ньянгу оказались на борту. – Только сделай небольшой крюк к западу, прежде чем возвращаться в лагерь Махан. Лучше держаться подальше от этого грузового корабля, чтобы не привлекать внимания.
Пилот выполнил приказ, и вскоре впереди замерцали воды залива и далекие огни лагеря Махан.
– Я Игрушка-шесть, – послышался голос Хедли из кома Гарвина. – Внимание! Сейчас будет самое интересное.
Внезапно вспыхнул луч прожектора, выхватив из тьмы летящий впереди грузовой корабль.
Один из комов на «куке» Гарвина поймал передачу на стандартной частоте:
– Неопознанный корабль, неопознанный корабль, это планетарная полиция. Назовите себя и зависните над морем. Конец связи.
Ожил ком Хедли:
– Планетарная полиция, мы действуем от имени Конфедерации. Погасите свет и займитесь своими делами. Конец связи.
Но полицейские – их модифицированный «кук» уже показался в поле зрения – не собирались так просто сдаваться.
– Это планетарная полиция. Кто говорит? У нас нет разрешения на проведение каких бы то ни было операций в этом районе. Немедленно назовите себя и выполняйте наши указания. Конец связи.
– Я Игрушка-шесть, – сказал Хедли. – Повторяю, мы действуем от имени Конфедерации. К вам это не имеет никакого отношения. Конец связи.
– Это планетарная полиция. Назовите себя или будете обстреляны. Последнее предупреждение.
– Игрушка-два, я Игрушка-шесть, – послышался голос Хедли на частоте связи между кораблями. – Кончайте с этими копами.
– Игрушка-шесть, вас понял.
– Вот дерьмо, – пробормотал Иоситаро.
Над морем полыхнуло, с одного из «грирсонов» взлетела ракета, полицейский «кук» взорвался и рухнул в воду.
– Я – Игрушка-шесть, – сказал Хедли. – Уходим.
Гарвин почувствовал, как все внутри у него перевернулось при мысли о двух полицейских, которые только что погибли, став жертвой собственного упрямства. И тут его пилот выругался, указывая на экран радара. Над маленькой, растянувшейся над морем флотилией возникло пятно, по размерам уступавшее лишь тому, которое изображало грузовой корабль.
– Что за черт! Мусфии, на полной скорости, – пробормотал Гарвин. – Ну, все, мы влипли.
Тут, словно из пустоты, появились три ракеты, выпушенные мусфийским «велвом», привлеченным светом полицейского прожектора, и спустя мгновение грузовой корабль взорвался. Из кома хлынула волна удивленных, взволнованных выкриков.
– Я Игрушка-шесть, Игрушка-шесть! – отчеканил голос Хедли. – Молчать! Слушать мои приказы!
Но прежде, чем он успел отдать хотя бы один, дело было сделано: как только Бен Дилл, лежащий в своем «аксае», увидел, что грузовой корабль взлетел на воздух, он нажал две кнопки. Ракеты вырвались из своих гнезд и устремились к «велву». Первая оторвала мусфийскому кораблю нос, вторая – хвостовой стабилизатор. «Велв» перевернулся и устремился к воде. Огненная вспышка быстро погасла.
– Сукин сын, – пробормотал Иоситаро. – Он таки прикончил его.
Глава 12
Глава 13
Пилот выполнил приказ, и вскоре впереди замерцали воды залива и далекие огни лагеря Махан.
– Я Игрушка-шесть, – послышался голос Хедли из кома Гарвина. – Внимание! Сейчас будет самое интересное.
Внезапно вспыхнул луч прожектора, выхватив из тьмы летящий впереди грузовой корабль.
Один из комов на «куке» Гарвина поймал передачу на стандартной частоте:
– Неопознанный корабль, неопознанный корабль, это планетарная полиция. Назовите себя и зависните над морем. Конец связи.
Ожил ком Хедли:
– Планетарная полиция, мы действуем от имени Конфедерации. Погасите свет и займитесь своими делами. Конец связи.
Но полицейские – их модифицированный «кук» уже показался в поле зрения – не собирались так просто сдаваться.
– Это планетарная полиция. Кто говорит? У нас нет разрешения на проведение каких бы то ни было операций в этом районе. Немедленно назовите себя и выполняйте наши указания. Конец связи.
– Я Игрушка-шесть, – сказал Хедли. – Повторяю, мы действуем от имени Конфедерации. К вам это не имеет никакого отношения. Конец связи.
– Это планетарная полиция. Назовите себя или будете обстреляны. Последнее предупреждение.
– Игрушка-два, я Игрушка-шесть, – послышался голос Хедли на частоте связи между кораблями. – Кончайте с этими копами.
– Игрушка-шесть, вас понял.
– Вот дерьмо, – пробормотал Иоситаро.
Над морем полыхнуло, с одного из «грирсонов» взлетела ракета, полицейский «кук» взорвался и рухнул в воду.
– Я – Игрушка-шесть, – сказал Хедли. – Уходим.
Гарвин почувствовал, как все внутри у него перевернулось при мысли о двух полицейских, которые только что погибли, став жертвой собственного упрямства. И тут его пилот выругался, указывая на экран радара. Над маленькой, растянувшейся над морем флотилией возникло пятно, по размерам уступавшее лишь тому, которое изображало грузовой корабль.
– Что за черт! Мусфии, на полной скорости, – пробормотал Гарвин. – Ну, все, мы влипли.
Тут, словно из пустоты, появились три ракеты, выпушенные мусфийским «велвом», привлеченным светом полицейского прожектора, и спустя мгновение грузовой корабль взорвался. Из кома хлынула волна удивленных, взволнованных выкриков.
– Я Игрушка-шесть, Игрушка-шесть! – отчеканил голос Хедли. – Молчать! Слушать мои приказы!
Но прежде, чем он успел отдать хотя бы один, дело было сделано: как только Бен Дилл, лежащий в своем «аксае», увидел, что грузовой корабль взлетел на воздух, он нажал две кнопки. Ракеты вырвались из своих гнезд и устремились к «велву». Первая оторвала мусфийскому кораблю нос, вторая – хвостовой стабилизатор. «Велв» перевернулся и устремился к воде. Огненная вспышка быстро погасла.
– Сукин сын, – пробормотал Иоситаро. – Он таки прикончил его.
Глава 12
На протяжении трех последующих дней со стороны мусфиев не было никакой реакции, только зловещее молчание. Потом, в сумерках, они нанесли удар по лагерю Махан, ринувшись на него со своей базы в предгорьях и из космоса, с Силитрика и Е-Камбры. Выдерживая высоту, «велвы» и корабли-матки обрушивали ракеты на лагерь, ничуть не страдая от его жалкого заградительного огня. Складывалось впечатление, что гарнизон Корпуса не ожидал нападения, и ракетные батареи были подавлены в течение нескольких минут. Вленсинг приказал десантникам высаживаться, и «винты» хлынули с платформ корабля-матки, в то время как «аксаи» продолжали обеспечивать прикрытие.
И тут настоящие, до этого момента замаскированные на острове Шанс, ракетные установки Корпуса открыли огонь. Те же, которые были якобы подавлены, представляли собой макеты или управлялись автоматически. В этой первой атаке погибло всего несколько солдат.
Ракеты роем понеслись вверх, затрудняя работу мусфийских радиооператоров и буквально взорвав строй «винтов». Какое-то время небеса, казалось, просто сошли с ума. Потом Вленсингу и его помощникам удалось снова овладеть ситуацией, и нападение продолжилось. «Винты» один за другим приземлялись на опустошенной территории лагеря Махан и на побережье, из них выскакивали мусфийские воины.
Однако и побережье, и все подходы к базе оказались заминированы. С хриплыми криками мусфии гибли во взрывах песка. Заговорили пушки и гранатометы Корпуса. Ракеты и разлетающаяся веером шрапнель косили ряды чужеземцев. Мусфии находились так близко, что стрелкам «сорокопутов» приходилось посылать свои ракеты делать петлю над морем и лишь по возращении наносить удар. Некоторые из них были сбиты мусфийскими противоракетными установками, но и оставшихся хватило, чтобы противник запаниковал.
Первая волна нападающих заколебалась и начала отступать под укрытие своих «винтов», в то время как армейские пушки продолжали добивать их. Уцелевшие мусфийские командиры запросили немедленной поддержки или разрешения прекратить атаку и взлететь. Вленсинг отклонил их просьбу и приказал продолжать наступление после того, как поработает авиация.
«Аксаи» и «велвы» с бреющего полета атаковали остров Казармы, ангары и другие строения на Махане взлетали в воздух, выбрасывая в темнеющие небеса фонтаны пламени. Но Корпус к этому моменту зарылся глубоко под землю. Там, в бункерах, находились орудийные и ракетные установки. Они снова и снова обстреливали мусфиев, и те гибли один за другим.
Вторую волну нападающих ждала судьба первой – то немногое, что от нее осталось, было отброшено за пределы базы Корпуса.
Трепеща от ярости и то втягивая, то выпуская когти, Вленсинг вышагивал туда-обратно по капитанскому мостику командного корабля. Только что разведка доложила ему, что все коды Корпуса были внезапно изменены.
Он сразу все понял. Если коды сменили так быстро, значит, Корпус знал, что Вленсинг в курсе всех их «секретов», и сами эти «секреты» были сфальсифицированы и представляли собой ложную информацию, которую они сознательно «скармливали» ему. Им удалось обмануть его. Он воображал, что, испугавшись его хлыста, Корпус пассивно преклонил колени. На самом деле они лишь дожидались подходящего момента, чтобы нанести удар. Может, вначале они и утратили инициативу, но теперь «проснулись» и перешли к решительным действиям. Основной вопрос: как надолго их хватит?
Вленсинг громко зарычал, испытывая острое желание сломать что-нибудь или даже хорошенько врезать кому-нибудь. Но сдержался. Пришла новая мысль, и он почти пожалел, что слепая ярость оставила его. Что еще Корпус сумел утаить от него?
Ответа на этот вопрос он не знал. А следовало бы, и как можно скорее.
Как только из штаб-квартиры Корпуса пришло сообщение о нападении мусфийских кораблей, более чем в тысяче километрах от лагеря Махан, на острове Сей, из своих наспех сооруженных разборных домов выбежали люди и устремились к огромной свалке, где среди груд мусора были спрятаны «жуковы». Это были якобы уволенные с военной службы экипажи кораблей. Их, выждав некоторое время, небольшими группками тайно доставили сюда, на остров Сей, где до этого момента им оставалось лишь заниматься на тренажерах и скучать.
Уже заправленные и с полным боезапасом «Жуковы» поднялись в воздух в течение нескольких минут и, выстроившись в звенья по три корабля в каждом, на полной скорости устремились к острову Шанс. Не доходя двухсот километров до острова Дхарма, они взмыли вверх, в нижние слои ионосферы.
Как только «жуковы» оказались в непосредственной близости от острова Шанс, хаут Чака, командир звена «Голан», включил свой микрофон.
– Звено «Голан», заходим прямо на них. В первую очередь пытаемся добраться до кораблей-маток, потом до транспортников. Да поосторожнее с «аксаями», старайтесь не связываться с ними. Врываемся, наносим удар, уходим вверх и дальше действуем по той же схеме.
Остальные командиры звеньев отдали своим пилотам точно такие приказы.
Какой-то рыбак, стоя на палубе своего корабля и глядя на столпотворение, творившееся в небе над островом Шанс, внезапно увидел короткие вспышки, похожие на отблески заходящего солнца. Что за черт, подумал он, удивленно открыв рот и ломая голову над тем, что такое происходит над солдатским лагерем.
«Жуковы» не отличались особой маневренностью, но относились к числу наиболее тяжело вооруженных кораблей. Они устремились вниз, обрушив на мусфийские корабли «годдарды» – ракеты-убийцы. Противоракетная техника мусфиев отбила большинство из них, но две попали в один из кораблей-маток, заставив его штопором уйти к земле, а четыре других уничтожили два «велва».
Потом в бой вступили «аксаи». Они набросились на «Жуковых», которые всячески уворачивались, стараясь уйти от них и гоняясь за более уязвимыми транспортниками.
Теперь настала очередь Корпуса нести потери. «Жуковы» взрывались и, кувыркаясь, падали на далекую землю, оставляя за собой хвосты черного дыма. Но многие, прикрытые огнем зенитных батарей Корпуса, оставались вне пределов досягаемости «аксаев» и носились над самой землей, обстреливая мусфийских десантников. Один из «винтов» взлетел на воздух, и третья волна наступающих тоже была отбита.
После этого в бой вступили корабли, припрятанные на острове Миллион. Это были всего лишь яхты и спидстеры с наскоро сооруженными на них ракетными установками. Был и патрульный корабль, на платформе которого ждали своей очереди три Любовно отремонтированных «аксая».
Небо буквально кишело ракетами и кораблями, что мешало даже лучшим артиллеристам Корпуса целиться и вызывало у них опасения, как бы не угодить по своим.
Бен Дилл выпустил две ракеты в один из «велвов» и ушел в такую крутую петлю, что едва не погубил свой корабль.
– Я – Коса-шесть, – сказал он. – Косы, вы еще целы? Прием.
– Порядок, – послышался далекий голос. – Я – Тройка. Вместе с Двойкой преследую корабль-матку.
– Я – Двойка, – хладнокровно произнес другой голос. – Держу корабль-матку на прицеле. Две секунды до выстрела, одна… Дерьмо!
Пространство на мгновение как бы застыло, и на черном фоне Дилл увидел ослепительную красную вспышку.
– Чтоб тебя черт побрал! – выругался он, забыв о включенном микрофоне, и устремился туда, где только что погиб его товарищ. На полной скорости вниз уходили два «аксая». – Обрадовались? Ну-ну… – бормотал он, бросившись вдогонку.
«Аксаи» резко накренились, на мгновение подставив для удара свое брюхо. Дилл запустил две ракеты. Обе попали в один из мусфийских кораблей, разорвав его пополам.
– Так, номер первый…
Дилл вместе со своим уцелевшим напарником пристроился в хвост второго, но тот быстро уходил прочь. Это была более современная модель по сравнению с «аксаями», попавшими в руки Корпуса, и, соответственно, она развивала большую скорость.
Громкоговоритель Дилла взорвался призывами: «Уходим!» – «Уходим!» – «Уходим!»
Корабли Корпуса один за другим выходили из боя и возвращались на заранее указанные им позиции: кто на остров Миллион, кто на другие, крошечные и хорошо закамуфлированные взлетные поля в разных частях Камбры. У большинства топливо было уже на исходе. Мусфийские пилоты, все еще пребывавшие в шоке от неожиданно навязанного им боя и упорства, с которым сражался казалось бы поверженный враг, не испытывали особого желания преследовать уходящие армейские корабли. В результате тех, кому не удалось вырваться, оказалось совсем немного.
Однако Бен Дилл считал, что его личный бой еще не закончен, и не отставал от «аксая».
– Нет, нет, не уходи, я достану тебя, ты мой! – взревел он, задрал нос своего корабля и запустил три ракеты, направив их таким образом, что они по дуге обошли мусфийский корабль, устремившись в ту точку пространства, где он только еще должен был появиться.
«Аксай» врезался прямо в первую ракету Дилла, потеряв часть своего крыла. Он круто развернулся и медленно, почти лениво полетел вниз, к далекой земле.
– Ну, разве я не любимый сын мамаши Дилл? Такой талантливый, такой…
Самонаводящаяся ракета, которая уже давно должна была саморазрушиться, почему-то оказалась целехонька. Она «почувствовала» свою последнюю жертву и взорвалась в десяти метрах позади «аксая» Дилла. Корабль накренился, и его двигатель внезапно заглох.
– Ну же, давай! – взмолился Дилл. – Сегодня у меня нет настроения плавать.
«Аксай» не прислушался к его просьбе. Он накренился, перевернулся и начал падать. Дилл колотил по клавишам управления, но без толку.
– Коса-три, Коса-три, я Коса-шесть! Срочно требуется помощь!
Никакого ответа. Он заметил, что все световые индикаторы кома погасли.
– Не знаю, слышит ли кто меня, – сказал он в микрофон, – но если да, то это Бен Дилл. Вынужден прыгать. Кто-нибудь, будь так добр, приди и вытащи меня. Конец связи.
Он сдвинул в сторону небольшую пластину над головой, и купол кабины открылся. На скорости 180 километров в час внутрь с ревом ворвался воздух, и Дилл едва не захлебнулся, пока сумел закрыть забрало шлема. Он нажал кнопку, и удерживающие его ремни безопасности убрались. Теперь выбраться наружу мешал лишь ураганный поток воздуха.
Но тут ему помог «аксай». Он падал, поворачиваясь вокруг своей оси, и в какой-то момент Дилл просто вывалился в ночь, зажав антиграв между лодыжками.
Секунд через пять свободного полета он заволновался – антиграв не желал включаться. Мелькнула мысль: может, и в самом деле это конец? Но тут антиграв, наконец, заработал, и движение замедлилось. Вися в упряжи антиграва, Дилл падал, падал, падал… Куда? Взглянув вниз, он увидел лишь тьму.
Правда, на некотором расстоянии вдали тускло светились огни. По его расчетам, там был остров Дхарма, и, значит, тьма внизу не что иное, как океан.
– Да, не повезло, – пробормотал он. – Я никогда не был хорошим пловцом.
Потом из тьмы вынырнули и ослепили его какие-то огни и мимо пронесся «аксай».
– Не хватало еще, чтобы меня застрелили, когда мне уже нечем ответить, – пробормотал Дилл, от всей души надеясь, что это его напарник или, по крайней мере, мусфий, которому не чуждо рыцарственное чувство.
Он поднял руки в знак своей беспомощности, указал вниз, сделал несколько плавательных движений. «Аксай» развернулся и полетел прямо на него. Поравнявшись с Диплом, он снизил скорость настолько, что почти завис, но все же пролетел мимо. Разглядеть пилота Диллу не удалось.
Он снова посмотрел вниз, увидел надвигающуюся тьму и ограничивающую ее более светлую линию.
«Буруны? Значит, это остров? Может даже, чем черт не шутит, остров Миллион? Кто знает?»
Еще неизвестно, кстати, хорошо ли, если это и впрямь остров Миллион. Ходили легенды, что вокруг тайной армейской базы обитают всяческие чудовища – водяные, живущие на суше, амфибии, только что не людоеды.
Потом он увидел внизу отблески света.
«Лунные блики? Рыболовецкое судно? Деревня?»
Дилл подтянул к себе коробку антиграва, открыл управляющую панель, сломав при этом ноготь, и нажал на нужные кнопки, изменив направление своего движения в сторону огней.
«Аксай» снова пронесся мимо, развернулся и на полной скорости улетел, теперь уже окончательно.
Бен Дилл вглядывался в надвигающуюся снизу тьму, надеясь, что ему удастся тихо, мирно приземлиться на деревья или прибрежный песок. Свет, на который он ориентировался, сейчас был совсем недалеко.
«Пусть это будет земля, пусть это будет земля», – как заклинание, мысленно твердил он. Держа ноги вместе и слегка подогнув их, он вцепился в стропы, попытался вспомнить хоть какую-то молитву и… с размаху вошел в воду.
Он ощутил вкус соли на губах, прикрыл ладонями лицо и почувствовал, что течение переворачивает его, и что он тонет, тонет…
И тут настоящие, до этого момента замаскированные на острове Шанс, ракетные установки Корпуса открыли огонь. Те же, которые были якобы подавлены, представляли собой макеты или управлялись автоматически. В этой первой атаке погибло всего несколько солдат.
Ракеты роем понеслись вверх, затрудняя работу мусфийских радиооператоров и буквально взорвав строй «винтов». Какое-то время небеса, казалось, просто сошли с ума. Потом Вленсингу и его помощникам удалось снова овладеть ситуацией, и нападение продолжилось. «Винты» один за другим приземлялись на опустошенной территории лагеря Махан и на побережье, из них выскакивали мусфийские воины.
Однако и побережье, и все подходы к базе оказались заминированы. С хриплыми криками мусфии гибли во взрывах песка. Заговорили пушки и гранатометы Корпуса. Ракеты и разлетающаяся веером шрапнель косили ряды чужеземцев. Мусфии находились так близко, что стрелкам «сорокопутов» приходилось посылать свои ракеты делать петлю над морем и лишь по возращении наносить удар. Некоторые из них были сбиты мусфийскими противоракетными установками, но и оставшихся хватило, чтобы противник запаниковал.
Первая волна нападающих заколебалась и начала отступать под укрытие своих «винтов», в то время как армейские пушки продолжали добивать их. Уцелевшие мусфийские командиры запросили немедленной поддержки или разрешения прекратить атаку и взлететь. Вленсинг отклонил их просьбу и приказал продолжать наступление после того, как поработает авиация.
«Аксаи» и «велвы» с бреющего полета атаковали остров Казармы, ангары и другие строения на Махане взлетали в воздух, выбрасывая в темнеющие небеса фонтаны пламени. Но Корпус к этому моменту зарылся глубоко под землю. Там, в бункерах, находились орудийные и ракетные установки. Они снова и снова обстреливали мусфиев, и те гибли один за другим.
Вторую волну нападающих ждала судьба первой – то немногое, что от нее осталось, было отброшено за пределы базы Корпуса.
Трепеща от ярости и то втягивая, то выпуская когти, Вленсинг вышагивал туда-обратно по капитанскому мостику командного корабля. Только что разведка доложила ему, что все коды Корпуса были внезапно изменены.
Он сразу все понял. Если коды сменили так быстро, значит, Корпус знал, что Вленсинг в курсе всех их «секретов», и сами эти «секреты» были сфальсифицированы и представляли собой ложную информацию, которую они сознательно «скармливали» ему. Им удалось обмануть его. Он воображал, что, испугавшись его хлыста, Корпус пассивно преклонил колени. На самом деле они лишь дожидались подходящего момента, чтобы нанести удар. Может, вначале они и утратили инициативу, но теперь «проснулись» и перешли к решительным действиям. Основной вопрос: как надолго их хватит?
Вленсинг громко зарычал, испытывая острое желание сломать что-нибудь или даже хорошенько врезать кому-нибудь. Но сдержался. Пришла новая мысль, и он почти пожалел, что слепая ярость оставила его. Что еще Корпус сумел утаить от него?
Ответа на этот вопрос он не знал. А следовало бы, и как можно скорее.
Как только из штаб-квартиры Корпуса пришло сообщение о нападении мусфийских кораблей, более чем в тысяче километрах от лагеря Махан, на острове Сей, из своих наспех сооруженных разборных домов выбежали люди и устремились к огромной свалке, где среди груд мусора были спрятаны «жуковы». Это были якобы уволенные с военной службы экипажи кораблей. Их, выждав некоторое время, небольшими группками тайно доставили сюда, на остров Сей, где до этого момента им оставалось лишь заниматься на тренажерах и скучать.
Уже заправленные и с полным боезапасом «Жуковы» поднялись в воздух в течение нескольких минут и, выстроившись в звенья по три корабля в каждом, на полной скорости устремились к острову Шанс. Не доходя двухсот километров до острова Дхарма, они взмыли вверх, в нижние слои ионосферы.
Как только «жуковы» оказались в непосредственной близости от острова Шанс, хаут Чака, командир звена «Голан», включил свой микрофон.
– Звено «Голан», заходим прямо на них. В первую очередь пытаемся добраться до кораблей-маток, потом до транспортников. Да поосторожнее с «аксаями», старайтесь не связываться с ними. Врываемся, наносим удар, уходим вверх и дальше действуем по той же схеме.
Остальные командиры звеньев отдали своим пилотам точно такие приказы.
Какой-то рыбак, стоя на палубе своего корабля и глядя на столпотворение, творившееся в небе над островом Шанс, внезапно увидел короткие вспышки, похожие на отблески заходящего солнца. Что за черт, подумал он, удивленно открыв рот и ломая голову над тем, что такое происходит над солдатским лагерем.
«Жуковы» не отличались особой маневренностью, но относились к числу наиболее тяжело вооруженных кораблей. Они устремились вниз, обрушив на мусфийские корабли «годдарды» – ракеты-убийцы. Противоракетная техника мусфиев отбила большинство из них, но две попали в один из кораблей-маток, заставив его штопором уйти к земле, а четыре других уничтожили два «велва».
Потом в бой вступили «аксаи». Они набросились на «Жуковых», которые всячески уворачивались, стараясь уйти от них и гоняясь за более уязвимыми транспортниками.
Теперь настала очередь Корпуса нести потери. «Жуковы» взрывались и, кувыркаясь, падали на далекую землю, оставляя за собой хвосты черного дыма. Но многие, прикрытые огнем зенитных батарей Корпуса, оставались вне пределов досягаемости «аксаев» и носились над самой землей, обстреливая мусфийских десантников. Один из «винтов» взлетел на воздух, и третья волна наступающих тоже была отбита.
После этого в бой вступили корабли, припрятанные на острове Миллион. Это были всего лишь яхты и спидстеры с наскоро сооруженными на них ракетными установками. Был и патрульный корабль, на платформе которого ждали своей очереди три Любовно отремонтированных «аксая».
Небо буквально кишело ракетами и кораблями, что мешало даже лучшим артиллеристам Корпуса целиться и вызывало у них опасения, как бы не угодить по своим.
Бен Дилл выпустил две ракеты в один из «велвов» и ушел в такую крутую петлю, что едва не погубил свой корабль.
– Я – Коса-шесть, – сказал он. – Косы, вы еще целы? Прием.
– Порядок, – послышался далекий голос. – Я – Тройка. Вместе с Двойкой преследую корабль-матку.
– Я – Двойка, – хладнокровно произнес другой голос. – Держу корабль-матку на прицеле. Две секунды до выстрела, одна… Дерьмо!
Пространство на мгновение как бы застыло, и на черном фоне Дилл увидел ослепительную красную вспышку.
– Чтоб тебя черт побрал! – выругался он, забыв о включенном микрофоне, и устремился туда, где только что погиб его товарищ. На полной скорости вниз уходили два «аксая». – Обрадовались? Ну-ну… – бормотал он, бросившись вдогонку.
«Аксаи» резко накренились, на мгновение подставив для удара свое брюхо. Дилл запустил две ракеты. Обе попали в один из мусфийских кораблей, разорвав его пополам.
– Так, номер первый…
Дилл вместе со своим уцелевшим напарником пристроился в хвост второго, но тот быстро уходил прочь. Это была более современная модель по сравнению с «аксаями», попавшими в руки Корпуса, и, соответственно, она развивала большую скорость.
Громкоговоритель Дилла взорвался призывами: «Уходим!» – «Уходим!» – «Уходим!»
Корабли Корпуса один за другим выходили из боя и возвращались на заранее указанные им позиции: кто на остров Миллион, кто на другие, крошечные и хорошо закамуфлированные взлетные поля в разных частях Камбры. У большинства топливо было уже на исходе. Мусфийские пилоты, все еще пребывавшие в шоке от неожиданно навязанного им боя и упорства, с которым сражался казалось бы поверженный враг, не испытывали особого желания преследовать уходящие армейские корабли. В результате тех, кому не удалось вырваться, оказалось совсем немного.
Однако Бен Дилл считал, что его личный бой еще не закончен, и не отставал от «аксая».
– Нет, нет, не уходи, я достану тебя, ты мой! – взревел он, задрал нос своего корабля и запустил три ракеты, направив их таким образом, что они по дуге обошли мусфийский корабль, устремившись в ту точку пространства, где он только еще должен был появиться.
«Аксай» врезался прямо в первую ракету Дилла, потеряв часть своего крыла. Он круто развернулся и медленно, почти лениво полетел вниз, к далекой земле.
– Ну, разве я не любимый сын мамаши Дилл? Такой талантливый, такой…
Самонаводящаяся ракета, которая уже давно должна была саморазрушиться, почему-то оказалась целехонька. Она «почувствовала» свою последнюю жертву и взорвалась в десяти метрах позади «аксая» Дилла. Корабль накренился, и его двигатель внезапно заглох.
– Ну же, давай! – взмолился Дилл. – Сегодня у меня нет настроения плавать.
«Аксай» не прислушался к его просьбе. Он накренился, перевернулся и начал падать. Дилл колотил по клавишам управления, но без толку.
– Коса-три, Коса-три, я Коса-шесть! Срочно требуется помощь!
Никакого ответа. Он заметил, что все световые индикаторы кома погасли.
– Не знаю, слышит ли кто меня, – сказал он в микрофон, – но если да, то это Бен Дилл. Вынужден прыгать. Кто-нибудь, будь так добр, приди и вытащи меня. Конец связи.
Он сдвинул в сторону небольшую пластину над головой, и купол кабины открылся. На скорости 180 километров в час внутрь с ревом ворвался воздух, и Дилл едва не захлебнулся, пока сумел закрыть забрало шлема. Он нажал кнопку, и удерживающие его ремни безопасности убрались. Теперь выбраться наружу мешал лишь ураганный поток воздуха.
Но тут ему помог «аксай». Он падал, поворачиваясь вокруг своей оси, и в какой-то момент Дилл просто вывалился в ночь, зажав антиграв между лодыжками.
Секунд через пять свободного полета он заволновался – антиграв не желал включаться. Мелькнула мысль: может, и в самом деле это конец? Но тут антиграв, наконец, заработал, и движение замедлилось. Вися в упряжи антиграва, Дилл падал, падал, падал… Куда? Взглянув вниз, он увидел лишь тьму.
Правда, на некотором расстоянии вдали тускло светились огни. По его расчетам, там был остров Дхарма, и, значит, тьма внизу не что иное, как океан.
– Да, не повезло, – пробормотал он. – Я никогда не был хорошим пловцом.
Потом из тьмы вынырнули и ослепили его какие-то огни и мимо пронесся «аксай».
– Не хватало еще, чтобы меня застрелили, когда мне уже нечем ответить, – пробормотал Дилл, от всей души надеясь, что это его напарник или, по крайней мере, мусфий, которому не чуждо рыцарственное чувство.
Он поднял руки в знак своей беспомощности, указал вниз, сделал несколько плавательных движений. «Аксай» развернулся и полетел прямо на него. Поравнявшись с Диплом, он снизил скорость настолько, что почти завис, но все же пролетел мимо. Разглядеть пилота Диллу не удалось.
Он снова посмотрел вниз, увидел надвигающуюся тьму и ограничивающую ее более светлую линию.
«Буруны? Значит, это остров? Может даже, чем черт не шутит, остров Миллион? Кто знает?»
Еще неизвестно, кстати, хорошо ли, если это и впрямь остров Миллион. Ходили легенды, что вокруг тайной армейской базы обитают всяческие чудовища – водяные, живущие на суше, амфибии, только что не людоеды.
Потом он увидел внизу отблески света.
«Лунные блики? Рыболовецкое судно? Деревня?»
Дилл подтянул к себе коробку антиграва, открыл управляющую панель, сломав при этом ноготь, и нажал на нужные кнопки, изменив направление своего движения в сторону огней.
«Аксай» снова пронесся мимо, развернулся и на полной скорости улетел, теперь уже окончательно.
Бен Дилл вглядывался в надвигающуюся снизу тьму, надеясь, что ему удастся тихо, мирно приземлиться на деревья или прибрежный песок. Свет, на который он ориентировался, сейчас был совсем недалеко.
«Пусть это будет земля, пусть это будет земля», – как заклинание, мысленно твердил он. Держа ноги вместе и слегка подогнув их, он вцепился в стропы, попытался вспомнить хоть какую-то молитву и… с размаху вошел в воду.
Он ощутил вкус соли на губах, прикрыл ладонями лицо и почувствовал, что течение переворачивает его, и что он тонет, тонет…
Глава 13
– Сукин сын, – с горечью сказал Гарвин. – Я всегда полагал, что Бен бессмертен.
– Он тоже так думал, – отозвался Ньянгу. – Выходит, вы оба ошибались.
– Мусфии, конечно, не дадут нам передышки, чтобы выпить за упокой его души, – проворчала Моника Лир.
– Да уж, – согласился Ньянгу – Ничего, рано или поздно это случится. Жаль только, что вместе с ним придется поминать стольких, что мы упьемся вусмерть.
– Я же говорю – ты на редкость жизнерадостный тип, – бросил Гарвин.
В бетонном бункере взвыл сигнал тревоги, и все трое бросились к своим постам.
На этот раз мусфии появились со стороны моря, послав свои «винты» низко над водой и используя Леггет как щит, чтобы помешать Корпусу открыть по ним огонь. «Велвы» и «аксаи» носились над головами, выискивая цели. Но их было немного среди дымящихся развалин.
– Всем ракетным установкам и артиллерийским точкам! – приказал Рао. – Отжимайте их вниз. Пусть падают в воду. Это не хуже прямого попадания.
Так и вышло. «Винты» врезались в воду, из-за их огромной скорости ставшей для них твердой, как бетон. Увидев это, пилоты других «винтов» занервничали и попытались набрать высоту, открывая выстрелам свое уязвимое брюхо. Гранатометчики высовывались из укрытий, выстреливали и снова исчезали под землей, прежде чем на них успевал обрушиться ответный удар.
Только один «винт» сумел добраться до побережья и высадить воинов, которым в качестве укрытия пришлось использовать трупы своих убитых раньше собратьев. Прятавшиеся в развалинах снайперы Корпуса открыли огонь. Мусфии отстреливались, но эта местность была для них чужой, и мало кому удавалось поразить противника.
Разочарование выбивает из колеи и порождает ярость, а она, в свою очередь, делает безрассудным. Мусфии утрачивали осторожность, и все большее их число присоединялось к своим мертвым собратьям. Таким образом, еще одна атака мусфиев захлебнулась, не успев даже толком начаться.
– Примите наши соболезнования, – сказал Рахфер, главный помощник Вленсинга.
Вленсинг оторвался от экрана, перевел взгляд на Рахфера и своего второго помощника Даафа.
– Мне его будет не хватать, – признался он. – Однако Аликхан не первый мой детеныш, погибший в сражении. Да и все мы в свое время умрем. Гораздо важнее, что он, плоть от плоти моей, умер достойно. – Рахфер в знак согласия сделал жест лапой. – Теперь Аликхан отошел в прошлое и не является больше частью уравнения, которое нам предстоит решать. Мы должны полностью сосредоточиться на том, чтобы покончить с этой абсурдной ситуацией. Просто глазам своим не верю, видя, что люди сражаются так умело. Ничего подобного не было, когда они воевали против этих презренных тварей, называющих себя 'раум.
– Возможно, именно тут и кроется ответ, – сказал Дааф. – Чем достойнее противник, тем яростнее они сражаются.
– Ну, это уже сантименты, – фыркнул Вленсинг. – Такую идею нечего и обсуждать. Как бы то ни было, мы несем очень большие потери, и это важнее всего.
– Почти четверть личного состава, – уточнил Рахфер.
– Может, стоит прибегнуть к ядерному оружию? – предложил Дааф.
– Ни в коем случае, – решительно возразил Вленсинг. – Сражения происходят в непосредственной близости от больших городов. Где гарантия, что радиация их не затронет? Даже Леггет может пострадать, поскольку их основная база находится совсем рядом с ним. Да и вообще, они зарылись так глубоко, что вряд ли это оружие окажется эффективным. Помните, когда все закончится, люди будут нужны нам для работы на шахтах, да и в других сферах.
– Почему они не вылезают из своих нор и не сражаются с нами, как положено воинам? – проворчал Дааф.
Рахфер готов был согласиться с ним, но заметил, что уши Вленсинга встали торчком, а глаза покраснели от гнева.
– Мне не нужны помощники-тупицы! С какой стати противник должен делать то, что для тебя привычнее, если он может добиться своего другими средствами?
– Все равно, – упрямо сказал Дааф, – это бесчестно.
– Бесчестно, да, – согласился Вленсинг и перевел взгляд на экраны, показывавшие, как идут сражения в разных точках планеты. – И еще это примитивно – зарываться в землю, словно черви. Ну что же, значит, пора менять тактику. У нас есть два выхода. Мы можем попытаться взять их «ос-с-садой», как это говорится на их языке, просто оказывая на них постоянное давление и дожидаясь, пока они сами выдохнутся. Мне не нравится это, потому что при таком подходе нас неизбежно ожидают новые потери. Я потратил немало времени, изучая их историю. Есть другой способ вести войну, которую они нам навязали. И хотя я не назвал бы его достойным, но, как говорится, каков вопрос, таков и ответ. Да и какая разница, в конце концов, если люди вообще не имеют понятия о чести и достоинстве?
– Не могу поверить в это, – сказала Язифь.
– До чего же ты наивна, дорогая! – воскликнул Лой. – Они чужеземцы, почти животные. Может, у них принято воевать такими методами?
– Я говорю не о мусфиях. Они, без сомнения, способны на все. Я не могу поверить, что вы с такой радостью готовы исполнять любые их прихоти, угадывать любые желания.
– Повторяю уже в который раз – у нас просто нет выбора. Наши тупые солдафоны, спасая свои шкуры, засели на этом острове, и до нас им нет никакого дела. И что мне прикажешь делать в таких условиях? Сказать мусфиям, чтобы они убирались подобру-поздорову? Как думаешь, долго они после этого будут раздумывать перед тем, как отключат все мои передающие станции и выгонят моих людей с работы?
– Странно, – сказала Язифь, не глядя на мужа. – У всех богатых людей, похоже, всегда одни и те же отговорки – дескать, то, что им не нравится, плохо не для них, а для их служащих. Тебя послушать, так мы стали теми, кто мы есть, исключительно из сострадания к вдовам и сиротам.
– Хорошо. В таком случае скажи, что я, по-твоему, должен делать? – Он начинал раздражаться. – Что сделала бы ты на моем месте?
Язифь задумалась.
– Скорее позволила бы мусфиям закрыть свое предприятие, чем предоставила им камеры и служащих, чтобы они на всю систему могли вещать то, что им нужно.
Куоро покачал головой:
– Твой отец перевернулся бы в гробу, услышав такие рассуждения. Он построил могущественную империю, вложив в нее всю свою жизнь, и даже представить себе не мог, что можно вот так запросто ее разбазаривать. Или хотя бы думать об этом. Ему чертовски повезло, что он умер раньше.
– Я прошу оставить моего отца в покое, – сказала Язифь. – Будь он жив, он наверняка был бы заодно с теми самыми тупыми солдафонами, о которых ты упоминал. Или, во всяком случае, пытался хотя бы помочь им.
– Ну, ты прямо сама Мисс Сопротивление, – усмехнулся Куоро. – Позволь спросить, а что, собственно говоря, ты такого особенного делаешь, кроме того, что целыми днями сидишь в своем особняке и заламываешь руки? Может, послала солдатикам бесплатный чай? Или, может, целыми днями скатываешь бинты, как это делали в незапамятные времена?
Язифь перевела взгляд за окно, во мрак, окутавший остров Шанс. Над ним проносились мусфийские суда, то и дело слышался грохот отдаленных разрывов.
– Не знаю я, что можно сделать, – ответила она. – Не знаю. Но постараюсь сделать что-то.
– Это, наверно, будет что-то выдающееся. Жду не дождусь, пока моя жена попадет в список главных мусфийских врагов.
– Они взяли заложников, – угрюмо сообщила мил Рине, командир Первого полка. Связь между Айре и базой Корпуса на мгновение нарушилась, но тут же снова восстановилась. – Тридцать заложников в Айре. Они пообещали, что то же самое вскоре сделают и в других городах. Странно, что они начали не с Леггета.
– Они сообщили, чего добиваются? – спросил коуд Рао.
– Ни слова, сэр. Но было объявлено, что по всем холоканалам завтра в полдень будет сделано специальное сообщение.
Рао вопросительно посмотрел на Ангару и Хедли.
– Надо постараться, чтобы солдаты не увидели эту завтрашнюю передачу, – буркнул Хедли. – Ничего хорошего их не ожидает.
Так оно и вышло.
– Передает айрское бюро «Матин», – произнес за экраном невыразительный голос диктора. – Мы выходим в прямой эфир по непосредственному указанию мусфиев.
На экране возникла высокая сплошная бетонная стена. Послышался стук открываемой стальной двери, и на фоне стены появились пятнадцать мужчин и женщин. Все они выглядели испуганными, сбитыми с толку и в страхе оглядывались по сторонам.
– Эти пятнадцать, – продолжал голос, – захваченные мусфиями заложники, оказавшиеся в таком положении по вине лидеров Камбры.
Послышался щелчок микрофона, и зазвучал другой голос, принадлежавший мусфию:
– Пос-с-скольку бои не прекращаются, было решено, что ответс-с-ственность за это должны нес-с-сти вс-с-се люди, обитающие в с-с-системе Камбра. Другими с-с-словами, мы будем расс-с-сматривать их как прес-с-ступников. С-с-сражение должно быть прекращено немедленно. Ес-с-сли этого не произойдет, всех захваченных нами заложников ждет такой же конец, как и этих.
На лицах людей на экране отчетливо проступил ужас. Прозвучали выстрелы из «пожирающего» оружия. Хлынула кровь, тела несчастных конвульсивно задергались, и извивающиеся черви начали работу по их окончательному уничтожению. Изображение оставалось на экране до тех пор, пока последнее тело не перестало вздрагивать.
Гарвин отвел взгляд от экрана, увидел лицо Ньянгу и понял, что на собственном лице, скорее всего, застыло то же самое выражение.
– Он тоже так думал, – отозвался Ньянгу. – Выходит, вы оба ошибались.
– Мусфии, конечно, не дадут нам передышки, чтобы выпить за упокой его души, – проворчала Моника Лир.
– Да уж, – согласился Ньянгу – Ничего, рано или поздно это случится. Жаль только, что вместе с ним придется поминать стольких, что мы упьемся вусмерть.
– Я же говорю – ты на редкость жизнерадостный тип, – бросил Гарвин.
В бетонном бункере взвыл сигнал тревоги, и все трое бросились к своим постам.
На этот раз мусфии появились со стороны моря, послав свои «винты» низко над водой и используя Леггет как щит, чтобы помешать Корпусу открыть по ним огонь. «Велвы» и «аксаи» носились над головами, выискивая цели. Но их было немного среди дымящихся развалин.
– Всем ракетным установкам и артиллерийским точкам! – приказал Рао. – Отжимайте их вниз. Пусть падают в воду. Это не хуже прямого попадания.
Так и вышло. «Винты» врезались в воду, из-за их огромной скорости ставшей для них твердой, как бетон. Увидев это, пилоты других «винтов» занервничали и попытались набрать высоту, открывая выстрелам свое уязвимое брюхо. Гранатометчики высовывались из укрытий, выстреливали и снова исчезали под землей, прежде чем на них успевал обрушиться ответный удар.
Только один «винт» сумел добраться до побережья и высадить воинов, которым в качестве укрытия пришлось использовать трупы своих убитых раньше собратьев. Прятавшиеся в развалинах снайперы Корпуса открыли огонь. Мусфии отстреливались, но эта местность была для них чужой, и мало кому удавалось поразить противника.
Разочарование выбивает из колеи и порождает ярость, а она, в свою очередь, делает безрассудным. Мусфии утрачивали осторожность, и все большее их число присоединялось к своим мертвым собратьям. Таким образом, еще одна атака мусфиев захлебнулась, не успев даже толком начаться.
– Примите наши соболезнования, – сказал Рахфер, главный помощник Вленсинга.
Вленсинг оторвался от экрана, перевел взгляд на Рахфера и своего второго помощника Даафа.
– Мне его будет не хватать, – признался он. – Однако Аликхан не первый мой детеныш, погибший в сражении. Да и все мы в свое время умрем. Гораздо важнее, что он, плоть от плоти моей, умер достойно. – Рахфер в знак согласия сделал жест лапой. – Теперь Аликхан отошел в прошлое и не является больше частью уравнения, которое нам предстоит решать. Мы должны полностью сосредоточиться на том, чтобы покончить с этой абсурдной ситуацией. Просто глазам своим не верю, видя, что люди сражаются так умело. Ничего подобного не было, когда они воевали против этих презренных тварей, называющих себя 'раум.
– Возможно, именно тут и кроется ответ, – сказал Дааф. – Чем достойнее противник, тем яростнее они сражаются.
– Ну, это уже сантименты, – фыркнул Вленсинг. – Такую идею нечего и обсуждать. Как бы то ни было, мы несем очень большие потери, и это важнее всего.
– Почти четверть личного состава, – уточнил Рахфер.
– Может, стоит прибегнуть к ядерному оружию? – предложил Дааф.
– Ни в коем случае, – решительно возразил Вленсинг. – Сражения происходят в непосредственной близости от больших городов. Где гарантия, что радиация их не затронет? Даже Леггет может пострадать, поскольку их основная база находится совсем рядом с ним. Да и вообще, они зарылись так глубоко, что вряд ли это оружие окажется эффективным. Помните, когда все закончится, люди будут нужны нам для работы на шахтах, да и в других сферах.
– Почему они не вылезают из своих нор и не сражаются с нами, как положено воинам? – проворчал Дааф.
Рахфер готов был согласиться с ним, но заметил, что уши Вленсинга встали торчком, а глаза покраснели от гнева.
– Мне не нужны помощники-тупицы! С какой стати противник должен делать то, что для тебя привычнее, если он может добиться своего другими средствами?
– Все равно, – упрямо сказал Дааф, – это бесчестно.
– Бесчестно, да, – согласился Вленсинг и перевел взгляд на экраны, показывавшие, как идут сражения в разных точках планеты. – И еще это примитивно – зарываться в землю, словно черви. Ну что же, значит, пора менять тактику. У нас есть два выхода. Мы можем попытаться взять их «ос-с-садой», как это говорится на их языке, просто оказывая на них постоянное давление и дожидаясь, пока они сами выдохнутся. Мне не нравится это, потому что при таком подходе нас неизбежно ожидают новые потери. Я потратил немало времени, изучая их историю. Есть другой способ вести войну, которую они нам навязали. И хотя я не назвал бы его достойным, но, как говорится, каков вопрос, таков и ответ. Да и какая разница, в конце концов, если люди вообще не имеют понятия о чести и достоинстве?
– Не могу поверить в это, – сказала Язифь.
– До чего же ты наивна, дорогая! – воскликнул Лой. – Они чужеземцы, почти животные. Может, у них принято воевать такими методами?
– Я говорю не о мусфиях. Они, без сомнения, способны на все. Я не могу поверить, что вы с такой радостью готовы исполнять любые их прихоти, угадывать любые желания.
– Повторяю уже в который раз – у нас просто нет выбора. Наши тупые солдафоны, спасая свои шкуры, засели на этом острове, и до нас им нет никакого дела. И что мне прикажешь делать в таких условиях? Сказать мусфиям, чтобы они убирались подобру-поздорову? Как думаешь, долго они после этого будут раздумывать перед тем, как отключат все мои передающие станции и выгонят моих людей с работы?
– Странно, – сказала Язифь, не глядя на мужа. – У всех богатых людей, похоже, всегда одни и те же отговорки – дескать, то, что им не нравится, плохо не для них, а для их служащих. Тебя послушать, так мы стали теми, кто мы есть, исключительно из сострадания к вдовам и сиротам.
– Хорошо. В таком случае скажи, что я, по-твоему, должен делать? – Он начинал раздражаться. – Что сделала бы ты на моем месте?
Язифь задумалась.
– Скорее позволила бы мусфиям закрыть свое предприятие, чем предоставила им камеры и служащих, чтобы они на всю систему могли вещать то, что им нужно.
Куоро покачал головой:
– Твой отец перевернулся бы в гробу, услышав такие рассуждения. Он построил могущественную империю, вложив в нее всю свою жизнь, и даже представить себе не мог, что можно вот так запросто ее разбазаривать. Или хотя бы думать об этом. Ему чертовски повезло, что он умер раньше.
– Я прошу оставить моего отца в покое, – сказала Язифь. – Будь он жив, он наверняка был бы заодно с теми самыми тупыми солдафонами, о которых ты упоминал. Или, во всяком случае, пытался хотя бы помочь им.
– Ну, ты прямо сама Мисс Сопротивление, – усмехнулся Куоро. – Позволь спросить, а что, собственно говоря, ты такого особенного делаешь, кроме того, что целыми днями сидишь в своем особняке и заламываешь руки? Может, послала солдатикам бесплатный чай? Или, может, целыми днями скатываешь бинты, как это делали в незапамятные времена?
Язифь перевела взгляд за окно, во мрак, окутавший остров Шанс. Над ним проносились мусфийские суда, то и дело слышался грохот отдаленных разрывов.
– Не знаю я, что можно сделать, – ответила она. – Не знаю. Но постараюсь сделать что-то.
– Это, наверно, будет что-то выдающееся. Жду не дождусь, пока моя жена попадет в список главных мусфийских врагов.
– Они взяли заложников, – угрюмо сообщила мил Рине, командир Первого полка. Связь между Айре и базой Корпуса на мгновение нарушилась, но тут же снова восстановилась. – Тридцать заложников в Айре. Они пообещали, что то же самое вскоре сделают и в других городах. Странно, что они начали не с Леггета.
– Они сообщили, чего добиваются? – спросил коуд Рао.
– Ни слова, сэр. Но было объявлено, что по всем холоканалам завтра в полдень будет сделано специальное сообщение.
Рао вопросительно посмотрел на Ангару и Хедли.
– Надо постараться, чтобы солдаты не увидели эту завтрашнюю передачу, – буркнул Хедли. – Ничего хорошего их не ожидает.
Так оно и вышло.
– Передает айрское бюро «Матин», – произнес за экраном невыразительный голос диктора. – Мы выходим в прямой эфир по непосредственному указанию мусфиев.
На экране возникла высокая сплошная бетонная стена. Послышался стук открываемой стальной двери, и на фоне стены появились пятнадцать мужчин и женщин. Все они выглядели испуганными, сбитыми с толку и в страхе оглядывались по сторонам.
– Эти пятнадцать, – продолжал голос, – захваченные мусфиями заложники, оказавшиеся в таком положении по вине лидеров Камбры.
Послышался щелчок микрофона, и зазвучал другой голос, принадлежавший мусфию:
– Пос-с-скольку бои не прекращаются, было решено, что ответс-с-ственность за это должны нес-с-сти вс-с-се люди, обитающие в с-с-системе Камбра. Другими с-с-словами, мы будем расс-с-сматривать их как прес-с-ступников. С-с-сражение должно быть прекращено немедленно. Ес-с-сли этого не произойдет, всех захваченных нами заложников ждет такой же конец, как и этих.
На лицах людей на экране отчетливо проступил ужас. Прозвучали выстрелы из «пожирающего» оружия. Хлынула кровь, тела несчастных конвульсивно задергались, и извивающиеся черви начали работу по их окончательному уничтожению. Изображение оставалось на экране до тех пор, пока последнее тело не перестало вздрагивать.
Гарвин отвел взгляд от экрана, увидел лицо Ньянгу и понял, что на собственном лице, скорее всего, застыло то же самое выражение.