Банч Кристофер. Лики огня

   – У нас тоже так говорят, – сказал Аликхан. – Куда пойдем?
   Дилл ткнул рукой:
   – Вдоль побережья, пока не увидим остров Дхарма. Он где-то… вон там. Потом либо придет помощь от моих друзей, либо надо будет строить плот и плыть по морю.
   – Ты в самом деле веришь, что мы выживем в таких условиях? – спросил Аликхан. – И что наши кости не останутся гнить здесь, на этом позабытом всеми берегу?
   – Кто учил тебя нашему языку? Эдгар Аллан По? Уж конечно не я. Ладно, хватит ныть. Пошли.
   К несчастью, на побережье то и дело попадались ручьи, грязевые наносы, возникшие во время прилива, и вдающиеся в берег бухточки. И каждый раз, чтобы обойти препятствие, приходилось углубляться в джунгли. То и дело принимался идти дождь, что тоже затрудняло движение. Возвращаясь на побережье, они первым делом смывали с себя грязь и насекомых.
   – Знаешь, – разглагольствовал Дилл, в очередной раз выбираясь из воды на твердую поверхность, – когда я в следующий раз появлюсь на свет, то непременно обзаведусь хвостом, хотя бы таким коротким, как у тебя. С ним как-то легче ковылять по таким дебрям.
   – Ты так считаешь? Почему же люди до сих пор не имеют хвостов?
   – Я пошутил, – ответил Дилл. – Не слишком удачно, но в данных обстоятельствах ничего лучше в голову не лезет.
   – Согласен, – откликнулся Аликхан. – Я тоже не в восторге от того, как развиваются события.
   – Все это лишний раз показывает, как скверно может обернуться война. Ни тебе подвигов, ни славы, о которых все время твердят.
   Аликхан некоторое время молча рассматривал его, а потом встал:
   – Пойдем.
   Где-то около полудня они разбавили водой из ручья две порции сухого рациона из запасов Дилла. На одном было написано «Мясо в собственном соку», на другом – «Гиптель с бобами».
   – Ты враг, – заявил Дилл. – Поэтому получишь бобы. Он открыл свою упаковку, долил туда немного воды, снова запечатал упаковку и нажал кнопку подогрева.
   Содержимое упаковки начало нагреваться, оттуда пошел пар. Проследив за ним, Аликхан проделал все то же самое.
   – Мы будем есть пальцами? – спросил он.
   – Здесь сбоку должна быть ложка.
   – А-а. Умно.
   Они молча принялись за еду.
   – Поскольку ты ешь вместе со мной, – сказал Аликхан, – вряд ли можно предположить, что ты таким образом пытаешься отравить меня.
   – Теоретически, эти рационы предназначены совсем для другого, а именно, для выживания.
   – Превосходная теория. По-моему, теперь я готов идти прямо по воде, а может быть, у меня даже вырастут крылья.
   – Ага, выходит, этот гиптель не так уж плох.
   – Совсем даже не плох.
   Дилл раздвинул кусты, поискал надежную точку опоры, шагнул вперед и, услышав шипение, резко выставил руку с пистолетом. Шипение издавало создание, похожее на земную лягушку, но размером с человеческую голову.
   Оба повернули в сторону: Дилл – в одну, создание – в другую. Потом оно вдруг издало мощный рев – точно такой, какой прошлой ночью заставил его прятаться среди скал.
   – Это всего-навсего приветствие, – заявил Дилл. – Маленькие ребятки часто создают много шума.
   Аликхан, шерсть которого от неожиданности встала дыбом, немного расслабился.
   – Может, обсудим вопрос о том, чтобы вернуть мне пистолет?
   – Я пока не знаю, насколько можно верить твоему «честному слову». Поговорим, когда у меня созреет окончательный вывод.
   Усеянная мелкими островками река, изгибаясь, текла к океану. На ее берегу поднимался утес, образуя нависающий над ним выступ, достаточно большой, чтобы послужить укрытием от дождя, который теперь лил не переставая.
   Дилл сгреб в кучу валявшиеся ветки, нашел подгнивший пень, разбил его, вытряхнул из середины сухую труху и положил ее на растопку. Он поставил пистолет на низкую мощность и выстрелил. Когда труха вспыхнула, принялся терпеливо «скармливать» слабенькому огню ветки – сначала более мелкие, потом покрупнее; и так до тех пор, пока не разгорелось яркое пламя. Аликхан съежился на бревне, наблюдая за Диллом.
   – Я потрясен, – заявил он. – Меня ничему такому не обучали.
   – Твое обучение, надо думать, не было рассчитано на то, что тебя могут сбить. Мы более реалистичны.
   – Наверно, иногда не вредно оказаться в проигрыше. Это может быть полезным, – сказал Аликхан. – Когда я был учеником Сензы из Полперро, он и его сподвижники часто указывали на то, как сильно мусфии вредят себе, не умея извлекать пользу из анализа прошлого. В особенности из своих прошлых поражений. Мой отец считает, что все это глупости, унижающие наше достоинство. Нас, мусфиев, должны волновать только будущее и наши победы.
   – Проблема пустой болтовни в том, что от нее бобы в животе не появятся, – проворчал Дилл.
   – Надо думать, мы снова прибегнем к твоему рациону. Что ни говори, это лучше, чем ничего. Хотя мне не по душе, что мой долг тебе растет.
   – Пусть тебя это не волнует. Я предпочитаю иметь дело с теми, кто должен мне, а не наоборот, – успокоил его Дилл. – Но рацион я пока приберегу на случай непредвиденных обстоятельств. Пошли.
   – Я только-только начал обсыхать, – проворчал Аликхан, но поплелся вслед за Диллом к реке.
   – Ловля рыбы, урок номер один, – заявил Бен.
   – Я знаю, как ловить рыбу, – откликнулся Аликхан. – Мне срезать ветки на удочки, или мы сделаем сеть из полос ткани?
   – Я сказал – ловля рыбы, а не представление на эту тему. Сначала нужно выяснить, есть ли тут вообще рыба. Ох-хо-хо! Вот там что-то движется. Будем надеяться, что это «что-то» не рассчитывает само пообедать Беном Диллом или его приятелем.
   Теперь ищем милую такую, небольшую заводь. Не слишком глубокую, потому что тебе придется ходить по ней. Ты ведь ученик, а я мастер, все по справедливости. – Они двинулись вдоль реки. – Вот это вроде бы то, что надо. Главное, не слишком широко. У меня в аварийном запасе есть маленькая рыболовная сеть. Ею я перегораживаю выход, чтобы никто не мог сбежать, видишь? Хотя это маловероятно. Обучение начинается. Теперь внимательно смотри и слушай. И не приставай с вопросами, потому что это самая трудная часть.
   Он достал из кармана одну из гранат Аликхана, начиненную «осами».
   – Жаль, что это не разрывная граната или просто кусок телекса. Как нам объясняли насчет вашего оружия, нужно надавить вот на этот выступ, сосчитать до шести-семи, после чего граната взорвется, и «осы» начнут жрать твою плоть.
   – Будь осторожен, – предупредил Дилла Аликхан. – Если насекомые сразу не найдут цель, а ты будешь стоять слишком близко, они могут наброситься на тебя.
   – Они будут слишком заняты, пытаясь выплыть, – сказал Дилл. – Ну вот, теперь я готов к броску. Выбираю правильную позу, включаю эту дьявольскую штуку и швыряю ее точнехонько вон в тот водоворот, где мы только что видели свою замечательную добычу.
   Граната упала в заводь и спустя несколько мгновений взорвалась с глухим звуком, подняв в воздух небольшой столб пенящейся воды. Вскоре на поверхность всплыла рыба.
   – Теперь начинаем собирать урожай. Полезай в заводь и выбрасывай рыбу на берег. Да пошарь поглубже, наверняка у самого дна еще плавают оглушенные. Они быстро начнут приходить в чувство, так что не пугайся, если они затрепыхаются, когда будешь хватать их.
   Спустя несколько минут на берегу выросла внушительная груда рыбы.
   – Теперь мы очистим их, а внутренности бросим обратно в реку. Заметь, мы будем заниматься этим здесь, а не в нашем временном лагере, потому что только Господь знает, какие звери водятся в этой дикой местности, и нам ни к чему выступать для них в качестве приманки.
   – Ух, ты, сколько рыбы! – воскликнул пораженный Аликхан. – Мне, наверно, даже половины не съесть.
   – Ну, тут можно поступить по-разному, – сказал Дилл. – Если бы мы знали точно, что проблуждаем в этих джунглях долго, нам следовало бы задержаться на денек и закоптить часть рыбы на огне. А если бы у нас было больше этих твоих маленьких грохоталок, мы могли бы позволить себе быть расточительными и по пути продолжали бы заниматься ловлей рыбы. Однако ни то, ни другое нам не подходит. У меня среди снаряжения есть веревка и крючки. Так что давай сегодня вечером просто съедим все, что осилим, двинемся в путь, а дальше будем ловить рыбу обычным способом.
   Поздним утром следующего дня они услышали завывание. Они стремглав бросились на звук и увидели спидстер, по виду из числа кораблей Конфедерации, то выныривающий из облаков, то снова скрывающийся за ними.
   – Черт возьми! – возбужденно закричал Дилл. – Вот и наше спасение, если я правильно понял.
   Он порылся в своем снаряжении и нашел зеркальце с дыркой посредине.
   – Посигналю ему. Вдруг этот тип, который, похоже, уснул там, среди облаков, случайно взглянет вниз и заметит нас!
   Судно накренилось и пошло на снижение, Дилл принялся подпрыгивать, размахивая руками.
   – Мне это не нравится, – сказал Аликхан.
   – Лучше попасть в руки наших людей, чем шататься по этим джунглям.
   – Может быть.
   Дилл нашел в своем аварийном запасе светящийся карандаш и включил его. Вспыхнул узкий световой луч длиной около трех метров и ударил в ветку дерева. Послышалось шипение, и ветка упала на песок. Место среза затлелось, и пошел дым. Уйдя дальше, луч коснулся воды и погас.
   – Проклятье! – выругался Дилл.
   Спидстер продолжал приближаться.
   – Ну, давай, малыш, давай, малыш, давай… Ох, черт бы тебя побрал! Слепая летучая мышь!
   Спидстер резко ушел вверх и скрылся за облаками.
   – Может, он набрал высоту, чтобы пойти за помощью… – растерянно пробормотал Дилл. Мусфий молча смотрел на него. – Нечего бросать на меня косые взгляды! Подождем.
   Прошло пять минут, десять, но корабль так и не вернулся.
   Еще два дня они шли по краю океана, ни разу не увидев кораблей ни в небе, ни на море. Питались рыбой, которую ловили на удочку.
   – Хватит, – заявил Аликхан в конце третьего дня. – Если я и дальше буду есть эту рыбу, у меня самого вырастут плавники.
   – С меня тоже хватит, – согласился Дилл. – Давай попробуем поймать кого-нибудь еще.
   Используя веревку из запасов Дилла, они соорудили небольшие силки и повесили их на длинную палку. Углубились в джунгли, нашли дерево примерно в том месте, где ночью шуршали животные, и укрепили на нем свою палку.
   – Звери прямо как люди – ленятся и ищут легкий путь, что, как известно, обычно плохо кончается, – объяснил Дилл. – Наше сооружение будет чем-то вроде мостика для зверушек, которые гнездятся на этом дереве. Они будут бегать вверх и вниз по нашей палке, а потом непременно засунут свои глупые головы в силки и – дело в шляпе. Особое жаркое Бена Дилла готово.
   Этим вечером они доели остатки рыбы, а рано на рассвете отправились в джунгли, посмотреть, как идут дела. Силки сработали хорошо – в четырех из пяти обнаружились головы маленьких млекопитающих. К несчастью, кроме голов, с которых все еще капала кровь, больше ничего не было.
   – Чему меня уж точно не учили, так это тому, что дела могут так обернуться, – обескураженно сказал Дилл.
   – Досадно, – согласился Аликхан. – Но хуже другое. Каким же должно быть это создание, чтобы вот так запросто пооткусывать им головы? Как-то не хочется, чтобы со мной обошлись так же.
   – Не будешь ли ты любезен вернуться в наш лагерь, друг мой, – спросил Бен, – и поймать в океане какую-нибудь вкусную рыбку?
   – Конечно. Но сначала, мне кажется, есть смысл перенести лагерь немного в сторону. Что скажешь?
   – Превосходный план. Тут обстановка… не слишком подходящая.
   Спустя день с небольшим они вышли к деревне. Или, точнее, к тому, что осталось от нее. Она была разрушена до основания. Совсем недавно и с воздуха, прикинул Дилл. До налета тут обитали человек двадцать рыбаков со своими женами и детьми. Остатки их лодок все еще валялись на берегу.
   Аликхан посмотрел на руины, на лицо Дилла. Видимо, он уже кое-что понимал в человеческой психологии, потому что не сказав ни слова, просто ушел в конец деревни.
   Бен бродил среди развалин, оцепенело подсчитывая искореженные, обуглившиеся комья, совсем недавно бывшие людьми. В конце концов он пришел в себя, осознал, что изменить что-либо не в его силах. Он понял, что у него не хватит мужества рыться в пепле в поисках чего-то, что может оказаться для них полезным. Он зашагал туда, где дожидался Аликхан.
   – Это сделали наши, – сказал мусфий.
   Его слова прозвучали не как вопрос. Дилл кивнул.
   – Эти люди не были воинами?
   – Не думаю.
   – Тогда это бесчестно.
   У Дилла хватило вежливости ответить:
   – Война – вообще дело бесчестное.
   Аликхан развел лапами в знак того, что отвергает это утешение.
   – Как думаешь, зачем это было сделано?
   – Откуда же мне знать? – сказал Дилл. – Может, дела пошли еще хуже, чем было прежде. Может, твой отец решил, что из гнид уже вылупились вши.
   – Что это значит?
   – Неважно.
   В молчании они продолжили путь.
   Уже в сумерках Дилл увидел гиптеля, пьющего из ручья воду. Сельские аборигены Камбры разводили их ради нежного белого мяса. Видимо, это было одно из таких животных. Во всяком случае, гиптель не выказал особого страха, когда Дилл замахнулся на него камнем.
   Дилл разделал животное, разжег костер, соорудил вертел из прочной зеленой дровины, зажарил гиптеля и подач его с плодами, которые нарвал в джунглях, вместо тарелок использовав широкие листья. Они поели, все еще обмениваясь фразами только по необходимости.
   После того как Аликхан зарыл в землю листья и кости гиптеля, они сидели, глядя на угасающий огонь, который еле-еле разгонял обступившую их со всех сторон тьму.
   – Если позволишь, – сказал Аликхан, – я хотел бы поговорить о том, что мы видели сегодня.
   – Может, лучше не надо? Я могу не сдержаться.
   – Думаю, мне следует рискнуть, – сказал мусфий. – Помнишь, я говорил, что был учеником мусфия, которого звали Сенза? Он лидер клана под названием Полперро. Они занимаются расчетами. Это те, кто решает, стоит ли ввязываться в то или иное рискованное предприятие, позволительно ли оно в свете нашего предназначения и, в конечном счете, допустимо ли с точки зрения наших законов.
   – Юристы?
   – Когда мой наставник обучал меня, он говорил, что это довольно точная аналогия. Как я уже говорил тебе, Сенза не раз повторял, что нужно учиться на прошлых ошибках. Такой ошибкой была та, которую мы совершили, сражаясь с Конфедерацией еще во времена отца моего отца. Он учил, что, даже уходя корнями в постыдное для нас прошлое, такие ошибки дают нам урок, служат руководством на пути в будущее. Он часто задавался вопросом, не является ли наше страстное желание чуть что ввязываться в битву, которое обеспечило нам власть над другими животными в процессе нашей эволюции, помехой или даже роковым пороком теперь, когда мы достигли уровня цивилизации. Хотя, конечно, то, что мы видели сегодня, нельзя назвать примером цивилизованности.
   Дилл кивнул, с трудом сдерживая закипающий гнев.
   – Мой отец убежден, что Сенза и его сторонники – предатели нашей расы. Когда ему стало известно, что я заинтересовался учением Сензы, он потребовал, чтобы я прервал занятия и поискал себе какое-нибудь другое дело. Я знал – он хочет, чтобы я стал воином. К тому же мне всегда нравилось летать. Таким образом, подумал я, мне удастся угодить ему. Знаешь, это нелегко – когда твой отец военный лидер. А как обстоит дело с твоими родителями?
   – Мне особенно рассказывать нечего, – ответил Дилл. – Моя мать имела ранчо в одном из вновь открытых миров. Это значит, что она выращивала животных на мясо. Отец был музыкантом и тем сразил ее наповал. Ну, и в результате на свет появился я. Когда мне было года три-четыре, он бросил ее. Черт меня побери, если я знаю, что с ним стало. Меня это никогда не интересовало.
   Меня мало чему учили, и когда я подрос, то отчетливо понимал только одно – что чертовски не хочу работать на ранчо. Работа, работа – без конца, и даже уехать никуда нельзя дольше, чем на день. Надо постоянно кормить, поить животных и убирать за ними навоз. Но, казалось, никакой другой возможности у меня нет.
   Когда мне было что-то около пятнадцати, мать отправилась на охоту, чтобы пополнить запас скота. Наверно, она была не слишком осторожна, потому что упала с баркаса, и ее затянуло под него.
   Я выставил наше хозяйство на продажу, и какой-то ублюдок, воспользовавшись моей молодостью и неопытностью, предложил мне всего пятнадцать процентов от той суммы, в которую оно оценивалось. Но я не стал торговаться или дожидаться лучшего покупателя – я был до смерти рад бросить все это.
   Я отправился в главный порт планеты и стал думать, что делать дальше. Случайно проходил мимо призывного пункта и… Ну, остальное понятно – романтика и прочее дерьмо в том же духе, – Дилл пожал плечами. – Так что, если речь идет об отце, на самом деле я ничего о нем не знаю.
   – Прошу прощения, – сказал Аликхан. – Я все еще не слишком хорошо знаю ваш язык, но, думаю, правильно понял твой рассказ. Приношу свои извинения. Всегда есть ситуации хуже той, в которой находишься.
   Но давай вернемся к тому, в чем я пытаюсь разобраться. И пожалуйста, пойми, когда я говорю все это, то пытаюсь прорваться сквозь чащу тех истин, которые мне с детства внушали отец и другие члены моего клана и которые до недавнего времени казались мне абсолютно верными.
   Мне не нравится то, с чем я столкнулся, прилетев сюда. Вообще не нравится. Мы, мусфии, и так обладаем определенным влиянием на Камбре, и мне совершенно непонятно, зачем нужно стремиться еще больше усилить его. Мне эта война кажется чем-то вроде свалки, которую устраивают детеныши, когда чувствуют, что когти у них отросли. С той лишь разницей, что там дело кончается лишь маленькими порезами, а здесь – горами трупов. Мне хотелось бы как-то повлиять на ход событий.
   – Ты всегда можешь перейти на нашу сторону.
   – И пойти против своих? Убивать их ради людей?
   – Прости, – сказал Дилл. – Это чушь собачья. Я не должен был так говорить.
   – Будем считать, что ты ничего не говорил. Но ведь наверняка можно сделать хоть что-то.
   – Если ты, в конце концов, придумаешь, что именно, обязательно дай мне знать.
   На следующий день разразился шторм. Деревья в джунглях гнулись и ломались, брызги морской пены размывали границу между морем и воздухом, ветер швырял песок в лица Дилла и Аликхана. Они спрятались под деревом, достаточно прочным, чтобы устоять под напором ветра, и разговаривали или, точнее, пытались разговаривать под грохот разбушевавшейся стихии.
   Как обойтись без трупов и убийств, они так и не придумали, но оба были согласны в том, что предпочли бы играть в боевые игры, а не иметь дело с настоящими ракетами и бомбами.
   Но война, похоже, является неотъемлемой частью вселенной.
   – По крайней мере, до тех пор, – сказал Аликхан, – пока те старики, которые начинают войны, не должны сами сражаться в них.
   – Может быть, – Дилл откусил сорванный в джунглях фрукт, – в солдаты нужно рекрутировать тех, кто постарше.
   Аликхан издал звук, обозначающий веселье, и сделал лапой жест отрицания.
   – Нет. Даже если бы нам это удалось, старики все равно развязали бы войну, а потом сидели бы со своими друзьями хоть и на передовой, но в уютных командных кабинетах и рассуждали о том, как ужасно, что снова разразилась война.
   – Долго еще до того места, о котором ты говорил с такой таинственностью и откуда, по твоим словам, можно добраться до цивилизации? – спросил Аликхан. – Джунгли наводят на меня тоску, и я все время голоден.
   – Потерпи, странник, еще каких-нибудь пять миль.
   Аликхану было непонятно, что означают слова «странник» и «миля» и почему Дилл то и дело принимался хохотать. Хотя причину последнего он, пожалуй, понял, когда с наступлением вечера они все еще брели по побережью, зажатому между водой и дикими джунглями. На протяжении дня Дилл четырежды прибегал к своей лжи – этому излюбленному методу командиров на марше – и каждый раз был не в силах удержаться от смеха.
   В океан вдавался длинный каменный мыс, и они внимательно обследовали его.
   – Похоже, снова придется углубляться в джунгли, чтобы обойти эту гряду, – проворчал Дилл.
   – Нельзя придумать чего-то другого? – спросил Аликхан. – Похоже, обходить придется долго – это горное образование тянется в глубь острова довольно далеко.
   – Так оно и есть. Но огибать его со стороны моря по этим сумасшедшим волнам нравится мне еще меньше. Что скажешь?
   – Может, удастся забраться на вершину, а потом спуститься с той стороны?
   Дилл вздохнул:
   – Это не хуже и не лучше, чем все остальное. Ладно, попробуем. Все, чем мы рискуем, это ногти… и когти.
   Дилл надел ремни антиграва, включил его на полную мощность, подошел к скалам, нашел опору для ноги и начал подниматься. Аликхан следовал за ним по пятам. Вскоре выяснилось, что взбираться не так уж трудно – скала оказалась старая, вся в трещинах, было куда поставить ногу и за что уцепиться рукой.
   Мусфий карабкался гораздо ловчее Дилла.
   – Ну, в точности полевые тренировки в РР, – тяжело дыша, бормотал Дилл. – Я солдат, а не скалолаз. Черт, сколько еще лезть… Вот бы кто-нибудь сверху сбросил веревку…
   Он протянул руку, чтобы уцепиться за выступ скалы, и тут двигатель антиграва сдох. От неожиданности Дилл вскрикнул, потерял равновесие и, пролетев метров десять, упал в небольшую заводь, отделенную от моря выступающей скалой. Он вынырнул на поверхность, судорожно барахтаясь и отплевываясь.
   – Иду! – закричал Аликхан и бросился вниз – туда, где волны плескались о берег маленькой заводи.
   – Я… Вроде все в порядке… – Дилл добрался до края скалы и уцепился за него. – Черт возьми, придется научиться плавать, как следует.
   Аликхан был уже совсем рядом и протягивал Диллу лапу. Тот потянулся к нему, ноги у него соскользнули, и он снова рухнул в воду, но тут же вынырнул, судорожно молотя руками.
   – Я держу тебя, – Аликхан начал вытягивать его.
   И тут в заводи за спиной Дилла мелькнуло что-то – шипящее, точно набегающие на берег волны, серое, клювастое, с вертикальной щелью единственного глаза. Дилл зашарил рукой по карманам в поисках пистолета. Аликхан продолжал тащить его на себя, и тут зверь – кто бы он ни был – вцепился когтистой лапой в ногу Дилла.
   – Опусти голову! – закричал Аликхан, и Дилл рефлекторно повиновался, погрузив лицо в воду.
   Позади него что-то сильно грохнуло, и на мгновение он почувствовал сильное давление на барабанные перепонки, глаза и нос. Потом это ощущение пропало, когтистая лапа разжалась, и Аликхан снова энергично потащил его к себе.
   – Вылезай! Я не знаю, убил его или нет!
   Хватая ртом воздух и помогая друг другу, они выползли на берег, принялись яростно карабкаться вверх и, остановившись только на вершине скалы, обернулись, глядя на заводь. На мгновение поверхность воды раскололась, оттуда вынырнуло что-то с разорванными конечностями, вытекшим глазом и тут же снова ушло под воду.
   – Господи Иисусе… – пробормотал Дилл. – Что это было?
   – Не знаю, – ответил Аликхан. – В нашем кратком справочнике сказано лишь, что в море и джунглях этого мира водится много неизвестных существ и что нужно быть осторожным.
   Дилл скептически посмотрел на молодого мусфия:
   – Тогда другой вопрос, поинтереснее. Каким это образом ты убил или, скорее, оглушил его, поскольку он все еще барахтается там, внизу?
   – На самом деле в моем «аксае» было три гранаты с «осами», – ответил Аликхан. – Одну ты просто не заметил.
   – Это что же – ты уже сто раз мог дождаться, пока я усну, прихлопнуть меня и продолжить путь в одиночку?
   – Мог, – ответил Аликхан. – Но ведь я дал тебе «честное слово».
   – Сукин ты сын, – Дилл протянул ему раскрытую ладонь.
   – И что мне с ней делать?
   – Ты плохо знаешь местные обычаи. Сожми мою руку и потряси ее вверх и вниз.
   – Вот так?
   – Именно так. И возьми обратно свой проклятый пистолет.
   Позже в тот же день они услышали шум двигателя и стали шарить глазами по небу.
   – Нет, – сказал Аликхан. – На воде. Вон, видишь?
   – Судно.
   – Может, еще раз попробуешь свое зеркальце?
   Дилл так и сделал, и на этот раз их заметили. Рыболовецкое судно изменило курс, направилось в их сторону и остановилось метрах в двадцати от берега.
   – Вижу вас, – послышалось из громкоговорителя. – Выглядите вы, прямо скажем… Кто за старшего?
   – Я! – закричал Дилл. – И нам нужна помощь. Мы пилоты, были сбиты несколько дней назад.
   – Ты не возражаешь, если я разнесу на куски это мохнатое дерьмо? У меня, знаешь ли, совсем недавно погибли друзья в бухте Бокейдж.
   Из кабины вышла женщина с ружьем в руках и остановилась у леера капитанского мостика.
   – Нет! – закричал Дилл. – Он с нами! Мы оба из Корпуса, из лагеря Махан, остров Шанс.
   – Нечего заливать мне, дружок. Или, может, этот чужеземец накачал тебя какими-то своими наркотиками?
   – Ничего подобного. Видишь? У меня пистолет. Уверяю тебя, этот мусфий абсолютно безвреден.
   – Вот как… Ладно, вы доплывете?
   – Он – да, а я плаваю плохо.
   – Я подойду как можно ближе к берегу, – сказала женщина. – Вам останется только забраться на судно.
   – Хорошо.
   Дилл вошел в воду и поплыл, Аликхан следом. На капитанский мостик вышел мужчина с багром в руке.
   – Хватайся за него, – сказал он.