Страница:
— Да, мэм. Джек обо всем мне рассказали. Не беспокойтесь.
Люсиль кивнула, но при этом еще больше помрачнела — такой поворот событий ей совершенно не нравился.
Закрепив последние коробки на крыше экипажа, молодой человек вернулся к крыльцу с большим зонтом в руке. Взглянув на темное небо, Люсиль поморщилась. Тучи над головой сгустились, отчего серый утренний свет стал еще более тусклым и дождь усилился. Совсем не о таком дне мечтала Люсиль, представляя веселую поездку в Додж.
Подняв глаза на подошедшего возницу, она ступила под зонт — молодой человек раскрыл его над ее головой — и направилась к стоявшей в конце дорожки карете. Люсиль не сомневалась, что это Джек велел племяннику взять большой закрытый экипаж и предусмотрительно задернуть на оконцах шторки. Она знала, что Джек заботится о ней, и была ему за это благодарна.
Но почему этот долговязый парень так торопится? Она едва поспевала за его размашистым шагом. Люсиль выразительно взглянула на торопливого возницу, но тот, казалось, не замечал ее немого укора. Девушка вздохнула и постаралась не отставать, решив, что молодой человек скорее всего получил от дяди наставления доставить ее к карете как можно быстрее, чтобы не промокла.
У дверцы экипажа возница быстро закрыл зонт — он все делал стремительно — и, подхватив девушку под локоть, помог ей забраться внутрь. «Чуть ли не втолкнул», — подумала Люсиль, снова поморщившись. В карете было темно, и девушка, невольно ахнув, в раздражении повернулась к кучеру, но тот молча захлопнул дверцу. Вскоре Люсиль почувствовала, что экипаж тронулся с места. Причем тронулся столь стремительно, что она едва удержалась на сиденье.
— Черт бы его побрал, — пробормотала Люсиль. — Действительно, что за обращение?..
Решив отчитать бесцеремонного кучера, Люсиль вскинула руку, чтобы постучать в стенку экипажа, но тут вдруг из дальнего угла послышался знакомый голос:
— Успокойся, Люси. Харви делает то, что ему велели, и, как бы ты ни стучала, скорости он не снизит. К тому же, полагаю, быстрая езда ему по душе.
Люсиль замерла, затем, шумно выдохнув, повернула голову. И тотчас же шторка на окне отодвинулась в сторону, и девушка увидела своего спутника.
— Пат? Что… что ты здесь делаешь?
— Люси, дорогая, как ты могла подумать, что я позволю тебе путешествовать в одиночку?
Люсиль тяжко вздохнула; такого развития событий она никак не ожидала.
— Знаешь что, Пат… не смей так со мной разговаривать! И не называй меня Люси, черт побери!
Знакомые зеленые глаза пристально посмотрели на нее, и Люсиль вдруг почувствовала, что ей стало трудно дышать. Но что же с ней происходит?..
— Люси, ты должна понимать, что я не мог допустить, чтобы ты села в поезд и отправилась в Додж в одиночку. — Пат осторожно привлек девушку к себе и, по-прежнему глядя ей в глаза, добавил: — Дорогая, как ты могла подумать, что я позволю тебе отправиться в этот ужасный ковбойский город? И как могла подумать, что я позволю тебе броситься на шею мужчине, которому ты совершенно не нужна?
Люсиль отбросила руку Пата и закричала:
— Будь ты проклят, Уоллис Паттерсон! И ты ошибаешься! Нет такого мужчины, которого я не завоюю, если пожелаю! Готова заключить с тобой пари, что в течение часа с момента приезда я заставлю Рэнда Пирса ходить по струнке. Мы с ним…
Пат рассмеялся и снова положил руку на ее плечо:
— Люси, забудь слово «мы», когда говоришь о Рэнде Пирсе. И запомни: этот период в твоей жизни давно закончился. Пойми, дорогая, Рэнд Пирс — совсем не тот мужчина, который тебе нужен.
— Не тот?.. — в замешательстве переспросила Люсиль. — Полагаю, ты ошибаешься. Черт побери, убери свою руку!..
— Перестань, Люси. Успокойся, пожалуйста, и выслушай меня. Видишь ли, дорогая, настало время понять, что Рэнд Пирс действительно не тот, кто тебе нужен. Чтобы найти того, в ком нуждаешься, не стоит ехать в Додж. Этот человек сидит рядом с тобой и смотрит в твое чертовски прелестное личико. И он говорит, что не позволит тебе допустить ужасную ошибку. Посмотри внимательно, Люси. Кого ты видишь?
Люсиль захлопала ресницами. Что он сказал? Пат — ее мужчина?.. Он что, свихнулся?
— Ты сошел с ума! Ведь мы даже не нравимся друг другу!
— О, Люси… — На губах Пата заиграла улыбка. — Поверь, слово «нравиться» не имеет ничего общего с тем, что я к тебе испытываю. Я знаю, что ты капризная девчонка, мегера, а не женщина, но все остальные тебе и в подметки не годятся. И если я сошел с ума, то только потому, что ты свела меня с ума. Выходит, дорогая, ты сама в этом виновата и должна нести ответственность. Теперь ты обязана вернуть меня… в прежнее состояние. А для этого есть только один способ…
Глаза Люсиль расширились и сделались как блюдца — она в изумлении смотрела на молодого человека. Неужели он такой нежный, этот Пат? Такого Пата она совсем не знала и никогда с ним не встречалась. Девушка внезапно ощутила слабость, с которой не могла справиться, почувствовала себя уязвимой и со-вершеннЬ беззащитной, и это очень ее испугало.
Собравшись с духом, Люсиль закричала:
— Убери свои руки, Уоллис Паттерсон! Я еду в Додж, но ты со мной не поедешь!
Пат тут же нахмурился и заявил:
— Ты отчасти права, дорогая Люси. — Он убрал руку с ее плеча и добавил: — Да, ты права, я действительно не еду с тобой в Додж…
Люсиль внимательно посмотрела на собеседника. Не едет?! Но почему? Не может быть… А может, он все-таки… О Господи, о чем она думает?!
— …А не еду я с тобой в Додж по очень простой причине, — продолжал Пат. — Дело в том, что ты тоже не поедешь в Додж…
— Не поеду? Ошибаешься, Уоллис Паттерсон! Ничто не помешает мне встретиться с Рэндом в Додже. Ничто, понятно? А если… — Люсиль не сумела договорить, вдруг почувствовав такой странный отвратительный запах, что у нее перехватило дыхание. И тотчас же послышался голос Пата:
— Спокойно, Люси. Ты не поедешь в Додж, ты поедешь со мной. Но сначала ты поспишь, дорогая…
В следующее мгновение рука Пата обхватила Люсиль за плечи, а другая рука поднесла к ее лицу сложенный в несколько раз носовой платок.
— Ты будешь спать, моя милая, и забудь о Додже… Люсиль неистово забилась в его руках, пытаясь отвернуться от тяжелого запаха, вливавшегося ей в нос и рот:
— Пусти меня, негодяй! Пусти меня… меня…
Люсиль почувствовала головокружение и какую-то странную слабость… И тотчас же все поплыло у нее перед глазами. Уже засыпая, она подумала: «Я ему этого никогда не прощу… Никогда…»
Чтобы распределить дежурства, они тянули соломинки. Билли выпала вторая смена, но она не была уверена, что именно этого хотела, — возможно, поэтому почти всю дорогу молчала. Вместе с ней в город отправились Уилли, Стюарт, Карлайл, Уонд, Холл и Джонсон. Остальные же остались нести вахту; им предстояло дожидаться утра, и только после возвращения первой группы они могли тоже насладиться заслуженным отдыхом. Но Билли не разделяла радости спутников. Она то и дело вспоминала, как Стюарт похлопал ладонью по мешочку с деньгами, собранными погонщиками, и, лукаво подмигнув, произнес:
— Лотта Макдевитт…
Билли прекрасно понимала, что это она во всем виновата. Виновата в том, что Рэнд изменился и разучился улыбаться. Она сказала, что он ей не нужен, и он до сих пор не мог справиться с болью, которую причинили эти слова. Будь она более великодушной — сумела бы его утешить хотя бы на время, но, очевидно, она думала только о себе…
Вспомнив о незнакомой красавице Лотте Макдевитт, Билли тяжко вздохнула. Ей представилось, как Рэнд целует эту женщину в губы, как его руки нежно обнимают ее и ласкают… И тут же она вспомнила, что испытывала, когда Рэнд ласкал ее, Билли, и вспомнила, как трепетала от восторга, лежа в его объятиях. Она вспоминала его хриплый шепот и сияние голубых глаз, когда он в минуты страсти выкрикивал ее имя. Она хотела, чтобы это никогда не кончалось, и ей сейчас было невыносимо думать, что Рэнд может точно так же лежать с другой женщиной, что он будет прикасаться к той другой так же, как прикасался к ней…
Билли охватила дрожь, и, пытаясь взять себя в руки, она на мгновение зажмурилась. Тут ей вдруг вспомнилось: Рэнд уехал в город задолго до них — сказал, что должен уладить кое-какие дела. А в Додже встречались покупатели со всех концов страны — Билли прекрасно это знала. Порой в Додже продавался скот, который надлежало доставить за Иеллоус-тон. Знала она и то, что стада часто переходили от одного владельца к другому, так что покупатель иногда не видел, что приобретал. То же самое можно было сказать и о лошадях, и Билли знала, что Рэнду еще предстояло найти покупателя на свой табун — эти лошади могли принести очень неплохую прибыль.
Да, возможно, Рэнд действительно уехал по делам, возможно, он вовсе не нуждался в помощи Стюарта для «снятия напряжения». А может, все же будет лучше, если он найдет себе женщину? Ведь в Додже множество доступных женщин, и они не навлекут несчастья на его голову. А она, Билли, все равно уйдет. Уедет, потому что должна так поступить.
Прошедшей ночью Билли приняла твердое решение и теперь намеревалась при первой же возможности улизнуть от мужчин, чтобы выяснить, какие поезда идут в северном направлении…
Внезапно все оживились — приближался Додж. Уилли и Стюарт тотчас же пришпорили своих лошадей. Джереми Карлайл с оглушительными криками и улюлюканьем последовал за ними. Потом вдруг обернулся и, заметив, что Билли отстала, развернул коня и подъехал к ней. Девушка взглянула на него вопросительно. Джереми же с озорной улыбкой с силой шлепнул Джинджер ладонью по крупу. Гнедая тут же рванулась вперед, так что Билли едва не вылетела из седла. За спиной раздался веселый смех молодого человека. Несколько секунд спустя он догнал девушку, и они вместе с остальными гуртовщиками въехали в Додж.
Заметив своих людей, Рэнд вздохнул с облегчением. К счастью, Билли не осталась дежурить в первую смену. Он уже решил, что если она останется в лагере, то он вернется к стаду, чтобы серьезно с ней поговорить. Последние недели он только и делал, что размышлял над сложившейся ситуацией, сводившей его с ума. Билли должна дать ему еще один шанс. На этот раз все сложится по-другому. Он сделает все возможное, чтобы Билли наконец-то поняла: только с ним будет счастлива и только с ним сможет избавиться от своих страхов и… Впрочем, не следует забегать вперед. Сейчас главное — чтобы она выслушала его, а добиться этого не так-то просто.
В Додже у него было множество дел. Для начала он снял номер в гостинице и проверил, не зарегистрирован ли там Джесс Уильяме. Не исключалась вероятность, что десятник не получил его телеграмму и, будучи человеком ответственным, прибыл в Додж, чтобы приступить к исполнению своих обязанностей. В таком случае Рэнд угостил бы Джесса шикарным обедом и выпивкой и заплатил ему за работу, выполнять которую тому не пришлось. Рэнд не хотел расставаться с Билли. Он чувствовал, что по пути в Монтану ему, возможно, придется использовать каждую минуту, чтобы заставить девушку поверить: на его слово можно положиться.
Кроме того, он обошел все салуны на Мэйн-стрит и выяснил, не наводил ли кто-нибудь о Билли справки. Он опасался, что Карл Уитли со своей бандой по-прежнему за ней охотится. Рэнд твердо решил, что в Додже поговорит с Билли с глазу на глаз. Он долго обдумывал все, что скажет ей, и очень надеялся на сей раз ее переубедить.
Рэнд побывал у цирюльника и теперь чувствовал себя, как юнец накануне первого свидания. Он даже заглянул в магазин и купил себе новый костюм. По дороге ему попалась лавка с коллекцией женского ночного белья на витрине, и он, не в силах удержаться, зашел туда. Вскоре Рэнд покинул магазинчик со свертком в руке — он купил для девушки белое кружевное белье и белые атласные туфельки.
Уже шагая по улице, Рэнд вспомнил, как продавщица, кокетливая полногрудая брюнетка, предложила продемонстрировать белье на себе, если он не возражает. Взгляд девицы недвусмысленно свидетельствовал о том, что она с величайшим удовольствием оказала бы ему и другие услуги, прояви он заинтересованность. Но Рэнд лишь усмехнулся в ответ и вышел на улицу. А ведь еще несколько месяцев назад он непременно последовал бы за девушкой в заднюю комнату, чтобы воспользоваться ее предложением. Из магазинчика он ушел бы, весело насвистывая, и больше никогда не вспоминал бы о брюнетке. Но сейчас Рэнд поступил совсем иначе, и этот эпизод являлся еще одним свидетельством того, что он очень изменился за последнее время: ему нужна была только одна-единствен-ная женщина — та, которая скакала ему навстречу вместе с разудалыми ковбоями.
Рэнд сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. Он уже мог разглядеть Билли и видел ее грустное лицо. О чем она думала? Когда они смогут остаться наедине, чтобы поговорить? О Боже, нужен ли он ей?
В окружавшую ее темноту проник какой-то стук… Люсиль тихонько застонала, пытаясь открыть глаза, и тотчас же услышала у своего уха шепот, причем голос казался знакомым:
— Дорогая, вот ты и проснулась наконец-то. Открывай глазки. Я дал тебе только чуть-чуть понюхать хлороформа, моя милая, а ты проспала все утро.
Знакомый голос умолк, и что-то мягкое скользнуло по ее щеке и губам. Тут Люсиль окончательно пробудилась; вырвавшись из объятий сна, она открыла глаза — и громко вскрикнула от неожиданности. Уоллис Паттерсон?.. Но почему?.. Где?.. Каким образом?..
Чуть приподнявшись, Люсиль повернулась к окну. В стекло по-прежнему барабанил дождь. Окинув взглядом комнату, она поняла, что находится в незнакомой, со вкусом обставленной спальне — бросилась в глаза изысканная мебель красного дерева, стены, обтянутые дорогим шелком, и шелковая же драпировка на кровати, широкой и довольно удобной, но… Но рядом с ней, на той же кровати, расположился Уоллис Паттерсон! Он смотрел на нее с улыбкой, и в его зеленых глазах плясали искорки.
Люсиль попыталась сесть, но тут же почувствовала ужасное головокружение: Упав на подушки, она закрыла глаза.
— Не спеши, полежи еще немного спокойно, дорогая, — раздался у ее уха голос Пата.
Несколько минут спустя Люсиль почувствовала, как молодой человек приподнял ее за плечи и поднес к губам стакан:
— Выпей, моя милая. Выпей, Люси.
Опять Люси?! Черт бы его побрал! Люсиль распахнула глаза и попыталась отстранить Пата:
— Не смей так меня называть! И мне ничего не нужно. Я только хочу…
У нее снова закружилась голова, и она откинулась на плечо Пата. Тот вновь поднес к ее губам стакан, и на сей раз в его голосе послышались нотки раздражения:
— Ты не успела прийти в себя, а уже пытаешься со мной драться. Делай, что тебе говорят, черт подери! Выпей это — и сразу же почувствуешь себя лучше.
Осознав, что сопротивляться бесполезно, девушка сделала глоток. Оказалось — бренди… Она сделала еще один глоток, еще… Внезапно Пат рассмеялся и сказал:
— Не торопись, дорогая. Ты уже опустошила стакан. Больше я тебе не дам ни глотка. Я не хочу, чтобы ты снова уснула…
— Уснула?..
И тут ей вспомнилась поездка в карете и слова Пата: «Ты не поедешь в Додж. Ты будешь спать». Да, кажется, так он сказал.
Спать?!
Люсиль снова повернулась к окну:
— Где я? Сколько времени? Как долго я спала?
— Слишком много вопросов, Люси. На все сразу я ответить не сумею. Поэтому отвечаю на первый. Дорогая, ты находишься в моем загородном особняке.
— В твоем особняке?..
— И ты проспала несколько часов.
— Несколько часов! Но поезд… Я должна была ехать в Додж…
— Это не имеет значения, Люси…
— Нет, имеет! Потому что… — Озадаченная страшным выражением, появившимся на лице Пата, девушка внезапно умолкла.
Пат тем временем продолжал:
— Все правильно. Я говорил тебе, что Рэнд не тот мужчина, который тебе нужен.
Люсиль вспыхнула и прокричала:
— Отпусти меня немедленно! Ты… ты совершил похищение. Ты привез меня сюда против моей воли! Если об этом узнает мой отец, он…
— Люси, неужели ты на самом деле собираешься все ему рассказать? Тогда тебе придется выложить все начистоту.
— Я хотела сказать ему…
— После возвращения?..
Люсиль с вызовом вскинула подбородок:
— Это тебя не касается.
— Ошибаешься, Люси. Девушка нахмурилась и пробурчала:
— Меня зовут Люсиль…
— И ты ужасно капризная девица, которую я не выпущу из своих объятий, пока не докажу ей, что она допускает ошибку, преследуя Рэнда Пирса.
— Не выпустишь из объятий?..
— Ты же не станешь отрицать, дорогая, что находишься в данный момент в моих объятиях?
Тут Пат улыбнулся и запечатлел на ее губах нежный поцелуй. Вероятно, этот поцелуй придал девушке сил, потому что она вдруг высвободилась из объятий молодого человека и встала на ноги. Покосившись на дверь — до нее было слишком далеко, — она повернулась к Пату и заявила:
— Не смей надо мной насмехаться, Уоллис Паттерсон! Ты негодяй и распутник, и я не собираюсь оставаться в этом… в этом логове порока и беззакония, какую бы силу ты ни приложил, чтобы удержать меня здесь.
Улыбка Пата стала еще шире.
— Вот как, Люси? А тебе не кажется, что ты переигрываешь? У меня нет намерений приковывать тебя цепями к кровати и насиловать ради удовлетворения животной страсти, если ты на это намекаешь. — Заметив удивление, промелькнувшее в ее взгляде, он добавил: — Надеюсь, что я тебя не разочаровал…
В ответ Люсиль лишь застонала и, покачнувшись, побрела к двери. Заметив, что на ней нет туфель, она остановилась и, обернувшись, спросила:
— Где мои туфли? Я ухожу… немедленно… Пат неопределенно пожал плечами:
— Что ж, если ты так настаиваешь… Но имей в виду, Люси, до города довольно далеко… Не советую идти тебе в такую погоду. И я не имею ни малейшего представления, что ты сделала со своей обувью…
— Что я сделала со своей обувью? Да ты… ты…
— Но если будешь хорошей девочкой и останешься в моем доме на несколько дней погостить…
— На несколько дней?
— Да, на несколько дней. По крайней мере ты столько времени собиралась провести в Додже, разве нет?
— Я собиралась пробыть в Додже ровно столько, сколько могло понадобиться, чтобы дождаться прибытия Рэнда. И от своих планов я не отказываюсь.
Пат сделал над собой усилие, чтобы сохранить на лице улыбку.
— Мне показалось, что я уже все тебе объяснил, Люси. В Додж ты не поедешь. Ты несколько дней пробудешь в моем доме гостьей, так что с Рэндом тебе встретиться не удастся. Все это время я буду с тобой. Но навязывать тебе свое общество я не намерен. Вопреки тому, что ты думаешь или предпочитаешь думать, я не насильник.
Щеки девушки вспыхнули.
— Кем же вы тогда себя считаете, мистер Паттерсон?
— Я бы назвал себя человеком, который стремится помешать тебе совершить ужасную ошибку, человеком, который любит тебя… и намерен доказать тебе, что и ты его любишь.
Люсиль захлопала глазами.
— Я… люблю тебя? Да ты спятил!
— О нет, Люси, ты ошибаешься. Напротив, я весьма благоразумный человек. И ты убедишься в этом, когда наше совместное заточение подойдет к концу. Ты поймешь, что я во всем абсолютно прав.
Ошеломленная словами молодого человека, Люсиль покачала головой и прошептала:
— Он спятил… Конечно же, он спятил…
Пат рассмеялся и сказал:
— Я ненадолго тебя оставлю, но тебе не нужно бежать за мной до двери, Люси. Я знаю, что ты хотела бы немного подкрепиться и переодеться во что-нибудь более удобное. К тому же у твоего платья все еще мокрый подол, разве нет?
Люсиль бросила взгляд на свою юбку и поморщилась. Он все замечает, черт бы его побрал!
— Большая часть твоего багажа распакована, — продолжал Пат. — Вся твоя одежда висит в шкафу. Не хватает только туфель, которые на тебе были. Как ты думаешь, минут тридцать или около того тебе хватит, чтобы подготовиться к обеду? Я попрошу миссис Ганнерсон накрыть к этому времени на стол…
Люсиль мысленно улыбнулась. Значит, они здесь не одни… Что ж, она постарается убедить эту миссис Ганнерсон…
— Нет-нет, Люси, не тешь себя надеждой. Миссис Ганнерсон меня не подведет. Это очень милая пожилая дама. Она отличная стряпуха и прекрасная экономка, но, к сожалению, глухонемая. К тому же она не умеет читать. Я общаюсь с ней на языке жестов.
— На языке жестов?
— Да, в этом отношении у меня большой опыт и…
Люсиль топнула ногой и закричала:
— Заткнись, ублюдок!
Пат весело рассмеялся:
— Люсиль, ты становишься еще очаровательнее, когда злишься.
Девушка молча отвернулась, Пат же направился к двери. Уже взявшись за ручку, он бросил через плечо:
— Через тридцать минут, дорогая, я за тобой приду. — Тут Люсиль все же взглянула на него, и он добавил: — Я уверен, что мы прекрасно проведем время вместе.
В следующую секунду Пат исчез за дверью, и тотчас же в замке повернулся ключ. Сообразив, что ее заперли, Люсиль подбежала к двери и принялась молотить в нее кулаками:
— Паттерсон, не смей запирать меня на замок!
— Через тридцать минут, Люси, — послышалось в ответ.
В салуне «Длинная ветка» звучала музыка и то и дело раздавались взрывы хохота. Надвинув шляпу на лоб и сделав еще один глоток из своего стакана, Билли направилась к столу, за которым играли в фараон. Рэнд, сидевший в дальнем углу, внимательно наблюдал за ней.
Приехав в город, Билли решила, что ей лучше всего последовать за мужчинами, поэтому она и зашла вместе с ними в ближайший салун. Она прекрасно знала, что Рэнд не сводит с нее глаз, и не подавала виду, что ждет удобного момента, чтобы улизнуть. Рэнд встретил их, когда они только въехали в город. Гуртовщики шумно поприветствовали своего босса и, спешившись, о чем-то с ним заговорили. Билли же, стоявшая чуть в стороне, то и дело перехватывала его пристальные взгляды. Последние два месяца она видела его каждый день, но только сейчас поняла: та сила, что влекла ее к нему, ничуть не уменьшилась.
Гладко выбритый, в новом костюме, Рэнд был неотразим. И сейчас он совершенно не походил на ковбоя, скорее на удачливого скототорговца, кем, собственно, и являлся. К тому же он избавился от своего видавшего вида стетсона, и теперь на нем была широкополая черная шляпа; впрочем, она не помешала Билли разглядеть, что его черные волосы аккуратно подстрижены и сияют чистотой. На губах Рэнда играла улыбка, ярко-голубые глаза, казалось, сияли на золотисто-бронзовом от загара лице. И сейчас он улыбался, что случалось в последнее время довольно редко.
Мужчины поговорили еще минуту-другую и прошли мимо, а затем Рэнд показал своим людям, как добраться до платных конюшен, находившихся за железнодорожным полотном. Там они расседлали лошадей и отвели в просторный загон, после чего сдали на хранение оружие — все решили, что так будет лучше. Когда формальности были завершены, Рэнд протянул каждому по двадцать пять долларов золотом и все отправились в салун «Длинная ветка». В салуне босс сразу же заказал всем выпивку и за.нял место рядом с Билли. Поскольку девушка пресекала его попытки завязать разговор, Рэнд решил немного подождать, а пока внимательно наблюдал за ней.
Подойдя к карточному столу, Билли стала за спиной Уилли, но на игре сосредоточиться не могла, так как постоянно чувствовала на себе пристальный взгляд Рэнда. Он следил за ней неотступно, и это ужасно ее нервировало. Внезапно она заметила Джима Стюарта, спускавшегося со второго этажа, и у нее от дурного предчувствия перехватило дыхание. Стюарт обвел взглядом зал и подал знак приятелям, чтобы они подошли к пивной стойке. Билли молча присоединилась к мужчинам, подошел и Рэнд.
Стюарт немного помолчал и, откашлявшись, проговорил:
— Так вот, Рэнд, мы с приятелями Достаточно долго работали на этапах, чтобы знать цену хорошему боссу. Такому, как ты. Но мы заметили, что последнее время тебе что-то не дает покоя… Ты чем-то озабочен.
Заметив, что Рэнд насторожился, Стюарт сделал паузу, потом вновь заговорил:
— И нам показалось, что эта перемена в тебе настала после отъезда из Абилина. Мы очень за тебя переживали, поэтому все как следует обсудили… Так вот, мы пришли к выводу, что все дело… в женщине.
Рэнд нахмурился, но Джим, положив руку ему на плечо, продолжал:
— Видишь ли, парень, мы все когда-то переживали боль из-за неразделенной любви. Поэтому мы и подумали: возможно, хорошенькая рыженькая малютка, встретившаяся тебе в Абилине, стала первым в твоей жизни разочарованием, потому что прежде у тебя были одни только победы.
Билли показалось, что при последних словах Стюарта Рэнд вздохнул с облегчением. И это могло означать лишь одно: он опасался, что ее секрет раскрыт, вернее — их с Рэндом общий секрет.
— Что ж, — мне приятно слышать, что вы, парни, так печетесь о моем благополучии, — ответил Рэнд с усмешкой. — Но мне кажется, что я в состоянии и сам о себе позаботиться.
Джим Стюарт снова откашлялся и, похлопав босса по плечу, заявил:
— Дело в том, Рэнд, что мы хотим помочь тебе в этом вопросе. Мы так решили, потому что уже целый месяц не видели твоей улыбки. К тому же не очень-то приятно иметь с тобой дело, когда ты в дурном настроении.
— Вот как?.. — Рэнд пристально взглянул на Стюарта.
— Да, приятель. Поэтому мы с приятелями и решили тебе помочь. И мы знаем, кто именно тебе поможет.
Рэнд изобразил удивление:
— Кто же это?
— Лотта Макдевитт.
— Лотта?..
— Совершенно верно, приятель. Я только что вернулся из комнаты Лотты. Она очень хорошо тебя помнит, Рэнд. Я думаю, что только воспоминания о тебе да кругленькая сумма, что я вложил ей в ладошку, позволили ей согласиться принять тебя сегодня вечерком.
Люсиль кивнула, но при этом еще больше помрачнела — такой поворот событий ей совершенно не нравился.
Закрепив последние коробки на крыше экипажа, молодой человек вернулся к крыльцу с большим зонтом в руке. Взглянув на темное небо, Люсиль поморщилась. Тучи над головой сгустились, отчего серый утренний свет стал еще более тусклым и дождь усилился. Совсем не о таком дне мечтала Люсиль, представляя веселую поездку в Додж.
Подняв глаза на подошедшего возницу, она ступила под зонт — молодой человек раскрыл его над ее головой — и направилась к стоявшей в конце дорожки карете. Люсиль не сомневалась, что это Джек велел племяннику взять большой закрытый экипаж и предусмотрительно задернуть на оконцах шторки. Она знала, что Джек заботится о ней, и была ему за это благодарна.
Но почему этот долговязый парень так торопится? Она едва поспевала за его размашистым шагом. Люсиль выразительно взглянула на торопливого возницу, но тот, казалось, не замечал ее немого укора. Девушка вздохнула и постаралась не отставать, решив, что молодой человек скорее всего получил от дяди наставления доставить ее к карете как можно быстрее, чтобы не промокла.
У дверцы экипажа возница быстро закрыл зонт — он все делал стремительно — и, подхватив девушку под локоть, помог ей забраться внутрь. «Чуть ли не втолкнул», — подумала Люсиль, снова поморщившись. В карете было темно, и девушка, невольно ахнув, в раздражении повернулась к кучеру, но тот молча захлопнул дверцу. Вскоре Люсиль почувствовала, что экипаж тронулся с места. Причем тронулся столь стремительно, что она едва удержалась на сиденье.
— Черт бы его побрал, — пробормотала Люсиль. — Действительно, что за обращение?..
Решив отчитать бесцеремонного кучера, Люсиль вскинула руку, чтобы постучать в стенку экипажа, но тут вдруг из дальнего угла послышался знакомый голос:
— Успокойся, Люси. Харви делает то, что ему велели, и, как бы ты ни стучала, скорости он не снизит. К тому же, полагаю, быстрая езда ему по душе.
Люсиль замерла, затем, шумно выдохнув, повернула голову. И тотчас же шторка на окне отодвинулась в сторону, и девушка увидела своего спутника.
— Пат? Что… что ты здесь делаешь?
— Люси, дорогая, как ты могла подумать, что я позволю тебе путешествовать в одиночку?
Люсиль тяжко вздохнула; такого развития событий она никак не ожидала.
— Знаешь что, Пат… не смей так со мной разговаривать! И не называй меня Люси, черт побери!
Знакомые зеленые глаза пристально посмотрели на нее, и Люсиль вдруг почувствовала, что ей стало трудно дышать. Но что же с ней происходит?..
— Люси, ты должна понимать, что я не мог допустить, чтобы ты села в поезд и отправилась в Додж в одиночку. — Пат осторожно привлек девушку к себе и, по-прежнему глядя ей в глаза, добавил: — Дорогая, как ты могла подумать, что я позволю тебе отправиться в этот ужасный ковбойский город? И как могла подумать, что я позволю тебе броситься на шею мужчине, которому ты совершенно не нужна?
Люсиль отбросила руку Пата и закричала:
— Будь ты проклят, Уоллис Паттерсон! И ты ошибаешься! Нет такого мужчины, которого я не завоюю, если пожелаю! Готова заключить с тобой пари, что в течение часа с момента приезда я заставлю Рэнда Пирса ходить по струнке. Мы с ним…
Пат рассмеялся и снова положил руку на ее плечо:
— Люси, забудь слово «мы», когда говоришь о Рэнде Пирсе. И запомни: этот период в твоей жизни давно закончился. Пойми, дорогая, Рэнд Пирс — совсем не тот мужчина, который тебе нужен.
— Не тот?.. — в замешательстве переспросила Люсиль. — Полагаю, ты ошибаешься. Черт побери, убери свою руку!..
— Перестань, Люси. Успокойся, пожалуйста, и выслушай меня. Видишь ли, дорогая, настало время понять, что Рэнд Пирс действительно не тот, кто тебе нужен. Чтобы найти того, в ком нуждаешься, не стоит ехать в Додж. Этот человек сидит рядом с тобой и смотрит в твое чертовски прелестное личико. И он говорит, что не позволит тебе допустить ужасную ошибку. Посмотри внимательно, Люси. Кого ты видишь?
Люсиль захлопала ресницами. Что он сказал? Пат — ее мужчина?.. Он что, свихнулся?
— Ты сошел с ума! Ведь мы даже не нравимся друг другу!
— О, Люси… — На губах Пата заиграла улыбка. — Поверь, слово «нравиться» не имеет ничего общего с тем, что я к тебе испытываю. Я знаю, что ты капризная девчонка, мегера, а не женщина, но все остальные тебе и в подметки не годятся. И если я сошел с ума, то только потому, что ты свела меня с ума. Выходит, дорогая, ты сама в этом виновата и должна нести ответственность. Теперь ты обязана вернуть меня… в прежнее состояние. А для этого есть только один способ…
Глаза Люсиль расширились и сделались как блюдца — она в изумлении смотрела на молодого человека. Неужели он такой нежный, этот Пат? Такого Пата она совсем не знала и никогда с ним не встречалась. Девушка внезапно ощутила слабость, с которой не могла справиться, почувствовала себя уязвимой и со-вершеннЬ беззащитной, и это очень ее испугало.
Собравшись с духом, Люсиль закричала:
— Убери свои руки, Уоллис Паттерсон! Я еду в Додж, но ты со мной не поедешь!
Пат тут же нахмурился и заявил:
— Ты отчасти права, дорогая Люси. — Он убрал руку с ее плеча и добавил: — Да, ты права, я действительно не еду с тобой в Додж…
Люсиль внимательно посмотрела на собеседника. Не едет?! Но почему? Не может быть… А может, он все-таки… О Господи, о чем она думает?!
— …А не еду я с тобой в Додж по очень простой причине, — продолжал Пат. — Дело в том, что ты тоже не поедешь в Додж…
— Не поеду? Ошибаешься, Уоллис Паттерсон! Ничто не помешает мне встретиться с Рэндом в Додже. Ничто, понятно? А если… — Люсиль не сумела договорить, вдруг почувствовав такой странный отвратительный запах, что у нее перехватило дыхание. И тотчас же послышался голос Пата:
— Спокойно, Люси. Ты не поедешь в Додж, ты поедешь со мной. Но сначала ты поспишь, дорогая…
В следующее мгновение рука Пата обхватила Люсиль за плечи, а другая рука поднесла к ее лицу сложенный в несколько раз носовой платок.
— Ты будешь спать, моя милая, и забудь о Додже… Люсиль неистово забилась в его руках, пытаясь отвернуться от тяжелого запаха, вливавшегося ей в нос и рот:
— Пусти меня, негодяй! Пусти меня… меня…
Люсиль почувствовала головокружение и какую-то странную слабость… И тотчас же все поплыло у нее перед глазами. Уже засыпая, она подумала: «Я ему этого никогда не прощу… Никогда…»
Чтобы распределить дежурства, они тянули соломинки. Билли выпала вторая смена, но она не была уверена, что именно этого хотела, — возможно, поэтому почти всю дорогу молчала. Вместе с ней в город отправились Уилли, Стюарт, Карлайл, Уонд, Холл и Джонсон. Остальные же остались нести вахту; им предстояло дожидаться утра, и только после возвращения первой группы они могли тоже насладиться заслуженным отдыхом. Но Билли не разделяла радости спутников. Она то и дело вспоминала, как Стюарт похлопал ладонью по мешочку с деньгами, собранными погонщиками, и, лукаво подмигнув, произнес:
— Лотта Макдевитт…
Билли прекрасно понимала, что это она во всем виновата. Виновата в том, что Рэнд изменился и разучился улыбаться. Она сказала, что он ей не нужен, и он до сих пор не мог справиться с болью, которую причинили эти слова. Будь она более великодушной — сумела бы его утешить хотя бы на время, но, очевидно, она думала только о себе…
Вспомнив о незнакомой красавице Лотте Макдевитт, Билли тяжко вздохнула. Ей представилось, как Рэнд целует эту женщину в губы, как его руки нежно обнимают ее и ласкают… И тут же она вспомнила, что испытывала, когда Рэнд ласкал ее, Билли, и вспомнила, как трепетала от восторга, лежа в его объятиях. Она вспоминала его хриплый шепот и сияние голубых глаз, когда он в минуты страсти выкрикивал ее имя. Она хотела, чтобы это никогда не кончалось, и ей сейчас было невыносимо думать, что Рэнд может точно так же лежать с другой женщиной, что он будет прикасаться к той другой так же, как прикасался к ней…
Билли охватила дрожь, и, пытаясь взять себя в руки, она на мгновение зажмурилась. Тут ей вдруг вспомнилось: Рэнд уехал в город задолго до них — сказал, что должен уладить кое-какие дела. А в Додже встречались покупатели со всех концов страны — Билли прекрасно это знала. Порой в Додже продавался скот, который надлежало доставить за Иеллоус-тон. Знала она и то, что стада часто переходили от одного владельца к другому, так что покупатель иногда не видел, что приобретал. То же самое можно было сказать и о лошадях, и Билли знала, что Рэнду еще предстояло найти покупателя на свой табун — эти лошади могли принести очень неплохую прибыль.
Да, возможно, Рэнд действительно уехал по делам, возможно, он вовсе не нуждался в помощи Стюарта для «снятия напряжения». А может, все же будет лучше, если он найдет себе женщину? Ведь в Додже множество доступных женщин, и они не навлекут несчастья на его голову. А она, Билли, все равно уйдет. Уедет, потому что должна так поступить.
Прошедшей ночью Билли приняла твердое решение и теперь намеревалась при первой же возможности улизнуть от мужчин, чтобы выяснить, какие поезда идут в северном направлении…
Внезапно все оживились — приближался Додж. Уилли и Стюарт тотчас же пришпорили своих лошадей. Джереми Карлайл с оглушительными криками и улюлюканьем последовал за ними. Потом вдруг обернулся и, заметив, что Билли отстала, развернул коня и подъехал к ней. Девушка взглянула на него вопросительно. Джереми же с озорной улыбкой с силой шлепнул Джинджер ладонью по крупу. Гнедая тут же рванулась вперед, так что Билли едва не вылетела из седла. За спиной раздался веселый смех молодого человека. Несколько секунд спустя он догнал девушку, и они вместе с остальными гуртовщиками въехали в Додж.
Заметив своих людей, Рэнд вздохнул с облегчением. К счастью, Билли не осталась дежурить в первую смену. Он уже решил, что если она останется в лагере, то он вернется к стаду, чтобы серьезно с ней поговорить. Последние недели он только и делал, что размышлял над сложившейся ситуацией, сводившей его с ума. Билли должна дать ему еще один шанс. На этот раз все сложится по-другому. Он сделает все возможное, чтобы Билли наконец-то поняла: только с ним будет счастлива и только с ним сможет избавиться от своих страхов и… Впрочем, не следует забегать вперед. Сейчас главное — чтобы она выслушала его, а добиться этого не так-то просто.
В Додже у него было множество дел. Для начала он снял номер в гостинице и проверил, не зарегистрирован ли там Джесс Уильяме. Не исключалась вероятность, что десятник не получил его телеграмму и, будучи человеком ответственным, прибыл в Додж, чтобы приступить к исполнению своих обязанностей. В таком случае Рэнд угостил бы Джесса шикарным обедом и выпивкой и заплатил ему за работу, выполнять которую тому не пришлось. Рэнд не хотел расставаться с Билли. Он чувствовал, что по пути в Монтану ему, возможно, придется использовать каждую минуту, чтобы заставить девушку поверить: на его слово можно положиться.
Кроме того, он обошел все салуны на Мэйн-стрит и выяснил, не наводил ли кто-нибудь о Билли справки. Он опасался, что Карл Уитли со своей бандой по-прежнему за ней охотится. Рэнд твердо решил, что в Додже поговорит с Билли с глазу на глаз. Он долго обдумывал все, что скажет ей, и очень надеялся на сей раз ее переубедить.
Рэнд побывал у цирюльника и теперь чувствовал себя, как юнец накануне первого свидания. Он даже заглянул в магазин и купил себе новый костюм. По дороге ему попалась лавка с коллекцией женского ночного белья на витрине, и он, не в силах удержаться, зашел туда. Вскоре Рэнд покинул магазинчик со свертком в руке — он купил для девушки белое кружевное белье и белые атласные туфельки.
Уже шагая по улице, Рэнд вспомнил, как продавщица, кокетливая полногрудая брюнетка, предложила продемонстрировать белье на себе, если он не возражает. Взгляд девицы недвусмысленно свидетельствовал о том, что она с величайшим удовольствием оказала бы ему и другие услуги, прояви он заинтересованность. Но Рэнд лишь усмехнулся в ответ и вышел на улицу. А ведь еще несколько месяцев назад он непременно последовал бы за девушкой в заднюю комнату, чтобы воспользоваться ее предложением. Из магазинчика он ушел бы, весело насвистывая, и больше никогда не вспоминал бы о брюнетке. Но сейчас Рэнд поступил совсем иначе, и этот эпизод являлся еще одним свидетельством того, что он очень изменился за последнее время: ему нужна была только одна-единствен-ная женщина — та, которая скакала ему навстречу вместе с разудалыми ковбоями.
Рэнд сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. Он уже мог разглядеть Билли и видел ее грустное лицо. О чем она думала? Когда они смогут остаться наедине, чтобы поговорить? О Боже, нужен ли он ей?
В окружавшую ее темноту проник какой-то стук… Люсиль тихонько застонала, пытаясь открыть глаза, и тотчас же услышала у своего уха шепот, причем голос казался знакомым:
— Дорогая, вот ты и проснулась наконец-то. Открывай глазки. Я дал тебе только чуть-чуть понюхать хлороформа, моя милая, а ты проспала все утро.
Знакомый голос умолк, и что-то мягкое скользнуло по ее щеке и губам. Тут Люсиль окончательно пробудилась; вырвавшись из объятий сна, она открыла глаза — и громко вскрикнула от неожиданности. Уоллис Паттерсон?.. Но почему?.. Где?.. Каким образом?..
Чуть приподнявшись, Люсиль повернулась к окну. В стекло по-прежнему барабанил дождь. Окинув взглядом комнату, она поняла, что находится в незнакомой, со вкусом обставленной спальне — бросилась в глаза изысканная мебель красного дерева, стены, обтянутые дорогим шелком, и шелковая же драпировка на кровати, широкой и довольно удобной, но… Но рядом с ней, на той же кровати, расположился Уоллис Паттерсон! Он смотрел на нее с улыбкой, и в его зеленых глазах плясали искорки.
Люсиль попыталась сесть, но тут же почувствовала ужасное головокружение: Упав на подушки, она закрыла глаза.
— Не спеши, полежи еще немного спокойно, дорогая, — раздался у ее уха голос Пата.
Несколько минут спустя Люсиль почувствовала, как молодой человек приподнял ее за плечи и поднес к губам стакан:
— Выпей, моя милая. Выпей, Люси.
Опять Люси?! Черт бы его побрал! Люсиль распахнула глаза и попыталась отстранить Пата:
— Не смей так меня называть! И мне ничего не нужно. Я только хочу…
У нее снова закружилась голова, и она откинулась на плечо Пата. Тот вновь поднес к ее губам стакан, и на сей раз в его голосе послышались нотки раздражения:
— Ты не успела прийти в себя, а уже пытаешься со мной драться. Делай, что тебе говорят, черт подери! Выпей это — и сразу же почувствуешь себя лучше.
Осознав, что сопротивляться бесполезно, девушка сделала глоток. Оказалось — бренди… Она сделала еще один глоток, еще… Внезапно Пат рассмеялся и сказал:
— Не торопись, дорогая. Ты уже опустошила стакан. Больше я тебе не дам ни глотка. Я не хочу, чтобы ты снова уснула…
— Уснула?..
И тут ей вспомнилась поездка в карете и слова Пата: «Ты не поедешь в Додж. Ты будешь спать». Да, кажется, так он сказал.
Спать?!
Люсиль снова повернулась к окну:
— Где я? Сколько времени? Как долго я спала?
— Слишком много вопросов, Люси. На все сразу я ответить не сумею. Поэтому отвечаю на первый. Дорогая, ты находишься в моем загородном особняке.
— В твоем особняке?..
— И ты проспала несколько часов.
— Несколько часов! Но поезд… Я должна была ехать в Додж…
— Это не имеет значения, Люси…
— Нет, имеет! Потому что… — Озадаченная страшным выражением, появившимся на лице Пата, девушка внезапно умолкла.
Пат тем временем продолжал:
— Все правильно. Я говорил тебе, что Рэнд не тот мужчина, который тебе нужен.
Люсиль вспыхнула и прокричала:
— Отпусти меня немедленно! Ты… ты совершил похищение. Ты привез меня сюда против моей воли! Если об этом узнает мой отец, он…
— Люси, неужели ты на самом деле собираешься все ему рассказать? Тогда тебе придется выложить все начистоту.
— Я хотела сказать ему…
— После возвращения?..
Люсиль с вызовом вскинула подбородок:
— Это тебя не касается.
— Ошибаешься, Люси. Девушка нахмурилась и пробурчала:
— Меня зовут Люсиль…
— И ты ужасно капризная девица, которую я не выпущу из своих объятий, пока не докажу ей, что она допускает ошибку, преследуя Рэнда Пирса.
— Не выпустишь из объятий?..
— Ты же не станешь отрицать, дорогая, что находишься в данный момент в моих объятиях?
Тут Пат улыбнулся и запечатлел на ее губах нежный поцелуй. Вероятно, этот поцелуй придал девушке сил, потому что она вдруг высвободилась из объятий молодого человека и встала на ноги. Покосившись на дверь — до нее было слишком далеко, — она повернулась к Пату и заявила:
— Не смей надо мной насмехаться, Уоллис Паттерсон! Ты негодяй и распутник, и я не собираюсь оставаться в этом… в этом логове порока и беззакония, какую бы силу ты ни приложил, чтобы удержать меня здесь.
Улыбка Пата стала еще шире.
— Вот как, Люси? А тебе не кажется, что ты переигрываешь? У меня нет намерений приковывать тебя цепями к кровати и насиловать ради удовлетворения животной страсти, если ты на это намекаешь. — Заметив удивление, промелькнувшее в ее взгляде, он добавил: — Надеюсь, что я тебя не разочаровал…
В ответ Люсиль лишь застонала и, покачнувшись, побрела к двери. Заметив, что на ней нет туфель, она остановилась и, обернувшись, спросила:
— Где мои туфли? Я ухожу… немедленно… Пат неопределенно пожал плечами:
— Что ж, если ты так настаиваешь… Но имей в виду, Люси, до города довольно далеко… Не советую идти тебе в такую погоду. И я не имею ни малейшего представления, что ты сделала со своей обувью…
— Что я сделала со своей обувью? Да ты… ты…
— Но если будешь хорошей девочкой и останешься в моем доме на несколько дней погостить…
— На несколько дней?
— Да, на несколько дней. По крайней мере ты столько времени собиралась провести в Додже, разве нет?
— Я собиралась пробыть в Додже ровно столько, сколько могло понадобиться, чтобы дождаться прибытия Рэнда. И от своих планов я не отказываюсь.
Пат сделал над собой усилие, чтобы сохранить на лице улыбку.
— Мне показалось, что я уже все тебе объяснил, Люси. В Додж ты не поедешь. Ты несколько дней пробудешь в моем доме гостьей, так что с Рэндом тебе встретиться не удастся. Все это время я буду с тобой. Но навязывать тебе свое общество я не намерен. Вопреки тому, что ты думаешь или предпочитаешь думать, я не насильник.
Щеки девушки вспыхнули.
— Кем же вы тогда себя считаете, мистер Паттерсон?
— Я бы назвал себя человеком, который стремится помешать тебе совершить ужасную ошибку, человеком, который любит тебя… и намерен доказать тебе, что и ты его любишь.
Люсиль захлопала глазами.
— Я… люблю тебя? Да ты спятил!
— О нет, Люси, ты ошибаешься. Напротив, я весьма благоразумный человек. И ты убедишься в этом, когда наше совместное заточение подойдет к концу. Ты поймешь, что я во всем абсолютно прав.
Ошеломленная словами молодого человека, Люсиль покачала головой и прошептала:
— Он спятил… Конечно же, он спятил…
Пат рассмеялся и сказал:
— Я ненадолго тебя оставлю, но тебе не нужно бежать за мной до двери, Люси. Я знаю, что ты хотела бы немного подкрепиться и переодеться во что-нибудь более удобное. К тому же у твоего платья все еще мокрый подол, разве нет?
Люсиль бросила взгляд на свою юбку и поморщилась. Он все замечает, черт бы его побрал!
— Большая часть твоего багажа распакована, — продолжал Пат. — Вся твоя одежда висит в шкафу. Не хватает только туфель, которые на тебе были. Как ты думаешь, минут тридцать или около того тебе хватит, чтобы подготовиться к обеду? Я попрошу миссис Ганнерсон накрыть к этому времени на стол…
Люсиль мысленно улыбнулась. Значит, они здесь не одни… Что ж, она постарается убедить эту миссис Ганнерсон…
— Нет-нет, Люси, не тешь себя надеждой. Миссис Ганнерсон меня не подведет. Это очень милая пожилая дама. Она отличная стряпуха и прекрасная экономка, но, к сожалению, глухонемая. К тому же она не умеет читать. Я общаюсь с ней на языке жестов.
— На языке жестов?
— Да, в этом отношении у меня большой опыт и…
Люсиль топнула ногой и закричала:
— Заткнись, ублюдок!
Пат весело рассмеялся:
— Люсиль, ты становишься еще очаровательнее, когда злишься.
Девушка молча отвернулась, Пат же направился к двери. Уже взявшись за ручку, он бросил через плечо:
— Через тридцать минут, дорогая, я за тобой приду. — Тут Люсиль все же взглянула на него, и он добавил: — Я уверен, что мы прекрасно проведем время вместе.
В следующую секунду Пат исчез за дверью, и тотчас же в замке повернулся ключ. Сообразив, что ее заперли, Люсиль подбежала к двери и принялась молотить в нее кулаками:
— Паттерсон, не смей запирать меня на замок!
— Через тридцать минут, Люси, — послышалось в ответ.
В салуне «Длинная ветка» звучала музыка и то и дело раздавались взрывы хохота. Надвинув шляпу на лоб и сделав еще один глоток из своего стакана, Билли направилась к столу, за которым играли в фараон. Рэнд, сидевший в дальнем углу, внимательно наблюдал за ней.
Приехав в город, Билли решила, что ей лучше всего последовать за мужчинами, поэтому она и зашла вместе с ними в ближайший салун. Она прекрасно знала, что Рэнд не сводит с нее глаз, и не подавала виду, что ждет удобного момента, чтобы улизнуть. Рэнд встретил их, когда они только въехали в город. Гуртовщики шумно поприветствовали своего босса и, спешившись, о чем-то с ним заговорили. Билли же, стоявшая чуть в стороне, то и дело перехватывала его пристальные взгляды. Последние два месяца она видела его каждый день, но только сейчас поняла: та сила, что влекла ее к нему, ничуть не уменьшилась.
Гладко выбритый, в новом костюме, Рэнд был неотразим. И сейчас он совершенно не походил на ковбоя, скорее на удачливого скототорговца, кем, собственно, и являлся. К тому же он избавился от своего видавшего вида стетсона, и теперь на нем была широкополая черная шляпа; впрочем, она не помешала Билли разглядеть, что его черные волосы аккуратно подстрижены и сияют чистотой. На губах Рэнда играла улыбка, ярко-голубые глаза, казалось, сияли на золотисто-бронзовом от загара лице. И сейчас он улыбался, что случалось в последнее время довольно редко.
Мужчины поговорили еще минуту-другую и прошли мимо, а затем Рэнд показал своим людям, как добраться до платных конюшен, находившихся за железнодорожным полотном. Там они расседлали лошадей и отвели в просторный загон, после чего сдали на хранение оружие — все решили, что так будет лучше. Когда формальности были завершены, Рэнд протянул каждому по двадцать пять долларов золотом и все отправились в салун «Длинная ветка». В салуне босс сразу же заказал всем выпивку и за.нял место рядом с Билли. Поскольку девушка пресекала его попытки завязать разговор, Рэнд решил немного подождать, а пока внимательно наблюдал за ней.
Подойдя к карточному столу, Билли стала за спиной Уилли, но на игре сосредоточиться не могла, так как постоянно чувствовала на себе пристальный взгляд Рэнда. Он следил за ней неотступно, и это ужасно ее нервировало. Внезапно она заметила Джима Стюарта, спускавшегося со второго этажа, и у нее от дурного предчувствия перехватило дыхание. Стюарт обвел взглядом зал и подал знак приятелям, чтобы они подошли к пивной стойке. Билли молча присоединилась к мужчинам, подошел и Рэнд.
Стюарт немного помолчал и, откашлявшись, проговорил:
— Так вот, Рэнд, мы с приятелями Достаточно долго работали на этапах, чтобы знать цену хорошему боссу. Такому, как ты. Но мы заметили, что последнее время тебе что-то не дает покоя… Ты чем-то озабочен.
Заметив, что Рэнд насторожился, Стюарт сделал паузу, потом вновь заговорил:
— И нам показалось, что эта перемена в тебе настала после отъезда из Абилина. Мы очень за тебя переживали, поэтому все как следует обсудили… Так вот, мы пришли к выводу, что все дело… в женщине.
Рэнд нахмурился, но Джим, положив руку ему на плечо, продолжал:
— Видишь ли, парень, мы все когда-то переживали боль из-за неразделенной любви. Поэтому мы и подумали: возможно, хорошенькая рыженькая малютка, встретившаяся тебе в Абилине, стала первым в твоей жизни разочарованием, потому что прежде у тебя были одни только победы.
Билли показалось, что при последних словах Стюарта Рэнд вздохнул с облегчением. И это могло означать лишь одно: он опасался, что ее секрет раскрыт, вернее — их с Рэндом общий секрет.
— Что ж, — мне приятно слышать, что вы, парни, так печетесь о моем благополучии, — ответил Рэнд с усмешкой. — Но мне кажется, что я в состоянии и сам о себе позаботиться.
Джим Стюарт снова откашлялся и, похлопав босса по плечу, заявил:
— Дело в том, Рэнд, что мы хотим помочь тебе в этом вопросе. Мы так решили, потому что уже целый месяц не видели твоей улыбки. К тому же не очень-то приятно иметь с тобой дело, когда ты в дурном настроении.
— Вот как?.. — Рэнд пристально взглянул на Стюарта.
— Да, приятель. Поэтому мы с приятелями и решили тебе помочь. И мы знаем, кто именно тебе поможет.
Рэнд изобразил удивление:
— Кто же это?
— Лотта Макдевитт.
— Лотта?..
— Совершенно верно, приятель. Я только что вернулся из комнаты Лотты. Она очень хорошо тебя помнит, Рэнд. Я думаю, что только воспоминания о тебе да кругленькая сумма, что я вложил ей в ладошку, позволили ей согласиться принять тебя сегодня вечерком.