Барлоу Джеффри. Дом в глухом лесу (Северные огни - 2)

   - Моя супруга Сепульхра, - промолвил мистер Уинтермарч, - и наша дочь Ровена.
   Дочь со всей очевидностью походила на обоих родителей, хотя черты лица унаследовала главным образом отцовские. На протяжении всей беседы она почитай что не проронила ни слова, да и мать ее по большей части молчала. Обе учтиво слушали, удобно устроившись поодаль, однако в разговор почти не вмешивались. Если миссис Уинтермарч и открывала рот, то говорила исключительно о том, что касалось усадьбы, и о мужниных планах по ее восстановлению. Она была гораздо моложе своего супруга и, по всей видимости, нравом отличалась покорным и кротким.
   - Стало быть, вы родом из Вороньего Края, миссис Уинтермарч? Ну, то есть по происхождению? - не отступался дерзкий Оливер.
   - Да, - нерешительно подтвердила женщина, поймав предостерегающий взгляд спутника жизни. - Мои родители близко дружили с семейством Уинтермарч. Вот так мы с мужем и познакомились.
   - Ваш супруг уверяет, что это вы предложили поселиться в Талботшире.
   - Да, так.
   - Значит, вы здесь бывали прежде?
   - Нет, никогда. Должна вам признаться, мистер Лэнгли, я сама не знаю, почему выбрала именно Шильстон-Апкот: шестое чувство, не иначе, подсказало мне, что наш дом - здесь. Тихое пристанище в горах, подальше от городской суеты - вот чего мы искали. Присматривали себе уютный особнячок, а тут вдруг обнаружилось, что Скайлингден сдается внаем.
   Марк торжествующе улыбнулся Оливеру краем губ: его предположения касательно аренды вполне подтвердились. После чего сквайр отпустил комплимент по поводу отличного состояния конюшен, и мистер Уинтермарч слегка оживился: выяснилось, что он весьма любит лошадей. "Тогда почему у него их только пара?" - такой вопрос одновременно задали себе сквайр и Оливер.
   - А теперь, прошу вас, расскажите о себе и о вашем чудесном Далройдском поместье, мистер Тренч, - попросил мистер Уинтермарч, в свою очередь сдержанно улыбаясь: он, похоже, скорее обрадовался смене темы, нежели испытывал искренний интерес к гостям.
   Оставшиеся полчаса прошли за застольной беседой: сквайр разглагольствовал о Далройде, о Меднике и о сигарах, Оливер - об эпиграммах занудного римлянина-испанца, и оба - о том и о сем; в завершение Уинтермарчей пригласили посетить Далройд, как только те выкроят удобное время. Полученный ответ балансировал где-то между "да" и "нет", точно заплутавшая нота, что пытается отыскать свою клавишу; словом, энтузиазма в нем прозвучало куда меньше, чем хотелось бы. А поскольку за последнюю минуту мистер Уинтермарч вот уже трижды справился с часами, гости вспомнили, что им пора, и, распрощавшись с хозяином и его семьей, были выведены из гостиной все тем же седоголовым лакеем.
   Пока друзья шли по темной и безмолвной галерее по направлению к лестнице, на пути им встретилась комната, дверь которой была слегка приоткрыта. Служанка же в этот момент поправляла штору на открытом окне: занавеси на мгновение разошлись, и в комнату хлынул пасмурный свет дня. И джентльмены краем глаза подметили некое громадное пернатое создание, угнездившееся на жердочке: силуэт его четко вырисовывался на фоне дверного проема. Сперва Оливер с Марком сочли, что видят перед собою результат искусства таксидермии, но в последний момент существо повернуло голову, словно провожая взглядом промелькнувших мимо гостей.
   Джентльмены не обменялись ни словом до тех пор, пока не отвязали лошадей, не выехали за железные ворота и не поскакали вниз по Скайлингденской дороге.
   - Нолл, ты видел? - осведомился сквайр, глядя прямо перед собою и направляя Медника на узкую тропку.
   - Еще бы, - отозвался Оливер с седла.
   - И что же это, по-твоему, было?
   - Птица какая-то.
   - Попугай?
   - Нет. Слишком уж крупная и тяжелая, да и выглядит иначе.
   - Ястреб?
   - Нет.
   - Ворона?
   - Скажешь тоже!
   - Может, синяя сойка?
   - Едва ли, Марк, едва ли!
   - А как насчет совы? Оливер задумчиво кивнул:
   - И в самом деле: чудовищно крупная сова.
   - Живая или чучело? - осведомился Марк.
   - Вполне живая. Провожала нас глазами. Честное слово, Марк, у меня просто мурашки побежали по коже.
   В результате этого обмена репликами джентльмены погрузились в раздумья и некоторое время ехали молча. Первым нарушил молчание сквайр: склонившись к самой шее Медника, он заговорил с конем на тему совершенно иную.
   -  Хочу знать твое мнение, Медник, мальчик мой, - промолвил он. - Вот, скажем, Сепульхра. Чертовски странное имя для женщины, ты не находишь?
   Глава 9
   КАПИТАНУ НЕДУЖИТСЯ
   Высказавшись по поводу одной чертовски странной подробности, Марк вдруг решил, что сегодня - более чем подходящий день для того, чтобы представить Оливера капитану Хою: ведь капитан и сам - личность чертовски странная, хотя, пожалуй, эпитет "чудаковатый" получил распространение более широкое. Засим было предложено нанести визит в капитанскую резиденцию - и предложение это приезжий из Вороньего Края всячески поддержал.
   Но едва всадники спустились к подножию холма и направили своих скакунов на запад, к каретному тракту, в направлении Мрачного леса, со стороны деревни стремительно пронеслась всадница верхом на статной серой кобылке. В ней джентльмены сей же миг узнали мисс Маргарет Моубрей; а та, энергично помахав Марку с Оливером рукой, натянула поводья и, резко развернувшись, присоединилась к ним. Кони съехались ближе; на середине дороги Медник, гнедая кобылка и серая ткнулись носами и пытливо обнюхали друг друга. Оливер не преминул отметить про себя совпадение столь удачное: серая лошадка из Грей-Лоджа сама по себе наводила на мысль об особнячке с серой соломенной крышей. Вот только с мисс Моубрей серый цвет словно не имел ничего общего; она, в яркой своей амазонке, так и искрилась бойким задором, из-под полей ее шляпы лучилась и сияла улыбка - точно солнышко, что так и не вышло озарить это тусклое, серое, комковатое утро.
   - День добрый! - воскликнул Оливер, галантно приподнимая широкополую шляпу. - До чего красивая у вас кобылка, мисс Моубрей!
   - Серая лошадка в самый раз для пасмурного дня, - отвечала Мэгс, поднимая взгляд к скользящим по небу унылым тучам. - Я как раз послала Далилу в галоп, чтобы разогреть ее хорошенько, как вдруг вижу, два джентльмена сворачивают со Скайлингденской дороги. В одном я, конечно же, сразу признала вас, мистер Лэнгли, а во втором - Медника Далройдского с моим сварливцем-кузеном "на борту". Я так понимаю, вы из усадьбы скачете?
   - Именно, - отозвался Оливер после недолгой паузы, убедившись, что "сварливец-кузен" отвечать не намерен.
   - Значит, пообщались с Уинтермарчами? Непременно, непременно расскажите, что вы о них думаете. С миром или с войной они прибыли?
   - Мы в самом деле с ними познакомились; и, счастлив вас уверить, они вовсю дудят в трубы мира... или их курить полагается?
   - А каков собой сам джентльмен - мистер Вид Уинтермарч, так, кажется, его зовут? - полюбопытствовала мисс Моубрей.
   - Благовоспитан, респектабелен и в общем и целом весьма замкнут; то же справедливо о его жене и дочери.
   Все обстоит именно так, как рассказывают в городе, уверяю вас. Пересуды в точности соответствуют действительности.
   - А о себе он рассказывал? О своем прошлом, например? Откуда он родом? Ну, хоть что-нибудь - про близкую и дальнюю родню, предысторию, связи?..
   - Обо всем об этом он по большей части умолчал; упомянул только, что был финансистом в городе - в Вороньем Крае, как мы и предполагали, - и перебрался в другие края, мечтая о менее суматошном образе жизни, - по всей видимости, по настоянию миссис Уинтермарч.
   - Если он ищет тишины и покоя, это значит, что вам изводить его ни к чему, девочка моя, - вклинился сквайр - на его взгляд, очень даже находчиво.
   - Значит, вы считаете, то, о чем твердят в деревне нынче утром, вполне может оказаться правдой? - осведомилась мисс Моубрей.
   - О чем вы? - не понял Оливер.
   - Кто же твердит и что именно? - вопросил "сварливец-кузен", встревожившись при одной мысли о новой сплетне.
   - Сегодня мы в деревне еще не были, поскольку сразу после завтрака помчались в Скайлингден, - пояснил Оливер. - Будьте так добры, мисс Моубрей, поделитесь с нами новостями!
   - А твердят следующее: будто этот самый мистер Уинтермарч как две капли воды похож на Чарльза Кэмплемэна, - отвечала Мэгс.
   - То есть на одного из Кэмплемэнов, владельцев Скайлингден-холла? Оливер с любопытством оглянулся на Марка: дескать, может ли такое быть?
   - На молодого наследника Скайлингдена, собственно говоря, - продолжала мисс Моубрей. - Хотя, глядя правде в глаза, он, надо думать, уже далеко не молод. Его семейство покинуло усадьбу лет около тридцати назад и перебралось в Вороний Край. Почему они уехали - своего рода загадка; какой-то неприятный случай имел место, вроде как с юным Чарльзом приключилась хворь или что-то в этом роде; вот и все, что мне удалось выведать. Вне всякого сомнения, родители его уже умерли; очень может быть, что он - последний из Кэмплемэнов. Видимо, вернулся заявить права на законное наследство.
   - Но если он - Чарльз Кэмплемэн, новоявленный наследник, с какой стати ему называться Видом Уинтермарчем? - удивился Оливер, переводя взор с Марка на Мэгс - и снова на Марка.
   Сквайр, раздраженно нахмурившись, выдержал его взгляд и обернулся к мисс Моубрей:
   - Кто же распространяет эти слухи?
   - Я об этом узнала не далее как нынче утром спозаранку в заведении мисс Вайолет от Черри Айвз, а та подслушала, как мистер Доггер об этом разглагольствовал на Нижней улице, - отвечала его кузина. - Он утверждает, что предположение это исходит от доктора Холла. Оба, по всей видимости, побывали в Скайлингдене - по отдельности, разумеется.
   Марк раздраженно воздел руки.
   - Том Доггер - о Господи милосердный! Ну конечно же, Нолл, кто бы сомневался! Надо ли говорить, что я вот нисколечко не удивлен?
   - Вспомни, что доктор Холл рассказывал нам в "Гербе", как ему почудилось в обитателях Скайлингдена что-то до странности знакомое, сам он объяснения подобрать никак не мог, а ваш пролаза-адвокат остался весьма озадачен и заинтригован.
   - Стало быть, вы все уже знали заранее! - охнула Мэгс.
   - Не вполне, мисс Моубрей, ведь доктор ни словом не упомянул про Чарльза Кэмплемэна.
   - Скорее всего это подозрение - не более, чем порождение фантазии Томаса Доггера, - объявил сквайр. - Так что поставим-ка на этом точку.
   - Но мистер Уинтермарч по возрасту вполне может быть Чарльзом Кэмплемэном, сдается мне, а прибавьте к этому еще и некоторое отдаленное сходство... хотя, конечно же, время меняет воспоминания точно так же, как и черты, и способами самыми разными, - промолвила мисс Моубрей. - По мнению Черри, наш деревенский поверенный глубоко убежден в собственной правоте.
   - И нас это никоим образом не касается, - отозвался Марк, свирепо качая головой. - По всей вероятности, Чарльз Кэмплемэн давно умер, род Кэмплемэнов прервался, а усадьба заложена и перезаложена. Иначе с какой стати Скайлингден бросили на произвол судьбы на столько лет? Зачем бы сдавать дом одному арендатору за другим? Даже если предположить, что мистер Вид Уинтермарч - тот самый Кэмплемэн и есть, нам-то что за дело? Пусть себе заявляет права на наследство, и какая, к черту, разница, как он себя величает! Мне, например, плевать, прозывается ли он Видом Уинтермарчем или Ромео Баттерхедом. А что до того, зачем он перебрался сюда, так я счастлив буду вас просветить. Ставлю пятьдесят гиней, что городские кредиторы совсем затравили его из-за докучных долгов, вот он и надумал унести ноги и на время затаиться в глубинке. Это объясняет, почему у него только две клячи и один-единственный экипаж и почему он так скрытничает на предмет семейных связей. Ха!
   - Но зачем прятаться в фамильной усадьбе? Как, скажите на милость, тут сохранишь инкогнито? - запротестовал Оливер, ни капельки не убежденный доводами друга.
   - Может, затем, что Скайлингден-холл фамильной усадьбой уже не считается, тем паче что наследник якобы мертв - откинул копыта, преставился, почил в бозе заодно со всеми прочими Кэмплемэнами, - ответствовал сквайр. И я поклясться готов, что такая версия, мистер Лэнгли, к истине куда ближе.
   - Сегодня никто не знает, кому принадлежит Скайлингден; даже мистеру Доггеру это неведомо, - промолвила мисс Моубрей.
   - Вот именно; и, как я уже сказал, поставим-ка на этом точку! А теперь, Нолл, до того, как моя галопирующая кузина устроила на нас засаду, мы вроде бы направлялись...
   - Направлялись к капитану Хою, - докончила кузина, на тот момент вовсе не галопируя; уж она-то приметила, в каком направлении ехали всадники, когда внезапно вылетела прямо на них верхом на серой кобылке. - Не правда ли, мистер Лэнгли?
   - А что, в Мрачном лесу есть еще кого навещать? - отпарировал Марк и вслед за Оливером пустил коня рысью.
   - Поскольку вы едете в том направлении, провожу-ка я вас. Заодно и Далила разомнется, - промолвила Мэгс, пристраиваясь вслед за ними. - Я так понимаю, мистер Лэнгли, вы с капитаном еще не знакомы. Разочарованы вы не останетесь. Всякий раз, когда меня тянет на новые развлечения, на что-нибудь пикантное - ну, чтобы ум поупражнять, - капитан меня никогда не подводит; хотя, признаюсь, за последние недели я совершенно постыдным образом беднягу забросила.
   - И везет же парню последние недели, - не без ехидства отпарировал ее кузен.
   Всадники поскакали на запад по каретному тракту в направлении Кедрового кряжа и перевалов Талботских пиков и вскоре уже окунулись в прохладный сумрак Мрачного леса, этого дикого царства вечнозеленых деревьев и дубов, что раскинулось между горами Талбот и Одиноким озером. Сей же миг сквайр насторожился. Рука его словно сама собою легла на рукоять блестящей сабли, что всегда висела у седла: ведь никто не знает, что за опасности могут подстерегать путника в необозримых лесных угодьях вдали от деревни. Однако волею судеб сегодня нашим героям ничего не угрожало. В целости и сохранности добрались они до неприметной боковой тропки - частной дороги в обрамлении кедров и лохматых елей - и свернули на нее. Очень скоро дорога пошла вверх, сделалась еще круче, чаща поредела, деревья расступились, и впереди открылся горный луг, поросший буйной зеленой травой. В центре луга высился пологий холмик, на котором теснились друг к другу несколько сосен. Под соснами и приютилось обиталище капитана Хоя - коттедж под названием "Пики".
   Капитанское жилище составляло примечательный контраст с архитектурой Скайлингдена, как по компактности, так и по общему ощущению аккуратности и упорядоченности. Если гигантская усадьба расползлась во все стороны, то высокие "Пики", строение весьма странных пропорций, точно по струнке устремлялись вверх: узкий остов вздымался к облакам подобно обелиску. Позади коттеджа, над линией леса, высилась изрезанная гряда Талботских пиков, даже в разгар лета припорошенных остатками зимних снегов. Если посмотреть на дом спереди под прямым углом, невозможно было не уловить в его внушительном фасаде и высоких арочных фронтонах некое эхо Талботских гор. Оливер с первого взгляда понял, откуда у коттеджа такое название.
   Пустив коней на луг - не без помощи дряхлого подручного конюха, что появился словно из ниоткуда и приветствовал гостей беззубой ухмылкой, визитеры поднялись по ступеням на вершину холмика к самому входу и известили о своем прибытии обитателей дома.
   - О, да это вы, сквайр Марк, - промолвил коротышка-слуга с мечтательным взглядом, распахивая двери. - И мисс Маргарет с вами! Доброго дня вам обоим. А кто будете вы, сэр? Ох, сдается мне, вы - тот самый мистер Оливер, приезжий из города и гость сквайра Марка Далройдского! И вы тоже здравствуйте. Страшно рад, что вы все приехали, и вы тоже, мистер Оливер. Сам сегодня не в духе; лютует, хоть вовсе к нему не подступайся, и, боюсь, все из-за меня. Признаюсь, я порядком набедокурил. Проштрафился, что греха таить.
   - А что, собственно, случилось, Слэк? - резко оборвал его Марк. - И где капитан Хой?
   - Да здесь я, Маркхэм, здесь, - послышался громовой голос, глубокий и зычный, под стать контрабасу, откуда-то из конца коридора. - В чертовски неприятный переплет я угодил, ни от кого не скрою!
   Следуя за слугой и на голос, гости проследовали в угловую комнату, некое подобие кабинета - а надо сказать, что практически все комнаты этого изрядно вертикального строения располагались по углам, - где и обнаружили капитана Хоя, распростертого на диване с открытой книгой ин-октаво* [Формат в 1/8 листа. (Прим. перев.)] в руках. Первое, что визитеры заметили с порога, - это вытянутую лысую голову на подушке, развернутую лицом к ним: диван стоял так, чтобы тусклый, дневной свет падал на книгу. Сей же миг капитан Хой поднял взгляд, с шумом захлопнул том и жестом пригласил гостей располагаться на рядом стоящих креслах с подлокотниками, в то время как подобный контрабасу голос повелел слуге обеспечить кофе.
   Капитан оказался тощим, костистым и высоким, под стать своему дому (что подтвердилось бы, потрудись он встать), с красным, похожим на клубничину носом и нафабренными усами; роговые очки обрамляли крохотные пуговицы-глазки. Облачен он был во фланелевый халат, из которого взгляду открывались лишь верхние пределы, ибо капитанская конституция по большей части скрывалась под одеялом. Оливер поневоле подумал, что диван, на котором расположился сей мощный корпус, слишком легок и хрупок для этакой тяжести; ему даже почудилось, что корпус самого дивана постанывает под невыносимым бременем.
   - А, Маркхэм! Добро пожаловать. И мисс Моубрей тоже тут... милая моя леди, вы, как всегда, ослепительны! А вы, сэр? Сдается мне, вас я не знаю, но все равно добро пожаловать. Вы ведь простите мне, что я не встаю: сами видите, в каком я прегорестном состоянии!
   - Да что, в конце концов, стряслось? - осведомился Марк.
   - О-ох, да этот вот мужлан меня укухарил, - ответствовал капитан, указывая на дверь, за которой исчез слуга его Слэк. По всей видимости, сам он счел объяснение вполне достаточным; но поскольку гости по-прежнему озадаченно на него таращились, капитан с превеликой осторожностью откинул краешек одеяла и явил свету неподвижно зафиксированную ногу, всю обмотанную повязками и благоухающую припарками.
   - По-моему, и без слов понятно, - произнес капитан, указывая на ступню и пепеля ее ненавидящим взглядом, как если бы отчасти винил ее за происшедшее.
   - Чего уж понятнее, - кивнул сквайр. - А в чем причина?
   - Этот прохвост оказался на траектории тяготеющего к земле сосуда, на тот момент заполненного до краев и разогретого до температуры кипения.
   - На траектории?..
   - Именно. Траектория - это путь, проходимый объектом, двигающимся под воздействием гравитации и инерции. Представьте себе: иду я как-то вечерком через кухню - под кровом собственного дома, между прочим! - разумеется, на свидание с доброй порцией горячего джина с водой, дабы утолить жажду кстати, только что сменив сапоги с отворотами на уютные комнатные туфли, как этот мужлан пренахально меня укухарил!
   - Вы пытаетесь сказать, что Слэк плеснул горячим джином с водой на вашу ногу? - уточнила мисс Моубрей.
   - Нет-нет-нет, милая моя юная леди, никакого джина, только водой; до смешивания жидкостей дело еще не дошло. Говорю же: стою я этак сбоку от буфета, ищу бутылку с джином, а мой вассал, - в этот самый момент задумчиво-мечтательный Слэк возвратился, неся кофе, - вот этот мой вассал вылетает из буфетной бог знает за какой такой надобностью, с оловянной кружкой в руках, и на полном ходу врезается в меня. Я резко разворачиваюсь, оловянная кружка взлетает в воздух - бэмс! - нога моя задевает за каминную подставку, подставка опрокидывается; кипящий чайник, подвешенный над огнем, с крючка срывается, с грохотом падает, крышка отлетает в сторону, чайник переворачивается, а вот этой штуковине, - здесь капитан, поморщившись, подергал перевязанной ногой туда-сюда, - непременно надо оказаться между чайником и каменной плитой под очагом! Чайник обрушивается точнехонько на ступню в домашней туфле, обжигающе горячий кипяток выплескивается. Видите? Укухарил он меня, вот как это называется! А уж болит - не приведи Боже!
   - С капитаном вечно приключаются подобные казусы, - поведал сквайр другу. - Он их просто притягивает. Нечасто его увидишь живым и здоровым и не страдающим от последствий какого-нибудь злоключения!
   - Вопиющая ложь! - протестующе загудел подобный контрабасу голос. Ложь от первого слова и до последнего. Согласись, Маркхэм, это так.
   - Можешь отрицать сколько угодно; ты же сам отлично знаешь, что я прав.
   - Ложь, ложь, - с улыбкой повторил капитан, качая лысой головой, скрестив руки на груди и уставив глазки-пуговицы на Марка.
   Марк в свою очередь оглянулся на Слэка; тот в ответ лишь устало вздохнул.
   - Вот всегда оно так, сквайр Марк, - промолвил он. - Здесь-то бояться нечего. А страшусь я того, что сам не замечаю, как стремительно летят дни. Жизнь - престранная пьеска, знаете ли: толика комедии, мазок-другой мелодрамы, щепоть трагедии. Всякий день и всякий час великие тайны бытия обрушивают на меня удар за ударом, лишая покоя и благодати. А где тут сакральный смысл, я вас спрашиваю?
   - А сакральный смысл, болван, очень прост: кофе пить пора! - буркнул капитан и, подкрепляя слова делом, одним глотком осушил чашку до половины.
   Гости тоже пригубили кофе, и тут сквайра осенило, что приезжего из города хорошо бы представить хозяину.
   - Кстати, я вот тут привез с собою моего гостя, мистера Лэнгли, хотел, чтобы вы познакомились, - произнес Марк. - Чертовски неучтиво с моей стороны, что я его сразу не представил. Мы собирались к вам заехать почитай что с первого же дня его прибытия из Вороньего Края.
   - Ах да, ну конечно же, вот кто вы такой, - промолвил капитан, кивая дружелюбно и энергично. - Немало о вас наслышан, Лэнгли, и страшно рад знакомству. Что, надумали навестить "Пики" и поглазеть на хозяина, э? Вы в наших краях человек новый... вот скажите, доводилось ли вам прежде видеть второе такое чудо природы? - осведомился он, взмахивая рукой в сторону задумчиво-мечтательного слуги.
   - Хозяин чересчур ко мне добр, - улыбнулся философ Слэк.
   - Он и в самом деле личность незаурядная; а уж какие сложные вычисления в уме проделывает, особенно ежели насчет жалованья! И как красноречив порою - ежели разглагольствует о себе, любимом!
   - Он производит впечатление человека исполнительного и расторопного, учтиво ответствовал Оливер.
   - Ваш слуга, сэр, - поклонился Слэк.
   - Я так понимаю, Лэнгли, вы занимаетесь некими литературными изысканиями, переводом или чем-то в этом роде, - безмятежно продолжал капитан, приглаживая и расправляя нафабренные усы. - Будьте так добры, расскажите - кого вы переводите?
   - Гая Помпония Силлу.
   - Как-как?
   - Силлу. Латинский автор второго века, мастер эпиграмм. Неудивительно, что имя это вы слышите впервые; Силла - поэт практически забытый. Он написал пять книг эпиграмм, и ни одна из них на английский язык до сих пор не переводилась, насколько я мог установить.
   Капитан задумчиво умолк и оставил в покое усы; чело его омрачилось, глазки-пуговицы многозначительно уставились на Оливера.
   - Полагаю, тому есть чертовски веская причина, - промолвил он.
   - В самую точку! - воскликнул Марк, не упуская возможности подколоть друга. - Скажу как человек, которому пришлось выслушать никак не меньше дюжины этих словоизлияний. Вы чертовски здравомыслящий человек, капитан Хой, вот честное слово!
   - О-ох, Маркхэм, да я ж просто пошутил! Невооруженным глазом видно: парень просто молодчага, чистое золото, да еще и собрат-ученый вдобавок! Я ведь не со зла, Лэнгли, не подумайте. Стрелы и кандалы, друг, это все моя треклятая нога, сам не ведаю, что несу. Человек моего склада, джентльмен влиятельный и обеспеченный, знаток естественных наук и лучший наездник Талботшира - обречен прозябать в ничтожестве! Укухарен собственным слугой! Просто себя не помню от бешенства. О-ох, я ведь могу до бесконечности жаловаться, но вы остерегитесь, а то я, чего доброго, сделаюсь зануден и надоедлив.
   - Исключено: Оливеров пропыленный римский испанец бьет все рекорды по надоедливости и занудности, а мы даже для него неуязвимы. Верно, кузина?
   - Ровным счетом ничего надоедливого и занудного тут нет, - отпарировала мисс Моубрей, вступаясь за Оливера. - Допустим, что исходный оригинал и впрямь не лучшего качества, но это вовсе не значит, что переводы мистера Лэнгли лишены всяких достоинств. Сэр, наверняка у вас и сегодня найдется с собою один-два образчика пропыленного Силлы, дабы поразвлечь капитана?
   - Ох, Господи милосердный, кузиночка! - с гримасой возопил сквайр.
   - Нет-нет, Маркхэм, напротив, давайте выслушаем одно из таких "словоизлияний", пользуясь вашим же выражением, - возразил капитан, приподнимаясь на подушке. - В противном случае все рассуждения об их достоинствах и недостатках - не более чем вздорные домыслы. И чума на пустопорожнюю болтовню!
   Оливер, пошарив в кармане клетчатой куртки, извлек на свет сложенную половинку листа голубоватой писчей бумаги. И откашлялся - несколько нервничая, поскольку не был уверен, какой прием встретят в капитанском жилище его старания.
   - Да, вы, конечно же, угадали - при мне есть один образчик, над которым, сознаюсь, работал я по большей части урывками и не был готов продемонстрировать его миру так скоро. Этот отрывок пока еще на начальной стадии; боюсь, там полным-полно огрехов, хотя тема вас, возможно, позабавит.