Баррет Мария. Обесчещенные

   Джейн кивнула. Она была жестоко разочарована, и слезы текли на накрахмаленную наволочку.
   – Простите, это все шок от происшествия, – извинилась она, но это было большее. Она была ужасно расстроена оттого, что Филипп на самом деле о ней не беспокоится, что его не было здесь, в больнице, что он предпочел не приезжать. Она отвернулась, чтобы Рами не мог видеть ее отчаяния.
   – У него очень важная встреча, Джейн, он не мог перенести ее. – Рами лгал, проклиная себя за бестактность. Филипп звонил, но, узнав, что положение Джейн не тяжелое, сказал сестре, что приедет утром, когда она будет чувствовать себя лучше. – Он посчитал, что вам следует отдохнуть, – лицемерно закончил Рами и отвернулся. – Так что вам придется побыть со мной, если вы не очень устали.
   Джейн просветлела, он был так добр.
   – Нет, я вовсе не устала, просто немного печальна.
   – Что ж, у меня есть средство отвлечь вас от болячек, – объявил Рами, вынимая из сумки коробочку. – Он придвинул стол к ее кровати и сел. – В Англии я усвоил две необходимые вещи.
   – Правда? – Джейн улыбнулась.
   – Да. Первая, – сказал он, наливая ей воды, – необходимо всегда носить зонтик, в любое время года, при любой погоде. – Он подал Джейн стакан, и она отпила пару глотков.
   – А вторая? – спросила она, снова ложась.
   Рами положил коробочку на стол:
   – Скрэбл. Часть английского образа жизни.
   Изумленная Джейн засмеялась, но ей снова стало больно.
   – Пожалуйста, не смешите меня. У меня такое лицо, как будто я провела десять раундов с Кассиусом Клеем!
   – О, дорогая госпожа Милз, мне так жаль, что я вас рассмешил! – Проговорив это с делийским акцентом, он сложил ладони и склонил голову. Он улыбнулся, а Джейн простонала, пытаясь сдержать смех. – Итак, играем! – Он поставил доску, вытащил пачку карточек с буквами и начал расставлять скрэбл.
   Джейн смотрела на него и думала, как он заботлив и мягок, как отличается от Филиппа.
   – Джейн? – Лицо Рами внезапно стало серьезным. – Напомните мне попросить вас о чем-то, когда вам станет лучше. Мне нужна помощь в решении одной задачи. Хорошо?
   Она кивнула:
   – Что за задача?
   – Когда вам станет лучше, – улыбнулся Рами.
   – Это чтобы я быстрее поправилась? Или умерла от любопытства?
   – Возможно. – Он закончил приготовления к игре. Рамеш решил просить ее помочь с заданием Вики, она смогла бы проиллюстрировать то, что он напишет. Не зная почему, он решил, что может доверить Джейн Милз свою жизнь. – Начнем, госпожа Милз?
   – Да, если хотите, господин Рай.
   – Мне нужно что-то сказать вам, пока мы не начали.
   – О? – Лицо Джейн вытянулось.
   – Да. Я великолепно играю в скрэбл, и вам никогда меня не обыграть.
   – Да ну? – Джейн взяла свои буквы.
   – Да, это правда. – Рами взял свои. – Ох. – У него были три У,3 и К, два Т. – Но никогда не играю хорошо по вторникам.
 
   Филипп тихо постучал в дверь спальни Джейн и, когда Джейн откликнулась, посмотрел на часы. Четверть десятого, а в половине у него назначена встреча с Вики. У него было десять минут. Не более десяти минут, подумал он, кладя розу на поднос с завтраком. В конце концов, он муж и его слово будет последним.
   – Привет, дорогая. – Он подошел к кровати, осторожно поставил поднос на столик и наклонился, чтобы поцеловать Джейн в щеку. Она подставила ту, что лучше выглядела, и он поцеловал пятнышко кожи, не расцвеченное ушибами. – Как утро?
   – Хорошо, спасибо, Филипп. – Джейн присела в кровати и запахнула халат поплотнее, закрывая грудь. После аварии она со всей очевидностью осознала, что он холоден и неискренен с ней, его общество стало ее раздражать. Она с трудом терпела его и даже не пыталась этого скрыть.
   – Чем могу быть полезна сегодня? – резко спросила она.
   Филипп налил чай и подал ей поднос.
   – Дженни, я хотел поговорить с тобой об обеде вечером. Сахар?
   – Только лимон. – Джейн помотала головой. – Ответ все еще отрицательный, мне сейчас не до встреч.
   Филипп кинул ломтик лимона в чашку.
   – Ты прекрасно выглядишь, – убедительно произнес он. – На твоем лице нет ничего такого, чего нельзя было бы скрыть с помощью косметики.
   Джейн стиснула зубы.
   – Филипп! – Она повернула лицо в его сторону. – Ради Бога, посмотри на меня! У меня кровоподтеки и синяки по всему лицу! Не говоря уже о шраме на лбу!
   Филипп отвел взгляд от ее лица. Она права, мрачно подумал он, лицо было не в порядке.
   – Никому нет дела до твоего вида, Дженни, – сказал он более теплым тоном. – Это просто встреча со старыми друзьями, Джонни и его жена мечтают повидать тебя, а ты всего лишь раз была в клубе. – Он подал ей чай. – Пожалуйста, Джейн, это очень важно для меня.
   Джейн отвернулась.
   – Прости, Филипп, но я не могу, мне не до того.
   – Ну, тебе было до ухаживаний этого проклятого индийца. Ты общалась с ним всю неделю, а теперь говоришь, что не можешь пообедать с моими друзьями! Что в нем такого, чего нет у меня?
   – Это неслыханно! – Джейн отставила поднос и встала. – Я думаю, тебе лучше уйти!
   Филипп сердито отвернулся. Он прижал руки к вискам и перевел дыхание.
   – Извини меня, ты права, я был несправедлив. – Это была последняя возможность убедить ее пообедать с Джонни и Ханной Уэйкманнами. Ему было тошно думать об извинениях, но еще неприятнее отказываться от клубной жизни. – Однако это странно, – заметил он, – тебя хватает на общение с Раем, но не на вечер со мной.
   Джейн вздохнула.
   – Филипп, мы уже обсуждали все это! Я говорила тебе, что выхожу на пару часов порисовать, чтобы помочь ему с книгой, вот и все. Мне не нужно вести с ним вежливые разговоры, казаться умной и общительной, не нужно ни на кого глядеть. И совершенно иное – показаться в клубе!
   – Да?
   Внезапно Джейн рухнула на кровать, она устала. Этот разговор повторялся уже в третий раз, и у нее больше не было сил сражаться. Ей еще нельзя было так волноваться.
   – Послушай, если это для тебя действительно так важно, я пойду.
   Он видел, что ее лицо несчастно, измождено, бледная кожа покрыта разноцветными пятнами от ушибов, но все это его не трогало.
   – Обещаешь?
   Джейн взглянула на него, и внезапно ее как ударило. Это было больше, чем раздражение и досада. Когда это случилось? Когда они потеряли контакт, перестали нравиться друг другу?
   Она думала, что это случайность, несчастная случайность, иного объяснения у нее не было.
   – Да, конечно, если ты настаиваешь. – Как будто она могла взять слово обратно.
   Филипп повернулся к двери. Это всего лишь обед, вечер в клубе, ради Бога, отчего Джейн придает этому такое значение? Как будто она была красоткой и утратила свое великолепие.
   – Хорошо, – сказал он холодно, собираясь открыть дверь. – Увидимся вечером. Нас ждут к восьми.
   Джейн села и невидяще посмотрела в его сторону. Она слышала в его голосе холод и легкий оттенок презрения. Могут ли люди меняться так быстро, или мы всегда были такими?
   – Вечернее платье, – заметил он. – В полвосьмого я буду дома, чтобы переодеться. – И, выйдя из комнаты, он прикрыл за собой дверь. Полностью опустошенная, Джейн сидела неподвижно и смотрела ему вслед.
 
   – Боже мой! Потрясающая история! – Ханна Уэйкманн в платье с глубоким вырезом наклонилась вперед. Ее грудь колыхалась от смеха. Она еще отпила джина и пьяно привалилась к Филиппу. – Это так страшно!
   Джейн отодвинулась подальше от них. Никто этого не заметил.
   – И что было дальше? – спросил Джонни.
   – Да, – влез кто-то еще, – ведь это, конечно, не конец истории?
   – Ну, птичка, которую обнаружил полковник Милз, была, очевидно, одной из двух и… – Филипп прервался, затушил сигарету о стойку бара, допил писки и обернулся, чтобы закончить рассказ. – А у этого индийского парня была другая. Когда он сбежал…
   Эту историю Джейн знала уже наизусть. Она молча выскочила на веранду, глубоко вздохнула и впервые за вечер расслабилась. Подняв глаза, посмотрела на полную луну, мрачно светящийся шар на фоне чернильно-черного неба. Джейн было задумалась, где сейчас Рами, что он делает, но остановила себя. Она часто думала об этом, и это стало для нее привычным, но она сознавала, что это неправильно и ей не следует идти по этому пути. Вдыхая теплый аромат жасмина, она опять подумала о нем – он любил жасмин. Джейн пошла по траве, так не похожей на английскую – жесткой, пружинистой, острой как бритва.
   Она гуляла, любуясь луной, которая ее очаровала, слушая звуки ночи, мягкий шорох деревьев и разговор птиц. Отойдя на некоторое расстояние от клуба, Джейн обернулась и увидела какие-то фигуры в баре, освещенные на фоне неба, как актеры на сцене. Они были неестественными и чуждыми ей. Она пошла дальше.
   На краю участка были руины фонтанов, об этом говорил Рами. Джейн поняла, что направляется прямо туда без всякой цели. Теплый ветер ласкал лицо и голые руки, луна освещала дорогу. Она прошла под аркой, затянутой плющом, потом вдоль стены и очутилась у пруда, в черной воде которого отражалась луна. И тут она увидела Рами.
   – Привет, Джейн.
   Она застыла. Он произнес ее имя так, как будто ожидал увидеть.
   Дрожь пробежала по ее спине. Он протянул руку, и она пожала ее. Они сели на краю пруда, из воды на них глядели их лица. Они все еще держали друг друга за руки.
   – Ты знал, что я приду сюда?
   – Я чувствовал, а не знал. Думаю, что мы не можем все знать, Джейн. – Он посмотрел на воду и коснулся пальцем отражения ее губ.
   – Нет! – Ударом ладони Джейн разрушила свой лик на воде. – Не смотри на мое лицо! Оно ужасно! – Она закрыла глаза.
   – Ты прекрасна, Джейн. – Он прижал ее руки к ее груди. – Вот где истинная красота, в сердце. Ты всегда будешь для меня прекрасна, ибо я ведаю твое сердце.
   Он наклонился и поцеловал ее руки. Затем притянул к себе и с бесконечной нежностью стал целовать глаза, щеки и, наконец, рот. Их губы слились, и все ее тело ожило.
   – Нет! – Она отстранилась. – Пожалуйста, не надо! Я… – Она вскочила, напуганная своим возбуждением, и вырвала руки из его ладоней. – Мы не должны! Пожалуйста, Рами!
   – Но, Джейн! – Он обнял ее и прижал к себе.
   – Нет! – Она вывернулась. – Пожалуйста, нет!
   На мгновение они застыли в нерешительности, смущенные, напуганные. Затем Джейн, подхватив платье, ринулась к свету вдали. Несколько раз она поскользнулась, едва не потеряв туфли, она слышала его крик позади, но не обернулась, она не могла обернуться.
   Электрический свет, освещавший газоны, выхватил ее фигуру из мрака деревьев. Она вбежала на веранду, под защиту шума и смеха, брызжущего из клуба в ночь. Джейн услышала, как Филипп зовет ее, и схватилась за стену, чтобы не упасть.
   – Я здесь! – закричала она. – Я уже иду! – Голос ее дрожал, но она собрала все силы, оправила платье и глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя. – Обед накрыт? – спросила она от дверей, улыбаясь и часто моргая на свету.
   Филипп подошел и взял ее за руку. Он был пьян и, скорее всего, не заметил ее отсутствия.
   – Да, моя дорогая. Стол накрыт!
   – О, хорошо! – выдавила из себя Джейн. – Я ужасно голодна!
   И они присоединились к остальной публике.
   В Лондоне было холодно. Лето умерло в середине июля, и страна дрожала от несвоевременной стужи. Была половина восьмого вечера, а чуть позже Мишель Харви устраивал званый обед. Сюзанна Харви лежала в постели, шторы были задернуты, а ее голова закрыта покрывалом. Вечернее платье было еще в коробке, у кровати непрерывно звонил будильник. На мгновение Сюзанна очнулась и услышала, как дождь бьет в окна. Затем она снова отключилась.
   Внизу Мишель налил себе еще одну порцию виски и снова стал мерить шагами комнату. Он обернулся на стук в дверь:
   – Войдите!
   Горничная Сюзи замешкалась у двери, нервно шевеля пальцами.
   – Госпожа еще спит, сэр, – доложила она вполголоса. – Я пыталась разбудить ее, но мне не кажется, что…
   – Ради Бога, что случилось? Не можете ничего сделать? Боже! – Мишель посмотрел на часы. – Я пойду и сам вытяну это гадкое бревно!
   Горничная смутилась и поспешно выскочила из комнаты. Она вжалась в стену, ощущая гнев промчавшегося мимо нее Мишеля.
   – Сюзанна! – Он ринулся вверх по лестнице. – Вставай, Сюзанна! Сейчас же!
   Горничная сбежала на кухню и заперлась там. Она уже видела его в гневе и была до смерти напугана.
   Мишель распахнул дверь в спальню.
   – Господи Иисусе! – Он шагнул к окну, откинул шторы, подошел к кровати и сорвал покрывало. – Вставай, Сюзи!
   Она перевернулась, открыла невидящие глаза и закрыла лицо руками.
   – Ты слышишь меня? – Внезапно обернувшись, он схватил будильник и швырнул его в стену, звон прекратился.
   – Что?.. – Сюзи присела в кровати и покачала головой, пытаясь прийти в себя.
   – О Боже! – Мишель понял, в каком она состоянии. – Дрянь! – Он дал ей пощечину. Удар отбросил ее вбок, но она не отреагировала и осталась лежать и смотреть остекленевшим взглядом. Мишель отвернулся, удерживаясь, чтобы не избить ее. Подобрав пустую бутылку водки, он закрыл глаза, стараясь овладеть собой. Мышцы на его лице дергались. – Что еще ты приняла? – Он потряс ее за плечи – Сюзанна? Что ты еще приняла?
   По ее виду он понял, что она ничего не соображает, и отпустил ее. Она плюхнулась назад.
   – Черт с тобой! Сдохни, безмозглая тварь!
   Отойдя от кровати, он остановился перед туалетным столиком и взялся за телефон. Необходимо избегать скандала. Он позвонил своему психиатру и быстро сделал распоряжения. О ней позаботятся так, что у него больше не будет затруднений. Она слишком мешает.
   – Нет, не сейчас, утром. Уверен, что это просто пьянство. Да, в клинике. – Перед тем как ответить на следующий вопрос, он заколебался. Доктор прав, он мог позвонить юристу, чтобы на следующей неделе тот получил удостоверение о ее психическом расстройстве. Он посмотрел на жену. Нет, она может понадобиться, у нее большие родственные связи. – Нет, еще нет. Просто выжмите ее досуха, дайте ей прийти в себя. – Он вытащил сигарету и закурил. – Столько, сколько понадобится. Да, месяц, если это необходимо. – Он стряхнул пепел в фарфоровую пепельницу на столике. – Хорошо, я скажу прислуге, чтобы вас встретили.
   Он повесил трубку. Позаботившись о жене, он защитил свои права. Он ненавидел ее, всегда ненавидел, сразу же после женитьбы, как только испарилось чувство триумфа от вхождения в высшее общество.
   – Прощай, Сюзанна. Спи спокойно. – И, бросив взгляд на жалкое тело, эту бесформенную груду, он пошел прочь, стряхивая пепел на ковер.
   Через несколько часов Сюзанна пришла в себя. Она открыла глаза, и голову пронзила резкая боль, в груди зародилась паника. Боже! Что случилось? Она присела, и боль переместилась к затылку. Она стиснула шею руками. К горлу поднялась тошнота. Сюзи сдвинулась к краю кровати, и ее стало выворачивать наизнанку. Но вышла только желчь, желудок был совершенно пуст. Она откинулась назад, голова кружилась. Память постепенно начала возвращаться, и паника вновь охватила ее. Скинув ноги с постели, она нащупала халат и встала, опираясь на изголовье кровати.
   Званый обед Мишеля. Она посмотрела на часы, и сердце екнуло. Половина двенадцатого. Шторы были раздвинуты, и на нее навязчиво смотрела ночь. Было поздно что-либо предпринимать, муж уже ушел без нее. Она сделала шаг вперед, ноги подгибались. На полу валялся будильник. Сюзанна ахнула. В голове у нее застучало.
   Добравшись до туалетного столика, она поглядела в зеркало.
   Щека опухла, под глазом вырос синяк. Он, должно быть, здорово ей залепил. Она коснулась опухоли пальцем и поморщилась от боли. Уронив руки на столик, зацепила пепельницу, увидела пепел от сигары Мишеля, и внутри у нее все похолодело. Он всегда курил, когда разговаривал по телефону. Кому он звонил? Прямо из ее спальни? От внезапной слабости и головокружения Сюзанна уткнулась головой в столик. Затем посмотрела на свое отражение в зеркале. «Он собирается избавиться от меня», – мелькнула спокойная расчетливая мысль. Сюзи знала, как он умел действовать.
   Она набрала полную грудь воздуха, чтобы успокоиться. На нее смотрело печальное и измученное лицо.
   – О Господи, Филипп! – закрыв глаза, прошептала она. – Ты так нужен мне. – Теплая слеза капнула ей на руку, и она слизала ее. Затем снова обратилась к зеркалу. – Я должна убраться, убежать. – Она распрямилась и подняла голову. – Я должна убежать, я вынуждена.
   Сюзанна снова глубоко вздохнула и задержала дыхание, потом медленно выдохнула, следя за лицом в зеркале. Ей стало лучше, и она повторила упражнение несколько раз. Через минуту она встала, уже зная, что делать. Ей только хотелось, чтобы это произошло несколькими годами раньше.
   Она сняла халат и сорочку и двинулась в ванную. Дрожащими руками пустила горячую воду, умыла лицо и погрузилась в ванну. После мытья аккуратно сложила вещи в сумку, оделась и наложила косметику. Дрожь прекратилась, страх и паника переродились в гнев, в желание бороться. Неожиданный всплеск адреналина придал ей сил. За десять минут она была готова к выходу, осталось сделать только одну вещь.
   Внизу, в кабинете Мишеля, Сюзанна достала из стола серебряную шкатулку и, перевернув, прочитала на днище кодовый номер. Мишель считал ее глупой, он никогда не догадывался, сколько она всего замечает. В баре Сюзи открыла фальшдверцу на задней стенке и отперла сейф, вслушиваясь в щелчки замка. Затем, затаив дыхание, мягко повернула ручку и открыла сейф.
   Рукой в перчатке она извлекла содержимое и сложила в дамскую сумочку на полу. Последним был замшевый футляр с ее драгоценностями; улыбаясь, она положила его поверх денег. Мишель очень любил ее украшения. Сюзанна заперла сейф и закрыла фальшдверцу.
   «Слава Богу, все в Лондоне, на обеде», – подумала она, подняв воротник пиджака и спускаясь по ступенькам крыльца. Она вышла на дорогу, крепко сжимая ручки сумки. Ее била дрожь. Если бы они были здесь, одному Богу ведомо, удалось бы ей выбраться живой.

Глава 16

   Филипп повернулся в постели и попытался не реагировать на стук в дверь. Было пять часов утра, и еще не настало время вставать.
   – Прочь! – отозвался он, натягивая покрывало на голову. – К чертям!
   Но стук усилился.
   – Какого дьявола? – Он откинул покрывало, натянул халат и пошел к двери. – Что за черт? Пять утра!
   – Пожалуйста, саиб, вам звонят.
   – Хорошо, почему же, черт побери, ты это сразу не сказал? – Филипп потер глаза. – Вы все так бестолковы! – Он зевнул. – Кто там?
   – Леди, саиб, звонит из заграницы. – Слуга заговорил тише. – Я не хотел говорить, саиб, на случай, если бы госпожа проснулась.
   Филипп кашлянул. Это, должно быть, Сюзанна. Он покраснел.
   – Ты был прав, молодец!
   Слуга сложил ладони и наклонил голову.
   – Пожалуйста, саиб, она ждет вас у телефона.
   – Хорошо… – Филипп оглянулся на слугу от двери в гостиную. – Лучше не упоминать об этом при госпоже.
   – Нет, саиб, спасибо, саиб.
   Филипп повернулся, тихонько притворил дверь за собой и подошел к телефону.
   – Алло?
   – Филипп?
   В желудке екнуло.
   – Сюзанна? Где ты? Что случилось, почему ты позвонила?
   Он говорил ей, где будет, но не давал номера телефона.
   – Я в Швейцарии.
   – С Мишелем?
   – Нет, одна.
   Он сглотнул, в горле внезапно пересохло. Он слышал ее молчание и знал, что она плачет.
   – Я бросила Мишеля. – Она всхлипнула. – Я была вынуждена. Первым рейсом я вылетела из Лондона!
   – О Господи! – Филипп плюхнулся в кресло. Он не знал, что сказать, как отреагировать. Все происходило, как в его худших ночных кошмарах. – Что ты собираешься делать?
   Сюзанна глубоко вздохнула. Она перестала плакать, но ее эмоции были, как на качелях, и она начинала и заканчивала рыдать без всяких причин, не думая о достоинстве.
   – Я еду в Индию, – сказала она слабым голосом. – Сегодня вечером рейс на Дели.
   Филипп замер. Ему удалось подавить панику, которая охватила его и грозила раздавить, заставив говорить вещи, о которых он потом бы сожалел. Он стиснул зубы.
   – Филипп? – Сюзанна перешла на крик. – Ты еще там? – Голос ее ломался, снова подступали слезы.
   – Да, конечно, я еще здесь. – Он знал, что любил ее больше всего на свете, и все же в тот момент он ненавидел ее. Он должен ехать в Дели, устроить все для нее. Ее нельзя оставлять одну в этой стране, Бог знает, что она наделает. Мысль о приближающейся катастрофе была невыносима. – Я приеду в Дели. Отправляюсь сегодня вечером.
   Сюзанна на другом конце провода опять начала всхлипывать, и чувство ненависти к ней моментально прошло. У Филиппа заныло сердце.
   – Не плачь, детка, пожалуйста, не плачь, – прошептал он. – Я позабочусь о тебе, обещаю.
   Он глянул в окно на рассвет. Он скажет Джейн, что у него встреча, и улетит на пару дней. Но он может урвать только пару дней, не больше. А за два дня он все устроит.
   – Сюзи, я буду там вечером. Завтра в аэропорту я встречу твой самолет. – И он повесил трубку.
 
   Филипп дал чаевые бою, который доставил багаж, и в это время Сюзанна подошла к окну гостиной в их номере и распахнула его. Она вышла на балкон и обхватила себя руками. Несмотря на жару, с того момента, как она покинула Англию, она не могла согреться, страх перед Мишелем насквозь выстудил ее. Она посмотрела на сад при отеле, на открывшийся вид Дели, утопавшего в жаре, и задрожала.
   Филипп наблюдал за ней, стоя посреди комнаты. Он с трудом верил, что прошло только шесть недель с их последней ночи вдвоем и что это та женщина, которую он любил. Она так исхудала, что, когда они ехали в такси из аэропорта, он чувствовал костяшки ее плеч на каждом повороте. Лицо стало тоньше, тени усталости подчеркивали совершенство ее черт, невероятную величину ее печальных серых, с косиной глаз. Она казалась такой ранимой, почти как тогда, когда он увидел ее в первый раз, такой хрупкой и беззащитной, что его сердце заныло, а тело стало ломать от отчаянного желания коснуться и успокоить ее. Она нуждалась в нем, как никогда прежде, он был ее животворящим началом, и эта мысль наполнила его такой силой и таким желанием, что у него перехватило дыхание.
   Сюзанна обернулась:
   – Филипп?
   Он подошел к балконной двери и стал там, глядя на нее. Она протянула к нему руки, и Филипп, наклонившись вперед, привлек Сюзанну к себе. Он почувствовал ее дрожь, и его тело мгновенно отозвалось.
   Одеревеневшими дрожащими пальцами он медленно расстегнул ее блузку. Она никогда ничего не носила под блузкой, по крайней мере, с ним. Филипп спустил блузку с плеч и оглядел ее тело. Под гладкой загорелой кожей проступали ребра. Он наклонился и стал ласково целовать ее живот и грудь, двигаясь снизу вверх до резко очерченной впадины у основания шеи. Сюзанна запустила пальцы ему в волосы и прижала голову к своему телу. Она вздохнула так, как будто сдерживала дыхание от самой Англии, и, наконец, расслабилась. Он поднял юбку и прижался ртом к ее бедру, и она, прикрыв глаза, застонала и улыбнулась с любовью и глубоким облегчением, хотя по ее щекам тихо катились слезы.
   Той ночью Филипп лежал без сна, а Сюзанна спокойно спала рядом с ним. Он знал, что ей нужно вернуться к мужу и что они не могут допустить скандала, но не имел представления, как сказать ей об этом. Она была на грани, страсть захватила ее, и она полностью отдала ему себя, и Филипп боялся, что его уход сломит ее, выбьет почву у нее из-под ног. Он отодвинулся на свою половину кровати и глядел на поток лунного света, пробивающегося в комнату. И все-таки он должен ей сказать, больше ему ничего не оставалось.
   – Филипп?
   Он почувствовал себя виноватым, как будто его застали за чем-то дурным.
   – Ты не спишь?
   Он повернулся и посмотрел на нее.
   – Нет. Я думал, что ты спишь.
   Лежа на спине, Сюзи глядела в потолок.
   – Я спала, – сказала она спокойно, – но я часто просыпаюсь. – Она устало улыбнулась. – Кажется, я больше не смогу заснуть сегодня ночью. – Филипп погладил ее, и она уткнулась в него. – А почему ты не спишь?
   – Я не знаю, – солгал он.
   – Это из-за меня, не так ли? – Он молчал и ласково гладил ее волосы. – Филипп? – Она легла так, что могла смотреть ему в лицо. – Скажи мне, пожалуйста.
   Он прижал палец к ее рту:
   – Тс-с, ничего, наверное, просто жара.
   Он закрыл глаза, и тут Сюзанна поняла. Она почувствовала дикую боль в груди, как будто сердце треснуло.
   – Ты хочешь, чтобы я вернулась к Мишелю, – потерянно сказала она. – Я не нужна тебе здесь. – Она отодвинулась, и села в постели, натянув простыню до плеч. – Ты не хочешь скандала. – Она уронила голову и закрыла глаза. От нового приступа боли ее лицо скривилось. Задержав дыхание, она пересилила боль.
   – Сюзи? – Филипп стал на колени. – Сюзи? Ты в порядке? – Он опустил руку на ее плечо, но она не отреагировала. – Сюзи? – Его охватил страх, дыхание ее было неровным, лицо пепельно-серым. – Сюзанна? – Филипп мягко тряхнул ее. Широко раскрыв глаза, она уставилась на него, выдох застрял в груди и не выходил наружу, боль была слишком сильна. – Сюзи! – закричал он. – Ради Бога, Сюзи! Какого черта?.. – Он тряхнул ее сильнее, но она начала задыхаться. – О Господи! – Филипп, размахнувшись, отвесил ей звучную пощечину, Сюзи взвизгнула и задышала. Филипп обнял ее, обхватив хрупкую спину. – Ты должна вернуться, – прошептал он. – Ты не можешь остаться в Индии, ты должна понять это, ты должна понять… – Он поцеловал ей волосы. – Пожалуйста, Сюзи, это для нашего будущего, ты должна мне верить.