Баррет Мария. Обесчещенные

   – Черт! – Филипп отодвинулся от Джейн и, приподнявшись, включил ночник. – Ты не против, Дженни? Не думаю, чтобы это прекратилось!
   Пальцы Джейн прошлись по его спине, затем она откатилась и нырнула под простыню.
   – О'кей. Сейчас можно.
   Они улыбнулись друг другу.
   – Прости меня, Джейн.
   – Иди, это может быть важно, – пожала она плечами.
   Филипп отбросил простыню и встал. Взяв со стула полотенце, он повязал его вокруг талии.
   – Я недолго.
   – Иди! – Она отмахнулась от него и натянула простыню до подбородка. – Быстрее!
   Филипп вышел из спальни, и Джейн выключила свет, как только он прикрыл за собой дверь.
   Филипп прошел в прихожую и взял трубку. Он был раздражен звонком посреди ночи. На нем было только полотенце, и его пробирала дрожь.
   – Алло? – В трубке было молчание. – Алло? – Он начал терять терпение и собрался бросить трубку.
   – Филипп?
   Он резко прижал трубку к уху, оперся о стену.
   – О, Боже! Сюзи? – Во рту у него пересохло. – Сюзи? Ты? – Он перешел на шепот, одновременно силясь услышать голос на том конце провода. – Что такое? Сюзанна? – Он слышал ее трудное дыхание, и его обуял страх. – С тобой все в порядке? Что такое, Сюзи? – Он услышал всхлип, она плакала. – О Боже, Сюзи. Пожалуйста, не плачь. Что случилось?
   – Я видела тебя, – сказала она, – сегодня вечером, с кем-то, с… – Она замолчала, и несколько секунд ожидания показались Филиппу вечностью. – Я видела тебя с другой женщиной, Филипп! – внезапно закричала Сюзи. – Бог мой, я не могла бы поверить, я видела, как ты целовал ее, я видела…
   – Остановись, Сюзи! – зашипел Филипп. – Прекрати! – Он понял по ее голосу, что она близка к истерике. – Успокойся, пожалуйста. – Он старался говорить ровно, управляя дыханием. Он не хотел, чтобы она почувствовала его страх. – Сюзи, послушай меня, хоть секунду выслушай. – Он взглянул в сторону спальни, только бы Джейн не встала. Он глубоко вздохнул. – Сюзанна, я тебе что-то обещал всего несколько недель назад, не так ли? – Он подождал, затаив дыхание.
   – Да, но…
   – Я сказал, что не брошу тебя, найду выход для нас. Я сказал это, Сюзи?
   – Да.
   – Сюзи, ты должна верить мне. Я знаю, что делаю, и, обещаю, не подведу тебя. Пожалуйста, верь мне! – Она еще плакала, судя по звукам, но уже тише, он чувствовал. – Ты ведь мне доверяешь, правда? Ты ведь знаешь, что я хочу, чтобы нам обоим было хорошо? – Голос его изменился, он убеждал, уговаривал. – Пожалуйста, а?
   Сюзанна откинула голову на диван и закрыла глаза. Она верила ему, верила всегда и чувствовала по голосу, что он ее любит, ей не нужно было больше никаких слов, никаких клятв.
   – Я верю тебе, – ответила она спокойно. На секунду у нее закружилась голова, и она открыла глаза. – Ты не оставишь меня, правда?
   Филипп слышал ее невнятную речь.
   – Я не брошу тебя. – Он вздрогнул, больше от жалости, чем от холода. – Иди в кровать, Сюзи. Ты устала, ложись и постарайся уснуть.
   – Да, да, я так и сделаю. Ты ведь всегда заботишься обо мне, Филипп?
   Она снова закрыла глаза, и опять все закружилось, но открыть глаза уже не было сил. Она подавила тошноту и склонила голову.
   – Спокойной ночи, дорогой, – пробормотала она, – я люблю тебя… – Она опустила трубку и откинулась на постель. – Я так тебя люблю, – прошептала Сюзи, но Филипп уже не слышал ее.
   Филипп еще несколько секунд держал трубку. Он устало провел рукой по лицу и повернулся к спальне. Он чувствовал слабость, холод, ощущал себя глубоко несчастным, но понимал, что должен пройти через это. Он тихо открыл дверь.
   – Джейн? – Филипп услышал шелест простыней и двинулся к постели. – Прошу прощения, Джейн, – прошептал он, – это по делу. – И он нырнул в постель и устремился навстречу теплу и уюту ее тела.

Глава 10

   Весь март и начало апреля стояла теплая погода, но затем пошли дожди. Дождь шел, не переставая уже неделю.
   Джейн сидела в столовой, полированное дерево отражало мерцающий свет свечей. Она наблюдала, как дождевые струи стекают по оконным стеклам, образуя сложные узоры, сливающиеся, переплетающиеся и распадающиеся в тот же миг, как только образовались. Она восхищалась этим зрелищем, но, взглянув через стол на отца и обнаружив, что он наблюдает за ней, она обернулась и присоединилась к общему разговору. Справа от нее вокруг Филиппа собрались Клэр, ее мать и Тэдди. Они были захвачены рассказом Филиппа, и это обрадовало. Она отпила вина и прислушалась.
   – Что же случилось потом? – спросила Клэр, лицо которой выражало ужас и любопытство.
   – Ну, птичка, которую нашел полковник Милз, была, очевидно, одной из двух, а у индийца была вторая. Он поклялся отомстить англичанам и полковнику за убийство отца и свое изгнание. – Филипп прервался, чтобы отпить вина перед тем, как закончить рассказ. – И насколько известно, клятва действует до сих пор.
   – О! – Клэр вздрогнула. – Невероятно! И вы не побоялись поехать в Индию, Филипп? Я бы не решилась.
   Филипп улыбнулся.
   – Надеюсь, что все позабыто, Клэр. Я первый из Милзов, кто поехал туда после всей этой истории, хотя, если честно, я в нее не верю. – Он пожал плечами. – Думаю, теперь там уже не опасно, и, разумеется, я страшно храбр!
   Клэр расхохоталась и повернулась к Джейн:
   – Ну, разве не прелестная история, Джейн?
   – Конечно, тем более что у Филиппа колоссальный опыт рассказчика.
   Филипп сжал руку Джейн и улыбнулся.
   – Верно, ли я уловил нотку сарказма в твоем голосе, Джейн Бенет?
   – У меня?
   Все кругом рассмеялись.
   – Джейн, а ты видела птичку в Британском музее? – спросил ее отец.
   – Да, она очаровательна. Действительно великолепна.
   Клэр покачала головой:
   – И все-таки я удивлена, что вы поехали в Индию, Филипп! Я бы туда и шагу не ступила при такой опасности.
   – Вот почему ты не в армии, – сказал, улыбаясь, Тэдди.
   – Сыграла ли эта история роль в вашей теперешней работе, Филипп? – спросил бригадир Бенет.
   – Не думаю, сэр. Конечно, в Индии знание обычаев и культуры оказалось полезным, но назначение было получено не из-за этого. – Пожав плечами, он допил вино. – Джейн, обед был превосходен, – сказал он, вытирая рот салфеткой. – И великолепное бургундское, сэр. Благодарю.
   – Джейн очень хорошо готовит, – сказала миссис Бенет. – Когда мы собираемся, всегда готовит она, правда, Джон?
   – Да, да. – Он улыбнулся дочери. – А Клэр обычно моет посуду. Она выдающаяся посудомойка, не так ли, Тэдди?
   – Точно! – засмеялся Тэдди.
   – А теперь, Филипп, что вам угодно – коньяк или портвейн? – Бригадир Бенет встал и пошел к буфету. – Тэдди? Выпьешь со мной портвейна?
   – С удовольствием.
   Филипп собрался встать, когда Джейн стала помогать матери с посудой.
   – Сиди, – сказала она, ему спокойно, положив руку на плечо. – Оставляю вас, – обратилась она к отцу.
   – А ты не хочешь коньяка, Джейн?
   Джейн покачала головой.
   – А мама? Стаканчик чего-нибудь?
   – Нет, Джон, спасибо. Мы уберем посуду и подадим кофе. – Миссис Бенет стала убирать со стола тарелки и подавать их Клэр.
   – В гостиной растоплен камин, не забыл? – сказала она мужу, придерживая дверь перед девушками. – Мы присоединимся к вам через полчаса. – И она пошла за дочерьми на кухню.
   – Не правда ли, он великолепен? – прошептала Клэр матери, в то время как Джейн заворачивала в фольгу остатки еды и убирала их в холодильник. – И он без ума от Джейн!
   – Ну, уж и без ума, – повернулась к ним Джейн. – Просто у нас все хорошо, вот и все!
   Каролина Бенет покачала головой, продолжая ставить тарелки в мойку. Она не собиралась вмешиваться – дело касалось только Джейн.
   Положив последнюю тарелку в стопку, она полностью открыла краны, наполнив мойку, и подлила туда жидкого мыла.
   Каролина надеялась, что между Филиппом и дочерью нет ничего серьезного. Конечно, он производит благоприятное впечатление, но Джейн знает его еще мало. Он отправится в Индию, а Джейн будет всем отравлять существование своей хандрой. Каролина закрутила краны и надела резиновые перчатки. О чем думала Джейн, приглашая гостя, когда у прислуги выходной? Пожалуй, это слишком. Званый обед – вещь хорошая, но только, если тебе помогают.
   – Клэр, передавай тарелки, – велела Каролина дочери. – А ты, Джейн, будешь вытирать.
   Этот призыв отвлек Джейн от дождя, от капель на окнах. Она сунула последний пакет в холодильник и захлопнула дверцу.
   – Иду, – ответила она матери.
 
   – Я начинаю подкармливать розы в мае, когда установится погода, но очень осторожно. Я все измеряю, пользуюсь справочником и никогда не перебарщиваю. – Джон Бенет прервал рассказ и затянулся сигарой. Филипп спросил его о розах, и теперь он рассказывал, с сожалением замечая, что у молодого человека не хватает вежливости дослушать ответ. Он допил вино и обернулся к Тэдди:
   – Передай, пожалуйста, портвейн, Тэдди.
   – С удовольствием. – Тэдди дотянулся до графина.
   – Кажется, дождь кончился, – сказал Филипп, глядя, как бригадир наливает себе рюмку. – Надеюсь, вы не будете возражать, сэр, если я попрошу Джейн показать мне ваши розы? Хочу посмотреть, к чему приводит такая тщательная подкормка.
   Джон Бенет улыбнулся. У Филиппа был рассеянный вид, но на самом деле он внимательно слушал.
   – Просто Джон, – сказал он. – Пожалуйста, Филипп, зовите меня Джоном. Конечно, я не против, думаю, Джейн с удовольствием покажет вам розы, она почти такой же специалист, как я.
   – Спасибо, Джон, – поблагодарил Филипп, вставая. – Джентльмены меня простят?
   – Безусловно.
   Филипп направился к двери. Комната была великолепной, полировка стола вишневого дерева отражала свет свечей, даже цветочная ваза, наполненная староанглийскими розами Дэвида Остина, отражалась в полировке. Взгляд Филиппа задержался на датских картинах семнадцатого века, о которых ему рассказывала Джейн, затем он взглянул в окно – перед домом расстилался громадный сад. Это было чудесное место, прекрасное дополнение к его решению.
   – Мы вернемся к кофе, – сказал он, и Джон кивнул. Быстро, чтобы не потерять решимости, укрепленной алкоголем, Филипп вышел из столовой и прошел по вымощенному каменной плиткой коридору на кухню.
   Сад тянулся бесконечно, как казалось Филиппу, пока он шел за Джейн между розовых кустов. Газоны различных уровней разделялись цветочными бордюрами с арками для прохода. Сырой воздух был наполнен запахами лаванды, душистого горошка и жимолости.
   Он коснулся ее руки, и она оглянулась через плечо.
   – В конце сада есть скамейка для поцелуев, – сообщила Джейн.
   – Специально для поцелуев?
   – Нет, не специально, – улыбнулась Джейн.
   Они пошли дальше. Обувь и носки Филиппа промокли от сырой травы. Наконец они дошли до железной скамьи у изгороди из диких роз. Джейн вытащила из кармана салфетку и протерла сиденье:
   – Сюда, пожалуйста.
   – Ты не будешь против, если я постою? – Филипп сунул руки в карманы и отошел в сторону. Он поглядел на густую траву и понял, что брюки внизу тоже промокли. «То еще зрелище», – подумал он.
   Джейн уселась и поглядела на ежевику, гадая об урожае в сентябре.
   – Джейн, я хотел поговорить с тобой кое о чем важном.
   Джейн спрятала руки в карманах плаща и скрестила ноги, постукивая резиновым сапожком по скамейке.
   – Я так и думала, – сказала она спокойным тоном. Пожав плечами, она улыбнулась. – Что же это? – Весь день она ждала этого. Он, вероятно, долго собирался, но, наконец, решился сказать напрямую.
   – Ну, если честно, я немного смущен. Не знаю, как начать.
   – Говори прямо, и все.
   – О'кей. – Он закашлялся.
   «Интересно, как ты справишься, парень?» – подумала Джейн.
   – Джейн, ты выйдешь за меня замуж?
   «Все в порядке, я этого и ожидала», – подумала Джейн.
   – Извини? Ты слышала, что я сказал?
   Джейн подняла голову; ее слабостью было шутить над людьми.
   – Нет, а что ты сказал, Филипп? – спросила она с долей насмешки; очевидно, он хотел все выяснить окончательно.
   – Я сказал, выйдешь ли ты за меня замуж?
   Джейн прищурилась:
   – Что, что?
   Филипп подавил вздох, подумав, не смеется ли она над ним.
   – Я просил тебя выйти за меня замуж.
   – Поняла, – ответила она, глядя на него.
   Филипп прирос к своему месту. Носки можно было выжимать, лицо было покрыто каплями дождя.
   – И это все?
   – Ну, нет, не все.
   Джейн прикусила губу.
   – Почему?
   Филипп подошел и сел на скамью рядом с ней.
   – Почему я хочу на тебе жениться?
   – Да. Почему?
   Эту часть он тщательно подготовил.
   – Потому, что мы – хорошая пара. Мы подходим друг другу, у нас много общего. – Он взял ее за руку. – Ты образованна, умна, привлекательна, добра, и я думаю, что ты станешь мне хорошей женой. – Он поцеловал ее ладонь. – И мы сексуально совместимы, что тоже очень важно.
   Джейн вздохнула, задержала дыхание и медленно выдохнула. Она была шокирована сказанным, голова кружилась, мысли разбегались. Филипп не упомянул про любовь, с другой стороны, почему он должен был сделать это? Они не могли полюбить друг друга за недели, любовь требует времени, брака и детей. Сказанное им имело смысл, они действительно подходили друг другу, у них были общие друзья и они, безусловно, ладили в постели, чего она уж совсем не ожидала!
   Любовь должна прийти, так ведь? Любовь должна вырасти. Так это выглядит, если смотреть рационально. Другое дело, сможет ли она посмотреть на это разумно, – так она думала, прижав руки к горящим щекам.
   – А что с Индией?
   – Ты сможешь поехать со мной. Мы можем пожениться до конца моего отпуска. – Филипп чувствовал ее колебания, и, кажется, это ему нравилось. – Индия предоставляет громадные возможности, Дженни, ты ведь всегда мечтала о ней, не так ли?
   – Да, но…
   – Но что? Твоя работа? Учить компанию шестиклассников, как проводить прямые линии, или твое Соммертоновское акварельное общество, где средняя группа – из престарелых! Подумай о картинах, которые ты могла бы написать в Индии, о тысячелетней культуре, которую ты для себя откроешь! Ты ее полюбишь, я знаю!
   – Такое впечатление, что ты все продумал, – сказала она, высвобождая руку и вставая. Джейн подошла к проходу в изгороди и стала глядеть на поле за ней. Филипп наблюдал несколько минут, затем подошел и обнял ее.
   – Я должен был, – спокойно сказал он. – Мне тридцать пять, я знаю, чего я хочу, и у меня осталось только две недели.
   – Я понимаю.
   Филипп осторожно повернул ее лицом к себе.
   – Ты уже сказала это раньше.
   – Я знаю.
   Он приподнял ее подбородок:
   – Посмотри мне в лицо, Дженни. – Он поправил ей волосы, заложив прядь за ухо. В ней тут же все отозвалось на его касание.
   – Ты выйдешь за меня, Джейн Бенет? – мягко спросил он.
   Джейн посмотрела в его холодные серые глаза, некоторое время она вглядывалась в его лицо, самое прекрасное из виденных ею мужских лиц, и любовно коснулась его щеки.
   – Поцелуй меня, – ответила она, – сначала поцелуй меня.
   – А потом?
   – А потом будет видно.
 
   Бригадир Бенет осторожно прикрыл дверь спальни, чтобы не разбудить Каролину, и посмотрел на часы, светившиеся в темноте; был час ночи.
   Он затянул пояс халата и наклонился, чтобы надеть тапочки.
   Затем спустился по лестнице, миновав две скрипучие ступеньки внизу, и прошел в гостиную.
   – Дженни?
   Джейн сидела на полу перед камином. Она обернулась и улыбнулась отцу:
   – Входи, папочка.
   – Все в порядке?
   – Да, мне хорошо.
   Он подошел к ней.
   – Я слышал, как уходил Филипп, но ты не поднялась. – Он наклонился и пошевелил кочергой догорающие угли. – Вот я и гадаю, все ли в порядке.
   Джейн улыбнулась:
   – Спасибо.
   Они минуту помолчали.
   – Как думаешь, Филиппу понравилось у нас?
   – Да, наверное.
   – Тебе было неудобно, или ты просто забыла сказать об этом матери?
   Джейн подтянула колени к груди и положила на них голову.
   – Было неудобно. Филипп хотел поговорить со мной.
   – О?
   Неожиданно Джейн рассмеялась и, потянувшись, коснулась отцовской ноги.
   – Ох, папочка, ты так предсказуем.
   – Я?
   – Да! – Смех ее замер. – Филипп просил меня выйти замуж за него, – сказала она, помедлив. – Я должна была сказать тебе первому.
   – Понимаю. – Джон Бенет опять помешал угли, лишь бы что-то делать. – А ты любишь его, Дженни?
   Она пожала плечами, не зная, как ответить.
   – В таком случае я бы на твоем месте обдумал все очень тщательно.
   Джейн подняла голову.
   – Думаешь, я этого не сделала?
   – Нет, отчего же, но мне кажется, что мимолетно влюбиться очень легко.
   Джейн молчала. Она прижалась головой к коленям и смотрела на гаснущий огонь.
   – Мне двадцать семь, папа, и такая возможность вторично не подвернется. Он прекрасный человек и будет хорошим мужем. Мы добрые друзья и сможем стать хорошей парой. – Внезапно она взглянула вверх. – Это возможность попутешествовать, изменить жизнь, избавиться от преподавания и приобрести опыт! Я не собираюсь оставаться в Суссексе всю жизнь. Филипп прав, в Индии я смогу сделать многое, и не только Индия, передо мной большое будущее, если я выйду за Филиппа!
   Джон прикусил язык. Он хотел объяснить ей многое, но не знал как.
   – А как насчет любви? – спросил он ее.
   – Я не знаю про любовь, как я могу сказать, люблю я его или нет, если у меня нет опыта ни в любви, ни в чем-нибудь подобном, но я думаю, что любовь может вырасти.
   – Тебе не нужен опыт, Дженни. Ты поймешь, если полюбишь. – Он наклонился вперед и протянул ей руки. Джейн дотронулась до них, и он сжал ее пальцы. – Я не хочу, чтобы ты провела жизнь в гадании, что такое истинная любовь, и я не хочу, чтобы ты нашла кого-нибудь слишком поздно.
   Он убрал руки и, отвернувшись, стал смотреть на пламя. Джейн видела, как он побледнел, и внезапно осознала, что он уже стар и ему очень грустно. Ей показалось, что в своей жизни он что-то упустил.
   – Папа, я знаю, что делаю. Пожалуйста, поверь, я достаточно взрослая, чтобы понимать, чего хочу.
   – Ты действительно знаешь, чего хочешь?
   Она поглядела прямо на него.
   – Да, знаю.
   – Хорошо, покидаю тебя, чтобы ты приняла решение. Спокойной ночи, дорогая. – Он наклонился, и Джейн, дотянувшись, поцеловала его в щеку. – Тщательно все обдумай.
   Джейн кивнула, но, когда отец подошел к двери, позвала его:
   – Я обдумала, папа.
   Он обернулся:
   – И?
   – И сказала: «Да».
   Джон Бенет молча открыл дверь и вышел из комнаты. Он понимал дочь, хотя и был разочарован. Все прелести путешествий, все открывающиеся возможности не могут заменить настоящую любовь. Всем сердцем он надеялся, что с этой истиной дочери не придется столкнуться лицом к лицу.

Глава 11

   Прошла неделя, и Джейн снова оказалась в «Селфридже», на этот раз с Филиппом, но по-прежнему без особого энтузиазма к покупкам.
   Она сидела напротив него в ресторане, потягивая вино, лениво разглядывала других посетителей и все думала про себя: зачем она все это делает? Через неделю была назначена свадьба, готовились кремовый шелковый костюм и шатер в саду, но, слушая голос жениха, зачитывавшего окончательную версию списка приглашенных, она испытывала очень слабое волнение, она вообще практически ничего не чувствовала, полагаясь во всем на Клэр, которая была очень воодушевлена предстоящим событием.
   Не то чтобы она не хотела замуж, она, конечно, желала стать госпожой Милз и отправиться в Индию. Просто происходящее мало что значило для нее, не вызывало никаких эмоций. Она хотела, чтобы все поскорее оказалось позади. Она стремилась быстрее начать новую жизнь.
   – Ты счастлива, Дженни? – спросил Филипп, держа ручку над списком.
   – Да. – Джейн отвела взгляд от странноватой пары в углу и посмотрела на Филиппа.
   – Когда вы встречаетесь с Клэр?
   – О, кажется, в полвторого. Я не уверена точно.
   Филипп заправил манжеты в рукава и пригладил волосы. Джейн зачарованно следила за его движениями. Только сейчас она начала замечать, как много внимания он уделяет себе, разглаживая складки, поправляя галстук, одергивая пиджак и брюки. Это заставляло ее тоже следить за собой, сама она относилась к тому типу женщин, которые не видят спустившуюся петлю на чулке до тех пор, пока не будет дыры. Она поправила прическу, заколов выбившуюся прядь в пучок на затылке. Джейн стала замечать множество черт у Филиппа, которые она старалась стирать из памяти. Она внушала себе, что шероховатости исчезнут, а любовь со временем окрепнет.
   Филипп коснулся ее руки:
   – Дорогая, ты не будешь возражать, если я тебя покину до прихода Клэр?
   Джейн пожала плечами. Она совсем не возражала, у нее в сумке был славный роман, и она была бы только рада свободному времени.
   – Ты так добра. – Филипп поцеловал ее левую руку, приподняв ее так, что алмаз в обручальном кольце засверкал. Молодая женщина за соседним столиком обратила внимание на этот жест и задумчиво улыбнулась, громко прошептав матери:
   – Как романтично!
   Джейн высвободила руку и потянулась за сумкой.
   – Когда у тебя встреча? – спросила она, доставая книжку и раскрывая ее на коленях под столом.
   – В полтретьего.
   – Наверное, тебе пора идти. Ты же не хочешь опоздать.
   – Ты действительно не против?
   – Конечно, нет. Скоро появится Клэр, а я пока еще выпью.
   Филипп подарил ей нежную улыбку.
   – Тогда все в порядке, я ухожу. – Он встал, обошел стол и наклонился поцеловать ее в щеку. – Увидимся вечером. Когда мы встретимся с семейством Лит?
   Им предстоял обед со старыми приятелями родителей Джейн на Кадоган-сквер.
   – В восемь часов.
   – Тогда я заеду за тобой к Тэдди и Клэр без четверти восемь.
   Он всегда был точен. Пятнадцать минут на поездку по Лондону, пять минут на парковку, пять минут на поиски дома и в десять минут девятого звонок в дверь – прекрасный расчет времени. Джейн улыбнулась, чтобы скрыть легкое замешательство.
   – Увидимся, – простилась она.
   – Пока, дорогая. – Филипп выпрямился, проверил, в порядке ли пиджак, помахал ей от двери и исчез.
   Джейн вытащила книжку из-под стола и, выбросив все мысли о Филиппе, склонилась над нею.
 
   Сюзанна достала сигарету из пачки на трюмо. Она глубоко затянулась, выпустила дым и наклонилась к зеркалу, вглядываясь в свое отражение. «Я хорошо выгляжу, – подумала она, – действительно хорошо и готова к встрече». Она еще раз затянулась, взяла флакон «Шанель», надушила шею и, сдвинув рубашку, грудь. Она испытывала возбуждение, сейчас ей было лучше, чем все последние недели. Коснувшись пальцем соска, она почувствовала, как все тело охватывает жар. Боже, его с ней не было, не было так давно, что она страдала.
   Сюзи встала, спустила рубашку с плеч, так что она соскользнула на пол, и голышом уселась на край кровати. Она натянула прозрачные черные чулки и кожаный пояс. Потом надела платье – простое облегающее платье красного цвета, четко очерчивающее тело. Она сунула ноги в черные замшевые туфли и прошла в гостиную. На кухне заглянула в холодильник, где стояли шампанское, блюдо с осетриной горячего копчения, маленькая баночка черной икры. Она купила любимые продукты Филиппа, чтобы произвести на него впечатление, побаловать его.
   Захлопнув холодильник, она взяла чашку с буфета. «Нужно выпить водки, чтобы успокоить нервы», – подумала она, отвинчивая пробку на бутылке, и плеснула бесцветную жидкость в чашку. Водка была выпита одним глотком. Сюзанна была возбуждена, вся на нервах, что было вполне естественно. Но именно Филипп сделал первый шаг, позвонил ей, попросил о встрече, и это само по себе должно было немного успокоить ее.
   Сюзи взяла вторую сигарету. У нее везде были раскиданы пачки, они всегда были под рукой, это придавало ей уверенность. Она зажгла сигарету и, взяв блюдце вместо пепельницы, прошла в гостиную и уселась в ожидании. Он должен скоро быть, подумала она, взглянув на часы, но если в двадцать минут третьего его не будет, для успокоения можно позволить себе еще глоток.
   Филипп расплатился с шофером и быстро поднялся по ступенькам главного входа. Он позвонил Сюзи и вошел в здание. На шестой этаж он поднялся по лестнице, так как хотел снять внутреннее напряжение, и чуть-чуть запыхался. Сюзанна, как обычно, оставила дверь открытой, и он вошел в квартиру и позвал ее.
   – Я здесь! – отозвалась она из гостиной.
   – Привет, Сюзи. – Стоя в дверях, Филипп глядел на нее. Она была самой прекрасной из всех женщин, каких он знал. Тонкие, изящные черты лица, хрупкая фигура. Она встала, откинула волосы с лица – ее густые изумительные темные волосы и улыбнулась ему.
   – Мне не хватало тебя, – сказала она.
   Он кинулся к ней и обнял. Он планировал, что он должен был оставаться спокойно-отчужденным, но не смог сдержать себя.
   – Господи, Сюзи, я тоже скучал по тебе! – воскликнул он и сильно сжал ее в объятиях, его глаза были закрыты, но ее запах, ощущение ее тела заполнили его.
   – Ты так хороша… Ты… – Он поцеловал ее в волосы. – Ты потрясающе пахнешь.
   Она откинулась и засмеялась:
   – Я? Правда?
   Филипп разглядел на ее лице сомнение, несмотря на смех.
   – Да, да. – И он опять прижал ее к себе. Он не хотел касаться ее, он думал, что обойдется без привычной близости, без сложностей. Но когда она его поцеловала, когда их тела расплавились от касания, он понял, каким был дураком. Все оставалось таким же сложным, как всегда.