Барт Кэролайн. Сказки Большого озера

   Ему нравилось приводить в порядок запущенное хозяйство Нэнси и хотелось, чтобы в доме чувствовалась мужская рука. Он уже наметил себе дальнейшие дела. В сарае надо будет разместить стол с верстаком, купить и разложить инструменты. Хорошо бы на террасе поставить стеклопакеты. Конечно, можно было бы вызвать рабочих... Но Майклу хотелось все делать своими руками, чтобы увидеть сияющие благодарностью глаза любимой женщины.
   Заходящее солнце уже не пекло, а приятно грело его обнаженный торс. Ветер с озера, обычно дующий днем, к вечеру, как правило, стихает и сменяется легким бризом или полным штилем. Становится чуть более душно, но зато спокойно и тихо. Майкл сидел на ступеньках в тени большой магнолии. Он наслаждался тишиной и уютом зеленого палисадника.
   Старею я, что ли? – думал он. Эти домашние радости прежде не действовали на меня. Кажется, я впервые почувствовал тягу к своему дому... и к семейной жизни.
   Придя к такому выводу, он с удовольствием потянулся и разлегся на ступеньках крылечка, греясь на солнышке, как большой кот, довольный жизнью. Он вспоминал свое детство, которое прошло в большом доме с тенистым садом вокруг. Его отец, известный инженер, строитель мостов и туннелей, постоянно бывал в деловых поездках.
   А мама, Бетти Кин, очень красивая женщина, не любила заниматься домашним хозяйством. Она много лет проработала главным редактором крупного издательства. В последние годы жизни начала писать детективные романы, которые, и к удивлению владельца издательства, и к ее собственному, стали хорошо раскупаться. Сюжеты она черпала из уголовной хроники газет десятилетней давности. Часто Бетти с помощью собственного воображения раскручивала события дела, остававшегося нераскрытым, или придумывала для него новый, неожиданный финал. И ее книги, увлекательные, написанные живым языком, пользовались все большей популярностью.
   Но однажды она была найдена убитой на пороге своего дома. В сумочке, обнаруженной при ней, нетронутыми остались и деньги, и документы. Следствие зашло в тупик, и преступление списали на маньяка, немотивированно убивавшего женщин. Тем более что вскоре тот был пойман в соседнем штате Висконсин. Но хотя арестованный признался во многих других убийствах, это – в Чикаго – он категорически отрицал. Так или иначе, он вскоре закончил свои дни на электрическом стуле, а дело об убийстве Бетти Кин было закрыто.
   Когда ее не стало, молодой человек, только что окончивший университет, устроился адвокатом в частную фирму, занимающуюся постройкой и экспортом парусных судов. Однако убийство матери не давало ему покоя и как сыну, и как юристу, хорошо знакомому с такими предметами как криминалистика, судебная экспертиза и следственное дело. Кроме того, природная интуиция и психологическое чутье подсказывали ему, в каком направлении надо раскручивать это непростое дело, уже давно сданное в архив.
   Воспользовавшись своей принадлежностью к гильдии адвокатов штата Иллинойс, он поднял дело из архива и взялся за новое расследование. Через несколько недель кропотливого и головоломного труда он понял, что его мать стала жертвой своей литературной деятельности и аналитических способностей.
   А дело оказалось в том, что она невольно исправила ошибку следствия, по иному раскрутив сюжет о громком убийстве известного чикагского миллионера, происшедшем девять лет назад. Тогда в преступлении обвинили его конкурента, финансовые дела которого были запутаны и попахивали мошенничеством. Бетти Кин, «американская Агата Кристи», как называли ее некоторые литературные критики, на основании чисто логических умозаключений пришла к выводу, что убийство совершил непутевый сын миллионера, которого отец лишил наследства. Однако наследнику удалось подделать завещание, вступив в преступный сговор с нотариусом.
   Эта детективная повесть стала на некоторое время бестселлером. В городе вновь всколыхнулись слухи об убийстве многолетней давности. И хотя фамилия миллионера и даже место действия в книге были изменены, преступники перепугались, что дело может раскрыться с подачи писательницы.
   Выяснив это, Майкл не стал обращаться в прокуратуру, Зачем? Маму не вернуть. Стоит ли лезть на рожон и наживать себе врагов среди сильных и злобных мира сего? Они все равно не уйдут от возмездия. Есть божий суд... Однако азарт расследования, видимо, доставшийся ему в наследство от матери, толкал его в новую профессиональную сферу, призывая отказаться от спокойной деятельности адвоката. Вместе со своим приятелем Сэмом Коллинзом он открыл частное сыскное агентство. Название ему придумали «Между нами», что подразумевало строгую конфиденциальность и доверие клиентов. И вот скоро уже пять лет, как он занимается сложным, иногда опасным, но интересным делом, позволяющим вполне безбедно существовать.
 
   Очнувшись, Майкл взглянул на часы. Ого, уже почти шесть часов вечера, а Нэнси до сих пор не звонила! Майкл набрал ее номер, приятно удивившись, что запомнил его с первого раза. Телефон был отключен, и это показалось ему странным. Он решил позвонить еще через полчаса.
   Неожиданно Майкл вспомнил, что ничего не ел с самого завтрака. Он отправился на кухню и, разыскав в холодильнике кусок холодного мяса и свежие овощи, устроил себе отменный холостяцкий ужин с калифорнийским вином, оставшимся после вчерашнего ночного пиршества с Нэнси.
   При воспоминании о вчерашней ночи в этом уютом доме, который он уже успел полюбить, у него радостно всколыхнулось сердце и чуть заныло внизу живота.
   Он поглядывал на часы, со все возрастающим нетерпением ожидая звонка. Когда он раздался, Майкл в ту же секунду нажал кнопку. Голос Нэнси звучал громко и весело, но как-то чересчур возбужденно. Майкл почувствовал что-то неладное и стал задавать вопросы, на которые она могла отвечать односложно. В чем дело? Она не одна? Ей нужна его помощь? Может быть, ему приехать? Когда? Сегодня вечером? Завтра утром? Нэнси весело согласилась на его предложение приехать за ней в одиннадцать часов...
 
   Положив трубку, Майкл хотел было немедленно отправиться в Хайленд парк, но, чуть успокоившись, решил, что поедет все же завтра утром. Ведь Нэнси согласилась встретиться в одиннадцать. И она была так весела... Может быть, она была возбуждена из-за долгожданной встречи с сыном. Похоже, у него развилась профессиональная подозрительность. Надо следить за собой.
   За годы напряженной работы частным сыщиком Майкл научился расслабляться. Освоив технику трансцендентальной медитации, он легко приводил себя в спокойное состояние, подсознательно настраиваясь на серьезное дело.
   Вот и теперь, после двадцати минут медитации, Майкл удобно устроился на диване в гостиной, включил телевизор и, пробежавшись по каналам, остановился на историческом фильме. Накопившаяся физическая усталость и приятные мысли о будущем с любимой женщиной убаюкали и усыпили его. Он проснулся в час ночи, выключил телевизор, полусонный поплелся по лестнице наверх и, едва раздевшись, бухнулся в раскрытую постель, еще хранившую, как ему казалось, запах и тепло его возлюбленной.
 
   Проснувшись в пять тридцать утра, Майкл счастливо потянулся и положил руку на место, где еще вчера утром лежала Нэнси.
   Надо прибраться в доме и в сарае, с удовольствием планировал он, и застелить наконец постель. Да, еще надо заехать в магазин купить продукты и что-нибудь вкусненькое для Джонни.
   Конечно, он поедет в Хайленд раньше, чем они договорились. Но все равно, была еще куча времени.
   Майкл вскочил с постели, распахнул окно, и в спальню ворвался запах магнолии, огромного дерева, которое посадил отец Нэнси в честь ее рождения.
   Съев на ходу баночку йогурта и пару бананов, Майкл нашел в кладовке пылесос и за полчаса вычистил весь дом, разложил по предполагаемым местам разбросанные вещички. Еще сорок минут – и в сарае наведен порядок. Майкл летал по дому и саду, ему нравилось, что все у него горит в руках. Ему даже удалось запустить посудомоечную машину, с которой он никогда прежде не имел дела.
   Через два с половиной часа Майкл с чувством исполненного долга решил передохнуть и выпить чашечку кофе. Перед тем, как погрузиться в уютное кресло, он придирчивым взглядом осмотрел полку с книгами и статуэтками – нет ли на них пыли. Среди книг он увидел толстый альбом с фотографиями, вытащил его и сел в кресло, положив ноги на низкий столик.
   На первых страницах были приклеены детские фотографии Нэнси – худенькой девочки с очень светлыми волосами и аккуратно подстриженной челочкой. Девочка на берегу моря с родителями – отцом, высоким стройным мужчиной в роговых очках и мамой, красивой улыбающейся блондинкой, на которую очень похожа нынешняя Нэнси.
   Майкл перелистывал страницы альбома, и перед ним проходила вся жизнь прелестной девочки, девушки. Вот она с группой школьников на смотровой площадке Ниагарского водопада, а это, наверное, на ферме – с двоюродными братьями и улыбающимся усатым дедушкой. Затем Нэнси с несколькими молодыми людьми на фоне Эйфелевой башни – стажировка в Париже. На следующей фотографии она среди двух молодых людей. Чувствуется, что оба влюблены в нее. А вот она, кажется, с женихом.
   Кто это? Ну ничего себе! – Майкл сначала удивился, а потом его бросило в жар. Это же Вэл Клайв! Конечно, Вэл... Так-так-так, вот так номер!
   Он быстро перелистал еще несколько страниц. Нэнси в белом платье невесты и Вэл в черном костюме заключают брак в мэрии, целуются. Вот совсем крошечный ребенок, и они вдвоем со счастливыми лицами. Потом ребенок в детском манеже, вот он идет за ручку с улыбающейся Нэнси. А дальше лицо Нэнси становится все более грустным, а их совместных фотографий с Вэлом становится все меньше.
   Майкл вскочил с кресла, нервно зашагал из угла в угол большой гостиной, вспоминая, сопоставляя, анализируя.
 
   ...Вэл Клайв. Сокурсник Майкла по юридическому факультету. Красивый брюнет с глубоко посаженными черными глазами, заносчивый и надменный. Хорошо учился, играл за университет в бейсбол. Умел влюблять в себя девушек. Был из тех, кто не пропустит ни одной юбки. Он был обаятелен, но это обаяние было каким-то дьявольским. На четвертом курсе Вэл стал часто появляться на вечеринках с Мэри Лунгрем, хорошенькой девушкой с филологического факультета. Она была влюблена как кошка, не сводила с него глаз, готова была исполнить любое его желание. Майкл вспоминал, как разделились мнения на факультете по поводу этой пары. Многие девушки посмеивались над рабской влюбленностью Мэри, более сердобольные жалели ее. А молодые люди, в основном, осуждали Вэла за его хамское отношение к этой очаровательной девушке.
   Через несколько месяцев стало известно, что Вэл женится на Мэри. Это событие казалось странным и горячо обсуждалось на факультете. Вэл женится! Этот плейбой и донжуан решил остепениться. С чего бы это?!
   На свадьбе Мэри выглядела очень хорошенькой и бесконечно счастливой, а жених был мрачным и раздраженным и улыбался какой-то приклеенной улыбкой. Очень скоро стало ясно, что брак был вынужденным: Мэри ждала ребенка. Дальнейшие события оказались трагическими.
   Через три месяца после свадьбы Мэри неожиданно умерла от сердечного приступа, случившегося с ней в ванне. Однако никто из сокурсников не слышал, что у нее было больное сердце. Несчастные родители, приехавшие за телом единственной дочери из штата Висконсин, утверждали, что она вообще никогда ничем не болела. Правда, у погибшей была аритмия, что нередко случается у беременных... Дело о насильственной смерти Мэри Клайв было закрыто вследствие отсутствия улик. У Вэла оказалось «железное» алиби. В час гибели жены он был в университете, и его многие видели. Вернувшись вечером домой и обнаружив в ванне мертвую жену, он сам вызвал «Скорую помощь» и полицию.
   Вскоре Вэл уехал из Чикаго, переведясь в университет Балтиморы. Больше Майкл его никогда не видел.
 
   Теперь, имея немалый опыт криминалиста, Майкл ясно понимал, что алиби, скорее всего, было подстроено. Это несложно – двадцать или тридцать минут отсутствия в университете никто не заметит, если тебя все видели целый день.
   И сейчас волнение Майкла усиливалось с каждым мгновением. Ему стало абсолютно ясно, что Нэнси в опасности. Несмотря на уговор, он набрал номер ее мобильника. Телефон по-прежнему был отключен.
   Все, надо ехать, и как можно быстрее!
   Теперь Майкл четко понимал, что любезное приглашение на яхту было сделано не просто так. Оно последовало после того, как Нэнси пошла навстречу всем требованиям бывшего мужа, чтобы оставить у себя ребенка – отказалась даже от приличного материального содержания, предусмотренного в контракте. Вот этого Вэл и не ожидал! Привязанность к сыну и склонность к криминальным поступкам могут толкнуть его на совершение нового преступления. И, скорее всего, он захочет повторить успешно проведенное преступление девятилетней давности.
   Нэнси, его Нэнси в опасности!
   Майкл заметался по дому. Взбежав на второй этаж, он предусмотрительно закрыл окно в спальне на случай усиления ветра, достал из сумки кобуру с пистолетом, которые всегда носил с собой, надел ее на себя так, чтобы она оказалась подмышкой левой руки, затем закрыл дверь дома и положил ключ под камень... На случай, если он разминется по дороге с Нэнси, и она с мальчиком вернется раньше него. Перед тем, как сесть в автомобиль, Майкл еще раз набрал номер телефона Нэнси. По-прежнему нет ответа...
   По дороге в Хайленд он обдумывал план действий. У него ни на мгновение не возникло ощущения, что он преувеличивает опасность, грозящую его любимой.
 
   Нэнси поставила машину на стоянке яхт-клуба Хайленда и направилась к пристани. Здесь, как и в яхт-клубе «Парусный берег», где стоит яхта Марго, на берегу залива размещался коттеджный городок. Но как же он отличался от того местечка, где они с Майклом были неделю назад! Там была демократичная, почти студенческая, душевная обстановка. Рощица хилых акаций и легкие деревянные домики, среди которых вилась тропинка, выложенная плитами. Доброжелательные, веселые отношения людей, занятых одним увлечением...
   Здесь, в Хайленд парке обстановка более шикарная, аристократичная, но чужая. Над изящными коттеджами шелестела роща канадских кедров, создавая густую тень. Каждый дом был окружен забором или живой изгородью, которые скрывали жизнь, происходящую за ними.
   У входа на территорию Нэнси остановил охранник, который с пристрастием стал расспрашивать ее, к кому она приехала. И когда Нэнси растерялась, так как не знала не только на каком причале стоит яхта, но и ее названия, охранник стал очень серьезным, почти суровым.
    – Владельца яхты зовут Клайв, Вэл Клайв, –сообразила наконец она.
   – А-а-а, – протянул охранник, – ну так бы и сказали. – Он, правда, не предупреждал, что ждет гостей...
   – Это странно, – недоумевала Нэнси. – Давайте позвоним ему и спросим.
   Охранник набрал номер Вэла и, сообщив, что к нему приехала женщина, согласно кивнул головой и сделал Нэнси приглашающий жест рукой.
   Придерживая от ветра рукой свою канареечную бейсболку, Нэнси шла навстречу бывшему мужу. Сейчас, когда у нее появился любимый человек и она обрела чувство свободы и собственного достоинства, стала гордой и самостоятельной женщиной, Нэнси смотрела на Вэла просто как на хорошего знакомого. Куда-то ушли ее обиды и горестные воспоминания. Нэнси улыбалась, приближаясь к красивому брюнету с глубоко сидящими темно-карими глазами. А он, замедляя шаг, оценивающе вглядывался в свою бывшую жену.
   – Ты похорошела, – проговорил он, целуя ее в обе щеки. – Похоже, тебе пошел на пользу наш развод.
   – Спасибо, – рассмеялась она, – наверное, ты прав. А где Джонни?
   – Джонни спит. – Вэл взял Нэнси под руку. – Не волнуйся, сейчас ты его увидишь.
   Идя рядом с Вэлом, Нэнси глядела по сторонам и видела тот же покачивающийся лес мачт, те же пляшущие блики на сверкающих корпусах, отражающие блеск воды, которые очаровали ее в прошлый уик-энд. Здешние яхты казались ей гораздо более шикарными, обводы их корпусов имели более современные формы, несколько судов были двух и даже трехпалубными. И все-таки чего-то здесь не хватало...
   Наверное, Майкла, подумала Нэнси, и ее окатила теплая волна нежности и любви.
   Наконец они подошли к причалу, где покачивалась двухпалубная красавица, вернее красавец по имени «Морской дракон».
   – Почему такое страшное имя? – недоуменно воскликнула Нэнси.
   – Вовсе не страшное, – спокойно ответил Вэл. – В Китае дракон очень почитаемое существо, приносящее счастье.
   – Будем считать, что мы в Китае, – покладисто кивнула Нэнси.
   Вэл подал руку своей бывшей жене, помогая ей подняться по трапу. Потом был спуск в жилой отсек судна по красивой винтовой лестнице. Длинный коридор, покрытый мягким ковром, напоминал коридор хорошей гостиницы. По обе стороны коридора располагалось множество дверей.
   – Как тебе удалось купить такую яхту? – спросила Нэнси. – Ведь она наверняка стоит бешеных денег.
   Вэл самодовольно усмехнулся, ничего не ответив.
   – Нравится?
   – Конечно! – воскликнула она.
   – Между прочим, могу подарить ее тебе, – неожиданно заявил Вэл.
   Нэнси недоуменно посмотрела на него.
   – Что это ты вдруг? Зачем она мне и с какой стати... – В ее голосе прозвучали жесткие нотки. – Так в какой же из этих комнат Джонни?
   – Не комнат, а кают, – поправил ее Вэл. – Вот мы и пришли.
   И он осторожно нажал на полированную ручку и приоткрыл красивую деревянную дверь. В комнате был прохладный полумрак. У стены на широкой низкой кровати сладко спал ее мальчик. Нэнси на цыпочках приблизилась к постели и опустилась на колени. Джонни крепко спал, раскинув ручки в стороны и наклонив набок головку. Его очень светлые волнистые волосы разметались по подушке, а длинные ресницы отбрасывали тень на румяные пухлые щечки.
   Нэнси дотронулась до его солнечных волос и нежно погладила их. Веки спящего ребенка задрожали, и он внезапно открыл глаза.
   – Мамочка! – обрадовался ребенок, мгновенно сел на постели и обхватил ручонками шею матери, еще продолжая досыпать.
   – Джонни, милый мой... – Нэнси обняла его теплое тельце и прильнула к румяной со сна щеке. – Скоро поедем домой.
   Услышав про дом, мальчик проснулся и еще крепче прижался к матери.
   – Мамочка, давай останемся здесь, – плаксиво попросил он. – Я не хочу ехать домой. Мне нравится быть с папой.
   Нэнси сердито посмотрела на Вэла.
   – Это ты внушил ему, – с досадой выдохнула она. – Зачем же ты так! Мы же обо всем договорились...
   Нэнси покачивала мальчика, продолжая обнимать его. Вэл сел на кровать рядом с бывшей женой и обнял ее, обхватив и сына.
   – Ты же видишь, как ему хорошо здесь, – миролюбиво произнес он. – И тебе тоже будет хорошо здесь, с нами.
   Нэнси высвободилась из его объятий.
   – Что-то я не понимаю, – медленно произнесла она. – Мы же развелись с тобой. Я пошла на все твои условия, отказалась даже от приличного содержания, предусмотренного контрактом, чтобы оставить сына себе.
   – Все в жизни меняется, дорогая, – небрежно бросил Вэл, откидываясь на кровати. – Ты тоже можешь передумать. Разве мы плохая пара?
   Он улыбнулся, но его улыбка показалась Нэнси оскалом хищника. Сев на пол, она обхватила колени руками и, задумавшись, положила подбородок на колени. В ее огромных глазах стояли слезы. Джонни спрыгнул с постели и прижался к матери.
   – Мамочка, почему ты плачешь? – Он теребил ее за плечо. – Тебе что, не нравится здесь?
   Нэнси проглотила слезы и взяла себя в руки, понимая, что сейчас не время предаваться эмоциям. Она должна собраться с силами, чтобы противостоять коварству Вэла. А то, что он замыслил что-то, вызвав ее сюда, она уже не сомневалась. – Мне нравится здесь, – постаралась она успокоить сынишку. – Пойдем, я хочу, чтобы ты показал мне все, что тебе нравится на яхте.
   Джонни схватил Нэнси за руку, они выбежали из комнаты, и он потащил ее по длинному коридору по направлению к трапу. Вэл остался в каюте.
   – Я покажу тебе штурвал, шлюпку и акваланг, – с восторгом кричал он. – Ты знаешь, что такое акваланг?
   – Знаю, милый, – отвечала Нэнси, едва поспевая за своим проворным мальчиком. – А зачем тебе акваланг?
   – Мы будем нырять с ним под водой и рассматривать красивых рыб на коралловых рифах.
   Вэл уже обещал ему далекое путешествие на яхте, с досадой отметила Нэнси.
   Она уделяла воспитанию сынишки много времени, и этот современный развитый ребенок в свои четыре года знал многое из того, что начинают изучать только в школе.
   – Ты собираешься на коралловые рифы? – спросила Нэнси, догадываясь, каким будет ответ малыша.
   – Да! Мы с папой собираемся пойти на яхте в Карибское море, и там будем нырять, – радостно сообщил он.
   – А как же я? – спросила его Нэнси. – Она присела перед ним на корточки и поднесла его ручки к своим губам. – Ты решил жить с папой, а не со мной? – ласково спросила она.
   – Я хочу, чтобы ты жила вместе с нами! – умоляющим голоском тоненько пропел Джонни.
   Нэнси чувствовала себя бессильной. Она лихорадочно думала, что предпринять.
   Он еще очень мал, успокаивала себя Нэнси, и мне удастся уговорить его поехать домой.
   – Хорошо, милый. – Нэнси сменила тему. – Ты хотел показать мне штурвал и шлюпку. А для этого надо подняться на палубу.
   На палубе Нэнси подставила разгоряченное от внутреннего напряжения лицо свежему ветру. Она облегченно вздохнула и вспомнила другую палубу, на которой в сильную грозу вместе с Майклом боролась с непогодой. Как недоставало его сейчас! Ей так нужны внутренняя сила и уверенность ее любимого!
   Ах! – вспомнила Нэнси. Надо позвонить Майклу. Он наверняка волнуется. Сейчас вернемся в комнату Джонни, там моя сумка, и я позвоню ему.
   Держа за руку сына, Нэнси медленно шла по палубе, наслаждаясь ветром и солнечным светом.
   – Вот это капитанская рубка, – сообщил Джонни, указывая пальчиком на застекленный отсек на верхней палубе. – В нее надо подняться по лестнице. Там находится штурвал и есть компас.
   Нэнси послушно поднялась вслед за мальчишкой на капитанский мостик, и ее взору предстала вся полукруглая бухта Хайленд парка с линиями причалов, возле которых покачивалось на волнах множество яхт, одна другой роскошнее.
   Рядом со штурвалом стоял стул. Ребенок ловко влез на него.
   – Ты видишь? – Джонни указал пальчиком вперед. – Мы с тобой держим курс во-он на тот мыс.
   Да, чувствуется, Вэл многому научил его, с грустью думала Нэнси. Она встала рядом с мальчиком.
   – Капитан, я в вашем распоряжении. Что прикажете?
   Джонни с удовольствием подхватил игру, предложенную матерью.
   – Старший помощник, вы должны определить курс судна!
   – Курс судна двадцать семь минут западной широты и тридцать три северной долготы, мой капитан, – четко отрапортовала Нэнси и услышала за спиной надтреснутый смех Вэла.
   Она непроизвольно сжалась.
 
   – А кто я на этом судне, Джонни?
   – Ты, папа, владелец яхты, – мгновенно нашелся сын. – Я – капитан, а мама – старший помощник.
   Нэнси и Вэл улыбались, радуясь смышлености ребенка.
   – Ты чувствуешь, какая у нас замечательная семья? – обратился Вэл к бывшей жене.
   – Могла бы быть, – глухо ответила Нэнси, сразу ставшая серьезной. – Если бы ты не убил мою душу.
   – Ну зачем же такой пафос, – усмехнулся Вэл. – Все еще можно изменить.
   – Что ты собираешься изменить? – холодно спросила Нэнси. – Все уже изменилось. Ты опять решил мучить меня?
   Вэл снисходительно посмотрел на Нэнси, и на его лице появилось выражение не то сожаления, не то затаенного недовольства.
   – Вечно ты все преувеличиваешь, Нэнси, милая!
   Ласковые слова, с легкостью произносимые им теперь, прежде были вовсе не свойственны ему.
   Наверняка он что-то задумал, догадалась Нэнси.
   И, как будто прислушиваясь к ее мыслям, Вэл произнес слова, которые точно предугадал Майкл.
   – Я люблю тебя... – Он взял ее за руку. – Я понял, что без тебя не могу жить. И глупо делить ребенка по дням или неделям, если ничто не мешает нам начать новую жизнь вместе.
   Нэнси вырвала свою руку из цепкого плена и подошла еще ближе к Джонни, крутившему штурвал.
   – Послушай... – Она старалась спокойно говорить с ним, нутром чувствуя, как в бывшем муже нарастает желание вернуть ее обратно. – Мы уже давно обо всем договорились и расстались друзьями. – Она сделала паузу, размышляя, стоит ли говорить о ее новой любви. – И к тому же, – решилась она на откровенность, – у меня своя личная жизнь, есть человек, который любит меня, уважает и... дорожит моим чувством собственного достоинства.
   Нэнси не ожидала, что ее признание вызовет такой взрыв смеха. Вэл хохотал, запрокинув голову. Это был сатанинский смех. Из его груди вырывались звуки, похожие на клекот, которые многократно усиливались, проходя через глотку. Этот страшный смех испугал Джонни.
   – Папа, почему ты так смеешься? – Ребенок обернулся и с опаской посмотрел на отца.
   Утирая слезы смеха и постепенно успокаиваясь, Вэл погладил ребенка по головке и посмотрел на Нэнси как на несмышленую дурочку.
   – Чувством собственного достоинства? – У него в груди снова заклекотало. – А что это такое?