– Мама, что такое собственное чувство достойности? – с интересом спросил любознательный малыш.
   Его слова вновь вызвали взрыв хохота у Вэла. Джонни, глядя на смеющегося отца, тоже начал смеяться, забавно выдавливая из себя смешки. Нэнси решила рассмеяться в свою очередь, чтобы не выглядеть страдалицей.
   – Твоя мама большая шутница, – объяснил ребенку отец. – Она не хочет жить с нами и говорит о каком-то смешном чувстве.
   – Ты – чудовище, Вэл! – с болью воскликнула Нэнси. – Был и остался чудовищем.
   – Папа не чудовище! Он совсем не страшный, а очень красивый, – горячо возразил ей сын.
   Нэнси почти выскочила из капитанской рубки, спустилась на нижнюю палубу и быстро пошла обратно в каюту, служившую спальней Джонни. Она решила поскорее позвонить Майклу.
   Проходя по длинному коридору, она внезапно поняла, что предлог, под которым Вэл выманил ее из дома, был надуманным. На борту не было ни одного человека, хотя он сказал, что не может сам привезти ребенка, поскольку должен наблюдать за ремонтом яхты. Эта мысль неприятным холодком отозвалась в груди молодой женщины, и она ускорила шаг.
   Ее спортивная сумка стояла в углу у стены, там, где она ее поставила. Открыв ее, Нэнси почувствовала, что в ней рылись. Вещи, аккуратно сложенные ею дома и лежавшие сверху, были перевернуты. А ее мобильного телефона, положенного сбоку от косметички, она хорошо это помнила, не было. Нэнси лихорадочно порылась, потом, успокоившись, начала одну за другой выкладывать все вещи из сумки, складывая их рядом на полу. Телефона нигде не было.
   Она в изнеможении села на пол и, взъерошив волосы, подперла голову, упершись локтями в колени.
   Конечно, это он выкрал мой телефон, почти с ужасом подумала она. Он все предусмотрел, наверняка у него есть какой-то план. Может быть, даже расправы со мной. Чтобы ребенок принадлежал только ему...
   Нэнси внезапно успокоилась и внутренне собралась. Она поняла, что надо менять тактику своего поведения. Она решила подыграть этому подонку Вэлу – другого выхода у нее не было. Она будет изображать женщину, почти решившую возвратиться к бывшему мужу. Она доставит ему удовольствие, восхищаясь роскошью его яхты, и продемонстрирует зависть к его невесть откуда свалившемуся богатству. Она станет кокетничать с ним, позволит обнимать себя. И будет ждать помощи от Майкла. А она обязательно придет! Если только уже не будет поздно...
 
   – Мама! – Голосок Джонни вернул Нэнси к реальности. – Ты почему ушла от меня? Я ведь не показал тебе акваланг. – Он немного задумался, сморщив нос и вспоминая что-то. – Да, папа велел сказать тебе, что мы сейчас будем обедать! – радостно доложил он.
   – Очень хорошо, солнышко мое! – Нэнси все еще сидела на полу. Она открыла объятия, и Джонни бросился в них. – Сейчас пойдем обедать. А где папа?
   – Он пошел в кают-компанию накрывать на стол!
   Рассудительность Джонни умиляла Нэнси, и она расцеловала своего мальчишечку.
   Он прильнул к матери и застыл в ее объятиях.
   – Я соскучился по тебе, – грустно признался он и вдруг добавил: – Если ты не хочешь жить с папой, давай уедем с тобой домой. – Потом снова задумался и добавил просящим голоском: – Но иногда ты позволишь мне приезжать на эту яхту?
   Нэнси чуть не разрыдалась от немыслимой разумности своего ребенка.
   – Мальчик мой родной! – Она уткнулась лицом в его тельце, не удержавшись от слез. – Конечно, ты будешь приезжать на эту яхту! Спасибо тебе, радость моя, что ты понимаешь свою мамочку.
   – Ты опять плачешь?! – ужаснулся Джонни. – Я поеду с тобой, обязательно поеду! – клялся несчастный ребенок. – Только, пожалуйста, не плачь!
   Нэнси счастливо рассмеялась, покрывая поцелуями личико своего ангела.
   – Я не плачу, а смеюсь от радости, что ты у меня такой замечательный!
   Она вскочила с пола и, взяв своего малыша за обе ручки, закружилась с ним по комнате. Она не заметила, как в каюту вошел Вэл и остановился у двери.
   – Джонни, ты сказал маме, что я жду вас обедать? – строго спросил он.
   – Конечно, сказал! – деловито заверил Джонни. – Мы с мамой немножко побеседовали и сейчас идем обедать.
   Нэнси постепенно входила в свою новую роль. Она дружелюбно улыбнулась Вэлу и, как будто между прочим, спросила, внимательно посмотрев ему в глаза:
   – Ты случайно не видел мой мобильник?
   Вэл мгновенно отвел взгляд и грубовато ответил:
   – Где бы я мог его видеть?
   – Действительно, – рассмеялась Нэнси. – Наверное, я забыла его дома. – Такая растяпа...
   Вэл незаметно вздохнул, но не удержался от вопроса:
   – Ты хотела емупозвонить?
   – Хотела позвонить, – бросила она, – да ладно, не обязательно.
   Она почувствовала, что Вэл удовлетворен ее реакцией.
   – Если хочешь, я дам тебе телефон, позвони, если надо, – медленно проговорил он, прощупывая ее намерения.
   – Не обязательно, – ответила Нэнси, беззаботно улыбнувшись. – А я ведь проголодалась! – весело призналась она. – Интересно, что нам приготовили? – Она нагнулась к Джонни и потрепала его по пухленькой щечке.
   Вэл улыбался и молчал. Его приятно удивила эта метаморфоза настроения его бывшей жены. Он отнес ее благоразумие на счет обдуманного решения вернуться к богатому мужу, который к тому же любит ее. И он самодовольно усмехнулся, с удовольствием оглядев свою красивую жену. Он уже не сомневался в том, что она поверила его уверениям.

7

   Войдя в кают-компанию, Нэнси ахнула. Такой роскоши она не ожидала. Овальный стол был накрыт белоснежной скатертью, на которой при свете ароматных витых свечей сверкали хрустальные бокалы и серебряные приборы. На большом блюде краснели огромные омары, гармонично сочетающиеся с цветом огненно-красных роз в вазе голубого венецианского стекла. Из голубоватой супницы доносился аромат французского рыбного супа буйабез. Экзотические фрукты яркими пятнами довершали композицию. Фоном роскошного натюрморта служили старинные шелковые ковры, спускавшиеся со стены и накрывающие полукруглый диван.
   Нэнси безмолвно взирала на роскошь этой пещеры Аладдина. Она и не предполагала, что у Вэла такой изысканный вкус.
   – Ой, какие клешни у этих крабов! – Голосок Джонни нарушил тишину созерцания.
   Нэнси восторженно взглянула на Вэла широко раскрытыми глазами, а он наклонился к ней и тихо сказал:
   – Это все для тебя! Я знал, что тебе понравится.
   Она лучезарно улыбнулась ему, но на душе у нее было неспокойно. Она вспомнила рассказ Эдгара По, в котором коварный любовник устроил своей возлюбленной роскошный ужин, во время которого подсыпал ей в бокал яду. Пока она умирала, сверху на нее падали лепестки свежих роз. Это была красивая смерть.
   Страх, шевельнувшийся было в душе, вдруг оставил ее. Она подумала, что в ее силах предотвратить трагический финал, который должен наступить в случае ее отказа вернуться в лоно «счастливой» семьи. Надо только вести себя разумно...
   – Мамочка, я сяду рядом с тобой! – заявил свои права Джонни. – А ты, папа, садись напротив нас, и мы будем любоваться друг другом, – распорядился он.
   Все расселись так, как пожелал малыш.
   Вэл откупорил бутылку белого калифорнийского шардоне урожая 1964 года.
   – Это коллекционное вино, – с гордостью проговорил он. – Я хотел доставить тебе удовольствие... – Он налил вина в ее бокал и своим самым неотразимым взглядом посмотрел ей в глаза, а потом перевел его на вырез в кофточке Нэнси, приоткрывающий высокую грудь.
   Заметив это, она прикрыла грудь, поставив локоть на стол и подперев подбородок ладонью.
   – Давай выпьем за нашу встречу, – пророкотал Вэл.
   Нэнси подняла свой бокал, с безмятежной улыбкой глядя на него. Она ждала, чтобы он первым пригубил напиток.
   Как бы не отравил, мелькнула у нее мысль. Но, увидев, что он осушил половину содержимого, она тоже сделала два небольших глотка.
   – Чудесное вино, – оценила Нэнси, одарив бывшего мужа благодарной улыбкой.
   – Выпей еще! – предложил он, опять поднимая бутылку.
   Но она прикрыла рукой свой бокал и отрицательно покачала головой.
   – Налей мне, – попросил Джонни, – хочу попробовать ваше чудесное вино.
   Вэл капнул несколько капель в стакан, стоявший на столе рядом с сыном и долил до верха соком грейпфрута. Мальчонка обхватил обеими руками свой стакан и, отпив половину содержимого, с восторгом выдохнул:
   – Чудесное вино!
   Нэнси и Вэл рассмеялись.
   – Ну ты и пьяница! – пошутил отец.
   – Тогда и вы пьяницы! – парировал Джонни.
   Нэнси наклонилась над ребенком и ласково обняла его:
   – Никто из нас не пьяница, папа пошутил, – успокоила она ребенка. – А хорошее вино могут пить только взрослые, так же, как только взрослые могут водить автомобиль или гулять по улицам одни, без родителей.
   Джонни надул губки и произнес жалобным голоском:
   – Мама, давай поедем домой!
   – Ты же не хотел ехать домой и решил жить на яхте, – нахмурившись, напомнил ему отец.
   – Я буду приезжать к тебе, – честно пообещал малыш, глядя на мать. – Я соскучился по своему дому.
   Ребенок подпер кулачком щеку и вздохнул.
   Вэл неприязненно посмотрел на Нэнси.
   – Тебе все-таки удалось уговорить его. – Он оттолкнул тарелку и откинулся на спинку стула.
   Нэнси с несмелой улыбкой посмотрела на бывшего мужа. Она играла роль той робкой женщины, в шкуре которой ей пришлось прожить более пяти лет.
   – Что ты, Вэл? Когда бы я успела уговорить его? – недоуменно спросила она. – Наедине с Джонни я была не более десяти минут. Ты же не оставлял нас одних.
   Вэл быстро овладел собой. Цель, которую он перед собой поставил, требовала терпения и самообладания. Он встал со своего места и, обойдя стол, сел на диван рядом с Нэнси и поднес к губам ее руку.
   – Не обижайся на мою горячность, – миролюбиво произнес он. – Ты же знаешь, что я быстро взрываюсь, но и быстро отхожу.
   – Знаю, знаю, – тихо проговорила она и провела ладонью по его гладко выбритой щеке. – Ты постоянно вспыхиваешь, как какой-нибудь мексиканец.
   – Но ведь ты всегда прощаешь меня, – как можно ласковее проговорил он.
   Нэнси изо всех сил старалась удержать на лице милую улыбку, ощущая в то же время глубокую неприязнь к этому коварному, насквозь лживому человеку. Но все же она продолжала вести себя так, как хотелось бы ему.
   – Да, я всегда прощала тебя, – кивнула она Вэлу. – Потому что любила. Но, может быть, мне только казалось, что я прощала...
   Свои обвинения она высказывала мягким тоном, как бы сожалея о вынужденном разрыве с мужем. Глядя ему в глаза, она доверительно продолжила:
   – Я прощала тебя, Вэл, пока могла. Пока обида, загнанная вглубь души, не превысила критическую массу. И тогда произошел взрыв... Мое терпение кончилось. Твоя дикая ревность убила наши отношения. К тому же ты стал изменять мне...
   Вэл пристально смотрел на Нэнси, пытаясь понять, что она к нему испытывает. Неважно, что она там говорит. Ее голос стал мягче шелка, а в огромных глазах, как ему показалось, светилось прежнее обожание. В нем крепла уверенность, что она рада вернуться к нему.
   – Теперь я стал другим, – снисходительно заверил он ее.
   – Неужели? – удивление Нэнси было искренним. – И что тебя к этому привело?
   Вэл обнял Нэнси за плечи. Она напряглась, но не стала отталкивать его.
   – У нас растет сын, которого я очень люблю. – Вэл гладил волосы Нэнси, но она не выдержала и слегка откинула голову, так что его рука повисла в воздухе. Как будто не заметив этого, он продолжил: – И я понял, что лучше тебя жены мне не найти...
 
   Удивительно, как точно все предвидел Майкл, подумала Нэнси. Даже реплики Вэла. Обязательно надо ему позвонить! Что-нибудь придумать...
   Продолжая игру, она потупилась, смущенно улыбаясь.
   – Я не знаю... Ведь я уже сказала тебе, что у меня есть личная жизнь, – осторожно напомнила она, наблюдая за реакцией Вэла.
   – Ну и что, – спокойно ответил он. – У меня тоже есть... или бывает время от времени... личная жизнь. – Неужели тебе не хочется стабильной семейной жизни? К тому же у ребенка должен быть родной отец.
   Вэл неожиданно прижал к себе Нэнси и прикоснулся своими губами к ее рту. Этого она выдержать не смогла. Нэнси с отвращением отшатнулась и уперлась руками в его грудь.
   – Папа, мама! – воскликнул Джонни. – Вы что, боретесь?!
   Он вскочил со своего места и прижался к матери.
   – Папа, ты же переборешь маму! Ты сильный, а она худенькая женщина!
   Нэнси обняла сына и, похлопывая его по спине, сказала шутливо:
   – Зато мы с тобой вдвоем сильнее папы!
   – Ура! – радостно закричал Джонни и бросился на отца.
   Вэл схватил его за ручки и сильно сжал их, строго глядя ему в глаза:
   – Ты поднимаешь на папу руку? Ты плохой мальчик, и я больше не люблю тебя
   Джонни оторопел. Он не ожидал, что отец так рассердится на него.
   – Я же пошутил, папа. – Слезы навернулись на огромные голубые глаза мальчика, и он дотронулся ладошкой до отцовской руки.
   – Так не шутят, – холодно бросил отец, отталкивая его.
   Нэнси молча наблюдала за этой сценой, и в ее душе крепло отвращение к бывшему мужу.
   Оттолкнуть со злостью мальчонку, который хотел шутя побороться с отцом! Она не стала защищать сына, но прекрасно понимала, что злоба и эгоизм этого человека непреодолимы.
   Конечно, он любит сына, размышляла она. Но эта любовь эгоистична. Этот человек не может любить без оглядки на свое драгоценное самолюбие. И к ребенку у него такая же любовь, как была ко мне, – любовь собственника.
   Джонни заплакал и подошел к матери. Она обняла, поцеловала сына и ласково сказала:
   – Успокойся, папа любит тебя. Он немного не понял, что ты хотел пошутить.
   Вэл внезапно взорвался.
   – Ты потакаешь ему! – кричал он. – Он поднял руку на отца! В этом-то возрасте! Что с ним будет потом?!
   Нэнси смотрела на Вэла, и в ее душе, как ни странно, поднималась радость.
   Как хорошо, что я развелась с этим безумцем! Он продолжал бы мучить и меня, и ребенка... Какое счастье, что у меня есть Майкл!
   Она вспомнила его добрые глаза, сильные руки, стремление помочь ей и даже предвосхитить все ее желания. Но радость тут же вытеснил страх. А вдруг Майкл не придет ей на помощь? Вдруг он будет ждать ее дома, а этот ужасный человек не выпустит их отсюда. Надо обязательно позвонить! Но как?!
   Нэнси встала с удобного дивана и, взяв ребенка за руку, вышла с ним из роскошной кают-компании и пошла по коридору к выходу на палубу. Мальчик перестал плакать, но продолжать тихонько всхлипывать.
   – Все-все, мой хороший, успокойся, – нежно говорила она сыну, – скоро мы поедем домой.
   На палубе Нэнси вздохнула полной грудью свежий ветер. Она почувствовала себя счастливой, выбравшись из этой душной пещеры Аладдина с ее сокровищами и жадным разбойником.
   Она опустилась на корточки и, вытирая слезы своего мальчика, ласково улыбнулась ему.
   – Когда мы поедем домой? – жалобно спросил Джонни.
   – Давай сегодня переночуем на яхте, а завтра утром поедем домой, – предложила Нэнси.
   Ребенок облегченно вздохнул и быстро закивал головой.
   – Ладно, – согласился он с матерью. – Но завтра обязательно поедем? Ты не обманешь меня?
   Нэнси горячо поцеловала сынишку, но решила, что пора немного смягчить ситуацию.
   – Не обижайся на папу, – миролюбиво сказала она. – Он же любит тебя, а ты любишь его, разве не так?
   – Я люблю тебя. – Джонни крепко прижался к матери. – И его тоже... немножко.
   Обнимая ребенка, Нэнси увидела, как к ним приближается Вэл. Весь его вид свидетельствовал о том, что он сожалеет о происшедшем.
   – Ладно, ребята! – бросил он, не глядя на них. – Может быть, я погорячился. Давайте забудем все, что было. Джонни! Ты же мужчина, перестань реветь.
   Джонни осторожно убрал кулачки от еще влажных глаз и искоса, с опаской посмотрел на отца.
   Вэл присел рядом с мальчиком и протянул ему три пальца для перемирия. Джонни широко улыбнулся и крепко пожал их.
   Нэнси смотрела на состоявшееся примирение отца и сына и думала: надолго ли... Зная характер Вэла, она боялась за психику ребенка. Впечатлительный, он близко к сердцу принимал все происходящее. И хотя говорят, что дети быстро все забывают, слишком сильны эти эмоциональные перепады.
   – Ну вот мы и помирились, – весело сказал Вэл и подбросил ребенка вверх.
   Мальчик взвизгнул от удовольствия.
   – Еще, еще! – потребовал он.
   Отец подбросил его повыше, потом еще раз, и, поймав, крепко прижал к себе, осыпая поцелуями улыбающуюся мордашку.
   Все-таки он любит сына, подумала Нэнси. Только странная это любовь...
   – Вэл, мне надо позвонить. – Нэнси решила воспользоваться моментом благодушия своего бывшего мужа.
   При этих словах с лица Вэла сошла улыбка, обращенная к сыну, и он недовольно посмотрел на бывшую жену.
   –  Ему?– В его голосе прозвучала досада и ревность.
   Нэнси пожала плечами. Но ничего не ответила. Ее интуиция, помогавшая вести трудную игру, подсказывала, что лучше молчать, пробуя лишь взглядами и жестами преодолевать сопротивление этого неуравновешенного человека. И она не ошиблась.
   Вэл поставил на палубу малыша, которого все еще держал на руках, и достал из кармана ее телефон.
   – На, звони. – И протянул его Нэнси с невинным видом.
   Нэнси невозмутимо взяла телефон и, не отходя в сторону, набрала номер Майкла. Он ответил в ту же секунду, его красивый баритон звучал взволнованно.
   – Что-то произошло? – сразу спросил он.
   – Почти, – ответила Нэнси, радуясь сообразительности Майкла.
   – Так! – Майкл все понял. – Я буду спрашивать, а ты отвечай «да» или «нет». – Он отобрал у тебя телефон?
   – Да! – весело воскликнула она.
   – Он рядом с тобой? – расспрашивал он.
   – Да, – небрежно ответила она, глядя на Вэла, изо всех сил старавшегося понять суть разговора.
   – Тебе нужна моя помощь? – тревожно спросил Майкл.
   – Очень, – ласково промурлыкала она. – Здесь так шикарно!
   – Сейчас семь вечера. Мне приехать сегодня?
   – Нет. Джонни хочет, чтобы мы поехали домой завтра, но, может быть, мы еще останемся. – Нэнси говорила медленно и лениво, почти с негой глядя на Вэла.
   – Я приеду завтра утром, – твердо сказал Майкл. – В одиннадцать часов.
   – Обязательно, – мягко сказала Нэнси и, выждав паузу, строго добавила, – Очень, очень, очень.
   – Держись, милая, завтра мы будем вместе, – заверил ее любимый голос.
   Выключив телефон, она посмотрела на Вэла.
   – Мог бы отойти в сторону, – с укором проговорила она. – Этого требуют элементарные приличия...
   – Плевать я хотел на все приличия! – Он повысил голос. – Мы же решили, что опять будем вместе!
   Нэнси удивленно посмотрела на него и медленно покачала головой.
   – Это, может быть, ты решил, – холодно проговорила она. – А я... еще не совсем решила. Мне надо подумать.
   Она хотела сказать другое, но сообразила, что не стоит торопиться. Ей надо постараться не обострять обстановку, продержаться до завтрашнего утра и не дать Вэлу осуществить задуманное. Нэнси сознавала, чего добивается Вэл: либо она соглашается снова стать его женой, либо он вопреки ее желанию оставляет себе сына, а ее... просто устраняет.
   Нэнси тряхнула головой, отгоняя жуткие варианты расправы, которые она живо представила себе. Она не сомневалась, что ее бывший муж способен на все. Первое – задушить и выбросить за борт... Остальные варианты тоже так или иначе связаны с тем, что ее тело окажется за бортом. Это предельно просто, прямо в соответствии с поговоркой «концы в воду». И, скорее всего, это может произойти ночью, а утром, когда Джонни проснется, ему будет сказано, что маме надо было срочно ехать домой, и она рано утром уехала.
   – Что означали твои последние слова по телефону – «очень, очень, очень»? – мрачно спросил Вэл.
   Нэнси беззаботно рассмеялась, глядя ему прямо в глаза.
   – Меня спросили, нравится ли мне здесь, и я ответила «очень, очень, очень».
   – Что-то мне не верится, – с расстановкой проговорил он.
   Нэнси небрежно махнула рукой и направилась к Джонни, который пытался расчехлить шлюпку, лежавшую на корме.
   – Ты никогда не верил мне... Ревновал всегда, хотя я-то была верна тебе в течение всего нашего брака. Это ты мне изменял, – бросила она через плечо. Но, неожиданно остановившись, она повернулась к Вэлу. – Если бы ты действительно хотел вернуть меня, – горько проговорила она, – тебе надо было бы начать уважительно относиться ко мне. А я вижу, что ты ничуть не изменился, несмотря на все твои заверения.
 
   – Джонни, зачем тебе шлюпка? – спросила Нэнси.
   – Я хочу поплавать на ней. – Ребенок продолжал свои бесплодные усилия по высвобождению шлюпки из чехла. – Папа, подари мне эту лодочку. У тебя есть яхта, а у меня пусть будет маленькая лодка.
   – Джонни... – Вэл присел на зачехленное днище шлюпки. – Эта яхта не только моя, она и твоя тоже...
   Джонни недоуменно посмотрел на отца.
   – Значит, я могу на ней покататься? – спросил он?
   – Мы уже катались с тобой, – напомнил отец. – Будем кататься еще не один раз.
   – А мама еще не каталась. – Джонни посмотрел на мать, как бы приглашая ее выразить желание прогуляться под парусами.
   Нэнси кивнула, чтобы доставить удовольствие сыну.
   – Я очень хочу покататься на яхте, – горячо сказала она, – но завтра нам с тобой надо ехать домой. Хотя очень скоро... – Она сделала паузу и загадочно посмотрела на Вэла. – Скоро мы, возможно, вернемся сюда и пойдем на яхте вместе с папой куда-нибудь далеко.
   – На Карибы? – со знанием дела спросил Джонни, поглядев на отца.
   – Куда захочешь, – улыбнулся Вэл и недоуменно посмотрел на Нэнси. – Ты же сказала ему, что можешь остаться здесь еще?
   – Нет. – Она покачала головой. – Я вспомнила, что у меня неотложные дела, придется, к сожалению, ехать завтра... К тому же мне надо все обдумать спокойно. Но я думаю, что скоро мы опять приедем. Если ты, конечно, будешь нас ждать...
   Я же ему вру, со стыдом думала она, привыкшая всегда говорить и поступать честно. Но что делать, сейчас моя ложь поистине ложь во спасение, может быть, даже моей жизни.
   – Ладно, поживем – увидим, – задумчиво произнес Вэл. – А сейчас уже пора ужинать, мы ведь толком и не пообедали.
   Он набрал номер телефона и коротко отдал кому-то распоряжение. Нэнси вопросительно посмотрела на него.
   – Сейчас придет официант, – объяснил Вэл, – ну, стюард, как говорят на флоте. Он накроет нам ужин в кают-компании. А пока давайте погуляем по берегу, и я познакомлю тебя со своими друзьями.
   – Я согласна! – Нэнси наклонилась к сыну. – Ты хочешь погулять по песочку? А я бы с удовольствием искупалась. Сейчас возьму купальник. – Она немного помолчала. – А вот знакомить меня с друзьями пока не обязательно.
   Вэл недовольно хмыкнул, но Нэнси доброжелательно улыбнулась.
   – Еще успею познакомиться, когда приедем сюда с Джонни примерно через две недели.
   – Насовсем? – Вэл с сомнением взглянул на нее.
   – Мне надо подумать. – Она говорила спокойно и задумчиво. – Это серьезный шаг, и я должна подготовиться к окончательному ответу.
   Вэл ухмыльнулся и скрестил руки на груди.
   – Ты будешь советоваться с ним?
   – Это мое дело, – бросила она, направляясь за купальником. Но, замедлив шаг и полуобернувшись, добавила: – Может быть, и посоветуюсь. – Она загадочно улыбнулась. – Тем не менее, решение буду принимать сама. Впрочем, это решение в значительной степени будет зависеть и от тебя, Вэл...
 
   – Ой, какая холодная вода! – закричал Джонни, с разбегу бросившийся в озеро вслед за матерью. И тут же остановился и повернул обратно к берегу. – Не хочу купаться!
   Нэнси блаженствовала, ощущая, как прохладная вода озера охлаждает ее тело, разгоряченное на солнце. Она подхватила подмышки своего мальчика и притянула его к себе.
   – Сейчас тебе будет хорошо, – мягко произнесла она, – твое тело привыкнет к воде, и она будет казаться теплой.
   Тельце Джонни сначала напряглось от страха. Обхватив мать за шею, он уже собирался захныкать. Но по мере того, как Нэнси гладила его по спинке, понемногу погружая и снова вытаскивая из озера, мальчику все больше нравились ласковые прикосновения воды к его плечам и спине. Он перестал дрожать, заулыбался и, разжав руки, стал бить ладошками по водной поверхности.
   – Ну вот и все. – Нэнси поцеловала сына, приободряя его. – Тебе уже нравится водичка, правда ведь?
   – Да, она почему-то стала теплой! – удивленно воскликнул малыш. – Так быстро нагрелась?!
   – Значит, мы с тобой нагрели ее, – улыбнулась Нэнси.
   Счастливо рассмеявшись, она взяла малыша за руки и стала легонько подпрыгивать вместе с ним, любуясь радостным выражением его личика.
   – Пора ужинать! – донесся до них голос Вэла.
   – Ты слышишь? Папа зовет. – Нэнси, кружась, продвигалась к берегу, не разрывая рук, своих и малыша.
   – Мама, давай после ужина снова пойдем купаться, – попросил Джонни.
   – Посмотрим, милый, – уклончиво ответила мать, выводя сына на песок и укутывая его в мохнатое полотенце.
   Когда они поднялись на борт яхты, сумерки совсем сгустились и множество огоньков с пришвартованных яхт, змеясь и искрясь, отражались в спокойных водах озера.
   В кают-компании царил полумрак, таинственно подсвечиваемый неверным светом нескольких свечей, который отражался торжественным блеском на хрустальной посуде и серебряных приборах. Богато накрытый стол, фрукты и ковры опять превратили кают-компанию в восточный дворец.