— Но коп не пошел бы пешком, — пробормотала я, — он бы помахал ордером на обыск, и ворота сами собой распахнулись бы.
Сердито хлопнув дверью, я вышла из машины и пошла пешком, рассуждая вслух:
— Рой Делл не может быть убийцей, он племянник Рейдин, он не был усыновлен. Кто еще остается в моем списке? Кто еще был и на первом месте преступления, и на втором? — Я понизила голос: мне все стало ясно.
Теперь я знала, у кого был и мотив, и возможность, мне нужно было только получить подтверждение своей догадки. У меня засосало под ложечкой: я должна была действовать очень хитро и осторожно, иначе дело могло кончиться моей смертью. Тот же, кто убил Руби, ослабил гайки на переднем колесе “камаро”; это он пытался столкнуть меня с дороги, он напал на меня на стоянке возле клуба. Всякий раз, когда случалось что-нибудь плохое, этот негодяй присутствовал на месте происшествия.
Я пересекла трек и зашагала к зоне боксов. Рев моторов стал громче. Не знаю, где у Роя Делла его хваленая система раннего оповещения, но до сих пор при моем появлении не прозвучало никаких сигналов тревоги. Можно сказать, я добралась до гаража никем не замеченной — один-два случайных свистка не в счет.
Хорошо знакомая мне желтая “вега” была поднята на домкратах, железная пасть широко распахнута, задние колеса сняты. Я огляделась никого. Тогда я обошла “вегу” и направилась к металлическому гаражу, который по совместительству служил Рою Деллу мастерской.
Слишком уж легко все получалось, даже подозрительно, меня это насторожило.
Металлические ворота гаража были закрыты почти до конца, между створками оставалась только узкая щель, внутри было темно и оттуда не доносилось ни звука. Я оглянулась, проверяя, не видит ли меня кто, и открыла ворота пошире — настолько, чтобы можно было пройти внутрь.
Это была большая ошибка.
Я остановилась, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, и внезапно почувствовала, что я не одна. Где-то там, в полумраке, слышалось еще чье-то дыхание.
— Рой Делл? — Тишина. Я сделала несколько шагов. — Рой Делл, это ты?
Никакого ответа.
Я стала различать отдельные предметы, какое-то оборудование, но было все-таки слишком темно. Тогда я вернулась к воротам и раздвинула их чуть шире, в щель хлынул поток солнечного света, и я разглядела в дальнем конце гаража парочку распростертых на полу тел. Обнаженных.
Худший из моих кошмаров-снов воплотился наяву. Рой Делл Паркс и его супруга Лулу лежали рядом, держась за вполне определенные части тела друг друга, и блаженно улыбались во сне. Рядом на полу валялась пустая бутылка из-под текилы.
Я невольно вскрикнула:
— О Господи!
Лулу приподнялась, приоткрыла один опухший глаз и окинула меня оценивающим взглядом. Тихо, чтобы не разбудить Роя Делла, я спросила:
— Где Фрэнк?
Толстуха, казалось, на мгновение смешалась, но потом покосилась на мужа и расплылась в улыбке.
— Рой Делл вступился за мою честь, — сообщила она с самодовольным видом. — Он схватил Фрэнка и стал обрабатывать его мужское достоинство гаечным ключом. Я только так и смогла уговорить его отпустить беднягу. — Лулу покачала головой. — Позже, когда спадет опухоль, Фрэнк еще сможет пользоваться своим орудием, но сейчас его пришлось увезти в больницу. Нужно было сделать обезболивание.
Лулу привалилась к мужу и снова заснула, что, с моей точки зрения, было только к лучшему, если учесть, что при нашей последней встрече она смотрела на меня через прицел дробовика.
Я вышла наружу, щурясь от яркого солнечного света. Боюсь, мне не скоро удастся забыть не слишком эстетичное зрелище, которое являла собой эта пара. Я снова стала рассуждать вслух:
— Что сделал бы на моем месте полицейский? Стал бы рассуждать логично. Он сказал бы: “Не думай об этой уродливой наготе, наш мир вообще не слишком красив, в нем полным-полно всякой гадости. Лучше сосредоточься на деле”.
Я стала обходить боксы других команд. Время ленча давно наступило, и в воздухе висел стойкий запах жареного мяса и лука. Местная закусочная вовсю обслуживала своих прожорливых клиентов. У меня с утра крошки во рту не было, но этот запах напомнил мне о гамбургере, который я съела в этой самой закусочной в ночь, когда была убита Руби, и у меня резко пропал аппетит.
— Есть не обязательно, тебе нужно только задать пару вопросов, — напомнила я себе.
И я бы так и поступила, если бы не посмотрела в сторону ворот. Но я туда посмотрела, и взору предстала зло-вещая картина: детектив Уилинг и с ним пятеро копов в форме спецназа. У меня не было никакой возможности вернуться и предупредить Роя Делла. А после того как я увидела выражение лица Уилинга, встречаться с ним мне тоже как-то расхотелось. Поэтому, спрятавшись за угол закусочной, я вспомнила о другой своей цели: поболтать с некой брюнеткой.
— Это тебе должно понравиться, — подбодрила я себя и стала подниматься по металлической лестнице.
В крошечной приемной в лицо мне ударил холодный воздух, ноги по щиколотку погрузились в густой ворс роскошного ковра. Я словно попала в другой мир, тот, где гонки проходили не на грунтовом треке, а на дорогом высококачественном бетоне.
Из кабинета, где сидела брюнетка, донесся крик.
— А мне плевать! — надрывался мужчина. — Я тебе говорю, как обстоит дело и как оно должно обстоять. Делай то, что я говорю!
Похоже, учтивый Микки Роудс потерял свое хваленое самообладание.
— А я вам говорю, что у меня есть диплом бухгалтера, я в этом деле разбираюсь, это неправильно!
Моя соперница защищала свой интеллект — вот уж чего я от нее никак не ожидала! Выходит, она заняла принципиальную позицию.
— Я плачу тебе за то, чтобы ты выполняла мои указания! — кипятился Микки.
— Вот что я вам скажу, — голос брюнетки был не намного тише, — если бы я не установила, что сумма подсчитана неверно, ваша бухгалтерия показала бы еще большие убытки, чем они есть на самом деле! Сказали бы спасибо, что я нашла деньги!
— Чушь собачья, — заверещал Микки. — Эта цифра неправильная!
— Кажется, один из нас рехнулся, и это не я! — возразила брюнетка. — Нас осаждают кредиторы, людям не платят по нескольку месяцев, я обнаруживаю средства, а вы мне заявляете, что их на самом деле там нет! И что вы за бизнесмен после этого, скажите на милость?
На этот вопрос я могла ответить: бизнесмен, который занимается отмыванием денег. Подпольный бизнесмен, один из тех, кем бы мог заинтересоваться Нейлор. Я прошла дальше по коридору и проскользнула в кабинет Микки. Теперь голоса звучали громче, я слушала спор и одновременно осматривалась. Если у Микки были финансовые проблемы, то на обстановке кабинета это никак не сказывалось. Кожаный диван, письменный стол вишневого дерева, восточный палас на полу. Хотя Роудс и содержал всего лишь жалкий грунтовой трек, вкус у него определенно был.
— Так с начальником не разговаривают! — прогремел Микки.
Но брюнетка не спасовала:
— Что ж, моя сестра работает в полиции, она вам растолкует, что я могу подать на вас в суд за словесное оскорбление!
Микки сразу сменил тон:
— Я не хотел тебя оскорбить. Послушай, мы просто не поняли друг друга, давай оставим пока эту тему, сейчас поздно, твой рабочий день закончился.
— Завтра ничего не изменится, — пробурчала брюнетка.
— Возможно, — согласился Микки. — Чем твоя сестра занимается в полиции?
Голоса приблизились, как будто Микки и брюнетка вышли в коридор и направились в мою сторону. Я лихорадочно оглядывалась, думая, где можно спрятаться, сердце забилось так громко, что почти заглушило голоса. Одну стену комнаты целиком занимали раздвижные двери.
— Господи, прошу тебя, пусть это будет шкаф! — шепотом взмолилась я, бросаясь к дверям.
За ними и правда оказался шкаф. Я спряталась и стала слушать дальше.
— Она работает в патрульной службе, — говорила брюнетка, — в третью смену. Не самый удобный вариант, но пришлось его выбрать, чтобы ее не обвинили в семейственности.
— В семейственности? — с тревогой переспросил Микки.
— Ну да, наш отец — заместитель начальника управления.
Я услышала вздох, но он прозвучал неправдоподобно близко, почти над самым моим плечом, это явно не мог быть вздох Роудса. Чья-то большая ладонь зажала мне рот, огромная рука обхватила меня за талию, одновременно прижав мои руки к бокам.
— Не двигайся! — прошептал мужской голос. — Молчи, иначе мне придется сделать тебе больно.
Толстяк. От него пахло жареным луком. Здоровяк прижал меня к стене встроенного шкафа, и мы вместе стали медленно опускаться вниз, пока не сели на металлический чемодан или ящик. Должно быть, я вздрогнула, когда мои бедра соприкоснулись с холодным металлом, а может, просто испугалась до полусмерти, но Толстяку это не понравилось. Он вдруг зажал мне нос пальцами, в то время как ладонь по-прежнему закрывала рот. Стало нечем дышать.
— Если будешь трепыхаться, только быстрее потеряешь сознание, — прошипел он. — Не двигайся, тогда я дам тебе вздохнуть.
Я замерла. У меня звенело в ушах, легкие распирало. Он убрал пальцы с моего носа, и я жадно втянула затхлый воздух.
Микки вошел в кабинет и, судя по звуку, стал набирать номер.
— Алло, это я. Нет! Нет! Денег пока нет, но мы все равно продолжаем, как было намечено. — Микки помолчал, слушая собеседника. — Да мне плевать! Я вот-вот получу кучу денег. — Микки снова замолчал. Толстяк напряженно прислушивался и, наверное, не заметил, что сжал меня еще крепче. — Но чтоб это было в последний раз, понял? — продолжал Микки. — Слышать ничего не хочу! У меня своих забот хватает. Просто привезите товар, я обо всем позабочусь. Деньги меня любят, это я вам точно говорю.
Микки бросил трубку и вздохнул.
— Черт! “Папочка — заместитель начальника”, — передразнил он. — Надо же, только подумаешь, что настал твой черед прокатиться, как обязательно кто-то появится и уведет пони!
В шкафу было невыносимо душно и с каждой секундой становилось все хуже, сильно пахло жареным луком и застарелым табачным дымом. Я пыталась сдержаться, честное слово, пыталась, но волосы на ручище Толстяка щекотали мне нос, а тут еще этот запах… словом, я чихнула. Звук получился короткий и не очень громкий, но этого оказалось достаточно. Микки перестал разговаривать сам с собой и открыл выдвижной ящик стола. Из-за толстого паласа на полу его шагов не было слышно, но мой тюремщик и без того понял, что последует дальше. Он выпрямился и встал, прикрывшись мной, как живым щитом. Дверь шкафа распахнулась, и я оказалась чем-то вроде бронежилета Толстяка под дулом пистолета Микки.
— Ах, мне очень жаль, что приходится это делать, — сказал Микки, прицелившись прямо мне в сердце.
Толстяк оттолкнул меня в сторону с такой силой, что закружилась голова, а в следующее мгновение на том месте, где только что находилась моя голова, прогремел взрыв. Огромная туша Толстяка пронеслась мимо меня, вылетая из шкафа. Я попятилась, Толстяк и Микки сцепились и повалились на пол. Сверху поочередно оказывался то черный атлас, то голубые джинсы, со стороны это напоминало турнир по реслингу.
Я не поняла, куда девался пистолет Микки — судя по тому, как двое мужчин катались по полу, он мог оказаться где угодно. У Толстяка голова была в крови, он, по-видимому, проигрывал схватку, что казалось странным: он был чуть ли не на фут выше босса и фунтов на восемьдесят тяжелее. Я наблюдала за дракой. Пистолет появился в руке Роудса.
— Нет!
Поняв, что Микки вот-вот выстрелит в Толстяка, я закричала, выхватила из кармана складной нож и раскрыла его. Ни один из дерущихся меня не услышал, зато Микки почувствовал — я прыгнула ему на спину и схватила его за волосы. Я действовала быстро, поэтому, когда у меня в руке остался парик Микки, в первое мгновение даже решила, что случайно сняла с негодяя скальп. Потом я поняла, что это не так, и прижала острое стальное лезвие к шее Роудса, одновременно схватив его за ворот рубашки.
— Брось ствол, или я перережу тебе артерию. Пистолет упал на пол, им тут же завладел Толстяк.
— Не вздумай шутить, — предупредила я, — а то прирежу этого ублюдка и возьмусь за тебя.
Откуда-то послышался механический звук, от которого задрожал весь дом. Дверь кабинета распахнулась, ударившись о стену, и оказалось, что коридор полон людей в форме полицейского спецназа. Пол задрожал от топота тяжелых ботинок, прямо передо мной вырос Уилинг. Рев пропеллера стал громче, почти заглушив его крик:
— Всем оставаться на местах! Бросить оружие! Толстяк и я уставились на детектива и почти дуэтом спросили:
— Это вы мне?
Возникла короткая пауза, стало относительно тихо, а еще через секунду с крыши донеся топот бегущих ног.
— Это ты их вызвал? — спросил Уилинг Толстяка.
— Нет, а разве не вы? — ответил тот, опуская руку.
Я все еще держала нож у горла Микки. Теперь мне все было ясно, кусочки головоломки встали на свои места. Только чтобы подтвердить свою догадку, я еще разок посмотрела на шкаф.
— Проклятие, — пробормотал Уилинг, — наверняка это Терранс.
Топот уже доносился из коридора. В кабинет вбежала женщина в темно-синих брюках и такой же ветровке с огромной эмблемой агентства. В руке у нее был пистолет, а на лице — хорошо знакомая мне зловещая ухмылка.
— Я принимаю командование, — заявила она.
— Черта с два! — возразил Уилинг, все еще держа под прицелом Микки Роудса.
— Только через мой труп, — добавила я.
— С удовольствием, — сказала Терранс.
Лишь Толстяку, казалось, было безразлично, кому достанется Микки Роудс. Он отошел в сторону и встал рядом с Уилингом.
— Этот подонок находится под юрисдикцией Управления по борьбе с наркотиками, он замешан в деле, которое мы расследуем. Торговля наркотиками и отмывание денег.
Уилинг промолчал, тогда вмешалась я.
— Что ж, а мы вот с ним, — я кивнула на Уилинга, — разыскивали его за убийство.
Одна бровь детектива чуть заметно приподнялась, губы под усами дрогнули. Он думал, что я пытаюсь словчить!
— Видите вон там в шкафу обгоревший сейф? — спросила я Уилинга. — Я уверена, это сейф из дома Уоннамейкера Льюиса. В нем должно быть завещание. — Микки застонал. — Этот подонок убил Уоннамейкера и Руби, Руби была его сестрой, не так ли, мерзавец, или следует называть тебя Майклом?
Нож в моей руке чуть-чуть дрогнул и уколол Роудса в шею. Никто не двинулся с места.
— Уоннамейкер был твоим отцом, так ведь? — продолжала я, передвигая нож выше и оставляя на коже Микки тонкий кровавый след.
— Кто-нибудь, прикажите ей прекратить! — заорал мерзавец.
— Думаю, парень, тебе лучше сначала ответить на ее вопрос, — заметил Уилинг, — а уж потом мы можем заняться твоей проблемой.
— Да, это сделал я! — простонал Микки.
Это был миг, когда я почувствовала, что значит держать в своих руках чью-то жизнь, однако католическое воспитание взяло верх. Сестра Мария Магдалина не была бы мной разочарована.
— Босс, мне надеть на него наручники? — спросил Толстяк.
Уилинг улыбнулся:
— Конечно.
— Постойте! — закричала я. — Как вы можете доверить ему это дело? Откуда вы знаете, что они не сообщники? Да у Толстяка список судимостей — в руку длиной!
Переглянувшись с Уилингом, Толстяк усмехнулся:
— Великая вещь — компьютеры!
— Кьяра, — тихо пояснил детектив, — он работает на нас… можно сказать, на полставки. Он наш осведомитель.
Толстяк с опаской подошел ко мне — я все еще держала нож возле щеки Микки — и улыбнулся.
— Кьяра, можно мне его забрать?
Чтобы сбежать, Роудсу пришлось бы сначала прорваться через двойной кордон — полицейского спецназа и Агентства по борьбе с наркотиками, но мне все равно было как-то боязно отпускать его просто так. Я спросила:
— Где наручники?
Толстяк потряс ими у меня перед носом.
— Вот они, помощники полицейского, всегда наготове. Я неторопливо убрала нож, сложила и сунула в карман.
— Вы что, собираетесь ее просто так отпустить? — завизжала Карла.
— Естественно, — улыбнулся Уилинг. — Она тоже наша помощница.
— Ничего подобного!
Терранс не желала сдаваться, но и Уилинг тоже.
— А вы попробуйте мне помешать. Может, моим напарником вы и вертите как хотите, но для меня вы никто, я вам ничем не обязан.
Один из людей Уилинга увел Микки. Проводив его взглядом, Карла прошипела:
— Его сегодня же переведут под мою юрисдикцию.
— Может быть, да, а может, и нет, — отозвался Уилинг.
Он посмотрел на меня, лицо было, как всегда, непроницаемым, впрочем, не совсем, усы чуть подрагивали: он прятал улыбку. Согнув руку в локте, он предложил мне опереться на нее.
— Пора навестить моего напарника.
Оставив Карлу шипеть от злости сколько ей вздумается, мы вышли через черный ход на площадку лестницы. Уилинг посмотрел на меня и задумчиво нахмурился.
— Ну ладно, агентство пасло Роудса несколько месяцев, наблюдая за его махинациями по отмыванию денег, я следил за треком потому, что расследовал убийство. Но как вы… — он замялся, — как вы, дилетантка, смогли вычислить, что Роудс убил вашу подругу и ее отца?
Я облокотилась о перила, наблюдая за тем, что происходило внизу. Полицейские обыскивали Роудса, вокруг уже собралась небольшая толпа из гонщиков и механиков, все с изумлением следили за происходящим.
— Я не была до конца уверена, но знала, что и Руби, и Уоннамейкера убили не просто так, на то была причина. Единственной ниточкой был пропавший брат Руби, Майкл. После того как Уоннамейкера убили, стало ясно, что мотивом были деньги, значит, преступником должен быть человек, который настолько остро нуждался в деньгах, что готов был ради этого на все. Я начала узнавать и в конце концов выяснила, кто это. Микки очень нужны были деньги, он всем задолжал, и он в обоих случаях присутствовал на месте преступления. Задним числом я поняла, что он был поблизости и в ту ночь, когда на меня напали на стоянке. — Видя, что Уилинг удивился, я добавила: — Об этом я вам не рассказывала. Когда я сегодня подслушала, как Микки говорил кому-то по телефону, что скоро получит средства, это лишь подтвердило мою догадку. А потом я буквально споткнулась о сейф у него в шкафу.
Уилинг улыбнулся в усы, покачал головой и, придерживая меня под локоть, стал спускаться по лестнице.
— Вы не могли бы меня подвезти? — спросил он. — Не каждый день имеешь дело с таким очаровательным детективом. Большей частью приходится ездить с жуткими упрямцами вроде вашего дружка.
Мы тронулись в Панама-Сити. Кортеж возглавлял фургон с арестованным, потом моя “камаро”, а за ней пять полицейских машин со включенными сиренами и мигалками. Не то чтобы в этих сиренах и мигалках была необходимость, но почему не включить, если есть возможность? Панама-Сити — город небольшой, но живем мы с размахом.
Глава 31
Сердито хлопнув дверью, я вышла из машины и пошла пешком, рассуждая вслух:
— Рой Делл не может быть убийцей, он племянник Рейдин, он не был усыновлен. Кто еще остается в моем списке? Кто еще был и на первом месте преступления, и на втором? — Я понизила голос: мне все стало ясно.
Теперь я знала, у кого был и мотив, и возможность, мне нужно было только получить подтверждение своей догадки. У меня засосало под ложечкой: я должна была действовать очень хитро и осторожно, иначе дело могло кончиться моей смертью. Тот же, кто убил Руби, ослабил гайки на переднем колесе “камаро”; это он пытался столкнуть меня с дороги, он напал на меня на стоянке возле клуба. Всякий раз, когда случалось что-нибудь плохое, этот негодяй присутствовал на месте происшествия.
Я пересекла трек и зашагала к зоне боксов. Рев моторов стал громче. Не знаю, где у Роя Делла его хваленая система раннего оповещения, но до сих пор при моем появлении не прозвучало никаких сигналов тревоги. Можно сказать, я добралась до гаража никем не замеченной — один-два случайных свистка не в счет.
Хорошо знакомая мне желтая “вега” была поднята на домкратах, железная пасть широко распахнута, задние колеса сняты. Я огляделась никого. Тогда я обошла “вегу” и направилась к металлическому гаражу, который по совместительству служил Рою Деллу мастерской.
Слишком уж легко все получалось, даже подозрительно, меня это насторожило.
Металлические ворота гаража были закрыты почти до конца, между створками оставалась только узкая щель, внутри было темно и оттуда не доносилось ни звука. Я оглянулась, проверяя, не видит ли меня кто, и открыла ворота пошире — настолько, чтобы можно было пройти внутрь.
Это была большая ошибка.
Я остановилась, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, и внезапно почувствовала, что я не одна. Где-то там, в полумраке, слышалось еще чье-то дыхание.
— Рой Делл? — Тишина. Я сделала несколько шагов. — Рой Делл, это ты?
Никакого ответа.
Я стала различать отдельные предметы, какое-то оборудование, но было все-таки слишком темно. Тогда я вернулась к воротам и раздвинула их чуть шире, в щель хлынул поток солнечного света, и я разглядела в дальнем конце гаража парочку распростертых на полу тел. Обнаженных.
Худший из моих кошмаров-снов воплотился наяву. Рой Делл Паркс и его супруга Лулу лежали рядом, держась за вполне определенные части тела друг друга, и блаженно улыбались во сне. Рядом на полу валялась пустая бутылка из-под текилы.
Я невольно вскрикнула:
— О Господи!
Лулу приподнялась, приоткрыла один опухший глаз и окинула меня оценивающим взглядом. Тихо, чтобы не разбудить Роя Делла, я спросила:
— Где Фрэнк?
Толстуха, казалось, на мгновение смешалась, но потом покосилась на мужа и расплылась в улыбке.
— Рой Делл вступился за мою честь, — сообщила она с самодовольным видом. — Он схватил Фрэнка и стал обрабатывать его мужское достоинство гаечным ключом. Я только так и смогла уговорить его отпустить беднягу. — Лулу покачала головой. — Позже, когда спадет опухоль, Фрэнк еще сможет пользоваться своим орудием, но сейчас его пришлось увезти в больницу. Нужно было сделать обезболивание.
Лулу привалилась к мужу и снова заснула, что, с моей точки зрения, было только к лучшему, если учесть, что при нашей последней встрече она смотрела на меня через прицел дробовика.
Я вышла наружу, щурясь от яркого солнечного света. Боюсь, мне не скоро удастся забыть не слишком эстетичное зрелище, которое являла собой эта пара. Я снова стала рассуждать вслух:
— Что сделал бы на моем месте полицейский? Стал бы рассуждать логично. Он сказал бы: “Не думай об этой уродливой наготе, наш мир вообще не слишком красив, в нем полным-полно всякой гадости. Лучше сосредоточься на деле”.
Я стала обходить боксы других команд. Время ленча давно наступило, и в воздухе висел стойкий запах жареного мяса и лука. Местная закусочная вовсю обслуживала своих прожорливых клиентов. У меня с утра крошки во рту не было, но этот запах напомнил мне о гамбургере, который я съела в этой самой закусочной в ночь, когда была убита Руби, и у меня резко пропал аппетит.
— Есть не обязательно, тебе нужно только задать пару вопросов, — напомнила я себе.
И я бы так и поступила, если бы не посмотрела в сторону ворот. Но я туда посмотрела, и взору предстала зло-вещая картина: детектив Уилинг и с ним пятеро копов в форме спецназа. У меня не было никакой возможности вернуться и предупредить Роя Делла. А после того как я увидела выражение лица Уилинга, встречаться с ним мне тоже как-то расхотелось. Поэтому, спрятавшись за угол закусочной, я вспомнила о другой своей цели: поболтать с некой брюнеткой.
— Это тебе должно понравиться, — подбодрила я себя и стала подниматься по металлической лестнице.
В крошечной приемной в лицо мне ударил холодный воздух, ноги по щиколотку погрузились в густой ворс роскошного ковра. Я словно попала в другой мир, тот, где гонки проходили не на грунтовом треке, а на дорогом высококачественном бетоне.
Из кабинета, где сидела брюнетка, донесся крик.
— А мне плевать! — надрывался мужчина. — Я тебе говорю, как обстоит дело и как оно должно обстоять. Делай то, что я говорю!
Похоже, учтивый Микки Роудс потерял свое хваленое самообладание.
— А я вам говорю, что у меня есть диплом бухгалтера, я в этом деле разбираюсь, это неправильно!
Моя соперница защищала свой интеллект — вот уж чего я от нее никак не ожидала! Выходит, она заняла принципиальную позицию.
— Я плачу тебе за то, чтобы ты выполняла мои указания! — кипятился Микки.
— Вот что я вам скажу, — голос брюнетки был не намного тише, — если бы я не установила, что сумма подсчитана неверно, ваша бухгалтерия показала бы еще большие убытки, чем они есть на самом деле! Сказали бы спасибо, что я нашла деньги!
— Чушь собачья, — заверещал Микки. — Эта цифра неправильная!
— Кажется, один из нас рехнулся, и это не я! — возразила брюнетка. — Нас осаждают кредиторы, людям не платят по нескольку месяцев, я обнаруживаю средства, а вы мне заявляете, что их на самом деле там нет! И что вы за бизнесмен после этого, скажите на милость?
На этот вопрос я могла ответить: бизнесмен, который занимается отмыванием денег. Подпольный бизнесмен, один из тех, кем бы мог заинтересоваться Нейлор. Я прошла дальше по коридору и проскользнула в кабинет Микки. Теперь голоса звучали громче, я слушала спор и одновременно осматривалась. Если у Микки были финансовые проблемы, то на обстановке кабинета это никак не сказывалось. Кожаный диван, письменный стол вишневого дерева, восточный палас на полу. Хотя Роудс и содержал всего лишь жалкий грунтовой трек, вкус у него определенно был.
— Так с начальником не разговаривают! — прогремел Микки.
Но брюнетка не спасовала:
— Что ж, моя сестра работает в полиции, она вам растолкует, что я могу подать на вас в суд за словесное оскорбление!
Микки сразу сменил тон:
— Я не хотел тебя оскорбить. Послушай, мы просто не поняли друг друга, давай оставим пока эту тему, сейчас поздно, твой рабочий день закончился.
— Завтра ничего не изменится, — пробурчала брюнетка.
— Возможно, — согласился Микки. — Чем твоя сестра занимается в полиции?
Голоса приблизились, как будто Микки и брюнетка вышли в коридор и направились в мою сторону. Я лихорадочно оглядывалась, думая, где можно спрятаться, сердце забилось так громко, что почти заглушило голоса. Одну стену комнаты целиком занимали раздвижные двери.
— Господи, прошу тебя, пусть это будет шкаф! — шепотом взмолилась я, бросаясь к дверям.
За ними и правда оказался шкаф. Я спряталась и стала слушать дальше.
— Она работает в патрульной службе, — говорила брюнетка, — в третью смену. Не самый удобный вариант, но пришлось его выбрать, чтобы ее не обвинили в семейственности.
— В семейственности? — с тревогой переспросил Микки.
— Ну да, наш отец — заместитель начальника управления.
Я услышала вздох, но он прозвучал неправдоподобно близко, почти над самым моим плечом, это явно не мог быть вздох Роудса. Чья-то большая ладонь зажала мне рот, огромная рука обхватила меня за талию, одновременно прижав мои руки к бокам.
— Не двигайся! — прошептал мужской голос. — Молчи, иначе мне придется сделать тебе больно.
Толстяк. От него пахло жареным луком. Здоровяк прижал меня к стене встроенного шкафа, и мы вместе стали медленно опускаться вниз, пока не сели на металлический чемодан или ящик. Должно быть, я вздрогнула, когда мои бедра соприкоснулись с холодным металлом, а может, просто испугалась до полусмерти, но Толстяку это не понравилось. Он вдруг зажал мне нос пальцами, в то время как ладонь по-прежнему закрывала рот. Стало нечем дышать.
— Если будешь трепыхаться, только быстрее потеряешь сознание, — прошипел он. — Не двигайся, тогда я дам тебе вздохнуть.
Я замерла. У меня звенело в ушах, легкие распирало. Он убрал пальцы с моего носа, и я жадно втянула затхлый воздух.
Микки вошел в кабинет и, судя по звуку, стал набирать номер.
— Алло, это я. Нет! Нет! Денег пока нет, но мы все равно продолжаем, как было намечено. — Микки помолчал, слушая собеседника. — Да мне плевать! Я вот-вот получу кучу денег. — Микки снова замолчал. Толстяк напряженно прислушивался и, наверное, не заметил, что сжал меня еще крепче. — Но чтоб это было в последний раз, понял? — продолжал Микки. — Слышать ничего не хочу! У меня своих забот хватает. Просто привезите товар, я обо всем позабочусь. Деньги меня любят, это я вам точно говорю.
Микки бросил трубку и вздохнул.
— Черт! “Папочка — заместитель начальника”, — передразнил он. — Надо же, только подумаешь, что настал твой черед прокатиться, как обязательно кто-то появится и уведет пони!
В шкафу было невыносимо душно и с каждой секундой становилось все хуже, сильно пахло жареным луком и застарелым табачным дымом. Я пыталась сдержаться, честное слово, пыталась, но волосы на ручище Толстяка щекотали мне нос, а тут еще этот запах… словом, я чихнула. Звук получился короткий и не очень громкий, но этого оказалось достаточно. Микки перестал разговаривать сам с собой и открыл выдвижной ящик стола. Из-за толстого паласа на полу его шагов не было слышно, но мой тюремщик и без того понял, что последует дальше. Он выпрямился и встал, прикрывшись мной, как живым щитом. Дверь шкафа распахнулась, и я оказалась чем-то вроде бронежилета Толстяка под дулом пистолета Микки.
— Ах, мне очень жаль, что приходится это делать, — сказал Микки, прицелившись прямо мне в сердце.
Толстяк оттолкнул меня в сторону с такой силой, что закружилась голова, а в следующее мгновение на том месте, где только что находилась моя голова, прогремел взрыв. Огромная туша Толстяка пронеслась мимо меня, вылетая из шкафа. Я попятилась, Толстяк и Микки сцепились и повалились на пол. Сверху поочередно оказывался то черный атлас, то голубые джинсы, со стороны это напоминало турнир по реслингу.
Я не поняла, куда девался пистолет Микки — судя по тому, как двое мужчин катались по полу, он мог оказаться где угодно. У Толстяка голова была в крови, он, по-видимому, проигрывал схватку, что казалось странным: он был чуть ли не на фут выше босса и фунтов на восемьдесят тяжелее. Я наблюдала за дракой. Пистолет появился в руке Роудса.
— Нет!
Поняв, что Микки вот-вот выстрелит в Толстяка, я закричала, выхватила из кармана складной нож и раскрыла его. Ни один из дерущихся меня не услышал, зато Микки почувствовал — я прыгнула ему на спину и схватила его за волосы. Я действовала быстро, поэтому, когда у меня в руке остался парик Микки, в первое мгновение даже решила, что случайно сняла с негодяя скальп. Потом я поняла, что это не так, и прижала острое стальное лезвие к шее Роудса, одновременно схватив его за ворот рубашки.
— Брось ствол, или я перережу тебе артерию. Пистолет упал на пол, им тут же завладел Толстяк.
— Не вздумай шутить, — предупредила я, — а то прирежу этого ублюдка и возьмусь за тебя.
Откуда-то послышался механический звук, от которого задрожал весь дом. Дверь кабинета распахнулась, ударившись о стену, и оказалось, что коридор полон людей в форме полицейского спецназа. Пол задрожал от топота тяжелых ботинок, прямо передо мной вырос Уилинг. Рев пропеллера стал громче, почти заглушив его крик:
— Всем оставаться на местах! Бросить оружие! Толстяк и я уставились на детектива и почти дуэтом спросили:
— Это вы мне?
Возникла короткая пауза, стало относительно тихо, а еще через секунду с крыши донеся топот бегущих ног.
— Это ты их вызвал? — спросил Уилинг Толстяка.
— Нет, а разве не вы? — ответил тот, опуская руку.
Я все еще держала нож у горла Микки. Теперь мне все было ясно, кусочки головоломки встали на свои места. Только чтобы подтвердить свою догадку, я еще разок посмотрела на шкаф.
— Проклятие, — пробормотал Уилинг, — наверняка это Терранс.
Топот уже доносился из коридора. В кабинет вбежала женщина в темно-синих брюках и такой же ветровке с огромной эмблемой агентства. В руке у нее был пистолет, а на лице — хорошо знакомая мне зловещая ухмылка.
— Я принимаю командование, — заявила она.
— Черта с два! — возразил Уилинг, все еще держа под прицелом Микки Роудса.
— Только через мой труп, — добавила я.
— С удовольствием, — сказала Терранс.
Лишь Толстяку, казалось, было безразлично, кому достанется Микки Роудс. Он отошел в сторону и встал рядом с Уилингом.
— Этот подонок находится под юрисдикцией Управления по борьбе с наркотиками, он замешан в деле, которое мы расследуем. Торговля наркотиками и отмывание денег.
Уилинг промолчал, тогда вмешалась я.
— Что ж, а мы вот с ним, — я кивнула на Уилинга, — разыскивали его за убийство.
Одна бровь детектива чуть заметно приподнялась, губы под усами дрогнули. Он думал, что я пытаюсь словчить!
— Видите вон там в шкафу обгоревший сейф? — спросила я Уилинга. — Я уверена, это сейф из дома Уоннамейкера Льюиса. В нем должно быть завещание. — Микки застонал. — Этот подонок убил Уоннамейкера и Руби, Руби была его сестрой, не так ли, мерзавец, или следует называть тебя Майклом?
Нож в моей руке чуть-чуть дрогнул и уколол Роудса в шею. Никто не двинулся с места.
— Уоннамейкер был твоим отцом, так ведь? — продолжала я, передвигая нож выше и оставляя на коже Микки тонкий кровавый след.
— Кто-нибудь, прикажите ей прекратить! — заорал мерзавец.
— Думаю, парень, тебе лучше сначала ответить на ее вопрос, — заметил Уилинг, — а уж потом мы можем заняться твоей проблемой.
— Да, это сделал я! — простонал Микки.
Это был миг, когда я почувствовала, что значит держать в своих руках чью-то жизнь, однако католическое воспитание взяло верх. Сестра Мария Магдалина не была бы мной разочарована.
— Босс, мне надеть на него наручники? — спросил Толстяк.
Уилинг улыбнулся:
— Конечно.
— Постойте! — закричала я. — Как вы можете доверить ему это дело? Откуда вы знаете, что они не сообщники? Да у Толстяка список судимостей — в руку длиной!
Переглянувшись с Уилингом, Толстяк усмехнулся:
— Великая вещь — компьютеры!
— Кьяра, — тихо пояснил детектив, — он работает на нас… можно сказать, на полставки. Он наш осведомитель.
Толстяк с опаской подошел ко мне — я все еще держала нож возле щеки Микки — и улыбнулся.
— Кьяра, можно мне его забрать?
Чтобы сбежать, Роудсу пришлось бы сначала прорваться через двойной кордон — полицейского спецназа и Агентства по борьбе с наркотиками, но мне все равно было как-то боязно отпускать его просто так. Я спросила:
— Где наручники?
Толстяк потряс ими у меня перед носом.
— Вот они, помощники полицейского, всегда наготове. Я неторопливо убрала нож, сложила и сунула в карман.
— Вы что, собираетесь ее просто так отпустить? — завизжала Карла.
— Естественно, — улыбнулся Уилинг. — Она тоже наша помощница.
— Ничего подобного!
Терранс не желала сдаваться, но и Уилинг тоже.
— А вы попробуйте мне помешать. Может, моим напарником вы и вертите как хотите, но для меня вы никто, я вам ничем не обязан.
Один из людей Уилинга увел Микки. Проводив его взглядом, Карла прошипела:
— Его сегодня же переведут под мою юрисдикцию.
— Может быть, да, а может, и нет, — отозвался Уилинг.
Он посмотрел на меня, лицо было, как всегда, непроницаемым, впрочем, не совсем, усы чуть подрагивали: он прятал улыбку. Согнув руку в локте, он предложил мне опереться на нее.
— Пора навестить моего напарника.
Оставив Карлу шипеть от злости сколько ей вздумается, мы вышли через черный ход на площадку лестницы. Уилинг посмотрел на меня и задумчиво нахмурился.
— Ну ладно, агентство пасло Роудса несколько месяцев, наблюдая за его махинациями по отмыванию денег, я следил за треком потому, что расследовал убийство. Но как вы… — он замялся, — как вы, дилетантка, смогли вычислить, что Роудс убил вашу подругу и ее отца?
Я облокотилась о перила, наблюдая за тем, что происходило внизу. Полицейские обыскивали Роудса, вокруг уже собралась небольшая толпа из гонщиков и механиков, все с изумлением следили за происходящим.
— Я не была до конца уверена, но знала, что и Руби, и Уоннамейкера убили не просто так, на то была причина. Единственной ниточкой был пропавший брат Руби, Майкл. После того как Уоннамейкера убили, стало ясно, что мотивом были деньги, значит, преступником должен быть человек, который настолько остро нуждался в деньгах, что готов был ради этого на все. Я начала узнавать и в конце концов выяснила, кто это. Микки очень нужны были деньги, он всем задолжал, и он в обоих случаях присутствовал на месте преступления. Задним числом я поняла, что он был поблизости и в ту ночь, когда на меня напали на стоянке. — Видя, что Уилинг удивился, я добавила: — Об этом я вам не рассказывала. Когда я сегодня подслушала, как Микки говорил кому-то по телефону, что скоро получит средства, это лишь подтвердило мою догадку. А потом я буквально споткнулась о сейф у него в шкафу.
Уилинг улыбнулся в усы, покачал головой и, придерживая меня под локоть, стал спускаться по лестнице.
— Вы не могли бы меня подвезти? — спросил он. — Не каждый день имеешь дело с таким очаровательным детективом. Большей частью приходится ездить с жуткими упрямцами вроде вашего дружка.
Мы тронулись в Панама-Сити. Кортеж возглавлял фургон с арестованным, потом моя “камаро”, а за ней пять полицейских машин со включенными сиренами и мигалками. Не то чтобы в этих сиренах и мигалках была необходимость, но почему не включить, если есть возможность? Панама-Сити — город небольшой, но живем мы с размахом.
Глава 31
Мы подъехали к моему дому. Я затормозила. Солнце уже садилось, его лучи окрасили серебристые трейлеры в розоватые тона.
— Догадываюсь, что у вас к нему много вопросов, но хочу предупредить: он сейчас не очень хорошо себя чувствует.
Детектив повернулся ко мне:
— Не волнуйтесь, я знаю, почему Джон это сделал, и не собираюсь на него набрасываться.
— И почему же он это сделал?
Уилинг опустил голову и посмотрел на свои сцепленные вместе пальцы. Казалось, он колеблется.
— Кьяра, думаю, я могу рассказать вам правду, мне кажется, вам можно доверять, но, видит Бог, мне очень не хочется, чтобы эта история приобрела огласку. — Он глубоко вздохнул и отвернулся к окну. — Некоторое время назад у меня был роман с одной женщиной, офицером патрульной машины. Я не горжусь этим, но так случилось. Конечно, я мог бы сказать, что дело было в рабочее время, но разве это оправдание? Я едва не потерял семью и, если эта история стала бы известна кому-нибудь из управления, мог бы лишиться работы — да и до сих пор могу.
Я наклонилась к нему и накрыла его руку своей, но Уилинг, кажется, этого даже не заметил.
— Не так давно, приехав по делам на гоночный трек, я увидел, что ее сестра выходит из конторы управляющего. Тогда-то я и понял, что Джон не хотел впутывать меня в это дело. Мне неприятно об этом говорить, но я уверен, что Карла все знала, полицейское управление Панама-Сити — организация небольшая, а в то время, когда я встречался со Сьюзи, Карла тоже работала у нас.
— Думаете, она шантажировала Джона тем, что может вас выдать?
Бывшая миссис Джон Нейлор оказалась еще хуже, чем я думала.
— Вы ее не знаете, — ответил Уилинг. — Ее интересует только работа. Она бы воспользовалась любыми средствами, чтобы вовлечь Джона в расследование, даже если это означало поставить под угрозу его напарника или вынудить его самого обманывать руководство. Такое понятие, как порядочность, для Карлы не существует. Она хотела любой ценой сорвать операцию по отмыванию денег и не остановилась бы ни перед чем. Работа для нее — главное. Кстати, именно на этой почве они с Джоном расстались. — Уилинг посмотрел мне в глаза. — Пусть все, что я сейчас рассказал, останется между нами, договорились?
— Ну да, — подтвердила я. — Пойдем навестим вашего напарника.
Когда мы вошли в трейлер, там стоял дым коромыслом. За кухонным столом сидели мама, Эл, Арлен, Рейдин и Винсент Гамбуццо, а на разделочном столе, в мойке и вообще на всех поверхностях стояли грязные тарелки с остатками ленча. За столом же шла азартная игра в карты. Бутылка папиного кьянти емкостью в целый галлон почти опустела. Даже Эл улыбался, что с ним случалось нечасто, рядом с его пустым стаканом красовалась внушительная стопка покерных фишек.
— Ну что, вы собираетесь раскошеливаться или как? — осведомился он, обращаясь к партнерам.
Рейдин швырнула на стол красную фишку и закричала:
— А ну-ка побейте меня! Одну карту!
Арлен что-то промычал и сложил карты. Мама вздохнула и положила голубую фишку.
— Мне четыре, — сказала она. Я поняла, что это надолго.
Первой меня заметила Рейдин, почти одновременно с этим Флафи выбежала встречать хозяйку.
— Насколько я понимаю, Джону лучше? — спросила я, от души надеясь, что игроки не забыли про пациента.
— Готовь свои кроссовки, девочка, — воскликнула Рейдин. — Жар спал, и у него появился аппетит!
— Да, — подтвердил Эл, — но эти двое на всякий случай еще напоили его вином. Думаю, парень сейчас парит под потолком.
Флафи тявкнула и включилась в игру. Она прыгнула на колени к Элу, который никогда раньше не питал симпатий к этой “неполноценной собаке”, и с интересом заглянула в его карты.
— Идите к нему, я подожду, — тихо сказал Уилинг.
В эту минуту мне больше всего на свете хотелось пойти к Джону, но Уилинг был знаком с ним дольше, и сейчас я не могла с этим не считаться.
— Сначала вы, я подожду. — Я подтолкнула его вперед. — Комната в самом конце коридора.
— Спасибо, Кьяра.
Он ушел напряженной походкой, спина казалась одеревеневшей, руки были плотно прижаты к бокам. Я вышла на заднее крыльцо, азартные картежники даже не заметили моего отсутствия, вернее, не заметил никто, кроме Флафи, которая выбежала за мной и, как только я села на ступеньку, забралась ко мне на колени.
Я подняла голову, посмотрела на облака и тихо сказала:
— Не знаю, слышишь ли ты меня, но если слышишь, знай, я за тебя отомстила. Я нашла убийцу!
Мне никто не ответил, только по траве пробежали волны от легкого ветерка. На кустах гардении вспыхнули первые светлячки.
Флафи устроилась поудобнее.
— Я не знаю, каково это, танцевать с ангелами, — прошептала я, — но надеюсь, ты научишь их паре новых движений.
По щеке сбежала слеза, я уткнулась головой в колени, рядом с Флафи.
У меня за спиной скрипнула дверь, в дверном проеме возник Нейлор. Уилинг его поддерживал, но не очень, Джон стоял почти самостоятельно.
— Место рядом с тобой не занято? — спросил Джон.
Он медленно подошел и так же медленно сел рядом со мной. Уилинг тактично удалился в дом и тихо, но плотно закрыл за собой дверь.
— Эй, ты меня обманула, — прошептал Джон. — Все-таки помчалась на этот трек, где я не велел тебе показываться.
По моим щекам все еще текли слезы, и я не ответила, только пожала плечами.
— Что ж, мне пришлось позвонить Уилингу, чтобы он выслал тебе подкрепление. Я прикинул, что ты можешь здорово влипнуть.
— Я отлично справилась…
— Ну да, ты и твой нож. — Джон тихо рассмеялся и положил руку мне на бедро. — Думаешь о Руби, да?
Я кивнула, слезы стояли в горле, мешая говорить.
— Иди ко мне. — Здоровой рукой он обнял меня. — Положи голову мне на плечо.
Несколько минут мы сидели молча, было очень тихо, если не считать стрекотания кузнечиков. Вдруг Джон запел: сначала почти шепотом, потом громче. Я узнала мотив и подхватила:
— Я улечу, о Боже, я улечу. Когда я умру, аллилуйя, я улечу…
Так мы и сидели — моя голова лежала у него на плече, его рука обнимала меня, по моим щекам лились слезы — пока песня не кончилась. К тому времени совсем стемнело. Потом Джон заговорил.
— Я тут за ней присмотрю. — И прижал меня к себе. — Пойдем в дом, покажем им, на что способны два настоящих игрока в карты.
Я в последний раз посмотрела на небо и увидела, как зажглась первая звездочка.
— Представляю, должно быть, это будет потрясающе: ты побиваешь всех одной рукой, когда вторая привязана у тебя за спиной.
Джон вздохнул.
— О, ты еще не видела, на что способна эта рука. Дверь открылась, и ночь огласилась громким смехом.
— Так и быть, супермен, — сказала я, — посмотрим, на что способен однорукий мужчина.
Джон посмотрел на меня и засветился улыбкой, которую я так хорошо знала.
— Я-то на многое способен, вопрос в другом: хватит ли у тебя силенок, когда я начну?
В кухне было полно народу, и здесь же, при всех, в присутствии мамы и Эла, Джон Нейлор меня поцеловал. Поцелуй был долгий, неторопливый, и после него ни у кого уже не возникало сомнений в том, что у нас осталось незаконченное дело. Но с этим как раз было все в порядке, потому что за дело взялась Кьяра Лаватини, Королева Неоконченных Дел. И если Джон Нейлор собирался что-то начать, то я — та самая женщина, с которой он мог довести это до конца.
— Догадываюсь, что у вас к нему много вопросов, но хочу предупредить: он сейчас не очень хорошо себя чувствует.
Детектив повернулся ко мне:
— Не волнуйтесь, я знаю, почему Джон это сделал, и не собираюсь на него набрасываться.
— И почему же он это сделал?
Уилинг опустил голову и посмотрел на свои сцепленные вместе пальцы. Казалось, он колеблется.
— Кьяра, думаю, я могу рассказать вам правду, мне кажется, вам можно доверять, но, видит Бог, мне очень не хочется, чтобы эта история приобрела огласку. — Он глубоко вздохнул и отвернулся к окну. — Некоторое время назад у меня был роман с одной женщиной, офицером патрульной машины. Я не горжусь этим, но так случилось. Конечно, я мог бы сказать, что дело было в рабочее время, но разве это оправдание? Я едва не потерял семью и, если эта история стала бы известна кому-нибудь из управления, мог бы лишиться работы — да и до сих пор могу.
Я наклонилась к нему и накрыла его руку своей, но Уилинг, кажется, этого даже не заметил.
— Не так давно, приехав по делам на гоночный трек, я увидел, что ее сестра выходит из конторы управляющего. Тогда-то я и понял, что Джон не хотел впутывать меня в это дело. Мне неприятно об этом говорить, но я уверен, что Карла все знала, полицейское управление Панама-Сити — организация небольшая, а в то время, когда я встречался со Сьюзи, Карла тоже работала у нас.
— Думаете, она шантажировала Джона тем, что может вас выдать?
Бывшая миссис Джон Нейлор оказалась еще хуже, чем я думала.
— Вы ее не знаете, — ответил Уилинг. — Ее интересует только работа. Она бы воспользовалась любыми средствами, чтобы вовлечь Джона в расследование, даже если это означало поставить под угрозу его напарника или вынудить его самого обманывать руководство. Такое понятие, как порядочность, для Карлы не существует. Она хотела любой ценой сорвать операцию по отмыванию денег и не остановилась бы ни перед чем. Работа для нее — главное. Кстати, именно на этой почве они с Джоном расстались. — Уилинг посмотрел мне в глаза. — Пусть все, что я сейчас рассказал, останется между нами, договорились?
— Ну да, — подтвердила я. — Пойдем навестим вашего напарника.
Когда мы вошли в трейлер, там стоял дым коромыслом. За кухонным столом сидели мама, Эл, Арлен, Рейдин и Винсент Гамбуццо, а на разделочном столе, в мойке и вообще на всех поверхностях стояли грязные тарелки с остатками ленча. За столом же шла азартная игра в карты. Бутылка папиного кьянти емкостью в целый галлон почти опустела. Даже Эл улыбался, что с ним случалось нечасто, рядом с его пустым стаканом красовалась внушительная стопка покерных фишек.
— Ну что, вы собираетесь раскошеливаться или как? — осведомился он, обращаясь к партнерам.
Рейдин швырнула на стол красную фишку и закричала:
— А ну-ка побейте меня! Одну карту!
Арлен что-то промычал и сложил карты. Мама вздохнула и положила голубую фишку.
— Мне четыре, — сказала она. Я поняла, что это надолго.
Первой меня заметила Рейдин, почти одновременно с этим Флафи выбежала встречать хозяйку.
— Насколько я понимаю, Джону лучше? — спросила я, от души надеясь, что игроки не забыли про пациента.
— Готовь свои кроссовки, девочка, — воскликнула Рейдин. — Жар спал, и у него появился аппетит!
— Да, — подтвердил Эл, — но эти двое на всякий случай еще напоили его вином. Думаю, парень сейчас парит под потолком.
Флафи тявкнула и включилась в игру. Она прыгнула на колени к Элу, который никогда раньше не питал симпатий к этой “неполноценной собаке”, и с интересом заглянула в его карты.
— Идите к нему, я подожду, — тихо сказал Уилинг.
В эту минуту мне больше всего на свете хотелось пойти к Джону, но Уилинг был знаком с ним дольше, и сейчас я не могла с этим не считаться.
— Сначала вы, я подожду. — Я подтолкнула его вперед. — Комната в самом конце коридора.
— Спасибо, Кьяра.
Он ушел напряженной походкой, спина казалась одеревеневшей, руки были плотно прижаты к бокам. Я вышла на заднее крыльцо, азартные картежники даже не заметили моего отсутствия, вернее, не заметил никто, кроме Флафи, которая выбежала за мной и, как только я села на ступеньку, забралась ко мне на колени.
Я подняла голову, посмотрела на облака и тихо сказала:
— Не знаю, слышишь ли ты меня, но если слышишь, знай, я за тебя отомстила. Я нашла убийцу!
Мне никто не ответил, только по траве пробежали волны от легкого ветерка. На кустах гардении вспыхнули первые светлячки.
Флафи устроилась поудобнее.
— Я не знаю, каково это, танцевать с ангелами, — прошептала я, — но надеюсь, ты научишь их паре новых движений.
По щеке сбежала слеза, я уткнулась головой в колени, рядом с Флафи.
У меня за спиной скрипнула дверь, в дверном проеме возник Нейлор. Уилинг его поддерживал, но не очень, Джон стоял почти самостоятельно.
— Место рядом с тобой не занято? — спросил Джон.
Он медленно подошел и так же медленно сел рядом со мной. Уилинг тактично удалился в дом и тихо, но плотно закрыл за собой дверь.
— Эй, ты меня обманула, — прошептал Джон. — Все-таки помчалась на этот трек, где я не велел тебе показываться.
По моим щекам все еще текли слезы, и я не ответила, только пожала плечами.
— Что ж, мне пришлось позвонить Уилингу, чтобы он выслал тебе подкрепление. Я прикинул, что ты можешь здорово влипнуть.
— Я отлично справилась…
— Ну да, ты и твой нож. — Джон тихо рассмеялся и положил руку мне на бедро. — Думаешь о Руби, да?
Я кивнула, слезы стояли в горле, мешая говорить.
— Иди ко мне. — Здоровой рукой он обнял меня. — Положи голову мне на плечо.
Несколько минут мы сидели молча, было очень тихо, если не считать стрекотания кузнечиков. Вдруг Джон запел: сначала почти шепотом, потом громче. Я узнала мотив и подхватила:
— Я улечу, о Боже, я улечу. Когда я умру, аллилуйя, я улечу…
Так мы и сидели — моя голова лежала у него на плече, его рука обнимала меня, по моим щекам лились слезы — пока песня не кончилась. К тому времени совсем стемнело. Потом Джон заговорил.
— Я тут за ней присмотрю. — И прижал меня к себе. — Пойдем в дом, покажем им, на что способны два настоящих игрока в карты.
Я в последний раз посмотрела на небо и увидела, как зажглась первая звездочка.
— Представляю, должно быть, это будет потрясающе: ты побиваешь всех одной рукой, когда вторая привязана у тебя за спиной.
Джон вздохнул.
— О, ты еще не видела, на что способна эта рука. Дверь открылась, и ночь огласилась громким смехом.
— Так и быть, супермен, — сказала я, — посмотрим, на что способен однорукий мужчина.
Джон посмотрел на меня и засветился улыбкой, которую я так хорошо знала.
— Я-то на многое способен, вопрос в другом: хватит ли у тебя силенок, когда я начну?
В кухне было полно народу, и здесь же, при всех, в присутствии мамы и Эла, Джон Нейлор меня поцеловал. Поцелуй был долгий, неторопливый, и после него ни у кого уже не возникало сомнений в том, что у нас осталось незаконченное дело. Но с этим как раз было все в порядке, потому что за дело взялась Кьяра Лаватини, Королева Неоконченных Дел. И если Джон Нейлор собирался что-то начать, то я — та самая женщина, с которой он мог довести это до конца.