Байерс Ричард Ли. Отречение

   Будь все как обычно, жрицы утащили бы меня в темницу и замучили бы до смерти умилительно вкрадчивыми вопросами, применяя змеиные плетки и другие игрушки. Но каким-то образом мне удалось устоять и, несмотря на боль, не оклеветать себя ложным признанием. Коллега маг метнул заклинание, стремясь пробить брешь в преграде, которую сооружают для защиты своих мыслей. Мне кажется, иллитид в этом случае ломился бы напролом, хотя и у него вряд ли что-нибудь получилось бы.
   – И тогда ты избежал остального? – спросил Сирзан.
   – Увы, нет, – засмеялся Фарон. – Инквизиция сочла результаты допроса неокончательными и обратилась в высшую инстанцию с просьбой сделать заключение. Жрицы положили меня на обсидиановый алтарь, исполнили танец и отпевание покойника, входящие в ритуал самоистязания, и камера пыток исчезла. Казалось, я должен был радоваться, но мое новое место обитания оказалось не менее зловещим.
   Недавние захватчики Фарона не обратили внимания на серебряное кольцо, посчитав его простым украшением. Благодаря этому, лишь посмотрев на Сирзана, Миззрим сразу разглядел его магическую управляемость даже в границах призрачного воплощения лича. Усилием воли маг убрал эту мысль поглубже в подсознание и продолжал болтовню:
   – Жрицы чем-то накачали меня, чтобы абсолютно сломить сопротивление. Затем отнеслись ко мне с таким вниманием, что я только и мог, что приподнять разбитую голову и оглядеться. Подо мной находился какой-то огромный предмет, не то посох, не то длинный шнур, на вид чрезвычайно легкий, но очень прочный. Далеко впереди он соединялся с другими такими же, и конца им не было. Тогда вдруг я понял: они образовали огромную, безумной сложности паутину. И эта сеть была так велика, что представляла собой целый отдельный мир. Если к чему-то паутина и крепилась, то мне это знать было не дано. Возможно, сеть уходила просто в бесконечность.
   – Паутина Демона, – вставил Сирзан.
   Фарон исподтишка изучал талисманы своего захватчика, пытаясь вычислить, который из них позволяет подать сигнал каждому орку, и гоблину Мензоберранзана.
   – Очень хорошо, – сказал Миззрим. – Вижу, ты был внимателен, когда преподаватели читали вам лекции о различных уровнях развития и существования. Я действительно был сослан на ту ступень Абисса, где властвует, раскачиваясь на паутине, Ллос. Мне приходилось уже слышать однажды, что нити внутри полые и там тоже есть большое жизненное пространство. Поэтому, едва придя в себя, совершенно разбитый после оказанного мне внимания, я начал искать выход.
   В итоге я, может быть, и нашел бы его, но у меня не оказалось на это времени. Нить, по которой я полз, вдруг затряслась, и появилась она, направляющаяся прямо ко мне.
   – Ллос? – спросил Сирзан.
   – А кто же еще? Жрицы говорили, что Владычица передвигается по своим владениям в железной колеснице, но на этот раз она была без нее. Богиня явилась в обличье паука, такого же огромного, как Великий Курган Бэнр. Это производило колоссальное впечатление. Но что в этот момент надо делать? Бежать? Сражаться? Любые усилия были бы нелепы. Я просто съежился и закрыл глаза.
   Увы, она не позволила мне спрятаться в неведении. Ее воля захватила меня и заставила смотреть на нее. Богиня неясно, но грозно вырисовывалась надо мной, сверкая круглыми рубиновыми глазами.
   Ее взгляд не просто пронзал, а словно растворял меня. Ощущение было невыносимое, я хотел умереть, в общем, она поддерживала мое желание.
   У нее были длинные, почти бесконечные ноги, но они сужались и заострялись к концам. Используя две передние ноги, она препарировала и рассматривала мое тело. Убил ли меня этот процесс? Не знаю. По всем правилам именно это должно было произойти, но если моя жизнь и закончилась, то мой дух все еще пребывал в моей разрываемой плоти, а я продолжал страдать от боли и отвращения.
   Душа моя тоже чувствовала собственное разрушение. Почему-то Паучья Королева, отделив мою плоть от костей, связала воедино рассудок и дух. Это раздражало меня так, что даже мне не хватает слов описать свои чувства.
   Наконец каждая грань моей личности лежала по отдельности перед ней, для осмотра и изучения, как я теперь понимаю. В то время я мало, что соображал от слишком тяжелых страданий и благоговейного ужаса. Наглядевшись, она собрала меня обратно.
   Все так же осторожно изучая талисманы лича, но оставаясь сосредоточенным на излагаемой истории, Фарон решил, что именно в треугольнике заключен сигнал к восстанию. Тогда возникал следующий вопрос. Что делать? Там, в реальном мире, настоящая брошь висела на груди физического тела Сирзана. Эта была ее мыслеобразом. Сможет ли Сирзан довести свое дело до конца, если лишить его этой призрачной копии?
   Фарон продолжал:
   – Как ты думаешь, она заново подогнала все мельчайшие нюансы моего интеллекта и духа так, как они были соединены до этого? Несколько последующих лет я много размышлял над этим интересным вопросом, но ответа так и не нашел, так что давай не будем на этом задерживаться.
   После того как Мать Страстей довольно грубо сшила мои части, она вышвырнула меня назад, в мою реальность, то есть на обсидиановый алтарь. Фактически это свидетельствовало о ее одобрении. Представляю себе, как были разочарованы наши жрицы. Никогда не видел, чтобы инквизитор радовался освобождению подозреваемого.
   Может быть, для них явилось утешением то, что я вернулся совершенно безумным. Они на тележке отвезли меня домой, где женщины моего семейства привязали меня к кровати и начали обсуждать вопрос, не стоит ли придушить меня подушкой. Сэйбл стала моим защитником и сиделкой. Она не могла позволить себе потерять единственного постоянного и решительного союзника.
   Давай пропустим период моего бреда и галлюцинаций. В конце концов, ко мне вернулся разум, и, размышляя над своим опытом, приобретенным в Абиссе, я пришел к выводу, что Ллос, показавшаяся мне бесконечно ужасной, злобной и смертоносной, была еще и божественно прекрасной. Просто тогда я совершенно обезумел и не мог этого признать.
   Разглагольствуя без остановки, Фарон продолжал думать. Итак, если он разделается с талисманом, то тот в реальном мире, может быть, потеряет свою магическую силу. Хотя возможно, и нет, но сейчас появился хоть какой-то шанс, а другого могло и не быть.
   – Конечно, она являла собой ту самую, высшую, власть, к которой стремятся все темные эльфы, особенно мы, маги, – продолжал молоть чепуху дроу. – Я с восхищением чувствовал, что она – наша покровительница. Она достойна нас так же, как мы достойны ее.
   – Она поразила твое воображение, – произнес Сирзан, шевеля щупальцами-усиками, – так всякое, даже самое несимпатичное, божество может вызвать благоговение в смертном. Однако ты – маг и, хорошо разбираясь в таинственном, должен знать, что существуют силы гораздо более мощные, чем Ллос. Если они считают пригодным…
   Фарон резко сорвал треугольную брошь слоновой кости с потертой одежды иллитида и ударил ею о перила моста. Украшение не сломалось. В отчаянии он отвел руку назад, чтобы отшвырнуть его подальше; может быть, оно останется навсегда на дне угрюмого водоема.
   Холодная, грубая рука схватила его за воротник и рванула вниз. Сопротивляться он был не в силах. В этой реальности алхун был силен, как титан.
   Лич вырвал у мага брошь и засунул ее в карман. Затем наклонил его голову пониже и обхватил ее щупальцами сухого, шелушащегося рта. Фарон понял, каким образом живодер обдирает чужие мозги для собственного пропитания. Он заползает своими усиками в наиболее удобные для него отверстия и выдергивает мозги из черепа жертвы.
   – Тебе не понравилась моя история? – задыхаясь спросил Фарон. Хватка лича едва позволяла дышать. – Казалось, ты совершенно ею поглощен.
   – Ты поднял на меня руку! Это недопустимо! – Сладкозвучный голос Пророка огрубел, представляя собой противную смесь шипения и глухого вибрирующего жужжания. Щупальца стиснули голову еще сильнее.
   – С формальной точки зрения это не мои руки, – попытался оправдаться Фарон. О богиня! Такое ощущение, что череп вот-вот расколется! – Поскольку ведь все это существует только в воображении.
   – Как ты узнал, какой талисман выбрать?
   – Мое кольцо. Ни один маг не обходится без него.
   – Ты – глупец, если решил, что можешь расстроить мои планы здесь, в моем приватном мире. Неужели ты не понимаешь, что в этом пространстве я – бог?!
   – Я был ужасно небрежен, – ответил Фарон, – но, видишь ли, когда дроу знает, что подходит его последний час жизни, он сразу начинает думать о мести.
   Сирзан немного ослабил хватку щупальцев.
   – Но ты ошибся. Я не собирался убивать тебя. Это было бы расточительством. Поскольку моя цель – подчинить Мензоберранзан, то из тебя получился бы полезный раб. Не подними ты на меня руку, твоя неволя была бы относительно легкой, поскольку я люблю общество других магов. Теперь, боюсь, ты ни в малейшей степени не сможешь на это рассчитывать.
   Боль взорвала голову Фарона. Он закричал.

ГЛАВА 20

   – Дай я, – проворчал Хаундэр.
   Держа наготове ятаган, он подкрадывался к Рилду.
   Мастер Мили-Магтира попытался подняться, но потерпел неудачу. Никакие специальные приемы для преодоления боли не помогали – таким сильным был невидимый удар лича, похожий на вонзившееся прямо в мозг копье.
   Сирзан моментально вышел из транса и ответил:
   – Нет.
   Хаундэр обернулся:
   – Нет? – переспросил он. – Ты был прав насчет их. Впрочем, как всегда.
   – И я надеюсь, – сказал лич, и щупальца вокруг его рта опять начали извиваться, – что ты хорошо это запомнишь. Однако теперь, раз они уже здесь, то могут оправдать твои ожидания и очень хорошо послужить нашему делу. Надо всего лишь восстановить первоначальный вид их мозгов.
   Бард выгнул бровь:
   – Ты можешь это сделать?
   – Да, – ответил Сирзан, – но не теперь и не сразу. Сейчас мне нужна моя сила, чтобы дать сигнал.
   Он стащил серебряное кольцо с пальца потерявшего сознание Фарона.
   – Присматривайте за ними, – распорядился алхун.
   – Хорошо, – сказал Тсабрак. – Я надеюсь, ты пристроишь их так, чтобы они у всех были на виду.
   Он тоже приблизился к Рилду, который снова попытался подняться. Кто-то съездил ему по голове плоской стороной клинка, и последние, силы покинули его.
   Обоих Мастеров изменники перетащили в другую комнату, такую же запущенную и грязную, как и весь замок, но кто-то, проявив догадливость, потрудился восстановить все необходимое в тюремной камере.
   Изменники сняли с Рилда плащ и кольчугу, затем приковали его к стене. С Фароном обошлись гораздо более жестко, несмотря на то, что он был без сознания и вряд ли скоро пришел бы в себя. Они прислонили его к стене, голову обхватили стальной затяжкой, заткнули рот, чтобы не прозвучали слова заклинаний, а руки его вставили в специальные приспособления, не позволявшие делать движения не только руками, но и пальцами, исключая, таким образом, любой магический жест со стороны пленника.
   Заговорщики так долго возились, что к Рилду начали возвращаться силы.
   – Тебя это тоже ждет, – прохрипел он.
   Хаундэр обернулся:
   – Что?
   – Лич. Он не захочет делиться властью. Он намерен превратить всех мензоберранзанцев, в том числе и тебя, в рабов. Это его цель.
   – Ты думаешь, мы как идиоты верим этой скотине? – фыркнул Тьюн'Тал. – Посодействуем ему, окажем посильную помощь, а потом просто избавимся от него.
   – Это вы так предполагаете, а если Сирзан уже обрабатывает вас так незаметно, что вы этого даже не чувствуете? И когда придет время…
   Хаундэр ударил своего бывшего преподавателя по зубам, и голова Рилда врезалась в кальцитовую стену.
   – Заткнись, – посоветовал аристократ. – Один раз ты уже обвел меня и выставил дураком. Больше этого не будет.
   Стражи направились к выходу. Тсабрак огромной нижней половиной своего тела еле протиснулся наружу. Последним вышел бард, послав Рилду кривую улыбку и пожав плечами. Дверь с грохотом захлопнулась.
   Рилд слизнул кровь с разбитой нижней губы.
   – Фарон, – полушепотом позвал он, – ты и впрямь без сознания или притворяешься?
   Мастер Магика, весь опутанный цепями, не откликался. Если бы не едва заметное дыхание, Рилд испугался бы, что Фарон умер.
   Мастер Оружия попытался добраться до мага, но его цепи были слишком коротки. Тогда он принялся изучать свои кандалы. Сидели они плотно, замки были крепкие, цепи кованые, тяжелые и прочно закреплены к стене. Когда-то, в дни бурной молодости, Рилду приходилось освобождаться из похожих ситуаций, но эти оковы без инструментов или чуда ему не разбить.
   И тут воину стало по-настоящему страшно. Он почувствовал, что Фарон – его единственная надежда. Его друг умный, если он придет в сознание, то обязательно придумает какую-нибудь вполне осуществимую хитрость.
   – Очнись! – заорал Рилд. – Очнись, будь ты проклят! Ты должен что-нибудь сделать, чтобы мы выбрались отсюда!
   Чтобы еще добавить шума, он цепью начал колотить по каменной стене.
   Все напрасно. У него уже запершило в горле, но Фарон так и не пошевелился.
   – Тьфу, злость берет! – выругался Рилд. Потом он присел на корточки и тихо произнес:
   – Ты должен очнуться. Иначе они сделают из нас отбивную, а мы с тобой никогда и никому этого не позволяли. Помнишь, как мы охотились за теми замаскированными лордами? И слишком поздно обнаружили, что потайных ущелий, расходящихся лучами во все стороны, намного больше, чем воинов в нашей поисковой группе. Казалось, нам не справиться с таким делом. Но ты сказал: «Все хорошо. Требуются только подходящие заклинания, чтобы уравнять счет». Сначала ты наколдовал стену огня…
   Так он молол всякий вздор несколько часов кряду и почти потерял голос, перечисляя все приключения, выпавшие на их долю. Рилд надеялся, что эти истории высекут искру в замершем сознании Фарона. Во всяком случае, это было лучше, чем просто сидеть и гадать, на что будет похожа жизнь после того, как Сирзан слопает их мозги.
   Наконец подбородок мага дернулся, чуть приподнявшись над грудью. Глаза широко раскрылись, он попытался что-то выкрикнуть. Но кляп превращал звуки в задушенное бульканье, а раны в уголках рта расцвели бусинками крови.
   – Все хорошо, – сказал Рилд. – Что бы лич с тобой ни сделал, уже все прошло.
   Фарон сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Воин благоразумно отвел глаза – у него появилось чувство, что друг, если бы мог, улыбнулся бы веселой и ободряющей улыбкой. Маг кивнул Мастеру Оружия, благодаря его за утешение и мужество, затем осмотрел свои закованные руки. Он несколько раз сильно ударил кандалами по стене, проверяя замки и крепления. Они даже не задребезжали, Фарон потряс головой, присел на корточки и, прислонившись к стене, закрыл глаза. Без сомнения, он обдумывал создавшееся положение.
   Через несколько минут маг выпрямился и стал цеплять каблуком одного башмака пятку другого.
   Рилд встрепенулся – видимо, у его товарища спрятан в обуви талисман.
   Все дроу носили высокую, плотно облегающую ноги обувь. К тому времени, как сапог соскользнул с ноги мага, Рилд весь извелся от любопытства. Но увидел он только клетчатые штаны и чулок.
   Теперь Фарон старался стащить второй сапог. Хотел бы Рилд знать, что задумал его друг, но спрашивать было бессмысленно. Со связанными руками маг не мог ответить даже на условном языке дроу.
   После сапог Фарон стянул чулки. Его ноги, так же как и руки, были красивы и изящны, с тонкими, длинными пальцами.
   Миззрим поднял правую ногу, сосредоточенно ее рассматривал несколько секунд, потом начал крутить и скрещивать пальцы. Так он выполнял неловко какие-то движения в определенной последовательности, потом повторил их. Рилду понадобилось время, чтобы уразуметь, чем занимается друг. Воин не знал, смеяться ему или плакать.
   Вообще-то, в Подземье жило немало существ, чьи конечности весьма отличались от рук темных эльфов, но тем не менее, они могли творить магию. Так что у Фарона шанс был – использовать заклинание, которое требует только движений, обходясь без магических формул или каких-либо предметов. Для этого всего лишь нужно пальцами ног правильно воспроизвести те замысловатые пассы, которые он и руками-то учился делать долгие годы.
   Когда правая нога устала, он начал проделывать то же самое левой. После этого он прижался спиной к стене и, подняв ноги, начал упражняться обеими одновременно. Рилд счел бы это смешным зрелищем, если бы от усилий мага не зависела его собственная жизнь.
   Довольно скоро Фарон вспотел, а ноги его слегка дрожали. Пришлось прекратить упражнение и немного отдохнуть. Через час он снова приступил к тренировкам. Теперь он пытался сплести отдельные элементы заклинания в единый узор, соблюдая правильную последовательность жестов и выдерживая нужный темп.
   Рилд напряженно следил за происходящим. Он не был магом, но, на его взгляд, результаты были: в двух случаях из трех Фарон уже мог точно воспроизвести одни и те же движения.
   Наконец, тяжело вздохнув, Миззрим взглянул на Мастера Оружия и пожал плечами.
   – Все хорошо, – ответил на взгляд друга воин. – Два из трех – это уже с избытком.
   Фарон неловко откинулся назад и несколько минут отдыхал. Затем вдруг резко сел, зарычал сквозь кляп, не обращая внимания на выступившие в уголках рта капли свежей крови, и дважды стукнул об пол заключенными в металл руками. Потом взглянул на Рилда.
   – Я понял, – обрадовался воин. – Нужно шуметь. Чтобы кто-нибудь пришел.
   Фарон кивнул, железо на его голове звякнуло.
   – Эй! – заорал Рилд. – Кто-нибудь! Сюда! Я – Мастер Мили-Магтира. Я знаю тайны защиты великих Домов. Вам они нужны для победы. Я обменяю их на свою свободу.
   Он с воодушевлением занимался этим делом несколько минут, в придачу гремя по стене своими цепями. Тем временем Фарон лежал без движения, словно все еще был без сознания.
   Наконец в небольшом зарешеченном окошечке показались глаза.
   – Что? – рявкнул подошедший. Этого голоса Рилд прежде не слышал.
   – Мне нужно поговорить с тобой, – сказал Мастер Оружия.
   – Слышал, – ответил дроу. – У тебя есть секреты. Алхун откроет их без тебя, он в сделках не нуждается.
   – Сирзан сказал, что на это потребуется время, – возразил Рилд. – А у меня есть сведения, которые понадобятся вам, прежде чем вы спустите свору низших существ. От их восстания никакой пользы не будет, если Мастера Оружия перебьют их всех в первые же минуты.
   – А как Мастера смогут это сделать? – спросил бродяга.
   – А вот это секрет, – ответил Рилд, – который известен только некоторым избранным.
   – Я тебе не верю.
   – Нас целое тысячелетие обучали ведению войн. Как ты думаешь, мы делимся всеми своими знаниями с любым молодым тупицей, зачисленным в Академию, или все-таки что-то останется у нас в собственном резерве?
   Бродяга заколебался:
   – Ладно, скажи мне. Если это что-нибудь ценное, я освобожу тебя.
   Рилд пожал плечами и брякнул кандалами. Они уже до ссадин натерли ему запястья.
   – Кричать через дверь? – спросил Мастер Оружия. – Ты действительно этого хочешь?
   – Подожди.
   Презрение в тоне узника напомнило бродяге об основном законе. Лучше держать сведения при себе, пока не наступит момент поделиться ими с наибольшей выгодой для себя. Поэтому вовсе ни к чему, чтобы кто-нибудь подслушал, что скажет ему Рилд.
   Ключ лязгнул, поворачиваясь в замке, дверь заскрипела и открылась. Их страж был приземист, с расплющенным носом на треугольном лице, в пестрой одежде, с узким серебряным ободком, украшенным темно-красными гранатами, на голове. На перевязи у него болталась рапира, рукояти кинжалов торчали из-за каждого голенища, а легкий арбалет висел на поясе.
   Бродяга переступил через порог, оставаясь в недосягаемости от узников. Он захлопнул за собой дверь, но на задвижку ее не закрыл.
   – Ладно, – произнес стражник, – теперь можешь говорить.
   – Сначала, – сказал Рилд, – освободи меня от кандалов.
   Ему следовало еще несколько секунд отвлекать предателя, чтобы Фарон успел метнуть заклинание.
   Бродяга только засмеялся:
   – Не болтай ерунды.
   – Почему ерунды?
   – Сам знаешь почему.
   – Но ты же можешь выслушать меня и оставить в заключении, – возразил Рилд, уголком глаза наблюдая за Фароном.
   К его растерянности, маг не двигался. Когда же он, наконец, будет делать свои пассы?!
   – Ты в клетке, – смеялся отступник, – а я нет. Значит, тебе придется доверять мне, а не наоборот.
   Рилд сделал вид, что насупился, тем временем стараясь быстро придумать какую-нибудь историю, чтобы задержать возле себя стражника. Фарон даже не шевелился! О Ллос, хоть бы какое-нибудь движение сделал!
   – Ладно, я думаю, у меня все равно нет выбора. Недалеко за Ботвафом лежит вход в туннель, ведущий в самые глубины Подземья, куда даже наш народ не…
   – Какое это имеет отношение к Мастерам Оружия, убивающим рабов? – сердито перебил его стражник.
   – Ты слушай, тогда и узнаешь. В дальнем конце туннеля есть минералы, каких я никогда нигде больше не видел…
   Наконец-то Фарон пошевелил ногами. Теперь лишь бы бродяга ничего не заметил.
   – Эй!
   Боковым зрением стражник заметил это движение и повернулся к Фарону. Но было уже поздно. В бледно-желтом свете, появившемся за его спиной, возникла бесплотная рука и сильно толкнула растяпу.
   От толчка ошеломленный стражник оказался вблизи Рилда. Не растерявшись, Мастер Оружия схватил его и ударил головой о стену, и бил до тех пор, пока не вышиб из него дух. Потом Рилд обыскал тело и на поясе нашел кольцо с ключами.
   Он снял сначала свои кандалы, потом и Фарона. Маг размял пальцы, восстанавливая кровообращение, достал из рукава шелковый носовой платок и вытер кровь с уголков рта.
   – Думаю, я мог бы открыть школу новой магии, – сообщил Миззрим. – По метанию заклинаний ногами.
   – Почему ты так долго тянул? – спросил Рилд.
   – Я высматривал ключи у нашего друга. Что хорошего, если бы мы напали на него, не продумав, как освободиться от оков. А его плащ мешал мне разглядеть их.
   – Я уж подумал, что случилось что-то плохое. Ты уже знаешь, как нам выбраться отсюда?
   – Сию минуту, – сказал Фарон, натягивая чулки и сапоги. – Я думаю, все идет блестяще, согласен? Мы нашли сведения, за которыми пришли, а теперь исчезнем. Что и требовалось.
   – Только мы не уйдем отсюда без наших принадлежностей.
   – Пожалуйста, не ворчи. Это делает беседу невыносимо скучной. Кстати, где точно мы находимся? Где тут ближайший выход?
   – Не знаю. Перед тем как притащить нас сюда, они хорошо врезали мне по голове. Я думаю, мы где-то в самых верхних помещениях пещеры.
   – Значит, нам нужны не окна, а что-то для спуска. Но мы можем обнаружить дверь, ведущую в туннель.
   Рилд подобрал оружие и пивафви их бывшего стражника. Плащ оказался маловат для него, но все же мог оказать кое-какую помощь. Короткую рубашку, увы, он натянуть не смог.
   – Для меня никакого оружия нет? – спросил Фарон.
   – Я – воин, и значит, я буду идти вперед.
   – Ладно, раз ты так считаешь…
   – Тогда пошли.
   У Рилда немного кружилась голова, но настроен он был решительно. Мастера двинулись к двери, и тут что-то произошло. Такое ощущение появляется от сочетания резкого, неприятного звука (например, рев трубы) с ослепительной белой вспышкой. Только это не являлось ни звуком, ни светом. А что это такое – Мастер Оружия не понял. Оно просто пригвоздило его к месту, не позволяя двигаться до тех пор, пока само не пропало.
   – Что это было? – спросил он.
   – Сигнал, – ответил Фарон. – Похоже, вблизи от источника он воздействует не только на гоблина. Рабы поднимаются.

ГЛАВА 21

   Повернув за угол, Мастера увидели ярдах в пяти перед собой заговорщика. Хорошо вооруженный дроу спешил присоединиться к одному из отрядов, готовых ввергнуть город в хаос.
   Он обладал хорошей реакцией – едва заметив беглецов, прижался к стене, рассчитывая слиться с ней под покровом темноты.
   Фарон поднял руки, чтобы метнуть одно из заклинаний, не требующих особого расчёта расстояния, но Рилд оказался проворнее. Его стрела угодила бродяге прямо в глаз, и тот упал.
   Мастера осторожно приблизились к телу и обыскали его. К сожалению Фарона, у погибшего воина не оказалось никаких предметов, годных для заклинаний.
   Мастер Магики, сохраняя уверенность в себе, все же понимал, что самонадеянность вкупе с амбициями могут привести его с Рилдом к беде. Они сунулись в осиное гнездо, и без удобного случая им отсюда не выбраться. Кроме того, Рилд все еще ощущал последствия крепкого удара по голове и псионического нападения Сирзана. Со стороны это было не очень заметно, но Фарон, хорошо знавший друга, видел изменения в его движениях.
   Ну что ж, Рилд, по крайней мере, не скучал.
   Фарон прихватил ручной арбалет, кинжал и пивафви павшего врага. На плащ Фарон возлагал некоторые надежды, хотя тот казался странно легким без магических принадлежностей, которые он привык прятать в карманах. Рилд, отбросив рапиру, разжился широким двуручным мечом.