Страница:
Она яростно молотила по воздуху. Здравый смысл подсказывал, что враг где-то здесь, рядом, но кулаки проваливались в пустоту. В груди уже болело от нехватки воздуха, и она подсознательно чувствовала осторожное проникновение в ее мозг.
Оставалось только одно. И она начала грызть.
Сначала Квентл никак не могла прокусить эту массу, но вот она напряглась, зарычала от усилий и злости, и зубы ее увязли в чем-то упругом и вязком.
Через мгновение создание тьмы исчезло. Оно не ускользнуло, а просто растаяло. Зубы жрицы даже щелкнули от неожиданности.
С трудом встав на колени, она сделала пару глубоких вдохов, потом позвала:
– Плеть!
– Здесь! – откликнулась Ингот откуда-то с полу. – Мы не видели демона до последней секунды. Это темнота.
– Я поняла.
Слава Ллос, хотя бы не ослепла. Она слышала о духе темноты, хотя ей еще никогда не приходилось с ним сталкиваться. Говорят, трудно их схватить, но еще труднее заставить уплотниться.
– Стража! – позвала она.
Ответа не было, и это ее не удивило: произошедшее предполагало либо измену, либо смерть охранницы.
И тут Квентл почувствовала, что опасность не миновала. Она отскочила в сторону, и что-то тут же с треском врезалось в стену, обрушившись как раз на то место, где она только что находилась. Квентл зябко поежилась – пол был холодным, а на ней – только тонкое платье.
Она добралась до полки, на которой хранились кое-какие магические предметы, пошарила по каменной поверхности. К несчастью, пара вещиц упала на пол, но пальцы наткнулись, наконец, на красивый медальон из горного хрусталя.
Прищурившись, она произнесла заклинание. Ослепительный свет вспыхнул в комнате. Квентл прикрыла глаза, надеясь, что страшный свет уничтожит живой мрак.
Присутствие волшебного света и сверхъестественной тьмы в комнате на долю секунды создало обычное освещение, и жрица Квентл смогла, наконец, открыть глаза.
Ее противник – расположившееся в центре большое, уродливое, лохматое пятно с длинными, мерзкими щупальцами, как дым, тянущимися через всю комнату и проникающими во все уголки, – казался безучастным к свету. Поглощая весь свет, он все же оставался безжизненно черным и обманчиво плоским по виду. Тьма протянула тонкий хоботок к магическому предмету, но Квентл успела отвести руку в сторону. Тогда выпущенная стрела так сильно ударила по медальону, что выбила его из руки жрицы. Амулет разбился вдребезги на каменном полу, а свет погас.
Женщина инстинктивно пригнулась, и щупальце, пронесясь над ее головой, лишь задело волосы. К счастью, еще при свете она успела заметить нужные ей предметы и теперь схватила со стойки свиток. Ей всегда было жалко тратить их, но теперь речь шла о жизни и смерти.
Читать содержание пергамента было излишне, Квентл знала слова наизусть. Языки желтого пламени с ревом вырвались из потолка и ударили вниз, как раз туда, где расположилось ядро демона. Свет залил все вокруг, а щупальца духа тьмы забились в конвульсиях.
Через мгновение столб огня исчез, а наставнице Арак-Тинилита пришлось признать – тьма выжила. Более того, она сгустилась и обернулась вокруг жрицы. Квентл плотно закрыла глаза.
– Трудно мне с тобой, – мысленно обратилась к демону верховная жрица Паучьей Королевы.
Отклика не последовало. Никакой связи между своим мозгом и сознанием чудища Квентл не почувствовала. Оно не служило Ллос.
Жрица понятия не имела, с какой стороны ждать нападения и какое обманное движение надо сделать, чтобы увернуться. Ей оставалось только гадать, отпрыгивая в ту или другую сторону. Она резко нагнулась, и в этот момент что-то сильно ударило ее в плечо.
Сначала женщина просто испугалась, а затем почувствовала, как потекла кровь. Одно из двух: или дух тьмы мог превращать свои члены в когти, или она сама наткнулась на что-то острое. Не позволяя себе паниковать, она продолжала двигаться, надеясь таким образом стать более неуловимой.
Рядом, почти, у нее под ногами, что-то зашипело. Ее змеи, таская за собой рукоять, ползали по комнате в темноте, стараясь отыскать хозяйку. Квентл наклонилась и начала неловко шарить по полу. Через мгновение она нащупала прохладную, извивающуюся ленту и схватила оружие.
Змеи поднялись, зашипели и стали всматриваться в разные стороны. Квентл знала – они видят то, чего не видит она.
Дух тьмы добрался до нее. Жрица, постоянно поворачиваясь, раз за разом взмахивала плетью. Движения были неточны, но змеи поправляли ее.
Вот дыхание жрицы стало прерывистым, а движения более медленными, как у всякого, кто сражается слишком долго и без передышки. И вдруг что-то длинное и острое пронзило сзади бедро.
Квентл поняла, что эта рана серьезнее, чем порез на плече. Она покачнулась, отступила на шаг, и ее нога начала подгибаться. Змеи в плетке тревожно зашипели.
Она закричала, собирая всю свою волю, и выпрямила ногу.
Развернувшись, жрица ударила по щупальцу. В это мгновение змеи обнаружили другие конечности демона, тянущиеся к ее шее. Квентл завертелась, продолжая нещадно их хлестать. Наконец, тень прекратила атаку.
Чувствуя, как стекает по ноге кровь, Квентл пыталась сообразить, как действовать дальше. Из того, что она знала о подобных сущностях, следовало, что необходимо точно определить местонахождение ядра, из которого выходили усики, и именно туда направить удары. Иначе демон неумолимо и неотступно будет атаковать до тех пор, пока она сама не упадет от бессилия.
А может быть, попробовать убежать? Нет, Квентл понимала – это исчадие ада пойдет за ней, а она будет перемещаться вслепую. В своих комнатах, где каждый дюйм и каждую мелочь она хорошо знала, это не было большой проблемой, но вне этих стен она останется совсем беспомощной.
А рядом, в потайном кабинете, находился магический кристалл, который мог бы спасти жрицу, но в темноте она не смогла бы быстро открыть потайной замок. Значит, придется воспользоваться еще одним свитком с заклинаниями.
Слуга Громфа вновь накинулся на Квентл: одно щупальце походило на пилу, другое – на руку с булавой. Женщина то уклонялась, то наносила ответный удар, используя змеиную плеть.
Простое тонкое щупальце извиваясь приближалось к ней. Казалось, его цель – захватить и удержать ее руку с оружием. Но неожиданно нитка тени опустилась к полу, обвилась вокруг здоровой ноги Квентл и резко дернула. Это движение застало жрицу врасплох, и она тяжело опрокинулась на спину, сильно ударившись головой.
Понадобилась целая минута, чтобы оправиться от шока. Когда она пришла в себя, дух преисподней готовился накинуться на нее.
Жрица скороговоркой выпалила три слова и почувствовала, как вливающаяся новая сила погружала ее в живую темноту, что было нетрудно, так как демон сам держался за нее. Квентл затаив дыхание ждала, что произойдет дальше.
Она словно разрешала противнику захватить ее. Это было лишь частью игры. Магия, которую она приводила в действие, убила бы любое живое существо. Однако, что произойдет с этой сущностью, было не ясно. А если оно начнет подпитываться этой магией и в результате только усилится?
Но тут конечности духа тьмы затряслись и задергались в судорогах, та нить, что обвивала ее ногу, задрожала и свалилась на пол. В течение секунды окружающая тьма словно мигала, а Квентл успела отметить то место, где повисло клочковатое ядро ее врага. Подбодренная этим, она с трудом поднялась на ноги, боль отдалась по всему телу. Два усика демона, шевелясь, уже вновь тянулись к жрице. Она хлестнула по ним, сделала два больших шага, рассчитывая подойти ближе к этой твари. Тогда она взмахнула плетью и, почувствовав, что ее змеи терзают нечто более плотное, чем воздух, даже закричала от удовлетворения.
Квентл взмахивала плетью так часто, как только позволяли силы, понимая, что если она сейчас прервет атаку, то второго шанса у нее может не оказаться.
Тьма, заполнявшая комнату, начала быстро пульсировать: то исчезая, то появляясь. Движения Квентл стали отрывистыми, поскольку она выбирала те моменты, когда могла видеть, куда наносить удар.
Усики хватали ее и тут же медленно оттягивались. В порыве ярости жрица даже выкрикнула что-то. И, словно откликаясь, тьма полностью растаяла, и женщина рухнула на пол.
Квентл подняла голову и внимательно огляделась. Она видела все четко и ясно. Должно быть, ее последний удар стал смертельным для демона тьмы.
– Уничтожен, – прошипела Хсив. – Что теперь, хозяйка?
– Сначала… я должна… сесть и осмотреть свои раны… потом нужно проверить, что там со стражей, – задыхаясь промолвила Квентл. – Ей повезло, если она уже мертва.
Верховной жрице очень хотелось быть такой же неустрашимой, какой она старалась казаться. Она надеялась, что появление демона-паука было просто отдельным случаем, а новая охрана окажется более эффективной. Однако все получилось иначе.
Но, в конце концов, Арак-Тинилит – это ее территория! Она может иметь здесь небольшую армию и использовать все запасы магических предметов. Но это не помогло бы ей против темноты, и она могла лишь гадать, сколько еще подобных визитов ее ожидает.
ГЛАВА 8
Оставалось только одно. И она начала грызть.
Сначала Квентл никак не могла прокусить эту массу, но вот она напряглась, зарычала от усилий и злости, и зубы ее увязли в чем-то упругом и вязком.
Через мгновение создание тьмы исчезло. Оно не ускользнуло, а просто растаяло. Зубы жрицы даже щелкнули от неожиданности.
С трудом встав на колени, она сделала пару глубоких вдохов, потом позвала:
– Плеть!
– Здесь! – откликнулась Ингот откуда-то с полу. – Мы не видели демона до последней секунды. Это темнота.
– Я поняла.
Слава Ллос, хотя бы не ослепла. Она слышала о духе темноты, хотя ей еще никогда не приходилось с ним сталкиваться. Говорят, трудно их схватить, но еще труднее заставить уплотниться.
– Стража! – позвала она.
Ответа не было, и это ее не удивило: произошедшее предполагало либо измену, либо смерть охранницы.
И тут Квентл почувствовала, что опасность не миновала. Она отскочила в сторону, и что-то тут же с треском врезалось в стену, обрушившись как раз на то место, где она только что находилась. Квентл зябко поежилась – пол был холодным, а на ней – только тонкое платье.
Она добралась до полки, на которой хранились кое-какие магические предметы, пошарила по каменной поверхности. К несчастью, пара вещиц упала на пол, но пальцы наткнулись, наконец, на красивый медальон из горного хрусталя.
Прищурившись, она произнесла заклинание. Ослепительный свет вспыхнул в комнате. Квентл прикрыла глаза, надеясь, что страшный свет уничтожит живой мрак.
Присутствие волшебного света и сверхъестественной тьмы в комнате на долю секунды создало обычное освещение, и жрица Квентл смогла, наконец, открыть глаза.
Ее противник – расположившееся в центре большое, уродливое, лохматое пятно с длинными, мерзкими щупальцами, как дым, тянущимися через всю комнату и проникающими во все уголки, – казался безучастным к свету. Поглощая весь свет, он все же оставался безжизненно черным и обманчиво плоским по виду. Тьма протянула тонкий хоботок к магическому предмету, но Квентл успела отвести руку в сторону. Тогда выпущенная стрела так сильно ударила по медальону, что выбила его из руки жрицы. Амулет разбился вдребезги на каменном полу, а свет погас.
Женщина инстинктивно пригнулась, и щупальце, пронесясь над ее головой, лишь задело волосы. К счастью, еще при свете она успела заметить нужные ей предметы и теперь схватила со стойки свиток. Ей всегда было жалко тратить их, но теперь речь шла о жизни и смерти.
Читать содержание пергамента было излишне, Квентл знала слова наизусть. Языки желтого пламени с ревом вырвались из потолка и ударили вниз, как раз туда, где расположилось ядро демона. Свет залил все вокруг, а щупальца духа тьмы забились в конвульсиях.
Через мгновение столб огня исчез, а наставнице Арак-Тинилита пришлось признать – тьма выжила. Более того, она сгустилась и обернулась вокруг жрицы. Квентл плотно закрыла глаза.
– Трудно мне с тобой, – мысленно обратилась к демону верховная жрица Паучьей Королевы.
Отклика не последовало. Никакой связи между своим мозгом и сознанием чудища Квентл не почувствовала. Оно не служило Ллос.
Жрица понятия не имела, с какой стороны ждать нападения и какое обманное движение надо сделать, чтобы увернуться. Ей оставалось только гадать, отпрыгивая в ту или другую сторону. Она резко нагнулась, и в этот момент что-то сильно ударило ее в плечо.
Сначала женщина просто испугалась, а затем почувствовала, как потекла кровь. Одно из двух: или дух тьмы мог превращать свои члены в когти, или она сама наткнулась на что-то острое. Не позволяя себе паниковать, она продолжала двигаться, надеясь таким образом стать более неуловимой.
Рядом, почти, у нее под ногами, что-то зашипело. Ее змеи, таская за собой рукоять, ползали по комнате в темноте, стараясь отыскать хозяйку. Квентл наклонилась и начала неловко шарить по полу. Через мгновение она нащупала прохладную, извивающуюся ленту и схватила оружие.
Змеи поднялись, зашипели и стали всматриваться в разные стороны. Квентл знала – они видят то, чего не видит она.
Дух тьмы добрался до нее. Жрица, постоянно поворачиваясь, раз за разом взмахивала плетью. Движения были неточны, но змеи поправляли ее.
Вот дыхание жрицы стало прерывистым, а движения более медленными, как у всякого, кто сражается слишком долго и без передышки. И вдруг что-то длинное и острое пронзило сзади бедро.
Квентл поняла, что эта рана серьезнее, чем порез на плече. Она покачнулась, отступила на шаг, и ее нога начала подгибаться. Змеи в плетке тревожно зашипели.
Она закричала, собирая всю свою волю, и выпрямила ногу.
Развернувшись, жрица ударила по щупальцу. В это мгновение змеи обнаружили другие конечности демона, тянущиеся к ее шее. Квентл завертелась, продолжая нещадно их хлестать. Наконец, тень прекратила атаку.
Чувствуя, как стекает по ноге кровь, Квентл пыталась сообразить, как действовать дальше. Из того, что она знала о подобных сущностях, следовало, что необходимо точно определить местонахождение ядра, из которого выходили усики, и именно туда направить удары. Иначе демон неумолимо и неотступно будет атаковать до тех пор, пока она сама не упадет от бессилия.
А может быть, попробовать убежать? Нет, Квентл понимала – это исчадие ада пойдет за ней, а она будет перемещаться вслепую. В своих комнатах, где каждый дюйм и каждую мелочь она хорошо знала, это не было большой проблемой, но вне этих стен она останется совсем беспомощной.
А рядом, в потайном кабинете, находился магический кристалл, который мог бы спасти жрицу, но в темноте она не смогла бы быстро открыть потайной замок. Значит, придется воспользоваться еще одним свитком с заклинаниями.
Слуга Громфа вновь накинулся на Квентл: одно щупальце походило на пилу, другое – на руку с булавой. Женщина то уклонялась, то наносила ответный удар, используя змеиную плеть.
Простое тонкое щупальце извиваясь приближалось к ней. Казалось, его цель – захватить и удержать ее руку с оружием. Но неожиданно нитка тени опустилась к полу, обвилась вокруг здоровой ноги Квентл и резко дернула. Это движение застало жрицу врасплох, и она тяжело опрокинулась на спину, сильно ударившись головой.
Понадобилась целая минута, чтобы оправиться от шока. Когда она пришла в себя, дух преисподней готовился накинуться на нее.
Жрица скороговоркой выпалила три слова и почувствовала, как вливающаяся новая сила погружала ее в живую темноту, что было нетрудно, так как демон сам держался за нее. Квентл затаив дыхание ждала, что произойдет дальше.
Она словно разрешала противнику захватить ее. Это было лишь частью игры. Магия, которую она приводила в действие, убила бы любое живое существо. Однако, что произойдет с этой сущностью, было не ясно. А если оно начнет подпитываться этой магией и в результате только усилится?
Но тут конечности духа тьмы затряслись и задергались в судорогах, та нить, что обвивала ее ногу, задрожала и свалилась на пол. В течение секунды окружающая тьма словно мигала, а Квентл успела отметить то место, где повисло клочковатое ядро ее врага. Подбодренная этим, она с трудом поднялась на ноги, боль отдалась по всему телу. Два усика демона, шевелясь, уже вновь тянулись к жрице. Она хлестнула по ним, сделала два больших шага, рассчитывая подойти ближе к этой твари. Тогда она взмахнула плетью и, почувствовав, что ее змеи терзают нечто более плотное, чем воздух, даже закричала от удовлетворения.
Квентл взмахивала плетью так часто, как только позволяли силы, понимая, что если она сейчас прервет атаку, то второго шанса у нее может не оказаться.
Тьма, заполнявшая комнату, начала быстро пульсировать: то исчезая, то появляясь. Движения Квентл стали отрывистыми, поскольку она выбирала те моменты, когда могла видеть, куда наносить удар.
Усики хватали ее и тут же медленно оттягивались. В порыве ярости жрица даже выкрикнула что-то. И, словно откликаясь, тьма полностью растаяла, и женщина рухнула на пол.
Квентл подняла голову и внимательно огляделась. Она видела все четко и ясно. Должно быть, ее последний удар стал смертельным для демона тьмы.
– Уничтожен, – прошипела Хсив. – Что теперь, хозяйка?
– Сначала… я должна… сесть и осмотреть свои раны… потом нужно проверить, что там со стражей, – задыхаясь промолвила Квентл. – Ей повезло, если она уже мертва.
Верховной жрице очень хотелось быть такой же неустрашимой, какой она старалась казаться. Она надеялась, что появление демона-паука было просто отдельным случаем, а новая охрана окажется более эффективной. Однако все получилось иначе.
Но, в конце концов, Арак-Тинилит – это ее территория! Она может иметь здесь небольшую армию и использовать все запасы магических предметов. Но это не помогло бы ей против темноты, и она могла лишь гадать, сколько еще подобных визитов ее ожидает.
ГЛАВА 8
Свиту Грейанны составляли два воина, один маг и жрица. У всех лица были прикрыты полумасками, отчего они были похожи на актеров пантомимы. Фарон попробовал с помощью левитации подняться в воздух, но сеть была слишком тяжелой. Усилием воли он призвал свою волшебную рапиру. Стальное кольцо исчезло с его пальца, зато длинная, гибкая шпага материализовалась с наружной стороны паутины. Однако разрезать веревки колющее оружие не смогло. Продолжая сопротивляться безжалостным тискам, Мастер Магики развернул рапиру, угрожая представителям Дома Миззрим.
Грейанна засмеялась:
– Думаешь этим кинжальчиком нас напугать?
– Может быть, и нет, – ответил Фарон, стараясь добраться рукой до кармана. – Поэтому я приказал оружию убить тебя первой.
– Вот как?
И сестра выставила перед собой воинов. Оба брата-близнеца, с волосами золотистого оттенка и глубокими ямочками на подбородках, носили за спиной большие луки, предпочитая их более распространенным арбалетам.
Сама Грейанна, оставшись позади, извлекла из-под пивафви свиток. Используя еще одно кольцо, Фарон по сложной магической короне, светившейся вокруг рулона, видел, что пергамент содержит заклинание для разрушения магии, противника. Жрица собиралась таким способом задержать пляшущую в воздухе рапиру, пока ее слуги смогут обезвредить оружие.
Веревки безжалостно впивались в тело мага. Казалось, вот-вот из-под них выступит кровь, конечности немели. Собрав силы, Фарон передвинул руку еще на дюйм.
– Мой компаньон, Рилд Аргит, – сказал он, – Мастер Мили-Магтира, ничего плохого тебе не сделал. Убив его, ты будешь в ответе перед военным руководством.
Фарон не мог даже головы повернуть, чтобы взглянуть на друга, но услышал, как Рилд хмыкнул, выругался, а потом встряхнул сеть. Могучий воин явно пытался освободиться, но было понятно, что даже его удивительной силы не хватит, если он не вытащит один из своих клинков.
– Я уже много лет слежу за тобой, – сообщила Грейанна, – и знаю, что Мастер Аргит – твой самый близкий друг. И мне ни к чему лишние хлопоты – он ведь попытается освободить тебя, а если не выйдет, то будет мстить. А Мили-Магтир наша Мать возьмет под свой надзор.
А в эту минуту вторая жрица читала свиток. Это показалось Фарону странным, но времени для размышлений не было.
Воины осторожно приближались, они опасались не только рапиры. Им было известно, что Фарон способен вызывать магию только словом – без жестов или каких-либо предметов. Мастеру пришлось разочаровать их. Он действительно знал пару-другую таких заклинаний, но среди них не было ни одного, способного уничтожить сразу всех пятерых противников. Он знал, что, как только он предпримет хоть какое-то решительное действие, они тут же откажутся от намерения оставить его в живых для пыток. Ответный удар будет таким мощным, что у него, неспособного даже пошевелиться, остается очень мало надежды выжить.
– Я говорю серьезно, ты должна хорошенько подумать, прежде чем причинять вред кому-либо из нас, – опять начал он, втайне надеясь, что эта беседа хотя бы на секунду задержит приближение воинов.
Грейанна ухмыльнулась:
– Будь спокоен, я думала об этом уже тысячу раз.
– Архимагу это не понравится.
– Я действую от имени Совета. И сомневаюсь, что он сочтет благоразумным мстить… так же, как и Мили-Магтир.
– Ну что ж, пусть Громф промолчит и не склонит голову над моим трупом, но в один прекрасный день…
Пальцы Фарона протиснулись, наконец, в карман и нащупали небольшую кожаную перчатку. К сожалению, в этой все сильнее сжимающейся сети вытащить ее оказалось так же сложно, как и добраться до нее. Маг решил проверить, сумеет ли он сделать магические движения, не вынимая руки из кармана.
Видит Ллос, это было очень нелегко! Он привык творить уверенно, красивыми плавными взмахами, выразительными жестами. Хорошо, что несколько раз ему уже приходилось метать заклинания так, чтобы противник не заметил приготовлений, а потому он питал некоторую надежду справиться теперь с перчаткой. Если бы только сеть не так сильно сдавливала тело, а руки не онемели бы до бесчувственности!
– Прости, – извинилась Грейанна, прервав беседу, и развернула свой свиток.
Всех слов этой священной магии Фарон не разобрал. Эффект, однако, был предсказуем. Рапира дернулась и со звоном упала на землю. Маг в маске выступил вперед и подобрал ее. Фарону оставалось довольствоваться мыслью, что свойства этого оружия не позволят сторонникам Грейанны использовать его против него самого…
Фарон безошибочно узнал мага, чья голова с высоким, широким лбом и небольшим, острым подбородком была похожа на яйцо. Его звали Релонор Вринн, он был способным волшебником и давнишним вассалом Миззримов, носившим по-прежнему охраняющую восьмиконечную золотую брошь и шелковый пояс со спрятанным внутри него заклинанием.
Воины с ятаганами приблизились к сети. Решив, что им ничего не угрожает, они уже предвкушали, как развлекутся, избивая двоих пленников.
Дальше тянуть было нельзя. Фарон сосредоточился, бормоча себе под нос магическую формулу.
Под сетью появилась гигантская рука, светящаяся и полупрозрачная. Она зацепила веревки и дернула их, отчего внутри стало еще теснее. Фарон знал, что это за рывок, и выкрикнул до конца заклинание, надеясь на удачу.
Боль усилилась, когда, подчинившись команде мага, рука помчалась по воздуху, с шумом протащив за собой сеть вместе с пленниками. Но вот давление ослабло, на что и рассчитывал Фарон, и оба Мастера, чтобы побыстрее освободиться, стали бить ногами и метаться.
Рилд сначала орудовал Дровоколом, но потом выронил его, и двуручный меч, чуть не пронзив насквозь одного из воинов Миззримов, воткнулся в землю.
– Мы должны упасть, – произнес Мастер Оружия. – Пока они не разнесли нас на кусочки.
– Давай, – согласился Фарон.
И друзья стали опускаться на землю. Один солдат выстрелил в Рилда, но стрела не пробила кирасу. Вдруг в воздухе возник огненный шар, но Релонор ошибся в расчете, и бывшие пленники только вздрогнули от этой вспышки. Чтобы немного замедлить спуск, Фарон воспользовался эмблемой своего Дома.
Он увидел, как за секунду до него приземлился Рилд, имевший для левитации лишь простой отличительный знак Мили-Магтира. Мастер Оружия, сгруппировавшись, покатился кубарем, вскочил на ноги – уже с коротким мечом в руке – и сделал выпад в сторону стрелявшего солдата. Тот отскочил назад и, отбросив в сторону лук, снова выхватил ятаган. За это время Рилд успел выдернуть из земли Дровокол.
Приземлившись не совсем удачно и теперь слегка шатаясь, Фарон все же заметил, что Релонор размахивает руками, вычерчивая в воздухе звезду. Длинная, огромная рептилия выскочила из ладоней простертых рук старого дроу, словно эти руки были порогом в другой мир. Объятый голубым пламенем, извивающийся монстр кинулся к Фарону.
Релонор был одаренным магом, но в спешке он использовал свое любимое заклинание, а его творение было всего лишь иллюзией. Вринн забыл о том, что его противник умеет хорошо распознавать последовательность мистических знаков, характерных для дома Миззрим. Но если бы Фарон сам распознал мираж, его серебряное кольцо показало бы ему истину.
Поэтому Мастер Магики, не обращая внимания на приближающийся фантом, достал из кармана крошечный кристалл и начал заклинание. Он игнорировал его, даже когда почувствовал мнимый, обжигающий жар голубого пламени.
С его ладони стал исходить холод, поднимающийся вверх тысячами льдинок. Мороз разрушил иллюзию и сковал Релонора, который, покрывшись инеем, упал навзничь.
Фарон ухмыльнулся. Как глупа Грейанна, если надеется справиться с ним с вот такой свитой! Неужели ей непонятно, что два таких Мастера, как Рилд и Фарон, даже в самом безнадежном для себя случае будут равны ей и ее четырем слугам?
Фаулвинг, хлопая громадными крыльями летучей мыши, перебирался поближе к месту схватки. Как только его безногое тело шлепнулось на землю, Грейанна открыла кожаный мешок и бросила в воздух горсть пепла.
Серые облачка, оседая, вспыхивали зеленоватым светом. Они кружились и мерцали, тут же превращаясь в какие-то мерзкие грибы. Через мгновение на улице стояло множество скелетов. У них было разное оружие, зато цель была одна. И они пошли в наступление.
Ни на мгновение не останавливаясь, Рилд крушил эту нечисть. Фарон моментально укрылся за спиной друга, но вдруг искусный воин вскрикнул и зашатался. Скелеты хлынули вперед, и близнецы, до этого наблюдавшие за битвой, тоже кинулись в драку.
Застигнутый врасплох, Фарон только и успел, что вызвать ослепляющие, с треском раздваивающиеся лучи света. Это задержало врага всего лишь на пару секунд, но Рилд успел прийти в себя.
– Все в порядке? – бросил Мастер Магики.
– Да. – Рилд полоснул по ногам вооруженного копьем скелета. – Кто-то пытался пробраться в мой мозг, но уже пропал.
– Они не исчезнут, пока я не разделаюсь с метателем заклинаний.
Фарон поднялся в воздух и, оставаясь недосягаемым для скелетов, убедился, что путь к Грейанне и ее свите свободен. Правда, в его отсутствие твари могли окружить Рилда, но помочь здесь Мастеру Оружия он не мог.
Оглядев улицу, он увидел, что Релонор все еще неподвижно лежит на земле, а расположившиеся в стороне от места схватки Грейанна и ее сестра-жрица читают свиток.
В этот миг Фарона осенила ужасная, безумная, но тут же подтвердившаяся догадка. Он сделал глубокий вдох, постарался одолеть страх, и… вторая атака полностью разрушила его тело. Он вскрикнул, а мучительная боль прошла. Так или иначе, он выдержал заклинания обеих жриц.
Нанося ответный удар, он метнул в сестру шаровую молнию, но она сначала померкла, а потом и вовсе пропала на полпути к цели, уничтоженная защитой жрицы. Обе священнослужительницы опять обратились к пергаменту.
Ослепительный, обжигающий луч вырвался из руки Грейанны и ударил Фарона в лицо, но тот успел закрыть глаза. Тем не менее, боль была очень сильной, хотя собственная защита спасла его лицо от ожога.
Вторая жрица преуспела еще меньше. Маг сам любил пользоваться сжигающими молниями, поэтому применять их к нему было бессмысленно. Он просто на мгновение замер, и боль ушла.
Его лишь беспокоила потеря времени. Он был уверен, что жрицы готовятся к очередной атаке заклинаний, но, взглянув на младшую из двух, обнаружил; что она бросила пустой свиток на землю и начала рыться в своем кожаном мешке, по-видимому, в поисках другого магического средства.
Зажав в руке немного древесного угля и крошечное высушенное глазное яблоко, Фарон произнес заклинание. Вызванная сила издала звук, подобный вздоху, и заструилась по воздуху. Черное облако окутало голову женщины, ослепив ее.
Мысли мага опять разлетелись, но усилием воли он сконцентрировался и перевел взгляд на Грейанну. Она все еще держала свой свиток, надеясь что-то выбрать оттуда. Он начал выполнять первый жест, и она, очевидно уже не уверенная в силе пергамента, тоже бросилась открывать мешок.
Фарон предполагал, что оставшиеся грибные споры лишь увеличат число скелетов. Однако, хотя мерцающие облачка так же разлетелись в воздухе, раздуваясь, они превращались на этот раз в небольших уродливых тварей, имевших сходство с летучей мышью и москитом.
Стирги закружили вокруг, впиваясь в него своими хоботками и стремясь высосать побольше крови. Они стесняли его движения и мешали волшебству. Тогда он опустился на землю рядом с Рилдом как раз в тот момент, когда Мастер внезапным резким ударом снёс голову ближайшему скелету.
Фарон не стал задерживаться возле друга, а бросился туда, где лежал Релонор. Следом за ним несся рой жужжащих стиргов. Пара скелетов обернулась на топот, но большинство ничего не заметили, стремясь лишь убить Рилда.
В тот момент, когда Фарон добрался до лежавшего без сознания Вринна, фаулвинг Грейанны приземлился с другой стороны тела. От его веса затряслась земля. Маг в отчаянии выкрикнул заклинание, и несуразное животное отскочило, утащив с собой и наездницу.
Жрица видела, как Фарон наклонился, сорвал с пояса Релонора брошь и побежал прочь. Она закричала от ярости. Фаулвинг, вторя ей, издал странный, низкий вопль, а его челюсти жутко щелкали вслед убегающему мужчине.
Хоботки стиргов, хотя и не могли проникнуть сквозь его пивафви, но с такой силой нападали всем роем, что ему пришлось бежать зигзагами. У него крутилось в уме одно заклинание, но Фарон опасался последствий. Сбоку появился скелет, размахивая зазубренным ржавым топором, но тут же появившийся Дровокол описал широкую дугу и разнес вонючую тварь на кусочки.
Маг ухватил друга за пивафви и оглянулся на Грейанну.
Ее лицо было перекошено от злости. Она отшвырнула пергамент, который, похоже, был уже пуст, и высоко воздела руки навстречу длинному посоху, материализующемуся из какого-то многомерного пространства. Мастер Магики понимал, зачем ей понадобился этот инструмент. Посох сверкал таинственной, волшебной мощью, но почему-то слишком медленно обретал реальность. По всей вероятности, использование магической энергии на поле боя задерживало его переход в физическое пространство.
Но почему тогда она не бросила эту затею и не выбрала что-то другое? Почему…
Ответ пришел как озарение, и он был удивителен. И хоть размышлять было некогда, но зато пришло время, когда следовало все исправить. Фарон пристально вглядывался в брошь, взятую у Релонора, чтобы отыскать ключевое слово, скрытое в калейдоскопе многообразных и быстро меняющихся узоров, сверкающих по всей поверхности предмета. Нашел и заговорил.
Грейанна смотрела на опустевшее место среди бестолково топчущихся скелетов, на кружащих над ними стиргов, внезапно ринувшихся вниз, в атаку. Еще мгновение назад там стояли Фарон и его сообщник. И, если она не ошиблась, брат, перед тем как исчезнуть, одарил ее все той же знакомой, насмешливой ухмылкой. Как смел он так самодовольно улыбаться, с той же самоуверенностью, как в тот день, когда она выгнала его из Дома Миззрим!
Она осмотрела длинный железный посох, четырехгранный, черненый, с сотнями крошечных рун, и теплый на ощупь, как кровь. Оружие, которое подвело ее. Она горела желанием замахнуться и колотить им по земле до тех пор, пока он весь не изогнется и не станет бесполезным.
Но она этого не сделала, поскольку знала, что бегство Фарона – ее собственный промах и посох в этом не виноват. Ей нужно было раньше вызывать оружие. И обращаться энергичнее с мешком. Будь проклята эта унизительная и необъяснимая полоса неудач! А Мать всегда учила ее не торопиться и не бросаться попусту средствами, даже если она борется за благосостояние Дома Миззрим или всего Мензоберранзана.
Хорошо, в следующий раз она эту ошибку не повторит. А сейчас следует собрать свое войско и вернуть их в замок, поскольку она за него отвечает. Грейанна спешилась, расправила плечи и с бесстрастным, как и положено командиру, выражением лица занялась осмотром.
Ни один из близнецов не был ранен, кузина Онрэ нуждалась лишь в освобождении от темноты, беспокойство вызывал Релонор, но, к счастью, он был жив.
Целительное зелье помогло ему подняться и, удерживая соскальзывавший пояс, стряхнуть с себя ледяной панцирь.
Пока близнецы помогали Релонору передвигаться, восстанавливая таким образом кровообращение, Онрэ боком подошла к Грейанне. Обычная склонность Миззримов к худобе у младшей сестры дошла до самой нелепой крайности – молодая женщина имела сходство с высохшим насекомым.
– Сочувствую твоей неудаче, – сказала Онрэ.
У нее было почти трагическое выражение лица, хотя она не очень старалась скрыть невольную улыбку.
– Я не понимаю, откуда у Фарона такая сила, – призналась Грейанна. – Правда, он и до изгнания был довольно способным магом, но, в общем, ничего особенного. Похоже, десятилетия, проведенные в Брешской крепости, превратили его в одного из самых внушительных, могущественных и странных волшебников города. Это усложняет дело, но я справлюсь.
Грейанна засмеялась:
– Думаешь этим кинжальчиком нас напугать?
– Может быть, и нет, – ответил Фарон, стараясь добраться рукой до кармана. – Поэтому я приказал оружию убить тебя первой.
– Вот как?
И сестра выставила перед собой воинов. Оба брата-близнеца, с волосами золотистого оттенка и глубокими ямочками на подбородках, носили за спиной большие луки, предпочитая их более распространенным арбалетам.
Сама Грейанна, оставшись позади, извлекла из-под пивафви свиток. Используя еще одно кольцо, Фарон по сложной магической короне, светившейся вокруг рулона, видел, что пергамент содержит заклинание для разрушения магии, противника. Жрица собиралась таким способом задержать пляшущую в воздухе рапиру, пока ее слуги смогут обезвредить оружие.
Веревки безжалостно впивались в тело мага. Казалось, вот-вот из-под них выступит кровь, конечности немели. Собрав силы, Фарон передвинул руку еще на дюйм.
– Мой компаньон, Рилд Аргит, – сказал он, – Мастер Мили-Магтира, ничего плохого тебе не сделал. Убив его, ты будешь в ответе перед военным руководством.
Фарон не мог даже головы повернуть, чтобы взглянуть на друга, но услышал, как Рилд хмыкнул, выругался, а потом встряхнул сеть. Могучий воин явно пытался освободиться, но было понятно, что даже его удивительной силы не хватит, если он не вытащит один из своих клинков.
– Я уже много лет слежу за тобой, – сообщила Грейанна, – и знаю, что Мастер Аргит – твой самый близкий друг. И мне ни к чему лишние хлопоты – он ведь попытается освободить тебя, а если не выйдет, то будет мстить. А Мили-Магтир наша Мать возьмет под свой надзор.
А в эту минуту вторая жрица читала свиток. Это показалось Фарону странным, но времени для размышлений не было.
Воины осторожно приближались, они опасались не только рапиры. Им было известно, что Фарон способен вызывать магию только словом – без жестов или каких-либо предметов. Мастеру пришлось разочаровать их. Он действительно знал пару-другую таких заклинаний, но среди них не было ни одного, способного уничтожить сразу всех пятерых противников. Он знал, что, как только он предпримет хоть какое-то решительное действие, они тут же откажутся от намерения оставить его в живых для пыток. Ответный удар будет таким мощным, что у него, неспособного даже пошевелиться, остается очень мало надежды выжить.
– Я говорю серьезно, ты должна хорошенько подумать, прежде чем причинять вред кому-либо из нас, – опять начал он, втайне надеясь, что эта беседа хотя бы на секунду задержит приближение воинов.
Грейанна ухмыльнулась:
– Будь спокоен, я думала об этом уже тысячу раз.
– Архимагу это не понравится.
– Я действую от имени Совета. И сомневаюсь, что он сочтет благоразумным мстить… так же, как и Мили-Магтир.
– Ну что ж, пусть Громф промолчит и не склонит голову над моим трупом, но в один прекрасный день…
Пальцы Фарона протиснулись, наконец, в карман и нащупали небольшую кожаную перчатку. К сожалению, в этой все сильнее сжимающейся сети вытащить ее оказалось так же сложно, как и добраться до нее. Маг решил проверить, сумеет ли он сделать магические движения, не вынимая руки из кармана.
Видит Ллос, это было очень нелегко! Он привык творить уверенно, красивыми плавными взмахами, выразительными жестами. Хорошо, что несколько раз ему уже приходилось метать заклинания так, чтобы противник не заметил приготовлений, а потому он питал некоторую надежду справиться теперь с перчаткой. Если бы только сеть не так сильно сдавливала тело, а руки не онемели бы до бесчувственности!
– Прости, – извинилась Грейанна, прервав беседу, и развернула свой свиток.
Всех слов этой священной магии Фарон не разобрал. Эффект, однако, был предсказуем. Рапира дернулась и со звоном упала на землю. Маг в маске выступил вперед и подобрал ее. Фарону оставалось довольствоваться мыслью, что свойства этого оружия не позволят сторонникам Грейанны использовать его против него самого…
Фарон безошибочно узнал мага, чья голова с высоким, широким лбом и небольшим, острым подбородком была похожа на яйцо. Его звали Релонор Вринн, он был способным волшебником и давнишним вассалом Миззримов, носившим по-прежнему охраняющую восьмиконечную золотую брошь и шелковый пояс со спрятанным внутри него заклинанием.
Воины с ятаганами приблизились к сети. Решив, что им ничего не угрожает, они уже предвкушали, как развлекутся, избивая двоих пленников.
Дальше тянуть было нельзя. Фарон сосредоточился, бормоча себе под нос магическую формулу.
Под сетью появилась гигантская рука, светящаяся и полупрозрачная. Она зацепила веревки и дернула их, отчего внутри стало еще теснее. Фарон знал, что это за рывок, и выкрикнул до конца заклинание, надеясь на удачу.
Боль усилилась, когда, подчинившись команде мага, рука помчалась по воздуху, с шумом протащив за собой сеть вместе с пленниками. Но вот давление ослабло, на что и рассчитывал Фарон, и оба Мастера, чтобы побыстрее освободиться, стали бить ногами и метаться.
Рилд сначала орудовал Дровоколом, но потом выронил его, и двуручный меч, чуть не пронзив насквозь одного из воинов Миззримов, воткнулся в землю.
– Мы должны упасть, – произнес Мастер Оружия. – Пока они не разнесли нас на кусочки.
– Давай, – согласился Фарон.
И друзья стали опускаться на землю. Один солдат выстрелил в Рилда, но стрела не пробила кирасу. Вдруг в воздухе возник огненный шар, но Релонор ошибся в расчете, и бывшие пленники только вздрогнули от этой вспышки. Чтобы немного замедлить спуск, Фарон воспользовался эмблемой своего Дома.
Он увидел, как за секунду до него приземлился Рилд, имевший для левитации лишь простой отличительный знак Мили-Магтира. Мастер Оружия, сгруппировавшись, покатился кубарем, вскочил на ноги – уже с коротким мечом в руке – и сделал выпад в сторону стрелявшего солдата. Тот отскочил назад и, отбросив в сторону лук, снова выхватил ятаган. За это время Рилд успел выдернуть из земли Дровокол.
Приземлившись не совсем удачно и теперь слегка шатаясь, Фарон все же заметил, что Релонор размахивает руками, вычерчивая в воздухе звезду. Длинная, огромная рептилия выскочила из ладоней простертых рук старого дроу, словно эти руки были порогом в другой мир. Объятый голубым пламенем, извивающийся монстр кинулся к Фарону.
Релонор был одаренным магом, но в спешке он использовал свое любимое заклинание, а его творение было всего лишь иллюзией. Вринн забыл о том, что его противник умеет хорошо распознавать последовательность мистических знаков, характерных для дома Миззрим. Но если бы Фарон сам распознал мираж, его серебряное кольцо показало бы ему истину.
Поэтому Мастер Магики, не обращая внимания на приближающийся фантом, достал из кармана крошечный кристалл и начал заклинание. Он игнорировал его, даже когда почувствовал мнимый, обжигающий жар голубого пламени.
С его ладони стал исходить холод, поднимающийся вверх тысячами льдинок. Мороз разрушил иллюзию и сковал Релонора, который, покрывшись инеем, упал навзничь.
Фарон ухмыльнулся. Как глупа Грейанна, если надеется справиться с ним с вот такой свитой! Неужели ей непонятно, что два таких Мастера, как Рилд и Фарон, даже в самом безнадежном для себя случае будут равны ей и ее четырем слугам?
Фаулвинг, хлопая громадными крыльями летучей мыши, перебирался поближе к месту схватки. Как только его безногое тело шлепнулось на землю, Грейанна открыла кожаный мешок и бросила в воздух горсть пепла.
Серые облачка, оседая, вспыхивали зеленоватым светом. Они кружились и мерцали, тут же превращаясь в какие-то мерзкие грибы. Через мгновение на улице стояло множество скелетов. У них было разное оружие, зато цель была одна. И они пошли в наступление.
Ни на мгновение не останавливаясь, Рилд крушил эту нечисть. Фарон моментально укрылся за спиной друга, но вдруг искусный воин вскрикнул и зашатался. Скелеты хлынули вперед, и близнецы, до этого наблюдавшие за битвой, тоже кинулись в драку.
Застигнутый врасплох, Фарон только и успел, что вызвать ослепляющие, с треском раздваивающиеся лучи света. Это задержало врага всего лишь на пару секунд, но Рилд успел прийти в себя.
– Все в порядке? – бросил Мастер Магики.
– Да. – Рилд полоснул по ногам вооруженного копьем скелета. – Кто-то пытался пробраться в мой мозг, но уже пропал.
– Они не исчезнут, пока я не разделаюсь с метателем заклинаний.
Фарон поднялся в воздух и, оставаясь недосягаемым для скелетов, убедился, что путь к Грейанне и ее свите свободен. Правда, в его отсутствие твари могли окружить Рилда, но помочь здесь Мастеру Оружия он не мог.
Оглядев улицу, он увидел, что Релонор все еще неподвижно лежит на земле, а расположившиеся в стороне от места схватки Грейанна и ее сестра-жрица читают свиток.
В этот миг Фарона осенила ужасная, безумная, но тут же подтвердившаяся догадка. Он сделал глубокий вдох, постарался одолеть страх, и… вторая атака полностью разрушила его тело. Он вскрикнул, а мучительная боль прошла. Так или иначе, он выдержал заклинания обеих жриц.
Нанося ответный удар, он метнул в сестру шаровую молнию, но она сначала померкла, а потом и вовсе пропала на полпути к цели, уничтоженная защитой жрицы. Обе священнослужительницы опять обратились к пергаменту.
Ослепительный, обжигающий луч вырвался из руки Грейанны и ударил Фарона в лицо, но тот успел закрыть глаза. Тем не менее, боль была очень сильной, хотя собственная защита спасла его лицо от ожога.
Вторая жрица преуспела еще меньше. Маг сам любил пользоваться сжигающими молниями, поэтому применять их к нему было бессмысленно. Он просто на мгновение замер, и боль ушла.
Его лишь беспокоила потеря времени. Он был уверен, что жрицы готовятся к очередной атаке заклинаний, но, взглянув на младшую из двух, обнаружил; что она бросила пустой свиток на землю и начала рыться в своем кожаном мешке, по-видимому, в поисках другого магического средства.
Зажав в руке немного древесного угля и крошечное высушенное глазное яблоко, Фарон произнес заклинание. Вызванная сила издала звук, подобный вздоху, и заструилась по воздуху. Черное облако окутало голову женщины, ослепив ее.
Мысли мага опять разлетелись, но усилием воли он сконцентрировался и перевел взгляд на Грейанну. Она все еще держала свой свиток, надеясь что-то выбрать оттуда. Он начал выполнять первый жест, и она, очевидно уже не уверенная в силе пергамента, тоже бросилась открывать мешок.
Фарон предполагал, что оставшиеся грибные споры лишь увеличат число скелетов. Однако, хотя мерцающие облачка так же разлетелись в воздухе, раздуваясь, они превращались на этот раз в небольших уродливых тварей, имевших сходство с летучей мышью и москитом.
Стирги закружили вокруг, впиваясь в него своими хоботками и стремясь высосать побольше крови. Они стесняли его движения и мешали волшебству. Тогда он опустился на землю рядом с Рилдом как раз в тот момент, когда Мастер внезапным резким ударом снёс голову ближайшему скелету.
Фарон не стал задерживаться возле друга, а бросился туда, где лежал Релонор. Следом за ним несся рой жужжащих стиргов. Пара скелетов обернулась на топот, но большинство ничего не заметили, стремясь лишь убить Рилда.
В тот момент, когда Фарон добрался до лежавшего без сознания Вринна, фаулвинг Грейанны приземлился с другой стороны тела. От его веса затряслась земля. Маг в отчаянии выкрикнул заклинание, и несуразное животное отскочило, утащив с собой и наездницу.
Жрица видела, как Фарон наклонился, сорвал с пояса Релонора брошь и побежал прочь. Она закричала от ярости. Фаулвинг, вторя ей, издал странный, низкий вопль, а его челюсти жутко щелкали вслед убегающему мужчине.
Хоботки стиргов, хотя и не могли проникнуть сквозь его пивафви, но с такой силой нападали всем роем, что ему пришлось бежать зигзагами. У него крутилось в уме одно заклинание, но Фарон опасался последствий. Сбоку появился скелет, размахивая зазубренным ржавым топором, но тут же появившийся Дровокол описал широкую дугу и разнес вонючую тварь на кусочки.
Маг ухватил друга за пивафви и оглянулся на Грейанну.
Ее лицо было перекошено от злости. Она отшвырнула пергамент, который, похоже, был уже пуст, и высоко воздела руки навстречу длинному посоху, материализующемуся из какого-то многомерного пространства. Мастер Магики понимал, зачем ей понадобился этот инструмент. Посох сверкал таинственной, волшебной мощью, но почему-то слишком медленно обретал реальность. По всей вероятности, использование магической энергии на поле боя задерживало его переход в физическое пространство.
Но почему тогда она не бросила эту затею и не выбрала что-то другое? Почему…
Ответ пришел как озарение, и он был удивителен. И хоть размышлять было некогда, но зато пришло время, когда следовало все исправить. Фарон пристально вглядывался в брошь, взятую у Релонора, чтобы отыскать ключевое слово, скрытое в калейдоскопе многообразных и быстро меняющихся узоров, сверкающих по всей поверхности предмета. Нашел и заговорил.
Грейанна смотрела на опустевшее место среди бестолково топчущихся скелетов, на кружащих над ними стиргов, внезапно ринувшихся вниз, в атаку. Еще мгновение назад там стояли Фарон и его сообщник. И, если она не ошиблась, брат, перед тем как исчезнуть, одарил ее все той же знакомой, насмешливой ухмылкой. Как смел он так самодовольно улыбаться, с той же самоуверенностью, как в тот день, когда она выгнала его из Дома Миззрим!
Она осмотрела длинный железный посох, четырехгранный, черненый, с сотнями крошечных рун, и теплый на ощупь, как кровь. Оружие, которое подвело ее. Она горела желанием замахнуться и колотить им по земле до тех пор, пока он весь не изогнется и не станет бесполезным.
Но она этого не сделала, поскольку знала, что бегство Фарона – ее собственный промах и посох в этом не виноват. Ей нужно было раньше вызывать оружие. И обращаться энергичнее с мешком. Будь проклята эта унизительная и необъяснимая полоса неудач! А Мать всегда учила ее не торопиться и не бросаться попусту средствами, даже если она борется за благосостояние Дома Миззрим или всего Мензоберранзана.
Хорошо, в следующий раз она эту ошибку не повторит. А сейчас следует собрать свое войско и вернуть их в замок, поскольку она за него отвечает. Грейанна спешилась, расправила плечи и с бесстрастным, как и положено командиру, выражением лица занялась осмотром.
Ни один из близнецов не был ранен, кузина Онрэ нуждалась лишь в освобождении от темноты, беспокойство вызывал Релонор, но, к счастью, он был жив.
Целительное зелье помогло ему подняться и, удерживая соскальзывавший пояс, стряхнуть с себя ледяной панцирь.
Пока близнецы помогали Релонору передвигаться, восстанавливая таким образом кровообращение, Онрэ боком подошла к Грейанне. Обычная склонность Миззримов к худобе у младшей сестры дошла до самой нелепой крайности – молодая женщина имела сходство с высохшим насекомым.
– Сочувствую твоей неудаче, – сказала Онрэ.
У нее было почти трагическое выражение лица, хотя она не очень старалась скрыть невольную улыбку.
– Я не понимаю, откуда у Фарона такая сила, – призналась Грейанна. – Правда, он и до изгнания был довольно способным магом, но, в общем, ничего особенного. Похоже, десятилетия, проведенные в Брешской крепости, превратили его в одного из самых внушительных, могущественных и странных волшебников города. Это усложняет дело, но я справлюсь.