Бэгуэлл Стелла. Тайное становится явным

   — Не вижу в этом ничего плохого, — заметил Виктор.
   — Я тоже. И я всегда восхищаюсь теми, кто нашел свое счастье у домашнего очага. Но это не для меня. А папа расценивает мой выбор как позор для всего семейства.
   — А как относится к этому ваша мать? — спросил Виктор, пытаясь представить себе, как Сабрина решилась пойти наперекор отцу.
   — Мама меня понимает. Ведь ее он тоже пытался приструнить.
   — И что? Не получилось?
   Они остановились под раскидистой мимозой.
   Свет из окон едва доходил до этого уголка сада, но, вглядевшись в лицо девушки, Виктор нашел его довольно печальным.
   — Нет. И слава Богу! Мама добилась своего.
   Но прежде ей пришлось долго страдать оттого, что отец был вечно занят, но успевал контролировать каждый ее шаг. Последней каплей в чаше терпения стал его запрет на временную работу в картинной галерее. Однажды она уже пожертвовала ради папы своим образованием и бросила колледж, так и не получив диплома искусствоведа. Но когда он попытался лишить ее единственного удовольствия и ополчился на галерею, то явно перегнул палку.
   Виктор взял хрупкую ладонь Сабрины в свои руки.
   — И что же было потом?
   Девушка тяжело вздохнула.
   — Тогда я была совсем маленькой; отец внушал мне, что мама меня больше не любит, и я ему верила. Потом выросла и узнала правду. Я была совершенно убита, когда выяснилось, что мама долго и упорно боролась за свое право жить вместе со мной.
   Ее голос задрожал, и Виктор почувствовал, что не в силах успокоить Сабрину.
   — Я думаю, что решающее значение для суда имело высокое положение вашего отца.
   — Еще бы! — фыркнула она. — Во время выборов судьям была обеспечена поддержка газеты!
   Сабрина легонько ткнула пальцем в его грудь:
   — Вот так устроен наш мир. И вы это прекрасно знаете.
   — Видимо, вы правы, — тихо произнес Виктор. — Но… вы меня извините… я не такой подонок, как ваш отец.
   Сабрина посмотрела на него странным испытующим взглядом. Может быть, он — и не подлец. Но уж очень похож на Горди Мартина. Такой же сильный мужчина, из тех, кто способен причинить боль.
   — Мне очень не хотелось бы думать, что вы можете поступить с женщиной так же, как мой отец. — Сабрина натужно улыбнулась. — Впрочем, пока вы не женаты, мне не в чем вас упрекнуть.
   Не стоит уделять слишком большое внимание этому обстоятельству, с досадой подумал Виктор.
   — Так, значит, это отец внушил вам ненависть к мужчинам?
   Девушка взглянула на него с легким недоумением.
   — Я ничего не имею против мужчин. Даже против вас, когда вы любезны и вежливы.
   Виктор улыбнулся и увлек ее на тропинку, ведущую к дому.
   — Тогда почему вы не замужем?
   — Мой опыт подсказывает, что все мужчины — ужасные эгоисты.
   — Ну и ну! Уж если бить, так наотмашь!
   Как это чудесно — идти рядом с ним! — подумала Сабрина, Чувствовать тепло его тела, держаться за сильную руку. И знать, что если ты споткнешься в темноте, то он тут же тебя подхватит. Но каково идти с ним рядом всегда, всю жизнь?
   — Обычный инстинкт самосохранения. Приходится быть жестокой, — сказала она.
   Никакая она не жестокая, подумал Виктор.
   Просто хочет убедить в этом его, да и всех на свете.
   — А кто ваши родители? — спросила Сабрина. — Даю голову на отсечение, что они заждались внуков.
   Виктор так долго молчал, что девушка решила, будто допустила ужасную бестактность.
   — Они умерли, когда мне было тринадцать.
   Сабрина замерла на месте.
   — Боже мой, Виктор, что вам пришлось пережить!
   — Мне их очень не хватает, — тихо произнес он.
   — Как… это случилось?
   Она почувствовала, как его пальцы обмякли, но затем опять крепко сжали ее руку. Виктор давно ни с кем не говорил о родителях, но почему-то ему захотелось рассказать о них Сабрине.
   — Наш дом загорелся. Они не смогли выбраться из огня.
   — А вы?..
   Он покачал головой.
   — Я ночевал у друзей.
   — И это вас спасло, — продолжила она, ужаснувшись при мысли, что он мог погибнуть. — Но почему возник пожар?
   Виктор презрительно фыркнул.
   — До сих пор не установлено. Но я точно знаю, что это поджог. Отец работал окружным шерифом и имел предостаточно врагов. Я был тогда еще мал, но вовсе не глуп. Расследование проводилось халтурно, если не сказать хуже. Подозреваю, что дело хотели замять. Кажется, тогда я и решил стать журналистом, — добавил он. — Я хотел получить возможность расследовать все самому. И рассказать людям правду.
   — Я восхищаюсь вами, Виктор. Вы не случайно и абсолютно верно выбрали профессию.
   — А вы?
   Она грустно улыбнулась.
   — Я и сама иногда задаю себе этот вопрос.
   Виктор хотел выяснить, почему она так сказала, но в эту минуту девушка вырвала руку и устремилась по тропинке прямо через заросли сирени к увитой плющом беседке.
   — Виктор, идите сюда. Да ей, наверно, лет сто!
   Он перешагнул через низенькую оградку и увидел светившееся от восторга лицо Сабрины.
   — Правда, прелесть? — спросила она и, войдя в восьмиугольное строение с деревянными решетчатыми стенами, села на скамейку.
   — Клянусь, вы похожи сейчас на тех женщин, которые когда-то сидели здесь с книжкой в руках и бокалом джулепа!
   Она вздохнула, и ее глаза заблестели.
   — А может быть, с возлюбленным? Представьте: красивый повеса с дурной репутацией, но ни одна женщина не в силах перед ним устоять.
   — Вам надо сочинять романы, а не репортажи, — сказал он, явно забавляясь.
   — Но Виктор! Хоть вы и долго писали о бизнесе, я все же уверена, что вы можете вообразить здесь влюбленную парочку. Они целуются, а вокруг пахнет сиренью, и плющ заслоняет им лунный свет.
   Вместо ответа он взял ее за руку.
   — Я могу представить себе все, что тут когда-то происходило, — сказал он и привлек девушку к себе.
   Сердце Сабрины забилось с такой силой, что она испугалась, как бы Виктор не заметил ее смятения. Но руки уже не слушались ее и сами легли ему на плечи. Да и как она могла совладать с собой, если этот мужчина касался ее так, словно страстно желал ее и остро нуждался в ней, если он смотрел на нее восхищенным и раздевающим взглядом?
   — Виктор! — выдохнула она.
   Но он тут же нашел губами ее губы. Все вокруг померкло, и Сабрина почувствовала, что слабеет в его объятиях и отвечает на жадные поцелуи.
   Виктор хотел поцеловать девушку только один раз и вернуться в дом к шумной компании. Черта с два! Мог бы догадаться, что она слишком хороша, чтобы тут же отпустить ее.
   Сабрина вспыхнула как спичка и запылала так, будто ее с головы до ног охватило пламенем. Не отдавая себе отчета в том, что она делает, девушка приподнялась на цыпочки и, не прерывая поцелуя, прильнула к Виктору, чтобы продлить волшебный миг счастья.
   — Я вижу влюбленную пару, — прошептал Виктор ей на ухо. — Это вы и я. И они не только целуются, а жарко и нежно любят друг друга.
   Сказав это, он начал ласково покусывать ее шею. Сабрина вся задрожала и вдруг почувствовала, как с плеча спадает бретелька. Когда Виктор опустил и вторую и осыпал девушку градом поцелуев, она едва не потеряла сознание.
   — Боже, какое-то… безумие! — хрипло простонала она.
   Виктор и сам это понимал. Но ему никогда еще не было так хорошо. И никогда еще он не хотел женщину так страстно, как хотел сейчас Сабрину.
   — Не уходи, Сабрина… не покидай меня…
   Он шептал умоляюще и в то же время властно, а его пальцы уже раздвигали кружево и складки шелкового лифа.
   Сабрина была совершенно беспомощна перед гипнотическим звуком его голоса и его прикосновениями. Никогда прежде она не испытывала ничего подобного. С ее стороны было бы полным безрассудством отдаться его ласкам, но именно этого ей и хотелось больше всего на свете.
   — Не надо, Виктор…
   Но его губы нашли ее грудь, и слова Сабрины утонули в море пронзительно-сладких ощущений. С покорным вздохом она обмякла в его руках.
   Осыпая друг друга ласками, Виктор и Сабрина совсем забылись, и неизбежное вот-вот должно было произойти, как вдруг в нескольких шагах от беседки послышался мужской голос и раздался женский смех.
   Неожиданное появление посторонних тут же отрезвило Сабрину. Выскользнув из объятий Виктора, она отвернулась и принялась поспешно расправлять платье.
   Злой и раздраженный, Виктор взъерошил рукой волосы. Подумать только, ведь он был почти у цели! И хотя все тело ныло от неудовлетворенного желания, он не мог с уверенностью сказать, что дело обернулось к худшему. Может быть, совсем наоборот.
   Пристыженная своим недостойным поведением, Сабрина прижала ладони к пылающим щекам. Что теперь подумает Виктор? Что она поддалась вожделению или что она влюбилась в него? Господи, только не это! Нет-нет, пусть лучше считает, что она не устояла перед физическим влечением, чем догадается о ее чувствах. Он не должен о них узнать. Никогда больше она не позволит себе влюбиться. Ни в кого. Даже в Виктора!
   — Мне кажется, пора ехать домой, — тихо сказала девушка.
   Он обнял ее за плечи.
   — Сабрина, может быть, нам пора серьезно поговорить?
   Удивленная тем, что простой жест тотчас вызвал в ней новый всплеск желания, она закрыла глаза и сжала губы.
   — Я не хочу, — произнесла она самым ледяным тоном, на какой только была способна. — Тут не о чем говорить.
   Сабрина почувствовала, как напряглась его рука. Что он собирался ей сказать? Неужели то, что она услышала?
   — Ну зачем же так? Неужели вы со всеми так поступаете: сначала пряник, а потом кнут?
   Девушка неподвижно стояла спиной к Виктору, и не успел он опомниться, как она влепила ему звонкую пощечину.
   — Вы довольны ответом? — спросила она сквозь зубы и чуть не задохнулась от бешенства, увидев, как он с невозмутимой улыбкой потирает покрасневшее лицо.
   — Мисс Сабрина, должен вам сказать, что из всех возможных ответов вы выбрали наилучший.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

   На следующее утро Виктор пришел на работу раньше Сабрины. Когда девушка вошла в кабинет, он разговаривал по телефону. Едва удостоив его взглядом, она взяла кофеварку и пошла за водой.
   Вернувшись, Сабрина обнаружила, что разговор еще не закончен, а по отдельным репликам догадалась, что Виктор беседует с дамой из отдела рекламы. Вот и славно, подумала она. Девушке вовсе не хотелось встречаться с ним взглядом, потому что под прицелом его синих глаз она чувствовала себя полной идиоткой. После того как прошлой ночью Виктор отвез ее домой, она приняла решение демонстрировать ему полное безразличие. Она будет равнодушной во что бы то ни стало!
   Сабрина включила кофеварку и услышала, как на ее столе звонит телефон. Она сняла трубку, и мысли о Викторе тут же отошли на второй план, потому что она услышала плачущий женский голос.
   — Все это дурно пахнет, — мрачно сказала
   Сабрина, повесив трубку. — Но я разберусь, кто тут виноват!
   Заметив в ее глазах хищный блеск, Виктор удивленно поднял брови.
   — Только не смотрите на меня так. Честное слово, я утром принял душ!
   Итак, сначала он держался с ней сугубо официально, а теперь корчит из себя шута. То он Джекил, то он Хайд. С ума можно сойти!
   — Сомнительная шутка, — сурово произнесла она.
   Виктор прищурил глаза. Она все еще сердится, подумал он. Ну что ж, пусть выпустит пар. Не будет же она все время кипеть.
   — Кто звонил?
   Девушка пристально посмотрела ему в лицо. Ну почему он так хорош собой? И отчего, вопреки голосу рассудка, ей хочется отдаться ему прямо сейчас и целоваться с ним до полного изнеможения?
   — Фермерша, миссис Гилберт. Та самая, с которой я вчера встречалась. Она вся в слезах и собирает вещи, чтобы уехать отсюда в Лонгвью.
   — Почему?
   Сабрина встала из-за стола, чтобы выключить кофеварку.
   — Потому что этой ночью брикеты с отходами были сброшены прямо к ней в дом. У них выбиты стекла, и ее муж сильно порезался. Не знаю, пострадала ли она сама, но в любом случае она потрясена случившимся. Она сказала, что на некоторых брикетах были записки с угрозами. Супруги решили все бросить и уехать к брату мистера Гилберта, чтобы там переждать, пока ситуация не разрешится.
   — Они обращались в полицию?
   Сабрина покачала головой.
   — Послушайте, Виктор, Гилберты обратились ко мне, потому что полиция относится к их сигналам как к бреду сумасшедших. Стражи порядка не удосужились проверить ни одно их заявление. Словно падеж скота — самая обычная история, а в постоянном шуме ночных грузовиков нет ничего странного.
   — Но теперь у фермеров есть доказательства, — заметил Виктор. — Надо вызывать полицию.
   — После нынешней ночи Гилберты боятся куда-либо обращаться. К тому же им сказали, что их участок не относится к территории города и полиции Хьюстона о них ничего не известно. Но даже если бы ферма находилась в ведении городских властей, они вряд ли смогли бы выделить людей и разобраться в ситуации. Гилбертам предложили обратиться в Управление по охране окружающей среды. Но они уже никуда не пойдут.
   Виктор нахмурился.
   — Видимо, они в полном отчаянии, раз решили обратиться за помощью к вам.
   — Большое спасибо. Вы умеете сказать даме приятное, — сухо откликнулась Сабрина. — Но вы будете потрясены, когда узнаете, насколько читатели доверяют мне и как они восхищаются моей работой.
   Популярность Сабрины вовсе не казалась Виктору чем-то удивительным. А вот что его действительно обескураживало, так это неудержимое влечение, которое она в нем вызывала. И хотя девушка с блеском утерла ему нос, он еле удержался, чтобы не запереть дверь и не повалить ее прямо на захламленный бумагами стол.
   — Сабрина, вы меня не так поняли, — сказал он, откашлявшись. — Я знаю, что вы работаете прекрасно.
   Хотя девушка и решила не обращать на слова Виктора никакого внимания, от неожиданной похвалы ее бросило в жар.
   — Спасибо и на этом, — ответила она и принялась разливать кофе по чашкам. — Что же касается Гилбертов, то после шестидесяти лет честного труда они вовсе не заслужили, чтобы какая-то всесильная нефтяная компания вторглась к ним на ферму и все там испоганила.
   Забыв, что она дала себе слово держаться от Виктора подальше, девушка протянула ему чашку.
   — Больше ждать нельзя, — продолжила она. — Надо узнать правду. И я это сделаю. Сегодня же ночью.
   Виктор настороженно взглянул на нее.
   — Что вы задумали?
   Она отхлебнула кофе.
   — Я установлю наблюдение за этим местом. А что же еще? Если в течение месяца я буду по ночам проводить слежку, то найду мерзавца, который сбрасывает к Гилбертам ядовитые отходы.
   — Если я правильно понял, вы собираетесь дежурить там в одиночестве?
   — Почему бы и нет? А кто еще согласится часами сидеть в душной, темной машине?
   — Я, — сказал Виктор, не отрывая взгляда от ее груди.
   Сегодня на Сабрине была розовая прозрачная накидка, сквозь которую просвечивала открытая кружевная маечка, сильно смахивавшая на белье. Такой наряд будил в Викторе самые неприличные желания.
   Не подозревавшая о его нескромных помыслах, Сабрина посмотрела на Виктора с нескрываемым ужасом.
   — Ни за что! Вас никто не звал!
   Он улыбнулся, давая девушке понять, что спорить бесполезно.
   — Я сам себя приглашаю.
   — Но Виктор! Это мой сюжет! Уж не собираетесь ли вы повторить тот же приемчик, что и в истории с банком?
   — Я ваш начальник, — не задумываясь, напомнил он. — И буду делать все, что считаю нужным, дабы убедиться, что вы соблюдаете необходимые меры безопасности.
   Сабрина буквально пробуравила его своими зелеными глазами, а ее щеки зарделись от волнения. Она не сможет остаться с ним наедине, в отчаянии подумала девушка. После вчерашнего вечера — ни за что! Если Виктор будет рядом, она за себя не ручается.
   — Я буду осторожна, — со вздохом произнесла она, вспомнив, как они целовались в беседке.
   Виктор отвернулся к компьютеру.
   — Не сомневаюсь. Потому что я буду рядом.
   У Сабрины чуть не начался нервный смех. Ведь сейчас на свете не было никого опаснее его. И все же признаться в этом было бы гораздо труднее, чем дать согласие на совместную ночную поездку.
   — Как вам будет угодно, — сказала девушка, возвращаясь за рабочий стол. — Только мне это не по душе.
   Виктор и сам не испытывал восторга от своего предложения. Ему было неуютно от неотвязной потребности охранять и защищать Сабрину. И от ненасытного желания видеть ее, слышать ее голос и просто быть поблизости. Он не находил себе места, потому что не знал, что с этим делать.
   — Мало ли что кому не по душе, — сказал Виктор. — Возьмите-ка с собой карты. Будем играть, а то умрем от скуки.
   Вечером Виктор встретился с Сабриной у бензоколонки, и они отправились к Гилбертам на его машине.
   За двадцать минут они проехали десять миль и прибыли, на ферму. Остановившись неподалеку от жилища Гилбертов, Виктор и Сабрина увидели, что в доме разбиты окна.
   — Если смотреть от двери, то ясно, что брикеты были сброшены именно с той стороны, — мрачно сказал Виктор.
   — Какое безобразие! Но если закон молчит, то мы просто обязаны рассказать об этом!
   Виктор взглянул на девушку: она внимательно рассматривала дом Гилбертов через ветровое стекло. Сабрина успела сменить свой прозрачный розовый наряд на обтягивающие джинсы «Левис» и белую рубашку с короткими рукавами, а волосы затянула в хвост, и лишь на ее висках и шее выбивались светлые кудрявые завитки. Будь в таком виде любая другая женщина, она выглядела бы небрежно и легкомысленно. Но Сабрина все равно смотрелась весьма аппетитно.
   — Сидя здесь, мы мало что сможем сделать. Надо найти конкретные факты.
   — Днем я говорила с ветеринаром, и он засвидетельствовал, что скот пострадал от ядовитых веществ, попавших в корм или в воду. Держу пари, что виновата вода.
   Виктор кивнул и завел машину.
   — Давайте проедем по участку, пока не зашло солнце.
   Примерно в четверти мили от дома они нашли пруд, окруженный пастбищем. Именно сюда скот ходил на водопой. В сотне ярдов от пруда пролегала грунтовая дорога.
   Виктор и Сабрина перелезли через ограду из колючей проволоки и решили обследовать место предполагаемого происшествия.
   — Не могу представить себе нефтяную компанию, неважно, крупную или мелкую, обнаглевшую настолько, чтобы сбрасывать сюда свои отходы.
   — Я тоже, — согласилась Сабрина. — Здесь не спрячешься. Остановись тут большая цистерна, ее бы заметили. Кроме того, довольно непросто оттащить сливной шланг на такое расстояние.
   Виктор подошел к пруду и зачерпнул в ладонь воды.
   — Чистая. И нет никакого подозрительного запаха. Хотя это еще ни о чем не говорит, — обратился он к девушке.
   Сабрина прошла дальше, к лесистому холму.
   — Может быть, там мы что-то отыщем.
   Виктор согласился, и, побродив среди зарослей шиповника, Сабрина через полчаса нашла то, что искала: старый заброшенный родник, накрытый куском ржавого рифленого железа. Даже непрофессиональный следователь заметил бы свежие следы ног и другие приметы человеческого присутствия.
   — Виктор, вот они! — От возбуждения девушка схватила его за руку. — Что нам теперь делать?
   Что нам делать? Виктору понравилось, как она спросила. Даже очень понравилось.
   — Если мы найдем чем зачерпнуть воды и возьмем пробу, то сможем провести экспертизу на наличие химикатов.
   Сабрина рукавом вытерла пот со лба.
   — Вы правы. Но только она не подскажет, кто этим занимается.
   Он покачал головой.
   — Давайте вернемся в машину и спрячемся в укромном месте. Если повезет, мы сегодня же их застукаем.
   Через полчаса начало смеркаться, а когда Виктор и Сабрина отъехали от родника и остановились в дубовой рощице, уже совсем стемнело. Девушку нещадно кусали комары, и в борьбе с ними она расцарапала себе все ноги. А Виктору смертельно хотелось покурить, хотя он не прикасался к сигаретам уже лет десять. Ему нужно было хоть как-то снять напряжение, возникшее от близкого присутствия Сабрины в тесном салоне машины.
   Ночной воздух был таким жарким и тяжелым, что девушка чувствовала, как рубашка прилипает к спине, а по груди и животу струятся капельки пота. Ее щиколотки буквально горели от комариных укусов, поэтому Сабрина сбросила летние белые туфли и положила босые ноги на кожаное сиденье.
   Но тяготы изнуряющей жары и страдания по вине назойливых насекомых не шли ни в какое сравнение с ее душевными муками. Даже когда девушка рассказывала Виктору о Гилбертах или принималась обдумывать будущую статью, ее мысли постоянно путались оттого, что он сидел совсем рядом. Она то и дело вспоминала мгновения вчерашней ночи, проведенные в беседке, и ей было страшно от острой незатихающей потребности любить и быть любимой.
   — Вот бы включить музыку, — с тоской сказала она. — Рок-н-ролл немножко взбодрил бы нас.
   Виктор устало поднял голову со спинки сиденья.
   — Ну да, особенно если его услышит еще кто-нибудь, — сухо заметил он.
   Сабрина не стала спорить — только вздохнула.
   — Я знаю, что нельзя. Просто высказала вслух свое желание.
   Немного помолчав, Виктор сжалился над ней:
   — По-моему, у меня где-то завалялась старая кассета «Битлз». Мы можем поставить ее и убавить звук.
   Едва не задев девушку, он протянул руку и открыл бардачок.
   Сабрина затаила дыхание, испугавшись, что он вот-вот обнимет ее, и в то же время гадала, как ей вести себя дальше, если этого не произойдет.
   — Да нет… все нормально, — сказала она сдавленным голосом. — Как-нибудь проживу и без рок-н-ролла.
   Но как долго она сможет продержаться рядом с ним в темноте, если каждый звук его низкого бархатного голоса и его земной запах будят в ней бурю самых противоречивых переживаний?
   Не слушая девушку, Виктор вставил кассету, и через минуту из магнитофона чуть слышно полилась песня «Эй, Джуд». Виктор откинулся на сиденье.
   — Ну как?
   Сабрина улыбнулась.
   — А вы, оказывается, сентиментальный.
   В ответ раздался короткий смешок.
   — Это еще почему?
   — Потому что ездите на машине, выпущенной лет двадцать назад, и возите с собой кассету «Битлз».
   Виктор вгляделся в темноту и с трудом различил ее профиль.
   — А я думал, что я Айсберг.
   — Вы… — Девушка заерзала на месте, силясь разглядеть его лицо. — Так вы знаете, как вас прозвали?
   — Еще бы! Но мне наплевать, как меня называют в редакции, — сказал он.
   На самом деле он слегка лукавил. Если честно, то ему было не все равно, как его назвала бы Сабрина. Он даже на секунду представил себе, что она говорит ему «милый». Чушь, конечно.
   — А вы, мисс Сабрина, тоже считаете меня бездушной ледяной глыбой?
   Виктор задал вопрос, медленно растягивая слова, и низкий тембр его голоса так странно подействовал на девушку, что ее сердце бешено заколотилось. Облизнув губы, она ответила:
   — Мы не в поместье Пикардов. Поэтому не надо больше называть меня «мисс Сабрина».
   — А мне так хочется. Потому что очень нравится, — мягко возразил он.
   В устах Виктора ее имя звучало как заклинание, и сквозившая в его голосе нежная доброта взяла девушку за душу.
   — Ну… — она набрала побольше воздуха, — мне кажется, коллеги придумали вам такую кличку потому, что никто из них вас по-настоящему не знает.
   В темноте Сабрине не было видно, как Виктор улыбается.
   — А вы?.. Как вам кажется, вы знаете чтонибудь обо мне?
   Она могла бы ответить, что знает о его работе в «Даллас геральд», но не стала этого делать. Девушка вдруг поняла, что у нее пропало всякое желание копаться в его прошлом. Захотелось, чтобы он сам все рассказал. И еще захотелось стать для него самым близким человеком, чтобы он доверил ей свою тайну.
   Сабрина долго не отвечала, и Виктор, нащупав в потемках руку девушки, взял ее и приложил ладонью к своей груди.
   — Разве ледяное сердце бывает таким горячим? — спросил он.
   Этот неожиданный жест и тихий, вкрадчивый голос предвещали ей погибель. Закрыв глаза, Сабрина скользнула пальцами по пуговицам его рубашки и дотронулась до жаркой, влажной кожи.
   — По-моему, оно уже тает, — прошептала она.
   С приглушенным стоном Виктор придвинулся к девушке и обнял ее за шею. Сабрина почувствовала, как он привлек ее к себе, и спустя мгновенье их губы встретились и слились в поцелуе.
   Словно мягкое, теплое облако окутало Сабрину, и она потянулась ему навстречу. Виктор гладил ее спину, прижимая к себе девушку все крепче. Их тела сплелись так тесно, что Виктор ощущал мягкость ее груди, а пуговица ее джинсов холодила ему живот.
   Прошлой ночью в беседке Виктор страстно хотел Сабрину, буквально до боли, и сейчас, когда она была в его объятиях, боль вернулась с удвоенной силой.
   Прежде чем осознать, что же он делает, Виктор расстегнул ее рубашку и стащил с плеч.
   Едва он сильными пальцами, а потом и губами коснулся ее груди, как у Сабрины вырвался дрожащий вздох. Она была не в силах остановить его бурные ласки и справиться с ответным желанием, поднимающимся откуда-то из глубин ее тела.
   — Я хочу любить тебя, Сабрина, — тихо прошептал он ей на ухо.
   — Виктор…
   В подтверждение своих слов он принялся гладить ее бедра, и девушку охватило пьянящее возбуждение. Она уже не могла ни здраво рассуждать, ни сопротивляться мягким движениям его рук, расстегивающих ремень ее джинсов.
   — Сабрина, — прошептал он, — драгоценная моя мисс Сабрина.
   Девушка застонала, и Виктор прижался щекой к ее щеке.