Бекнел Рексанна. Роза Черного Меча

   Розалинда больше не могла ему противиться. Одной рукой она обняла ею за шею, другой гладила по спине, наслаждаясь силой литых мышц. Вот такой молодец мог бы пригодиться, вспомнились ей' слова, с вожделением произнесенные какой-то бойкой молодухой из толпы в Данмоу. Тогда Розалинда втайне согласилась с ней, да и сейчас не изменила своего мнения, только теперь на то были совсем другие причины. Она бы от такого не отказалась, пусть даже между ними зияла пропасть. Последние сомнения развеялись. На нее снизошло нежданное просветление и счастливое ожидание. В такой полноте чувств не было места ничему дурному. Взаимное желание ощущалось как благословение свыше, как божественный дар. Это не простое влечение, с полной ясностью осознала Розалинда. Это и есть любовь.
   Когда Розалинде открылась эта простая истина, у нее перехватило дыхание, а из глаз брызнули слезы. Она отвернулась, чтобы Эрик этого не заметил.
   — Черный Меч… — шептала она, когда он покрывал горячими поцелуями ее шею. — Черный Меч…
   — Эрик, — едва слышно поправил он, касаясь языком мочки ее уха. Его ладонь легла ей на грудь, и Розалинда замерла в сладостном томлении, — Зови меня по имени, Розалинда. Я твой муж
   — Я знаю, — отозвалась она, чувствуя, как ее грудь набухает у него под рукой. — Эрик. Мой муж.
   «Мой любимый», — молча добавила она, отвечая на его огненный поцелуй. Перед ней открылось чудо, жизнь засверкала новыми гранями. Розалинду охватила волна невыразимого счастья. Впервые они поцеловались во время обряда весеннего обручения, но только сейчас она поняла истинную цену той клятвы. Всем своим существом она устремилась ему навстречу, забыв о сдержанности и стыдливости. Они дышали одним дыханием. Два сердца бились, как одно Страсть соединила их безраздельно.
   Их любовь стала неизбежностью.
   Однако им не суждено было соединиться. Дверь главной залы снова распахнулась. Темные ступени еще раз залила дорожка света. Но теперь на пороге возникла одинокая фигура, размахивающая фонарем. Мерцающий луч обшаривал закуток, где затаились влюбленные.
   Розалинда опомнилась не сразу, зато реакция Эрика оказалась мгновенной.
   — Ступай прочь, болван! — прорычал он, заслоняя свою нареченную от любопытных глаз. — Убирайся — или пеняй на себя!
   «Ступай прочь», — молча повторила за ним Розалинда, пряча лицо на широкой груди Эрика.
   — Если это вы, леди Розалинда, то не мне, а вам придется пенять на себя! — злобно прошипел из темноты Клив.
   Розалинда вздернула голову. Эрик держал ее за локти, но не стал препятствовать, когда она высвободила руки. В двух шагах маячило бледное лицо юноши, который дрожал от праведного гнева. Или от досады? — спросила себя Розалинда, пытаясь собраться с мыслями.
   — Пойми, Клив.
   — Чего уж тут не понять!
   — Да послушай же!
   — Не суйся не в свое дело, щенок, — угрожающе произнес Эрик Он обнял Розалинду за плечи и по-хозяйски притянул к себе. — Уноси ноги, пока цел.
   Клив испепелил его взглядом и убежденно заговорил, обращаясь к Розалинде.
   — Пойдемте со мной, миледи. Оставьте его, забудьте все, что здесь произошло.
   Розалинда спиной чувствовала исходившее от Эрика тепло — и плохо сдерживаемый гнев. Медленно покачав готово «, она подняла глаза па Клива
   — Это не так-то просто.
   — Неужто? Не думаете ли вы, что до вас ни одна девушка не уступала мужчине, с которым ей не суждено связать свою судьбу? — Глаза юноши сузились, и он подступил еще ближе. Переносной фонарь ходил ходуном в его трясущейся руке, отбрасывая причудливые пляшущие тени. — Не думаете ли вы, что до вас ни одна девушка не шла под венец, потеряв невинность?
   — Думай что говоришь, мальчишка! Если тебя заботит ее честь — придержи язык, не то я его вырву!
   Клив расправил плечи и метнул яростный взгляд на того, кто так бесцеремонно обходился с Розалиндой.
   — Только ты порочишь ее честь. Ты вскружил ей голову, но я-то не слепой. — Он вновь обратился к Розалинде; — Заклинаю вас, миледи, держитесь от него подальше, не то быть беде. Несмотря ни на что, отец подыщет вам достойного жениха. Не позволяйте такому, как этот, погубить вашу жизнь. — Он склонил голову в издевательском поклоне, отвернулся и зашагал прочь.
   С его уходом Розалинде не стало легче. Когда вокруг них снова сомкнулся мрак, она окончательно спустилась с небес на землю. При всей глубине ее чувства к Эрику, при всем внутреннем благородстве, присущем этому человеку, она ничего не могла изменить. Она была высокородной невестой; ей было написано на роду выйти замуж за равного. А Эрик — Черный Меч — висельник, подневольный работник, слуга. Ни один отец не благословил бы свою дочь на такой союз.
   Рука Эрика обвила ее талию. Он легко развернул ее к себе лицом. Его взгляд был мрачен.
   — Не обращай внимания. Дня него это не было тайной. Рано или поздно твой отец должен узнать правду. Но это ничего не меняет
   — Это очень многое меняет, — прошептала Розалинда с беспредельной горечью и положила голову ему да грудь. — Это очень многое меняет. — Она выпрямилась и отстранилась от Эрика. — Мне пора. Тебе тоже нужно идти.
   — Если Клив донесет твоему отцу, то тебе все равно несдобровать, даже если ты сегодня будешь спать в своей постели. — Он дотронулся до длинной пряди ее темных волос, упавшей на плечо. — Останься со мной. Роза. Будем держать ответ вместе. Вот увидишь, это будет не так страшно, как ты думаешь.
   В ответ на его размеренную речь у нее брызнули слезы — слезы грусти, отчаяния и безнадежности: этому не суждено сбыться. Им не бывать вместе. Тайные встречи принесут новые страдания — и ничего больше. Не в силах вымолвить ни слова, она молча подняла на пего затуманенные глаза, покачала головой, а потом отвернулась и убежала в темноту.
   Однако Розалинда не спешила скрыться у себя в спальне: она боялась мучительных наваждений, которые подстерегали ее в холодной постели. Где ей искать утешения? Остановившись у входа в сад, она перевела дыхание, но поняла, что и здесь ей не станет легче. Каждая пядь земли напоминала об Эрике. Да разве только здесь?
   Ноги сами привели ее в пустую, темную часовню. Там, в гробовой тишине, Розалинда почему-то почувствовала себя в безопасности. Она опустилась на колени, сложила перед собой руки и сбивчиво произнесла молитву, но это не принесло ей утешения. Знакомые слова будто ускользали от нее, теряя свой смысл.
   Розалинда беззвучно обливалась слезами. Правда оказалась жестокой: она не могла молиться за избавление от душевных мук, за освобождение от власти человека, чей образ преследовал ее денно и нощно. Она не могла молиться за освобождение от его власти, потому что в глубине души понимала: она не вынесет разлуки.

19

   Восходящее солнце туманным пятном обозначилось на сумрачном небе. Сама природа была созвучна чувствам Розалинды. Мучительная бессонная ночь не принесла облегчения. Стоя посреди Д пустынного двора, она смотрела на свой маленький сад — утешение сердца. Сад Радости — и размышляла о том, что растения просят дождя. Вот уже несколько недель стояла сухая погода. Для посевных работ это, конечно, было неплохо. Крестьяне не покладая рук трудились на полях. Но теперь земля жаждала влаги, точно так же, как Розалинда жаждала отдыха от беспощадно-гнетущего зноя.
   Словно в ответ ее мыслям, вдали прозвучал глухой раскат грома, предвестник приближения грозы. С печальным вздохом Розалинда подняла голову к неприветливому небу. Ей хотелось, чтобы дождь хлынул, чтобы он прибил пыль, освежил воздух и напоил пересохшую землю.
   Но даже благодатные потоки дождя не сулили облегчения ее душе. Надеяться было не на что. Клив донесет отцу обо всем, что видел и слышал. Эрика либо подвергнут жесточайшей порке, либо с позором выгонят из замка. Ее саму поспешно выдадут замуж — отец об этом позаботится. Но Эрик не из тех, кто покорно принимает удары судьбы. Он откроет тайну их обручения, и тогда одному Богу известно, что станется с ними обоими.
   Не в силах унять дрожь, Розалинда обхватила себя за плечи. В течение долгих бессонных часов она пыталась бороться со своими чувствами. Мысли метались из одной крайности в другую: она то проклинала Эрика, вставшего между нею и отцом, то теряла голову от любви. Однако все эти перемены настроения не мости предотвратить неизбежное: Черный Меч во всем признается ее отцу и обречет себя на верную смерть. Этого ей не пережить.
   Налетевший ветер поднял облачко пыли и закружил его по двору. Из дверей, пересмеиваясь и беззлобно отвешивая друг другу тумаки, начали выходить оруженосцы. Вскоре показался Клив. Он держался поодаль, избегая общей возни. Розалинда помимо воли устремилась к нему, хотя еще не решила, что скажет. Она знала только одно: надо любой ценой заставить его держать язык за зубами.
   — Клив!
   От ее оклика он вздрогнул и насторожился.
   — Леди Розалинда… — сухо произнес он и замолчал. Нервно ломая пальцы, Розалинда подумала, что ему трудно опомниться после вчерашней сцены, в которой он усмотрел средоточие порока и бесчестья.
   Сделав над собой усилие, она посмотрела ему прямо в глаза:
   — Мне нужно поговорить с тобой наедине. О том, что произошло вчера вечером, — добавила она, когда Клив едва взглянул на нее из-под опущенных век. Сгорая от стыда и унижения, она отвела взгляд. — Какая тебе корысть посвящать в эти дела моего отца?
   — Никакой корысти! Я не ищу для себя выгоды! Долг повелевает мне сделать это ради вас… — он стиснул зубы. — Если вы не в состоянии положить конец своему позору, то этим займется ваш отец.
   — Но он будет вне себя! Ты его не знаешь!
   — Об этом нужно было думать раньше, прежде чем якшаться Бог весть с кем. Нужно было думать, какая вас ждет расправа за связь с этим проходимцем.
   — Мне расправа не страшна я боюсь за него, — с мольбой в голосе произнесла Розалинда в ответ на эти тяжкие обвинения. — Ты же видел своими глазами, как его пороли. Теперь будет еще страшнее.
   — И поделом, — отрезал Клив, стараясь придать своему полу-детскому голосу мужскую суровость.
   — Но я его люблю, — в безнадежном порыве прошептала Розалинда. На бледном лице ее широко раскрытые глаза казались еще огромнее. — Я его люблю.
   Два лица замерли друг против друга: одно — искаженное недоверчивым ужасом, другое — омраченное отчаянием. Клив не выдержал первым:
   — Разве это любовь? Это совсем другое. Вот когда у вас будет муж, вы научитесь разбираться в своих чувствах.
   У Розалинды чуть было не сорвалось с языка опасное признание, что Черный Меч и есть ее муж.
   — Ты ошибаешься. Такого чувства у меня не будет ни к кому другому.
   — Силы небесные! — Юноша задохнулся от негодования. — Да неужели до вас еще не дошло, что любовь ровным счетом ничего не значит? — Заметив блеснувшие на ее глазах слезы, Клив опомнился:
   — Миледи, я не имею права скрывать такие вещи от вашего отца. Он был так великодушен ко мне, я должен быть ему безраздельно предан, поймите меня.
   Она слабо кивнула, и от этого две слезинки упали на ее бледные щеки.
   — Не плачьте, миледи. Умоляю! Я этого не вынесу, — забеспокоился Клив, делая шаг навстречу Розалинде и не сводя с нее скорбного взгляда.
   — Как мне быть, Клив? Что делать?
   Помедлив с ответом, Клив учтиво взял ее под локоть и повел в сторону сада. Однако через несколько мгновений он заговорил с прежней убежденностью:
   — Если не хотите, чтобы ваш отец избавился от этого проходимца, сделайте это сами.
   Розалинда покачала головой и вытерла слезы:
   — По доброй воле он не уйдет.
   — Тогда прогоните его.
   — Каким образом? — Ее приводила в ужас самая мысль о расставании.
   — Вам лучше знать, — буркнул Клив, снова начиная злиться. — Только я вижу, что вы сами поощряете его наглые посягательства. Дайте ему отпор. Откупитесь золотом, заплатите сколько потребуется — и пусть убирается!
   Позднее, сидя у себя в спальне, Розалинда молча продолжала разговор сама с собой. Эрик не возьмет золота, говорила она. Он возьмет меня, чего бы это ни стоило.
   Но чтобы сохранить ему жизнь, необходимо немедленно спровадить его из Стенвуда. Перебирая в памяти все, что сказал Клив, Розалинда вынуждена была признать, что он во многом прав. Если она не избавится от Эрика, это сделает отец. Уступая настойчивости Черного Меча, она только поощряет новые безрассудства. Во что бы то ни стало нужно погасить вспыхнувшее между ними пламя. Что бы она ни чувствовала, как бы ни страдала, она должна его отвергнуть.
   Это будет нелегко. Он придет в бешенство. Возможно применит силу. И все же она должна его отвергнуть, даже рискуя навлечь на себя его презрение.
   Если она сама не переживет расставания, то по крайней мере сохранит жизнь Эрику.
   Впервые за долгое время Розалинде показалось, что к ней возвращается удача. Грозовые тучи излились мелким, непрерывным Дождем. Перемена погоды склонила обитателей замка к перемене занятий. Ратники приводили в порядок оружие и конскую упряжь.
   Розалинда обходила конюшню за версту, чтобы не столкнуться с Эриком. Она понимала, что им не избежать тягостного объяснения: угрозы Клива не оставляли ей выбора. Ей необходимо было собраться с мыслями.
   После полудня у ворот замка появилась горстка всадников. Среди дождя, слякоти и всеобщей суматохи, занятая встречей неожиданных гостей, Розалинда на время отвлеклась от гнетущих мыслей.
   Деловито и быстро, снискав молчаливое одобрение отца, она разместила прибывших рыцарей в покоях, отведенных для гостей, приказала подать закуски и распорядилась на кухне по поводу вечерней трапезы. В честь приезда гостей было решено устроить обильный стол вместо привычного легкого ужина. Когда все приготовления подошли к концу, она едва держалась на ногах.
   — Розалинда, дочка, — донесся до нее голос отца, который направлялся к ней в сопровождении отдохнувшего с дороги рыцаря, прибывшего во главе отряда.
   Она изобразила на лице приветливую улыбку и пошла им навстречу.
   — Сэр Гилберт Пул лорд Дакстон, позвольте представить вам мою дочь, леди Розалинду.
   Розалинда присела в глубоком поклоне и приняла протянутую ей руку. Когда она выпрямилась, гость поклонился и коснулся губами ее руки. Это был обычный светский жест, но в душе Розалинды почему-то шевельнулось подозрение. Она поймала на себе взгляд его блеклых, почти бесцветных глаз. Гость был высок ростом, хорошо сложен и недурен собой: белые зубы, прямой нос, гладкая кожа. Розалинде не хватило времени уяснить, что именно вызвало ее неприязнь. Она смущенно опустила глаза, когда губы рыцаря изогнулись в довольной улыбке. Что-то зловещее было в том, как поползли вверх углы его рта. Однако его отличала внешняя благопристойность, и сэр Эдвард наверняка был бы рад видеть этого лорда своим зятем.
   Тут Розалинду осенило: именно его заблаговременно пригласил в замок отец. Значит, приезд этого гостя оказался неожиданностью только для нее самой.
   — Счастлив познакомиться с вами, леди Розалинда. Вы оказали сердечное гостеприимство мне и моим спутникам.
   — Ваш приезд для нас большая честь, — ответила Розалинда, как того требовали хорошие манеры. — К сожалению, немногие посещают нас в такой глуши. Мы рады вашему приезду и ждем интересных рассказов. Откуда вы прибыли в наши края? — спросила она из вежливости.
   — Какое-то время мы провели в Элсинге, но вот уже несколько недель скитаемся по округе.
   — Гилберт охотится за разбойниками, которые стали проклятием здешних мест, — пояснил сэр Эдвард. — Увенчались ли успехом ваши розыски?
   — Только в том смысле, что мы убедились: их здесь еще предостаточно.
   — Это просто чума, — подхватил сэр Эдвард. — Дорого бы я дал, чтобы увидеть, как они будут болтаться на виселице — все до единого. Чтоб им корчиться в адском пламени! — Метнув быстрый взгляд на дочь, он прикусил язык. — Не обессудь, Розалинда. Трудно сдержаться, когда вспоминаю про такую нечисть.
   — Наверно, кто-то из ваших домочадцев пострадал от рук этих негодяев? — сощурился сэр Гилберт
   — Нет-нет, — поспешил заверить его Сэр Эдвард, предостерегающе глядя на Розалинду. Она сразу сообразила, что ей не следует упоминать о своих злоключениях: они бросали тень на ее репутацию. — Нет, сюда разбойники носу не кажут. Хотя до нас доходили слухи, что у реки Стур появляться небезопасно.
   — Это в окрестностях Данмоу? — Сэр Гилберт слегка изогнул брови, и Розалинда уловила в этом настороженность Однако его лицо мгновенно приняло прежнее самодовольное выражение — Спешу вас обрадовать: в Данмоу нам удалось отправить на виселицу сразу трех отщепенцев. Один, похоже, верховодил во всей округе. — Он задержал взгляд на побледневшем лице Розалинды, не скрывая своего восхищения. — Можете быть уверены, прекрасная леди: я избавлю Восточную Англию от этой нечисти. Тогда редкостные цветы вроде вас смогут расцветать во всей красе.
   Как только позволили приличия, Розалинда поспешила покинуть общество сэра Гилберта. Ее сердце готово было выскочить из груди. Вот кто послал Эрика на казнь — сэр Гилберт! Пусть он геройски сражается с разбойниками, пусть он хорош собой и неженат, но его приезд в Стенвуд может обернуться бедой, если он увидит, что здесь находится Черный Меч.
   Или если Эрик — Черный Меч — узнает его первым.
   Розалинда чувствовала себя как куропатка среди ястребиной стаи. Отец, Эрик, Клив, а теперь еще этот сэр Гилберт. Каждый из них несет смертельную угрозу. Она может стать добычей любого, но во что бы то ни стало должна помешать опасной встрече.
   У нее мучительно стучало в висках. Отдав последние распоряжения насчет приготовлений к застолью, она бросилась разыскивать Эрика, чтобы сообщить ему о приезде сэра Гилберта. Может быть, хоть под таким предлогом ей удастся отослать его из замка. Если он исчезнет, все как-нибудь уладится. Но только не для нее.
   Она нашла Эрика под навесом возле дубильных чанов. Он закреп-пял металлическое кольцо на тонком кожаном ремешке. Бок о бок с ним трудились двое работников, и Розалинда не сразу решилась начать разговор. При ее появлении во взгляде Эрика вспыхнуло любопытство: ей не подобало бегать за ним по всему замку. Однако, поднявшись на ноги, он придал своему лицу отсутствующее выражение.
   — Миледи? — вопросительно осведомился он с коротким поклоном. — Чем могу служить?
   — Я… м-м-м… мне нужна помощь. Требуется кое-что передвинуть в кухне.
   — С нашим удовольствием, — немедленно откликнулся один из работников, предвкушая законное вторжение в женское царство. — Ты, Эрик, и без меня тут управишься.
   — Дело в том… — Розалинда лихорадочно соображала, как бы под благовидным предлогом отделаться от посторонних ушей. — Понимаете, сэр Роджер посоветовал мне обратиться к Эрику. — Она виновато улыбнулась работнику и в упор посмотрела на Эрика:
   — Можешь мне помочь?
   — Конечно, миледи. — Он опустил упряжь, не удостаивая взглядом напарников. — Как скажете.
   Для виду Розалинда зашагала в направлении кухни, но вместо того, чтобы войти в распахнутую дверь, нырнула в лекарскую кладовую. Здесь можно было не опасаться, что кто-нибудь им помешает или подслушает разговор.
   Не успела Розалинда запереть дверь на засов, как Эрик сжал ее в объятиях.
   — Как это понимать, милая женушка? После вчерашнего у тебя разыгрался аппетит? — Его губы скользнули по ее волосам и запечатлели горячий поцелуй на виске. — Могу судить по себе.
   У Розалинды подгибались нога. Всей душой и телом она жаждала его близости. Эрик развернул ее к себе лицом, и она едва не лишилась чувств.
   — Поцелуй меня, — шептал он, задыхаясь. — Не противься… Только не теряй голову, напомнила себе Розалинда. Из последних сил уворачиваясь от его жадных губ, она умоляюще произнесла:
   — Обожди. Нам надо поговорить. Да отпусти же меня!
   — Почему всегда должно быть по-твоему? — негромко возразил он. — Если ты хотела довести меня до исступления, сладкая Роза, то знай: тебе это удалось.
   Ладонь Эрика скользнула вниз по ее спине. У Розалинды кровь закипела в жилах, но она запретила себе поддаваться опасному влечению. Сейчас как никогда необходимо было сохранять присутствие духа. От этого зависела его жизнь.
   — Выслушай меня, наконец! — Ей удалось вырваться и сделать шаг назад. Призывный огонь его глаз сменился выражением досады. Он сложил руки на груди и прислонился спиной к грубому деревянному лотку.
   — Что ж, я слушаю. Но учти. Роза, больше тебе не удастся обвести меня вокруг пальца. Я намерен поговорить с сэром Эдвардом.
   Этого Розалинда не могла допустить. Она решила дать ему отпор, чтобы у него пропало всякое желание беседовать с ее отцом. А если ее план не возымеет действия, тогда придется рассказать, что в замке находится сэр Гилберт. Если Черному Мечу дорога жизнь, он сбежит из Стенвуда при первом же удобном случае.
   — Я долго размышляла о том, что произошло между нами вчера вечером, — волнуясь, начала Розалинда. — Н-не стану отрицать, между нами возникло некое притяжение…
   — Притяжение? — насмешливо переспросил Эрик, видя, что она залилась краской.
   — Да, притяжение! — почти выкрикнула Розалинда. — В тебе есть такая… какая-то… привлекательность. И ты… ты хорошо знаешь, как ввести в искушение неопытную девушку. Я поддалась твоему…
   Эрик шагнул прочь от лотка. Былая непринужденность развеялась без следа. Весь его облик дышал угрозой.
   — Зря стараешься, Розалинда. Можешь оправдывать свое желание сколько вздумается, но я-то знаю правду. И ты тоже.
   Силы Розалинды были на исходе. Только отчаянный страх за его жизнь заставил ее сдержать слезы и сухо продолжить.
   — Не веришь — дело твое. Но не рассчитывай, что девушка из благородной семьи согласится на неравный брак. — Розалинда вздернула подбородок, чтобы не дрогнуть под его пронизывающим взглядом, но, припомнив советы Клива, заговорила еще беспощаднее:
   — Где это слыхано, чтобы высокородная женщина делила ложе с простолюдином? Не обольщайся понапрасну! — Она сама испугалась своих слов.
   В кладовой повисла гнетущая тишина. Когда Эрик сделал шаг вперед, Розалинда обмерла. Ее слова глубоко уязвили его, а потому ранили и ее в самое сердце.
   Она терзалась, что так жестоко оттолкнула этого человека, хотя любила его всем сердцем. Но выбирать не приходилось. Ее любовь могла стоить ему жизни. «Прогоните его» — снова вспомнились ей слова Клива. «Дайте ему отпор».
   Эрик остановился на расстоянии вытянутой руки, взглядом пригвоздил Розалинду к месту и провел пальцем по ее щеке.
   — Не хочешь ли ты сказать, что нашла себе другого — простолюдина — вместо меня? Чтобы делить с ним ложе, дрожа от вожделения?
   — Нет! — Розалинда подскочила, как от удара.
   — Если твой избранник мне не ровня, то кто же он? — холодно спросил Эрик.
   Розалинда больше не находила слов, чтобы сокрушить его самолюбие, поэтому она выпалила первое, что пришло ей в голову, не задумываясь о последствиях:
   — Ты, наверно, заметил, что у нас сегодня гости. Один из них приехал просить моей руки. Отец предоставил мне свободу выбора из тех, кто заслуживает его одобрения. Как я решу, так и будет.
   Она сразу поняла, что задела его за живое: он стиснул челюсти и сверкнул глазами. Однако его голос звучал как ни в чем не бывало:
   — Как же ты решишь, моя колючая Розочка? Она с трудом перевела дыхание.
   — Я уже решила. Думаю, лучше сказать тебе, не откладывая, я тебе дам коня… ну и золота, разумеется. Ты ведь и сам не захочешь здесь оставаться.
   От его усмешки повеяло ледяным холодом. Розалинда попыталась было проскользнуть мимо него к двери, но он поймал ее, словно в ловушку, упершись руками в стену.
   — Все это вздор. Ты моя жена. Мы принесли клятву на год и один день.
   — Что мне до этой клятвы! — вскричала Розалинда в беспредельном отчаянии. — Если ты посмеешь взять меня силой, отец живо с тобой разделается!
   — Что я слышу? — насмешливо изумился Эрик. — Ты угрожаешь мне отцовским возмездием, хотя у тебя якобы появился жених? Не очень-то он печется о твоей чести! А может, он не вкушает тебе особого доверия? Или ты опасаешься, что женишок против меня слабоват? — язвительно спрашивал он.
   — Однажды он одержал над тобой верх. Ничто не помешает ему сделать это еще раз.
   Эрик застыл от неожиданности.
   — Он одержал надо мной верх? — Взгляд его темных глаз сверлил ее, как бурав. — Кто же этот чудо-рыцарь?
   Розалинда смешалась. Она поняла, что затеяла опасную игру Чего доброго, Эрик бросится мстить новоявленному сопернику. Вместо того чтобы уносить ноги из Стенвуда. Неужели она испортила все дело необдуманными речами? Но было уже слишком поздно.
   Эрик резко взял ее за подбородок, чтобы она не могла уйти от его горящего взгляда.
   — Кто он?
   Отступать было некуда.
   — Сэр Гилберт Дакстон! — Она ждала, что сейчас грянет гром. Однако ничего подобного не произошло. Напротив, он совсем сбил ее с толку, когда переспросил с крайним удивлением, почти недоверчиво:
   — Сэр Гилберт Дакстон? Он похваляется, будто одержал надо мной верх?
   Розалинде понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.
   — Он… не упоминал твоего имени. Да я и не говорила ему, что ты здесь. Но именно он взял тебя в плен и бросил в тюрьму в Данмоу. Если он прознает, что ты еще жив. — Она запнулась от мрачных предчувствий. Заступничества ее отца ждать не приходилось, хотя за последнее время он оценил боевую выучку Эрика. Сэр Эдвард всегда будет на стороне гостя.