Белецкая Екатерина. Нарушители

   Через полчаса Таэни стала беспокоиться. Рауля всё не было. Площадь между тем потихонечку оживала — проехал экипаж кого-то из свиты Дома Высочайших, прошла группа женщин… А когда Таэни начала уже волноваться всерьез, появился, наконец, Рауль.
   — Где ты там?
   Он огляделся — нету свидетелей? Нету... отлично... заглянул в повозку к Таэни.
   — Выбирайся поближе... Начать с хорошего или с плохого?
   — С плохого, — мужественно ответила Таэни. — Долго как… я аж испугалась…
   — С плохого? Ну ладно. Значит, так: продать ослушников и бунтарей отказались наотрез. Никакие деньги не помогли.
   Рауль посмотрел на Таэни — как ей эта новость? Таэни тяжело вздохнула, но промолчала.
   — Теперь о хорошем. Частичная польза все же есть. Обычных смертников я покупаю: тех, чей срок будет на днях, уже не убьют — будут держать, пока не заберу. И так я могу делать впредь.
   — Это хорошая новость, на самом деле хорошая… Рауль, поехали отсюда, по дороге поговорим, — попросила Таэни. — Чем дальше, тем лучше, — добавила она еле слышно.
   В магистрат она сто раз ездила с доктором. Не впервой ей было сидеть вот так, скорчившись, на полу повозки, и ждать… правда, у доктора не было столько денег, сколько у Рауля, но Таэни отлично знала, чем могут закончиться благие начинания.
   — Рауль, а может, доедем до моего бывшего дома? — спросила она. — Я не была там много лет, а это близко.
   — Поедем, если недалеко.
   Повозка двинулась; говорить теперь приходилось громче, чтобы Таэни расслышала.
   — Кстати, Таэни, прости за вопрос... Как именно у вас казнят?
   Таэни перебралась к нему поближе, но рядом, понятное дело, не села.
   — Чаще всего вешают и топят. Это эльфов. Людей очень редко казнят, и не при всех. Говорят, что душегубов сжигают живьем, но я такого ни разу не видала. А топят… — Таэни передернуло. — Топят на площади, там чаша каменная стоит, большая… В нее воду из Ока добавляют, как милость…
   — Не так уж плохо, — проговорил Рауль, глядя не на Таэни — вперед, на мощеную улицу. — Есть шанс... Хотя лучше до этого не доводить. А тела? Куда девают тела?
   — Не знаю, — Таэни задумалась. — Наверное, хоронят где-нибудь.
   — Да уж, придется хитрить... Ну ладно, разберемся. А что сейчас в твоем бывшем доме? Мы просто посмотреть едем, или там живет кто-то из твоих знакомых? Ты дорогу-то показывай, я же не знаю, куда...
   — Направо, в проулок… Осторожно, стену повозкой не заденьте!.. А после проулка налево и уже почти доехали. Там никто не живет. Давно уже. Дом очень старый, да и стоит неудачно. Он, наверное, разрушился совсем…
   — Легко сказать, не заденьте! Я с этим рыдваном и так еле справляюсь... — Рауль придержал коней. — О, кажется, вот он, тот дом... Это здесь вы жили с доктором Николтом?
   — Да, — Таэни вышла из повозки. — Я не пойду внутрь, просто постою тут немножко… Я скучаю по нему… И по дому тоже скучаю. Не хочу заходить — чтобы потом не было больно.
   Про то, что заходить опасно, Таэни промолчала. Доктор Николт был вовсе не так прост, как казалось людям, его окружавшим, и постороннего человека, вошедшего в дом, вполне могли поджидать интересные сюрпризы.
   Через разросшийся сад с трудом проглядывали очертания некогда роскошного, а теперь совершенно обветшавшего дома. Массивное крыльцо, классические трапеции окон, серые от старости, некогда зеленые стены… А вон то окно… Таэни тихо всхлипнула. Прости меня, доктор… прости, что бессмертна…
   Рауль стоял рядом. Иногда, хоть и редко, такое встречалось: как будто у дома — душа. Впрочем, в Танагуре такого никогда не бывало. Роскошные дворцы Эос были мертвы, словно склепы. А здесь — это ж надо — живое...
   — Он умер? Твой доктор? — тихо спросил он у Таэни.
   — Да, — кивнула она. — Пять лет назад… А мы… то есть я… — она осеклась, опустила голову. — Теперь это уже неважно, наверное… так хотелось верить, что его сказки… ну, что они — правда. Он любил эльфов… и очень любил этот мир. Пойдем, Рауль. Тяжело тут…
   — В любых сказках есть правда. Расставаться грустно всегда... но Таэни, не стоит оплакивать доктора. У людей свой Звездный Путь — знаешь об этом? Душа бессмертна, так что, по правде сказать, жив твой доктор — может, живее всех нас... — Рауль улыбнулся, хотя в глазах проступили слезы. Чертова сентиментальность... — Ладно, едем.
   — Да, едем, — Таэни первая забралась в повозку, на свое место.
   Рауль тронул вожжи, повозка со скрипом тронулась — и вскоре заброшенный дом скрылся за поворотом.
   Старый дом и дождь. Запах земли и мокрого дерева, трава и небо…
   — Теперь нам — домой. Здесь мы все утрясли, а там дел еще много.
   — Дел много, — эхом повторила Таэни. — У него тоже всегда было много дел. А жизнь оказалась всего лишь одна…

***

Сэфес

 

Выход №2

 
   — А это что? — Лин ткнул пальцем в какую-то область на схеме.
   — А это, милый мой, континент, — Пятый приблизил изображение. — Только он почему-то под водой. И глубина небольшая, даже горы видно... Чего он там делает?
   — Да, ну и мирок, мать его за ногу, — подытожил Лин. — Это надо было так попасть! Кстати, а где корабль?.. Кто видел наш корабль? Вот ты, — он ткнул Пятого пальцем в бок, — видел?
   — Ничего я не видел, — отмахнулся тот. — Понятия не имею, куда ты его дел.
   — Я? — возмутился Лин. — Ну, может, и я. Всё равно не помню.
   Он вздохнул и растянулся на кровати. Минута прошла в молчании, потом взгляд Лина стал мечтательным, затуманился, он закинул руки за голову и начал давно лелеемую фразу:
   — Я бы сейчас кого-нибудь…
   — Замолкни! — Пятый погрозил ему кулаком. — Нет тут для тебя никаких «кого-нибудь»!
   — Ну почему? — Лин поглядел на друга оценивающе. — Вот, например, ты...
   — Вот например я тебе сейчас дам по роже, — ощерился Пятый, на всякий случай отодвигаясь от друга подальше. — Найди себе симулятор, мечта слэшера! И отдай бутылку.
   — Не отдам, — обиделся Лин. — Всё тебе — и симулятор, и бутылка, и… гад ты всё-таки, Пятый!..
   — Ага, — рассеяно ответил тот. — Это точно…
   Схему они изучили со всех доступных позиций. Мир с двойным именем Теокт-Эорн за последний час был изучен вдоль и поперек, и вроде бы всё стало проясняться. На первый взгляд совершенно обычный мир, таких мириады. Низовая единица в Сети. Если задуматься — что такое двухмерный сиур? Шесть таких вот планеток, завязанных в систему. Причем расположение планет в пространстве никакой роли не играло. У семьсот восемьдесят пятого экипажа под контролем находились тысячи сиуров, физические формы которых пребывали в разных галактиках. Пятый вспомнил, как много лет назад вывел свой первый сиур, и долго удивлялся — почему всё так? До того момента он был искренне уверен, что деление миров у Сэфес идет еще и по признаку расположения в пространстве. Но нет. В Маджента-сети, для которой уже больше двухсот лет работали они с Лином, не существовало территорий.
   Маджента-сеть — построение мирное. Индиго-сеть гораздо агрессивнее.
   Может быть, потому, что ленивые Сэфес не любят конфликтные зоны и составляют сиуры так, чтобы конфликты делались невозможны?
   Шестерки, сиуры… Как причудливы порою их связи! То, что было реальностью в одном из миров шестерки, становится сказкой или кошмаром в другом. А еще сложнее, когда шестерки объединяются в структуру среднего порядка и начинают диалог с подобными себе… и еще выше, и еще…
   Для Сэфес тоже есть предел контроля. Только порой устаешь быть Сэфес…
   — Пятый, мы туда гулять пойдем? — спросил Лин. — Я устал тут сидеть. Я вообще устал. Пойдем, а?
   — Туда? — переспросил Пятый. — Ну, можно, в принципе. Рыжий, а ты в курсе, что там все мужчины носят бороды?
   — Чего? — Лин сел.
   — Того. И ты с бородой будешь похож на…
   — Молчи, Дзержинский, — огрызнулся Лин.
   Он вывел визуал, отразил в нем себя, потом, немного подумав, добавил бороду.
   На образе тут же возникли маленькие круглые очки и усы. Исчезли.
   Зато на голове возникла шляпа с пером. Даже с двумя.
   Пропала. Голова украсилась ветвистыми рогами, после рогов на нее торжественно водрузилась большая суповая миска вверх дном, на мгновение показалась душевая лейка, затем — любимая тележка Вэн Тон, кошка, ботинок, щенок рофцхора, венок, паранджа, два кокетливых бантика, каска, диадема, кружевной платок…
   — Хватит, — Лин насупился. — Над собой издевайся, художник!..
   — Давно я так… не…. смеялся… — Пятый слез с кровати и похлопал друга по плечу. — Сс…спасибо….
   Лин тоже встал, взял Пятого за плечи и силой усадил на кровать.
   — А ну ложись спать! — приказал он. — Я пока придумаю бороду.

***

   Утро они посвятили недолгим сборам и поиску места, куда можно посадить катер. В принципе, без всего этого элементарно можно было обойтись, но уж больно Лину хотелось повыпендриваться. Если и существовала в парах Сэфес какая-то любовь, то была она именно такого свойства — наступи себе на горло, но товарищу помоги. Хоть чем-нибудь. Хоть получить удовольствие от прогулки по городу. Хоть своевременным молчанием. Хоть согласием. Или просто присутствием…
   Утром Пятый опять намешал себе какого-то алкоголя. Лин воздержался. Он тоскливо рассматривал образ, в котором предстояло провести весь день — худощавый средних лет мужчина с короткими волосами и бородкой клинышком. Пятому досталось тоже нечто подобное, с небольшими вариациями. Двое родичей, может, двоюродных братьев. Одежда не бедная, но и не слишком роскошная — непривычного покоя штаны, широкие сверху и зауженные внизу, сапоги со шнуровкой по бокам, серые рубахи из тонкой ткани, длиннополые вязаные кафтаны, черные жилетки, отделанные веревочным кантом.
   — С волосами что-то делать будешь? — спросил Лин, когда с подгонкой образов было покончено.
   — А ты?
   — А я уже, — бывшие еще минуту седые волосы Лина стремительно рыжели. — И тебе советую.
   — Зачем?.. — Пятого вполне устраивало то, что было. — Мы же всё равно будем в облике…
   — А если снять придется?
   — Ну ладно, — вздохнул Пятый. Через полминуты его волосы почернели, но не совсем — на висках остались седые пряди.
   — И ради чего это надо? — с упреком спросил Лин.
   — Чтобы помнить, — просто ответил Пятый.
   Лин вздохнул, махнул рукой. Спорить с Пятым бесполезно, Лин слишком хорошо знал друга. Уж если тот что-то решил…
   — Идем? — спросил он. — Там утро сейчас… я по небу соскучился.

***

   С высокого холма, на который они высадились, вид на город открывался, должно быть, красивый, но сейчас силуэты построек стали расплывчаты — накрапывал мелкий тихий дождик.
   — Очень странный город, — констатировал Лин, глядя вниз.
   Пятый кивнул.
   Действительно, странный город. Словно два города смешали — и вылепили один. Старая часть, за рекой, выглядела совершенно нелогично. Низкие дома, массивные, в два этажа, чередовались с высокими, летящими строениями, соединенными на высоте узкими переходами. Мост через реку, делящую город на две неравные части, тоже строил какой-то сумасшедший архитектор — устойчивое основание и совершенно невозможные украшения. Два несовместимых стиля, два разных начала. Впрочем, доминировала всё же тяжелая практичность. Особенно это становилось заметно при взгляде на новую часть Далиара — там высоких домов не наблюдалось вовсе. На левом берегу раскинулось предместье. По мере удаления от центра усадьбы становились всё беднее и беднее. Впрочем, с архитекторами не слишком везло и богатым. Те же грубые скучные дома, нарочито-прямые улицы…
   — Пойдем, посмотрим на это всё ближе, — попросил Лин. — Да и пожрать бы что-нибудь надо.
   Маску местного наречия они сдернули с первого же попавшегося прохожего.
   — Скажите, уважаемый, где тут можно перекусить? — вежливо спросил у него Лин. — Мы только сегодня приехали, и города не знаем.
   — А вы к ратуше сходите, — посоветовал благообразный пожилой мужчина. — В «Оглобле» хорошо готовят… Только к Махе не надо, у нее в «Хомяках» сплошная отрава.
   — Спасибо, учтем, — улыбнулся Лин. — А как нам побыстрее добраться?
   Мужчина принялся объяснять.
   Пятый в это время стоял рядом и молчал. Сейчас для него самым важным стал вовсе не город, и не люди с их странностям. Пусть Лин забавляется, раз ему это в кайф. Важным было другое.
   Живое небо над головой.
   Ветер, несущий дождь.
   И трава на обочине.
   Сказочное богатство. Для тех, кто понимает, конечно.

***

   С утра — еще до того, как трактиры открылись — они бродили по городу. На площади, перед ратушей, приметили чужака, автора межпространственного соединения. Лин предложил подойти познакомиться, но Пятый досадливо отмахнулся — успеем, мол. Позавтракав (завтрак действительно оказался весьма недурен), решили продолжить экскурсию.
   Город забавлял. Внезапно, ни с того ни с сего, прямые улицы переходили в извилистые узкие переулки. Здания — гротеск, пародия невесть на что. Бешеная эклектика, мечта психиатра. Что можно подумать о двухэтажном доме, который почему-то венчает высокая тонкая башенка, торчащая прямо из центра крыши? А понатыкано-то, понатыкано… Лин насчитал восемь улиц шириной в метр максимум. Нет, и в земных городах подобное встречается, но не в таком же количестве! И зачем, скажите на милость, так мостить дороги?.. Возле каждого дома — свой замощенный участок. Свой сорт камня, своя кладка. Словно кто-то заставил хозяев мостить участки дороги перед домами. А там, где нету построек — просто голая земля, размокающая под дождем. Идиотизм… Или несусветная жадность.
   Люди забавляли еще больше. Коротковолосые, а то и вообще бритые наголо женщины, все, как одна — толстушки. Странная мода. Бородатые мужчины, ни одного бритого. Даже у мальчиков на лице повязка или рисунок — треугольник на подбородке. Словно борода — некая отличительная черта, признак, который мужчины изо всех сил старались выделить.
   — Интересно, им не жарко? — спросил Лин, когда очередное бородатое создание с важным видом прошествовало мимо них. — И чешется же всё, наверное.
   — Ты лучше подумай, каково их женщинам зимой, — ответил Пятый. — Впрочем, они все в шапках…
   Шапки назывались «ченки». Через пару часов Сэфес разобрались — оказывается, женщинам запрещено носить длинные волосы. А с помощью шапочки-ченки длину волос можно с легкостью проверить…
   — Ну и религия, — протянул Лин, когда они вышли из попавшегося им на пути храма Воды. — «Утопающий, спасись сам»… И чтоб за волосы не хватали, их надо отрезать… Во бред!
   Увидев первого эльфа, Пятый удивился, хотя до этого смотрел систему и знал, о какой расе идет речь. Стройный тоненький мальчик нес за своим хозяином две тяжеленные сумки с покупками. Он не выглядел особенно несчастным или оголодавшим, но Пятый с Лином, по себе знавшие, как тяжело находиться в неволе, напряглись моментально.
   — Мерзко, — подытожил Лин. — Ненавижу…
   У всех встреченных эльфов волосы оказались, кстати, длинными. Правда, эльфиек попадалось мало, всё больше или мальчишки, или подростки, юноши — в возрасте до ста лет. Эльфийки — в платочках, в темной неброской одежде. Эльфы — или в обносках с хозяйского плеча, или в чем-то бесформенном. Но не сказать, чтобы забитые или замученные. Впрочем, Пятый решил, что выводы пока что делать еще рановато. За четыре часа всего не узнаешь.
   День решили завершить еще одной посиделкой в каком-нибудь местном трактирчике. Старая часть Далиара оказалась не такой уж большой, осмотрели они всё часа за три, и теперь предавались безудержной лени. В трактире, называвшемся «Ворота» (стоял он неподалеку от въезда в Далиар) оказалось уютно, яблочное вино было приятным на вкус, а жареная тыква в сметане — вообще бесподобна. Из трактира они вышли слегка подшофе уже вечером.
   — Уф, объелся, — довольно сказал Лин. — Пошли еще погуляем.

***

   Улочка вывела их на заросшую травою площадь под городской стеной. Когда-то давно эту площадь обнесли невысокой, в человеческий рост, оградкой, но теперь она почти что рассыпалась. Они медленно пошли вдоль каменного заборчика. Тут воздух был чище, чем в переулках, и Лин с удовольствием глубоко вздохнул. Хорошо!.. Как же всё-таки славно, когда пахнет травой и дождем, когда мир вокруг наполняют такие разные необычные звуки, когда можно съесть что-то, щедро сдобренное местным аналогом кишечной палочки, когда… Как хорошо, когда есть время, вечер, а за ним наступит ночь!
   Пятый вдруг резко поднял голову и прислушался. За оградкой явно что-то происходило. Лин тоже насторожился, приложил ладонь к камню.
   — Тащи сюда, добивать тут станем!.. Всё перемазали, кто отмывать это будет?.. А ну, давай тачку! Камней еще вези, камней! Чего пустую приволок!..
   За стеночкой послышалась возня, кто-то слабо вскрикнул.
   — За ногу, за ногу его привяжи…
   Они в замешательстве поглядели друг на друга. Пятый нахмурился. В мгновение ока между ними состоялся следующий диалог:
   «И думать не смей!» (Лин)
   «Но там же кого-то бьют!» ( Пятый )
   «Ты сам полчаса назад что говорил?» (Лин)
   «Мало ли что я говорил. Ты как хочешь, а я пошел». (Пятый)
   Пятый легко вскочил на полутораметровую стенку и глянул вниз.
   Несколько бородатых мужиков наблюдали за действиями парнишки, который старательно затягивал узел веревки на ноге избитого эльфа.
   Впрочем, эльфа в этом существе можно было угадать разве только по волосам — черным и длинным. На его лице и на теле живого места не осталось, всё было в крови, одежда изорвана в клочья. Эльф пытался отползти в сторону, но силы уже покинули его. На губах при каждом вздохе выступала розовая пена.
   — Что это вы делаете, уважаемые? — медленно спросил Пятый.
   — Ослушника побиваем, — пояснил стоявший ближе всех мужчина. — Три раза сбегал от хозяина. В лес.
   — И что? — в голосе Пятого зазвенел металл.
   — Так положено, сами знаете, господин.
   — Он украл что-то? Или кого-то убил?
   — Нет, не крал, вроде, — задумался другой мужик. — Татей вешают.
   — И кто приказал… вот так? — Лин тоже запрыгнул на стенку и сел на корточки. — Или сами доперли?
   — Он нам других мутил, гаденыш, — зло ответил первый мужик. — Сбежим, мол… ну я и не сдержался. А чего? Его всё равно в Средний День воде бы посвятили…
   — Мы его забираем, — тихо сказал Пятый. — Отвяжи.
   — Никак нельзя, господин. Где это видано?!
   Пятый спрыгнул со стены и без предисловий врезал не успевшему ничего понять мужику ногой в пах. Лин засмеялся. Трое других бросились к Пятому, но тот, не поворачиваясь, махнул рукой — на первый взгляд, совсем слабо — и все трое полетели мордами в траву. Один попытался вскочить, но Пятый опередил его — услужливо подставив ногу.
   — Кто еще хочет? — спросил Пятый. — И деньги за эльфа кому отдавать?

***

   Деньги они положили на камушек. Лин разорвал веревку, они подхватили эльфа под руки и поспешно ретировались. Первые минуты он пытался как-то им помочь, шел сам, но потом вдруг вскрикнул и разом обмяк, Пятый едва успел его подхватить.
   — Остановка, — констатировал Лин. — Давай хоть посмотрим. А то бег по городу с трупом — не самый мой любимый вид спорта.
   В переулке по вечернему времени было пусто, поэтому они не стали маскироваться. Присели рядом с эльфом, в четыре руки стащили с него обрывки рубашки.
   При детальном рассмотрении выяснилось, что дела обстоят хуже, чем они предполагали. У эльфа спалось правое легкое, было непонятно, как он вообще умудрялся ходить. Вся голова разбита, ребра переломаны, по лицу явно кто-то бил палкой — глаза пытались выбить, что ли?..
   — Ему лет восемьдесят, — констатировал Лин, осторожно ощупывая сломанную ключицу их неожиданного приобретения. — Дитё еще совсем. У тебя красные контроллеры есть?
   — Сейчас, погоди. Я комбинацию составить хотел, — Пятый вовсю переставлял на визуале ромбы, подыскивая оптимальное сочетание. — Пусти-ка меня…
   Через минуту эльф задышал ровнее, и отек стал стремительно спадать с его лица. Лин сел рядышком, устроил голову эльфа к себе на колени, погладил его волосы, положил кончики пальцев на виски, прикрыл глаза.
   — Шок снять пытаешься? — спросил Пятый.
   — Насколько это сейчас возможно, — пробормотал Лин, не открывая глаз. — Тут неподалеку харчевня есть, сходи, притащи воды. Ему попить надо, да и умыть его не помешает...
   Когда через несколько минут Пятый вернулся с кувшином, Лин тихонько сообщил:
   — Очнулся немножко. Но ни фига не соображает.
   — Себя вспомни, много ты в таком виде мог насоображать, — поморщился Пятый. — Давай пои его, или чего ты там хотел с ним делать, а я пойду искать транспорт. Придется ехать так, чтобы у парня не сорвало крышу окончательно. И надень на него что-нибудь, а то нас никто в повозку не пустит с такой красотой.
   Лин стащил с себя кафтан, они вдвоем усадили эльфа, кое-как просунули ему руки в рукава и подвязали кафтан поясом.
   — Сойдет, — подытожил Пятый. — Всё, ждите.
   В повозке эльфу стало хуже — от тряски и духоты он снова впал в беспамятство. Лин попытался его растормошить, но Пятый не позволил.
   — Пусть спит, отстань от него. Он не сказал, как его зовут?
   — Таори, кажется, — ответил Лин. — Долго нам еще ехать? И вообще, куда мы едем-то?
   — К этому… — Пятый щелкнул пальцами. — Ну, помнишь, в городе видели сегодня?
   — Ага, — сообразил Лин. — «А ты такой холодный, как айсберг в океане», — пропел он. — Значит, в гости к чужаку. Вот он нам обрадуется!..
   — Да уж, — покивал Пятый. — И подарочку тоже… он сегодня штук сто таких уже купил. А мы ему еще одну доставку на дом сделаем.
   — Можем дать бонусом кофточку, — улыбнулся Лин. — Вдруг у него дефицит? Я ему ноги все повыдергаю, идиоту! Допер, канал провесил!.. Чего он там гоняет по нему, непонятно.
   — Скорее всего технику, — пожал плечами Пятый. — А ноги… сомневаюсь я что-то…
   — Ты? Во мне? Как ты можешь?! — возмутился Лин.
   Эльф слабо застонал, дернулся.
   — Тихо, тихо, — успокоил его Лин. — Это всё Пятый виноват. Разбудил, да? Орал, гад, плевать ему на окружающих… Хорошо, что повозка закрытая... Хоть бы пять минут помолчал, шут горховый!.. тихо… всё хорошо… как тебя там, Таори, да?..
   — И так он всегда, — пожаловался Пятый в пространство. — Должен же кто-то быть во всем виноват.
   Повозка неспешно ехала по предместью. Справа и слева стояли ухоженные сады, от главной дороги отходили дорожки поуже — к домам, которых отсюда и не видать было, земельные наделы в этих краях резались большие. Через полчаса сады кончились, теперь вдоль дороги тянулся низкий светлый лес. Пятый, обрадовавшись, что друг поглощен возней с эльфом, смотрел в окно. Вроде всё хорошо, но… точно такое же «но», как в городе. Еле заметный диссонанс — во всём. Словно смотришь на великолепную картину, и вдруг понимаешь: если отвлечься от техники исполнения, становится видно безумие художника.

 
«Красавица сидит на стуле у окна.
Шесть пальцев на руке,
и незаметный третий глаз,
четыре уха,
а рядом, в вазе на стене,
висит косая роза вверх ногами,
и напоследок, там, в окне,
седое море борется с горами…
Печальный и банальный бред».
 

   Почему эти деревья, которые отродясь никто не подравнивал, не соприкасаются ветками? И ведь стоят как попало, это не посаженный лес. Или колючий кустарник. Тоже штука забавная. Когда они подъехали, колючки стали медленно поворачиваться в их сторону. Потому, что с ними в повозке эльф?..
   — Подъезжаем, господа, — возчик деликатно постучал в крышу. — Вас до дома, или тут выйдете?
   — Давай до дома, — велел Лин. — Думаю, нас там ждут.
   Аллея, ведущая к флигелю, оказалась не такой уж длинной. Повозка остановилась напротив крыльца, Лин вытащил на руках эльфа, Пятый бросил возчику монету, которую тот ловко поймал на лету.
   — Зря вы, господа, этого купили, — покачал головой возчик. — Только деньги перевели.
   — Езжай, не твое дело, — бросил Лин.
   Он аккуратно посадил эльфа у лестницы, ведущей к дверям.
   — Ну и что теперь? — спросил Пятый, когда повозка скрылась с глаз. — Кто из нас туда пойдет?
   — Как — кто? — удивился Лин. — Ты, конечно. Ты это начал, ты и продолжай.
   Пятый обреченно вздохнул, поднялся по выщербленным старым ступенькам и постучал.

***

   Дверь им открыл сам хозяин. Наверное, все остальные уже спали. В темноте коридора лицо его казалось светлым пятном.
   — Что такое? — спросил он. — Кто вы?
   — Доброго вечера, господин Ам, — устало сказал Пятый. — Рыжий, давай его сюда!
   — Лучше подойди и помоги, — огрызнулся Лин, — раскомандовался!..
   Рауль вышел из флигеля на крыльцо, вгляделся. На лице отразилось нечто странное... он дернулся было в сторону Лина с эльфом, но тут же остановился.
   — Кто вы такие? Что вам здесь нужно?
   — Что нужно — расскажем потом! Ты чего — слепой? — язвительно сказал Пятый. — Не видишь — парню плохо! Тебе надо всё рассказать прямо вот тут, на лестнице?
   Пару секунд Рауль боролся с собой, потом, видимо, плюнул.
   — Берите его, и давайте за мной.
   Он придержал дверь, помогая Лину пройти во флигель, и свернул в одну из ближайших комнат. Там обнаружилась кровать, судя по всему — хозяйская. Деревянная, основательная, с массивным изголовьем. По всему видно, на ней пока что не спали, но собирались. Кровать была застелена бежевым атласом. В комнате не горели лампы, темноту рассеивал только вечерний свет из окна.