Бэлоу Мэри. Немного женатый

   – Мне он не нравится. – Ева была готова откусить себе язык за эти слова, сказанные сестре Бьюкасла.
   Но Фрея только рассмеялась.
   – Он не всегда был таким. Они оба изменились. Но Эйдан остался добр ко всем нам. Когда мне еще не разрешали и носа высунуть за дверь без дуэньи, Эйдан всегда охотно соглашался сопровождать меня, хотя у него были свои дела. Он всегда брал на рыбалку или охоту Аллина или Ральфа. Он даже временами сидел в детской с Морган.
   Слезы, которые Ева так и не выплакала ночью, подступили к ее горлу, и ее сердце сжалось. Ей было больно. Гораздо спокойнее считать своего мужа холодным и угрюмым.
   – А почему они все время ссорились? – спросила она.
   – Кто знает? – сказала Фрея. – А почему бы вам не спросить об этом Эйдана? Вы же его жена. Разве вы с ним никогда не разговариваете?
   Как с облегчением поняла Ева, Фрея и не ожидала ответа. Она пришпорила лошадь, и Ева последовала ее примеру, Они мчались по дорожке, предназначенной только для верховых. Пешие прогуливались по обе стороны ограды.
   – Кто быстрее доскачет до конца? – предложила Фрея и, пригнувшись к шее лошади, помчалась вперед.
   Ева погналась за ней. Когда они доскакали до конца Дорожки, обе весело смеялись. Их лошади шли почти голова в голову.
   – Я выиграла! – заявила Фрея.
   – Только на волосок, – возразила Ева, – и только потому, что тронулись первой.
   – Так-так-так, – произнес мужской голой. – В нашей семье оказалось двое сорванцов, нет, трое: в будущем году к ним присоединится Морган.
   Это был Аллин. Он, должно быть, только что въехал в парк. Его сопровождал Эйдан. Для Евы наступила трудная минута. Она не видела мужа с тех пор, как он прошлой ночью ушел в свою комнату. Она не знала, считать это ссорой или нет и захочет ли он разговаривать с ней. Эйдан удивленно смотрел на нее.
   – Я и не знал, что ты ездишь верхом, – сказал он.
   – Ты меня никогда об этом не спрашивал. – Ева гордо подняла голову. Ей уже было не до смеха.
   – Ох, – сказал Аллин, – чувствую, сейчас начнется выяснение отношений. Фри, поскачем наперегонки обратно? Или ты устала после такой трудной победы?
   Фрея насмешливо фыркнула в ответ и тронула коня. Аллин пустился за ней в погоню.
   На Эйдане был старый мундир. Казалось, в нем ему было удобнее, и сидел он на том же мощном жеребце, на котором он приезжал в Лондон на свадьбу. Он выглядел мрачнее обычного.
   – Ты могла бы сказать о своем желании покататься верхом в любое время, когда я просыпался в твоей постели и говорил, что еду кататься с братом и сестрой.
   – В первые дни у меня не было подходящего платья.
   – Это можно было исправить. Одно слово мисс Беннинг, и она прислала бы амазонку через несколько часов.
   – Значит, твое слово имеет такой же вес, как и слово герцога или твоей тетушки?
   – Разумеется, – с некоторым удивлением ответил Эйдан.
   Некоторое время они молча шли по дорожке вдоль Роттен-роу, ведя лошадей под уздцы. Они здоровались с другими всадниками и гуляющими, некоторых Ева помнила со вчерашнего вечера.
   – Фрея рассказывала мне о том, что произошло три года назад и прошлым летом, – сказала Ева.
   – О Ките? – Он кивнул проезжавшему мимо всаднику. – Если верить Рэннальфу, она очень страдала, но и на дыбе не призналась бы в этом.
   – Она его так любила?
   – Одна из отличительных черт Бедвинов в том, что они редко влюбляются, но уж если так случилось, их чувства очень глубоки. Ты бы никогда не догадалась об этом, правда? Конечно, никто из нашего поколения не испытал любви, кроме Фреи, поэтому мы не можем быть в этом уверены. Подозреваю, она долго страдала. Возможно, мучается до сих пор.
   «Никто из нас… кроме Фреи, не испытал любви». Странно, но эти слова задели Еву. Они, безусловно, опровергали все, чему верила Фрея. Но Фрея сказала почти то же о любви и своей семье. Как жаль, что она потеряла любимого человека, а Эйдан из чувства долга женился без любви. Радостное возбуждение вчерашнего дня отошло в далекое туманное прошлое.
   – С завтрашнего дня ты будешь ездить с нами каждое утро, – коротко заключил Эйдан. – Я прикажу горничной будить тебя пораньше.
   Почему бы ему не будить ее самому? Или он не собирается вернуться в ее постель?
   – Спасибо, – ответила Ева.
   – И если ты желаешь заниматься чем-то еще или захочешь куда-нибудь поехать, скажи мне, и я найду тебе сопровождающего.
   Вежливое холодное предложение. Муж, преисполненный сознания своего долга.
   – Спасибо, – повторила она, – но я думаю, что смогу найти развлечения и без вашей помощи, полковник. Ваша тетя уже получила несколько приглашений на мое имя и будет сопровождать меня. Мне не придется вас беспокоить.
   – Черт бы побрал тебя, Ева, – тихо и раздраженно сказал Эйдан после нескольких минут тяжелого напряженного молчания. – Черт бы тебя побрал!
   Она вздрогнула от изумления. За что он на нее сердится? И почему в таких неприличных выражениях? Ева отвернулась и подошла к ограде, чтобы обменяться любезностями с молодой леди и ее матерью, которые накануне стояли перед ней в очереди на представление королеве в Сент-Джеймсском дворце.

Глава 17

   На следующей неделе Эйдан иногда проводил время в обществе жены. Каждое утро они верхом ездили в парк. Побывали на двух балах, на домашнем концерте и один раз в театре, где сидели в ложе герцога. Но даже в этих случаях они обычно старались не оставаться наедине. Чаще всего Эйдан проводил время с Аллином или со знакомыми военными, многие из которых приехали в Лондон на торжества. Утром он посещал клуб или конюшни Таттерсолла, днем – боксерскую школу Джексона или бега, а вечера после обеда в Бедвин-Хаусе опять проводил в клубе. Ночью он спал один в своей комнате.
   Насколько было известно Эйдану, Ева больше не встречалась с Дснсоном. Если она не выезжала с Эйданом, то оставалась дома или ездила с визитами с маркизой Рочестер, или с Фреей, или с ними обеими, хотя она не нуждалась в стражах. Ева сказала Эйдану, что останется верна их браку, и он ей верил. Но его мучила мысль, что она, возможно, мечтает хотя бы об одной короткой встрече со своим любовником. И он еще больше ненавидел себя за ревность, от которой не мог избавиться.
   Эйдан считал дни, остававшиеся до приезда в Лондон глав держав-победительниц и торжественного обеда в Карл-тон-Хаусе. После этого будут другие празднества, но Ева уже сможет решить, когда ей вернуться домой. Он не сомневался, что она уедет при первой же возможности и страстно надеялся на это. Эйдан хотел, чтобы она уехала, покинула Бедвин-Хаус, исчезла из его жизни. И в то же время он думал об этом со страхом.
   Как он ненавидел всю эту чувствительную чепуху!
   Наконец ожидаемый день наступил. Они сидели за завтраком всей семьей, присутствовал даже Вулф, который в этот день не поехал в палату лордов.
   – Вы когда-нибудь видели на улицах такое столпотворение? – спросила, ни к кому не обращаясь, Фрея. – Мы едва добрались до парка, а возвращаться было куда хуже. Ты уже выходил из дома, Вулф?
   – Нет еще, – ответил тот. – И вполне возможно, что не выйду. Мне бы не хотелось, чтобы меня искалечили в уличной толчее. Но на этот раз известие о том, что почетные гости ступили на британскую землю, конечно, не пустой слух. Герцог Кларенс доставил их на «Непобедимом». Их ожидают в Лондоне сегодня.
   – В Лондоне все в это верят, – сказал Аллин. – И каждый, любая собака хотят посмотреть на их приезд. Думаю, после этого начнется настоящее безумие.
   – Но мы приехали ради этого торжества, – со вздохом напомнила Фрея. – С соизволение Вулфа, разумеется. Полагаю, что празднование окончательной победы над Наполеоном Бонапартом – великое историческое событие.
   – Вам известно, ваша светлость, – немного подалась вперед Ева, – кто именно приезжает сегодня?
   – Русский царь, прусский король, князь Меттерних из Австрии, фельдмаршал Блюхер и многие другие, – ответил Вулф.
   – А герцог Веллингтон? – спросила она.
   – Нет, Веллингтон не приедет.
   – Очень жаль. Но интересно было бы посмотреть на приезд других знаменитостей. Я не осуждаю толпу, что собралась на улицах.
   Щеки его жены, как заметил Эйдан, разгорелись, глаза заблестели. Ева выглядела удивительно хорошенькой, но она в его глазах уже давно была именно такой.
   – Вы увидите их всех завтра вечером, мадам, – напомнил Бьюкасл, – ив более приятной атмосфере Карл-топ-Хауса. Вы также увидите принца Уэльского и королеву.
   – Вот будет чудесно, – согласилась Ева. – Но сегодня настроение особенно приподнятое. Его разделяют все, и знать, и простолюдины. Радость объединила самых разных людей, разные народы. Вы не почувствовали это сегодня утром, Фрея? А вы, Аллин?
   Аллин усмехнулся:
   – Мне кажется, вам не терпится выйти на улицу, Ева. Там вам намяли бы бока, а ваши барабанные перепонки могли бы лопнуть от шума. Ваш носик оскорбил бы запах немытого тела.
   – О да, – сказала Ева, – мне и вправду не терпится. А разве другим не хочется?
   – Осмелюсь заметить, – откинувшись на спинку стула и играя лорнетом, сказал Бьюкасл, – что и среди людей нашего круга находятся такие, кого привлекает возможность оказаться в гуще толпы, леди Эйдан, но есть что-то вульгарное в желании принять участие в этой массовой истерии.
   – Истерии? – повторила нахмурившаяся Ева. – Нет, разумеется, нет, ваша светлость. Я бы назвала это эйфорией. Эйдан положил салфетку на стол.
   – Если ты хочешь посмотреть, Ева, – сказал он, – я пойду с тобой.
   – Ты согласен? – В последнее время она редко смотрела на мужа, а если это случалось, то он замечал настороженность в ее глазах. Но сейчас в ее взгляде он увидел радость и нетерпение ребенка, которому пообещали желанную игрушку. – Тебя это не очень утомит, Эйдан?
   Перспектива смешаться с ликующей толпой на улицах Лондона вызывала у полковника отвращение. Но Ева хотела пойти, а со времени бала в ее честь она ничего от него не требовала.
   – Мы поедем к Лондонскому мосту, – сказал он, – и оттуда увидим, как гости будут ехать из Дувра.
   – Если сумеете туда добраться, – заметил Аллин.
   – Доберемся, – заверил Эйдан, и его брат рассмеялся.
   – Благодарю тебя, – сказала Ева, вставая. – С вашего позволения пойду переоденусь. Фрея, не хотите пойти с нами? А вы, Аллин?
   Эйдан ожидал от сестры презрительной насмешки. Но она лишь пожала плечами с таким видом, словно лроисходящее забавляло ее.
   – Вы все время восхищаете меня, Ева, – сказала Фрея. – Вы устояли перед Вулфом и тетей Рочестер и всех очаровали, и вы по-прежнему упорно сопротивляетесь всем попыткам превратить вас в величественную будущую герцогиню, от которой так и веет скукой.
   – Я многому научилась у вашей тети, – серьезно сказала Ева. – За что я очень ей благодарна.
   Бьюкасл снова поднял брови.
   – Хорошо, дети, вам лучше поспешить, если не хотите пропустить это зрелище.
   Никакого зрелища они не увидели, кроме того безумия, которое творилось в городе. Их открытой коляске удалось кое-как подъехать к Лондонскому мосту, вероятно, благодаря мундиру Эйдана – в толпе оказалось достаточно людей, желавших его поприветствовать, похлопать по плечу или, если удастся, пожать руку. Они-то и расчистили дорогу для их коляски. По обеим сторонам дороги, ведущей к Сент-Джеймсскому дворцу, стояли экипажи и толпы людей. Все были в приподнятом праздничном настроении. Изо всех окон свешивались любопытные головы. Уличные торговцы мгновенно распродавали разную снедь и мелочные товары. Тут же, как подозревал Эйдан, промышляли карманники. Много раз при виде лошади или экипажа, появлявшихся с юга, возбуждение людей возрастало. Но каждый раз ожидание оказывалось тщетным.
   – Я думаю, – спустя некоторое время заговорил Эйдан, – нас так перекормили слухами, что отличить правду от лжи невозможно. Может быть, все знаменитости, которых мы ожидаем каждую минуту, спокойно сидят в собственных дворцах в своих странах.
   Но если это так, то были одурачены даже королевские особы. Форейторы принца-регента в красных с золотом ливреях поджидали у моста, готовые сопровождать прибывавшие экипажи гостей. Толпа безжалостно издевалась над ними, поскольку некоторые намеревались выпрячь лошадей и торжественно, на себе доставить кареты ко дворцу.
   – Можно, мы еще немного подождем? – Ева тронула за рукав Эйдана и умоляюще взглянула на него.
   Как он мог устоять перед ее взглядом и просьбой? Полковник каждую минуту надеялся, что их отношения наладятся до того, как они расстанутся навсегда. Он не хотел, чтобы Ева вспоминала о нем с неприязнью. И сам не хотел вспоминать о ней с сожалением.
   – Разве что совсем немного, – согласился он, в ответ на ее улыбку накрывая ладонью ее руку. И встретился взглядом с сидевшей напротив Фреей. Он редко видел у сестры такой взгляд: оценивающий, задумчивый, почти печальный.
   У Фреи был легион поклонников и несколько завидных женихов. Она со всеми вела себя по-дружески, не оказывая никому предпочтения, и таким образом убивала всякую надежду поухаживать за ней. Эйдан думал о том, какую рану носит она в своем сердце и не вздыхает ли она по-прежнему по Киту Батлеру. Узнать это было невозможно. Фрея вела себя подобно непробиваемой крепости, когда речь заходила о ней самой.
   Не прошло и минуты, как новый слух разнесся по улице, на этот раз с другого конца. «Царь уже прибыл! – кричали в толпе. – Он остановился в отеле „Палтни“ со своей сестрой, великой княгиней Катериной. Он приехал другой дорогой».
   – Очевидно, чтобы избежать столпотворения; царь – умный человек, – заметил Аллин, когда большая толпа устремилась к гостинице.
   – Если только слух верен, – сказала Фрея. – Мне это надоело. Поедемте куда-нибудь, где тихо и прилично. Как насчет Королевской академии искусств? Вы любите смотреть картины, Ева?
   Эйдан посмотрел на жену:
   – А чего хочешь ты?
   – Я думаю, мы можем просидеть здесь весь день, а потом окажется, что все гости поедут другим путем.
   – Боюсь, это вполне возможно, – согласился Эйдан. – Ты очень разочарована?
   – По правде говоря, нет. – Ева улыбнулась. – Я все равно стала частью истории. Я пережила этот день. Конечно, все запомнят его. Возможно, даже эту суматоху.
   – А завтра вечером ты всех увидишь.
   – Да. – Она снова дотронулась до его рукава. – Спасибо, что привез меня сюда, Эйдан. Я знаю, это было ужасно утомительно для тебя. – Ева повернулась к Фрсе. – Хорошо бы посетить академию. Это далеко?
   – Нет, – сказала Фрея. – Совсем недалеко. Эйдана не раздражало скучное ожидание. Оно как-то примирило его с Евой.
   Они пробыли час в Сомерсет-Хаусе, рассматривая выставленные там полотна. Ева не скрывала своего восхищения, и Фрея, у которой обычно не хватало терпения долго оставаться на одном месте, особенно если это касалось искусства, не отходила от Евы, разглядывая вместе с ней картины. Аллин, будучи в некоторой степени знатоком живописи, указывал Еве на интересные подробности.
   Обойдя зал, Эйдан остановился немного в стороне и наблюдал за женой и своими родственниками. Ева завоевала их расположение единственно верным способом – она не искала его. Хотя она внимательно выслушивала указания тети Рочестер относительно того, что ей необходимо знать, она не пыталась снискать расположение кого-либо. «Вот она я! – казалось, говорил ее вид. – Хотите – принимайте меня такой, какая я есть, а не хотите – ваше дело». Ева – настоящая леди, думал Эйдан, несмотря на ее происхождение. Как тяжело ему будет больше не видеть ее после…
   Его мысли прервало появление перед ним знакомого лица и звук знакомого голоса. Лицо было круглым, румяным и морщинистым, его венчали седеющие волосы. Голос был трубным и грубоватым.
   – Бедвин, неужели это вы? Все еще в отпуске? И поддались этому безумию? Мы сбежали сюда, хотя восхищение живописью – занятие не для меня. – Мужчина весело расхохотался.
   Менее всего Эйдан ожидал или хотел увидеть сейчас этого человека.
   – Генерал Нэпп! – удивился он.
   – Леди Нэпп и Луиза захотели сюда прийти, – генерал снова от души расхохотался, – и что я мог поделать? Численное превосходство за ними. А вы здесь какими судьбами?
   Прежде чем Эйдан заговорил, по обе стороны генерала возникли, радостно улыбаясь, две дамы.
   – Полковник Бедвин, – сказала леди Нэпп, – какой приятный сюрприз!
   – Мадам! – Эйдан поклонился дамам. – Мисс Нэпп!
   Луиза Нэпп была темноволосой, крепко скроенной молодой леди, на вид сильной, выносливой и рассудительной. На нее было приятно смотреть, хотя и нельзя было назвать хорошенькой. Она бы была идеальной подругой для офицера. Луиза с детства привыкла к тяготам походной жизни, поэтому она не была кисейной барышней.
   – Я так надеялась встретить вас здесь, полковник Бедвин, – сказала она, приседая.
   – Они вытащили меня на лето в Англию, – сообщил генерал и снова расхохотался. – Две па одного. Нечестно, а, Бедвин? А сейчас таскают меня повсюду, забивая мне голову культурой. Так запросто можно заработать мигрень. А что вы здесь делаете?
   – Он рассматривает здесь картины, Ричард, – ответила леди Нэпп, – и это заслуживает всяческой похвалы.
   Мы вовремя встретили вас, полковник Бедвин. Мы приехали всего два дня назад и сегодня вечером устраиваем небольшой обед. Но какой ужас – нам не хватает одного джентльмена. Вы нас не выручите?
   – Пожалуйста, полковник, – добавила мисс Нэпп.
   В это мгновение Эйдан встретился взглядом с Евой. Она направилась к нему, и он с упавшим сердцем понял, что ему не избежать неотвратимого.
   – Боюсь, я не смогу принять ваше любезное приглашение, мадам, – сказал он, когда Ева подошла и вопросительно посмотрела на них. – Генерал, леди Нэпп и мисс Нэпп, имею честь представить вам мою жену.
   Ева улыбнулась, присела, лица троицы потрясенных Нэппов выражали изумление.
   – Вашу жену, полковник? – переспросила леди Нэпп.
   – Это чертовски… – начал генерал, закашлявшись, и с трудом пришел в себя. – Чертовски неожиданно. Вы и словом не обмолвились о своей помолвке там, в Испании, Бедвин.
   – Я познакомился с Евой и женился на ней после возвращения в Англию, – объяснил Эйдан, взяв за руку жену и страстно желая, чтобы земля разверзлась у него под ногами и поглотила его.
   – Что же, леди Эйдан, – сказала леди Нэпп, – желаю вам всего хорошего. Надеюсь, вы готовы к трудностям походной жизни?
   – Я не собираюсь следовать за мужем, мадам, – ответила Ева. – В его отсутствие я останусь дома.
   – Прошу меня извинить. Одна моя знакомая только что вошла в соседний зал, мне необходимо поговорить с ней, – произнесла мисс Нэпп.
   – Луиза, я с тобой, поспешила за ней леди Нэпп.
   – Офицеру нужна жена, которая в походе будет рядом с ним, назидательно сказал генерал, наклонившись к Эйдану. – Но если он женится на даме, которая предпочтет оставаться дома, то уверяю, все станут ему завидовать. До свидания, Бедвин и леди Эйдан. – И он отправился вслед за женой и дочерью.
   Ева смотрела на Эйдана, а он на нее.
   – Что все это значит? – спросила она.
   – О чем ты?
   – Их так сильно расстроило мое появление. А они даже не знали, кто я. Это был не снобизм. В чем дело, Эйдан?
   – Как объяснил генерал, они считают, что офицеры должны жениться на дамах, готовых повсюду следовать за ними.
   – Может быть, – тихо сказала Ева, – на дамах, уже знакомых с армейской жизнью и знающих, чего ожидать?
   – Может быть, – согласился Эйдан.
   Лицо Евы окаменело, и она еще тише спросила:
   – Ты был с ней помолвлен?
   – Нет, конечно же, нет.
   – Однако они этого ожидали. Возможно, это подразумевалось? Похоже, если отбросить подробности, на то, что было у меня с Джоном, виконтом Денсоном.
   – Ничего никогда не подразумевалось, – настаивал Эйдан. Ева продолжала смотреть на него. – Между нами ничего не было сказано, Ева. И с генералом мы об этом не говорили. Может, это просто было э… э…
   – Надежда, – подсказала она.
   – Возможно.
   – И ты осмелился обвинить меня во лжи за то, что я не рассказала тебе о виконте Денсоне?
   – Я не спал с мисс Нэпп.
   Ева сжалась, словно он ее ударил. Он не хотел этого. Он просто хотел сказать, что ее тайна была значительнее его тайны, ибо она любила этого человека и отдалась ему.
   – Ева… – произнес Эйдан, но она резко повернулась и поспешно подошла к Фрее и Аллину, занятым разговором со случайно встреченным знакомым.
   Господи, подумал Эйдан, неужели между нами никогда не будет мира?
   Но какое это имеет значение, если через несколько дней им предстоит расстаться навсегда?
   Нет, имеет, невольно подумал он. Имеет.

* * *

   Завтра, на следующий день, решила Ева, она объявит о своем намерении вернуться домой. Она приняла это решение после того, как в Королевской академии искусств с ужасом поняла, что, когда Эйдан убеждал ее выйти за него замуж, он уже был связан с другой женщиной, и так тесно, что вся ее семья с минуты на минуту ждала его предложения. И эта женщина была дочерью генерала и вместе с матерью «шла за барабаном». Вполне подходящий брак для них обоих.
   Ева тосковала по дому. Она так скучала по каждому из близких ей людей, что у нее кололо сердце. Ей хотелось обнять своих детей. Она скучала и по самому Рингвуду. Ее тревожили мысли о предстоящем торжественном обеде. Четыре дня назад она расстроилась, обнаружив, что не беременна, и в то же время обрадовалась, что хотя бы это не осложнит ее жизнь. Она устала от бесконечных светских развлечений, которые при иных обстоятельствах могли бы доставить ей удовольствие. Она устала уклоняться от встреч с Джоном, который упорно искал встречи с ней наедине.
   Но более всего ее угнетало невольное сознание того, что она влюблена в Эйдана. И ей еще сильнее хотелось вернуться домой и раз и навсегда покончить с мучительным ожиданием неизбежной разлуки. Она мечтала вернуться к прежней жизни, со временем забыть Эйдана, зализать в уединении свои раны и отдать всю свою любовь детям.
   Завтра, после обеда в Карлтон-Хаусе, все уже останется в прошлом. Она скажет Эйдану и герцогу, что уезжает. Она уедет в почтовом дилижансе. Герцог, конечно, будет возражать или, вернее, пытаться ей приказывать, но она останется непреклонной. Она безмерно устала.
   Кроме того, Эйдану, должно быть, так же сильно хочется от нее избавиться, как ей уехать домой.
   – Я уезжаю, Бьюкасл, – сказала тетя Рочестер, вставая. – Непростительно опаздывать на обед в Карлтон-Хаусе.
   Все пили чай в гостиной Бедвин-Хауса. Тетя Рочестер заехала к ним после короткой поездки по магазинам с Евой и Фреей, где они покупали разные мелочи для предстоящего вечера, а Ева приобрела по книге каждому из детей. Весь день только и говорили об обеде. Действительно, все знаменитые особы прибыли накануне. Если бы они подождали у моста, а не поехали в Сомерсет-Хаус, то увидели бы, как толпа окружила фельдмаршала Блюхера, выпрягла его лошадей и повезла его в Карлтон-Хаус, где его внесли внутрь на руках.
   – Никто из нас не опоздает, – заявил герцог Бьюкасл, вставая вместе с другими джентльменами. – Фрея и леди Эйдан, может быть, желают выйти с вами, тетя, и отдохнуть в своих комнатах.
   Как обычно, Фрея в ответ презрительно фыркнула, но Ева была благодарна герцогу.
   – Я так и сделаю, – сказала она. Ее все еще подташнивало, но она полагала, что от нервного напряжения. Через несколько часов она войдет в Карлтон-Хаус, увидит королеву, принца-регента и половину правителей и выдающихся людей Европы. И она будет с ними обедать. Как она совладает с собой, сумеет ли унять дрожь?
   – О, Ева, – окликнул ее Аллин, когда Эйдан уже открыл перед ней и леди Рочестер дверь. – Я только что вспомнил, что таскаю в кармане адресованное вам письмо. Я взял его у Флеминга еще утром, думая, что увижу вас, но вы уже уехали. Вот, возьмите.
   – Спасибо. – Ева улыбнулась Аллину и взяла письмо. – А я уж было подумала, что сегодня нет писем, – Она увидела знакомый почерк Тельмы.
   В своих апартаментах Ева сразу же сбросила туфли и вытащила из волос шпильки, тряхнула головой и вздохнула. Она действительно собиралась поспать перед тем, как начать одеваться к вечеру. Неожиданно ей захотелось взмахнуть волшебной палочкой, чтобы все поскорее закончилось, Но какой великолепный рассказ привезет она домой. Неужели принц-регент такой толстый, как судачат? Неужели с королевой скучно разговаривать, как утверждает Фрея? Говорят ли иностранные знаменитости по-английски?
   Перед тем как уйти в спальню, Ева опустилась на диван, чтобы прочитать письмо. Сломав печать, она была разочарована тем, что оно короче, чем обычно. Ничего. Через несколько дней она будет дома. Ева начала читать.
   Через минуту она вскочила и с ужасом уставилась на письмо, словно надеялась, что не правильно поняла написанное. Но, охваченная паникой, она все же знала, что все в письме правда. Она повернулась и, спотыкаясь, бросилась к двери. С трудом повернув ручку, она выбежала в коридор, спустилась по лестнице и устремилась в гостиную, не понимая, что делает или какой у нее вид. Не дожидаясь, пока лакей откроет дверь, она распахнула ее и вбежала в гостиную.
   Спасение было всего в нескольких шагах от нее и даже поднялось ей навстречу. Только бросившись к Эйдану, она поняла, что спасения нет. Никто не сможет ей помочь.
   – Эйдан! – воскликнула она. – Я должна ехать. Я должна ехать!
   Твердые, будто железные, руки крепко обхватили ее, и га мгновение она почувствовала себя в безопасности. Но лишь на мгновение. Ею снова овладел ужас.