Надя держалась стоически. Какое это все имеет отношение к Сергею? Куда он клонит? Чего он хочет добиться? Может, ему надо знать систему индексации, позволяющую банку получать квоты от дополнительных каналов экспорта? В курсе ли он, что происходит? Ей стало даже тяжело дышать. Кажется, она теряет контроль над ситуацией.
- Господин следователь, вы знаете, что через филиалы Урабанка проходят сделки по металлу и нефти. Они продают нефть и металл ежедневно, и за границу тоже...
- Имеет ли банк квоты по экспорту? Думаю, очень выгодные.
- Да, я думаю... - Надя слегка растерялась. - Но я не специалист в этом вопросе.
Следователь снова уставился на Надю и почти заорал:
- Надежда Александровна, не водите меня за нос. Я знаю, что вы много знаете... Эти квоты... А, черт!
Телефонный звонок прервал его речь.
- Слушаю... да, да, понятно... давай...
Выражение его лица мгновенно переменилось. Он спокойно положил трубку и приблизился к сидящему в глубине комнаты мужчине в черном костюме с неподвижным лицом. Они тихо пошептались в течение минуты. Наверное. Но эта минута показалась Наде вечностью.
- Надежда Александровна, мы не хотим больше испытывать ваше терпение сегодня. Спасибо за ваши ответы. Вы свободны.
Она посмотрела на них, как бы не веря услышанному. Потом встала и перед выходом из комнаты получила ещё одно напутствие:
- Возвращайтесь домой. Подайте заявление о краже в вашей квартире в свое отделение милиции. Если вы вспомните ещё о каком-нибудь важном событии в вашем учреждении, непременно нам расскажите. Но только нам, и никому больше. Согласны? У вас есть мой телефон?
Надя за что-то его поблагодарила. За что? И, нетвердо ступая, вышла, закрыв за собой дверь. Еще чуть-чуть - и её спросили бы о взломе электронной почты Сергея, о советнике премьер-министра и обо всем остальном... Это ясно, что на Колотова им было уже плевать. Все, что им было нужно, это лишь проверить, заглядывала ли она в файлы Сергея. Она думала также о том, что это был за телефонный звонок? Кто-то явно её спас. Кто? Петр или Олег? Надя с ужасом вспомнила о своем спрятанном на даче ноутбуке.
16
Едва выйдя из милиции, Надя вынула свой мобильник и дрожащей рукой набрала телефон матери. Уехала ли она, как они договаривались? Телефон не отвечал. Она купила зачем-то пачку сигарет и решила, что сейчас же поедет на дачу... Остановив машину, она назвала адрес.
- Сколько? - спросил шофер.
- Четыреста ре.
Он сам открыл ей дверь. Надя решила сесть на заднее сиденье. Раскрыв пачку и вынув сигарету, Надя попыталась закурить, но закашлялась и тут же выбросила сигарету в окно. В машине запахло табаком. Шофер тоже попросил у неё закурить. Набрав ещё раз номер дачного телефона, она снова услышала длинные гудки. К телефону никто не подходил. Может, все-таки мама уехала. Если люди, которые перевернули вверх дном её квартиру, имеют прямую связь с тем человеком, который топтался у лесной калитки, то всего можно ожидать. Может, такой же бардак ей устроили и на даче? Машина, казалось, двигалась в полной темноте. Желтый свет фар высвечивал лишь очень небольшое расстояние впереди. Надя все думала, как это шофер ещё угадывает дорогу. Такая тьма.
- Вы не могли бы ехать побыстрее?
Шофер высадил Надю на краю поселка, где она всегда вынужденно выходила. Дальше предстояло идти одной. Но если мамы нет, то, может, мне здесь и не стоит оставаться на ночь.
- Вы не могли бы меня подождать? Я заплачу.
- Извините, у меня больная жена. Я должен торопиться.
Делать было нечего. Надя пошла вперед, увязая в снегу. Хорошо, что она успела надеть теплые сапоги. Вот их ворота. Она ждала, что раздастся знакомый радостный лай Путча. Но все было тихо. Войдя на участок, Надя подбежала к собачьей будке. Путч лежал в неестественной позе на снегу с перерезанным горлом. Было холодно, очень холодно. Надя все поняла и дрожащими руками стала искать ключи от дома. Это было напрасно, дверь в дом была распахнута. Оставалось только войти.
- Мама, мамочка, - позвала она сдавленным голосом. Никто не ответил. Она вошла в дом и при свете, проникающем через открытую дверь, увидела лежащее на полу тело. Рядом подсыхала небольшая лужица крови. Не помня себя, Надя, обойдя труп, взглянула в лицо убитой: это была Валентина, соседка по даче. Убийца явно принял её за Надину мать. Разбираться, видимо, ему было некогда. Спрятанного подальше, под диван, ноутбука, конечно, не было.
Охваченная паническим страхом, Надя сняла перчатки и вывалила содержимое своей сумки прямо на пол. Найдя среди бумаг, флаконов духов и косметики свой мобильник, она лихорадочно продолжала перебирать сваленные в кучу вещи, то и дело поглядывая на окна и на дверь, как будто каждую минуту боясь быть застигнутой убийцей. В приступе бешенства от невыносимого напряжения она стала швырять в стены валявшиеся на полу предметы. В отчаянье Надя закричала хриплым голосом:
- Где же она? Господи, помоги мне её найти!
Наконец она наткнулась на визитку Олега, которую он вручил ей вчера. Поднеся её к лампочке, она с чувством облегчения увидела номер его мобильного. Дрожащей рукой Надя стала нажимать кнопки телефона. Ее замерзшие тонкие пальцы с трудом ей подчинялись.
- Черт, - повторяла она, трижды набирая его номер. Гудка не было. Вся в слезах она посмотрела на экран телефона, заряд батарейки кончился. Закрученная последними событиями, она забыла перезарядить мобильный. Почти не владея собой, она оглядывала комнату в поисках обычного аппарата. Нашла, но, сняв трубку, она тотчас её опустила, провод был сорван. Кружилась голова. Она подошла к входной двери и попыталась дышать глубоко, как её учили на курсах йоги. Кровь постепенно приливала к лицу. Страх не исчез, но, казалось, она его контролировала и вновь стала хозяйкой своих эмоций. Все это сделали, без сомнения, те, кто хозяйничал в её квартире. Только они могли явиться сюда, убить Путча и соседку. Холодное, продуманное насилие и в том, и в другом случае. Что делать? Ну, прежде всего найти спрятанную дискету, потом рассказать обо всем Олегу. Несмотря на его сдержанность в день их встречи, он единственный, кто мог бы ей помочь и вырвать её из этой ловушки, в которую она так прочно попала. Если они, не колеблясь, оставляют трупы на своем пути, она должна быть в их списке следующей.
Надя подошла к входной двери и плотно её закрыла. Старая задвижка, которую она сорвала, больше не действовала. Жалкими усилиями она попыталась подтащить к двери разваливающийся комод, потом отправилась в глубь комнаты. Она встала на колени возле камина, приподняла одну половицу и вытащила спрятанную под ней дискету, засунула её в карман шубы, потом со страхом перешагнула через мертвое тело, не осмеливаясь даже взглянуть и понять, как была убита бедная Валентина. Нужно уходить. Она сдвинула комод и приоткрыла дверь. Снаружи ветер сильно бил в ставни, и это контрастировало с болезненной тишиной внутри дачи. Сквозь мглу пробивался желтый свет огней приближавшейся машины. Через несколько секунд она остановилась. Надя почувствовала, как ужас снова заполнил её тело. Она быстро закрыла дверь и бросилась к камину. На ощупь в темноте она нашла небольшую кочергу, схватила её твердой рукой и повернулась к двери. Она ощутила в себе такую силу, какой у неё никогда прежде не было. Она хотела жить и не желала дать себя убить как собаку. Отступя полметра, она бросила взгляд за двойное покрытое грязью окно. Метель не утихала. Сквозь морок падающего снега она различила силуэт приближавшегося мужчины. Контуры его фигуры становились все отчетливей. Он остановился в нескольких метрах от дачи и стоял неподвижно, как будто решая, как действовать, когда жертва на расстоянии вытянутой руки. Наде показалось, что она узнала короткоствольный автомат. Такие были у охранников Урабанка. Мужчина двинулся очень медленно, как бы колеблясь. Наде померещились какие-то крики. Она затаила дыхание, сжимая кочергу двумя руками. Слезы лились у неё из глаз. Дверь открылась. Снежное облако с шумом ворвалось в жилище. Она почувствовала чье-то присутствие на пороге и приготовилась уже нанести удар, когда услышала:
- Надя... Надя-а!
17
Надя слышит голос в конце коридора. Она узнает его теплый тембр и все его модуляции. Ей казалось или так и было на самом деле, что у его голоса неповторимые обертоны?
Где-то в глубине коридора, в мужской раздевалке, она слышит, как Олег спорит о чем-то с Петром. Она заглядывает в комнату. Молодые люди сидят на низкой скамеечке. Петр отдыхает, вытянув ноги. А Олег перевязывает себе руку.
- А, Надя, - говорит Петр. - Полюбуйся на своего Олега. Он сегодня не в форме. И вообще, интеллигентам не стоит заниматься самбо. Здесь не надо много думать и рассуждать. Надо иметь инстинкт борца.
Девушка идет в душевую, чтобы намочить там полотенце. Возвратившись, она протирает Олегу лицо и шею. Потом массирует виски.
Ей хотелось бы попросить его больше не заниматься этим спортом. Но Олег знает, как ему необходимо заниматься самбо. Преподавательская работа и занятия военными видами спорта предназначены только для "надежных", иначе говоря, для членов партии или комсомола. В семье Олега нет аппаратчиков, тем более таких высокопоставленных, как родители Петра. Его собственный отец, инженер, мать, учительница музыки, ничего не могут сделать для его будущего. Его спасение в собственном умении и способностях, поэтому он не пропускает ни занятий по самбо, ни семинаров по марксизму. Может, ему удастся выбиться в касту "неприкасаемых".
Петр смеется. Он принимает тот насмешливый и надменный вид, который часто соблазняет девушек и так раздражает его приятелей по университету.
- Олег, бросай заниматься самбо. Тебя или изобьют до полусмерти, или ты кончишь свои дни в инвалидной коляске. Оставь это дело, старина, говорит он, дружески кладя руку на плечо своему товарищу.
- А ты, - спрашивает он Надю, поворачиваясь в её сторону, - тебе не надоело сохнуть по этому слабаку?
Надя опускает глаза. В её двадцать четыре года высокомерие Петра одновременно раздражает и впечатляет. Она не испытывает к нему никаких чувств, но что-то подспудно её привлекает, то ли его животное начало, то ли его самоуверенность.
- Надя, ну один раз с настоящим мужиком, не хочешь? Ну, Надя... Скажи "да". Один раз. Ну, давай.
- Брось, - говорит Олег. - Это никому не смешно, ты видишь, что ты её смущаешь...
- Смутить Надю? Поставить в неловкое положение? - взрывается Петр. Это не в её стиле. Она не только красивая, она сильная... как я, - бросает он, сладострастно разглядывая девушку.
- Хватит, я тебе говорю! Прекрати ей надоедать.
- Нет, это ты заткнись. Можем вернуться на ковер, если ты чем-то недоволен...
Надя его перебивает:
- Я уже тебе говорила, что ты меня не интересуешь, Петя.
Потом, уже мягким тоном, она добавляет:
- Я люблю Олега! Что делать? Интеллектуалов я предпочитаю спортсменам. И даже наверное я предпочитаю тех, кто выигрывает в шахматы, тем, кто выигрывает в самбо! Диплодоки были самые сильные, но они так и остались в юрском периоде.
- Ты права! - перебивает Петр насмешливо. - Сама увидишь через пять лет. Ты думаешь, твой чемпион сумеет заработать себе на хлеб? Ты думаешь, он будет хорошо зарабатывать, если как каторжный вызубрит то, что написано в книжках? А я очень скоро начну заниматься бизнесом по-крупному.
- Как каторжный! - возмущается Надя. - Но он тоже занимается спортом, как и ты.
- Только я всегда его побеждаю. Вот в этом разница.
- Почему тебе нужно всегда сравнивать себя с другими, ты хочешь превзойти сразу всех? - спрашивает Олег. - Ты не в Соединенных Штатах.
Петр зловеще ухмыляется.
- Это жизнь. Сильные побеждают слабых, исключая некоторые случаи из доисторического периода. И так происходит везде, во всем мире, даже в нашем социалистическом рае, - говорит он презрительно. - У кого власть? Самые красивые дома? Самые красивые женщины? Самое лучшее образование? Только у маленькой группки людей. Здесь или там. Единственная разница между Советским Союзом и Западом заключается в том, что здесь богатые не на виду. Они не демонстрируют себя по телевизору. Они сидят в своих комфортабельных госдачах... Но это скоро изменится. Богатые очень рассчитывают на то, чтобы их известность вошла в закон.
Олег возмущается:
- Ты несешь ерунду! У тебя нет желания построить мир более справедливый, где будет равенство, где будут у всех одинаковые возможности?
- Мне в нем нечего будет делать. Я не интересуюсь тем, что буксует.
- Но почему ты вступил в комсомол? Зачем тебе это?
- Затем же, зачем и тебе. Поверь, старик: в жизни всегда лучше быть на плаву.
- Ты мне отвратителен.
Петр наклоняется к Олегу:
- Только не говори мне, что ты веришь во все эти бредни, Маркса, Ленина и иже с ними. Открой глаза, Олег. Ты что, не понимаешь, что экономика обескровлена? Теперь только кретины верят в коммунизм. Запад не познал этого счастья, и там все живут как нормальные люди!
Цинизм Петра сильно подействовал на Надю. Что это - смелые речи или он действительно ничего не боится? Она склоняется ко второму, потом задумывается: а если это правда?
- Ну, может быть, - уступает Олег, - я не знаю, но это не причина, чтобы...
- Видишь, - перебивает Петр, - ты признаешь, что я прав, господин моралист.
- Ваши политические дискуссии мне надоели, - вмешивается Надя, прячась в объятиях Олега. - Вот так я чувствую себя хорошо, - говорит она, обращаясь к Петру с улыбкой и без тени неприязни.
18
- Олег, это ты? Это ты... Боже, как я испугалась.
- С тобой все в порядке?
- Со мной все в порядке.
- Я хотел тебе позвонить сегодня утром. Но твой телефон молчал. Я заезжал к тебе. Я видел, что твоя дверь взломана. Я очень испугался за тебя, ты знаешь. Я начал тебя искать. Подумал, что ты, может быть, здесь у мамы.
Она слегка улыбнулась:
- И ты вспомнил дорогу?
- Как видишь... О господи! - Олег увидел труп Валентины.
- Это соседка, она зашла сюда, видимо, случайно, и её убили... Поехали скорей отсюда...
- Поехали, - молниеносно решил Олег.
Он буквально тащил Надю к своей машине по заснеженной улице. Ее слегка качало. Открыв дверцу автомобиля, он усадил её на переднее сиденье.
- Ну поехали. По дороге ты мне все расскажешь.
Она кивнула головой, вытирая слезы.
- Кто это сделал?
- Но, Олег, правда, я не знаю, кто это сделал. Не знаю.
Он протянул ей платок:
- Соберись. Все вспомни и расскажи с самого начала.
Олег вел машину быстро, время от времени поглядывая в зеркало.
- Ты думаешь, за нами следят?
- Трудно сказать. Стоит проверить...
Прошло минуты три, прежде чем Надя начала говорить:
- Все началось с убийства Сергея... Мне захотелось понять, что же произошло... Из любопытства, ну и, наверное, чтобы понять, что происходит. Я решила удостовериться, права ли я?
- В чем?
- Видишь ли, все, что у него было на столе, сгребли эти люди в камуфляже. Я знала, что он некоторую приходящую к нему информацию сбрасывал на свой компьютер, и потому решила посмотреть...
- Где ты это сделала?
- Сначала на работе. Но у меня ничего не вышло. Потом я попробовала дома. Мне подсказали как. Я зашла в электронную почту и обнаружила там кучу досье. Интерес представлял лишь один документ. Страшный документ. Это жуткий компромат. Урабанк получил разрешение на дополнительный экспорт сырья в обмен на индексацию счетов пострадавших во время кризиса клиентов банка. Индексацию не провели с помощью вмешательства Баратина.
- Советника премьер-министра...
- Да, ты уже понял, в чем дело. Сергей собрал компромат. А я его скопировала себе на ноутбук, который взяла на дачу. За мной и мамой следили. Я этого сначала не заметила. Потом ночью мне показалось, что кто-то стоит возле калитки у леса. Но я постаралась об этом не думать... Заволновалась я лишь тогда, когда в Алалабаде случайно услышала, как Петр разговаривает по телефону обо мне. Органы безопасности банка его предупредили, что я пыталась войти в компьютер Сергея.
- Хм... Думаю, у вас в банке Windows NT... Все операции могут прослеживаться. Они могли узнать, что ты ходила на сайт, чтобы открыть почтовый ящик Сергея.
- Я не знала, что это можно проверить. Но в банке я не сумела его открыть. Я сделала это у себя дома.
- Все равно, раз ты его уже пробовала открыть в офисе, спецслужбы банка начали следить за тобой. Их действия правомерны. Они должны были предупредить Петра.
- Но, Олег, ты не понимаешь. Я видела Петра сразу после его разговора с Москвой. Он ничем себя не выдал. Он разговаривал со мной так, будто ничего не знает, будто ничего не произошло. Он мог бы сразу спросить, почему я это сделала? Ведь я его любовница.
Олег не ответил, продолжая смотреть, нет ли кого-нибудь на хвосте. Они уже были на Ярославском шоссе.
- Вернувшись из Алалабада, я сразу поехала к тебе. Ну а потом нашла взломанную дверь к себе в квартиру.
- Они искали твой компьютер...
- И нашли его на даче.
Машина ехала мимо статуи рабочего и колхозницы, за которой начинался ВВЦ, бывшая ВДНХ - Выставка достижений народного хозяйства. Олег подумал, что достижения в народном хозяйстве безусловно имеются. Быстро же накрыли Надю.
- Это ужасно, что убили Валентину. Но я все же рада, что это не мама. Я её уговорила уехать к дяде Феде в Рязань. Она там будет у него под защитой. Знаешь, она должна была бы к этому времени доехать. Можно я попробую ей позвонить? Она набрала номер и, услышав мамин голос, просияла.
- Да, у меня все хорошо... Как ты?.. Потом, потом я все тебе расскажу. Не могу говорить. Пока. Никуда не уезжай. Жди звонка. Целую... Знаешь, я сейчас с Олегом. Да, у него в машине.
Надя отключила трубку.
- Мама передает тебе привет.
- Сколько ей сейчас?
- Шестьдесят.
"Сколько времени было потрачено впустую до этой новой встречи с Олегом", - думала Надя. Они ехали по проспекту Мира. Надя продолжала рассказывать:
- Олег, я понимаю, что меня засекли на работе через компьютер. Но дома как это могло произойти? Как они узнали, что я скопировала файлы Сергея?
- Прослушивание телефона или контроль сайта, где у Сергея был почтовый ящик...
- Боже, какая я дура... Но кто же меня выследил? Кто взломал сначала квартиру, потом дачу, кто совершил убийство? Кто гонится за мной?
- Те, кто не хочет, чтобы ставший тебе известным документ был обнародован. Может, это сам Баратин. А может, и Петр или кто-то другой из Урабанка... Видишь, много желающих скрыть эту бумагу... Были ли там другие документы? Может, за ними стоят ещё какие-то люди... Но может, в других файлах ты чего-то не поняла, а это ещё страшнее!
- У меня все равно больше нет компьютера. Но я сохранила дискету. Смотри. Правильно я сделала?
Олег помрачнел. Он смотрел прямо перед собой. Они пересекли кольцо.
- Это и плохо, и хорошо. Хорошо, потому что мы можем ещё кое-что уточнить и понять... Но ты мне не рассказала о допросе...
- Это было ужасно. Следователь мне не верил. Он все время хотел меня подловить. Расспрашивал о моих отношениях с Сергеем. О листке, который я подняла, когда приходили рубоповцы...
- И что там было?
- Да ничего. Контракт о продаже оборудования для добычи нефти в Казахстане.
- Урабанк занимается теперь продажами нефтеоборудования?
- Мне это тоже показалось странным. Но ты знаешь, Петр готов продать что угодно, лишь бы у него появилась новая сумма на счету в Швейцарии.
- И милиция этим интересуется?
- Скорей всего, да. Поскольку они все время хотели подвести меня к этому документу, разоблачающему Баратина. Но вдруг раздался телефонный звонок, и они прекратили меня допрашивать, слава богу. А иначе я бы сморозила ещё какую-нибудь глупость... Это не ты был?
- Нет, это был не я. Мои друзья, к сожалению, не имеют никакого отношения к этому делу.
Машина шла теперь по Ленинградскому проспекту.
- И что ты думаешь? - спросила Надежда.
- Может, им сообщили, что твой компьютер у них в руках и что убита твоя мать.
- Значит, милиция к этому причастна?
- Не милиция, а люди Баратина. Милиция вынуждена выполнять приказы. Если Баратин сказал, чтобы тебя отпустили, то тебя отпустили...
- Баратин убил двух человек, Сергея и соседку, чтобы скрыть компрометирующие документы? Но в России такие скандалы не новость...
- Ты забываешь, что Президент объявил охоту на коррупцию. А Баратин имел до сих пор чистую репутацию. И хочет сохранить её во что бы то ни стало.
- Но почему меня не оставили в милиции? Я ведь тотчас могла бы вывести Баратина на чистую воду.
- Как ты могла бы это сделать? Ты думаешь, это просто?
Олег привез Надю на свою Онежскую улицу. Остановив машину, он повернулся к ней и сказал:
- Я не знаю. Может, и не Баратин. Но это точно высокопоставленный человек. Не исключено, что кто-то хочет подчеркнуть связь Баратина с Петром, показать коррумпированность власти. Без доказательств наши выводы ничего не стоят. Никакая газета, никакой суд твоему свидетельству не поверят... Может быть, тебя оставили в покое, поскольку ты близкий Ульянину человек.
- Но очень скоро они узнают, что и Петр меня подозревает.
19
Дом Олега показался Наде ещё более мрачным, чем на днях. Штукатурка на стенах в подъезде вспучилась. Пахло мочой. Стены грязного синего цвета были исписаны длинными текстами. Лифт не работал, и на пятый этаж Олег с Надей поднимались пешком.
Раздевшись, они прошли на кухню. Молча приготовили пельмени. Быстро поужинав, они расположились у компьютера и вставили Надину дискету.
- Вот пять файлов. Этот я уже открывала.
- Да, ты права, это серьезный компромат на Баратина. Давай откроем другие.
- Ага, вот! Ты смотри, документ о компании "Отерус", которая участвовала в последней сделке! - воскликнула Надя.
- Это газовая компания, филиал Росгаза?
- Нет, это все так думают, что эта компания филиал. На самом деле она занимается трейдингом газа в пользу монополии Росгаз на льготных условиях. Однако по документам никакой связи с Росгазом. Посмотри, здесь значится: компания зарегистрирована во Флориде и в Казани в девяносто втором году неким Борисом Кузнецовым.
- Но почему он имеет льготные условия от Росгаза?
- Не ты один задавался этим вопросом... Может, помнишь, однажды, не так давно, Счетная палата выявила схему, позволяющую Росгазу по низкой цене продавать газ "Отерусу", который его перепродавал. Уже за высокую цену на международном рынке, используя газопроводы Росгаза!.. "Отерус" обошел Росгаз!
- Но в газетах писали, что руководители Росгаза ни в чем не виноваты.
- Точно. Против них не было выдвинуто никакого обвинения... Вот почему этот документ может носить взрывной характер. Читай здесь: тридцать процентов акций "Отеруса" принадлежат Семену и Николаю Иларченко, сыновьям Святослава Иларченко, президента компании Росгаз!
- Подожди... а зачем Иларченко-отцу надо было вынимать из своего кармана в пользу своих детей?
- Да потому что Росгаз - это не его компания. Он лишь приобрел незаконным путем вместе со своими друзьями несколько акций этой компании во время первой частичной приватизации. Государство все ещё остается главным акционером... Так как Иларченко теперь не может выкупить по низкой цене долю в этом предприятии, он переводит активы Росгаза маленькими траншами в компанию своих детей с помощью составления всякого рода обходных бумаг.
- Ведь это чистое надувательство! Этот Иларченко воистину хороший папочка! Однако за это можно угодить в тюрьму.
- Или по меньшей мере выкинуть его из Росгаза, что никому за последние десять лет так сделать и не удалось. У него тесные связи с властью... Он очень много знает, и это его спасает. Он много путешествовал. Думаю, что ему посвящено не одно досье в различных службах по всему миру. Знаешь, Олег, - сказала Надя, - указывая на экран, - наверное, это более серьезная вещь, чем файл про Баратина. Разоблачить советника премьер-министра не великое дело в современной России. Но вот размотать дело такого мастодонта, как Иларченко, это страшная вещь. Тут счет идет на десятки миллиардов долларов...
- Но как Сергей вообще мог об этом узнать? Почему он хранил у себя эту информацию?
- Создается впечатление, что он собирал компромат на некоторых высокопоставленных людей, - прошептала Надя.
- И каждый из них конечно же был заинтересован избавиться от него. Это не проясняет наше дело. Посмотрим, есть ли тут другие причастные к этому лица.
Надя закрыла файл об "Отерусе" и открыла следующий. Тут её ждало разочарование.
- Это один из текстов "Морнинг бриф", которые недавно составлял Сергей о падении курса нефти. Я это помню. Тут то же самое... Наверное, он сохранил это, чтобы работать у себя дома.
- Посмотрим, что у него там в последнем файле.
- Здесь какое-то письмо... Взгляни сюда. От Урабанка туркменскому президенту... Урабанк перевел на его личный счет в британском банке Джерси двести миллионов долларов... Нехило.
- Это классический комиссионный процент, да?
- Да, комиссионные безусловно были предусмотрены за его подпись на контракте об экспорте газа на Украину. на прошлой неделе... Это вещь обыкновенная, - сказала Надя нейтральным голосом. Когда подписывают контракты по нефти и газу, президенты всегда что-то получают на собственный счет. Нефтяные и газовые компании, особенно американские, действуют по строгим правилам, не позволяющим давать взятки. Так они это называют бонусом за успешную сделку. При подписании контракта доля прибыли до пяти процентов может быть переведена на счета неких не обозначенных в главном контракте лиц. Никто этому не удивляется; это позволяет откладывать и накапливать деньги, прячась от вездесущего МВФ. Эти деньги идут на непредвиденные расходы... На пребывание за рубежом, на президентские номера в отелях, например, ну и на то, чтобы, если потребуется, купить себе "боинг". Западные государства чаще всего не возражают, американцам вообще нравится, когда у них покупают "боинг".
- Господин следователь, вы знаете, что через филиалы Урабанка проходят сделки по металлу и нефти. Они продают нефть и металл ежедневно, и за границу тоже...
- Имеет ли банк квоты по экспорту? Думаю, очень выгодные.
- Да, я думаю... - Надя слегка растерялась. - Но я не специалист в этом вопросе.
Следователь снова уставился на Надю и почти заорал:
- Надежда Александровна, не водите меня за нос. Я знаю, что вы много знаете... Эти квоты... А, черт!
Телефонный звонок прервал его речь.
- Слушаю... да, да, понятно... давай...
Выражение его лица мгновенно переменилось. Он спокойно положил трубку и приблизился к сидящему в глубине комнаты мужчине в черном костюме с неподвижным лицом. Они тихо пошептались в течение минуты. Наверное. Но эта минута показалась Наде вечностью.
- Надежда Александровна, мы не хотим больше испытывать ваше терпение сегодня. Спасибо за ваши ответы. Вы свободны.
Она посмотрела на них, как бы не веря услышанному. Потом встала и перед выходом из комнаты получила ещё одно напутствие:
- Возвращайтесь домой. Подайте заявление о краже в вашей квартире в свое отделение милиции. Если вы вспомните ещё о каком-нибудь важном событии в вашем учреждении, непременно нам расскажите. Но только нам, и никому больше. Согласны? У вас есть мой телефон?
Надя за что-то его поблагодарила. За что? И, нетвердо ступая, вышла, закрыв за собой дверь. Еще чуть-чуть - и её спросили бы о взломе электронной почты Сергея, о советнике премьер-министра и обо всем остальном... Это ясно, что на Колотова им было уже плевать. Все, что им было нужно, это лишь проверить, заглядывала ли она в файлы Сергея. Она думала также о том, что это был за телефонный звонок? Кто-то явно её спас. Кто? Петр или Олег? Надя с ужасом вспомнила о своем спрятанном на даче ноутбуке.
16
Едва выйдя из милиции, Надя вынула свой мобильник и дрожащей рукой набрала телефон матери. Уехала ли она, как они договаривались? Телефон не отвечал. Она купила зачем-то пачку сигарет и решила, что сейчас же поедет на дачу... Остановив машину, она назвала адрес.
- Сколько? - спросил шофер.
- Четыреста ре.
Он сам открыл ей дверь. Надя решила сесть на заднее сиденье. Раскрыв пачку и вынув сигарету, Надя попыталась закурить, но закашлялась и тут же выбросила сигарету в окно. В машине запахло табаком. Шофер тоже попросил у неё закурить. Набрав ещё раз номер дачного телефона, она снова услышала длинные гудки. К телефону никто не подходил. Может, все-таки мама уехала. Если люди, которые перевернули вверх дном её квартиру, имеют прямую связь с тем человеком, который топтался у лесной калитки, то всего можно ожидать. Может, такой же бардак ей устроили и на даче? Машина, казалось, двигалась в полной темноте. Желтый свет фар высвечивал лишь очень небольшое расстояние впереди. Надя все думала, как это шофер ещё угадывает дорогу. Такая тьма.
- Вы не могли бы ехать побыстрее?
Шофер высадил Надю на краю поселка, где она всегда вынужденно выходила. Дальше предстояло идти одной. Но если мамы нет, то, может, мне здесь и не стоит оставаться на ночь.
- Вы не могли бы меня подождать? Я заплачу.
- Извините, у меня больная жена. Я должен торопиться.
Делать было нечего. Надя пошла вперед, увязая в снегу. Хорошо, что она успела надеть теплые сапоги. Вот их ворота. Она ждала, что раздастся знакомый радостный лай Путча. Но все было тихо. Войдя на участок, Надя подбежала к собачьей будке. Путч лежал в неестественной позе на снегу с перерезанным горлом. Было холодно, очень холодно. Надя все поняла и дрожащими руками стала искать ключи от дома. Это было напрасно, дверь в дом была распахнута. Оставалось только войти.
- Мама, мамочка, - позвала она сдавленным голосом. Никто не ответил. Она вошла в дом и при свете, проникающем через открытую дверь, увидела лежащее на полу тело. Рядом подсыхала небольшая лужица крови. Не помня себя, Надя, обойдя труп, взглянула в лицо убитой: это была Валентина, соседка по даче. Убийца явно принял её за Надину мать. Разбираться, видимо, ему было некогда. Спрятанного подальше, под диван, ноутбука, конечно, не было.
Охваченная паническим страхом, Надя сняла перчатки и вывалила содержимое своей сумки прямо на пол. Найдя среди бумаг, флаконов духов и косметики свой мобильник, она лихорадочно продолжала перебирать сваленные в кучу вещи, то и дело поглядывая на окна и на дверь, как будто каждую минуту боясь быть застигнутой убийцей. В приступе бешенства от невыносимого напряжения она стала швырять в стены валявшиеся на полу предметы. В отчаянье Надя закричала хриплым голосом:
- Где же она? Господи, помоги мне её найти!
Наконец она наткнулась на визитку Олега, которую он вручил ей вчера. Поднеся её к лампочке, она с чувством облегчения увидела номер его мобильного. Дрожащей рукой Надя стала нажимать кнопки телефона. Ее замерзшие тонкие пальцы с трудом ей подчинялись.
- Черт, - повторяла она, трижды набирая его номер. Гудка не было. Вся в слезах она посмотрела на экран телефона, заряд батарейки кончился. Закрученная последними событиями, она забыла перезарядить мобильный. Почти не владея собой, она оглядывала комнату в поисках обычного аппарата. Нашла, но, сняв трубку, она тотчас её опустила, провод был сорван. Кружилась голова. Она подошла к входной двери и попыталась дышать глубоко, как её учили на курсах йоги. Кровь постепенно приливала к лицу. Страх не исчез, но, казалось, она его контролировала и вновь стала хозяйкой своих эмоций. Все это сделали, без сомнения, те, кто хозяйничал в её квартире. Только они могли явиться сюда, убить Путча и соседку. Холодное, продуманное насилие и в том, и в другом случае. Что делать? Ну, прежде всего найти спрятанную дискету, потом рассказать обо всем Олегу. Несмотря на его сдержанность в день их встречи, он единственный, кто мог бы ей помочь и вырвать её из этой ловушки, в которую она так прочно попала. Если они, не колеблясь, оставляют трупы на своем пути, она должна быть в их списке следующей.
Надя подошла к входной двери и плотно её закрыла. Старая задвижка, которую она сорвала, больше не действовала. Жалкими усилиями она попыталась подтащить к двери разваливающийся комод, потом отправилась в глубь комнаты. Она встала на колени возле камина, приподняла одну половицу и вытащила спрятанную под ней дискету, засунула её в карман шубы, потом со страхом перешагнула через мертвое тело, не осмеливаясь даже взглянуть и понять, как была убита бедная Валентина. Нужно уходить. Она сдвинула комод и приоткрыла дверь. Снаружи ветер сильно бил в ставни, и это контрастировало с болезненной тишиной внутри дачи. Сквозь мглу пробивался желтый свет огней приближавшейся машины. Через несколько секунд она остановилась. Надя почувствовала, как ужас снова заполнил её тело. Она быстро закрыла дверь и бросилась к камину. На ощупь в темноте она нашла небольшую кочергу, схватила её твердой рукой и повернулась к двери. Она ощутила в себе такую силу, какой у неё никогда прежде не было. Она хотела жить и не желала дать себя убить как собаку. Отступя полметра, она бросила взгляд за двойное покрытое грязью окно. Метель не утихала. Сквозь морок падающего снега она различила силуэт приближавшегося мужчины. Контуры его фигуры становились все отчетливей. Он остановился в нескольких метрах от дачи и стоял неподвижно, как будто решая, как действовать, когда жертва на расстоянии вытянутой руки. Наде показалось, что она узнала короткоствольный автомат. Такие были у охранников Урабанка. Мужчина двинулся очень медленно, как бы колеблясь. Наде померещились какие-то крики. Она затаила дыхание, сжимая кочергу двумя руками. Слезы лились у неё из глаз. Дверь открылась. Снежное облако с шумом ворвалось в жилище. Она почувствовала чье-то присутствие на пороге и приготовилась уже нанести удар, когда услышала:
- Надя... Надя-а!
17
Надя слышит голос в конце коридора. Она узнает его теплый тембр и все его модуляции. Ей казалось или так и было на самом деле, что у его голоса неповторимые обертоны?
Где-то в глубине коридора, в мужской раздевалке, она слышит, как Олег спорит о чем-то с Петром. Она заглядывает в комнату. Молодые люди сидят на низкой скамеечке. Петр отдыхает, вытянув ноги. А Олег перевязывает себе руку.
- А, Надя, - говорит Петр. - Полюбуйся на своего Олега. Он сегодня не в форме. И вообще, интеллигентам не стоит заниматься самбо. Здесь не надо много думать и рассуждать. Надо иметь инстинкт борца.
Девушка идет в душевую, чтобы намочить там полотенце. Возвратившись, она протирает Олегу лицо и шею. Потом массирует виски.
Ей хотелось бы попросить его больше не заниматься этим спортом. Но Олег знает, как ему необходимо заниматься самбо. Преподавательская работа и занятия военными видами спорта предназначены только для "надежных", иначе говоря, для членов партии или комсомола. В семье Олега нет аппаратчиков, тем более таких высокопоставленных, как родители Петра. Его собственный отец, инженер, мать, учительница музыки, ничего не могут сделать для его будущего. Его спасение в собственном умении и способностях, поэтому он не пропускает ни занятий по самбо, ни семинаров по марксизму. Может, ему удастся выбиться в касту "неприкасаемых".
Петр смеется. Он принимает тот насмешливый и надменный вид, который часто соблазняет девушек и так раздражает его приятелей по университету.
- Олег, бросай заниматься самбо. Тебя или изобьют до полусмерти, или ты кончишь свои дни в инвалидной коляске. Оставь это дело, старина, говорит он, дружески кладя руку на плечо своему товарищу.
- А ты, - спрашивает он Надю, поворачиваясь в её сторону, - тебе не надоело сохнуть по этому слабаку?
Надя опускает глаза. В её двадцать четыре года высокомерие Петра одновременно раздражает и впечатляет. Она не испытывает к нему никаких чувств, но что-то подспудно её привлекает, то ли его животное начало, то ли его самоуверенность.
- Надя, ну один раз с настоящим мужиком, не хочешь? Ну, Надя... Скажи "да". Один раз. Ну, давай.
- Брось, - говорит Олег. - Это никому не смешно, ты видишь, что ты её смущаешь...
- Смутить Надю? Поставить в неловкое положение? - взрывается Петр. Это не в её стиле. Она не только красивая, она сильная... как я, - бросает он, сладострастно разглядывая девушку.
- Хватит, я тебе говорю! Прекрати ей надоедать.
- Нет, это ты заткнись. Можем вернуться на ковер, если ты чем-то недоволен...
Надя его перебивает:
- Я уже тебе говорила, что ты меня не интересуешь, Петя.
Потом, уже мягким тоном, она добавляет:
- Я люблю Олега! Что делать? Интеллектуалов я предпочитаю спортсменам. И даже наверное я предпочитаю тех, кто выигрывает в шахматы, тем, кто выигрывает в самбо! Диплодоки были самые сильные, но они так и остались в юрском периоде.
- Ты права! - перебивает Петр насмешливо. - Сама увидишь через пять лет. Ты думаешь, твой чемпион сумеет заработать себе на хлеб? Ты думаешь, он будет хорошо зарабатывать, если как каторжный вызубрит то, что написано в книжках? А я очень скоро начну заниматься бизнесом по-крупному.
- Как каторжный! - возмущается Надя. - Но он тоже занимается спортом, как и ты.
- Только я всегда его побеждаю. Вот в этом разница.
- Почему тебе нужно всегда сравнивать себя с другими, ты хочешь превзойти сразу всех? - спрашивает Олег. - Ты не в Соединенных Штатах.
Петр зловеще ухмыляется.
- Это жизнь. Сильные побеждают слабых, исключая некоторые случаи из доисторического периода. И так происходит везде, во всем мире, даже в нашем социалистическом рае, - говорит он презрительно. - У кого власть? Самые красивые дома? Самые красивые женщины? Самое лучшее образование? Только у маленькой группки людей. Здесь или там. Единственная разница между Советским Союзом и Западом заключается в том, что здесь богатые не на виду. Они не демонстрируют себя по телевизору. Они сидят в своих комфортабельных госдачах... Но это скоро изменится. Богатые очень рассчитывают на то, чтобы их известность вошла в закон.
Олег возмущается:
- Ты несешь ерунду! У тебя нет желания построить мир более справедливый, где будет равенство, где будут у всех одинаковые возможности?
- Мне в нем нечего будет делать. Я не интересуюсь тем, что буксует.
- Но почему ты вступил в комсомол? Зачем тебе это?
- Затем же, зачем и тебе. Поверь, старик: в жизни всегда лучше быть на плаву.
- Ты мне отвратителен.
Петр наклоняется к Олегу:
- Только не говори мне, что ты веришь во все эти бредни, Маркса, Ленина и иже с ними. Открой глаза, Олег. Ты что, не понимаешь, что экономика обескровлена? Теперь только кретины верят в коммунизм. Запад не познал этого счастья, и там все живут как нормальные люди!
Цинизм Петра сильно подействовал на Надю. Что это - смелые речи или он действительно ничего не боится? Она склоняется ко второму, потом задумывается: а если это правда?
- Ну, может быть, - уступает Олег, - я не знаю, но это не причина, чтобы...
- Видишь, - перебивает Петр, - ты признаешь, что я прав, господин моралист.
- Ваши политические дискуссии мне надоели, - вмешивается Надя, прячась в объятиях Олега. - Вот так я чувствую себя хорошо, - говорит она, обращаясь к Петру с улыбкой и без тени неприязни.
18
- Олег, это ты? Это ты... Боже, как я испугалась.
- С тобой все в порядке?
- Со мной все в порядке.
- Я хотел тебе позвонить сегодня утром. Но твой телефон молчал. Я заезжал к тебе. Я видел, что твоя дверь взломана. Я очень испугался за тебя, ты знаешь. Я начал тебя искать. Подумал, что ты, может быть, здесь у мамы.
Она слегка улыбнулась:
- И ты вспомнил дорогу?
- Как видишь... О господи! - Олег увидел труп Валентины.
- Это соседка, она зашла сюда, видимо, случайно, и её убили... Поехали скорей отсюда...
- Поехали, - молниеносно решил Олег.
Он буквально тащил Надю к своей машине по заснеженной улице. Ее слегка качало. Открыв дверцу автомобиля, он усадил её на переднее сиденье.
- Ну поехали. По дороге ты мне все расскажешь.
Она кивнула головой, вытирая слезы.
- Кто это сделал?
- Но, Олег, правда, я не знаю, кто это сделал. Не знаю.
Он протянул ей платок:
- Соберись. Все вспомни и расскажи с самого начала.
Олег вел машину быстро, время от времени поглядывая в зеркало.
- Ты думаешь, за нами следят?
- Трудно сказать. Стоит проверить...
Прошло минуты три, прежде чем Надя начала говорить:
- Все началось с убийства Сергея... Мне захотелось понять, что же произошло... Из любопытства, ну и, наверное, чтобы понять, что происходит. Я решила удостовериться, права ли я?
- В чем?
- Видишь ли, все, что у него было на столе, сгребли эти люди в камуфляже. Я знала, что он некоторую приходящую к нему информацию сбрасывал на свой компьютер, и потому решила посмотреть...
- Где ты это сделала?
- Сначала на работе. Но у меня ничего не вышло. Потом я попробовала дома. Мне подсказали как. Я зашла в электронную почту и обнаружила там кучу досье. Интерес представлял лишь один документ. Страшный документ. Это жуткий компромат. Урабанк получил разрешение на дополнительный экспорт сырья в обмен на индексацию счетов пострадавших во время кризиса клиентов банка. Индексацию не провели с помощью вмешательства Баратина.
- Советника премьер-министра...
- Да, ты уже понял, в чем дело. Сергей собрал компромат. А я его скопировала себе на ноутбук, который взяла на дачу. За мной и мамой следили. Я этого сначала не заметила. Потом ночью мне показалось, что кто-то стоит возле калитки у леса. Но я постаралась об этом не думать... Заволновалась я лишь тогда, когда в Алалабаде случайно услышала, как Петр разговаривает по телефону обо мне. Органы безопасности банка его предупредили, что я пыталась войти в компьютер Сергея.
- Хм... Думаю, у вас в банке Windows NT... Все операции могут прослеживаться. Они могли узнать, что ты ходила на сайт, чтобы открыть почтовый ящик Сергея.
- Я не знала, что это можно проверить. Но в банке я не сумела его открыть. Я сделала это у себя дома.
- Все равно, раз ты его уже пробовала открыть в офисе, спецслужбы банка начали следить за тобой. Их действия правомерны. Они должны были предупредить Петра.
- Но, Олег, ты не понимаешь. Я видела Петра сразу после его разговора с Москвой. Он ничем себя не выдал. Он разговаривал со мной так, будто ничего не знает, будто ничего не произошло. Он мог бы сразу спросить, почему я это сделала? Ведь я его любовница.
Олег не ответил, продолжая смотреть, нет ли кого-нибудь на хвосте. Они уже были на Ярославском шоссе.
- Вернувшись из Алалабада, я сразу поехала к тебе. Ну а потом нашла взломанную дверь к себе в квартиру.
- Они искали твой компьютер...
- И нашли его на даче.
Машина ехала мимо статуи рабочего и колхозницы, за которой начинался ВВЦ, бывшая ВДНХ - Выставка достижений народного хозяйства. Олег подумал, что достижения в народном хозяйстве безусловно имеются. Быстро же накрыли Надю.
- Это ужасно, что убили Валентину. Но я все же рада, что это не мама. Я её уговорила уехать к дяде Феде в Рязань. Она там будет у него под защитой. Знаешь, она должна была бы к этому времени доехать. Можно я попробую ей позвонить? Она набрала номер и, услышав мамин голос, просияла.
- Да, у меня все хорошо... Как ты?.. Потом, потом я все тебе расскажу. Не могу говорить. Пока. Никуда не уезжай. Жди звонка. Целую... Знаешь, я сейчас с Олегом. Да, у него в машине.
Надя отключила трубку.
- Мама передает тебе привет.
- Сколько ей сейчас?
- Шестьдесят.
"Сколько времени было потрачено впустую до этой новой встречи с Олегом", - думала Надя. Они ехали по проспекту Мира. Надя продолжала рассказывать:
- Олег, я понимаю, что меня засекли на работе через компьютер. Но дома как это могло произойти? Как они узнали, что я скопировала файлы Сергея?
- Прослушивание телефона или контроль сайта, где у Сергея был почтовый ящик...
- Боже, какая я дура... Но кто же меня выследил? Кто взломал сначала квартиру, потом дачу, кто совершил убийство? Кто гонится за мной?
- Те, кто не хочет, чтобы ставший тебе известным документ был обнародован. Может, это сам Баратин. А может, и Петр или кто-то другой из Урабанка... Видишь, много желающих скрыть эту бумагу... Были ли там другие документы? Может, за ними стоят ещё какие-то люди... Но может, в других файлах ты чего-то не поняла, а это ещё страшнее!
- У меня все равно больше нет компьютера. Но я сохранила дискету. Смотри. Правильно я сделала?
Олег помрачнел. Он смотрел прямо перед собой. Они пересекли кольцо.
- Это и плохо, и хорошо. Хорошо, потому что мы можем ещё кое-что уточнить и понять... Но ты мне не рассказала о допросе...
- Это было ужасно. Следователь мне не верил. Он все время хотел меня подловить. Расспрашивал о моих отношениях с Сергеем. О листке, который я подняла, когда приходили рубоповцы...
- И что там было?
- Да ничего. Контракт о продаже оборудования для добычи нефти в Казахстане.
- Урабанк занимается теперь продажами нефтеоборудования?
- Мне это тоже показалось странным. Но ты знаешь, Петр готов продать что угодно, лишь бы у него появилась новая сумма на счету в Швейцарии.
- И милиция этим интересуется?
- Скорей всего, да. Поскольку они все время хотели подвести меня к этому документу, разоблачающему Баратина. Но вдруг раздался телефонный звонок, и они прекратили меня допрашивать, слава богу. А иначе я бы сморозила ещё какую-нибудь глупость... Это не ты был?
- Нет, это был не я. Мои друзья, к сожалению, не имеют никакого отношения к этому делу.
Машина шла теперь по Ленинградскому проспекту.
- И что ты думаешь? - спросила Надежда.
- Может, им сообщили, что твой компьютер у них в руках и что убита твоя мать.
- Значит, милиция к этому причастна?
- Не милиция, а люди Баратина. Милиция вынуждена выполнять приказы. Если Баратин сказал, чтобы тебя отпустили, то тебя отпустили...
- Баратин убил двух человек, Сергея и соседку, чтобы скрыть компрометирующие документы? Но в России такие скандалы не новость...
- Ты забываешь, что Президент объявил охоту на коррупцию. А Баратин имел до сих пор чистую репутацию. И хочет сохранить её во что бы то ни стало.
- Но почему меня не оставили в милиции? Я ведь тотчас могла бы вывести Баратина на чистую воду.
- Как ты могла бы это сделать? Ты думаешь, это просто?
Олег привез Надю на свою Онежскую улицу. Остановив машину, он повернулся к ней и сказал:
- Я не знаю. Может, и не Баратин. Но это точно высокопоставленный человек. Не исключено, что кто-то хочет подчеркнуть связь Баратина с Петром, показать коррумпированность власти. Без доказательств наши выводы ничего не стоят. Никакая газета, никакой суд твоему свидетельству не поверят... Может быть, тебя оставили в покое, поскольку ты близкий Ульянину человек.
- Но очень скоро они узнают, что и Петр меня подозревает.
19
Дом Олега показался Наде ещё более мрачным, чем на днях. Штукатурка на стенах в подъезде вспучилась. Пахло мочой. Стены грязного синего цвета были исписаны длинными текстами. Лифт не работал, и на пятый этаж Олег с Надей поднимались пешком.
Раздевшись, они прошли на кухню. Молча приготовили пельмени. Быстро поужинав, они расположились у компьютера и вставили Надину дискету.
- Вот пять файлов. Этот я уже открывала.
- Да, ты права, это серьезный компромат на Баратина. Давай откроем другие.
- Ага, вот! Ты смотри, документ о компании "Отерус", которая участвовала в последней сделке! - воскликнула Надя.
- Это газовая компания, филиал Росгаза?
- Нет, это все так думают, что эта компания филиал. На самом деле она занимается трейдингом газа в пользу монополии Росгаз на льготных условиях. Однако по документам никакой связи с Росгазом. Посмотри, здесь значится: компания зарегистрирована во Флориде и в Казани в девяносто втором году неким Борисом Кузнецовым.
- Но почему он имеет льготные условия от Росгаза?
- Не ты один задавался этим вопросом... Может, помнишь, однажды, не так давно, Счетная палата выявила схему, позволяющую Росгазу по низкой цене продавать газ "Отерусу", который его перепродавал. Уже за высокую цену на международном рынке, используя газопроводы Росгаза!.. "Отерус" обошел Росгаз!
- Но в газетах писали, что руководители Росгаза ни в чем не виноваты.
- Точно. Против них не было выдвинуто никакого обвинения... Вот почему этот документ может носить взрывной характер. Читай здесь: тридцать процентов акций "Отеруса" принадлежат Семену и Николаю Иларченко, сыновьям Святослава Иларченко, президента компании Росгаз!
- Подожди... а зачем Иларченко-отцу надо было вынимать из своего кармана в пользу своих детей?
- Да потому что Росгаз - это не его компания. Он лишь приобрел незаконным путем вместе со своими друзьями несколько акций этой компании во время первой частичной приватизации. Государство все ещё остается главным акционером... Так как Иларченко теперь не может выкупить по низкой цене долю в этом предприятии, он переводит активы Росгаза маленькими траншами в компанию своих детей с помощью составления всякого рода обходных бумаг.
- Ведь это чистое надувательство! Этот Иларченко воистину хороший папочка! Однако за это можно угодить в тюрьму.
- Или по меньшей мере выкинуть его из Росгаза, что никому за последние десять лет так сделать и не удалось. У него тесные связи с властью... Он очень много знает, и это его спасает. Он много путешествовал. Думаю, что ему посвящено не одно досье в различных службах по всему миру. Знаешь, Олег, - сказала Надя, - указывая на экран, - наверное, это более серьезная вещь, чем файл про Баратина. Разоблачить советника премьер-министра не великое дело в современной России. Но вот размотать дело такого мастодонта, как Иларченко, это страшная вещь. Тут счет идет на десятки миллиардов долларов...
- Но как Сергей вообще мог об этом узнать? Почему он хранил у себя эту информацию?
- Создается впечатление, что он собирал компромат на некоторых высокопоставленных людей, - прошептала Надя.
- И каждый из них конечно же был заинтересован избавиться от него. Это не проясняет наше дело. Посмотрим, есть ли тут другие причастные к этому лица.
Надя закрыла файл об "Отерусе" и открыла следующий. Тут её ждало разочарование.
- Это один из текстов "Морнинг бриф", которые недавно составлял Сергей о падении курса нефти. Я это помню. Тут то же самое... Наверное, он сохранил это, чтобы работать у себя дома.
- Посмотрим, что у него там в последнем файле.
- Здесь какое-то письмо... Взгляни сюда. От Урабанка туркменскому президенту... Урабанк перевел на его личный счет в британском банке Джерси двести миллионов долларов... Нехило.
- Это классический комиссионный процент, да?
- Да, комиссионные безусловно были предусмотрены за его подпись на контракте об экспорте газа на Украину. на прошлой неделе... Это вещь обыкновенная, - сказала Надя нейтральным голосом. Когда подписывают контракты по нефти и газу, президенты всегда что-то получают на собственный счет. Нефтяные и газовые компании, особенно американские, действуют по строгим правилам, не позволяющим давать взятки. Так они это называют бонусом за успешную сделку. При подписании контракта доля прибыли до пяти процентов может быть переведена на счета неких не обозначенных в главном контракте лиц. Никто этому не удивляется; это позволяет откладывать и накапливать деньги, прячась от вездесущего МВФ. Эти деньги идут на непредвиденные расходы... На пребывание за рубежом, на президентские номера в отелях, например, ну и на то, чтобы, если потребуется, купить себе "боинг". Западные государства чаще всего не возражают, американцам вообще нравится, когда у них покупают "боинг".