Бенцони Жюльетта. Констанция (Книга 2)

   - Констанция, - надсадно кричал Виктор, размахивая факелом, - выходи, и я не причиню никому зла!
   - Он не успокоится, пока ты ему не ответишь, - сказала Этель.
   Констанция шагнула к окну и, припав к щели между досками, прокричала:
   - Убирайся, Виктор, я не хочу тебя видеть, я не вернусь никогда!
   - Ах так! - взревел Виктор и бросил факел в сторону дома.
   Тот не долетел, упал на мокрую землю и, зашипев, погас.
   - Вперед! - послышался приказ Виктора, загрохотали копыта ипослышались крики нападавших.
   Загремели выстрелы. Марсель все еще не опускал руку. Филипп готов был в любой момент выстрелить, но дядя удержал его.
   - Пусть подойдут поближе.
   И вот, когда во дворе появилось несколько всадников, Марсель резко опустил руку.
   Филипп выстрелил первым, но промахнулся. Лошадь, напуганная выстрелом, шарахнулась в сторону, и пьяный бандит, не удержавшись в седле, упал в грязь. Он суетливо поднялся и выстрелил наугад.
   А вот Марсель Бланше не промахнулся. Его выстрел точно попал в цель. Бандит вскрикнул, вскинул руки и как куль с соломой свалился на землю . Аконь, испуганный грохотом выстрелов, заревом пожара, бросился в сторону, увлекая за собой мертвого седока, так и не успевшего вынуть сапог из стремени.
   Филипп радостно закричал так, как будто бы это он, а не Марсель подстрелил врага.
   - Рано радуешься, - улыбнулся Марсель, - их еще много, - и тут же отложил в сторону разряженное ружье и взялся за пистолет.
   По ступенькам ухе спешила Этель, неся несколько заряженных ружей.
   Марсель, прищурив один глаз, старательно целился в бандита, который под прикрытием кустов, спешившись, пытался прокрасться к дому незамеченным. Но лишь только он высунул голову, как грохнул выстрел, полыхнуло пламя и пуля, попав бандиту в лоб, сразила его наповал, преподав урок осторожности остальным нападавшим.
   Мезонин дома Абинье наполнился пороховым дымом и гарью.Виктор осознал свою оплошность и приказал людям отойти.Теперь бандиты избрали другую тактику. Они укрылись и принялись методично обстреливать дом.
   Филипп было попытался ответить выстрелом, но Марсель удержал его.
   - Погоди, лучше отдохнем.
   Они присели под окном. Несколько пуль расщепили доски и влетели в дом, но и Марсель, и Филипп были вне досягаемости выстрелов.
   - Оставайся здесь, Филипп, - продвигаясь на корточках к двери,прокричал Марсель Бланше, - а я посмотрю с другой стороны дома, может быть, они полезут оттуда.
   Он волочил за собой три заряженных Этель ружья, два пистолетаторчали у него из-за пояса.
   Филипп рискнул высунуться в узкую щель между двумя досками. Никто из людей Реньяров не предпринимал попыток пробраться к дому. Они стреляли из-за укрытий, лишь один Виктор смело гарцевал вблизи ворот, отдавая приказания.
   - Будь ты проклят, Виктор! - прошептал Филипп Абинье пересохшими губами.
   Он отбросил со лба прилипшие волосы и выставил ствол ружья в узкую щель между досками. Он словно слился с оружием и, тщательно прицелившись, нажал на курок.
   Но, наверное, Виктора Реньяра хранил сам дьявол. Его конь испуганно шарахнулся, метнулся в сторону и встал на дыбы. Пуля лишь сбила шляпу.
   От этого выстрела Виктор осатанел. Он погрозил кулаком в темноту, выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил в окно, за которым прятался Филипп. Расщепленная доска ощерилась измочаленной древесиной, а пуля, просвистев у виска Филиппа, ударилась в стену, выколов кусок штукатурки.
   Марсель Бланше подоспел как раз вовремя. Один из бандитов, пользуясь тем, что осажденные отбивали атаку с севера, зашел с юга.Он подобрался к самой стене, потом вскочил на цоколь и уже начал отдирать толстую дубовую доску от окна.
   Марсель с улыбкой поджидал, когда же, наконец, бандит закончит работу и просунет голову в дом. Лишь только небритая рожа с пьяным оскалом появилась в окне, Марсель Бланше приставил ствол своего ружья ко лбу бандита и нажал на курок. Еще одним нападавшим стало меньше.
   Марсель Бланше опустился на колено и, выставив ствол второго ружья, стал внимательно следить за перемещением бандитов.
   - Он там! Там! - размахивал ружьем, кричал рослый детина, указывая на черный проем окна, за которым затаился Марсель.
   - Ну так и иди же туда! Чего боишься! - послышался грозный окрик Виктора, и огромный детина короткими перебежками двинулся к дому.
   Марсель Бланше аккуратно прицелился и сразил его наповал с первого выстрела.
   - Дьявол! Да их там целая дюжина! - ревел один из бандитов. - Они палят из всех окон, с севера и с юга! Они не дают подступиться к дому!
   - Мерзавцы, не трусьте! За что же я вам плачу! Вперед! Вперед!Вы не можете справиться с каким-то мальчишкой!
   На этот раз бандиты озверели и бросились к дому Абинье со всехсторон сразу. И ничего не оставалось, как даже женщинам, взяться заоружие.
   Лишь только Констанция сидела за столом, заряжая ружья.Этель Абинье высадила прикладом стекло одного из окон второго этажа и, приложив ружье к плечу, прицелилась. Ее лицо было строгим и сосредоточенным, как будто она пыталась продеть нитку в ушко иголки.
   Сын поразился перемене, происшедшей с матерью, ведь она всегда была бережливой и рачительной хозяйкой. А здесь вот так, сразу, по-мужски высадила окно и так смело, не боясь врагов, целится.
   Выстрел Этель был точным. Она вспомнила науку своего мужа и, увидев, как покачнулся бандит, а затем рухнул лицом в грязь, прошептала:
   - Спасибо тебе, Робер, ты хорошо научил меня стрелять, и твою науку я не забыла.
   - Мама, отойди от окна, - закричал Филипп, - тебя могут убить!
   Бандиты стреляли и стреляли, как будто у них наготове было множество заряженных ружей, а может, это эхо множило выстрелы. Дом, двор и окрестности заполнились грохотом выстрелов, звоном разбитого стекла, криками, стонами и испуганным ржанием лошадей.
   Констанция не успевала заряжать.
   Марсель Бланше зло и нервно посмотрел вниз и закричал:
   - Лилиан! Лилиан! Тащи сюда ружья, они лезут с этой стороны!
   И действительно, несколько бандитов, явно сообразив, что защитники не успеют перезарядить ружья, смело шли через двор.
   Лилиан подоспела вовремя.
   - Я же тебя учил, Лилиан, бери ружье и стреляй. А сам Марсель Бланше уже схватил два пистолета из Рук Констанции и одновременно выстрелил. Один из бандитов коротко вскрикнул, пошатнулся и, цепляясь за плечо своего приятеля, начал оседать на землю. А тот испуганно оттолкнул раненого и бросился наутек.
   Лилиан, зажмурив глаза, нажала на курок. Конечно же она не попала, а только истратила заряд. Марсель посмотрел на девушку и сказал единственное:
   - Когда целишься, не закрывай глаза, вернее, закрывай толькоодин, а не оба.
   Девушка согласно кивнула и приложила к плечу второе ружье.
   Марсель Бланше понял, что долго в доме они не продержатся. Но и отступать было некуда.
   Поэтому он закричал на Лилиан.
   - Дорогая племянница, ничего не бойся, стрелок из тебя никудышний, а вот заряжать оружие ты умеешь. Так что ступай вниз и займись делом.
   Лилиан собрала разряженные ружья и бросилась вниз.А Констанция, забыв обо всем на свете, засыпала на полки порох и заталкивала в стволы пули, предварительно завернув их в замшу.Помощь Лилиан была как нельзя кстати. Вдвоем они быстро зарядили все свободное оружие.
   Но бандиты теперь не вели себя уже так неосмотрительно. Потеряв нескольких товарищей, они взяли повозку и под ее прикрытием подобрались к самому дому. Они, правда, еще не решались начать выламывать двери и только готовились к этому.
   - Сейчас будет жарко, Филипп, так что готовься, они будутштурмовать дом.
   А Виктор Реньяр носился на взмыленном скакуне между двумя пылающими постройками. Он грозил кулаком темному дому, изрыгал страшные проклятья в адрес рода Абинье.
   - Я сожгу вас заживо! Я распну тебя, Филипп, на двери, а твоюсестру и мать брошу в подвал! Нет, с сестрой я обойдусь по-другому,ею займутся мои люди, они не знают жалости и давно скучают без женщин!
   - Виктор, ты мерзавец! - закричал в ответ Филипп Абинье.
   Не трать на этого головореза силу, племянник, - строго приказал Марсель Бланше, - словами здесь ничего не решишь.
   Виктор гарцевал, понимая, что он недосягаем для пуль Филиппа.
   А твоего дядю, мятежника и изменника короля, я с огромным удовольствием отдам судье Молербо. Как он обрадуется, Филипп, он будет целовать меня! А еще я получу награду. Я знаю, что он там, один бы ты с нами не справился и тебе бы давным-давно пришел конец.
   Виктор, не помня себя от ярости, кричал и кричал. Ветер развевал его волосы, и он был похож на самого настоящего дьявола, перепачканный с ног до головы сажей и грязью.
   - Эй, Виктор, - вдруг закричал Филипп Абинье. Всадник придержал коня, а Филипп прицелился и выстрелил.
   Виктор Реньяр поднял своего скакуна на дыбы.
   - Да ты и стрелять-то толком не умеешь, молокосос, а решился пойти на Реньяров, против меня, Виктора! Если ты такой смелый, Филипп, выходи, и мы сразимся один на один. Но я знаю, что ты гнусный трус и у тебя не хватит смелости покинуть дом.
   Сердце Филиппа охватил праведный гнев. Он схватился за шпагу ихотел было броситься к двери, но Марсель оттолкнул племянника и крикнул:
   - Ты что, сошел с ума? Он же специально выманивает тебя из дома, чтобы пристрелить как кролика!
   И тогда Филипп, отложив клинок в сторону, вновь взялся за пистолеты.
   Бандиты же, разогнав повозку, пытались ею высадить дверь черного входа. Но они поняли, что это им не удастся, потому что перед дверью была ступенька. И тогда они вчетвером, схватив большое бревно, лежащее у самого цоколя, принялись им, как тараном, бить в дверь. Две распорки вылетели, дубовые доски затрещали, а каленые гвозди с писком от каждого удара начали вылезать из своих гнезд.
   Марсель Бланше застыл прямо перед дверью с двумя пистолетами наготове.
   - Филипп, ты будь у окон, а я встречу их здесь.
   Этель тоже пришла на помощь своему брату, держа наготове заряженные пистолеты. И как только дверь с грохотом упала на пол.Марсель Бланше не раздумывая, разрядил два своих пистолета прямо в нападавших и тут же схватил поданное Этель ружье.
   Один из бандитов все же успел выстрелить. Марсель вскрикнул, иружье выпало на пол. А на правой стороне груди, под ключицей, у него появилось большое кровавое пятно.
   Этель не раздумывая выстрелила прямо в голову бандита, который торопливо выхватил из-за пояса клинок. Выстрел женщины был точным. Бандит захрипел и, захлебываясь в собственном крике, упал прямо к ногам женщины.
   И тогда Этель, взяв ружье за ствол, размахнулась и изо всей силы ударила бандита по голове. Он замер навсегда.
   А Марсель Бланше, корчась от боли, лежал на полу, пытаясь рукой зажать рану. В другой руке он сжимал пистолет и целился в дверной проем.
   Но бандиты, испугавшись такого смелого отпора, уже бросились наутек.
   - Сестра, кажется меня зацепило и на этот раз, по-моему, серьезно.
   - Да нет, нет, Марсель, - заволновалась Этель, - все будет хорошо. Я тебя сейчас оттащу наверх.
   - Не надо меня никуда оттаскивать, неси пистолеты и дай тряпку. Надо перевязать рану.
   Тут кстати подоспела Лилиан. Она подхватила Марселя Бланше и, оттащив немного в сторону, принялась перевязывать.
   Марсель скрежетал зубами, закатывал глаза, хватался рукой за ножку стула, но ни единый стон не слетел с его губ.
   - Тебе легче. Марсель? - шептала Лилиан.
   - Да, да, дорогая племянница, мне совсем хорошо. Не волнуйся, я еще смогу стрелять.
   Сквозь тугую белоснежную повязку начала проступать кровь. Пятно ширилось.
   На этот раз, Лилиан, твоему дяде не повезло. Меня много разранили, но всегда легко, а на этот раз бог отвернулся от меня и дело обстоит скверно.
   - Да нет, нет, Марсель, - причитала Лилиан, - все будет хорошо,сейчас я принесу тебе попить.
   - Да, принеси вина и притащи сюда заряженные пистолеты.
   А Этель Абинье стояла прямо перед дверью, дерха р руках заряженное ружье, нацеленное в темноту. Ее лицо было решительным и суровым, две горькие складки лежали в уголках ее рта. Сквозняк шевелил седые волосы, и ее голова казалась окруженной серебрянымсверкающим нимбом.
   Констанция подошла к Филиппу, который сидел на корточках у разбитого окна.
   - Филипп, если с тобой что-нибудь случится, я себе этого никогда не прощу.
   - Не волнуйся, Констанция, - ответил Филипп Абинье, - все обойдется, нам поможет бог и мы выберемся из этой передряги.
   - Я боюсь, мне очень страшно. Мне еще никогда в жизни не былотак страшно.
   - Да что ты, любимая моя! - Филипп прижал девушку к груди и зашептал ей на ухо ласковые слова, пытаясь ободрить и утешить своюрастерявшуюся испуганную подругу.
   Он говорил так, словно они сейчас сидели не у разбитого окна, а на теплом, прогретом солнцем камне посреди ручья. И казалось, непули свистят у их голов, а радостно щебечут птицы и журчат волны. И не стоны и проклятья раздаются со всех сторон, а шумит водопад.От слов Филиппа Констанция успокоилась. Испуг исчез с ее лица, а движения стали спокойными и уверенными. Девушка сбежала вниз и принесла четыре пистолета.
   - Филипп, позволь я буду рядом с тобой!
   - Нет-нет, Констанция, будь внизу, здесь очень опасно!
   - Когда ты рядом, дорогой, я чувствую себя куда более уверенной, и меня не пугают выстрелы и свист пуль.
   Филипп рассмеялся.Прибежала Лилиан.
   - Филипп! - она принялась трясти за плечо брата. - Марсель ранен!
   Филипп Абинье с ружьем наперевес заспешил вниз. Одного взгляда Марселя Бланше было достаточно, чтобы понять, что его дела плохи. Он был бледен, а по лицу струился пот. Волосы слиплись и были растрепаны. Большое пятно крови ширилось на белой тугой повязке. Но все равно, через силу, мужчина продолжал улыбаться и с ненавистью смотрел на черный проем двери.
   Филипп недоумевал:
   "Почему же медлит Виктор? Почему бандиты не нападают?"
   Но он не мог даже предположить, что бандитов осталось всего трое вместе с Виктором Реньяром.
   Тишина становилась гнетущей. Из темноты послышался охрипший надсадный крик Виктора Реньяра:
   - Констанция, выходи, я заберу тебя, и мы вернемся домой! Выходи!
   - Никогда! Никогда я не выйду! - закричала девушка.
   - Тогда выходи ты, Филипп Абинье, бесчестный вор, укравший Констанцию, посягнувший на честь рода Реньяров!
   Филипп выхватил клинок и выскочил во двор. Прямо навстречу Филиппу шел немного прихрамывая Виктор Реньяр. Шпага поблескивала в его правой руке, а в левой он сжимал кинжал. Двое приспешников с ружьями наперевес следовали за своим главарем.Один из них навел ствол на Филиппа, готовый выстрелить.
   Но Виктор предупредительно поднял руку:
   Это будет честный бой! Я заколю этого мерзавца собственнойрукой.
   Марсель, ухватившись рукой за подоконник, попытался подняться, но тут же с глухим стоном опустился на пол.
   . Лилиан, помоги мне!
   Девушка подхватила своего дядю под руки, и он смог-таки подняться на ноги. Опираясь локтями о подоконник, Марсель Бланшенавел два заряженных пистолета на приспешников Виктора.
   - Так-то оно будет лучше, - с улыбкой на бескровном лице проговорил Марсель. - Если только кто-то из вас шевельнется, я незадумываясь нажму на курок и будьте уверены, не промахнусь.
   Бандиты переглянулись. Делать было нечего, они опустили ружья.
   Марсель Бланше держался из последних сил. Свет то и дело меркв его глазах, голова кружилась. Но он собрал в кулак всю свою волюи держался на ногах.
   Виктор Реньяр и Филипп Абинье медленно сходились.
   Виктор остановился, расставив ноги, и взмахнул шпагой.Филипп отразил удар. Заскрежетала сталь и начался поединок.
   И странное дело - не очень искусный в фехтовании Филипп умело вел бой. А Виктор, искушенный в подобных делах, с трудом отражал удары.
   Констанция замерла на пороге дома. Она с ужасом смотрела на дерущихся и вздрагивала каждый раз, когда шпаги скрещивались. Она шептала побелевшими губами:
   - Филипп, ФилиппВиктор то и дело поглядывал на Констанцию и тогда с еще большим остервенением бросался в бой. Он даже, изловчившись, сумел царапнуть острием шпаги по лицу Филиппа.Кровь двумя тонкими струйками зазмеилась по лицу юноши. Но этотолько придало Филиппу силы. Он с двойной энергией и яростью бросился на своего врага, и ему удалось выбить шпагу из рук противника.
   Виктор от неожиданности отскочил, поскользнулся и, беспомощновзмахнув руками, рухнул на спину.
   А Филипп успел наступить ногой на запястье руки, в которой Виктор сжимал кинжал. И тут же, не давая противнику опомниться, приставил острие своей шпаги к его горлу.
   Виктор зло захрипел, но ничего не мог поделать. Двое его людейбеспомощно переглядывались, но были бессильны, ведь Марсель Бланше держал их на прицеле.
   - Ну что же, убивай меня, что же ты медлишь? - зло проговорил Виктор, закрывая глаза.
   Он ощущал острие шпаги на своем горле, каждое мгновение могло стать для него последним.
   "Ну что же он медлит? - думал Виктор, - наверное, он хочет насладиться, видя мою беспомощность".
   - Убивай! - вновь прохрипел Виктор и почувствовал, как кожапод острием шпаги натянулась. И тут раздался иступленный крик Констанции.
   - Остановись, Филипп! - и девушка вцепилась ему в руку. - Я заклинаю тебя, не убивай его!
   Филипп словно очнулся. Он посмотрел в лицо Констанции и увидел такую невыносимую тоску и мольбу в ее глазах, что ему сделалось не по себе.
   Он отбросил шпагу в сторону и отступил.
   Виктор, еще не веря в свое спасение, приподнялся на локтях и судивлением посмотрел на Констанцию. Он не ожидал от нее подобного.
   - Убирайся отсюда! - закричал Филипп Виктору. - Убирайся и никогда больше не появляйся возле моего дома, иначе я убью тебя! Благодари Констанцию за свое спасение.
   Он развернулся и пошел к дому.
   А Марсель Бланше прохрипел:
   - Забирайте трупы своих людей и проваливайте отсюда! И не показывайтесь здесь, иначе я пристрелю вас!
   Виктор поднялся на ноги.
   Констанция стояла всего в трех шагах от него, и Виктор попытался шагнуть к ней. Но взгляд Констанции был красноречивее любых слов - между ней и Виктором стояла невидимая стена, за которую Виктор не мог сделать и шага.
   Он опустил голову и бросил своим людям:
   - Собирайте убитых, уходим.
   А сам, пошатываясь как пьяный, двинулся в темноту.
   ГЛАВА 3
   За час до рассвета начался проливной дождь. Он и погасил уже догоравшие постройки и стога соломы.
   Дом Абинье представлял собой ужасное зрелище - выбитые двери, разбитые окна, закопченные стены. Но еще более ужасно было внутри - перевернутая мебель, пулевые отверстия в стенах, разбитая посуда, кровь на полу и на стенах.
   С каждой минутой Марселю Бланше становилось все хуже и хуже. Он уже не приходил в себя, бредил, выкрикивал какие-то слова, имена, шептал молитвы. Потом силы оставляли мужчину, и его голова запрокидывалась, а глаза закатывались.
   Лилиан и Этель сидели у изголовья постели. Лилиан держала руку Марселя в своих ладонях и слезы, которые текли по ее лицу, капали на грудь Марселя Бланше.
   - Держись, держись. Марсель, все будет хорошо, - шептала девушка, все еще надеявшаяся на то, что Марсель сможет самостоятельно выбраться.
   А он вдруг открыл глаза, криво улыбнулся и обвел собравшихся странным взглядом.
   - Я скоро умру, - прошептал он бескровными губами, - вы слышите, я умру. Никогда не думал, что это так просто и никогда не надеялся, что умру в своей семье.
   Этель наклонилась к брату, приложила к его горячему лбу мокрое полотенце.
   - Брат! Брат! Марсель! Я люблю тебя! Держись из последних сил!
   - Нет, Этель, нет, сестра, жизнь покидает меня, - Марсель ввзяал ладонь Лилиан и та разрыдалась. - Не надо плакать, Лилиан, это тебе не к лицу, ты славная девушка, ты лучшая девушка из всех мне известных. Ты так смело боролась с этими проклятыми Реньярами, ты дорога мне и если мне повезет предстать перед всевышним, я обязательно попрошу, чтобы он послал тебе счастье, чтобы он послал тебе хорошего мужа и славных детей.
   - Марсель, не говори так, береги силы, ты обязательно выздоровеешь, рана не очень глубокая, - соврала Лилиан.
   - Ты пытаешься меня обмануть, племянница, но Марсель Бланше за свою жизнь видел столько всяких ран, что научился безошибочно определять, какая рана смертельная. И моя, я скажу тебе, Лилиан, смертельная, мне уже не выкарабкаться.Филипп, подойди! - зашептал Марсель Бланше, пальцем подзывая племянника.
   Филипп опустился на колени и склонился к Марселю. Тот был настолько слаб, что говорил чуть слышно. - Береги мать и свою сестру, а также береги Констанцию. Она славная и лучше покиньте этот дом, уходите куда-нибудь, я вам советую. А потом, может быть, вернетесь сюда и будете счастливы.
   Марсель Бланше отстранил от себя Филиппа и поманил пальцем Этель. Женщина со скорбным лицом тоже опустилась на колени и склонилась к самой груди Марселя. - Этель, прости меня за все, прости, если я причинял тебе беспокойства, прости за то, что ты страдала из-за меня.
   - Что ты. Марсель, успокойся, может быть, все еще будетхорошо.
   - Нет, сестра, мои дни сочтены, даже сочтены мои минуты.
   Марсель странно дернулся, его глаза закатились, а из горла вырвался стон.
   - Он умирает, - сказала Этель, - и мы остаемся одни.
   Но жизнь все еще не покинула Марселя. Его душа пока еще оставалась в теле. Он вздрагивал, хрипел,выкрикивал свое имя, кого-то проклинал. Но потом вдруг стих, по его щекам покатились слезы, на губах появилась блаженная улыбка, он поднял руку и несколько раз взмахнул ладонью, давая прощальный знак всем близким людям. Его душа покинула тело, а на лице застыла блаженная улыбка.
   Этель положила свою ладонь на лоб брата и закрыла глаза.
   - Господи, прими его душу в свои объятия, прости ему все прегрешения. Он был хорошим человеком, может ошибался, может быть, когда-нибудь злил тебя, но он никогда не держал на людей зла и если мог, то помогал им. Прости его, господи!
   Филипп работал без устали целый день. Он выкопал глубокую яму под старым деревом. Марселя завернули в его кожаный плащ и опустили в землю. Женщины плакали, а Филипп держал себя в руках. Он принес из дому Библию, старую, с пожелтевшими страницами, ту, по которой отец учил его читать, развернул и прочел отходную молитву.
   Едва смолк его голос, как из конюшни послышалось тревожное, похожее на плач ржание лошади. Филипп вздрогнул.
   - Это конь Марселя, - сказал он и зашагал через весь двор к конюшне.
   Он выпустил лошадь и та сразу же бросилась к разверстой могиле. Она бегала вокруг женщин, заглядывала в темную глубину, где лежал ее хозяин, и жалобно ржала. От этого ржания слезы сами катились по щекам людей.
   - Уведи ее, Филипп, - сказала Этель, - ее ржание разрывает мое сердце.
   Филипп хотел поймать лошадь, но та отбежала и стала носиться по двору.
   Она далась в руки только Констанции. Девушка отвела ее в конюшню и вернулась только тогда, когда закрыла ворота.Этель взяла горсть влажной красноватой земли и бросила в яму. Ее движение повторили Констанция, Лилиан и Филипп.
   - Идите, идите в дом, я зарою могилу сам, - сказал Филипп ивзялся за лопату.
   Он работал не останавливаясь, и вскоре под старым деревом появился холм свежей земли. Филипп взял крест и поставил его уизголовья. А затем написал на желтой струганой древесине имя своегородственника.Буквы краснели, как будто были написаны свежей кровью, они буквально кровоточили на свежей древес они были похожи на рваные раны.
   Когда Филипп вернулся в дом, на столе стояли бутиль с вином и глиняные чашки.
   - Помянем Марселя, он был хорошим человеком сказала Этель, разливая вино. Все выпили молча и стоя.
   - Как же, мама, мы теперь будем? - спросила Лилиан.
   - Они вернутся, - ответила Этель.
   - Да, да, они придут, - в голосе Констанции было что-то странное, она чувствовала себя виноватой за то, что удержала Филиппа, когда он был уже готов убить Виктора Реньяра. - Они вернутся и начнется что-то страшное. Пощады не будет ни для кого.
   - Я убью его во второй раз, - прошептал Филипп, сжимая кулаки. - Надо собрать все оружие, мама, и будем готовиться к бою.
   Женщины разошлись по дому, собирая разбросанные повсюду ружья и пистолеты.Филипп осмотрел оружие.
   - Что ж, будем снова отливать пули. Ведь нам ничего больше неостается, нам никто не поможет, если мы не поможем себе сами.
   - Да, сын, ты прав, - вскинула голову Этель, - мы можем рассчитывать только на свои собственные силы да на то, что нас защитит бог.
   Констанция прижала руку к груди и вдруг послышался далекий конский топот.
   Филипп огляделся, схватил ружье и бросился к двери. Женщины замерли на своих местах, понимая, что сейчас начнется что-то страшное.
   Лилиан взбежала на второй этаж и оттуда раздался ее радостный крик.
   - Мама! Констанция! Филипп! Это не Реньяры, это королевские солдаты! Я вижу их яркие мундиры. Солдат много, большой отряд!Мама! Мама! Это солдаты! Все оживились и бросились на улицу.Всадники ехали рысью, дорога проходила у самого дома, и Филипп, сбежав с холма, застыл на обочине.
   - Господин офицер! Солдаты! Заезжайте к нам в дом, мы приглашаем вас, у нас есть хорошее вино! Есть еда, мы накормим васи ваших лошадей, вы сможете отдохнуть.
   Но ни офицер, ни солдаты не обращали никакого внимания на Филиппа Абинье. Они ехали по своим делам и им не было никакого дела до банды Реньяра, которая могла в любой момент напасть на дом Абинье.
   - Господин офицер! Господин офицер! - закричал Филипп, пытаясь схватить лошадь под уздцы.
   - Ну, что тебе? - офицер придержал лошадь, которая стригла ушами и нервно стучала копытом о землю.