Бэнкс Иэн. Взгляд с наветренной стороны

   Махрай Циллер живет там все последние семь лет и, кажется, собирается остаться навсегда. Как я уже сказал, ваша псевдозадача – убедить его прервать ссылку и вернуться на Чел.
   – Ясно.
   – Настоящая же цель заключается в деструкции Хаба Мэйсака и, таким образом, в уничтожении значительной части его обитателей.
 
   Аватар собирался показать ему один из заводов у подножия Бычьей горы. Они ехали в подземной машине – комфортабельной капсуле, мчавшейся над поверхностью Орбиты в полном вакууме. Отмахав с полмиллиона километров, они добрались до огромной петли, которую делала здесь дорога, огибая основание горы. Машина остановилась почти в ее центре и стала быстро вертикально подниматься вверх к заводу, расположенному в сотне километров наверху.
   – Ты в порядке, майор?
   – Да. А ты?
   – Тоже. Цель миссии приближается?
   – Да. Как я держусь?
   – Отлично, сынок. Никаких явных физических проявлений. Но ты уверен, что с тобой все в порядке?
   – Абсолютно.
   – И мы по-прежнему в режиме «вперед»?
   – Да.
   К Квилану обернулся сереброкожий аватар:
   – Но вы уверены, что вам действительно интересно будет осмотреть завод?
   – Да, но, разумеется, не тот, где делают космические суда. Этим вы меня точно утомите.
   – Хорошо, Орбита велика.
   – В таком случае у меня есть конкретная вещь, которую хотелось бы посмотреть.
   – И что же это?
   – Вас. То есть настоящий Хаба.
   – О, конечно! – улыбнулся аватар.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ПОЛЕТ

   – Мы уже почти там?
   – Не уверен. А что говорит существо? Что это значит?
   – Ничего это не значит. Мы уже там?
   – Это трудно знать с уверенностью. Вернемся к тому, что говорит существо. Его смысл тебе известен?
   – Да! Разумеется! Но, прошу, нельзя ли побыстрее?!
   – Нельзя. Мы и так двигаемся настолько быстро, насколько позволяют обстоятельства, и поэтому можем занять время тем, что ты расскажешь все, что понял из речей этого существа. Хотя бы вкратце.
   – Это вообще ничего не значит! То есть, конечно, значит, но! Да! Черт! Поспешим же! Быстрее! Пойдем же быстрее!
   Они – Оген Цлеп, 974 Праф и три раптора-разведчика – все еще находились внутри Сансемина и пробирались по какому-то узкому туннелю, стены которого постоянно тревожно вздрагивали. Отовсюду несло запахом гнилого мяса, отчего Оген с трудом сдерживал позывы к рвоте. Старой дорогой идти назад было нельзя: там перекрывали вход два задушенных разведчика.
   Пришлось искать другую дорогу, которая поначалу уводила вниз и вглубь содрогающегося тела умирающего бегемотового дерева. Двое разведчиков вызвались идти впереди из-за возможной опасности, но они так медленно пробирались мимо скользких стен, что Оген был убежден, что один он выбрался бы гораздо быстрее.
   Проход снизу оказался весь завален какими-то камнями, так что идти становилось все труднее и приходилось то и дело хвататься за мокрые и дрожащие стены. Оген весьма пожалел, что у него нет перчаток. Он почти ничего не видел, а все, что увидеть все-таки удавалось, представлялось ему серым ночным кошмаром или пляской черно-белых теней. Лучше бы уж он вообще ничего не видел.
   Первый разведчик остановился на развилке и явно затруднялся, какой поворот выбрать.
   Неожиданно откуда-то донесся звук взрыва, влажный воздух вокруг забился и запульсировал, принося с собой еще более удушающий запах падали. Оген согнулся в приступе рвоты.
   – Что это? – пробормотал он.
   – Неизвестно, – вздохнул Праф.
   Вонь немного ослабела, и разведчик рискнул идти левой стороной, для чего уже сложил поплотнее крылья.
   – Туда! – воодушевленно сказал Праф.
 
   «Наверное, мне суждено умереть, – ясно, но вполне спокойно подумал Оген. – Придется умереть в этой вони, в этом прогнившем, старом, чужом существе, в тысяче световых лет от человеческой цивилизации. И пустить псу под хвост информацию, которая могла бы спасти тысячи жизней и сделать меня героем!»
   Жизнь так несправедлива!
   Существо на стене пещеры прожило как раз столько, чтобы успеть сообщить нечто, что могло убить и его, окажись правдой. Знание, полученное им из слов существа, отныне делало Огена мишенью для людей, которые не тратят времени на размышления, когда речь идет об убийстве.
 
   – Вы из Цивилизации? – спросил он длинное пятиногое существо, висевшее на стене.
   – Да, – ответило оно, стараясь хотя бы во время разговора поднять голову. – Агент. Особые обстоятельства.
   Огена едва снова не вырвало. Он-то много чего слыхал об этих особистах. Он даже сам когда-то мечтал стать им, особенно в детстве. Да и когда повзрослел, черт побери, тоже хотел! Но он никогда не думал, что жизнь столкнет его с таким особистом реально.
   – О, – только и прошептал он, чувствуя себя совершенным дурачком. – Как дела?
   – A y вас? – тихо ответило существо вопросом на вопрос.
   – Что? Ах, да. Хм… Я ученый. Оген Цлеп. Да, ученый. Я счастлив… Да. То есть, скорее, нет. Хм… Просто я… Да. – Он схватился за ожерелье тетки, голос его дрожал. – Ничего страшного… Мы можем вас как-нибудь снять отсюда? Это такая дыра, да, это, прямо скажем…
   – Нет. Не надо так думать, – попыталось улыбнуться существо и сделало головой движение, напоминающее кивок, отчего тут же сморщилось от боли. – Не хотелось вам говорить, но… Я жив только пока я вишу здесь, связанный с… Впрочем, все равно. Выслушайте же меня, Оген. Вы должны выбраться отсюда.
   – Правда? – Это было уже что-то. Пол пещеры так и дрожал, каждый раз сотрясая все вокруг и призрака смерти, висевшего на стене. Один из разведчиков, чтобы не упасть, вынужден был раскинуть крылья и сбил ими Прафа. Тот зацокал, запищал и возмущенно уставился на оскорбителя.
   – У вас есть связь? – спросило существо. – Можно дать сигнал за пределы воздушной сферы?
   – Нет. У нас ничего нет.
   – Дерьмово, – существо снова сморщилось от боли. – Тогда вам надо выбираться из Оксендарая на судно, на любую планету, куда угодно. Куда угодно, где вы сможете связаться с Цивилизацией, ясно?
   – Ясно. Но зачем? Что мы должны сказать?
   – Заговор. Это не шутка, Оген, не розыгрыш. Заговор. Серьезный, чудовищный заговор. Направленный на разрушение… Орбиты.
   – Какой?!
   – Орбиты под названием Мэйсак. Слыхали о такой?
   – Естественно! Это очень известное место!
   – Они хотят уничтожить ее. Челгрианцы. И туда пошлют челгрианца. Я не знаю его имени, да это и не важно. Он уже на в пути туда, если не там. Не знаю, где именно, но будет нападение. А вы… Вы должны выбраться отсюда. Выбраться и рассказать. – Существо неожиданно напряглось, вытянулось и качнулось от сильного взрыва, снова потрясшего пещеру и высоко подкинувшего пару полуразложившихся трупов. Оген и оба разведчика упали навзничь и с трудом поднялись. Существо уже открыло глаза и не сводило с Огена глаз.
   – Оген. Сообщите все в контрразведку или в посольство. Меня зовут Джайдин Самертюр. Самертюр, запомнили?
   – Конечно. Джайдин Самертюр. Это все?
   – Достаточно. А теперь уходите. На Орбиту Мэйсак. Челгрианец. Джайдин Самертюр. Это все. Уходите немедленно. Я попытаюсь удержать… – Голова существа безжизненно свесилась на грудь. Пещеру потряс новый, еще более сильный взрыв.
   – Так что говорит это существо? – снова потребовал Праф.
   – Бежим отсюда, вот что! – крикнул Оген прямо ему в лицо и схватил переводчика за сухое кожистое крыло.
   Они продвинулись уже немало, когда над головами у них снова зашумел порыв ветра, а впереди неожиданно началась настоящая буря. Оба разведчика распустили крылья и стали действовать ими как парусами, маневрируя и стараясь держаться поближе к стенам, чтобы их не унесло потоком. Постепенно они все больше отдалялись от Цлепа, который тоже безуспешно жался к стенам.
   – О, – пропищал откуда-то из-под Огена Праф. – Это ни о чем хорошем не говорит.
   – Помогите! – завизжал Оген, видя, как обоих разведчиков вдруг резко понесло прямо на него. Он попытался как-нибудь согнуться в кольцо, но ветер не давал ему этого сделать.
   – Давай сюда! – услышал он снова писк переводчика и глянул вниз себе под ноги. Праф держался за какой-то крюк в полу.
   – Хорошая идея! – И Оген нырнул вниз, тоже за что-то схватившись на полу, успев это сделать именно в тот момент, когда обоих рапторов с шумом пронесло мимо него. Порыв ветра прошел, и, спустя несколько секунд, Оген отцепил от себя Прафа. Взору его представилась весьма печальная картина: от рапторов осталась лишь куча перемешанных крыльев, конечностей и когтей.
   Праф отряхнулся и важно заметил:
   – В подобном случае разведчиков Йолеуса надо оставить непосредственно здесь, а нам продолжить свое путешествие на поверхность Сансемина. Вот так, Оген Цлеп.
   И они двинулись дальше своей дорогой. В желудке у Цлепа поднялась буря, словно он резко ехал вниз на скоростном лифте.
   – Мы падаем? – прошептал он.
   – Кажется, да. Сансемин быстро теряет высоту, – пробормотал Праф, ловко перебираясь по крючьям пола.
   – Хреново. – Он посмотрел вокруг, туннель спускался все ниже и глубже, они шли уже почти как по лестнице.
   – Ага, – только и сказал переводчик, когда налетел очередной порыв ветра.
   Вдруг что-то резануло Огена по глазам.
   – Свет! – заорал он. – Свет! Праф! Я могу видеть! – Но голос его относило ветром.
   – Это огонь, – сухо поправил его Праф. – Ближе к полу, Оген Цлеп, ближе к полу.
   И Оген едва успел сгруппироваться и закрыть ладонями лицо, как над ними пронесся раскаленный огненный шар. Жар и свет длились не больше пары секунд.
   – Поднимайся, – приказал Праф. – Поднимайся.
   – Да ты весь в огне! – вскрикнул Оген, поднимаясь и только сейчас догадавшись, что Праф прикрыл его своими крыльями во время прохождения летящего шара.
   – Таковы обстоятельства, – невозмутимо ответил переводчик, не обращая внимания на клубы дыма и язычки огня, тянувшиеся от его спины. Он упрямо толкал Огена вперед. Ветер становился все сильнее, идти против него становилось все труднее, тем более что путь шел уже почти вертикально.
   Снова показался свет, и, поняв, что на этот раз он не желтый, а сине-белый, Оген застонал от счастья.
   – Мы выбрались! – выдохнул Праф.
   Они выпали из брюха умирающего, горящего и потерявшего ориентацию великана, быстро несущегося куда-то вниз. Оген прижал к себе Прафа, потушил пламя, пожиравшее его крылья, включил моторы на лодыжках и баллон-капюшона, чтобы остановить их падение вниз. И спустя пару минут после ужасающего полета вниз вперемешку с изуродованными горящими животными, они уже поднялись над тем, что было когда-то прекрасной воздушной сферой, бегемотовым деревом, дирижаблем, бегемотаурусом Сансемином. В воздухе они встретили остатки боевого расчета Йолеуса, которые еще успели спасти их от пары раненых, но по-прежнему хищных огринов.
   Праф мелко дрожал в руках у Цлепа, запах горелых крыльев щекотал ему нос, и отряд, понесший большие потери, медленно начал обратный путь на родину.
   – Так отправляешься?
   – Да. Отправляюсь. Отбываю. Покидаю.
   – Прямо сейчас?
   – Как можно скорее. Где здесь ближайший корабль? Или еще что-нибудь? Только, чтобы не челгрианское. Да, только не челгрианское.
   Никогда в жизни Оген не мог себе представить, чтобы приемная в брюхе Йолеуса показалась ему родным домом, – но на данный момент это было именно так. Он чувствовал себя здесь в совершенной безопасности. И испытал настоящую тоску при одной мысли о том, что нужно покинуть это убежище.
   Йолеус разговаривал с ним с помощью соединяющего кабеля и переводчика по имени 46 Цун. Он замещал 974 Прафа, которого принесли домой совершенно без признаков жизни, однако он довольно быстро возрождался в родных стенах. 46 Цун устало прикрыл глаза, а Оген вдруг ощутил, что от его одежды по-прежнему пахнет паленым и тухлятиной. Его передернуло.
   46 Цун открыл глаза.
   – Ближайший отбывающий объект отбывает из Второго Тропического порта со склона Йондер через пять дней, – пояснил он.
   – Поеду на нем. Но, подождите, он не челгрианский?
   – Нет. Он принадлежит ювуонианцам.
   – Тогда тем более еду.
   – Но сейчас для тебя крайне неудобное время, чтобы отправляться из Второго Тропического порта.
   – Что!?
   – Сейчас для тебя крайне неудобное…
   – В таком случае, когда же!?
   Переводчик опять прикрыл глаза на некоторое время и, раскрыв их затем, ответил:
   – Для такого существа, как ты, понадобится минимум двадцать три дня, чтобы добраться до Второго Тропического порта.
   Оген почувствовал, что в голове у него помутилось, а на глаза наворачиваются слезы то есть, на него накатило состояние, которого он не испытывал со времен далекого детства. Но приходилось держаться.
   – Когда же следующее судно?
   – Неизвестно, – мгновенно ответил переводчик.
   – Но, может быть, можно дать сигнал? – спросил он, едва сумев подавить вопль отчаяния.
   – Разумеется.
   – Сигнал, превышающий скорость света, надеюсь?
   – Нет.
   – Тогда можно ли просигналить какому-нибудь судну? Неужели у меня нет никакой возможности отправиться пораньше?
   – Что ты подразумеваешь под словом пораньше?
   – Ну хотя бы в течение ближайших ста дней?!
   – На этот период нет заявок ни от каких судов или объектов. Оген дернул себя за волосы и простонал, а потом и просто взревел от отчаяния. Он никогда не выполнит задания. Он вообще ничего не сделает. Только и будет, что реветь да рвать на себе волосы. Ученый посмотрел на обезображенное скорчившееся тельце Прафа, уронил голову и уставился себе под ноги. Его лодыжечные моторчики смотрели на него почти с насмешкой. И тогда он вдруг торжественно поднял голову.
   Оген быстро просчитал, что ему известно о ювуонианцах. В контакт вступают только наполовину, очень мирные и заслуживают абсолютного доверия. Находятся все еще в периоде дефицита, корабли маломощные, очень медленные, по стандартам Цивилизации, но все же приемлемые.
   – Йолеус, можете ли вы связаться со Вторым Тропическим портом или как его там? – торжественно обратился он.
   – Да.
   – Сколько времени это займет?
   – День с четвертью для исходящего сигнала и примерно столько же для входящего.
   – Отлично. Где здесь ближайший порт и сколько времени мне понадобится, чтобы туда добраться?
   Повисла небольшая пауза.
   – Ближайшим портом будет Девятый Тропический порт, на президентском склоне. Полет туда занимает у разведчика отсюда две целых и три пятнадцатых части дня.
   Оген перевел дыхание. «Я, в конце концов, принадлежу к Цивилизации, – сказал он себе. – И я должен знать, как поступить в такой ситуации, и поступить, как можно лучше».
   – Тогда, пожалуйста, дайте сигнал ювуонианскому судну, – попросил он. – И скажите, что я заплачу, не скупясь, если они подберут меня в Девятом Тропическом порту на президентском склоне через четыре дня и довезут до пункта назначения, который я объясню им по дороге. Также намекните, что их услуга будет оценена не только мной.
   Он рассчитывал отбыть тотчас же, ибо этот корабль становился теперь его единственным шансом, а упускать время в сложившихся обстоятельствах было немыслимо. И тогда Цлеп, вздохнув, добавил:
   – Сообщите им, что я гражданин Цивилизации.
   Ему так и не удалось как следует попрощаться с 974 Прафом. Несчастный переводчик все еще находился без сознания и висел пришпиленный к стене пещеры. Оген Цлеп отбыл на следующий день. Он собрал вещи, удостоверился, что записи его исследований, глипт и стило находятся в безопасном месте внутри Йолеуса, и занялся приготовлениями к последнему чаепитию. Но стакан ягелевого чаю почему-то теперь не показался ему вкусным.
   В Девятый Тропический порт его сопровождал эскорт рапторов. В последний раз через плечо посмотрев на Йолеуса, Оген увидел, как гигантское существо исчезает в голубом мареве под сенью туч по направлению ко все еще вожделенной для него Муетенайв, – и пожелал ему удачи.
   Оген даже почувствовал нечто вроде сладостной печали по поводу того, что не сможет разделить их счастья, и на мгновение с чувством стыда ощутил, что был бы даже рад, если бы ювуонианское судно отказалось выполнить просьбу Йолеуса и таким образом вынудило бы его вернуться обратно.
   Наконец Йолеус исчез в тучах, и Оген остался наедине со своими мыслями. Его моторчики ровно жужжали, плащ развевался, пытаясь стать подобием крыльев. Настоящие крылья рапторов разрезали воздух вокруг в некоем синкопированном ритме и с приятным шелестящим звуком. Все это вместе создавало приятный и умиротворяющий эффект. Он посмотрел на 46 Цуна, уцепившегося за его шею, но переводчик притворился спящим.
   Девятый Тропический порт оказался достаточно занюханным местечком с ограниченными возможностями. Он представлял собой простой люк на поверхности аэросферы около десяти метров диаметром, где каким-то естественным путем создалось чистое окно для выхода в космос. Вокруг этой круглой площадки росли мегафруктовые деревья, в изобилии имевшиеся и на Йолеусе. В одном из таких деревьев еще совсем недавно находилось жилье ученого Огена Цлепа. Мегадеревья образовывали площадку, на которую могли присесть и рапторы, и он сам. Было немного еды, немного воды, но ничего больше.
   Оген проводил время ожидания, поглядывая через люк на звезды, наслаждаясь свободой и стараясь забыть совсем еще недавно испытанный ужас от пребывания в теле умирающего Сансемина.
   Оген даже решил записать все свое последнее путешествие, но это давалось ему с трудом. Он пытался рассказать, что произошло с Сансемином, додумать, как оказался там агент Цивилизации, – если это существо действительно таковым являлось, – в чем на самом деле состоял заговор и что ему делать, если все происшедшее окажется шуткой, его собственной галлюцинацией или продуктом поврежденного сознания странного существа.
   Он шесть раз прерывал это занятие и принимался спорить сам с собой, все более и более запутываясь: его раздирали противоречия. Второй Оген Цлеп упорно уверял первого, что все события двух минувших дней ни что иное, как бред сумасшедшего, что ему надо вернуться на Йолеус и возобновить свои занятия. Под эти споры на дальней стороне порта и появился ювуонианский корабль.
   Это оказалось совсем не то, что воображал себе Оген. Ученый почему-то ожидал увидеть квадратных, грубых, волосатых гуманоидов, а они вдруг оказались сборищем каких-то красных перьев. Один из них проплыл через люк, заключенный в прозрачный пузырь с крошечным отростком, присосавшимся к дереву, на котором сидел Оген. 46 Цун внимательно следил за приближением пузыря, размышляя о том, какое прекрасное получилось бы из него гнездо.
   – Это вы личность из Цивилизации? – уточнило существо в пузыре, подплывая на уровень лица Огена Цлепа. Голос был тоненький, но акцент не очень сильный.
   – Да. Как поживаете?
   – Вы оплатите путешествие по указанному вами маршруту?
   – Конечно.
   – Но наше судно очень хорошее, и путешествия на нем дорогие.
   – Разумеется.
   – Мы бы хотели заполучить еще одно такое же судно.
   – И получите.
   Существо завозилось, застучало, обращаясь к переводчику. Тот тоже в ответ что-то запищал.
   – Куда же вы хотите отправиться?
   – Мне необходимо передать сигнал Цивилизации. Доставьте меня в то место, откуда бы я мог это сделать, а потом просто переправьте на какое-нибудь наше судно.
   Оген вдруг подумал, что сигнал можно попробовать послать и прямо отсюда, никуда не уезжая, но надежды на успех было маловато. И все же последующие несколько мгновений он испытывал нервное возбуждение от странной надежды, до тех пор пока существо не сказало:
   – Мы сможем доставить вас на Критолетлай, где можно будет выполнить оба ваши пожелания.
   – Сколько времени на это потребуется?
   – По стандартам Цивилизации – семьдесят семь дней.
   – И ничего нет ближе?
   – Нет.
   – Но можем мы хотя бы послать пораньше сигнал?
   – Попытаемся.
   – И когда мы сможем это сделать?
   – Через пятьдесят дней, по вашим меркам.
   – Ладно. Я бы хотел отправиться немедленно.
   – Согласен. А плата?
   – Через мой банковский счет в Цивилизации. О, я забыл сказать…
   – Что? – Красные перья беспокойно замелькали в пузыре.
   – В случае успеха будет дополнительное вознаграждение, помимо того, о котором мы договаривались.
   – Благодарю, – перья удовлетворенно улеглись.
   Пузырь подплыл к парапету, от него отпочковался непонятно откуда взявшийся второй пузырь, что напомнило Огену деление клетки.
   – Атмосфера и температура соответствуют стандартам Цивилизации, – пояснили перья. – Гравитация слабее. Вас это устраивает?
   – Устраивает.
   – Вы сможете сами обеспечить свое существование?
   – Попробую. У вас есть вода?
   – Есть.
   – Тогда выживем.
   – Прошу вас на борт.
   Двойной пузырь присосался к парапету, Оген взял вещи и посмотрел на 46 Цуна:
   – Ну, прощай. Спасибо за все. Мои лучшие пожелания Йолеусу.
   – Йолеус просил пожелать вам безопасного путешествия и последующей жизни, которая бы удовлетворяла вас во всем.
   – Передай от меня ответную благодарность, – улыбнулся Оген. – Я еще надеюсь с вами увидеться.
   – Будет выполнено.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
НЕСКОЛЬКО СПОСОБОВ УМЕРЕТЬ

   Лифт поднимался против течения водопада. Он медленно двигался за падающей занавесью воды, порой немного выступая за ее поверхность и становясь неким подобием балкона, с которого можно было смотреть на сверкающие брызги и пену километров высоты.
   Два судна, похожи по форме на пулю, шли против течения реки у самых берегов; за ними тянулись длинные V-образные хвосты. Эти «челноки» подтягивали вновь прибывшие суда к лифту.
   Циллер, одетый в жилет и леггинсы, причем, весьма потертого вида, стоял с аватаром Хаба на прогулочной палубе судна под названием «Укалегон». Оно шло по реке Яхри, на Толуфе. Челгрианец то и дело встряхивался, так как укрыться от бесконечных налетающих брызг было невозможно. Однако скоро и их тоже подтянули к лифту, и, пока шла погрузка, волны упрямо лизали и качали и корабль и лифт. Шум водопада казался угрожающим.
   Циллер наклонился к аватару и указал вниз, где в бурунах, словно в неистовом гневе, кипела внизу река:
   – А что будет, если стыковка не произойдет? – крикнул он, перекрывая шум воды.
   Аватар, чей тонкий темный костюм совершенно промок и теперь плотно облеплял серебряное тело, пожал плечами:
   – Тогда произойдет несчастье, вот и все.
   – А если шлюзы откроются, когда лифта не будет на месте?
   – Опять же – несчастье.
   – А если оборвутся тросы лифта?
   – Опять несчастье.
   – Или лифт будет подниматься слишком быстро?
   – Тоже несчастье.
   – А если шлюзы вообще не откроются?
   – Попробуйте догадаться сами.
   – Скажем, эта штука имеет антигравитационный киль или что-то в этом роде, так? – крикнул Циллер.
   – Нет, – покачал головой аватар, и капли полетели с его лица в разные стороны.
   Циллер тоже тряхнул головой:
   – В общем-то, я так и не думал.
   Аватар улыбнулся и нагнулся к своему собеседнику:
   – Я расцениваю это как весьма положительный знак – вы задаете вопросы подобного сорта лишь после того, как все опасности на самом деле уже позади.
   – Вероятно, я становлюсь столь же безрассудным по отношению к смерти, как и остальные ваши сограждане.
   – Да-да, – с энтузиазмом закивал аватар. – И это вдохновляет, не так ли?
   – Отнюдь нет, угнетает.
   Аватар рассмеялся и посмотрел вперед, туда, где поток впадал в Великую реку у города Оссульера.
   – А вообще-то нам лучше вернуться. Аилом Доулинс скоро начнет умирать, а Найзил Чазел возвращаться.
   – О, разумеется. Как можно пропустить хотя бы одну из ваших гротескных церемоний, а?
   Они развернулись и прошли на другой конец палубы. Судно шло среди хаоса волн, нос его то и дело взлетал и зарывался в воду, вздымая пелену зеленовато-белых брызг, падавших на палубу настоящим дождем.
   Вот совсем рядом с ними выплеснулась огромная волна, превратив палубу в бурную реку глубиной не меньше метра. Циллеру пришлось крепко ухватиться руками за поручень, чтобы удержаться на судне и кое-как с трудом добраться до ближайших дверей. Аватар пробирался через бурлящую и вихрящуюся вокруг него воду с видом полного равнодушия. Придержав двери, он помог Циллеру войти.
   В фойе Циллер снова встряхнулся, забрызгав сверкающие деревянные стены и расшитые портьеры. Аватар же просто стоял, давая воде стечь; через несколько секунд его серебряная кожа и костюм оказались совсем сухими, а лужица, образовавшаяся на полу, испарялась прямо на глазах.
   Циллер провел рукой по шерсти на лице и вылил воду из ушей, стараясь не глядеть на безукоризненно элегантную фигуру перед ним. Аватар по-прежнему улыбался. Циллер предпринял жалкие попытки отжать жилет и брюки, но все это выглядело нелепо, особенно на фоне с безукоризненного состояния костюма аватара.
   – Вот мерзость, – пробурчал он наконец.
   – Я предлагал вам защиту от брызг, – напомнил аватар. Циллер все пытался вылить воду из жилетных карманов. – Но вы заявили, что хотите прочувствовать все сполна. На что я вынужден был заметить, что это лишнее.