Беннет Дженис. Защитник прекрасной дамы

   Когда она вновь обратила внимание на своего спутника, ей было достаточно одного взгляда, чтобы понять: никакую помощь ему предлагать не следует. Она сама легко управлялась с одной лошадью, и, по-видимому он тоже – даже одной рукой. Она расслабилась на своем сиденье и представила ему править так, как ему заблагорассудится, уверенная, что он все сделает как надо.
   Дорога оказалась приятной; по пути они репетировали роли, которые им предстояло сыграть. Дафна боролась с накатывающими на нее волнами нервозности, но мистеру Карстейрсу каждый раз удавалось подбодрить ее. И притом сам он получал от этого удовольствие, отметила она с некоторой завистью. Неужели он никогда не чувствует себя разбитым или просто не в духе? Почему-то она сомневалась, что такое бывает, и эта мысль согревала ее.
   Когда они достигли окраины города, она показала ему, в каком направлении надо ехать, чтобы попасть в Давенпортский пансион. Адриан нашел постоялый двор поблизости от цели их путешествия, оставил там экипаж, и они отправились прогуляться. Ее мужество убывало с каждым шагом.
   Уж слишком скоро, на ее взгляд, они добрались до пансиона. Она колебалась, стоя на улице, но мистер Карстейрс решительным шагом поднялся по ступенькам к парадным дверям и позвонил в колокольчик. Прошла минута, и высокая худая служанка средних лет в строгом черном платье с муслиновым передником впустила их в дом. Она окинула их оценивающим взглядом, спросила их имена, а затем проводила в студию мисс Давенпорт и удалилась, чтобы вызвать свою хозяйку.
   Дафна вошла в просторный салон, помимо воли истаптывая сильное впечатление при виде сдержанной элегантности обстановки. Здесь не было ничего второсортного, вызванного недостатком средств. Серебряные канделябры, книги в кожаных переплетах, картины на стенах и богатый ковер на полу – все свидетельствовало о превосходном вкусе и о больших деньгах, без которых этот вкус не мог бы проявиться.
   Она растерянно взглянула на мистера Карстейрса.
   – Лучше бы нам было не приходить сюда.
   В его глубоких серых глазах сверкнул сатанинский огонь:
   – А вы вспомните: все эти красоты теперь оплачиваются деньгами ваших учениц.
   – Это-то я помню, – сказала она, не считая нужным даже скрывать горечь своих слов.
   Открылась дверь, и Дафна резко обернулась – именно такая взволнованная, какой, по замыслу Адриана, она должна была притворяться. Однако вошла не мисс Давенпорт, а высокая юная леди с прозрачными голубыми глазами и темными локонами, уложенными в стиле древнегреческой поэтессы Сафо. Мисс Сюзанна Инджелс.
   Девушка в платье из узорчатого муслина прислонилась к дверному косяку… картинка была бы прелестной, если бы ее не портило злобное выражение лица. Презрительным взглядом она окинула Дафну.
   – Ну что, явились пресмыкаться и просить места? – она засмеялась грубым гортанным смехом. – Теперь уже недолго осталось ждать, пока все девицы Селвуд останутся не у дел. Вот позор так позор, верно? Ну, конечно, они всегда смогут пойти в гувернантки.
   Дафна открыла было рот, чтобы дать достойный отпор, но мистер Карстейрс едва заметно качнул головой, и она промолчала, хотя внутри у нее все кипело.
   Сюзанна прищурилась.
   – Кажется, Реджинальд на днях был у вас с визитом. Это, конечно, не делает чести вкусу джентльмена, но он сам решает, как ему развлекаться. А вот будь я на вашем месте, я бы дважды подумала, стоит ли оказывать ему холодный прием.
   – Но, благодарение небесам, я – не вы, – вырвалось у Дафны.
   Дверь снова открылась, избавив Дафну от дальнейших колкостей. На пороге стояла мисс Давенпорт. Она выглядела настоящей королевой в своем голубовато-сером шелковом платье, с гладким шиньоном, в который были уложены ее длинные серебристо-седые волосы.
   Она обратила свой холодный взгляд на Сюзанну.
   – Будьте любезны сказать мне, мисс Инджелс, что вы здесь делаете?
   К великому изумлению Дафны, девица покраснела, и Дафна взглянула на мисс Давенпорт с невольным уважением.
   Сюзанна распрямила плечи.
   – Я хотела задать вам один вопрос, мисс Давенпорт, но это не очень важно. Я приду в более удобное для вас время. – Она поспешно скрылась за дверью, предварительно бросив тревожный взгляд на свою наставницу.
   Мисс Давенпорт проводила ее взглядом, а затей шагнула в комнату и закрыла дверь. Она сначала всмотрелась в Адриана, а потом обратилась к Дафне.
   – Приятный сюрприз, мисс Селвуд. – Она жестом пригласила их сесть и сама заняла место за столом из вишневого дерева. – Чем могу быть полезна?
   Дафна оглянулась на мистера Карстейрса и в его надежном присутствии сумела почерпнуть хоть какую-то уверенность.
   Мисс Давенпорт улыбнулась.
   – Дорогая моя, не надо меня бояться. Я не такая людоедка какой меня изображают Беатриса и Софрония. Мы сильно не ладили, это верно, но, вероятно, виноваты в этом в равной мере обе стороны.
   Лицо Дафны залилось румянцем.
   – Мне так неловко… – начала она. – Вы упоминали о возможности… что здесь, у вас, может найтись место для меня. – Она надеялась, что сумела вложить в свою интонацию необходимую пропорцию вызывающего высокомерия и жалкой неуверенности. – Сегодня мы приехали в город, чтобы посетить две или три школы.
   У мисс Давенпорт высоко поднялись брови.
   – Кто бы мог подумать, что сейчас такая повсеместная нехватка учительниц рисования.
   Дафна скрипнула зубами.
   – Я думаю, такая нехватка всегда существует, если речь идет о способных и опытных учительницах.
   – А что же побудило вас нанести этот визит? В Селвудской школе какие-нибудь новости?
   – У нас забрали еще одну ученицу. – Дафна подняла глаза и посмотрела прямо в лицо мисс Давенпорт. – Мои кузины начали подумывать о возможности закрытия пансиона. У мисс Давенпорт заблестели тара. С минуту она молчала, передвигая предметы на своем столе, а потом решительно высказалась:
   – Не стану скрывать от вас, мисс Селвуд, что принять к себе еще одну учительницу рисования было бы для нас безрассудным расточительством. Однако, – она поиграла пером, – если бы список наших учениц заметно пополнился, это стало бы возможным. Ну, предположим, шесть новых девочек, и среди них – ваша сестра Джейн? Боюсь, что и тогда мы не сможем набрать денег на высокую плату. Но ведь зато вам не придется платить за обучение Джейн, и вы при этом выгадываете больше, чем от самого большого жалованья, на которое могли бы рассчитывать, вы согласны с этим?
   – Но об этом можно будет договориться? Это точно? – Дафна изо всех сил держала себя в руках.
   Мисс Давенпорт наклонила голову.
   – Полагаю, мы могли бы пойти на такую уступку. Но что касается вас… – обратившись к Адриану, она несколько сбавила тон. – Священник при школе… – Она удостоила его снисходительной улыбкой. – Какое нелепое чванство у этих девиц Селвуд… хотя, вероятно, вы могли бы преподать юным леди кое-какие полезные правила. Хорошо, я подумаю. – Она встала, красноречиво давая понять, что аудиенция окончена. – Можете зайти ко мне на следующей неделе.
   – Как будто она осчастливила нас приглашением ко двору, – прошипела Дафна, когда они снова оказались на улице.
   В глазах мистера Карстейрса засветилась его обычная спокойная улыбка.
   – Бедствующие молодые учительницы и священники должны быть глубоко благодарными уже за то, что им просто не указали на дверь; не забывайте об этом.
   Она молча шагала рядом с ним по улице. Потом все-таки полюбопытствовала:
   – Так что же, у вас сложилось какое-нибудь мнение?
   – Не то, которого я ожидал. В общем, я скорее склонен заподозрить в злостных каверзах мисс Инджелс и ее братца. Ведь тот, кто это затеял, должен просто наслаждаться, подводя школу к краху.
   – А они и наслаждаются, разве нет?
   Это обстоятельство все сильнее удручало Дафну.

Глава 14

   Адриан маневрировал на своей двуколке, пробираясь среди множества экипажей, снующих вдоль Столл-стрит. Дафна сидела позади него и была, казалось, целиком погружена в свои мысли. Она смотрела прямо перед собой, но, по-видимому, ничего не замечала. Когда они, наконец, выехал ли из города, из груди у нее вырвался тяжелый вздох.
   – Мне кажется, в деле замешана мисс Марианна Сноудон – очень люто она ненавидит уроки рисования.
   Адриан улыбнулся.
   – Или ваша Луиза. Возможно, она боится признать, что всю историю с призраками с самого начала затеяли они. Но если говорить серьезно, то это могли организовать Инджел-сы, если к тому же им помогал мистер Уэмбли. Мисс Сюзанна – достаточно злобное создание. И, между прочим, даже если она не имеет никакого отношения к затруднениям вашего пансиона, я нисколько не удивлюсь, если подобные же события начнут разыгрываться и у мисс Давенпорт.
   – Если только, – вставила Дафна, – не окажется, что она все-таки участвует в мистификации, а заправляет всем мисс Давенпорт.
   Адриан призадумался: не так-то просто было составить окончательное суждение по поводу владелицы пансиона, который они только что посетили. Конечно, соперничество между двумя школами существовало, и мисс Давенпорт это признала совершенно добровольно. Но он также обнаружил в этой женщине деловую хватку, проницательность и ясность мысли. Такой ум вполне мог бы изобрести трюк с привидениями, но в то, что именно она все это подстроила, верилось с трудом. Адриан с удивлением обнаружил, что она произвела на него довольно благоприятное впечатление.
   Он хорошо знал, что для множества людей просто жизнь не мила, если они ни с кем не враждуют. Вражда управляет их поступками, придает им сил и азарта; во вражде они черпают удовлетворение. Иногда это плохо кончается; порой дело доходит до убийства. Такая вражда могла бы населить призраками любое место, лишь бы вышибить соперника из седла.
   Однако Адриан не мог убедить себя, что эта леди была столь безжалостной по натуре. Конечно, она бы с радостью использовала любое преимущество, которое могла бы извлечь из несчастий сестер Селвуд, но неужели бы она сама стала провоцировать эти несчастья? Кроме того, те два таинственных посетителя, которые приезжали к Селвуду, плохо вписывались в любые планы, которые она могла бы измыслить. То же относилось, конечно, и к Марианне и Луизе, даже если и допустить, что у них рыльце в пушку.
   – А отсюда, очевидно, следует, – сказала Дафна, выслушав его соображения, – что нам нужно снова подумать насчет кузена Джорджа.
   Адриан перевел Ахилла на более быстрый шаг.
   – Но нам так и неизвестно, – напомнил он, – какая у него может быть корысть. Для чего ему это?
   – Но эти двое мужчин… И представить себе не могу, какую роль могут играть тут эти люди.
   – Голоса в конце туннеля, – предположил он.
   – Но почему?
   Он глубоко вздохнул.
   – Чтобы ответить на этот вопрос, боюсь, нам придется либо проникнуть в особняк и отыскать вход с той стороны, либо найти вход в туннель со стороны вашего подвала.
   Дафна поникла на своем сиденье.
   – Который мы уже искали – безуспешно. – Несколько минут она молчала, а потом снова оживилась: – Мы забываем сквайра Ромни.
   – Конечно. И его пари. Возможно, он начал разыгрывать роль призрака загодя, так чтобы потом иметь повод для спора, а впоследствии и выиграть его.
   Ее глаза потемнели.
   – Пожалуйста, не доходите до такого абсурда.
   При всем желании он не мог сдержаться и рассмеялся.
   – Абсурдна вся ситуация. – Он снова помрачнел. – Если бы явления призраков не порождали таких серьезных последствий для вас и ваших кузин, и если бы не ночное нападение на вас, я, наверное, остановился бы на том, что все это – глупые шутки, которыми и заниматься-то не стоит.
   Она кивнула.
   – Но последствия действительно плачевные, особенно для бедняжек кузин. По отношению к ним это так подло! И если это штучки мисс Давенпорт… – у нее сжались кулаки.
   – То вы можете в отместку наслать привидения в ее пансион.
   Эту реплику она не удостоила ответом и вопросительно взглянула на него.
   – Вам эта поездка дала что-нибудь, если не считать урока смирения?
   Сначала он обдумал вопрос и ее реакцию на возможные варианты ответа, и только потом признал:
   – Кое-что дала, конечно. Достаточно, чтобы я убедился в необходимости продолжать поиски ответа.
   Она устремила на него свои прекрасные глаза:
   – И что теперь?
   Он рассматривал пятнышко между ушами своего гнедого. У них нет ничего ощутимого, им не от чего оттолкнуться в дальнейших действиях, ни малейшего намека даже на то, где искать дальше. Нужно вернуться на чердак, это он понимал. Осмотр там не был завершен. Но что касается ночных дежурств…
   – Я думаю вот что, – сказал он, наконец. – Если бы вы присмотрели за чердаком, то я мог бы пойти в дозор вокруг дома.
   – Ох, нет, – запротестовала Дафна. – Я хочу сказать, тго действовать надо всегда вдвоем. Для безопасности.
   А ведь он не смог обеспечить ей безопасность прошлой ночью, когда некто оказался в столь отчаянном положении, что не постыдился ударить ее и оставить лежать без сознания в снегу. Он не мог быть повсюду одновременно, особенно при скоплении трех духов. И в кулачном бою он не мог бы сейчас одержать верх. Он справился бы, будь у него пара помощников или хотя бы один; но из всех, к кому он мог бы обратиться за помощью, одни вызывали в нем подозрение, а других он должен был ограждать от опасности. Нет, лучше всего было бы оставить Дафну в доме, где ей не придется так мерзнуть, а подкрепление могло бы подоспеть, если она закричит. Обход усадьбы он будет делать один.
   Когда они уже приближалась к повороту на подъездную аллею, ведущую в Дауэр-Хаус, показался всадник, направлявшийся к ним навстречу. Сквайр Ромни поднял руку, приветствуя их, а затем подогнал своего красавца-вороного поближе к ним; Адриан придержал Ахилла.
   – Как дела в пансионе? – спросил сквайр. – Надеюсь, духи не докучали вам в последнее время?
   – Очень даже докучали. Минувшей ночью. – Адриан смотрел на Ромни в упор, но не мог прочесть на его лице ничего, кроме испуга. А чего он ожидал? Явного ликования? Если Ромни замешан, он не станет так глупо выдавать себя.
   Ромни выглядел сердитым.
   – Мерзкое дело. – Он помолчал, разглядывая свои руки, сжимавшие поводья, а потом поднял взгляд на Адриана.
   – Не могу решить, следует ли мне вам говорить, или нет. Дело может затрагивать интересы дам.
   – В самом деле? – Дафна с подозрением поглядела на него. – Каким образом?
   Ромни покосился на нее, затем снова повернулся к Адриану.
   – Селвуд, – лаконично бросил он.
   – Дело, которое касается мистера Селвуда, не обязательно касается его кузин, – спокойно заметил Адриан.
   – Но может. Не уверен. Мне не нравится компания, которую он завел. Фу! Сомнительные людишки. Вульгарные. И на спортсменов не похожи.
   Дафна поморщилась.
   – Сомневаюсь, что спортсмены хоть как-то могут интересовать кузена Джорджа.
   – Вообще непонятно, как эти двое могут его интересовать, – отрезал Ромни. – А что выходит? Мы о чем-нибудь условимся, а он вдруг все отменяет, чтобы встретиться с ними.
   – Весьма странно, – согласился Адриан. Он казался совершенно равнодушным, как будто тема представляла для яего самый незначительный интерес.
   Ромни нахмурился.
   – Я же знаю, вы о здешних хозяйках беспокоитесь. Могу только гадать насчет этих двух мужланов: приложили они руку к неприятностям в пансионе или нет. Ну, в любом случае ие повредит, если его кузины будут повнимательней поглядывать в сторону старины Джорджа. Приглашайте его почаще к себе. Ему надо привить вкус к более благородному обществу.
   Он коротко кивнул, пришпорил коня и легким галопом ускакал.
   Дафна подняла брови.
   – Ах, так мы не единственные, кому досталась привилегия повстречаться с новыми друзьями кузена Джорджа? Что вы об этом думаете?
   Адриан проводил взглядом удаляющуюся фигуру.
   – Не знаю… пока. – Он опять пустил гнедого рысью. – Вы думаете, что ваш кузен рассказал бы своему другу о работе, которую эти двое якобы выполняли для него?
   Дафна плотнее закуталась в плащ.
   – Сквайр Ромни как будто предполагает, что это не просто рабочие, верно?
   С этим Адриан был согласен. Сквайр предполагает также, что эти двое проводят слишком много времени в обществе Джорджа Селвуда – во всяком случае, достаточно много, чтобы вызвать у него беспокойство. Адриана это тоже беспокоило. Его это беспокоило и в последующие часы, равно как и необходимость обшарить чердак. Большую часть последних двадцати четырех часов он посвятил Геродоту, делая перерывы только затем, чтобы обойти тихую усадьбу в ранние предутренние часы, а потом немного поспать. Сосредоточиться на ученых занятиях оказалось нелегко, но выбора у него не было. Тайна манила, но и раздувшееся запястье требовало благоразумия.
   Да провались оно, это благоразумие, решил Адриан. Он согнул левую руку и попробовал игнорировать пронзающую боль. Он дал руке достаточно времени для отдыха. Он будет осторожен. По сути – и это должно доставить Дафне удовольствие, – он попросит ее помощи. Куда ни глянь, очень приятная ситуация.
   Он вышел поискать ее и нашел, наконец, в классе рисования; на мольберте перед ней лежала бумага, а сбоку располагалась коробка с акварельными красками. Пейзаж, оживающий на листе бумаги, казался более красивым, по мнению Адриана, чем тот, что простирался за окном. Это был, очевидно, тот же самый вид, но легкие касания ее кисти придавали ландшафту на бумаге дополнительное эстетическое очарование, и это удивило Адриана, потому что природа сама по себе обычно казалась ему несравненно более прекрасной, чем плоды беспомощных человеческих попыток воспроизвести эту красоту.
   Он замер на месте, чтоб не потревожить ее, и любовался картиной, которую она создавала, воздавая должное ее сосредоточенности, ее мастерскому владению кистью. У нее был настоящий талант, а перед талантом Адриан всегда преклонялся. У нее было призвание, ей следовало развивать и совершенствовать свой дар, чтобы позволить ему раскрыться в полную силу.
   Не поднимая глаз, она пояснила:
   – Это для завтрашнего урока.
   Он подошел ближе и вгляделся в этюд.
   – Что они из этого сделают – просто подумать страшно.
   Она рассмеялась.
   – Не все. Например, у мисс Брим и у одной из сестер Пемброк, и еще у Джейн может получиться очень прилично.
   Он присел на краешек стола.
   – Вы находите в этом радость? В попытках открыть крупицу таланта или желания у этих девочек?
   Кисть в ее руке замерла; она склонила голову к плечу, словно размышляя.
   – У меня это хорошо получается, – промолвила она наконец, без всякого намека на бахвальство. – Я получаю такое удовлетворение, когда помогаю им преодолевать трудности и раскрывать способности, заложенные в них. Даже если они и не станут настоящими живописцами, они учатся предпринимать попытки. Во всяком случае, некоторые из них.
   Его взгляд задержался на ее гладких темных волосах, вся длина которых сейчас была собрана в аккуратный шиньон. А память воскрешала другое: он вспоминал, как свободно спадали они поверх ее плеч. Он сам удивился тому, какая волна теплого, чистого чувства сейчас поднималась в нем. Он не мог понять, как это получилось, что Дафна стала так дорога ему за такой короткий срок. А то, что он не старается побороть это чувство, а радостно отдается ему, казалось ему самой таинственной тайной из всех тайн на земле.
   Она опустила кисточки в воду, вгляделась в вид за окном и снова вернулась к своим краскам.
   – Чем вы займетесь, когда кончите свои дела здесь? Вернетесь к дяде Тадеусу, чтобы завершить диссертацию?
   – Вы предполагаете, – уточнил он, – что мы уладим это дело в ближайшие дни?
   – Нам приходится на это надеяться. – Она откинулась на спинку стула и впервые взглянула на него. – А после этого? Возвратитесь в Оксфорд? Но вряд ли там вас ждет спокойная жизнь, если верить слухам о том, какие забавы придумывают себе молодые джентльмены.
   – Да, иногда там довольно шумно, – признал он. Тем не менее, ему удавалось выкроить достаточно времени, чтобы удовлетворять свою тягу к научным занятиям. Этот образ жизни был для него идеальным… или, может быть – не совсем?
   У него были ученики, как и у Дафны. Но среди ее учениц лишь немногие – вроде Марианны Сноудон – презирали искусство, тогда как с греческим и латынью и с прочими элементами классического образования дело обстояло как раз наоборот. Для большинства студентов эти предметы не представляли собой ничего кроме многих часов занудной и однообразной работы.
   Все его усилия мало что давали этим юношам, понял он внезапно. Во всяком случае, недостаточно для того, чтобы кто-нибудь из них смог оценить результаты этих усилий. Уроки жизни, которые таились в драмах античного мира, проскальзывали сквозь их умы, не оставляя ни малейшего следа.
   То, чему учила девочек Дафна, могло, по крайней мере, послужить им когда-нибудь хотя бы для развлечения. А классика? Его время, его усилия могли бы пойти на пользу одному или двум ученикам – тем, в ком заложено больше разума и любознательности. А другие? Подлинно научный склад ума – редкое и удивительное свойство, подумал он. Куда более редкое, чем он всегда считал.
   Так что же, он расточает свое время – свою жизнь – на бессмысленные старания?
   Он встряхнул головой и увидел, что она все еще наблюдает за ним с некоторым любопытством.
   – Вот уж не думала, что вопрос о том, когда вы вернетесь в Оксфорд, потребует таких глубоких размышлений, – отметила она.
   – И я тоже не думал, – медленно произнес он. Раньше ему и в голову не могло прийти такое – отказаться от положения, к которому он стремился с самой ранней юности. А теперь вдруг ему стало ясно, что существует вероятность и другой жизни, способной приносить большее удовлетворение. – Может быть, я не вернусь в Оксфорд, – сказал он, все еще находясь во власти перспектив, открывшихся ему.
   – Конечно, – рассудительно согласилась она. – С вашими связями вы, вероятно, смело можете рассчитывать на сан епископа в будущем. – Внезапно она залилась румянцем и неуверенно засмеялась. – Почему у вас вид такой удивленный? Если вы когда-нибудь покинете Оксфорд, какая у вас может быть иная карьера? Даже и без ваших связей, – добавила она. Она снова сосредоточилась на своем акварельном этюде и, казалось, была поглощена этим занятием так глубоко, словно Адриана тут вообще не было.
   Он вышел, взбудораженный. Оставить Оксфорд? Ради чего? Чтобы добиваться высокого положения в церковной иерархии? Нет, это его не привлекало. Он не стремится к митре или епископскому дворцу; он принял духовный сан только потому, что это было ступенью к избранному им будущему – науке.
   Однако академическое затворничество давало пищу только для интеллекта. Чего-то ему не хватало – чего-то необходимого. Уверенности, что его труды нужны.
   Вот, например, мистер Денверс с удовольствием предавался своему увлечению античностью, но при этом вел очень полезную жизнь и черпал в ней огромную радость.
   Тут Адриана атаковали шесть юных леди, ведомых Марианной Сноудои и Фанни Брим, среди которых была и Джейн; ему пришлось уделить им внимание. Мисс Сноудон ухватилась за его руку и вперила в него томный взгляд. Он постарался высвободиться; его мысли блуждали далеко. Он размышлял о проблемах, возникающих в повседневной деревенской жизни, и о роли викария, которому то и дело приходится их решать.
   – Пожалуйста, почитайте нам еще какие-нибудь истории! – умоляла Марианна, усиленно хлопая длинными ресницами.
   Адриан попытался ретироваться, но девочки окружили его, отрезав все пути к отступлению.
   – О, мы так вас просим, – присоединилась к подруге Фанни Брим.
   – У вас это так замечательно получается, – подхватила Эмма Пемброк.
   – А Дафна занята, – добавила бесхитростная Джейн. Она потянула его за руку и отбуксировала в библиотеку.
   Одна из девочек подвинула кресло к камину. Другая сунула книгу ему в руки. Марианна, Фанни Брим и Эмма Пемброк расположились на ковре около кресла, пожирая его взглядами и очевидно ожидая, когда же он усядется в кресло.
   Кладовая на чердаке требовала его внимания куда более настоятельно, чем стайка несмышленых девочек. Но на их лицах выражался такой горячий интерес, какого он никогда не замечал у своих оксфордских студентов. Спасти его от чтения греческих мифов могла только явная грубость, а быть грубым он не хотел. И рука у него еще болела. Лишний час отдыха, может быть, позволит ему работать впоследствии более активно. С началом исследований на чердаке можно было повременить до того момента, когда девочек позовут обедать.
   Они не отпускали его долго, гораздо дольше того часа, который он собирался им уделить, и при этом не проявляли ни малейших признаков усталости или скуки от его историй и комментариев. Наоборот, они бомбардировали его вопросами. Мисс Брим зашла даже так далеко, что попросила Адриана показать ей греческий алфавит. Эту идею единодушно поддержали остальные, и одну из младших девочек тут же послали за бумагой, перьями и чернилами.
   Когда они расселись за своими импровизированными столами, Адриан не мог не отметить, какой живой интерес написан на их лицах, и задумался – чего же они добиваются? Если бы их целью было задержать его, чтобы отвлечь от поисков на чердаке и в подвале, то лучшего способа просто невозможно было найти. Может быть, одна из них именно к этому и стремится?