Бенюх Олесь
Похищение мечты
Олесь Бенюх
Похищение мечты
Глава первая ПРОГУЛКА ВЕРХОМ
- Джон? Да, это я, Джерри, - Парсел откинулся поудобнее в кресле. Взял в руки рюмку "мартини", отхлебнул глоток. Отключил рычажок внутренней видеофонной связи со своим секретариатом. Тишина, полумрак, прохлада огромного кабинета успокаивали.
- Алло, - Джерри услышал, как Кеннеди нетерпеливо барабанит пальцами по мембране.
- Во имя всего святого, ты всерьез решил поссориться с русскими, Джон?
- С чего ты это взял, Джерри?
- Твое выступление в пресс-клубе едва ли оставляет сомнения на этот счет.
- Видишь ли, ты растянул свой медовый месяц на два, Джерри. Я понимаю - молодая жена, Ривьера, Гонолулу. Но жизнь-то не стоит на месте. Нет, не стоит.
- Что же случилось, великий боже? Может быть, тень Серпа и Молота уже пала на половину наших штатов?
- Этого, слава богу, еще не приключилось. Однако, по данным ЦРУ, понимаешь, по самым свежим данным, ударный потенциал русских заметно превзошел наш. Я, разумеется, далек от того, чтобы, как ты выразился, "всерьез поссориться с русскими". Но дать им понять, что мы не потерпим нарушения ядерного равновесия, дать им это понять я почел за государственную необходимость.
- Но этот истеричный тон газет и телевидения...
- Им дано указание изрядно пошуметь. Дело нешуточное.
Пусть призадумается каждый "человек на улице" над тем, что за исчадия ада эти русские!
- Понимаю, твоя головная боль - народ.
И, помолчав: - Ты знаешь, что на бирже творится? Если я скажу "столпотворение", то это будет лишь бледным намеком на истину.
- Каждому - свое, - голос Кеннеди звучал отчужденно, холодно.
- Летят вниз акции невоенных компаний. В основном моих, еще двух-трех людей. Но ты же знаешь, играть на бирже - наша стихия, моя - во всяком случае. А теряет средний владелец акций. Его мнение и поддержка, насколько я понимаю, тебе не безразличны. Через полтора года выборы.
- Журналисты растолкуют ему, что во всех его бедах вино- ваты русские. И это будет сущая правда, не так ли?
- Хм... - Джерри снова отпил "мартини". - Хм... На этот счет, пожалуй, могут быть разные точки зрения.
- Например? - Кеннеди не скрывал раздражения.
- Например, - Джерри растянул это слово, обдумывая возможный ответ. Например, насколько точны данные ЦРУ. И почему они возникли именно сегодня. И кому выгоднее всего их обнародование...
"Клянусь святым Яковом, похоже, что мальчик взрослеет, хотя и медленно, - думал в то же время он. - От рузвельтовских симпатий к русским избавляется. Это хорошо. Плохо, что спешит. К драке надо готовиться хладнокровно, неторопливо. И главное - в тайне. Что кричит на весь свет тоже плохо".
Кеннеди долго молчал. Парсел допил "мартини", кашлянул.
Наконец, усталый голос прозвучал в трубке словно с другого конца планеты: - Джерри, я знаю, что ты вернулся домой только сегодня.
Но мне хотелось бы, ты слышишь, очень хотелось бы встретиться и обсудить несколько безотлагательных проблем.
И до того усталым, и вместе с тем встревоженным прозвучал этот такой знакомый и такой близкий голос, что Парсел тотчас, без раздумья, сказал: Завтра, Джон, я прилетаю в Вашингтон первым самолетом.
Положив трубку, Джерри прошел в просторный бар, скрытый за одной из больших - от пола до потолка - абстрактных картин. Долго искал бутылку своего любимого голландского джина.
Вернулся к столу, включил экран небольшого телевизора. Побежали бесконечные строчки цифр. Акции продолжали падать, акции пяти его ведущих компаний. "Самый низкий уровень за последние четыре года", - отметил про себя Джерри, машинально следя за скачущими цифрами. "Это не война. И, слава богу, не революция. Не конец света, одним словом. Сколько было подобных паник за последнее время. И что же? Все они сменились бумом. И выстаивал, всегда выстаивал самый сильный". нервы. И выдержка. Да, нервы и выдержка.
Он вызвал по видеофону секретаря, ровным голосом бесстрастно сказал: "Немедленно дайте указание скупать акции...".
И перечислил название пяти своих ведущих компаний. Полный недоумения и ужаса взгляд секретаря натолкнулся на неумолимую, жесткую улыбку Джерри Парсела. Откуда было знать секретарю, что тут же, через минуту, его босс отдаст кому-то по телефону тайный приказ скупать через подставных маклеров и акции военных корпораций. На восьмизначные суммы.
Послышался шорох, прошелестевший ласковым шелком. Через скрытую дверь в стене за спиной Джерри в кабинет вошла Рейчел. На ней был ослепительно белый спортивный костюм, на но- гах высокие мягкие сапожки, на голове белое кожаное кепи. Осторожно откинув стэком обложку недельного расписания Парсела, она постучала по выделенной красным строке, одновременно поцеловав Джерри в щеку: - Дэдди, самое время покататься на лошадках. Я уверена, Гордый Принц и Голубая Кровь истомились в ожидании.
Джерри отогнул кончик белой перчатки, поцеловал руку Рейчел. "Маргарет никогда и в голову прийти не могло, - подумал он, - чтобы приобщиться самой и приобщить меня к верховой езде. Впрочем, может быть, ее возраст не позволял... Огромное наслаждение. И молодеешь, молодеешь - с каждым шагом лошади".
Когда они ехали в машине через Манхэттан и потом мчались по хайвею на юго-запад миль пятьдесят, к его любимому загородному дому в Нью-Джерси, Джерри, поддерживая милое воркование Рейчел о бродвейских околотеатральных интрижках, скандальных светских романах, домашних мелочах, думал, как обычно, о своем. Маргарет, вспомнил он, за всю их более чем двадцатилетнюю жизнь ни разу не посетила его в офисе. "Моя империя - семья, - гордо откинув голову и сложив руки на груди, любила говорить она. - Мой дворец мой дом. Все остальное меня мало волнует. Если, разумеется, финансовые дела мужа ведутся достойно". Финансовые дела внешне велись вполне достойно. Да, при всей ее набожности и при всей любви к мужу, Маргарет была гордячка. В дела Джерри - включая любовные - не вмешивалась даже в случаях из ряда вон выходящих. Однажды, когда ее давняя приятельница намекнула, что Парсел "опять спутался и опять с голливудской временщицей", Маргарет надменно, едва слышно произнесла: "Это никого на этом свете, кроме его и меня, не касается", и едва не потеряла сознание.
От приступа гнева. "От ревности, подумать только!" - злословила приятельница, которой навсегда было отказано от дома. И сплетен - на чей бы то ни было счет, милых и злонамеренных, театральных и светских, Маргарет Парсел не выносила. Темами ее нечастых бесед с мужем были музыка, литература, живопись.
И - воспитание Беатрисы. А Джерри не любил эти беседы - у Маргарет на все имелось свое мнение. И заставить ее изменить что-либо в ее воззрениях было труднее, "чем выдрессировать взрослого флоридского аллигатора", как отметил однажды Парсел после разговора с женой. Рейчел не знала и сотой доли того, что знала Маргарет. И поначалу Парселу доставляло удовольствие произносить перед "своей собственной, семейной стюардессой" монологи на всевозможные темы - от гипотез о возникновении жизни и пришельцах до инфляционных волн и творчества постимпрессионистов. Его поражала изобретательность ее ума. Каким-то могучим интуитивным чувством она отбраковывала все ненужное и прочно укладывала в тайники своей памяти лишь то, что так или иначе интересовало его, Джерри. Интересовало глубоко и истинно. Но вскоре ему наскучило выступать в роли семейного лектора. И тогда он понял, что ей не хватает категоричности Маргарет. Рейчел все ловила на лету, она со всем соглашалась, она благоговела перед его знаниями, обширными, такими глубокими. А Джерри - по складу его ума, по темпераменту - было нужно противодействие.
Дом был куплен в Англии, в разобранном виде переплыл океан и был установлен в Новом Свете рабочими-англичанами под педантично придирчивым наблюдением архитектора-англичанина.
Джерри не помнил, чем именно знаменит был этот дом (кажется, в нем проходили сессии какой-то исторической международной конференции). Тем более не помнил он фамилии лорда, у которого этот дом купил. Но он отлично помнил, как был поражен, когда услышал, что просторный трехэтажный деревянный дворец был построен без единого гвоздя, без единой металлической скобы. Купить, перевезти, установить - все это было несложно.
Проблемой, для решения которой ушел почти год, оказалось подыскать ландшафт, в который наиболее выигрышно вписалось бы уникальное строение. И вот оно стояло на невысоком холме, у подножия которого бежала узкая прозрачная речка. Веселые рощи, уютные поляны, искусственные пруды, прохладные леса с проложенными сквозь них конными тропами - владения Джерри в Нью-Джерси раскинулись на многие, многие мили.
В верхнем левом кармане куртки для верховой езды Парсел всегда имел несколько кусков сахара. Нащупав сейчас один, он предложил его Голубой Крови. Лошадь коротко дохнула, деликатно сжала губы, втянула в рот лакомство, влажным глазом благодарила хозяина. Гордый Принц, который стоял рядом и наблюдал за этой сценкой, недовольно,требовательно заржал.
- Успокойся, Принц, - потрепала его легонько по шее Рейчел. И тут же ловко прыгнула в седло: - неужели ты хочешь унизиться до столь мелкой подачки? Ей дали взятку - аванс за послушание. Ведь ты же Принц! Явите, Ваше Высочество, царскую стать, быстроту и силу - и все лакомства мира будут ваши!
Конь единым махом перенес всадницу через речку и помчался к ближайшей роще.
- Взятка не взятка, а сахар приемлемее хлыста! - Джерри улыбнулся, дал еще кусок сахара лошади. Полминуты спустя Голубая Кровь не спеша пересекла вброд речку и отправилась вслед за Гордым Принцем. Мили через полторы Джерри нагнал Рейчел. Лошади пошли стремя в стремя.
Постепенно редкая рощица перешла в довольно густой лес.
Здесь лучи солнца не достигали травы, которая стала заметно выше. Тропа, достаточно широкая для двух всадников, была проложена, словно по линейке. Но вот она прыгнула в овраг, по дну которого змеей извивался черный ручей, и, выскочив на вершину противоположного склона, запетляла меж толстых деревьев и невысоких холмов.
- Каждый раз в этих местах я вспоминаю о наших пионерах, - тихо сказала Рейчел и задумчиво посмотрела на Джерри. Сколько среди них было отважных первопроходцев...
- И, видит бог, отпетых авантюристов, - заметил Парсел.
Он любовался Рейчел: едва тронутые загаром нежные щеки, светло-карие глаза с огромными темными зрачками, выбившиеся из-под кепи каштановые пряди волос. И этот костюм и этот конь!
"Вот ведь не красавица, - думал он, глядя на нее, а есть в ней что-то от прелестной ведьмы, одухотворенной не злом, а добром. Не от феи, нет - от ведьмы! Ласковой, доброй, семейной ведьмы. да бывают ли такие? Вот ведь бывают".
- А чему это ты улыбаешься? - Рейчел, совсем как обиженный ребенок, оттопырила нижнюю губу. - Разве я сказала что-то не то? Уж здесь-то меня трудно заподозрить в невежестве. Я всего Фенимора Купера читала. Всего - и значительно позже тебя. Да!
Джерри молчал, продолжал улыбаться, думал: "Как она хорошеет во гневе!".
"Где уж мне равняться с Джерри в знании истории... Впрочем, как и многого другого, - подумала Рейчел, и слезы нахлынули сами собой. - Он ведь и старше, и умней - все так. НО к чему же смеяться? Я, дура, начиталась всех этих Кожаных Чулков да Соколиных Глаз - без особых анализов и раздумий, а он все смотрит сквозь призму научно-философских обобщений..." Рейчел рванула поводья и Гордый Принц мгновенно оставил позади Голубую Кровь с улыбавшимся Джерри. теперь ветви деревьев больно хлестали ее по лицу. "Но почему они мокрые? - подумала Рейчел, пытаясь отвернуться от стремительно набегавших веток.
- Ах, да это же мои слезы". Она медленно подняла голову. И тут же поняла, что идет дождь. На какой-то миг Рейчел выпустила из рук поводья. Гордый Принц на ходу резко тряхнул головой, поводья куда-то исчезли. Пытаясь их нащупать, Рейчел припала к шее и с ужасом поняла, что лошадь понесла. Кончился лес. Началось бесконечное ровное поле. Рейчел робко попыталась освободить ноги из стремян, еще раз, еще. наконец поняла, что ей это не удастся сделать. И лишилась чувств...
Когда Джерри подскакал к тому месту, где стоял Гордый Принц, он увидел молодого парня, который держал на руках Рейчел.
- Что здесь происходит? - выкрикнул Джерри, резко осаживая Голубую Кровь. И тут Рейчел медленно открыла глаза. Она посмотрела на парня, на мужа, тихонько простонала: - Я упала, кажется!
- К счастью, нет, миссис, - негромко ответил парень, осторожно помогая ей стать на ноги. Рейчел в изнеможении прислонилась спиной к лошади, ладонями закрыла лицо.
- Вы не ответили на мой вопрос, - бесстрастно заметил Джерри.
- Извините, сэр. Я увидел, что лошадь понесла, и миссис вот-вот свалится ей под копыта.
- Ну и?
- Мне удалось остановить лошадь. Правда, с трудом...
"Остановить Гордого Принца на полном скаку - жаль, мне не довелось быть свидетелем этого зрелища", - подумал Джерри, разглядывая незнакомца. Высокий, широкоплечий, смазливый тонкий нос, большие темно-синие глаза, припухлые губы. Глубокая ямка на подбородке, черная нитка усов, черные густые волосы. Небольшой, четкий шрам над переносицей. Одет стандартно, небрежно. Лет двадцати пяти, не больше. Джерри подошел к Рейчел, обнял ее одной рукой: - Кому я обязан спасением моей жены?
- Меня зовут, сэр, Ричард Маркетти. Попросту Дик, если вам будет так удобнее.
Он улыбнулся, и Джерри увидел два ряда ровных, крепких голливудски белых зубов. "У итальянца, - подумал Парсел, может не быть даже нижнего белья, но у него всегда преотличные зубы. Национальное достояние".
- Ты сможешь доехать до дома верхом, дорогая? - спросил он Рейчел. Она кивнула, слегка пожав его руку. Джерри помог ей сесть в седло. - А вы, сказал он бесстрастно итальянцу, поведете Принца под уздцы.
Парень молча повиновался. Закрыв глаза, Рейчел мерно покачивалась в седле. Джерри. ехавший сзади, не отрывал от нее взгляда. "Как хрупка жизнь, - думал он, - как чертовски хрупка! И едва ли не самое хрупкое из всего живого - человек.
Всесильный завоеватель космоса, недр и вод может отправиться на тот свет от ничтожного пореза бритвой, от слабого сквозняка, от глотка некипяченой воды. Подумать только - любимая лошадь понесла, и, не окажись волею судьбы поблизости этот итальянец, - могло бы произойти худшее... Кстати, кто он такой и как он здесь очутился?" Джерри молча, вопрошающе посмотрел в спину парню. Тот шагал легко и быстро. темнело. Надвигалась буря. Тишина стояла звонкая, тревожная. Не слышно было даже обычного пересвиста птиц. Копыта лошадей тонули в траве. Раза два в ней прошуршал кто-то невидимый - и вновь ни звука. "И парадокс бытия, - поток мыслей Джерри продолжался в том же русле, - едва ли не самый злой - заключен в том, что "венец творения" почти никогда не ведает о времени финального отключения сложнейшей (и вместе с тем такой простой!) системы жизнепитания. Люди строят планы, которым никогда не суждено осуществиться. Жаждут вечных утех и наслаждений, а попадают в Великое Вечное Ничто. Из-за Случайности, Пустяка, Микроба... И никакого закона равновесия добра и зла, никакого правила неотвратимого возмездия. Безраздельно правит Его Величество Слепоглухонемой Случай. Случай везения. Случай судьбы. Случай силы и денег (а разве это не одно и то же?)...
- Каким образом вы оказались... (поначалу Джерри хотел сказать "на моей земле", но передумал) на том поле? Везде ограды. Везде указатели "Частная собственность". Егеря ненароком и подстрелить могли.
Они уже сидели в гостиной, Джерри переоделся. Рейчел поднялась в спальню, шепнув мужу, чтобы он отблагодарил парня. "Этого милого апеннинского Дика". (Почему "апеннинского", почему не "альпийского"?). Итальянец пил бурбон с содовой, Джерри - некрепкий "мартини".
- И кто вы? - продолжал он. _ Студент? Сезонный рабочий?
Фермер?
- Я - бродяга, - улыбнулся парень. Помолчав, продолжал: - Учился в Беркли. Бросил - надоело. Да и деньги отец перестал присылать. Разорился. У него овощная лавка была в Атланте. А у вас очутился очень просто перемахнул через забор: хоп - и все. Егерей и вообще кого бы то ни было на этом свете не боюсь.
Он сделал глоток, поморщился, отставил от себя стакан.
Вновь улыбнулся, сказал: - Вообще-то я не пью. А закон нарушил, потому что очень хотелось на дом взглянуть. Много о нем в округе говорят, хвалят. - Забудем о законе, - примирительно сказал Джерри. - Вы спасли мою жену и я хочу, чтобы вы сами определили сумму вознаграждения.
Маркетти взял стакан, налив в него апельсинового сока, опустил три кубика льда. Покачал головой: "Разве я за деньги спас вашу жену?".
"Нищий альтруист", - усмехнулся про себя Джерри. Вслух сказал: - Вы, разумеется, противник всякой собственности?
- Вовсе нет, - быстро возразил парень. - Я отнюдь не верю во вселенский "красный" рай с обобществленными заводами, домами, машинами, женами.
- Тогда в чем же дело, пресвятая дева Мария?
Джерри тяжелым взглядом изучал итальянца.
- не могу считать чистым заработок на неловкости женщины. Впрок не пойдет, - он опять улыбнулся.
"Любопытно", - Джерри приготовил себе "мартини" покрепче.
- И давно ты бродяжничаешь?
- Да нет! - парень махнул рукой. - Приехал на похороны отца из Сан-Франциско, там временно в газете линотипистом работал. И вот решил из Атланты в Нью-Йорк пропутешествовать.
бесплатно, если удастся.
- Вот и чудесно, - воскликнула Рейчел, спускаясь по боковой лестнице в гостиную. Щеки ее вновь порозовели. Легкий бежевый шерстяной костюм обтягивал крупную крепкую грудь, тонкую, редкостно тонкую талию. - Мы скоро едем в Нью-Йорк и могли бы - вполне бесплатно, не так ли, Джерри? подвезти и вас в любой район.
Парсел промолчал. Маркетти встал. Не зная, куда девать руки, подхватил со стола стакан с соком. "Э, да мы еще краснеть не разучились, думал Джерри, наблюдая за итальянцем. Не помню, краснел ли я в его возрасте. Впрочем, ведь это так индивидуально".
- Спасибо, миссис... - Маркетти замялся. - Парсел, - весело подсказала ему Рейчел.
- Да-да, разумеется. Сердечно благодарен, миссис Парсел и мистер Парсел, - итальянец посмотрел в сторону Джерри. - Но у меня, собственно в Нью-Йорке ни знакомых, ни родственников.
так что любой район сойдет.
- Прежде всего, - заметил, подымаясь, Джерри, - нужно туда еще добраться. Предлагаю выпить на дорогу - и в путь.
Он подал Рейчел ее бренди.
- Грация! - воскликнул парень. На немой вопрос жены Парсел со смешком заметил: "Ты знаешь, он совсем не пьет! Да, представь себе..." Огромный, мышиного цвета "Роллс-ройс" словно застыл на месте. Мелкий, частый дождь заглушал легкий шум могучего мотора. Возникавшие вдруг слаборазличимыми контурами встречные машины так же внезапно исчезали. Шофер-негр напряженно всматривался в кусок шоссе, вырываемый из дождя мощным светом фар.
Рядом с ним дремал, скрестив руки на груди и заложив ногу на ногу, Ричард Маркетти. За перегородкой из толстого ребристого стекла в креслах-кроватях полулежали Рейчел и Джерри. Парсел только что переговорил по радиотелефону с секретарем о последних показателях на бирже, Рейчел вполглаза наблюдала по седьмому каналу за "голубым" фильмом. "Если он совсем не пьет, - думала она о Маркетти и глядя во время рекламных пауз на расплывчатое пятно справа от шофера, - то значит, пристрастился в Беркли к наркотикам. Не мог же он, в самом деле, оказаться вне влияния нашей цивилизации". Она сняла трубку внутреннего переговорного устройства, нажала кнопку сигнала.
"Слушаю, сэр", - тотчас откликнулся шофер. - "Я хочу говорить с нашим гостем" - улыбнулась Рейчел. И тут же услышала хрипловатый баритон итальянца: "Я здесь, миссис Парсел". "Скажите, мистер Маркетти, - она придала своему голосу оттенок вкрадчиво-доверительный. - Скажите, вы курите "травку"? "Нет, не курю". "И никогда не пробовали?" "Разве есть такой американец, который не пробовал бы курить марихуану? Пробовал, конечно, и не раз. Но вскоре понял - это зелье не для меня" "А что же для вас? допытывалась Рейчел. - Более "горячие штучки"?" "Мадонна! - взмолился парень. - Ни морфия, ни тем более ЛСД или чего-нибудь в этом роде не вкушал. И ни малейшего желания не имею. Мой постоянный допинг - натуральный апельсиновый сок". Рейчел почувствовала, что парень улыбнулся. "Дик, вы молодчина", - она повесила трубку, не дослушав слов его благодарности. Сказала мужу: "Впервые в нашем сумасшедшем мире встречаю нормального человека". "Увы, он живет в вакууме, - заметил Джерри. - Здесь или как все, или..." - он распахнул дверцы бара, взял щипчиками лед, бросил в свой стакан, еще добавил дольку лимона. "Как ребенок, - думала о муже Рейчел.
- Бар, прочие игрушки для взрослых в этом похожем на маленький дом лимузине".
- Кстати, о сумасшедшем мире - на этой неделе ты хотел навестить Дайлинга, - сказала она.
- Да-да, Роберт... Роберт... - задумчиво произнес Джерри. Обязательно.
Он поцеловал Рейчел в щеку. Стал смотреть в окно. Дождь кончился. Вдоль шоссе бежали изумрудные лужайки, освеженные рощи, Изредка вдали проплывали приземистые коттеджи, изящные виллы. "Да, Роберт Дайлинг, друг моей юности, красавчик Роберт, - вздохнул Парсел. - Такой глубокий, устойчивый, закаленный непрерывным движением мысли интеллект! Такой энергично-агрессивный, эмоционально-выверенный, воистину пионерский характер! Увы, клянусь Иисусом Христом, даже очень сильный человек не может вынести все испытания, которые ниспосылает ему судьба, нет, не может. Впрочем, что как не очередное испытание переживает сейчас Роберт?" Раздался мелодичный перезвон. Теперь к переговорному устройству вызывала передняя половина. Джерри снял трубку: "Говорите!" "Сэр, - послышался голос шофера. - Прошу прощения, сэр. Мы так внезапно выехали... У нас, я боюсь, не хватит бензина... В общем, прошу прощения, сэр, но нам надо было бы заправиться. Сейчас будет колонка". Джерри держал трубку далеко от уха, и Рейчел слышала слова шофера. "Хм... - недовольно начал Джерри. - Это непорядок..." Рейчел сжала его руку, улыбнулась, уткнулась лбом в щеку. Шофер бормотал испуганно извинения, уверял плачущим голосом, что ничего подобного никогда впредь не допустит, еще что-то о жене, детях.
"Ладно, Перкинс, выкиньте из головы это мелкое недоразумение.
Заправляйтесь". Джерри повернулся к жене: "Между прочим, по подсчетам моих экспертов, одна минута моего времени стоит..." Рейчел обняла его за шею, поцеловала в губы. "Роллс-ройс" подкатил к боковому съезду и вскоре уткнулся в хвост длинной очереди. Тут же шофер сообщил: "По данным местного радио, сэр, это единственная в округе колонка, где можно сейчас заправиться".
- Чертов кризис горючего! - в сердцах воскликнул Джерри.
- Ты извини, дорогая, но дело, похоже, идет к тому,что какие-то арабские карлики-нефтеносы чихнут, и все западные великаны, включая "Звезды и Полосы", хором будут орать: "Будьте здоровы, ваши эмиратские светлости!". Мировые цены на нефть их не устраивают! Из-за этого шантажа вторично за один месяц у нас очереди у бензоколонок.
"Глядя на то, как движется очередь, позавидуешь любой черепахе", подумал Маркетти. Он вышел из машины, потянулся и пошел по направлению к колонке. Было неимоверно влажно и душно. Маркетти постоял немного, понаблюдал, как два заправщика - худенький мальчик, белый, лет семнадцати, и пожилой грузный мексиканец с пушистыми черными усами - быстро наполняли баки. Зашел в туалет и, сняв курточку, смыл пот с лица, ополоснулся до пояса, разбрызгивая воду во все стороны. натянул курточку на влажное тело "Красот-та!". Он налил в конторке из автомата в бумажный стакан ледяной кока-колы и вышел на заправочную площадку. темно-серая громада "роллс-ройса" медленно подползала к мексиканцу. В это время откуда-то спереди завизжали тормоза и к колонке подрулил юркий, вишневого цвета "мустанг", едва не врезавшись задним бампером в радиатор "роллс-ройса". Мексиканец и Маркетти едва успели отскочить в сторону. Из "мустанга" вылезли два блондина. Им было лет по двадцати. Оба мускулистые, загорелые, в темных очках, в ярких рубашках. Подошли, пересмеиваясь. Тот, который был повыше, шлепнул Маркетти ладонью по животу, бросил скороговоркой: - Нет времени, понятно? Ни секун-доч-ки! Кто заправит нашу игрушечку - ты, "чикано", или ты, "макаронник"? Пятерка - на чай! Живо!
Мексиканец потянулся было к шлангу, но Маркетти удержал его едва заметным движением руки.
- Здесь же очередь, - улыбнулся он и медленно глотнул кока-колу. Блондин, который был пониже, легонько ударил снизу по бумажному стакану. Остатки коричневой жидкости выплеснулись на лицо итальянца. Блондин хохотнул: "Тебе же сказано, мы торопимся!" "Очередь - она для дохляков и идиотов, - вторил ему приятель. - Твое дело заправлять. И шевелись, если хочешь еще хоть раз нажраться своих вонючих спагетти, "макаронник".
Маркетти увидел в руках блондина пистолет. "А что, этот выстрелит, не раздумывая. Дуло прямо в живот нацелил".
Опустив внутреннюю перегородку, Джерри и Рейчел наблюдали за сценой у колонки через переднее стекло. Вот в воздухе мелькнула разноцветная рубашка, светлые брюки, и блондин-коротышка растянулся на асфальте. Его пистолет оказался в руке Маркетти. "Этот Дик - отчаянный малый!" - в восторге воскликнула Рейчел. "Помогите ему, Перкинс", - буркнул Джерри. Шофер быстро открыл было дверцу, но тут же ее захлопнул. Раздался выстрел. Стрелял Маркетти. "Блондин-жердь", как окрестила его про себя Рейчел, медленно сползал по машине на землю, протягивая на левой ладони свой пистолет. Он повернулся, кивнул на "мустанг", улыбнулся. "Жердь" и "коротышка" вскочили на ноги и в мгновение ока исчезли в "мустанге". Еще секунда и в стаде разноцветных собратьев, летевших по хайвею, затерялся и сам "мустанг".
Похищение мечты
Глава первая ПРОГУЛКА ВЕРХОМ
- Джон? Да, это я, Джерри, - Парсел откинулся поудобнее в кресле. Взял в руки рюмку "мартини", отхлебнул глоток. Отключил рычажок внутренней видеофонной связи со своим секретариатом. Тишина, полумрак, прохлада огромного кабинета успокаивали.
- Алло, - Джерри услышал, как Кеннеди нетерпеливо барабанит пальцами по мембране.
- Во имя всего святого, ты всерьез решил поссориться с русскими, Джон?
- С чего ты это взял, Джерри?
- Твое выступление в пресс-клубе едва ли оставляет сомнения на этот счет.
- Видишь ли, ты растянул свой медовый месяц на два, Джерри. Я понимаю - молодая жена, Ривьера, Гонолулу. Но жизнь-то не стоит на месте. Нет, не стоит.
- Что же случилось, великий боже? Может быть, тень Серпа и Молота уже пала на половину наших штатов?
- Этого, слава богу, еще не приключилось. Однако, по данным ЦРУ, понимаешь, по самым свежим данным, ударный потенциал русских заметно превзошел наш. Я, разумеется, далек от того, чтобы, как ты выразился, "всерьез поссориться с русскими". Но дать им понять, что мы не потерпим нарушения ядерного равновесия, дать им это понять я почел за государственную необходимость.
- Но этот истеричный тон газет и телевидения...
- Им дано указание изрядно пошуметь. Дело нешуточное.
Пусть призадумается каждый "человек на улице" над тем, что за исчадия ада эти русские!
- Понимаю, твоя головная боль - народ.
И, помолчав: - Ты знаешь, что на бирже творится? Если я скажу "столпотворение", то это будет лишь бледным намеком на истину.
- Каждому - свое, - голос Кеннеди звучал отчужденно, холодно.
- Летят вниз акции невоенных компаний. В основном моих, еще двух-трех людей. Но ты же знаешь, играть на бирже - наша стихия, моя - во всяком случае. А теряет средний владелец акций. Его мнение и поддержка, насколько я понимаю, тебе не безразличны. Через полтора года выборы.
- Журналисты растолкуют ему, что во всех его бедах вино- ваты русские. И это будет сущая правда, не так ли?
- Хм... - Джерри снова отпил "мартини". - Хм... На этот счет, пожалуй, могут быть разные точки зрения.
- Например? - Кеннеди не скрывал раздражения.
- Например, - Джерри растянул это слово, обдумывая возможный ответ. Например, насколько точны данные ЦРУ. И почему они возникли именно сегодня. И кому выгоднее всего их обнародование...
"Клянусь святым Яковом, похоже, что мальчик взрослеет, хотя и медленно, - думал в то же время он. - От рузвельтовских симпатий к русским избавляется. Это хорошо. Плохо, что спешит. К драке надо готовиться хладнокровно, неторопливо. И главное - в тайне. Что кричит на весь свет тоже плохо".
Кеннеди долго молчал. Парсел допил "мартини", кашлянул.
Наконец, усталый голос прозвучал в трубке словно с другого конца планеты: - Джерри, я знаю, что ты вернулся домой только сегодня.
Но мне хотелось бы, ты слышишь, очень хотелось бы встретиться и обсудить несколько безотлагательных проблем.
И до того усталым, и вместе с тем встревоженным прозвучал этот такой знакомый и такой близкий голос, что Парсел тотчас, без раздумья, сказал: Завтра, Джон, я прилетаю в Вашингтон первым самолетом.
Положив трубку, Джерри прошел в просторный бар, скрытый за одной из больших - от пола до потолка - абстрактных картин. Долго искал бутылку своего любимого голландского джина.
Вернулся к столу, включил экран небольшого телевизора. Побежали бесконечные строчки цифр. Акции продолжали падать, акции пяти его ведущих компаний. "Самый низкий уровень за последние четыре года", - отметил про себя Джерри, машинально следя за скачущими цифрами. "Это не война. И, слава богу, не революция. Не конец света, одним словом. Сколько было подобных паник за последнее время. И что же? Все они сменились бумом. И выстаивал, всегда выстаивал самый сильный". нервы. И выдержка. Да, нервы и выдержка.
Он вызвал по видеофону секретаря, ровным голосом бесстрастно сказал: "Немедленно дайте указание скупать акции...".
И перечислил название пяти своих ведущих компаний. Полный недоумения и ужаса взгляд секретаря натолкнулся на неумолимую, жесткую улыбку Джерри Парсела. Откуда было знать секретарю, что тут же, через минуту, его босс отдаст кому-то по телефону тайный приказ скупать через подставных маклеров и акции военных корпораций. На восьмизначные суммы.
Послышался шорох, прошелестевший ласковым шелком. Через скрытую дверь в стене за спиной Джерри в кабинет вошла Рейчел. На ней был ослепительно белый спортивный костюм, на но- гах высокие мягкие сапожки, на голове белое кожаное кепи. Осторожно откинув стэком обложку недельного расписания Парсела, она постучала по выделенной красным строке, одновременно поцеловав Джерри в щеку: - Дэдди, самое время покататься на лошадках. Я уверена, Гордый Принц и Голубая Кровь истомились в ожидании.
Джерри отогнул кончик белой перчатки, поцеловал руку Рейчел. "Маргарет никогда и в голову прийти не могло, - подумал он, - чтобы приобщиться самой и приобщить меня к верховой езде. Впрочем, может быть, ее возраст не позволял... Огромное наслаждение. И молодеешь, молодеешь - с каждым шагом лошади".
Когда они ехали в машине через Манхэттан и потом мчались по хайвею на юго-запад миль пятьдесят, к его любимому загородному дому в Нью-Джерси, Джерри, поддерживая милое воркование Рейчел о бродвейских околотеатральных интрижках, скандальных светских романах, домашних мелочах, думал, как обычно, о своем. Маргарет, вспомнил он, за всю их более чем двадцатилетнюю жизнь ни разу не посетила его в офисе. "Моя империя - семья, - гордо откинув голову и сложив руки на груди, любила говорить она. - Мой дворец мой дом. Все остальное меня мало волнует. Если, разумеется, финансовые дела мужа ведутся достойно". Финансовые дела внешне велись вполне достойно. Да, при всей ее набожности и при всей любви к мужу, Маргарет была гордячка. В дела Джерри - включая любовные - не вмешивалась даже в случаях из ряда вон выходящих. Однажды, когда ее давняя приятельница намекнула, что Парсел "опять спутался и опять с голливудской временщицей", Маргарет надменно, едва слышно произнесла: "Это никого на этом свете, кроме его и меня, не касается", и едва не потеряла сознание.
От приступа гнева. "От ревности, подумать только!" - злословила приятельница, которой навсегда было отказано от дома. И сплетен - на чей бы то ни было счет, милых и злонамеренных, театральных и светских, Маргарет Парсел не выносила. Темами ее нечастых бесед с мужем были музыка, литература, живопись.
И - воспитание Беатрисы. А Джерри не любил эти беседы - у Маргарет на все имелось свое мнение. И заставить ее изменить что-либо в ее воззрениях было труднее, "чем выдрессировать взрослого флоридского аллигатора", как отметил однажды Парсел после разговора с женой. Рейчел не знала и сотой доли того, что знала Маргарет. И поначалу Парселу доставляло удовольствие произносить перед "своей собственной, семейной стюардессой" монологи на всевозможные темы - от гипотез о возникновении жизни и пришельцах до инфляционных волн и творчества постимпрессионистов. Его поражала изобретательность ее ума. Каким-то могучим интуитивным чувством она отбраковывала все ненужное и прочно укладывала в тайники своей памяти лишь то, что так или иначе интересовало его, Джерри. Интересовало глубоко и истинно. Но вскоре ему наскучило выступать в роли семейного лектора. И тогда он понял, что ей не хватает категоричности Маргарет. Рейчел все ловила на лету, она со всем соглашалась, она благоговела перед его знаниями, обширными, такими глубокими. А Джерри - по складу его ума, по темпераменту - было нужно противодействие.
Дом был куплен в Англии, в разобранном виде переплыл океан и был установлен в Новом Свете рабочими-англичанами под педантично придирчивым наблюдением архитектора-англичанина.
Джерри не помнил, чем именно знаменит был этот дом (кажется, в нем проходили сессии какой-то исторической международной конференции). Тем более не помнил он фамилии лорда, у которого этот дом купил. Но он отлично помнил, как был поражен, когда услышал, что просторный трехэтажный деревянный дворец был построен без единого гвоздя, без единой металлической скобы. Купить, перевезти, установить - все это было несложно.
Проблемой, для решения которой ушел почти год, оказалось подыскать ландшафт, в который наиболее выигрышно вписалось бы уникальное строение. И вот оно стояло на невысоком холме, у подножия которого бежала узкая прозрачная речка. Веселые рощи, уютные поляны, искусственные пруды, прохладные леса с проложенными сквозь них конными тропами - владения Джерри в Нью-Джерси раскинулись на многие, многие мили.
В верхнем левом кармане куртки для верховой езды Парсел всегда имел несколько кусков сахара. Нащупав сейчас один, он предложил его Голубой Крови. Лошадь коротко дохнула, деликатно сжала губы, втянула в рот лакомство, влажным глазом благодарила хозяина. Гордый Принц, который стоял рядом и наблюдал за этой сценкой, недовольно,требовательно заржал.
- Успокойся, Принц, - потрепала его легонько по шее Рейчел. И тут же ловко прыгнула в седло: - неужели ты хочешь унизиться до столь мелкой подачки? Ей дали взятку - аванс за послушание. Ведь ты же Принц! Явите, Ваше Высочество, царскую стать, быстроту и силу - и все лакомства мира будут ваши!
Конь единым махом перенес всадницу через речку и помчался к ближайшей роще.
- Взятка не взятка, а сахар приемлемее хлыста! - Джерри улыбнулся, дал еще кусок сахара лошади. Полминуты спустя Голубая Кровь не спеша пересекла вброд речку и отправилась вслед за Гордым Принцем. Мили через полторы Джерри нагнал Рейчел. Лошади пошли стремя в стремя.
Постепенно редкая рощица перешла в довольно густой лес.
Здесь лучи солнца не достигали травы, которая стала заметно выше. Тропа, достаточно широкая для двух всадников, была проложена, словно по линейке. Но вот она прыгнула в овраг, по дну которого змеей извивался черный ручей, и, выскочив на вершину противоположного склона, запетляла меж толстых деревьев и невысоких холмов.
- Каждый раз в этих местах я вспоминаю о наших пионерах, - тихо сказала Рейчел и задумчиво посмотрела на Джерри. Сколько среди них было отважных первопроходцев...
- И, видит бог, отпетых авантюристов, - заметил Парсел.
Он любовался Рейчел: едва тронутые загаром нежные щеки, светло-карие глаза с огромными темными зрачками, выбившиеся из-под кепи каштановые пряди волос. И этот костюм и этот конь!
"Вот ведь не красавица, - думал он, глядя на нее, а есть в ней что-то от прелестной ведьмы, одухотворенной не злом, а добром. Не от феи, нет - от ведьмы! Ласковой, доброй, семейной ведьмы. да бывают ли такие? Вот ведь бывают".
- А чему это ты улыбаешься? - Рейчел, совсем как обиженный ребенок, оттопырила нижнюю губу. - Разве я сказала что-то не то? Уж здесь-то меня трудно заподозрить в невежестве. Я всего Фенимора Купера читала. Всего - и значительно позже тебя. Да!
Джерри молчал, продолжал улыбаться, думал: "Как она хорошеет во гневе!".
"Где уж мне равняться с Джерри в знании истории... Впрочем, как и многого другого, - подумала Рейчел, и слезы нахлынули сами собой. - Он ведь и старше, и умней - все так. НО к чему же смеяться? Я, дура, начиталась всех этих Кожаных Чулков да Соколиных Глаз - без особых анализов и раздумий, а он все смотрит сквозь призму научно-философских обобщений..." Рейчел рванула поводья и Гордый Принц мгновенно оставил позади Голубую Кровь с улыбавшимся Джерри. теперь ветви деревьев больно хлестали ее по лицу. "Но почему они мокрые? - подумала Рейчел, пытаясь отвернуться от стремительно набегавших веток.
- Ах, да это же мои слезы". Она медленно подняла голову. И тут же поняла, что идет дождь. На какой-то миг Рейчел выпустила из рук поводья. Гордый Принц на ходу резко тряхнул головой, поводья куда-то исчезли. Пытаясь их нащупать, Рейчел припала к шее и с ужасом поняла, что лошадь понесла. Кончился лес. Началось бесконечное ровное поле. Рейчел робко попыталась освободить ноги из стремян, еще раз, еще. наконец поняла, что ей это не удастся сделать. И лишилась чувств...
Когда Джерри подскакал к тому месту, где стоял Гордый Принц, он увидел молодого парня, который держал на руках Рейчел.
- Что здесь происходит? - выкрикнул Джерри, резко осаживая Голубую Кровь. И тут Рейчел медленно открыла глаза. Она посмотрела на парня, на мужа, тихонько простонала: - Я упала, кажется!
- К счастью, нет, миссис, - негромко ответил парень, осторожно помогая ей стать на ноги. Рейчел в изнеможении прислонилась спиной к лошади, ладонями закрыла лицо.
- Вы не ответили на мой вопрос, - бесстрастно заметил Джерри.
- Извините, сэр. Я увидел, что лошадь понесла, и миссис вот-вот свалится ей под копыта.
- Ну и?
- Мне удалось остановить лошадь. Правда, с трудом...
"Остановить Гордого Принца на полном скаку - жаль, мне не довелось быть свидетелем этого зрелища", - подумал Джерри, разглядывая незнакомца. Высокий, широкоплечий, смазливый тонкий нос, большие темно-синие глаза, припухлые губы. Глубокая ямка на подбородке, черная нитка усов, черные густые волосы. Небольшой, четкий шрам над переносицей. Одет стандартно, небрежно. Лет двадцати пяти, не больше. Джерри подошел к Рейчел, обнял ее одной рукой: - Кому я обязан спасением моей жены?
- Меня зовут, сэр, Ричард Маркетти. Попросту Дик, если вам будет так удобнее.
Он улыбнулся, и Джерри увидел два ряда ровных, крепких голливудски белых зубов. "У итальянца, - подумал Парсел, может не быть даже нижнего белья, но у него всегда преотличные зубы. Национальное достояние".
- Ты сможешь доехать до дома верхом, дорогая? - спросил он Рейчел. Она кивнула, слегка пожав его руку. Джерри помог ей сесть в седло. - А вы, сказал он бесстрастно итальянцу, поведете Принца под уздцы.
Парень молча повиновался. Закрыв глаза, Рейчел мерно покачивалась в седле. Джерри. ехавший сзади, не отрывал от нее взгляда. "Как хрупка жизнь, - думал он, - как чертовски хрупка! И едва ли не самое хрупкое из всего живого - человек.
Всесильный завоеватель космоса, недр и вод может отправиться на тот свет от ничтожного пореза бритвой, от слабого сквозняка, от глотка некипяченой воды. Подумать только - любимая лошадь понесла, и, не окажись волею судьбы поблизости этот итальянец, - могло бы произойти худшее... Кстати, кто он такой и как он здесь очутился?" Джерри молча, вопрошающе посмотрел в спину парню. Тот шагал легко и быстро. темнело. Надвигалась буря. Тишина стояла звонкая, тревожная. Не слышно было даже обычного пересвиста птиц. Копыта лошадей тонули в траве. Раза два в ней прошуршал кто-то невидимый - и вновь ни звука. "И парадокс бытия, - поток мыслей Джерри продолжался в том же русле, - едва ли не самый злой - заключен в том, что "венец творения" почти никогда не ведает о времени финального отключения сложнейшей (и вместе с тем такой простой!) системы жизнепитания. Люди строят планы, которым никогда не суждено осуществиться. Жаждут вечных утех и наслаждений, а попадают в Великое Вечное Ничто. Из-за Случайности, Пустяка, Микроба... И никакого закона равновесия добра и зла, никакого правила неотвратимого возмездия. Безраздельно правит Его Величество Слепоглухонемой Случай. Случай везения. Случай судьбы. Случай силы и денег (а разве это не одно и то же?)...
- Каким образом вы оказались... (поначалу Джерри хотел сказать "на моей земле", но передумал) на том поле? Везде ограды. Везде указатели "Частная собственность". Егеря ненароком и подстрелить могли.
Они уже сидели в гостиной, Джерри переоделся. Рейчел поднялась в спальню, шепнув мужу, чтобы он отблагодарил парня. "Этого милого апеннинского Дика". (Почему "апеннинского", почему не "альпийского"?). Итальянец пил бурбон с содовой, Джерри - некрепкий "мартини".
- И кто вы? - продолжал он. _ Студент? Сезонный рабочий?
Фермер?
- Я - бродяга, - улыбнулся парень. Помолчав, продолжал: - Учился в Беркли. Бросил - надоело. Да и деньги отец перестал присылать. Разорился. У него овощная лавка была в Атланте. А у вас очутился очень просто перемахнул через забор: хоп - и все. Егерей и вообще кого бы то ни было на этом свете не боюсь.
Он сделал глоток, поморщился, отставил от себя стакан.
Вновь улыбнулся, сказал: - Вообще-то я не пью. А закон нарушил, потому что очень хотелось на дом взглянуть. Много о нем в округе говорят, хвалят. - Забудем о законе, - примирительно сказал Джерри. - Вы спасли мою жену и я хочу, чтобы вы сами определили сумму вознаграждения.
Маркетти взял стакан, налив в него апельсинового сока, опустил три кубика льда. Покачал головой: "Разве я за деньги спас вашу жену?".
"Нищий альтруист", - усмехнулся про себя Джерри. Вслух сказал: - Вы, разумеется, противник всякой собственности?
- Вовсе нет, - быстро возразил парень. - Я отнюдь не верю во вселенский "красный" рай с обобществленными заводами, домами, машинами, женами.
- Тогда в чем же дело, пресвятая дева Мария?
Джерри тяжелым взглядом изучал итальянца.
- не могу считать чистым заработок на неловкости женщины. Впрок не пойдет, - он опять улыбнулся.
"Любопытно", - Джерри приготовил себе "мартини" покрепче.
- И давно ты бродяжничаешь?
- Да нет! - парень махнул рукой. - Приехал на похороны отца из Сан-Франциско, там временно в газете линотипистом работал. И вот решил из Атланты в Нью-Йорк пропутешествовать.
бесплатно, если удастся.
- Вот и чудесно, - воскликнула Рейчел, спускаясь по боковой лестнице в гостиную. Щеки ее вновь порозовели. Легкий бежевый шерстяной костюм обтягивал крупную крепкую грудь, тонкую, редкостно тонкую талию. - Мы скоро едем в Нью-Йорк и могли бы - вполне бесплатно, не так ли, Джерри? подвезти и вас в любой район.
Парсел промолчал. Маркетти встал. Не зная, куда девать руки, подхватил со стола стакан с соком. "Э, да мы еще краснеть не разучились, думал Джерри, наблюдая за итальянцем. Не помню, краснел ли я в его возрасте. Впрочем, ведь это так индивидуально".
- Спасибо, миссис... - Маркетти замялся. - Парсел, - весело подсказала ему Рейчел.
- Да-да, разумеется. Сердечно благодарен, миссис Парсел и мистер Парсел, - итальянец посмотрел в сторону Джерри. - Но у меня, собственно в Нью-Йорке ни знакомых, ни родственников.
так что любой район сойдет.
- Прежде всего, - заметил, подымаясь, Джерри, - нужно туда еще добраться. Предлагаю выпить на дорогу - и в путь.
Он подал Рейчел ее бренди.
- Грация! - воскликнул парень. На немой вопрос жены Парсел со смешком заметил: "Ты знаешь, он совсем не пьет! Да, представь себе..." Огромный, мышиного цвета "Роллс-ройс" словно застыл на месте. Мелкий, частый дождь заглушал легкий шум могучего мотора. Возникавшие вдруг слаборазличимыми контурами встречные машины так же внезапно исчезали. Шофер-негр напряженно всматривался в кусок шоссе, вырываемый из дождя мощным светом фар.
Рядом с ним дремал, скрестив руки на груди и заложив ногу на ногу, Ричард Маркетти. За перегородкой из толстого ребристого стекла в креслах-кроватях полулежали Рейчел и Джерри. Парсел только что переговорил по радиотелефону с секретарем о последних показателях на бирже, Рейчел вполглаза наблюдала по седьмому каналу за "голубым" фильмом. "Если он совсем не пьет, - думала она о Маркетти и глядя во время рекламных пауз на расплывчатое пятно справа от шофера, - то значит, пристрастился в Беркли к наркотикам. Не мог же он, в самом деле, оказаться вне влияния нашей цивилизации". Она сняла трубку внутреннего переговорного устройства, нажала кнопку сигнала.
"Слушаю, сэр", - тотчас откликнулся шофер. - "Я хочу говорить с нашим гостем" - улыбнулась Рейчел. И тут же услышала хрипловатый баритон итальянца: "Я здесь, миссис Парсел". "Скажите, мистер Маркетти, - она придала своему голосу оттенок вкрадчиво-доверительный. - Скажите, вы курите "травку"? "Нет, не курю". "И никогда не пробовали?" "Разве есть такой американец, который не пробовал бы курить марихуану? Пробовал, конечно, и не раз. Но вскоре понял - это зелье не для меня" "А что же для вас? допытывалась Рейчел. - Более "горячие штучки"?" "Мадонна! - взмолился парень. - Ни морфия, ни тем более ЛСД или чего-нибудь в этом роде не вкушал. И ни малейшего желания не имею. Мой постоянный допинг - натуральный апельсиновый сок". Рейчел почувствовала, что парень улыбнулся. "Дик, вы молодчина", - она повесила трубку, не дослушав слов его благодарности. Сказала мужу: "Впервые в нашем сумасшедшем мире встречаю нормального человека". "Увы, он живет в вакууме, - заметил Джерри. - Здесь или как все, или..." - он распахнул дверцы бара, взял щипчиками лед, бросил в свой стакан, еще добавил дольку лимона. "Как ребенок, - думала о муже Рейчел.
- Бар, прочие игрушки для взрослых в этом похожем на маленький дом лимузине".
- Кстати, о сумасшедшем мире - на этой неделе ты хотел навестить Дайлинга, - сказала она.
- Да-да, Роберт... Роберт... - задумчиво произнес Джерри. Обязательно.
Он поцеловал Рейчел в щеку. Стал смотреть в окно. Дождь кончился. Вдоль шоссе бежали изумрудные лужайки, освеженные рощи, Изредка вдали проплывали приземистые коттеджи, изящные виллы. "Да, Роберт Дайлинг, друг моей юности, красавчик Роберт, - вздохнул Парсел. - Такой глубокий, устойчивый, закаленный непрерывным движением мысли интеллект! Такой энергично-агрессивный, эмоционально-выверенный, воистину пионерский характер! Увы, клянусь Иисусом Христом, даже очень сильный человек не может вынести все испытания, которые ниспосылает ему судьба, нет, не может. Впрочем, что как не очередное испытание переживает сейчас Роберт?" Раздался мелодичный перезвон. Теперь к переговорному устройству вызывала передняя половина. Джерри снял трубку: "Говорите!" "Сэр, - послышался голос шофера. - Прошу прощения, сэр. Мы так внезапно выехали... У нас, я боюсь, не хватит бензина... В общем, прошу прощения, сэр, но нам надо было бы заправиться. Сейчас будет колонка". Джерри держал трубку далеко от уха, и Рейчел слышала слова шофера. "Хм... - недовольно начал Джерри. - Это непорядок..." Рейчел сжала его руку, улыбнулась, уткнулась лбом в щеку. Шофер бормотал испуганно извинения, уверял плачущим голосом, что ничего подобного никогда впредь не допустит, еще что-то о жене, детях.
"Ладно, Перкинс, выкиньте из головы это мелкое недоразумение.
Заправляйтесь". Джерри повернулся к жене: "Между прочим, по подсчетам моих экспертов, одна минута моего времени стоит..." Рейчел обняла его за шею, поцеловала в губы. "Роллс-ройс" подкатил к боковому съезду и вскоре уткнулся в хвост длинной очереди. Тут же шофер сообщил: "По данным местного радио, сэр, это единственная в округе колонка, где можно сейчас заправиться".
- Чертов кризис горючего! - в сердцах воскликнул Джерри.
- Ты извини, дорогая, но дело, похоже, идет к тому,что какие-то арабские карлики-нефтеносы чихнут, и все западные великаны, включая "Звезды и Полосы", хором будут орать: "Будьте здоровы, ваши эмиратские светлости!". Мировые цены на нефть их не устраивают! Из-за этого шантажа вторично за один месяц у нас очереди у бензоколонок.
"Глядя на то, как движется очередь, позавидуешь любой черепахе", подумал Маркетти. Он вышел из машины, потянулся и пошел по направлению к колонке. Было неимоверно влажно и душно. Маркетти постоял немного, понаблюдал, как два заправщика - худенький мальчик, белый, лет семнадцати, и пожилой грузный мексиканец с пушистыми черными усами - быстро наполняли баки. Зашел в туалет и, сняв курточку, смыл пот с лица, ополоснулся до пояса, разбрызгивая воду во все стороны. натянул курточку на влажное тело "Красот-та!". Он налил в конторке из автомата в бумажный стакан ледяной кока-колы и вышел на заправочную площадку. темно-серая громада "роллс-ройса" медленно подползала к мексиканцу. В это время откуда-то спереди завизжали тормоза и к колонке подрулил юркий, вишневого цвета "мустанг", едва не врезавшись задним бампером в радиатор "роллс-ройса". Мексиканец и Маркетти едва успели отскочить в сторону. Из "мустанга" вылезли два блондина. Им было лет по двадцати. Оба мускулистые, загорелые, в темных очках, в ярких рубашках. Подошли, пересмеиваясь. Тот, который был повыше, шлепнул Маркетти ладонью по животу, бросил скороговоркой: - Нет времени, понятно? Ни секун-доч-ки! Кто заправит нашу игрушечку - ты, "чикано", или ты, "макаронник"? Пятерка - на чай! Живо!
Мексиканец потянулся было к шлангу, но Маркетти удержал его едва заметным движением руки.
- Здесь же очередь, - улыбнулся он и медленно глотнул кока-колу. Блондин, который был пониже, легонько ударил снизу по бумажному стакану. Остатки коричневой жидкости выплеснулись на лицо итальянца. Блондин хохотнул: "Тебе же сказано, мы торопимся!" "Очередь - она для дохляков и идиотов, - вторил ему приятель. - Твое дело заправлять. И шевелись, если хочешь еще хоть раз нажраться своих вонючих спагетти, "макаронник".
Маркетти увидел в руках блондина пистолет. "А что, этот выстрелит, не раздумывая. Дуло прямо в живот нацелил".
Опустив внутреннюю перегородку, Джерри и Рейчел наблюдали за сценой у колонки через переднее стекло. Вот в воздухе мелькнула разноцветная рубашка, светлые брюки, и блондин-коротышка растянулся на асфальте. Его пистолет оказался в руке Маркетти. "Этот Дик - отчаянный малый!" - в восторге воскликнула Рейчел. "Помогите ему, Перкинс", - буркнул Джерри. Шофер быстро открыл было дверцу, но тут же ее захлопнул. Раздался выстрел. Стрелял Маркетти. "Блондин-жердь", как окрестила его про себя Рейчел, медленно сползал по машине на землю, протягивая на левой ладони свой пистолет. Он повернулся, кивнул на "мустанг", улыбнулся. "Жердь" и "коротышка" вскочили на ноги и в мгновение ока исчезли в "мустанге". Еще секунда и в стаде разноцветных собратьев, летевших по хайвею, затерялся и сам "мустанг".