Страница:
– Да, именно так! И еще я думаю, что этот куст уже свое отжил. У вас в оранжерее есть что-нибудь на его место? – спрашивала она.
Старший из садовников, отдуваясь, вытирал вспотевший лоб скомканным платком.
– Не могу знать, мисс.
– Ладно, посмотрим. Если нужно, купим что-нибудь в ближайшем селе на ярмарке.
Луиза разговаривала уверенно. Если она станет здесь хозяйкой – при этой мысли Марианну больно кольнуло в сердце, – она прекрасно справится со всеми проблемами.
Луиза вскинула веер. Несмотря на тень от зонтика, она была вся красная от духоты.
– Ой, тетушка, вы здесь? Скажите-ка, что вы думаете вот об этом? – Она кивнула на длинный ряд аккуратно подрезанных кустов. Марианна одобрительно кивнула.
– Смотрится замечательно. Тебе, наверное, пора пойти в дом и выпить чего-нибудь прохладительного. Ну, если и не прохладительного, хотя бы жидкого. Я пыталась заказать на кухне лимонаду, но лимонов не оказалось вовсе, так что будем довольствоваться чаем. Боюсь, что кухарка ничего не делает, чтобы пополнять запасы кладовой.
– Она вообще ничего не делает, если судить по еде, которую нам тут подают! – сказала Луиза. В этот момент добродушие ее явно подвело. Марианна не стала комментировать это замечание перед садовниками и вошла следом за Луизой в дом. В утренней гостиной Луиза опустилась в кресло, которое уже успела облюбовать для себя. Вид у нее был не слишком счастливый.
Марианна подождала, пока принесут поднос с чаем, затворила за лакеем дверь и села рядом с племянницей.
– Что с тобой, дорогая?
– Ах, тетя! Что, если нам вернуться в Лондон? – с надеждой спросила девушка.
– Пока нельзя. Ты же знаешь, почему мы сюда приехали. Ради твоей собственной безопасности, – напомнила Марианна.
– Но как бы я хотела оказаться в Лондоне!
Как же она выдержит долгие месяцы жизни в сельском имении? Расстроенные чувства девушки не предвещали ничего хорошего. Она явно не испытывала большой любви к своему будущему дому.
– Мы здесь всего-то неделю, – напомнила ей Марианна.
– А кажется, что гораздо дольше! – жалобно проговорила Луиза. – Неужели для меня нет другого безопасного места, где побольше людей и разнообразия?
Марианна вспомнила слова маркиза и постаралась сдержать эмоции.
– Луиза, это нелогично. Лорд Гиллингем и так уже пострадал. Ты должна понять, что сейчас нам возвращаться в Лондон крайне рискованно. Надо выяснить, кто хочет причинить тебе вред. Все это очень серьезно.
Луиза скорчила рожицу.
– Знаю! Но это так утомительно, когда тебя во всем ограничивают. Здесь слишком… тихо. Сколько же можно по вечерам только читать или играть в карты с одними и теми же двумя партнерами?
– Дом очень красивый, хотя и запущенный, – напомнила Марианна. – Когда ты станешь в нем хозяйкой…
– Не знаю, так ли уж мне этого хочется! – выпалила Луиза и затихла, кусая губы. Марианна глубоко вздохнула, заставляя забившееся сердце успокоиться.
– Что ты хочешь сказать?
– Просто я… не уверена. – Она потупилась.
– Может, тебе стоит поговорить о своих чувствах с лордом Гиллингемом? – предложила Марианна, сохраняя спокойный тон.
– Может быть, но не сейчас… – И Луиза склонилась над чашкой.
Они еще поговорили о всяких пустяках, но тетя Марианна была странно рассеянной и вскоре ушла посмотреть, что делают слуги. Оставшись одна, Луиза допила чай, бывший отчего-то красно-кирпичного цвета. Эта несчастная кухарка портит все, к чему прикасается. Вот бы сейчас лимонаду! Естественно, кухарка даже и не подумала заказать лимонов в ближайшем селе, где имеется базар. В Лондонский порт корабли каждый день привозят всяческие фрукты из тропических стран. Как же она тосковала по Лондону! Она видела еще так мало всего, но достаточно, чтобы ее аппетит разгорелся. И вот ее притащили в эту дыру, более глухую и забытую Богом, чем Бат. Как все же несправедлива жизнь!
Луиза побрела в цветник. Один садовник ушел в оранжерею, желая взглянуть, что можно пересадить на почву, второй усиленно копал и не нуждался в ее руководстве. Луиза прошла через весь цветник и уперлась в каменную стену. Это стена красноречиво напомнила о ее теперешней ситуации. В имении маркиза она почти что пленница. Через калитку девушка вышла во фруктовый сад. Здесь можно почувствовать хотя бы видимость свободы. На уже отцветших деревьях завязались крошечные плоды, которые созреют только к осени. Она медленно двинулась вдоль дорожки под сенью густых крон.
Под одной яблоней оказалась каменная скамья, и Луиза села на нее. Она вовсе не собиралась выбалтывать тетушке свои сомнения. Луиза сама-то еще толком не разобралась в своих чувствах. И все же ей стало немного легче. Никто не сможет сказать, что она не пыталась полюбить маркиза. Да, она ценила его доброту, заботу и все-таки… не могла испытывать к нему ничего другого, кроме благодарности и дружбы. Эта бесплодная почва не шла ни в какое сравнение с постоянно пылавшим веселым пламенем, которое зажег в ней ее первый воздыхатель…
Если бы только она не оттолкнула Лукаса! Вздохнув, Луиза сняла капор и погрузилась, в воспоминания, меланхолично покачивая капор за ленты. И когда совсем рядом хрустнула ветка, она в первую секунду даже не насторожилась. Но потом звук дошел до ее сознания, и она замерла, поняв, что кто-то подкрадывается к ее скамейке тихо и безмолвно. Луиза смутно видела через плечо чью-то темную фигуру, и ее горло сдавило страхом.
Она находилась довольно далеко от дома. Никто не узнает, если это снова объявился неизвестный злодей. Втянув в себя воздух, Луиза собралась с силами и приготовилась кричать.
Глава 15
Старший из садовников, отдуваясь, вытирал вспотевший лоб скомканным платком.
– Не могу знать, мисс.
– Ладно, посмотрим. Если нужно, купим что-нибудь в ближайшем селе на ярмарке.
Луиза разговаривала уверенно. Если она станет здесь хозяйкой – при этой мысли Марианну больно кольнуло в сердце, – она прекрасно справится со всеми проблемами.
Луиза вскинула веер. Несмотря на тень от зонтика, она была вся красная от духоты.
– Ой, тетушка, вы здесь? Скажите-ка, что вы думаете вот об этом? – Она кивнула на длинный ряд аккуратно подрезанных кустов. Марианна одобрительно кивнула.
– Смотрится замечательно. Тебе, наверное, пора пойти в дом и выпить чего-нибудь прохладительного. Ну, если и не прохладительного, хотя бы жидкого. Я пыталась заказать на кухне лимонаду, но лимонов не оказалось вовсе, так что будем довольствоваться чаем. Боюсь, что кухарка ничего не делает, чтобы пополнять запасы кладовой.
– Она вообще ничего не делает, если судить по еде, которую нам тут подают! – сказала Луиза. В этот момент добродушие ее явно подвело. Марианна не стала комментировать это замечание перед садовниками и вошла следом за Луизой в дом. В утренней гостиной Луиза опустилась в кресло, которое уже успела облюбовать для себя. Вид у нее был не слишком счастливый.
Марианна подождала, пока принесут поднос с чаем, затворила за лакеем дверь и села рядом с племянницей.
– Что с тобой, дорогая?
– Ах, тетя! Что, если нам вернуться в Лондон? – с надеждой спросила девушка.
– Пока нельзя. Ты же знаешь, почему мы сюда приехали. Ради твоей собственной безопасности, – напомнила Марианна.
– Но как бы я хотела оказаться в Лондоне!
Как же она выдержит долгие месяцы жизни в сельском имении? Расстроенные чувства девушки не предвещали ничего хорошего. Она явно не испытывала большой любви к своему будущему дому.
– Мы здесь всего-то неделю, – напомнила ей Марианна.
– А кажется, что гораздо дольше! – жалобно проговорила Луиза. – Неужели для меня нет другого безопасного места, где побольше людей и разнообразия?
Марианна вспомнила слова маркиза и постаралась сдержать эмоции.
– Луиза, это нелогично. Лорд Гиллингем и так уже пострадал. Ты должна понять, что сейчас нам возвращаться в Лондон крайне рискованно. Надо выяснить, кто хочет причинить тебе вред. Все это очень серьезно.
Луиза скорчила рожицу.
– Знаю! Но это так утомительно, когда тебя во всем ограничивают. Здесь слишком… тихо. Сколько же можно по вечерам только читать или играть в карты с одними и теми же двумя партнерами?
– Дом очень красивый, хотя и запущенный, – напомнила Марианна. – Когда ты станешь в нем хозяйкой…
– Не знаю, так ли уж мне этого хочется! – выпалила Луиза и затихла, кусая губы. Марианна глубоко вздохнула, заставляя забившееся сердце успокоиться.
– Что ты хочешь сказать?
– Просто я… не уверена. – Она потупилась.
– Может, тебе стоит поговорить о своих чувствах с лордом Гиллингемом? – предложила Марианна, сохраняя спокойный тон.
– Может быть, но не сейчас… – И Луиза склонилась над чашкой.
Они еще поговорили о всяких пустяках, но тетя Марианна была странно рассеянной и вскоре ушла посмотреть, что делают слуги. Оставшись одна, Луиза допила чай, бывший отчего-то красно-кирпичного цвета. Эта несчастная кухарка портит все, к чему прикасается. Вот бы сейчас лимонаду! Естественно, кухарка даже и не подумала заказать лимонов в ближайшем селе, где имеется базар. В Лондонский порт корабли каждый день привозят всяческие фрукты из тропических стран. Как же она тосковала по Лондону! Она видела еще так мало всего, но достаточно, чтобы ее аппетит разгорелся. И вот ее притащили в эту дыру, более глухую и забытую Богом, чем Бат. Как все же несправедлива жизнь!
Луиза побрела в цветник. Один садовник ушел в оранжерею, желая взглянуть, что можно пересадить на почву, второй усиленно копал и не нуждался в ее руководстве. Луиза прошла через весь цветник и уперлась в каменную стену. Это стена красноречиво напомнила о ее теперешней ситуации. В имении маркиза она почти что пленница. Через калитку девушка вышла во фруктовый сад. Здесь можно почувствовать хотя бы видимость свободы. На уже отцветших деревьях завязались крошечные плоды, которые созреют только к осени. Она медленно двинулась вдоль дорожки под сенью густых крон.
Под одной яблоней оказалась каменная скамья, и Луиза села на нее. Она вовсе не собиралась выбалтывать тетушке свои сомнения. Луиза сама-то еще толком не разобралась в своих чувствах. И все же ей стало немного легче. Никто не сможет сказать, что она не пыталась полюбить маркиза. Да, она ценила его доброту, заботу и все-таки… не могла испытывать к нему ничего другого, кроме благодарности и дружбы. Эта бесплодная почва не шла ни в какое сравнение с постоянно пылавшим веселым пламенем, которое зажег в ней ее первый воздыхатель…
Если бы только она не оттолкнула Лукаса! Вздохнув, Луиза сняла капор и погрузилась, в воспоминания, меланхолично покачивая капор за ленты. И когда совсем рядом хрустнула ветка, она в первую секунду даже не насторожилась. Но потом звук дошел до ее сознания, и она замерла, поняв, что кто-то подкрадывается к ее скамейке тихо и безмолвно. Луиза смутно видела через плечо чью-то темную фигуру, и ее горло сдавило страхом.
Она находилась довольно далеко от дома. Никто не узнает, если это снова объявился неизвестный злодей. Втянув в себя воздух, Луиза собралась с силами и приготовилась кричать.
Глава 15
– Луиза? – прошептал очень знакомый голос. И ее мысли материализовались в стройную, гибкую фигуру мужчины. Луиза ахнула, вскочила… и, ни о чем не думая, бросилась в его объятия.
Он крепко прижал ее к себе. Какое-то мгновение ее головка лежала у него на груди. От громадного облегчения она совсем лишилась сил. Это вовсе не зловещий незнакомец, забравшийся в сад с целью застрелить ее, а человек, которого она больше всего на свете хотела в данную минуту увидеть. Но несмотря на столь радостный момент, она должна была взять себя в руки, ведь она уже не та беззаботная девчонка, которую он так поспешно отверг.
– Лукас? – Она была готова уже кричать, но не успела совладать со своим голосом – слово прозвучало, как лягушачье кваканье. С большой неохотой она отстранилась от него. – Как вы тут оказались?
– Я волновался. Вы исчезли из Лондона так внезапно. А потом до меня дошли слухи о выстреле. Называли ваше имя и имя маркиза. И я вспомнил, что вы тогда говорили о покушениях на вас. Мне следовало бы серьезнее отнестись к вашим словам, Луиза. Простите меня. – Он был необычно серьезным, и Луиза постаралась придать лицу невозмутимость. Только бы не выдать безумный восторг, который она испытала при его появлении.
– Я рада, что вам не все равно, – только и сказала она.
– Конечно, мне не все равно! И я решил проверить, все ли у вас в порядке. Я тут недавно слышал кое-что странное о маркизе… Вы хоть знаете, что местные жители называют его Черным Чудовищем? Несмотря на его титул! Я не мог допустить, чтобы с вами дурно обошлись, Луиза.
– Ой нет! – вспыхнула Луиза. – Маркиз абсолютно порядочный человек. Добрый и заботится обо мне.
– Счастлив это слышать, – сказал Лукас, хотя в его голосе особого счастья не слышалось. Его лицо вытянулось, глаза помрачнели. – Я не хотел чернить его в ваших глазах, тем более вы с ним помолвлены. И нисколько не хотел вас расстраивать. – Он отступил назад, и Луиза, несмотря на все благие намерения, невольно потянулась к нему.
– Это не так! – воскликнула она и, поймав удивленный взгляд Лукаса, продолжала уже спокойнее: – Я хотела сказать, что скоро снова буду свободна. Я собираюсь сообщить маркизу, что не выйду за него замуж. Правда, я очень старалась. И маркиз очень достойный человек. Но я поняла, что не чувствую к нему того, что чувствовала… что когда-то чувствовала к вам, Лукас.
– Луиза… – Лицо его так исказилось, что она поспешно отвела глаза, боясь снова услышать беспощадные слова.
– Я знаю, что вы теперь ко мне равнодушны, – пробормотала она, – и после того, как мы расстались, у вас появились новые привязанности, но…
– Неправда! – перебил он ее. – Я был страшно зол и обижен, Луиза. Думал, что смогу вас забыть, но… никакая другая барышня не может с вами сравниться. После вас они все такие скучные и апатичные. Мне вас не хватает. Вы такая живая. Я уж не говорю о вашей красоте и изяществе…
Луизе показалось, что ее сердце сейчас разорвется от счастья.
– Ох, Лукас! Во всем виновата только я одна. Я и вправду была эгоисткой. И думала только о себе… но я изменилась, правда изменилась. Я стараюсь, очень стараюсь быть более чуткой и внимательной…
Он отчаянно затряс головой.
– Нет, не только вы виноваты. Я был чересчур чувствителен и самолюбив. Мне не следовало обрушиваться на вас так сурово. Я не хочу, чтобы вы менялись, Луиза, милая. Я люблю вас такой, какая вы есть.
Она запрокинула голову, и он нагнулся к ней. Их губы встретились…
И Луизу объял восторженный трепет. Все засверкало и заискрилось. Ничего подобного она никогда не испытывала в присутствии лорда Гиллингема, ни о чем таком прежде и не догадывалась. Она прижалась к Лукасу. Их поцелуй все длился и длился, пока от непривычных ощущений у нее не закружилась голова.
Он наконец оторвался от нее, хотя она видела, каких усилий ему это стоило.
– Я попрошу у вашего дяди официально вашей руки, – выговорил он, переводя дыхание. Луиза закивала, но тут же затрясла головой.
– Только не сразу, Лукас, пожалуйста.
– Ты не выйдешь за меня замуж? – воскликнул он, широко раскрывая глаза, пожалуй, больше с недоверием, чем с негодованием. Она быстро потянулась к нему, чтобы снова его поцеловать. После этого нового поцелуя кружилась уже не только ее голова, но и все вокруг. Ей даже пришлось схватиться за его руку.
– Конечно, я за тебя выйду! Но надо подумать и о чувствах маркиза. Я еще не придумала, как сообщу ему новости. Наверное, нам не следует пока рассказывать всем о нашем решении. Я не хочу ранить его самолюбие. Прежде чём объявлять о нашей помолвке, подождем несколько месяцев. Мы просто будем знать, что помолвлены, но сохраним это пока в тайне, хорошо?
Он посмотрел на нее с неприкрытым восхищением.
– Ты так выросла, Луиза. Ты права, хотя любая отсрочка нашей свадьбы приводит меня в ярость.
– Сэр Лукас и леди Луиза… – мечтательно проговорила она, наслаждаясь звучанием этих слов.
– Не бог весть что, ведь ты могла бы стать маркизой, – напомнил он.
– Но я хочу только этого, и нужен мне лишь ты один, – сказала Луиза. – Но вот только… Лукас, может быть, мы сможем время от времени приезжать в Лондон? Я согласна жить в твоем доме в Бате, если захочешь, но…
– Не сомневайся, – заверил он ее. – В Лондоне так занятно! Вот поженимся и подыщем себе славный особнячок, чтобы каждый год приезжать на сезон.
Луиза просияла:
– Ой, Лукас, ты такой добрый! – Она прильнула к нему, и что-то царапнуло ей щеку. Подняв голову, она увидела, что к его лацкану прицепился листочек. Только сейчас ей пришло в голову спросить: – Лукас, но как ты здесь оказался?
– Прискакал верхом, – ответил он с уж слишком невинным видом.
– Но поместье окружает высокая стена. Как ты через нее перебрался?
Он усмехнулся:
– Да уж, не низкая. С первого раза не получилось. – Он поднял руку, и она увидела, что рукав у него разорван. – Пришлось сходить в деревню и купить лестницу у селян. Но лошадь не захотела тащить ее на спине, так что пришлось мне волочить ее самому. Тяжелая до черта! Я не стал бы так надрываться ради всякой, Луиза.
Она громко расхохоталась и обхватила его за шею.
Перед тем как идти переодеваться к обеду, Марианна осмотрела столовую и составила список необходимых дел. Если они останутся здесь еще какое-то время, она приведет дом маркиза в должный порядок. По крайней мере работа ее отвлекала от невеселых дум. Она вспомнила Луизины слова. Что, если ее помолвка ни к чему не приведет? Трудно было представить Луизу живущей здесь постоянно, но захочет ли она в самом деле отказаться от такой удачной партии?
Марианна приняла ванну, переоделась в простое черное вечернее платье, а когда прозвучал гонг, она спустилась в цветник, но племянницы там не нашла. На минутку задержалась, чтобы полюбоваться распускавшейся розой. В темно-красном бутоне уже и сейчас можно было видеть будущую зрелую красоту. Марианна нагнулась, чтобы вдохнуть сладкий аромат.
Вот такова и любовь: распускается постепенно, по мере того как растут доверие и привязанность. И… да, страсть! Сладостная, как эта роза. Эти мысли неизбежно вызвали образ Джона, но она поспешно затрясла головой, чтобы его прогнать. Нельзя предаваться запретным радостям.
Луизу она нашла уже в доме. Щеки у девушки так и пылали, должно быть, от долгого пребывания на свежем воздухе.
– Разве ты не брала с собой зонтик? – удивилась Марианна. – Тетя Каролина рассердится на меня, если я позволю тебе загореть, ведь загар нынче совсем не в моде.
– Ну нет, тетя Каролина не такая злая, – рассмеялась Луиза.
По крайней мере у нее улучшилось настроение. За обедом она весело болтала, но маркиз и Марианна ели молча. Еда по-прежнему оставляла желать много лучшего, но тут Марианна пока ничего не могла исправить: цыпленок жилистый, рыба сыровата. Она подцепила вилкой разваренную фасолину. И как это маркиз не зачах окончательно на такой диете?
Когда им с Луизой настала пора удалиться, она вздохнула с облегчением. Маркиз поднялся, провожая их взглядом.
В холле к ним подошел дворецкий с еще более скорбным лицом, чем обычно.
– Из Бата для вас пришло письмо, мэм. Надеюсь, что это не плохие новости.
Марианна взяла толстый пакет. Господи, что это такое? Она села, сломала печать и быстро пробежала глазами содержимое. Вероятно, у нее изменилось лицо, потому что Луиза склонилась над ее плечом и спросила в тревоге:
– С тетей Каролиной все в порядке?
– Да, – медленно ответила Марианна. – Дома все благополучно, вот только… – Она запнулась. В гостиную вошел маркиз, должно быть, слуга сообщил ему о письме из Бата. – Я написала твоему дяде о наших тревогах по поводу твоей безопасности, и он предложил решение, которое мне не приходило раньше в голову.
– Какое? Нам можно вернуться в Лондон? – нетерпеливо спросила Луиза.
– Нет, наоборот. Он считает, что нам следует уехать во Францию, – объяснила Марианна, не узнавая собственного голоса, до того он был безжизненным. – И немедленно. Он выслал все необходимые документы для поездки, ведь юристы в подобных случаях весьма предусмотрительны.
– Поехать за границу? – переспросила Луиза дрогнувшим голосом. Маркиз нахмурился и отвернулся к камину. Марианна еще раз в странном оцепенении перечитала письмо.
– Он пишет, что твоя безопасность – это главное. И пока мы не узнаем, от кого исходит угроза, а тем более как ее предотвратить, нам стоит поселиться в тихой деревушке на юге Франции.
– В деревне? Даже не в Париже, а в деревне? – Луиза закусила губу и замолчала. Маркиз тоже продолжал хранить молчание.
«Скажи что-нибудь», – думала Марианна, бросая взгляды на безмолвную фигуру.
Его лица она не видела. Джон нагнулся к камину, созерцая едва тлеющий огонь.
«Скажи же, скажи, что ты не хочешь, чтобы я уезжала!»
Но он только произнес:
– Вот ваши мечты и сбудутся отчасти. – Правда, голос его прозвучал резче, чем обычно.
– Что? – переспросила Марианна как во сне, не сразу поняв смысл сказанного.
– Вы сможете посмотреть Францию, – напомнил он. – Вы говорили, что желали бы побывать там, помните? А если эта поездка обеспечит безопасность Луизы…
– Да, конечно, – пробормотала она. Чарлз был официальным опекуном Луизы, последнее слово оставалось за ним. И Луизу она сейчас никак не могла оставить. Придется ехать… У нее нет выбора, а маркиз, кажется, нисколько не возражает против ее отъезда.
Луиза по очереди посмотрела на каждого из них и ничего не сказала.
– Тогда мы, пожалуй, пойдем наверх и начнем укладываться, – предложила Марианна племяннице, стараясь, чтобы ее голос выражал полное одобрение нового плана.
– Я позабочусь, чтобы завтра утром карета была готова, – сказал маркиз. – Отсюда не так уж далеко до Дувра. Корабли на континент ходят регулярно. Я только хотел бы…
Марианна затаила дыхание, но он замолчал, не окончив фразы. Ей ничего другого не оставалось, как пожелать ему спокойной ночи и направиться наверх вместе с непривычно молчаливой Луизой.
В спальне Марианна велела горничной заняться укладкой вещей и оставить только дорожный костюм и несессер. Машинально она принялась складывать в стопку белье, безуспешно пытаясь разобраться в своих чувствах. Маркиз сказал правду: она мечтала побывать во Франции, но почему-то сейчас все было не так… При мысли о путешествии она не испытывала никакой радости, ведь с ней не будет Джона.
Когда они с Хакетт почти уложили сундучок, Марианна сказала горничной, что остальное можно оставить до завтра. Отослав служанку спать, она надела ночную рубашку и легла в кровать.
Но сон все не шел к ней. Расстаться с Джоном… как это горько! Но Чарлз, несомненно, прав, ей нечего было возразить на его аргументы. Ради Луизы придется ехать.
Но только не так, оставив столько недосказанного.
Марианна встала, накинула капот и беспокойно заходила по комнате. Его помолвка с Луизой вынуждала ее молчать, но она все больше убеждалась, что Луиза не любит маркиза по-настоящему. На самом деле она едва ли хочет за него замуж. И вот оставить Джона одного, заброшенного, отвергнутого…
Ее чувства, которые она так долго подавляла, выплеснулись наружу, словно река вышла из берегов и прорвала плотину. Представив скорое расставание, она потеряла контроль над собой.
Несмотря на его рябое лицо и раненую душу, на прошлое, где неотступно витали тени жестокого отца и печальной одинокой матери, она любила этого человека. Так глубоко и страстно она не любила никого и никогда! Она не могла позволить, чтобы Джон заполз сейчас в свою берлогу, словно раненый зверь, и снова жил одиноким и никем не любимым. Марианна не хотела, чтобы он опять сторонился людей, пряча от всех любознательность и пылкий нрав, которые она в нем разглядела. Какое расточительство!
Она этого не допустит.
Марианна приблизительно представляла, где находится комната Джона. И пусть это неприлично (более чем неприлично), но она поговорит с ним прямо сейчас. Она подошла к двери и приоткрыла ее.
Луиза спала в комнате напротив. Несмотря на то что ее дверь была затворена, Марианна, кажется, услышала негромкое ровное дыхание девушки.
В коридоре было темно и тихо. Марианна туже затянула пояс капота, взяла свечу со столика и выскользнула из спальни.
Слуг нигде не было видно. Вероятно, они давно крепко спали по своим каморкам. Но на лестнице ей вдруг стало не по себе. Невозможно вот так просто подойти к его комнате и постучаться. Он решит, что она распутная женщина, лишенная напрочь женской скромности и порядочности.
Нет, надо действовать иначе. Марианна глубоко вздохнула. Она вернется в спальню, а завтра найдет удобный момент до отъезда и скажет ему… Что? Она и сама толком не знала.
Уверенная, что все равно не заснет, Марианна решила спуститься в библиотеку и взять какую-нибудь книгу полистать. Книга поможет скоротать ночь, даже если она и не сможет целиком на ней сосредоточиться.
И Марианна тихо спустилась вниз и направилась в библиотеку. Проходя через просторные темные залы, она мягко ступала домашними туфлями по коврам и настолько погрузилась в свои мысли, что не сразу заметила в комнате свет. На столе стояли свечи, а в кожаном кресле, развернутом к камину, кто-то явно сидел.
Она вздрогнула и замерла, высоко подняв свою свечу.
Маркиз вскочил на ноги. На нем был толстый парчовый халат, а волосы восхитительно растрепаны.
– Марианна! То есть миссис Хьюз… Что?..
– Я хотела взять какую-нибудь книгу. – Она вспыхнула, увидев, как его взгляд скользит по ее капоту. – Что-то не спится. – Она немного попятилась. Ей так хотелось увидеть его, но сейчас, когда желание сбылось, она потеряла дар речи и совсем забыла о своем первоначальном намерении.
– Пожалуйста, не обращайте на меня никакого внимания. Если вам хочется выбрать книгу в одиночестве…
Он в самом деле двинулся к двери, и тон его хотя и был официально-вежливым, зато взгляд… Она почти не сомневалась, что его взгляд был откровенно голодным! Это придало ей смелости. Она поставила свечу на ближайший столик.
– Милорд… Если я не ошибаюсь, вы что-то хотели сказать мне сегодня вечером.
– Сказать? Я? – Он остановился и повернулся к ней. Ее охватил трепет. Она невольно задержала завороженный взгляд на его широких мускулистых плечах. – Только то… мне жаль, что вам приходится уезжать, – очень тихо выговорил он. – И еще… но я не могу сказать этого до тех пор, пока Луиза не будет в безопасности и я не объясню ей… Но скорее всего это не важно. Множество женщин, разглядев мое лицо вблизи, отшатывались…
В его голосе послышалась боль, которой Марианна не могла вынести. Она протянула руку и медленно провела пальцами по его щеке, разглаживая оставленные оспой бледные следы. Как кому-то может прийти в голову, что они его уродуют? И разве могут они помешать женщине увидеть за ними его силу, доброту, энергию? Неужели его могли отвергнуть из-за такого пустяка?
– Значит, они просто дуры! – сказала она в сердцах. Он изумленно взглянул на нее.
– Я их не виню, – произнес он хрипло. – Я понимаю, что представляю собой не слишком приятное зрелище для тонких, деликатных натур…
– Ох нет! – – перебила его Марианна. – Как вы только можете так думать?
Он поднял руку, словно хотел задержать ее пальцы на своей щеке, но вдруг резко отвернулся. Скрестив руки на груди, он прислонился к массивному письменному столу. Марианна уставилась ему в спину.
– Когда я первый раз встал с постели, все еще не окрепший после долгих дней изматывающей лихорадки, то решил немного прогуляться. Во время моей болезни со мной общались только моя старая няня и матушка, которая настояла, чтобы ей было позволено за мной ухаживать. Всем остальным было велено держаться подальше из-за опасности подцепить заразу. На заднем дворе служанка выносила цыплятам картофельные очистки… Ей было всего пятнадцать, и она служила у нас недавно. Я наткнулся на нее неожиданно. Когда моя тень упала на нее, она испуганно обернулась, а увидев мое лицо, просто зарыдала от страха.
Его безжизненный тон разрывал Марианне сердце.
– Милорд…
Но он упорно продолжал:
– Я же знаю, что на редкость безобразен, миссис Хьюз. Я и не рассчитывал, что какая-нибудь леди захочет меня в мужья. Но мне был нужен наследник, а ваша племянница оказалась так добра, что ответила согласием на мое предложение, хотя это было не совсем предложение… впрочем, не важно. Но я подозреваю, что она в последнее время потеряла интерес к браку со мной. А так как я больше не испытываю прежней вражды к брату, возможно, мое стремление заполнить детскую уже не так актуально. Признаюсь, что последнее время я питал надежду, что меня сможет полюбить порядочная женщина, что она сможет ответить на мое чувство к ней, ..
«О Боже! Так он все-таки влюблен в Луизу?» У Марианны сдавило грудь. Но если это причиняет ему такую боль, она заставит Луизу захотеть его! Правда, страшно даже подумать, как это отзовется на ее собственном сердце…
– Но должно быть, я просто себя обманывал. По-видимому, мой жребий – одиночество, – закончил он.
– Чепуха! – произнесла она громко и раздельно.
По крайней мере это заставило его отвлечься от горьких мыслей. Он снова повернулся к ней.
– Не хочется мучиться напрасно… – заговорил он снова, но Марианна не желала больше это слушать.
– Вы вовсе не чудовище, чтобы вами можно было пугать детей и чувствительных барышень.
– Но…
– Да, вы когда-то напугали служанку. Но, милорд, тогда вы только-только начали поправляться. Оспины у вас на лице, наверное, были еще красными, воспаленными. Но со временем они сгладились, обесцветились и теперь едва различимы.
Он медленно покачал головой.
– Вы очень добры. Но разве я могу забыть о моей неприглядной внешности, если люди на улицах таращатся на меня?
– Значит, они грубы и дурно воспитаны! У одной моей знакомой рыжие волосы. И что же? Ее тоже иногда разглядывают в упор, но это ведь не значит, что она чудовище? – Марианна невольно шагнула к нему. Как он мог вынести себе такой несправедливый приговор?
– И вы полагаете, что женщина, скажем, такая, как вы… – Он запнулся.
У Марианны так сильно забилось сердце, что ей показалось, будто от этого содрогается вся грудь.
– Да, милорд?..
– Мне не хочется шокировать вас и обижать Луизу, но боюсь, что я не смогу жениться на вашей племяннице.
– Почему? – спросила Марианна беззвучно.
– Потому что я полюбил другую женщину, – сказал он просто. – И если она захочет, то однажды, когда я буду свободен, я скажу ей, как сильно она мне нужна.
Он крепко прижал ее к себе. Какое-то мгновение ее головка лежала у него на груди. От громадного облегчения она совсем лишилась сил. Это вовсе не зловещий незнакомец, забравшийся в сад с целью застрелить ее, а человек, которого она больше всего на свете хотела в данную минуту увидеть. Но несмотря на столь радостный момент, она должна была взять себя в руки, ведь она уже не та беззаботная девчонка, которую он так поспешно отверг.
– Лукас? – Она была готова уже кричать, но не успела совладать со своим голосом – слово прозвучало, как лягушачье кваканье. С большой неохотой она отстранилась от него. – Как вы тут оказались?
– Я волновался. Вы исчезли из Лондона так внезапно. А потом до меня дошли слухи о выстреле. Называли ваше имя и имя маркиза. И я вспомнил, что вы тогда говорили о покушениях на вас. Мне следовало бы серьезнее отнестись к вашим словам, Луиза. Простите меня. – Он был необычно серьезным, и Луиза постаралась придать лицу невозмутимость. Только бы не выдать безумный восторг, который она испытала при его появлении.
– Я рада, что вам не все равно, – только и сказала она.
– Конечно, мне не все равно! И я решил проверить, все ли у вас в порядке. Я тут недавно слышал кое-что странное о маркизе… Вы хоть знаете, что местные жители называют его Черным Чудовищем? Несмотря на его титул! Я не мог допустить, чтобы с вами дурно обошлись, Луиза.
– Ой нет! – вспыхнула Луиза. – Маркиз абсолютно порядочный человек. Добрый и заботится обо мне.
– Счастлив это слышать, – сказал Лукас, хотя в его голосе особого счастья не слышалось. Его лицо вытянулось, глаза помрачнели. – Я не хотел чернить его в ваших глазах, тем более вы с ним помолвлены. И нисколько не хотел вас расстраивать. – Он отступил назад, и Луиза, несмотря на все благие намерения, невольно потянулась к нему.
– Это не так! – воскликнула она и, поймав удивленный взгляд Лукаса, продолжала уже спокойнее: – Я хотела сказать, что скоро снова буду свободна. Я собираюсь сообщить маркизу, что не выйду за него замуж. Правда, я очень старалась. И маркиз очень достойный человек. Но я поняла, что не чувствую к нему того, что чувствовала… что когда-то чувствовала к вам, Лукас.
– Луиза… – Лицо его так исказилось, что она поспешно отвела глаза, боясь снова услышать беспощадные слова.
– Я знаю, что вы теперь ко мне равнодушны, – пробормотала она, – и после того, как мы расстались, у вас появились новые привязанности, но…
– Неправда! – перебил он ее. – Я был страшно зол и обижен, Луиза. Думал, что смогу вас забыть, но… никакая другая барышня не может с вами сравниться. После вас они все такие скучные и апатичные. Мне вас не хватает. Вы такая живая. Я уж не говорю о вашей красоте и изяществе…
Луизе показалось, что ее сердце сейчас разорвется от счастья.
– Ох, Лукас! Во всем виновата только я одна. Я и вправду была эгоисткой. И думала только о себе… но я изменилась, правда изменилась. Я стараюсь, очень стараюсь быть более чуткой и внимательной…
Он отчаянно затряс головой.
– Нет, не только вы виноваты. Я был чересчур чувствителен и самолюбив. Мне не следовало обрушиваться на вас так сурово. Я не хочу, чтобы вы менялись, Луиза, милая. Я люблю вас такой, какая вы есть.
Она запрокинула голову, и он нагнулся к ней. Их губы встретились…
И Луизу объял восторженный трепет. Все засверкало и заискрилось. Ничего подобного она никогда не испытывала в присутствии лорда Гиллингема, ни о чем таком прежде и не догадывалась. Она прижалась к Лукасу. Их поцелуй все длился и длился, пока от непривычных ощущений у нее не закружилась голова.
Он наконец оторвался от нее, хотя она видела, каких усилий ему это стоило.
– Я попрошу у вашего дяди официально вашей руки, – выговорил он, переводя дыхание. Луиза закивала, но тут же затрясла головой.
– Только не сразу, Лукас, пожалуйста.
– Ты не выйдешь за меня замуж? – воскликнул он, широко раскрывая глаза, пожалуй, больше с недоверием, чем с негодованием. Она быстро потянулась к нему, чтобы снова его поцеловать. После этого нового поцелуя кружилась уже не только ее голова, но и все вокруг. Ей даже пришлось схватиться за его руку.
– Конечно, я за тебя выйду! Но надо подумать и о чувствах маркиза. Я еще не придумала, как сообщу ему новости. Наверное, нам не следует пока рассказывать всем о нашем решении. Я не хочу ранить его самолюбие. Прежде чём объявлять о нашей помолвке, подождем несколько месяцев. Мы просто будем знать, что помолвлены, но сохраним это пока в тайне, хорошо?
Он посмотрел на нее с неприкрытым восхищением.
– Ты так выросла, Луиза. Ты права, хотя любая отсрочка нашей свадьбы приводит меня в ярость.
– Сэр Лукас и леди Луиза… – мечтательно проговорила она, наслаждаясь звучанием этих слов.
– Не бог весть что, ведь ты могла бы стать маркизой, – напомнил он.
– Но я хочу только этого, и нужен мне лишь ты один, – сказала Луиза. – Но вот только… Лукас, может быть, мы сможем время от времени приезжать в Лондон? Я согласна жить в твоем доме в Бате, если захочешь, но…
– Не сомневайся, – заверил он ее. – В Лондоне так занятно! Вот поженимся и подыщем себе славный особнячок, чтобы каждый год приезжать на сезон.
Луиза просияла:
– Ой, Лукас, ты такой добрый! – Она прильнула к нему, и что-то царапнуло ей щеку. Подняв голову, она увидела, что к его лацкану прицепился листочек. Только сейчас ей пришло в голову спросить: – Лукас, но как ты здесь оказался?
– Прискакал верхом, – ответил он с уж слишком невинным видом.
– Но поместье окружает высокая стена. Как ты через нее перебрался?
Он усмехнулся:
– Да уж, не низкая. С первого раза не получилось. – Он поднял руку, и она увидела, что рукав у него разорван. – Пришлось сходить в деревню и купить лестницу у селян. Но лошадь не захотела тащить ее на спине, так что пришлось мне волочить ее самому. Тяжелая до черта! Я не стал бы так надрываться ради всякой, Луиза.
Она громко расхохоталась и обхватила его за шею.
Перед тем как идти переодеваться к обеду, Марианна осмотрела столовую и составила список необходимых дел. Если они останутся здесь еще какое-то время, она приведет дом маркиза в должный порядок. По крайней мере работа ее отвлекала от невеселых дум. Она вспомнила Луизины слова. Что, если ее помолвка ни к чему не приведет? Трудно было представить Луизу живущей здесь постоянно, но захочет ли она в самом деле отказаться от такой удачной партии?
Марианна приняла ванну, переоделась в простое черное вечернее платье, а когда прозвучал гонг, она спустилась в цветник, но племянницы там не нашла. На минутку задержалась, чтобы полюбоваться распускавшейся розой. В темно-красном бутоне уже и сейчас можно было видеть будущую зрелую красоту. Марианна нагнулась, чтобы вдохнуть сладкий аромат.
Вот такова и любовь: распускается постепенно, по мере того как растут доверие и привязанность. И… да, страсть! Сладостная, как эта роза. Эти мысли неизбежно вызвали образ Джона, но она поспешно затрясла головой, чтобы его прогнать. Нельзя предаваться запретным радостям.
Луизу она нашла уже в доме. Щеки у девушки так и пылали, должно быть, от долгого пребывания на свежем воздухе.
– Разве ты не брала с собой зонтик? – удивилась Марианна. – Тетя Каролина рассердится на меня, если я позволю тебе загореть, ведь загар нынче совсем не в моде.
– Ну нет, тетя Каролина не такая злая, – рассмеялась Луиза.
По крайней мере у нее улучшилось настроение. За обедом она весело болтала, но маркиз и Марианна ели молча. Еда по-прежнему оставляла желать много лучшего, но тут Марианна пока ничего не могла исправить: цыпленок жилистый, рыба сыровата. Она подцепила вилкой разваренную фасолину. И как это маркиз не зачах окончательно на такой диете?
Когда им с Луизой настала пора удалиться, она вздохнула с облегчением. Маркиз поднялся, провожая их взглядом.
В холле к ним подошел дворецкий с еще более скорбным лицом, чем обычно.
– Из Бата для вас пришло письмо, мэм. Надеюсь, что это не плохие новости.
Марианна взяла толстый пакет. Господи, что это такое? Она села, сломала печать и быстро пробежала глазами содержимое. Вероятно, у нее изменилось лицо, потому что Луиза склонилась над ее плечом и спросила в тревоге:
– С тетей Каролиной все в порядке?
– Да, – медленно ответила Марианна. – Дома все благополучно, вот только… – Она запнулась. В гостиную вошел маркиз, должно быть, слуга сообщил ему о письме из Бата. – Я написала твоему дяде о наших тревогах по поводу твоей безопасности, и он предложил решение, которое мне не приходило раньше в голову.
– Какое? Нам можно вернуться в Лондон? – нетерпеливо спросила Луиза.
– Нет, наоборот. Он считает, что нам следует уехать во Францию, – объяснила Марианна, не узнавая собственного голоса, до того он был безжизненным. – И немедленно. Он выслал все необходимые документы для поездки, ведь юристы в подобных случаях весьма предусмотрительны.
– Поехать за границу? – переспросила Луиза дрогнувшим голосом. Маркиз нахмурился и отвернулся к камину. Марианна еще раз в странном оцепенении перечитала письмо.
– Он пишет, что твоя безопасность – это главное. И пока мы не узнаем, от кого исходит угроза, а тем более как ее предотвратить, нам стоит поселиться в тихой деревушке на юге Франции.
– В деревне? Даже не в Париже, а в деревне? – Луиза закусила губу и замолчала. Маркиз тоже продолжал хранить молчание.
«Скажи что-нибудь», – думала Марианна, бросая взгляды на безмолвную фигуру.
Его лица она не видела. Джон нагнулся к камину, созерцая едва тлеющий огонь.
«Скажи же, скажи, что ты не хочешь, чтобы я уезжала!»
Но он только произнес:
– Вот ваши мечты и сбудутся отчасти. – Правда, голос его прозвучал резче, чем обычно.
– Что? – переспросила Марианна как во сне, не сразу поняв смысл сказанного.
– Вы сможете посмотреть Францию, – напомнил он. – Вы говорили, что желали бы побывать там, помните? А если эта поездка обеспечит безопасность Луизы…
– Да, конечно, – пробормотала она. Чарлз был официальным опекуном Луизы, последнее слово оставалось за ним. И Луизу она сейчас никак не могла оставить. Придется ехать… У нее нет выбора, а маркиз, кажется, нисколько не возражает против ее отъезда.
Луиза по очереди посмотрела на каждого из них и ничего не сказала.
– Тогда мы, пожалуй, пойдем наверх и начнем укладываться, – предложила Марианна племяннице, стараясь, чтобы ее голос выражал полное одобрение нового плана.
– Я позабочусь, чтобы завтра утром карета была готова, – сказал маркиз. – Отсюда не так уж далеко до Дувра. Корабли на континент ходят регулярно. Я только хотел бы…
Марианна затаила дыхание, но он замолчал, не окончив фразы. Ей ничего другого не оставалось, как пожелать ему спокойной ночи и направиться наверх вместе с непривычно молчаливой Луизой.
В спальне Марианна велела горничной заняться укладкой вещей и оставить только дорожный костюм и несессер. Машинально она принялась складывать в стопку белье, безуспешно пытаясь разобраться в своих чувствах. Маркиз сказал правду: она мечтала побывать во Франции, но почему-то сейчас все было не так… При мысли о путешествии она не испытывала никакой радости, ведь с ней не будет Джона.
Когда они с Хакетт почти уложили сундучок, Марианна сказала горничной, что остальное можно оставить до завтра. Отослав служанку спать, она надела ночную рубашку и легла в кровать.
Но сон все не шел к ней. Расстаться с Джоном… как это горько! Но Чарлз, несомненно, прав, ей нечего было возразить на его аргументы. Ради Луизы придется ехать.
Но только не так, оставив столько недосказанного.
Марианна встала, накинула капот и беспокойно заходила по комнате. Его помолвка с Луизой вынуждала ее молчать, но она все больше убеждалась, что Луиза не любит маркиза по-настоящему. На самом деле она едва ли хочет за него замуж. И вот оставить Джона одного, заброшенного, отвергнутого…
Ее чувства, которые она так долго подавляла, выплеснулись наружу, словно река вышла из берегов и прорвала плотину. Представив скорое расставание, она потеряла контроль над собой.
Несмотря на его рябое лицо и раненую душу, на прошлое, где неотступно витали тени жестокого отца и печальной одинокой матери, она любила этого человека. Так глубоко и страстно она не любила никого и никогда! Она не могла позволить, чтобы Джон заполз сейчас в свою берлогу, словно раненый зверь, и снова жил одиноким и никем не любимым. Марианна не хотела, чтобы он опять сторонился людей, пряча от всех любознательность и пылкий нрав, которые она в нем разглядела. Какое расточительство!
Она этого не допустит.
Марианна приблизительно представляла, где находится комната Джона. И пусть это неприлично (более чем неприлично), но она поговорит с ним прямо сейчас. Она подошла к двери и приоткрыла ее.
Луиза спала в комнате напротив. Несмотря на то что ее дверь была затворена, Марианна, кажется, услышала негромкое ровное дыхание девушки.
В коридоре было темно и тихо. Марианна туже затянула пояс капота, взяла свечу со столика и выскользнула из спальни.
Слуг нигде не было видно. Вероятно, они давно крепко спали по своим каморкам. Но на лестнице ей вдруг стало не по себе. Невозможно вот так просто подойти к его комнате и постучаться. Он решит, что она распутная женщина, лишенная напрочь женской скромности и порядочности.
Нет, надо действовать иначе. Марианна глубоко вздохнула. Она вернется в спальню, а завтра найдет удобный момент до отъезда и скажет ему… Что? Она и сама толком не знала.
Уверенная, что все равно не заснет, Марианна решила спуститься в библиотеку и взять какую-нибудь книгу полистать. Книга поможет скоротать ночь, даже если она и не сможет целиком на ней сосредоточиться.
И Марианна тихо спустилась вниз и направилась в библиотеку. Проходя через просторные темные залы, она мягко ступала домашними туфлями по коврам и настолько погрузилась в свои мысли, что не сразу заметила в комнате свет. На столе стояли свечи, а в кожаном кресле, развернутом к камину, кто-то явно сидел.
Она вздрогнула и замерла, высоко подняв свою свечу.
Маркиз вскочил на ноги. На нем был толстый парчовый халат, а волосы восхитительно растрепаны.
– Марианна! То есть миссис Хьюз… Что?..
– Я хотела взять какую-нибудь книгу. – Она вспыхнула, увидев, как его взгляд скользит по ее капоту. – Что-то не спится. – Она немного попятилась. Ей так хотелось увидеть его, но сейчас, когда желание сбылось, она потеряла дар речи и совсем забыла о своем первоначальном намерении.
– Пожалуйста, не обращайте на меня никакого внимания. Если вам хочется выбрать книгу в одиночестве…
Он в самом деле двинулся к двери, и тон его хотя и был официально-вежливым, зато взгляд… Она почти не сомневалась, что его взгляд был откровенно голодным! Это придало ей смелости. Она поставила свечу на ближайший столик.
– Милорд… Если я не ошибаюсь, вы что-то хотели сказать мне сегодня вечером.
– Сказать? Я? – Он остановился и повернулся к ней. Ее охватил трепет. Она невольно задержала завороженный взгляд на его широких мускулистых плечах. – Только то… мне жаль, что вам приходится уезжать, – очень тихо выговорил он. – И еще… но я не могу сказать этого до тех пор, пока Луиза не будет в безопасности и я не объясню ей… Но скорее всего это не важно. Множество женщин, разглядев мое лицо вблизи, отшатывались…
В его голосе послышалась боль, которой Марианна не могла вынести. Она протянула руку и медленно провела пальцами по его щеке, разглаживая оставленные оспой бледные следы. Как кому-то может прийти в голову, что они его уродуют? И разве могут они помешать женщине увидеть за ними его силу, доброту, энергию? Неужели его могли отвергнуть из-за такого пустяка?
– Значит, они просто дуры! – сказала она в сердцах. Он изумленно взглянул на нее.
– Я их не виню, – произнес он хрипло. – Я понимаю, что представляю собой не слишком приятное зрелище для тонких, деликатных натур…
– Ох нет! – – перебила его Марианна. – Как вы только можете так думать?
Он поднял руку, словно хотел задержать ее пальцы на своей щеке, но вдруг резко отвернулся. Скрестив руки на груди, он прислонился к массивному письменному столу. Марианна уставилась ему в спину.
– Когда я первый раз встал с постели, все еще не окрепший после долгих дней изматывающей лихорадки, то решил немного прогуляться. Во время моей болезни со мной общались только моя старая няня и матушка, которая настояла, чтобы ей было позволено за мной ухаживать. Всем остальным было велено держаться подальше из-за опасности подцепить заразу. На заднем дворе служанка выносила цыплятам картофельные очистки… Ей было всего пятнадцать, и она служила у нас недавно. Я наткнулся на нее неожиданно. Когда моя тень упала на нее, она испуганно обернулась, а увидев мое лицо, просто зарыдала от страха.
Его безжизненный тон разрывал Марианне сердце.
– Милорд…
Но он упорно продолжал:
– Я же знаю, что на редкость безобразен, миссис Хьюз. Я и не рассчитывал, что какая-нибудь леди захочет меня в мужья. Но мне был нужен наследник, а ваша племянница оказалась так добра, что ответила согласием на мое предложение, хотя это было не совсем предложение… впрочем, не важно. Но я подозреваю, что она в последнее время потеряла интерес к браку со мной. А так как я больше не испытываю прежней вражды к брату, возможно, мое стремление заполнить детскую уже не так актуально. Признаюсь, что последнее время я питал надежду, что меня сможет полюбить порядочная женщина, что она сможет ответить на мое чувство к ней, ..
«О Боже! Так он все-таки влюблен в Луизу?» У Марианны сдавило грудь. Но если это причиняет ему такую боль, она заставит Луизу захотеть его! Правда, страшно даже подумать, как это отзовется на ее собственном сердце…
– Но должно быть, я просто себя обманывал. По-видимому, мой жребий – одиночество, – закончил он.
– Чепуха! – произнесла она громко и раздельно.
По крайней мере это заставило его отвлечься от горьких мыслей. Он снова повернулся к ней.
– Не хочется мучиться напрасно… – заговорил он снова, но Марианна не желала больше это слушать.
– Вы вовсе не чудовище, чтобы вами можно было пугать детей и чувствительных барышень.
– Но…
– Да, вы когда-то напугали служанку. Но, милорд, тогда вы только-только начали поправляться. Оспины у вас на лице, наверное, были еще красными, воспаленными. Но со временем они сгладились, обесцветились и теперь едва различимы.
Он медленно покачал головой.
– Вы очень добры. Но разве я могу забыть о моей неприглядной внешности, если люди на улицах таращатся на меня?
– Значит, они грубы и дурно воспитаны! У одной моей знакомой рыжие волосы. И что же? Ее тоже иногда разглядывают в упор, но это ведь не значит, что она чудовище? – Марианна невольно шагнула к нему. Как он мог вынести себе такой несправедливый приговор?
– И вы полагаете, что женщина, скажем, такая, как вы… – Он запнулся.
У Марианны так сильно забилось сердце, что ей показалось, будто от этого содрогается вся грудь.
– Да, милорд?..
– Мне не хочется шокировать вас и обижать Луизу, но боюсь, что я не смогу жениться на вашей племяннице.
– Почему? – спросила Марианна беззвучно.
– Потому что я полюбил другую женщину, – сказал он просто. – И если она захочет, то однажды, когда я буду свободен, я скажу ей, как сильно она мне нужна.