Берристер Инга. Яблоко Евы

   — Даже очень. Ты просто чудо! — И он пробежал глазами по груди, плоскому животику и треугольнику волос. — Доверься мне.
   Внимание Моники было приковано к его возбужденной плоти. Она облизнула губы, и Ричард не на шутку испугался, что тут же и кончит.
   — Ричард? Черт! Снова этот вкрадчивый тон.
   — Что? — не без опаски спросил он. Она подняла на него глаза.
   — А я узнала, что такое «вафля с кремом».
   На миг Ричард лишился дара речи, а потом, прокашлявшись, уточнил:
   — Надеюсь, ты не у дяди об этом спросила?
   Она улыбнулась и покачала головой.
   Рик лег рядом, подавив искушение попросить ее показать, что это такое, но она тут же повернулась и снова нацелилась глазами на интересующий ее объект. Столь высокая оценка его мужского достоинства окончательно вскружила ему голову.
   Он положил ладонь ей на бедро, погладил, провел по соблазнительному изгибу талии.
   — Ну и где же ты разыскала ответ?
   — В Интернете.
   — Боже праведный! В чате?
   Она кивнула и, когда его рука поднялась выше и коснулась груди, на миг зажмурилась.
   — Надеюсь, о себе ты там информацию не оставила?
   Моника вздохнула и закатила глаза. А потом бросила на него озорной взгляд и небрежно заметила:
   — Разве что самую малость.
   Он ворчливо хмыкнул, а потом решил ей подыграть.
   — Ну и что же ты оставила? — Ущипнув ее сосок, он наклонил голову и лизнул его. — Что тебе нравится вот это?
   Она ахнула и выгнула спину, словно прося большего.
   Он обхватил другой сосок губами и затянул глубоко в рот.
   — А как тебе вот это? — Он провел ладонью по бедру, животу, но не коснулся лобка.
   Моника сжала ноги, а потом снова раздвинула, словно приглашая его войти. Ричард уже запутался, кто кого дразнит, и почувствовал такой мощный прилив желания, что решил прекратить игру.
   Но Моника только входила во вкус. Она подняла руку к своей груди и коснулась соска красным ноготком. Медленно обвела кругом — раз, еще раз… Прикрыла глаза и облизнула губы.
   Ричард взял другой сосок в рот и смотрел, как ее лицо сначала напряглось, а потом расслабилось. Она убрала ладонь со своей груди, но он положил ее руку обратно.
   Не теряя времени, Моника свободной рукой дотянулась до его члена и нежно сжала у основания. Ричард отпустил ее грудь.
   — Я сделала тебе больно? — Она ослабила пальцы.
   — Нет, детка, просто… — Он схватил ее за запястье, а в голове стучало: еще чуть-чуть — и он кончит. — Просто еще не время.
   Она чуть нахмурилась.
   — Но я хочу знать, какой он на ощупь.
   Нет, она его точно доконает! А может, пустить все на самотек? Пусть делает, что хочет, и удовлетворит свое любопытство. Самотек?! Неплохой получился каламбурчик. В том-то и проблема, что он того и гляди кончит, и что тогда делать?
   Вот если бы они сначала занялись любовью, а свои исследования Моника отложила бы на потом, все было бы намного проще. Физически она уже готова. Она такая влажная, что он без труда в нее войдет. При других обстоятельствах он так и поступил бы. Но ведь это Моника. А с ней все по-другому.
   Рик поцеловал ее и скрепя сердце убрал ее руку.
   — Пойду возьму презерватив.
   Моника кивнула. Она смотрела, как он слез с кровати и роется в ящике комода. Наконец-то! Добилась своего: Ричард ее хочет. И они займутся любовью. Ей не терпелось ощутить его в себе, но в то же время хотелось поласкать еще подольше.
   Она смотрела на гладкую сильную спину, широкие плечи, узкую талию и, мускулистые бедра. И ягодицы у него тоже красивые. Такие твердые. Но и спереди он не хуже. Поскорее бы повернулся. Она еще на него не насмотрелась.
   — Нашлись. — Ричард с облегчением вздохнул, улыбнулся и подошел к кровати с упаковкой презервативов в руке. — Ну как ты?
   — Ничего. Но будет совсем хорошо, когда ты будешь рядом.
   — Думаю, это мне по силам.
   Он лег на спину, откинулся на подушки, и, оценив степень его готовности, Моника почувствовала, как у нее по всему телу разбежались искры возбуждения.
   Как же ей хочется его потрогать! Сжать в ладони, погладить, пробежать пальцами до самого верха. На округлом розовом кончике блеснула капля — и Монике захотелось ее слизнуть. Попробовать на вкус.
   И она сама ужаснулась этой мысли.
   — Ричард?
   — Еще рано.
   Он обнял ее за талию и перекатил на себя. Она потерлась сосками о волосы у него на груди и, подрагивая от удовольствия, шепнула:
   — Ты же не знаешь, что я хотела сказать.
   — Не знаю. Но могу себе представить.
   — Тогда почему нет?
   Ричард потянулся, достал из-под подушки презерватив, и, пока он открывал пакетик, Моника воспользовалась случаем: положила ладонь ему на грудь и плавно повела вниз.
   — Эй!
   — А что? — Она ускорила продвижение и настигла жертву.
   — Моника, черт! — Ричард замер и грубо выругался.
   — Тебе что, не нравится, когда я тебя трогаю? — удивилась она.
   — Нравится. И даже слишком. — Он уложил ее на спину и, скользнув ладонью по животу, ввел в нее палец.
   Она задержала дыхание.
   — А тебе нравится? — спросил Рик.
   От наслаждения не в силах вымолвить ни слова, она молча кивнула, а он вынул палец и снова ввел его.
   — А вот так?
   Одновременно он нашел большим пальцем клитор и принялся ласкать его легкими круговыми движениями. Моника замерла и, стиснув пальцами атласное покрывало, выгнула спину. Ей казалось, будто ее всю охватило пламя. Она сомкнула бедра, но он продолжал ласки, доводя ее до экстаза и повергая в смущение: она вдруг ощутила, как из нее сочится влага.
   Ричард провел кончиком языка у нее за ухом и шепнул:
   — Когда ты меня ласкаешь, я чувствую то же самое: мне кажется, что я вот-вот взорвусь.
   Рик замедлил движение и, когда Моника уже решила, что он сейчас прекратит, снова ввел в нее палец. И не один. И она чуть не задохнулась от восторга.
   — Еще не время. — Он слегка куснул ее за мочку уха, — Хочу, чтобы ты насладилась сполна. — Он снова нашел большим пальцем чувствительную точку, и она чуть не заплакала. — И запомнила свой первый раз. Понимаешь?
   Моника почувствовала, как из уголков глаз потекли горячим ручейком слезы. Она не понимала, что с ней происходит. Столько новых ощущений сразу! И таких необычных… Руки Ричарда сотворили с ней чудо: ее тело словно проснулось и зажило новой жизнью.
   А он снова взял в рот сосок, продолжая ласкать ее между ног, и у Моники внизу живота появилось странное ощущение. Сначала едва заметное, оно набирало силу, как бегущая волна, и, наконец, достигнув пика, взорвалось и у нее внутри все запульсировало от наслаждения.
   — Ричард… — Она схватила его за руку и, впившись в нее ногтями, застонала от сладкой муки. — Ричард…
   Он терзал ртом ее сосок, а его рука двигалась все быстрее.
   У Моники сердце ударило в горло, а тело снова и снова сотрясали спазмы наслаждения.
   Ричард вынул руку и, нежно поцеловав ее в губы, достал презерватив. Оторвался от ее губ и, прерывисто дыша, выпрямился и надел презерватив.
   Он был такой большой, что Моника инстинктивно сдвинула ноги. Ричард погладил ее по животу, раздвинул ее ноги и встал на колени между ними. Опустил глаза на низ живота, коснулся ладонью шелковистого треугольника и, раздвинув складки, смотрел с таким всепоглощающим желанием, что Моника снова содрогнулась от наслаждения.
   Он ввел в нее палец, потом два и, взяв член в ладонь, направил в ее влажную мягкость. Моника напряглась, но он вводил медленно, а рукой ласкал клитор, подстегивая ее желание.
   Рик подался вперед, войдя в нее еще глубже, и она постаралась расслабиться.
   — Ты как? — выдохнул он жарким шепотом, улыбнулся и, наклонившись, быстро поцеловал в губы.
   Она кивнула и улыбнулась. Вообще-то, было страшновато, но она не показывала виду.
   — В первый раз может быть больно, — шепнул он.
   Она снова кивнула, стиснула в ладонях покрывало и приподняла бедра, чтобы ему было удобнее.
   Он взял ее за бедра и продвинулся еще дальше, но, когда она вздрогнула, сразу остановился.
   — Ричард, я хочу тебя! — шепнула она, и он со стоном вошел в нее до конца.
   Моника почувствовала мимолетную боль и приподнялась ему навстречу. Прикрыв глаза и прерывисто дыша, Рик задвигался, повинуясь ритму страсти, и их тела слились в неистовом танце любви…

Глава 15

   Черт!
   Пятнадцать минут четвертого?
   Не может быть! Рик приподнял голову с подушки и, сонно моргая, снова уставился на горящие в полумраке спальни красные цифры на будильнике. Так и есть: проспал!
   — Моника?
   Она безмятежно спала, уткнувшись ему в плечо, а ее правая рука покоилась у него на животе, поблизости от его отработанного на все сто инструмента. Ну и ночка! Ничего удивительного, что они оба вырубились.
   — Моника? — чуть громче позвал он, но она все не просыпалась, и Рик какое-то время молча смотрел на нее.
   Его губы дрогнули в улыбке. Любопытство Моники не знало границ. Как и ее энергия. Четыре раза за ночь! Ему еще ни разу не доводилось заниматься любовью на протяжении пяти с лишним часов. Видит Бог, он пытался ее угомонить, предостерегал, что завтра ей будет не по себе. Но разве она послушает? Она ненасытна и неистощима. Как тот зайчик из рекламы батареек «Энерджайзер».
   Рик снова покосился на электронные часы на прикроватном столике и легонько потряс ее за плечо.
   — Моника? Просыпайся! Пора вставать. Она открыла глаза и сонно спросила:
   — Почему?
   — Потому что уже очень поздно. Вернее, рано. Вставай, а то твой дядя мне голову оторвет.
   Она зевнула и сладко потянулась, потом бросила взгляд на часы. Глаза у нее округлились, и она затараторила на итальянском.
   — Я тоже так думаю, — ухмыльнулся Рик и, подняв с пола черные трусики и красное платье, протянул ей. — Одевайся.
   Она взяла одежду в руки и, покрутив платье в руках, нашла перед и продела голову в вырез.
   — Дядя Микеле наверняка спит. Ведь он не знает, что вечером я уходила из дома.
   — Даже так? — Рик надел трусы и потянулся за джинсами. — Ты снова проделала трюк с подушками?
   Не услышав ответа, он обернулся. Моника, так и не успев натянуть платье, задумчиво смотрела ему в пах. Он ухмыльнулся и заметил:
   — Увы, детка, мои возможности ограничены. Я не могу пребывать в состоянии боевой готовности круглые сутки.
   Она легонько ущипнула его за руку, и щеки у нее порозовели. Потом с вызовом подняла подбородок и, сбросив платье, встала с кровати и заявила:
   — Хочешь, приведу его в состояние готовности?
   — Черт! — Он окинул ее взглядом, и сердце забухало в груди. — Лучше не надо.
   Она сделала к нему шаг, и он ощутил прилив желания.
   — Ричард, мы с тобой не успели попробовать одну вещь.
   Рик задержал дыхание. И не одну! Только она еще об этом не знает. А может, знает? Ведь она не вылезает из Интернета.
   — Моника… — Он взял ее за руки. — Ты прекрасно знаешь, я от тебя без ума. Можно сказать, собой не владею. И, как безвольный тип, иду у тебя на поводу. — Он улыбнулся. — Но я не хочу, чтобы Микеле рассвирепел и отправил тебя домой.
   Она тяжко вздохнула, и у него возникло искушение поскорее ее утешить.
   — Ты прав. — Моника повернулась, схватила с кровати платье и, просунув голову в вырез, принялась его натягивать.
   При этом она производила такие телодвижения, что Рик счел нужным отвести глаза. Влез в джинсы — ремень куда-то запропастился — и поискал глазами рубашку. Он пребывал в состоянии легкого шока. До него еще в полной мере не дошло то, что случилось этой ночью.
   Он занимался любовью с Моникой. С девственницей. Милая, невинная, любопытная Моника… А он лишил ее девственности. Правда, с ее согласия. Рик внутренне усмехнулся. Скромнее нужно быть — по ее инициативе. Но ведь лишил же!
   И ничуть не жалеет об этом. Черт! Ему так хорошо с ней!.. Жаль, что она не может остаться. Ему бы хотелось просыпаться по утрам и видеть ее рядом. Такого с ним еще не бывало. Моника особенная.
   У Рика были подружки, но он не допускал, чтобы они оставались у него на ночь. И не потому, что они ему не нравились. Просто он предпочитал независимость.
   А с Моникой все по-другому. Она нужна ему постоянно. Ему приятно, когда она рядом — будь то дома или у него в кабинете, даже если они ничем таким не занимаются. Просто ему необходимо чувствовать ее присутствие. Нужно — и все! Ощущение было новым и несколько пугающим, но факт остается фактом. Он хочет, чтобы Моника все время была с ним рядом.
   — Ричард, тебе совсем необязательно ехать со мной, — сказала Моника, входя в гостиную, когда он уже застегивал рубашку. — Я сама поймаю такси.
   — Не сомневаюсь. Ты все можешь. — Он проверил, на месте ли кошелек, и обнял ее за плечи. — Пошли.
   — Она улыбнулась. Маленькая плутовка прекрасно знает, что одну ее он ни за что не отпустит.
   — А где моя сумочка? Там же ключ. Моника огляделась и, увидев сумочку в углу дивана, схватила ее и повернулась к нему. Рик заметил, что вырез платья потерял свою первоначальную форму. Благодаря его стараниям. Он провел пальцем по растянувшейся ткани и пробормотал:
   — Извини. Я испортил тебе платье. Чуть нахмурясь, она опустила глаза и оглядела себя.
   — Вот и хорошо! Все равно оно мне больше не нравится.
   Рик удивленно вскинул брови.
   — Слишком узкое и слишком короткое. Внутренне он согласился, но промолчал.
   Ему нравится, как она в нем выглядит. Правда, совсем не нравится, как на нее смотрят посторонние мужчины.
   Моника взяла его под руку.
   — А мы пойдем завтра по магазинам?
   — Конечно. И не завтра, а сегодня. — При условии, что ее дядюшка не сожрет его живьем, а ее не посадит под домашний арест. А что? Скорее всего, именно так и будет.
   Они вышли и отправились вниз. Минут через пять поймали такси, и, как только оказались на заднем сиденье, Моника прильнула к нему и поцеловала его в шею. Он повернулся к ней, их губы встретились, и она тут же просунула язык ему в рот.
   Квартира Микеле была совсем близко, и у Рика возникла безумная мысль: попросить водителя сделать два-три круга. Но усилием воли он оторвался от ее губ. А то еще сотворит очередную глупость: отвезет к себе или еще что-нибудь похлеще.
   Когда они подъехали к дому, Рик попросил водителя подождать его. Ему пришло в голову: вдруг сегодня по закону пакости Микеле мучит бессонница и он сидит в гостиной, поджидая их возвращения как ворон крови?
   В лифте Рика осенила еще одна догадка.
   — Моника, а дядя видел тебя в этом платье?
   Ее глаза округлились от испуга, и все стало ясно без слов.
   — А на что же ты рассчитывала? Она пожала плечами.
   — Я думала, что вернусь домой первой. Не волнуйся! В это время дядя Микеле всегда спит.
   — Будем надеяться, — буркнул Рик.
   А Моника прижалась к нему и обхватила его за шею.
   — Давай потихоньку пройдем ко мне в комнату? — предложила она и чмокнула его в подбородок, а потом в шею, потом в грудь в вороте рубашки.
   — Моника, ты играешь с огнем. — Рик расцепил ее руки как раз в тот момент, когда двери лифта открылись.
   Следов губной помады давно не осталось на губах Моники, но эти губы — мягкие, розово-влажные — так и просили, чтобы их поцеловали, и Рик не устоял.
   — Останься со мной, — шепнула она. — Я буду по тебе скучать, Ричард, ну пожалуйста.
   Высунув голову из кабины, он оглядел холл. Никого. Они вышли.
   — Где ключ?
   Он был уже у Моники в руке.
   — Дядя Микеле не знает, что сегодня вечером я была с тобой. Иди. Я тебе позвоню.
   Рик улыбнулся и убрал с ее щеки прядь волос.
   — А вдруг он не спит? Тогда я тебе понадоблюсь.
   — Да спит он! — уверенно заявила она и вставила ключ в замочную скважину. Повернула, приоткрыла дверь, замерла на пороге и прислушалась.
   Из спальни Микеле доносился заливистый храп. Судя по всему, дядюшка видит не первый сон.
   Моника обернулась, и ее глаза озорно блеснули.
   — Ну что я говорила? Пойдем ко мне в комнату.
   — Лучше не искушай меня.
   — Ну, пожалуйста… Он чмокнул ее в нос.
   — Позвони мне.
   — Ричард?
   Он уже повернулся уходить, но остановился, чтобы ей не пришлось повышать голос. Взглянул в ее глубокие бархатные глаза — и его решимость стремительно пошла на убыль. Если она еще раз попросит его остаться…
   — Я люблю тебя, — шепнула она и, проскользнув в квартиру, захлопнула дверь.
 
   Моника пристально вгляделась в свое отражение в зеркале ванной комнаты и добавила еще чуть-чуть крем-пудры на темные круги под глазами. Надо скрыть следы преступления. Дядя Микеле наверняка не придет в восторг оттого, что она злоупотребляет косметикой, но после такой ночи без нее никак не обойтись.
   Интересно, а что сейчас делает Ричард? Моника провела щеткой по волосам. Стоит подумать о нем, как в животе возникает какое-то особенное ощущение — теплое, тревожное, но удивительно приятное. Может, Ричард уже на работе? Думает ли он о ней или нет?
   Всю последнюю неделю Моника могла думать только о Ричарде. Когда он рядом, она становится совсем другой. По-другому смеется, по-другому думает. Но самое главное — рядом с ним она чувствует себя женщиной. Какое все-таки удивительное чувство — любовь! Если бы все люди знали, что это такое, то…
   — Моника! — раздался за дверью ванной нетерпеливый голос Микеле. — Если хочешь ехать вместе со мной в контору, поторопись. Через пять минут я ухожу.
   — Уже иду, дядя. — Моника поправила ворот блузки и тряхнула волосами.
   Когда она вошла в гостиную, дядя оглядел ее с головы до пят и недовольно проворчал:
   — Ну как с ума посходили! Все как один в джинсах. Будто одежды другой нет. А ведь мать ни за что не разрешит тебе расхаживать в штанах! Что будешь делать, как вернешься в Италию?
   Моника прикусила губу. Ей хотелось сказать, что в Италию она не вернется. Во всяком случае, навсегда. Нет, делать подобные заявления пока еще не время. Она чмокнула дядю в щеку.
   — Вы такой милый! Даже не журите меня за то, как я здесь одеваюсь. Спасибо вам за это. И за гостеприимство. Мне у вас так хорошо!
   Микеле покраснел от смущения.
   — А мне хорошо с тобой, девочка моя. Я рад, что ты приехала. И буду по тебе скучать.
   Она улыбнулась и накинула на плечо сумочку.
   — А может, и не будете.
   Он подозрительно прищурился.
   — Моника, а что это у тебя с лицом? Ну-ка, признавайся! Ты что, никак накрасилась?
   — Дядюшка! Не будьте таким старомодным! — Она взяла его под руку, но он, похоже, запамятовал, что спешит на работу.
   Пристально заглянув ей в лицо, сурово сдвинул брови.
   — Вижу, детка, сегодня у тебя хорошее настроение.
   — А у меня всегда хорошее настроение, — приподнятым тоном ответила она. Почувствовав, что краснеет, отпустила его руку и отвернулась.
   — Неправда. Так не бывает. — Он с тревогой заглянул ей в глаза. — Рик славный малый.
   — Да. — Почему дядя Микеле ни с того ни с сего заговорил о Ричарде? Ведь он не может знать о том, что случилось ночью.
   Моника огляделась и, заметив в углу у двери дядин зонт, поспешно подошла и взяла его.
   — Я слышала по радио, что сегодня будет дождь.
   Однако от Микеле не ускользнула ее нервозность.
   — А он хорошо с тобой обращается?
   — Кто?
   Микеле хохотнул.
   Она опустила глаза в пол и буркнула:
   — Хорошо.
   — Спору нет, Рик приятный молодой человек, а ты молодая и очень привлекательная юная особа. — Он передернул плечами. — Ясное дело… Скажи, детка, а тебе ни разу не приходило в голову, почему я позволил Рику быть твоим провожатым? — Он помолчал. — Ведь он тебе не родственник.
   Моника молча вскинула на него удивленные глаза.
   И Микеле продолжил уже мягче:
   — Дело в том, что Ричард… — он отвел глаза, — ну как бы это выразиться… Ричард тебе не опасен.
   — Как это? Не понимаю…
   Он вздохнул и болезненно поморщился.
   — Понимаешь, Моника, Рик предпочитает парней. К девушкам он равнодушен.
   Она рассмеялась.
   — Да вы что! Этого не может быть.
   — Может. — В глазах Микеле сквозило сочувствие. — Не веришь мне, спроси у Артуро.
   Моника покачала головой. Нет, это какой-то бред! Уж она-то точно знает. Хотя… А ведь сначала Ричард упорно ее избегал! — промелькнула гаденькая мысль. Она его постоянно провоцировала, а он все упирался. И так было до вчерашней ночи.
   Однако она отмела неприятную мысль. Дядя ошибается. У нее до сих пор все внутри сладко ноет после бурной ночи. Моника вспомнила, как Ричард ласкал ее: целовал грудь, покусывал и лизал соски… Как вошел в нее — такой большой и сильный, — что она чуть не закричала от страсти.
   Ну, конечно же, дядя Микеле ошибается.
   И она проглотила ком в горле, А вдруг она не все знает?
 
   С самого утра Рик отвечал на звонки и разбирался с бумагами. Разделил все накладные и счета по степени срочности на три стопки. Первая — в основном погрузочные документы — могла подождать до завтра. Со второй предстояло разобраться сегодня. Ну а счета-фактуры надо было подписать и передать в бухгалтерию еще вчера.
   Какого черта?! Что с ним происходит? Каким образом он умудрился проморгать срочные документы? Видно, на самом деле устал. Или вчера весь день думал о Монике. Стоит ему о ней подумать, жди беды. Ну, а сегодня у него еще больше оснований беспокоиться о Монике. Ведь она решила, что любит его.
   От этой мысли у Рика мороз пошел по коже.
   Потому что он сам, похоже, тоже влюбился.
   Хотя в ее случае никакая это не любовь. Проклятье! Он с самого начала знал, что рискует: ведь он у нее первый мужчина. Ну вот, так и вышло: Моника запуталась в своих чувствах. Нет, надо как можно скорее положить этому конец. Легко сказать. А как? Теперь он только и думает о том, как бы снова затащить Монику в постель. И не вылезать оттуда целыми днями. Ласкать Монику, любить ее и слушать, как она постанывает от наслаждения, смотреть на ее лицо…
   Рик покосился на телефон. Может, позвонить? Нет, еще рано. Пусть еще немного поспит. А вот он больше так и не сомкнул глаз. Или все-таки позвонить?
   Пока он мучился сомнениями, в холле раздался басок Микеле. Ричард поднял голову: в приемную входил босс, а следом за ним Моника.
   Стоило Ричарду увидеть ее — и голова пошла кругом, ну прямо как у подростка на первом в жизни свидании! На ней были узкие джинсики и довольно строгая блузка с пуговичками до горла. Она улыбнулась. Нет, только у Моники такая обольстительная улыбка!
   Она перекинулась парой слов с секретаршей, а потом направилась к нему в кабинет. Микеле прошествовал дальше, к себе.
   Ричард не стал изображать занятость. Словно завороженный он смотрел, как Моника идет к нему. И с каждым ее шагом сердце его стучало все тревожнее. Моника вошла и закрыла за собой дверь. Ричард вскочил со стула как ошпаренный и выпалил:
   — Не надо.
   — Что «не надо»?
   — Открой дверь.
   Она чуть выдвинула вперед нижнюю губу.
   — Хочешь, чтобы я целовала тебя у всех на виду?
   — Не хочу. — Он обошел ее и открыл дверь. Случайно бросил взгляд на Кэсси, стол которой находился прямо у него за дверью. Та отвела глаза и с трудом сдержала ухмылку. Какого черта?! Что происходит? Неужели все в конторе знают про их отношения? Но откуда?
   Рик потряс головой. Нет, этого не может быть! Просто у него развился комплекс вины, только и всего.
   — Никаких поцелуев в офисе, — пробормотал он, проходя мимо Моники, и сел на свое место. Хорошо, что их разделяет массивный дубовый стол. Так куда безопаснее.
   — Это ты мне? — осведомилась с невинным видом Моника и широко распахнула глаза.
   — Нам обоим.
   Она уселась на край стола и рассмеялась — чуть хрипловатым, горловым смехом, — и Ричард почувствовал, как его решимость тает.
   — Я по тебе скучала. Их глаза встретились.
   — Я тоже. — И Рик перевел глаза на дверь. Со своего места он не мог видеть Кэсси. — Ты уже обедала?
   Она удивленно взмахнула ресницами.
   — Еще только одиннадцать.
   — Верно. — Моника наклонилась к нему поближе.
   — Может, ты подумал о чем-то другом?
   — Хватит, Моника! — оборвал ее он. Она обиженно отпрянула, и Рик тут же пожалел, что был с ней излишне резок.
   — Никаких глупостей в офисе, — уже мягче сказал он. — Договорились?
   Она растерянно кивнула и спросила каким-то неуверенным тоном:
   — А глупостями займемся потом?
   Рику стало не по себе. Она что, думает, будто эта ночь для него ничего не значит? Нет, этого не может быть! Или может? Черт! Он вскочил и закрыл дверь. Подумал и запер.
   — Что случилось? — Он погладил ее по щеке. — Жалеешь о том, что произошло ночью?
   Она вытаращила глаза.
   — Нет, что ты! Ничуть не жалею.
   — А в чем же тогда дело?
   Моника отвернулась, но он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Она подняла на него глаза.
   — Ни в чем, — Пожала плечами. — Все в порядке.
   — Что-то непохоже.
   — Зря мы закрыли дверь. Ты же сам сказал.
   Рик улыбнулся. Может, он все преувеличивает? А может, Моника переживает, что вчера ночью на прощание призналась ему в любви?
   — Ну ладно. Поговорим за обедом. Она кивнула.
   — Я пока кое-что улажу, а потом пойдем с тобой в китайский ресторанчик. Тут неподалеку. — Рик точно знал: никто из конторы туда не ходит. — А ты любишь китайскую кухню?
   Она пожала плечами.
   — Не знаю. Никогда не пробовала.
   Вот это да! Неужели такое бывает?
   — Ну что ж! Вот и попробуешь. Не понравится, возьмем чизбургеры.
   Она довольно улыбнулась — как ребенок, которому пообещали мороженое, — и уточнила:
   — А после обеда пойдем по магазинам? Ричард повернул кнопку дверной ручки и открыл дверь.
   — Как скажешь. Можно и по магазинам.