На пляже было довольно людно для рабочего дня. На песке повсюду пестрели пляжные полотенца и циновки. А у чертова колеса и «русских горок» выстроилась очередь. Рик терпеть не мог толкотни, да и вода здесь была не слишком чистая, но внезапно почувствовал странное волнение.
Вспомнилось, как он приходил сюда ребенком. И именно здесь, вон за той каруселью, впервые поцеловался с Пегги Уокер. Черт, ну почему он вспомнил об этом именно сейчас?!
— Пойдем поищем свободное место, — пробормотал он.
Моника перевела на него взгляд, молча кивнула и продолжила глазеть на толпу отдыхающих всех цветов, размеров и степени прикрытости.
Похоже, она уже перестала на него обижаться.
Рик взял ее за запястье и потащил поближе к воде, мучимый дилеммой: отвести ее в безопасное людное место или поискать уголок поукромнее. Да, слаб человек! Ноги сами понесли его в глухой конец пляжа.
Хотя какая разница? Ну что может случиться днем на пляже, когда кругом столько людей? Да ничего. Разве что, невинный дружеский поцелуй…
Нет! Никаких поцелуев! И вообще, ничего!
Моника все озиралась по сторонам и совсем не смотрела под ноги. В результате налетела на брошенный посреди пляжа шезлонг и, не поддержи ее Рик, наверняка упала бы. Она одарила его такой улыбкой, что у него голова пошла кругом, и, обернувшись назад, предложила:
— Может, прокатимся на «русских горках» и на карусели?
Рик ненавидел «русские горки».
— Прокатимся, только попозже.
— А хот-дог купим? Он засмеялся.
— Только после аттракционов.
И она снова улыбнулась. И так обольстительно, что он диву давался: и как у нее это выходит? То она выглядит юной и невинной, а то посмотрит так, что у него ноги подкашиваются.
Рик выбрал место, притоптал песок и расстелил пляжные полотенца — на метровом расстоянии друг от друга. Сбросил туфли и вытряхнул из них песок.
Снял тенниску и краем глаза увидел, как у него за спиной на песок упали джинсы Моники. Сердце ускорило свой бег. Интересно, какой у нее купальник? Бикини? Хотя вряд ли она рискнет надеть что-нибудь пикантное… Впрочем, ей это ни к чему: с такой роскошной фигурой, как у нее, что ни надень, все выглядит сногсшибательно.
Рик сделал вдох и не спеша обернулся — как раз в тот момент, когда Моника бросила на полотенце майку.
Он чуть не поперхнулся: на ней были одни трусики.
Глава 6
Глава 7
Вспомнилось, как он приходил сюда ребенком. И именно здесь, вон за той каруселью, впервые поцеловался с Пегги Уокер. Черт, ну почему он вспомнил об этом именно сейчас?!
— Пойдем поищем свободное место, — пробормотал он.
Моника перевела на него взгляд, молча кивнула и продолжила глазеть на толпу отдыхающих всех цветов, размеров и степени прикрытости.
Похоже, она уже перестала на него обижаться.
Рик взял ее за запястье и потащил поближе к воде, мучимый дилеммой: отвести ее в безопасное людное место или поискать уголок поукромнее. Да, слаб человек! Ноги сами понесли его в глухой конец пляжа.
Хотя какая разница? Ну что может случиться днем на пляже, когда кругом столько людей? Да ничего. Разве что, невинный дружеский поцелуй…
Нет! Никаких поцелуев! И вообще, ничего!
Моника все озиралась по сторонам и совсем не смотрела под ноги. В результате налетела на брошенный посреди пляжа шезлонг и, не поддержи ее Рик, наверняка упала бы. Она одарила его такой улыбкой, что у него голова пошла кругом, и, обернувшись назад, предложила:
— Может, прокатимся на «русских горках» и на карусели?
Рик ненавидел «русские горки».
— Прокатимся, только попозже.
— А хот-дог купим? Он засмеялся.
— Только после аттракционов.
И она снова улыбнулась. И так обольстительно, что он диву давался: и как у нее это выходит? То она выглядит юной и невинной, а то посмотрит так, что у него ноги подкашиваются.
Рик выбрал место, притоптал песок и расстелил пляжные полотенца — на метровом расстоянии друг от друга. Сбросил туфли и вытряхнул из них песок.
Снял тенниску и краем глаза увидел, как у него за спиной на песок упали джинсы Моники. Сердце ускорило свой бег. Интересно, какой у нее купальник? Бикини? Хотя вряд ли она рискнет надеть что-нибудь пикантное… Впрочем, ей это ни к чему: с такой роскошной фигурой, как у нее, что ни надень, все выглядит сногсшибательно.
Рик сделал вдох и не спеша обернулся — как раз в тот момент, когда Моника бросила на полотенце майку.
Он чуть не поперхнулся: на ней были одни трусики.
Глава 6
С минуту Рик смотрел на нее не в силах оторвать взгляд. Она была само совершенство. Грудь высокая, идеальной формы, с небольшими сосками, которые так и просились в руки…
— Моника!
Наконец он пришел в себя и наклонился за ее майкой, но впопыхах схватил свою тенниску и, пытаясь прикрыть Монике грудь, выронил из рук. Покосился на ближайших соседей — пожилую супружескую чету, — те посматривали на них с живейшим интересом и ухмылялись.
Рик инстинктивно обнял Монику за плечи и притянул к себе. Кожа у нее была гладкая, теплая и душистая, а упругие соски призывно щекотали ему грудь.
— Рик? — Она откинула голову и с недоумением заглянула ему в лицо.
Он глазами показал на пожилую чету у нее за спиной. Супруга сделала недовольную мину.
— Моника, это не нудистский пляж.
— А разве я голая?
— Делайте, что я говорю, — отчаянным шепотом велел он. Не хватает еще, чтобы Монику арестовали за нарушение порядка в общественном месте! Микеле не только выгонит его с фирмы, а обратится за помощью к своим дружкам. Из тех, что имеют дело с мафией. — Моника, сейчас мы с вами сядем на полотенце. Понятно?
Она нахмурилась, а потом глаза у нее радостно сверкнули, и она, обхватив его руками за шею, шепнула:
— Поняла. Мы сядем, а потом поцелуемся, да?
— Да, то есть нет. Черт! Уберите руки!
Она помрачнела и медленно опустила руки.
Времени объяснять что к чему у Рика не было: он с ужасом заметил, что соседка поднялась и с решительным видом направилась в сторону спасательной будки.
Рик чертыхнулся, схватил с песка полотенце и накинул на плечи Монике. Побросал, как попало, одежду в сумку и, схватив Монику за руку, молча потащил ее на другой конец пляжа. Там был не такой живописный берег и народу почти не было.
— Рик, я не… — Она запнулась. Рик обнял ее за плечи и шепнул:
— Пойдем быстрее. Потом все объясню.
Он большими шагами пошел вперед, не оборачиваясь, пока они не оказались в глухой части пляжа, где не было никаких купальщиков, и остановились у врытого в песок старого рекламного щита. Рик огляделся вокруг. Слава Богу, никого! Он с облегчением перевел дыхание.
Конец полотенца сполз, обнажив Монике левую грудь. Рик на всякий случай увлек ее за щит и устало прислонился к нему спиной. Усилием воли оторвал взгляд от груди Моники и посмотрел в ее растерянное лицо. Черт! Надо бы поскорее поправить полотенце и прикрыть ее как следует. А как хочется сорвать это чертово полотенце и увидеть ее всю!
Словно читая его мысли, Моника повела плечами и укуталась полотенцем.
— Рик! Почему вы меня все время пугаете?
— Извините! Я не хотел.
Он отстранился от щита. Сердце колотилось как бешеное. Господи, можно себе представить, что она о нем подумала!
Моника шагнула к нему и положила ладонь на его грудь.
— А почему мы убежали оттуда?
Рик чуть-чуть расслабился. Слава Богу, дело не в том, что она его боится. А зря…
— Потому Что на пляже нужно быть в купальнике.
Она удивленно моргнула.
— А я, по-вашему, в чем?
— Я хотел сказать, в купальном костюме, а не в одних плавках.
— Но в Европе…
— Здесь не Европа.
Моника недовольно выпятила нижнюю губу.
— Ох уж эти американцы! Вы придаете слишком много значения тому, как; выглядите.
Рик хохотнул.
— К сожалению, далеко не все выглядят так хорошо, как вы.
С минуту она смотрела ему в глаза, и Рик почувствовал неловкость.
— Я вас смутила?
— Нет, — честно признался, он. — Моника, вы очень красивая.
От удовольствия она вспыхнула.
Странно… Неужели девушка с такой внешностью, не понимает, как она хороша? Рик слегка дотронулся пальцем до ее щеки.
— Просто не хочу, чтобы у вас были неприятности.
— С дядей Микеле?
— И не только с ним. Вас могли задержать.
— За что? — изумилась она.
— За нарушение общественного порядка.
— Но в Европе…
Рик остановил поток ее красноречия, прижав палец к ее губам.
— Не забывайте, вы в Америке. И мне прекрасно известно, что в Европе несколько иной подход к обнаженному телу. — Он усмехнулся. — Впрочем, я не уверен, что ваши родители одобрили бы ваш наряд.
Моника посмотрела на него так, что он понял: сейчас она и думать забыла о родителях. Рик подавил вздох и опустил руку.
— Я была на пляже всего три раза. И все три раза без родителей. Так что не знаю, что бы они на это сказали.
— Моника…
Услышав в его голосе сомнение, она подняла голову.
— А знаете, что я думаю? Это пляж. А на пляже люди купаются и загорают. Так что ничего неприличного в наготе нет.
— Согласен. — Рик тяжело вздохнул и снова огляделся, вокруг ни души. Надо ей надеть верх купальника. И чем быстрее, тем лучше. Хорошо, что у него еще осталась хоть крупица разума.
Он перевел на нее взгляд. Она привстала на цыпочки и на миг прижалась губами к его губам. Опустилась, но потом снова поднялась и прижалась еще раз.
Рик стоял не шелохнувшись. Пусть себе экспериментирует. Только без него. Но тут Моника тихонько вздохнула и взглянула на него с такой обидой, что у него внутри словно что-то сломалось. Он схватил ее за плечи, привлек к себе и прижался ртом к ее рту.
Когда он провел языком по ее губам, она на мгновение напряглась, но потом разомкнула губы.
Рик хотел, чтобы поцелуй был нежным, но он слишком долго сдерживал себя. Его язык ворвался к ней в рот и завладел им с такой жадностью, что Рик испугался сам. Моника сделала робкую попытку ответить на поцелуй, и лишь это несколько отрезвило Рика.
Он сбавил темп и через миг, сделав над собой усилие, оторвался от ее губ и опустил руки.
Моника смотрела на него круглыми как у совы глазищами. Похоже, на этот раз он ее точно напугал.
— Поцелуйте меня еще, — не сразу пробормотала она.
Рик сомневался. Остатки разума возобладали.
— Не надо, — выдохнул он.
— Нет, надо. — Она прижалась к нему, полотенце раздвинулось, обнажив грудь, и он почувствовал прикосновение ее голого тела. — Я прошу вас, поцелуйте меня еще раз.
На миг Рик прикрыл глаза и дал волю чувствам. Он ощущал, как от прикосновения к его груди набухли ее соски, и хотел одного: взять их в рот и ласкать. Ласкать до изнеможения. Пока Моника не запросит большего.
— Рик, ну пожалуйста…
Он вышел из транса и открыл глаза. Какого черта он себе позволяет?! Ведь это Моника, племянница босса. Он отстранился от нее, и его взгляд остановился на ее груди. Неимоверным усилием воли он отвел глаза и сказал:
— Моника, так нельзя.
— Почему нельзя?
В ее голосе было столько обиды и смятения, что Рику показалось, будто его ударили по лицу. И поделом.
— Я так не могу. Не имею права.
— Но ведь я вам нравлюсь?
Он заглянул ей в глаза и спросил напрямую:
— У вас были отношения с мужчиной?
Она моргнула и, чуть покраснев, буркнула:
— Конечно, были. Он вздохнул.
— Это был риторический вопрос.
Она нахмурилась, силясь понять, что он имеет в виду.
— Моника, я думаю, у вас не было отношений с мужчиной.
Она начала было возражать, но он прервал ее:
— Я имело в виду, в полном смысле этого слова.
— Как это?
— Я думаю, вы меня поняли.
Она молчала. Но ее лицо говорило больше любых слов. Моника вспыхнула, опустила глаза и прикрыла грудь полотенцем.
— Моника? — Он поднял ее лицо за подбородок. — Вы очень красивая и очень соблазнительная. Прошу вас, не осложняйте мне жизнь.
В ее глазах затеплилась надежда.
— Но мы можем только целоваться.
Рик опустил руку.
— В том-то все и дело, что на этом, все не закончится.
— Закончится, — сказала она, беря его за ладонь и сжимая ее в своей.
— Вы мне слишком доверяете.
На ее лице снова промелькнуло удивление, словно, она его не совсем понимает.
— Я знаю, Ричард, вы меня не обидите.
— Сознательно не обижу. — Надо поскорее уйти отсюда. Она-то ему доверяет, а вот он себе не очень. Особенно когда она смотрит на него своими бездонными глазами. — Моника, наденьте майку и пойдемте прокатимся на чертовом колесе. — И он отвернулся, чтобы она спокойно оделась.
Моника снова взяла его за руку.
— Ричард, я вас обманула.
У него возникло дурное предчувствие.
— В чем?
— Я хочу не только целоваться. — И она сложила губы так, что устоять перед таким соблазном не представлялось возможным.
Рик проглотил слюну, и во рту стало так сухо, что свело скулы.
— Давайте сменим тему.
— А еще… — Она запнулась и скороговоркой выпалила: — Вы правы. У меня никогда не было мужчины. — И, вспыхнув до корней волос, отвела глаза.
Рик смотрел на нее до тех пор, пока она не подняла на него глаза, и с улыбкой произнес:
— Вам нечего стыдиться.
Зато ему, черт побери, есть чего! Сердце набрало обороты, адреналин погнал кровь по жилам, а от сознания, что она девственница и хочет, чтобы он стал ее первым мужчиной, его самомнение непомерно раздулось. И не только оно одно.
— Знаю, — сказала она, пожимая плечами и не отпуская его ладонь. — И не прошу вас обо всем. Я прошу вас только об одном.
Завороженный бархатной глубиной ее глаз, Рик не сразу заметил, что Моника подняла его руку и прижала к своей груди, и очнулся лишь тогда, когда увидел свою ладонь, зажатую между ее маленькой ладонью и соблазнительным полушарием.
Моника чуть слышно застонала, и Рик перевел взгляд на ее лицо. Она прикрыла глаза, а ее влажные губы дрогнули в блаженной улыбке и чуть приоткрылись. Рик осторожно обхватил грудь ладонью и, не в силах больше сдерживаться, нащупал сосок и тихонько сжал большим и указательным пальцами.
Она судорожно вздохнула и, прижавшись к его руке, шепнула:
— Как приятно! — А потом пробормотала что-то на итальянском и, распахнув повлажневшие глаза, попросила: — Еще! Хочу еще.
Рик сдвинул ладонь к другой груди. Всего на один миг. Только чтобы удовлетворить ее любопытство. Господи, как же он хочет ее поцеловать! И прижать к себе, чтобы она ощутила его возбуждение. Но этого допускать нельзя.
Рик осторожно обхватил ее грудь пальцами, наслаждаясь тем, как она заполняет его ладонь, нашел затвердевший сосок и с трудом поборол желание поцеловать ее в губы. Все, надо остановиться. Пока не поздно. Он наклонил голову и еле заметно прикоснулся к ее губам.
— Будешь бросаться песком, я все маме скажу! — раздался как гром среди ясного неба детский голосок, и Рик с Моникой испуганно отпрянули друг от друга.
— У-у, ябеда-корябеда! — ответил другой голос, уже чуть подальше.
Моника, розовая от смущения, прикрылась полотенцем, судорожно сжимая его на груди.
— Кажется, ушли, — шепнул Рик. — Наденьте. — Он протянул ей майку. — Я вас загорожу.
Моника поспешно схватила майку и повернулась к нему спиной, но Рик успел заметить испуг и обиду в ее глазах. Ничего не поделаешь: это общественное место. На что она рассчитывала?
Нет, это несправедливо! Это он во всем виноват. И нечего валить все на нее. У нее нет, опыта, а он чуть не воспользовался ее невинностью! Ну что с ним происходит?!
Он вытащил у нее из рук полотенце и подождал, пока она натянет майку. Интересно, может, занимаясь самобичеванием, он не заметил, как она надела лифчик?
Моника обернулась и взяла у него из рук полотенце.
Черт! Сомнений быть не может, она без лифчика.
— Пойдем поищем кабинку, — буркнул он, с неохотой отводя глаза в сторону.
— Зачем?
— Чтобы вы как следует оделись. — Черт! Ведь дал себе слово больше не смотреть туда. Интересно, можно ли умереть от столь длительного возбуждения?
Моника опустила глаза себе на грудь. Тонкий коттон четко обрисовывал возбужденные соски. Она вздохнула и накинула на шею полотенце.
Рик тоже вздохнул и подумал: а ведь и ему не помешает обвязать себя полотенцем. Он еще не скоро успокоится. И его, того и гляди, задержат за возмущение общественного спокойствия.
— А у вас что, вообще нет верхней части купальника?
Моника молча покачала головой.
— Ну тогда пойдем кататься на чертовом колесе.
— И на «русских горках»? — с готовностью отозвалась она, и лицо у нее просветлело.
— И на «русских горках», — скрепя сердце согласился он.
— Рик? — Моника взяла его под руку. — А когда мы будем на самом верху колеса, нас никто не увидит. И там мы поцелуемся.
Рик едва устоял на ногах. А может, «русские горки» не такая уж и скверная штука?..
Моника не спешила выходить из душа. Дядя собирается на деловой ужин. Хорошо, если он уйдет до того, как за ней заедет Рик. Спешить некуда: дядя Микеле наверняка не одобрит платье, которое она решила надеть сегодня вечером. И Рик вряд ли одобрит.
Она улыбнулась своему отражению в зеркале и принялась расчесывать влажные волосы.
Рик наверняка скажет, что, мол, платье слишком короткое, облегающее, да и вырез чересчур глубокий… А потом посмотрит на нее так, как смотрел сегодня на пляже, когда увидел ее обнаженную грудь. Моника припомнила, как у него раздувались ноздри и как он поцеловал ее. Поцеловал так, словно хотел проглотить ее всю… И внизу живота разлилось тепло.
А когда он взял ее за грудь и ущипнул сосок, она даже чуть-чуть испугалась! Моника зажмурилась. Если она сейчас же не прекратит прокручивать в голове все то, что было на пляже, ей придется снова идти в душ.
Она высушила волосы феном и особенно тщательно сделала макияж. Сегодня они с Риком собираются в клуб потанцевать, и она должна выглядеть идеально. Тогда, кто знает, может, он ее снова поцелует? А может, даже поцелует ей грудь.
От подобной мысли по спине побежали мурашки. Интересно, как именно он поцелует ей грудь? Будет покусывать за сосок или нежно ласкать языком?
Неожиданно для самой себя Моника распахнула полу халата и коснулась рукой груди. Грудь напряглась, и она осторожно ущипнула сосок пальцами, как это делал днем Рик.
Прикрыла глаза, представила, что это его рука, и на нее нахлынула волна желания.
Моника пришла в смятение и быстро убрала руку, испугавшись своих мыслей, а еще больше реакции своего тела. Можно себе представить, что бы сказали монашки, доведись им увидеть ее возбуждение. Да они бы с ума сошли! Если бы они только знали, как ей хочется снова ощутить прикосновение его губ на своих губах!..
Это такое странное, ни с чем не сравнимое ощущение… Совсем не то, что, лежа ночью в постели, представлять себя наедине с Сильвестром Сталлоне или Брюсом Уиллисом. Ведь Рик не мечта, а настоящий мужчина из плоти и крови. Он целовал ее и касался ее тела не в мечтах, а в жизни. И она ему позволила. Она сама этого хотела. И хотела, чтобы он ласкал ее еще и еще…
Наверное, за свою распущенность она будет гореть в геенне огненной. Тогда почему у нее нет ощущения, что она поступает неверно? С Риком все кажется правильным. И он совсем не давит на нее, не пытается заставить делать то, что ей не нравится. Попроси она его остановиться, он тут же остановится. В любой момент. Она это точно знает. Он изо всех сил старался вести себя как джентльмен. А потом у него сделался такой беспомощный взгляд — и он ей уступил…
Моника запахнула халат потуже и обхватила себя руками. Но больше всего в Рике ей нравится то, что он считает ее умной. Рик не сомневается, что она может принести пользу фирме. И знает, что она способна не только быть хозяйкой в доме и производить на свет детей. От этой мысли Моника разулыбалась и, покрутившись перед зеркалом, представила себя в деловом костюме — ну прямо как те женщины, которых она видела утром из окна квартиры дяди Микеле.
Раздался стук в дверь, и она очнулась от своих грез.
— Моника?
— Что, дядя Микеле?
— Я ухожу. Во сколько, ты сказала, за тобой заедет Рик?
Моника взглянула на часы.
— Примерно через полчаса.
— Ну ладно. Желаю хорошо провести время. Только чтобы к двенадцати была дома. Договорились? Увидимся утром.
К двенадцати?! Моника нахмурилась. Да в двенадцать все только начинается! Это дядя Микеле возвращается домой к двенадцати — и то потому, что слишком много выпивает.
— Договорились, дядя Микеле.
Она прислушалась, как удалились его шаги, а потом хлопнула входная дверь. Тогда Моника вышла, отправилась к себе и, закончив макияж, надела черное платье, припасенное для особого случая. Платье было узкое как перчатка и, чтобы застегнуть молнию на спине, пришлось втянуть живот. Сегодня ужин ей не светит — это точно!
Моника придирчиво оглядела ногти — не облупился ли лак, еще раз причесалась и села на край кровати. Предстояло выбрать туфли. Если верить героиням шоу «Секс и город», туфли решают все. Однако выбор у нее невелик: всего-то две пары.
После минутного раздумья она остановилась на черных лодочках на шпильке, хотя их она уже надевала. Встала, покрутилась перед зеркалом. Класс! Однако придется попросить Рика отвезти ее в магазин еще раз.
Монике нравилась ее новая одежда, хотя возникали и некоторые неудобства. Раньше на нее никогда так не глазели мужчины. Сначала ей казалось, что именно этого она и добивалась, но потом поняла: ей нужно совсем другое: просто она хотела быть такой же, как все ее подруги и сверстницы, посещавшие ночные клубы Милана. И не хотела в двадцать с небольшим выглядеть как собственная бабушка! А когда на нее смотрит Рик, ей это нравится. И даже очень. Когда его глаза загораются блеском, ее бросает в жар. Но от его взглядов она не испытывает неловкости. А вдруг все дело в том, что дядя Микеле поручил Рику о ней заботиться?
Сраженная неприятной догадкой, Моника устало опустилась на кровать. Неужели Рик только поэтому обращает на нее внимание? Из одного чувства долга?! Нет, этого не может быть! Глупости! Она ему нравится. Ну разве стал бы он с ней целоваться, если бы она ему ни капельки не нравилась?
Она вздохнула. Жаль, что у нее нет никакого опыта общения с мужчинами! Что она знает? Только то, что читала или слышала от подружек. Но она не дурочка! И знает, кому верить, а кому нет. Вот, например, Маргарита делает вид, будто знает про мужчин все-все, но наверняка это только ее фантазии.
Моника встала и поправила платье. Еще раз посмотрелась в зеркало. Может, все-таки зря она надела такое вызывающее платье? Они представила, как заблестят глаза у Рика, когда он ее увидит, и как он окинет ее взглядом всю-всю, и у нее от нетерпения закружилась голова. Поскорей бы он пришел!
Наконец раздался долгожданный звонок. Моника еще раз взглянула в зеркало проверить, не смазалась ли помада, и подошла к двери. Она не сомневалась, что это Рик, но, согласно инструкции, заглянула в глазок и, никого не увидев, ухмыльнулась и спросила:
— Кто там?
— Это я! Рик.
— Откуда мне знать, что это вы?
За дверью было тихо, а потом Рик сказал:
— Ну хватит, Моника.
— Встаньте так, чтобы я вас видела.
— Очень смешно! — фыркнул Рик, но шагнул назад. — Так видно?
— Нет, отойдите еще дальше.
— Моника, вы хотите идти в город или нет?
Рик отошел еще дальше, и она, довольная, улыбнулась и как следует его рассмотрела. Он был в шелковой набивной рубашке бордового цвета и черных вельветовых джинсах, обтягивающих его так, что Моника снова почувствовала возбуждение. Она не торопилась открывать. Прижав ладони к двери, она представляла, что это его грудь, и долго смотрела в глазок, наблюдая, как он трет подбородок и нервно приглаживает волосы ладонью.
А может, лучше никуда не ходить? Почему бы не провести вечер дома? Она приготовит спагетти, а потом можно будет посидеть, послушать музыку, а после этого…
— Моника?
— Да, Ричард?
— Так вы меня впустите или нет?
Она отперла замок, распахнула дверь и сделала серьезное лицо.
— Ну-ка, повернитесь, чтобы я убедилась, что это вы.
Рик пристально взглянул ей в глаза, и Моника как завороженная не могла отвести взгляд. Он шагнул к ней, и она инстинктивно отступила на шаг.
Уголок его рта дрогнул в улыбке. Так он надумал с ней поиграть? Отлично! Она не прочь. Когда он снова сделал к ней шаг, она схватила его за рубашку и притянула к себе.
— Есть только один способ узнать, кто вы: Ричард Свенсон или кто-то другой.
Рик вскинул бровь, но не сделал попытки отстраниться или убрать ее руки, а молча смотрел на нее сверху вниз, словно выжидая. Потом протянул руку назад и захлопнул за собой дверь.
— И какой же это способ?
Моника проглотила ком в горле, подавив в себе внезапное желание отпустить его и отступить.
— Только поцелуй скажет, кто вы на самом деле.
— Вы уверены? — спросил он, переводя взгляд на ее губы.
У Моники перехватило дыхание, и она молча кивнула.
— Вот так? — Рик наклонил голову и слегка коснулся губами ее губ.
Так мимолетно и так благочестиво?!
— Нет, никакой вы не Ричард Свенсон.
Он улыбнулся, да так обольстительно, что у Моники все поплыло перед глазами, и она приготовилась к настоящему поцелую.
Рик взглянул на часы.
—Вы готовы?
Какое разочарование! Моника подавила вздох.
— Готова. Только возьму сумочку. — Она метнулась в свою комнату и, обернувшись на ходу, увидела, какими глазами он смотрит на ее платье. — Если хотите, Ричард, то мы можем остаться дома.
— Почему? — прищурив глаза, спросил он.
— Дядя вернется поздно, — Моника пожала плечами. — А вы наверняка устали. Вот я и подумала, почему бы нам не остаться дома? Я приготовила бы спагетти. — Она снова пожала плечами, и в ее мысли закрались сомнения. — И помассировала бы вам плечи. Чтобы вы хорошенько расслабились…
Рик чуть откинул голову и произвел какой-то непонятный звук — не то застонал, не то вздохнул…
— Давайте придерживаться: первоначального плана. Только постараемся не углубляться в ночь.
— Не углубляться в ночь? — не поняла она. — Как это?
— Не будем гулять допоздна.
— Но ведь ночью все интересное только-только начинается.
Рик улыбнулся.
— Ну ладно, А когда у вас комендантский час?
— В половине третьего. — Моника улыбнулась ему в ответ.
— Моника!
Наконец он пришел в себя и наклонился за ее майкой, но впопыхах схватил свою тенниску и, пытаясь прикрыть Монике грудь, выронил из рук. Покосился на ближайших соседей — пожилую супружескую чету, — те посматривали на них с живейшим интересом и ухмылялись.
Рик инстинктивно обнял Монику за плечи и притянул к себе. Кожа у нее была гладкая, теплая и душистая, а упругие соски призывно щекотали ему грудь.
— Рик? — Она откинула голову и с недоумением заглянула ему в лицо.
Он глазами показал на пожилую чету у нее за спиной. Супруга сделала недовольную мину.
— Моника, это не нудистский пляж.
— А разве я голая?
— Делайте, что я говорю, — отчаянным шепотом велел он. Не хватает еще, чтобы Монику арестовали за нарушение порядка в общественном месте! Микеле не только выгонит его с фирмы, а обратится за помощью к своим дружкам. Из тех, что имеют дело с мафией. — Моника, сейчас мы с вами сядем на полотенце. Понятно?
Она нахмурилась, а потом глаза у нее радостно сверкнули, и она, обхватив его руками за шею, шепнула:
— Поняла. Мы сядем, а потом поцелуемся, да?
— Да, то есть нет. Черт! Уберите руки!
Она помрачнела и медленно опустила руки.
Времени объяснять что к чему у Рика не было: он с ужасом заметил, что соседка поднялась и с решительным видом направилась в сторону спасательной будки.
Рик чертыхнулся, схватил с песка полотенце и накинул на плечи Монике. Побросал, как попало, одежду в сумку и, схватив Монику за руку, молча потащил ее на другой конец пляжа. Там был не такой живописный берег и народу почти не было.
— Рик, я не… — Она запнулась. Рик обнял ее за плечи и шепнул:
— Пойдем быстрее. Потом все объясню.
Он большими шагами пошел вперед, не оборачиваясь, пока они не оказались в глухой части пляжа, где не было никаких купальщиков, и остановились у врытого в песок старого рекламного щита. Рик огляделся вокруг. Слава Богу, никого! Он с облегчением перевел дыхание.
Конец полотенца сполз, обнажив Монике левую грудь. Рик на всякий случай увлек ее за щит и устало прислонился к нему спиной. Усилием воли оторвал взгляд от груди Моники и посмотрел в ее растерянное лицо. Черт! Надо бы поскорее поправить полотенце и прикрыть ее как следует. А как хочется сорвать это чертово полотенце и увидеть ее всю!
Словно читая его мысли, Моника повела плечами и укуталась полотенцем.
— Рик! Почему вы меня все время пугаете?
— Извините! Я не хотел.
Он отстранился от щита. Сердце колотилось как бешеное. Господи, можно себе представить, что она о нем подумала!
Моника шагнула к нему и положила ладонь на его грудь.
— А почему мы убежали оттуда?
Рик чуть-чуть расслабился. Слава Богу, дело не в том, что она его боится. А зря…
— Потому Что на пляже нужно быть в купальнике.
Она удивленно моргнула.
— А я, по-вашему, в чем?
— Я хотел сказать, в купальном костюме, а не в одних плавках.
— Но в Европе…
— Здесь не Европа.
Моника недовольно выпятила нижнюю губу.
— Ох уж эти американцы! Вы придаете слишком много значения тому, как; выглядите.
Рик хохотнул.
— К сожалению, далеко не все выглядят так хорошо, как вы.
С минуту она смотрела ему в глаза, и Рик почувствовал неловкость.
— Я вас смутила?
— Нет, — честно признался, он. — Моника, вы очень красивая.
От удовольствия она вспыхнула.
Странно… Неужели девушка с такой внешностью, не понимает, как она хороша? Рик слегка дотронулся пальцем до ее щеки.
— Просто не хочу, чтобы у вас были неприятности.
— С дядей Микеле?
— И не только с ним. Вас могли задержать.
— За что? — изумилась она.
— За нарушение общественного порядка.
— Но в Европе…
Рик остановил поток ее красноречия, прижав палец к ее губам.
— Не забывайте, вы в Америке. И мне прекрасно известно, что в Европе несколько иной подход к обнаженному телу. — Он усмехнулся. — Впрочем, я не уверен, что ваши родители одобрили бы ваш наряд.
Моника посмотрела на него так, что он понял: сейчас она и думать забыла о родителях. Рик подавил вздох и опустил руку.
— Я была на пляже всего три раза. И все три раза без родителей. Так что не знаю, что бы они на это сказали.
— Моника…
Услышав в его голосе сомнение, она подняла голову.
— А знаете, что я думаю? Это пляж. А на пляже люди купаются и загорают. Так что ничего неприличного в наготе нет.
— Согласен. — Рик тяжело вздохнул и снова огляделся, вокруг ни души. Надо ей надеть верх купальника. И чем быстрее, тем лучше. Хорошо, что у него еще осталась хоть крупица разума.
Он перевел на нее взгляд. Она привстала на цыпочки и на миг прижалась губами к его губам. Опустилась, но потом снова поднялась и прижалась еще раз.
Рик стоял не шелохнувшись. Пусть себе экспериментирует. Только без него. Но тут Моника тихонько вздохнула и взглянула на него с такой обидой, что у него внутри словно что-то сломалось. Он схватил ее за плечи, привлек к себе и прижался ртом к ее рту.
Когда он провел языком по ее губам, она на мгновение напряглась, но потом разомкнула губы.
Рик хотел, чтобы поцелуй был нежным, но он слишком долго сдерживал себя. Его язык ворвался к ней в рот и завладел им с такой жадностью, что Рик испугался сам. Моника сделала робкую попытку ответить на поцелуй, и лишь это несколько отрезвило Рика.
Он сбавил темп и через миг, сделав над собой усилие, оторвался от ее губ и опустил руки.
Моника смотрела на него круглыми как у совы глазищами. Похоже, на этот раз он ее точно напугал.
— Поцелуйте меня еще, — не сразу пробормотала она.
Рик сомневался. Остатки разума возобладали.
— Не надо, — выдохнул он.
— Нет, надо. — Она прижалась к нему, полотенце раздвинулось, обнажив грудь, и он почувствовал прикосновение ее голого тела. — Я прошу вас, поцелуйте меня еще раз.
На миг Рик прикрыл глаза и дал волю чувствам. Он ощущал, как от прикосновения к его груди набухли ее соски, и хотел одного: взять их в рот и ласкать. Ласкать до изнеможения. Пока Моника не запросит большего.
— Рик, ну пожалуйста…
Он вышел из транса и открыл глаза. Какого черта он себе позволяет?! Ведь это Моника, племянница босса. Он отстранился от нее, и его взгляд остановился на ее груди. Неимоверным усилием воли он отвел глаза и сказал:
— Моника, так нельзя.
— Почему нельзя?
В ее голосе было столько обиды и смятения, что Рику показалось, будто его ударили по лицу. И поделом.
— Я так не могу. Не имею права.
— Но ведь я вам нравлюсь?
Он заглянул ей в глаза и спросил напрямую:
— У вас были отношения с мужчиной?
Она моргнула и, чуть покраснев, буркнула:
— Конечно, были. Он вздохнул.
— Это был риторический вопрос.
Она нахмурилась, силясь понять, что он имеет в виду.
— Моника, я думаю, у вас не было отношений с мужчиной.
Она начала было возражать, но он прервал ее:
— Я имело в виду, в полном смысле этого слова.
— Как это?
— Я думаю, вы меня поняли.
Она молчала. Но ее лицо говорило больше любых слов. Моника вспыхнула, опустила глаза и прикрыла грудь полотенцем.
— Моника? — Он поднял ее лицо за подбородок. — Вы очень красивая и очень соблазнительная. Прошу вас, не осложняйте мне жизнь.
В ее глазах затеплилась надежда.
— Но мы можем только целоваться.
Рик опустил руку.
— В том-то все и дело, что на этом, все не закончится.
— Закончится, — сказала она, беря его за ладонь и сжимая ее в своей.
— Вы мне слишком доверяете.
На ее лице снова промелькнуло удивление, словно, она его не совсем понимает.
— Я знаю, Ричард, вы меня не обидите.
— Сознательно не обижу. — Надо поскорее уйти отсюда. Она-то ему доверяет, а вот он себе не очень. Особенно когда она смотрит на него своими бездонными глазами. — Моника, наденьте майку и пойдемте прокатимся на чертовом колесе. — И он отвернулся, чтобы она спокойно оделась.
Моника снова взяла его за руку.
— Ричард, я вас обманула.
У него возникло дурное предчувствие.
— В чем?
— Я хочу не только целоваться. — И она сложила губы так, что устоять перед таким соблазном не представлялось возможным.
Рик проглотил слюну, и во рту стало так сухо, что свело скулы.
— Давайте сменим тему.
— А еще… — Она запнулась и скороговоркой выпалила: — Вы правы. У меня никогда не было мужчины. — И, вспыхнув до корней волос, отвела глаза.
Рик смотрел на нее до тех пор, пока она не подняла на него глаза, и с улыбкой произнес:
— Вам нечего стыдиться.
Зато ему, черт побери, есть чего! Сердце набрало обороты, адреналин погнал кровь по жилам, а от сознания, что она девственница и хочет, чтобы он стал ее первым мужчиной, его самомнение непомерно раздулось. И не только оно одно.
— Знаю, — сказала она, пожимая плечами и не отпуская его ладонь. — И не прошу вас обо всем. Я прошу вас только об одном.
Завороженный бархатной глубиной ее глаз, Рик не сразу заметил, что Моника подняла его руку и прижала к своей груди, и очнулся лишь тогда, когда увидел свою ладонь, зажатую между ее маленькой ладонью и соблазнительным полушарием.
Моника чуть слышно застонала, и Рик перевел взгляд на ее лицо. Она прикрыла глаза, а ее влажные губы дрогнули в блаженной улыбке и чуть приоткрылись. Рик осторожно обхватил грудь ладонью и, не в силах больше сдерживаться, нащупал сосок и тихонько сжал большим и указательным пальцами.
Она судорожно вздохнула и, прижавшись к его руке, шепнула:
— Как приятно! — А потом пробормотала что-то на итальянском и, распахнув повлажневшие глаза, попросила: — Еще! Хочу еще.
Рик сдвинул ладонь к другой груди. Всего на один миг. Только чтобы удовлетворить ее любопытство. Господи, как же он хочет ее поцеловать! И прижать к себе, чтобы она ощутила его возбуждение. Но этого допускать нельзя.
Рик осторожно обхватил ее грудь пальцами, наслаждаясь тем, как она заполняет его ладонь, нашел затвердевший сосок и с трудом поборол желание поцеловать ее в губы. Все, надо остановиться. Пока не поздно. Он наклонил голову и еле заметно прикоснулся к ее губам.
— Будешь бросаться песком, я все маме скажу! — раздался как гром среди ясного неба детский голосок, и Рик с Моникой испуганно отпрянули друг от друга.
— У-у, ябеда-корябеда! — ответил другой голос, уже чуть подальше.
Моника, розовая от смущения, прикрылась полотенцем, судорожно сжимая его на груди.
— Кажется, ушли, — шепнул Рик. — Наденьте. — Он протянул ей майку. — Я вас загорожу.
Моника поспешно схватила майку и повернулась к нему спиной, но Рик успел заметить испуг и обиду в ее глазах. Ничего не поделаешь: это общественное место. На что она рассчитывала?
Нет, это несправедливо! Это он во всем виноват. И нечего валить все на нее. У нее нет, опыта, а он чуть не воспользовался ее невинностью! Ну что с ним происходит?!
Он вытащил у нее из рук полотенце и подождал, пока она натянет майку. Интересно, может, занимаясь самобичеванием, он не заметил, как она надела лифчик?
Моника обернулась и взяла у него из рук полотенце.
Черт! Сомнений быть не может, она без лифчика.
— Пойдем поищем кабинку, — буркнул он, с неохотой отводя глаза в сторону.
— Зачем?
— Чтобы вы как следует оделись. — Черт! Ведь дал себе слово больше не смотреть туда. Интересно, можно ли умереть от столь длительного возбуждения?
Моника опустила глаза себе на грудь. Тонкий коттон четко обрисовывал возбужденные соски. Она вздохнула и накинула на шею полотенце.
Рик тоже вздохнул и подумал: а ведь и ему не помешает обвязать себя полотенцем. Он еще не скоро успокоится. И его, того и гляди, задержат за возмущение общественного спокойствия.
— А у вас что, вообще нет верхней части купальника?
Моника молча покачала головой.
— Ну тогда пойдем кататься на чертовом колесе.
— И на «русских горках»? — с готовностью отозвалась она, и лицо у нее просветлело.
— И на «русских горках», — скрепя сердце согласился он.
— Рик? — Моника взяла его под руку. — А когда мы будем на самом верху колеса, нас никто не увидит. И там мы поцелуемся.
Рик едва устоял на ногах. А может, «русские горки» не такая уж и скверная штука?..
Моника не спешила выходить из душа. Дядя собирается на деловой ужин. Хорошо, если он уйдет до того, как за ней заедет Рик. Спешить некуда: дядя Микеле наверняка не одобрит платье, которое она решила надеть сегодня вечером. И Рик вряд ли одобрит.
Она улыбнулась своему отражению в зеркале и принялась расчесывать влажные волосы.
Рик наверняка скажет, что, мол, платье слишком короткое, облегающее, да и вырез чересчур глубокий… А потом посмотрит на нее так, как смотрел сегодня на пляже, когда увидел ее обнаженную грудь. Моника припомнила, как у него раздувались ноздри и как он поцеловал ее. Поцеловал так, словно хотел проглотить ее всю… И внизу живота разлилось тепло.
А когда он взял ее за грудь и ущипнул сосок, она даже чуть-чуть испугалась! Моника зажмурилась. Если она сейчас же не прекратит прокручивать в голове все то, что было на пляже, ей придется снова идти в душ.
Она высушила волосы феном и особенно тщательно сделала макияж. Сегодня они с Риком собираются в клуб потанцевать, и она должна выглядеть идеально. Тогда, кто знает, может, он ее снова поцелует? А может, даже поцелует ей грудь.
От подобной мысли по спине побежали мурашки. Интересно, как именно он поцелует ей грудь? Будет покусывать за сосок или нежно ласкать языком?
Неожиданно для самой себя Моника распахнула полу халата и коснулась рукой груди. Грудь напряглась, и она осторожно ущипнула сосок пальцами, как это делал днем Рик.
Прикрыла глаза, представила, что это его рука, и на нее нахлынула волна желания.
Моника пришла в смятение и быстро убрала руку, испугавшись своих мыслей, а еще больше реакции своего тела. Можно себе представить, что бы сказали монашки, доведись им увидеть ее возбуждение. Да они бы с ума сошли! Если бы они только знали, как ей хочется снова ощутить прикосновение его губ на своих губах!..
Это такое странное, ни с чем не сравнимое ощущение… Совсем не то, что, лежа ночью в постели, представлять себя наедине с Сильвестром Сталлоне или Брюсом Уиллисом. Ведь Рик не мечта, а настоящий мужчина из плоти и крови. Он целовал ее и касался ее тела не в мечтах, а в жизни. И она ему позволила. Она сама этого хотела. И хотела, чтобы он ласкал ее еще и еще…
Наверное, за свою распущенность она будет гореть в геенне огненной. Тогда почему у нее нет ощущения, что она поступает неверно? С Риком все кажется правильным. И он совсем не давит на нее, не пытается заставить делать то, что ей не нравится. Попроси она его остановиться, он тут же остановится. В любой момент. Она это точно знает. Он изо всех сил старался вести себя как джентльмен. А потом у него сделался такой беспомощный взгляд — и он ей уступил…
Моника запахнула халат потуже и обхватила себя руками. Но больше всего в Рике ей нравится то, что он считает ее умной. Рик не сомневается, что она может принести пользу фирме. И знает, что она способна не только быть хозяйкой в доме и производить на свет детей. От этой мысли Моника разулыбалась и, покрутившись перед зеркалом, представила себя в деловом костюме — ну прямо как те женщины, которых она видела утром из окна квартиры дяди Микеле.
Раздался стук в дверь, и она очнулась от своих грез.
— Моника?
— Что, дядя Микеле?
— Я ухожу. Во сколько, ты сказала, за тобой заедет Рик?
Моника взглянула на часы.
— Примерно через полчаса.
— Ну ладно. Желаю хорошо провести время. Только чтобы к двенадцати была дома. Договорились? Увидимся утром.
К двенадцати?! Моника нахмурилась. Да в двенадцать все только начинается! Это дядя Микеле возвращается домой к двенадцати — и то потому, что слишком много выпивает.
— Договорились, дядя Микеле.
Она прислушалась, как удалились его шаги, а потом хлопнула входная дверь. Тогда Моника вышла, отправилась к себе и, закончив макияж, надела черное платье, припасенное для особого случая. Платье было узкое как перчатка и, чтобы застегнуть молнию на спине, пришлось втянуть живот. Сегодня ужин ей не светит — это точно!
Моника придирчиво оглядела ногти — не облупился ли лак, еще раз причесалась и села на край кровати. Предстояло выбрать туфли. Если верить героиням шоу «Секс и город», туфли решают все. Однако выбор у нее невелик: всего-то две пары.
После минутного раздумья она остановилась на черных лодочках на шпильке, хотя их она уже надевала. Встала, покрутилась перед зеркалом. Класс! Однако придется попросить Рика отвезти ее в магазин еще раз.
Монике нравилась ее новая одежда, хотя возникали и некоторые неудобства. Раньше на нее никогда так не глазели мужчины. Сначала ей казалось, что именно этого она и добивалась, но потом поняла: ей нужно совсем другое: просто она хотела быть такой же, как все ее подруги и сверстницы, посещавшие ночные клубы Милана. И не хотела в двадцать с небольшим выглядеть как собственная бабушка! А когда на нее смотрит Рик, ей это нравится. И даже очень. Когда его глаза загораются блеском, ее бросает в жар. Но от его взглядов она не испытывает неловкости. А вдруг все дело в том, что дядя Микеле поручил Рику о ней заботиться?
Сраженная неприятной догадкой, Моника устало опустилась на кровать. Неужели Рик только поэтому обращает на нее внимание? Из одного чувства долга?! Нет, этого не может быть! Глупости! Она ему нравится. Ну разве стал бы он с ней целоваться, если бы она ему ни капельки не нравилась?
Она вздохнула. Жаль, что у нее нет никакого опыта общения с мужчинами! Что она знает? Только то, что читала или слышала от подружек. Но она не дурочка! И знает, кому верить, а кому нет. Вот, например, Маргарита делает вид, будто знает про мужчин все-все, но наверняка это только ее фантазии.
Моника встала и поправила платье. Еще раз посмотрелась в зеркало. Может, все-таки зря она надела такое вызывающее платье? Они представила, как заблестят глаза у Рика, когда он ее увидит, и как он окинет ее взглядом всю-всю, и у нее от нетерпения закружилась голова. Поскорей бы он пришел!
Наконец раздался долгожданный звонок. Моника еще раз взглянула в зеркало проверить, не смазалась ли помада, и подошла к двери. Она не сомневалась, что это Рик, но, согласно инструкции, заглянула в глазок и, никого не увидев, ухмыльнулась и спросила:
— Кто там?
— Это я! Рик.
— Откуда мне знать, что это вы?
За дверью было тихо, а потом Рик сказал:
— Ну хватит, Моника.
— Встаньте так, чтобы я вас видела.
— Очень смешно! — фыркнул Рик, но шагнул назад. — Так видно?
— Нет, отойдите еще дальше.
— Моника, вы хотите идти в город или нет?
Рик отошел еще дальше, и она, довольная, улыбнулась и как следует его рассмотрела. Он был в шелковой набивной рубашке бордового цвета и черных вельветовых джинсах, обтягивающих его так, что Моника снова почувствовала возбуждение. Она не торопилась открывать. Прижав ладони к двери, она представляла, что это его грудь, и долго смотрела в глазок, наблюдая, как он трет подбородок и нервно приглаживает волосы ладонью.
А может, лучше никуда не ходить? Почему бы не провести вечер дома? Она приготовит спагетти, а потом можно будет посидеть, послушать музыку, а после этого…
— Моника?
— Да, Ричард?
— Так вы меня впустите или нет?
Она отперла замок, распахнула дверь и сделала серьезное лицо.
— Ну-ка, повернитесь, чтобы я убедилась, что это вы.
Рик пристально взглянул ей в глаза, и Моника как завороженная не могла отвести взгляд. Он шагнул к ней, и она инстинктивно отступила на шаг.
Уголок его рта дрогнул в улыбке. Так он надумал с ней поиграть? Отлично! Она не прочь. Когда он снова сделал к ней шаг, она схватила его за рубашку и притянула к себе.
— Есть только один способ узнать, кто вы: Ричард Свенсон или кто-то другой.
Рик вскинул бровь, но не сделал попытки отстраниться или убрать ее руки, а молча смотрел на нее сверху вниз, словно выжидая. Потом протянул руку назад и захлопнул за собой дверь.
— И какой же это способ?
Моника проглотила ком в горле, подавив в себе внезапное желание отпустить его и отступить.
— Только поцелуй скажет, кто вы на самом деле.
— Вы уверены? — спросил он, переводя взгляд на ее губы.
У Моники перехватило дыхание, и она молча кивнула.
— Вот так? — Рик наклонил голову и слегка коснулся губами ее губ.
Так мимолетно и так благочестиво?!
— Нет, никакой вы не Ричард Свенсон.
Он улыбнулся, да так обольстительно, что у Моники все поплыло перед глазами, и она приготовилась к настоящему поцелую.
Рик взглянул на часы.
—Вы готовы?
Какое разочарование! Моника подавила вздох.
— Готова. Только возьму сумочку. — Она метнулась в свою комнату и, обернувшись на ходу, увидела, какими глазами он смотрит на ее платье. — Если хотите, Ричард, то мы можем остаться дома.
— Почему? — прищурив глаза, спросил он.
— Дядя вернется поздно, — Моника пожала плечами. — А вы наверняка устали. Вот я и подумала, почему бы нам не остаться дома? Я приготовила бы спагетти. — Она снова пожала плечами, и в ее мысли закрались сомнения. — И помассировала бы вам плечи. Чтобы вы хорошенько расслабились…
Рик чуть откинул голову и произвел какой-то непонятный звук — не то застонал, не то вздохнул…
— Давайте придерживаться: первоначального плана. Только постараемся не углубляться в ночь.
— Не углубляться в ночь? — не поняла она. — Как это?
— Не будем гулять допоздна.
— Но ведь ночью все интересное только-только начинается.
Рик улыбнулся.
— Ну ладно, А когда у вас комендантский час?
— В половине третьего. — Моника улыбнулась ему в ответ.
Глава 7
Уж лучше бы мы остались дома! — думал Рик, стоя в холле роскошного ночного клуба в Манхэттене.
Моника с живейшим интересом рассматривала стены, пестревшие яркими плакатами с обнаженными телами, не замечая, как ее пожирают глазами два швейцара. Если честно, то снаружи заведение выглядит вполне респектабельно, да и печатная продукция выполнена со вкусом, только сути это не меняет. Можно себе представить реакцию Микеле, доведись ему узнать, что его драгоценная племянница посещает подобные места!
Интересно, с чего ей взбрело в голову таскаться по ночным клубам? И где она раздобыла адрес? В путеводителе по Нью-Йорку такие «достопримечательности» не рекламируют. Чует его сердце, все это плохо кончится! Моника представила Рику солидный список клубов, которые вознамерилась посетить, причем о доброй половине он слыхом не слыхивал. Придется срочно произвести разведку.
— Моника, может, лучше уйдем отсюда? — предложил Рик, покосившись в сторону танцевальной площадки, где какая-то парочка целовалась с таким самозабвением, словно они одни во всей вселенной, и партнерша была скорее раздета, чем одета.
Моника с живейшим интересом рассматривала стены, пестревшие яркими плакатами с обнаженными телами, не замечая, как ее пожирают глазами два швейцара. Если честно, то снаружи заведение выглядит вполне респектабельно, да и печатная продукция выполнена со вкусом, только сути это не меняет. Можно себе представить реакцию Микеле, доведись ему узнать, что его драгоценная племянница посещает подобные места!
Интересно, с чего ей взбрело в голову таскаться по ночным клубам? И где она раздобыла адрес? В путеводителе по Нью-Йорку такие «достопримечательности» не рекламируют. Чует его сердце, все это плохо кончится! Моника представила Рику солидный список клубов, которые вознамерилась посетить, причем о доброй половине он слыхом не слыхивал. Придется срочно произвести разведку.
— Моника, может, лучше уйдем отсюда? — предложил Рик, покосившись в сторону танцевальной площадки, где какая-то парочка целовалась с таким самозабвением, словно они одни во всей вселенной, и партнерша была скорее раздета, чем одета.