— А пока я помогу тебе с работой.
   — Между прочим, у меня есть для тебя задание. — Он кивнул на компьютер. — Ведь ты умеешь пользоваться Интернетом?
   В ее глазах вспыхнул интерес.
   — Умею.
   — Вот я и подумал: может, полазаешь и отыщешь какой-нибудь винный бар? Но только не такой, как обычно, а специализированный. С живой музыкой и все такое, где в основном тусуется молодежь.
   Моника сняла с плеча сумочку и с готовностью устроилась за компьютером.
   — Начни с Манхэттена.
   Она кивнула, а ее пальцы уже забегали по клавиатуре с завидной скоростью.
   — Ричард, я нутром чувствую: это хорошая идея. Просто пока в Нью-Йорке мало кто этим занимается. Тем лучше для нас: меньше конкуренция. — Она вздохнула. — Да разве они понимают толк в хорошем вине!
   Рик улыбнулся. Ему нравились ее энтузиазм и уверенность в себе. С минуту он молча полюбовался, как она работает, а потом занялся своими накладными. Хорошо, что после вчерашней ночи они могут вот так запросто общаться: решают, где перекусить, обсуждают планы по работе…
   На душе стало тепло и спокойно. Подозрительно спокойно.
   Около часа занимались каждый своим делом. Рик весьма успешно разделался с уймой срочных документов, а Моника отыскала три заведения, которые могли подойти для нового проекта.
   Они отправились перекусить как раз в тот момент, когда Кэсси собралась на встречу с мужем, с которым собиралась вместе пообедать, и столкнулись с ней в лифте. Пока ехали в лифте, Моника вела себя как паинька: стояла на пристойном расстоянии и руками ничего не трогала. Но как только вышли на улицу, она схватила Рика за руку и потащила в проулок.
   — Поцелуй меня прямо сейчас, — заявила она и, обхватив его за шею, прижалась всем телом.
   От неожиданности Рик оступился и уперся спиной в кирпичную стену. Под ногами валялась пустая банка из-под пива и обертка от «Сникерса».
   — Как романтично! — пошутил он. — Прелестный уголок для свидания…
   — Почему ты меня не целуешь? — Моника подняла на него подернутые грустью глаза.
   Рик нахмурился. Что с ней стряслось? Она какая-то странная… И просит больше, чем поцелуй. Ей нужна его поддержка. Он опустил голову и приложился губами к ее губам. В таком состоянии нежность предпочтительнее страсти, рассудил он.
   И ошибся.
   Моника протолкнула язык ему в рот, и Рику показалось, будто он ощутил ее отчаяние на вкус. Она целовалась с каким-то исступлением, пока у нее хватило дыхания.
   — Моника, сбавь темп, — пробормотал он, когда она отступила.
   — Тебе что, больше не нравится со мной целоваться? — спросила она и, вспыхнув, отвернулась.
   — Конечно, нравится. Эй! — Рик приподнял ее лицо. — Моника, может, все-таки скажешь, что случилось?
   Она отвела глаза.
   — А я-то думал, мы с тобой друзья. И даже больше.
   Она тут же вскинула глаза.
   — Так и есть.
   — А друзья друг другу доверяют. И делятся всем. В том числе проблемами.
   Она скорчила гримаску.
   — Но это такая глупость. Ты будешь смеяться.
   — Ну и что? Неважно. Все равно скажи.
   — Сама не пойму, почему меня это беспокоит.
   — Тем более скажи, — настаивал Ричард. — Моника, давай поговорим, а там видно будет.
   — Что видно? — не поняла она.
   — Я имею в виду, поговорим и разберемся.
   — Понятно. — Она все медлила.
   — Вот увидишь, все будет хорошо. И ты сама посмеешься.
   Она вздохнула.
   — Надеюсь.
   Ричард терпеливо ждал. Прохожие бросали на них любопытные взгляды.
   Наконец Моника шумно вздохнула и, подняв на него глаза, отважилась спросить напрямик:
   — Ричард, ты что, голубой?

Глава 16

   Наверное, он не расслышал. А может, она не совсем понимает, что говорит. Все-таки английский для нее не родной.
   — О чем это ты?
   Она все смотрела на него не мигая, и в ее глазах сквозило отчаяние.
   Рик взял ее за руку и увел глубже в проулок, подальше от любопытных ушей и глаз.
   — Моника, я не понимаю, о чем ты хочешь меня спросить.
   — Кто тебе больше нравится: женщины или мужчины?
   Рик чуть не поперхнулся.
   — Какого черта?! Что за дикий вопрос?
   — Я знаю, женщины тебе тоже нравятся. — Она запнулась. — После вчерашней ночи я… мы… Но я заглянула в Интернет и оказывается, некоторые мужчины… ну как бы это сказать, могут и с женщинами, и с мужчинами. И если…
   — Хватит! — Он поднял руку. — Хватит! Никакой я не голубой. Если тебе интересно мое мнение на этот счет, так я против них ничего не имею, только я не такой. — Нет, это просто дурной сон! Ну и разговорчик. — Моника, откуда у тебя подобные мысли?
   — Дядя Микеле сказал.
   Рик остолбенел. Они знакомы с Микеле пятнадцатый год. Этого не может быть!
   — Может, ты его не так поняла?
   — Вряд ли. Он выразился совершенно ясно.
   — Прямо так и сказал, что я голубой?
   — Да.
   — Когда?
   — Сегодня утром.
   Рик покачал головой. Что за чертовщина?! Видно, сегодня с утра пораньше все посходили с ума.
   — А он знает, в котором часу ты вернулась домой?
   — Он вообще не знает, что я выходила из дома.
   Моника пристально смотрела на Рика, словно не верила, что он говорит правду, и искала внешних проявлений того, что он играет за другую команду.
   Черт! Может, он и не Казанова, но ему казалось, что вчера ночью он потрудился на славу. И вот — нате вам!
   — Ричард, я ему не поверила. — Она покраснела. — Не совсем…
   — Даже не знаю, зачем Микеле сказал тебе, будто я гомик. Может, заподозрил, что я тебе нравлюсь, и хотел таким образом тебя отвратить?
   — А я подумала, что, возможно, я чего-то не понимаю. Помнишь, тот вечер в клубе? В клубе с комнатой наверху.
   Еще бы ему не помнить! Такое не забудешь! Один Гэвин со своими железными кулаками чего стоит. До сих пор челюсть побаливает.
   — Там была одна женщина и три мужчины. — Она прикусила нижнюю губу и, помолчав, пробормотала: — И все голые.
   Как завороженный Рик смотрел ей в глаза.
   — Помню.
   Моника порывисто ударила его кулачком в грудь и прижалась к нему бедрами. И он тут же ощутил прилив желания.
   — Я знаю, что ты меня хочешь! — шепнула она. — И я тоже тебя хочу. Только… Ричард, я хочу быть единственной.
   Она подняла глаза и посмотрела на него так доверчиво и так обольстительно… А потом в их бархатной глубине облачком промелькнуло сомнение.
   — Моника, кроме тебя мне никто не нужен. — Рик выдержал ее взгляд и почувствовал, что на душе у него стало удивительно спокойно. — Поверь.
 
   Она перемерила десять костюмов и три из них купила. Сетовала, что за завтраком съела слишком много блинчиков с овощами, и теперь померить джинсы не удастся.
   Рик сидел на стуле у примерочной и улыбался. С Моникой так легко и просто! Она ничего не утаивает, а говорит все как есть. Сказала, что узкие короткие платья ей разонравились потому, что мужчины все время пялятся на ее грудь и ноги. А еще потому, что приходится ограничивать себя в еде, чтобы живот не выпячивался. Рику казалось, будто он знает ее целую вечность — словно они давным-давно женаты.
   Женаты? Перспектива совместной жизни и манила, и пугала. Ведь он знает ее всего три недели. К тому же ее родные вряд ли придут в восторг. Они уже давно все за нее решили. И он в их планы не входит.
   — А это тебе нравится?
   Моника показалась из примерочной в стильном черном платье — чуть выше колена, скромный вырез углом, — но выглядела она в нем сногсшибательно.
   — Очень! — не покривив душой, с улыбкой ответил Рик.
   — И в нем можно пойти на ужин с дядей Микеле, да?
   — Можно. — Рик с трудом скрывал разочарование. — А ты собралась с ним в ресторан?
   — Я его еще не приглашала. — Она наклонилась и чмокнула его в губы. — Но мы его пригласим, когда вернемся в офис.
   — А может, лучше не надо? — Да, вот такой он собственник и эгоист! Не желает делить ее ни с кем.
   Моника засмеялась и собралась усесться ему на колени, но Рик отвел ноги в сторону.
   — Только не здесь.
   Она вздохнула и, уперев руки в боки, заявила:
   — А мне все равно! Пусть все знают, как я тебя люблю.
   Рику пришла в голову страшная мысль.
   — И поэтому ты решила пригласить на ужин дядю? Чтобы рассказать ему про нас?
   — Да. Ведь он все равно узнает. Так пусть лучше услышит об этом от нас самих.
   — Моника, давай не будем спешить. А то он отправит тебя в Италию. Первым же рейсом.
   — Но ведь ты ему нравишься. — В ее голосе явственно прозвучало сомнение, и она с вызовом продолжила: — А я уже совершеннолетняя и могу принимать решения сама. И я не какой-то там багаж, чтобы меня отправляли без моего согласия.
   Рик заметил, что на них с любопытством смотрит другая продавщица и покупательница, которую она обслуживает, и, сжав Монике ладонь, шепнул:
   — Давай поговорим об этом потом! Ладно?
   — Ладно. — Она вздохнула. — Ну что, пойдем? А то мне уже надоело все подряд мерить. — И вернулась в примерочную.
   Подошла продавщица, которая занималась Моникой, и с улыбкой сказала Рику.
   — А вашей жене, что ни надень — все к лицу. Такая красотка! Маленькая, а ноги длинные… — Она с завистью вздохнула. — Так редко бывает. Ей повезло.
   Рик молча протянул ей кредитную карточку. Нет, это ему повезло. Осталось только решить, как распорядиться этим везением.
   Моника решила вернуться в офис в одной из обновок. В темно-синем деловом костюме она выглядела великолепно. Рик спорить не стал. Правда, трудно предугадать, как к столь резкой смене стиля отнесется Микеле, но, может, это даже к лучшему. Пусть знает, что Моника всерьез готовится заняться семейным бизнесом. Вдруг он ее поддержит?
   Рику хотелось верить, что так оно и будет. Ну и попал же он в переделку! Хочешь не хочешь, придется выбирать. И хотя портить отношения с боссом ему не с руки, но, раз уж так вышло, предать Монику он не может. Нельзя допустить, чтобы ее талант пропадал без применения.
   И он не допустит, чтобы она вернулась в Италию. Только что он может предложить ей взамен? И вообще, кто он такой? Служащий фирмы, только и всего. К тому же, как выяснилось, не слишком добросовестный. Взял и переспал с Моникой, поправ доверие Микеле.
   Они вернулись в офис. Рик проверил сообщения на автоответчике, а в голове неотвязно кружились невеселые мысли. Да, поработать с пользой для дела в таком состоянии вряд ли удастся. Что толку торчать за столом, если голова другим забита? Лучше уйти пораньше и провести побольше времени с Моникой. Но тут он заметил, что к одной из транспортных накладных Кэсси приклеила записку с пометой «срочно».
   Он развернул ее и заскрипел зубами.
   — Моника, боюсь, мне придется еще тут посидеть. На таможне задержали наш груз. Придется разобраться.
   — Ничего, я тебя подожду. — Она улыбнулась и углубилась в компьютер.
   — А вдруг это надолго? Может, лучше подождешь дома у дяди?
   — Нет. Если это надолго, лучше останусь с тобой. Может, я тебе помогу?
   — Нет, Моника. Ну, чем ты мне поможешь? Давай я отвезу тебя к Микеле.
   Она встала и, сев напротив, заявила:
   — Ну раз ты считаешь, что от меня толку нет, посижу молча и послушаю. Вдруг чему-нибудь научусь?
   Рик улыбнулся.
   — Как говорят в рекламе, имидж — это все. Новый костюмчик давит на мозги? — пошутил он. — Она сморщила носик.
   — Не понимаю…
   — А я говорил тебе, что ты прекрасно выглядишь? — И, забыв, где они находятся, встал и подошел к ней.
   — Нет, не говорил. — Она приподняла подбородок и, чуть откинув голову назад, зажмурилась словно ждала, что он ее поцелует.
   Рик покосился на дверь и, поборов искушение, деловым тоном сказал:
   — Ну раз ты всерьез решила составить мне компанию, придется ввести тебя в курс дела.
   Моника распахнула глаза и, поставив стул рядом с его местом, с интересом заглянула в документы. Рик коротко объяснил ей суть проблемы и план действий. Выслушав его, она задала пару вопросов, а потом высказала весьма дельное предложение.
   Рик принялся названивать на склад и, подняв глаза, увидел на пороге Микеле. Тот, недовольно насупив брови, следил, как Моника со свойственным ей усердием и энтузиазмом изучает колонку цифр и делает пометки, не замечая его присутствия.
   Рик пытался привлечь ее внимание, но у него ничего не вышло. Он попросил менеджера подождать и, прикрыв трубку ладонью, спросил:
   — Босс, у вас ко мне вопрос?
   Моника подняла глаза и улыбнулась дяде. Тот улыбнулся в ответ, но, как только она снова углубилась в бумаги, нахмурился.
   — Рик, ты привезешь Артура из аэропорта? Артур. Черт! Ну напрочь из головы вон, что сегодня он возвращается! Нет, у него точно едет крыша. Рик кивнул.
   — Конечно, встречу.
   — Тогда я распоряжусь, чтобы часам к семи мою машину подогнали к подъезду. — И, показав жестом, чтобы Рик пришел к нему в офис, когда закончит разговор, босс вышел в холл.
   Черт!
   По сравнению с тем, что ему предстояло в кабинете Микеле, разговор с менеджером показался безобидной разминкой. Уладив вопрос, Рик извинился перед Моникой и отправился к боссу.
   Темнее тучи Микеле сидел за столом и, услышав его вежливое покашливание, поднял глаза от газеты и буркнул:
   — Закрой дверь.
   Дурной знак. Рик затворил дверь и подошел к столу.
   — Садись.
   Рик нервно пригладил рукой волосы и, сев в черное кожаное кресло напротив босса, спросил:
   — В чем дело?
   — В чем дело?! — с ходу возмутился тот. — Это ты у меня спрашиваешь? А я хотел у тебя спросить.
   — О чем? — уточнил Рик, решив ни под каким видом не допускать утечки информации. Кто знает, что на уме у босса?
   Микеле нетерпеливо махнул рукой.
   — С чего это вдруг моя племянница обрядилась в мужской костюм?
   Рик опешил.
   — Как это? Но ведь она в юбке и жакете.
   — Вот именно! Это костюм. А женщинам не пристало носить такую одежду.
   Рик чудом не хохотнул.
   — Но у нас чуть ли не все рекламные агенты и менеджеры по сбыту ходят в костюмах.
   — Это совсем другое дело. Приличные итальянские девушки должны одеваться так, как подобает будущим женам и матерям.
   Рик покачал головой. С Микеле точно не соскучишься! Получается, в джинсах ходить можно, а в стильном деловом костюме нельзя.
   — Босс, это на вас непохоже. Микеле вздохнул.
   — Видно, я слишком долго живу в Штатах. Совсем забыл старые привычки. Нехорошо!
   С чего это он впал в меланхолию? Наверное, все никак не придет в себя после смерти жены. София, хотя и прожила в Нью-Йорке чуть ли не всю сознательную жизнь, истово придерживалась старых традиций.
   — Микеле, но ведь Моника уже взрослая. Ну что страшного в том, что она надела костюм? По-моему, это ничуть не умаляет ее женственности.
   — Вот именно, по-твоему. — Микеле хмыкнул. — Смейся-смейся! Ну что ты понимаешь? Ведь ты не член семьи.
   Бьет по больному, подумал Рик. Впрочем, это ведь не новость.
   — Разве я смеюсь? Просто вы огорчены, вот я и пытаюсь поднять вам настроение. Как могу.
   Микеле достал из кармана сигару и, выдвинув ящик стола, извлек оттуда пузырек с аспирином.
   — Моника сидит с тобой рядом, смотрит накладные, задает вопросы… Зачем? Какое ей дело до семейного бизнеса?
   — Как это зачем? Она умная и образованная молодая женщина. И нет ничего удивительного в том, что она интересуется семейным бизнесом. Ведь она, можно сказать, в нем выросла.
   Микеле с презрением фыркнул.
   — Ну и что из этого? Ее мать и все двоюродные сестры тоже в этом выросли. Однако им не лезут в голову дурацкие мысли. Я всегда говорил, что ей зря позволили учиться в колледже!
   Ну и мракобес! Рик покачал головой. Нет, это уму непостижимо!
   — А все ты! — Микеле уставил в него указательный палец. — Ведь я говорил тебе, что не хочу, чтобы она лезла в дела. Я тебе доверился, а ты? Нанес мне удар в спину.
   — Минуточку. — При слове «доверился» Рик чуть не поперхнулся и угрызения совести начали мучить его с новой силой. — Ну, при чем тут я? Микеле, ей-богу, вы несколько преувеличиваете мое значение.
   — Преувеличиваю? Нет уж, мой дорогой, позволь мне самому судить.
   Рик опустил глаза. Босс в скверном расположении духа. Видно, опять перебрал вчера спиртного. Лучше помолчать. Пусть себе выпускает пар, а он посидит и послушает. Глядишь, настроение у Микеле и улучшится.
   — Ну что молчишь? Нечего возразить? — Микеле пробурчал что-то на итальянском, зажег сигару и сделал глубокую затяжку. — Сам знаешь, что я прав. — И он выдохнул омерзительно вонючий дым. — Рик, ты меня разочаровал. Очень разочаровал.
   Вот оно, волшебное слово «разочаровал»! Рик почувствовал тяжесть в груди.
   — Микеле, и все-таки вы преувеличиваете, — тихо сказал он.
   — Хватит. — Босс поднял руку. — Не надо усугублять. Прошу тебя, больше не забивай Монике голову глупостями, и забудем об этом.
   Беда в том, что Рик не собирался забывать об этом. Однако по-прежнему считал, что убеждать Микеле в чем бы то ни было пока не время. Пожалуй, стоит дождаться возвращения Артура: он-то знает все отцовские причуды. Кто знает, может, совместными усилиями им удастся втолковать Микеле, что Моника умная женщина и должна занять достойное место в компании.
   — А что это ты сделал такую кислую физиономию? — Микеле нахмурился. — Думаешь, я буду точить на тебя зубы? Нет, я человек широких взглядов. Заметь, ведь я ни единым словом не обмолвился насчет этого твоего… — он покрутил пальцами, — нового увлечения, о котором я недавно узнал.
   — Какого увлечения?
   — Брось, Рик. Говорю же тебе: я все знаю, но это не мое дело.
   — Да что «все»? О чем это вы?
   — Ну ладно, для тебя это не новость, а я узнал об этом совсем недавно.
   Рик начал беспокоиться. Микеле жутко выглядит. И несет какую-то околесицу. Хорошо, что Артур сегодня вечером будет дома.
   — Микеле, я понятия не имею, о чем вы говорите.
   Босс прокашлялся и, бросив на него пристальный взгляд, пробормотал:
   — О твоей личной жизни.
   Рик молчал. Дело дрянь. Неужели старик что-то пронюхал?
   Микеле опустил глаза и смущенно буркнул:
   — Зря я завел этот разговор.
   — Ну, раз уж начали… — Рику стало любопытно. — Ну и что там с моей личной жизнью?
   — А то ты сам не знаешь. — Микеле пожал плечами и снова отвел глаза в сторону. — Ну ладно. Я имею в виду твою, как теперь выражаются, нетрадиционную сексуальную ориентацию.
   — Что? — Рик все прекрасно слышал, но не верил своим ушам.
   — Извини. Я обещал Артуру не затрагивать этой темы.
   Рик покачал головой. Так вот почему Моника подумала, будто он голубой. Микеле на самом деле так ей сказал. И никакого недоразумения и недопонимания из-за языкового барьера не было и нет. Непонятно одно: какого черта Микеле ей это ляпнул? А ему сказал Артур? С чего это вдруг?
   — И что именно сказал Артур? Микеле вздохнул.
   — Дернуло меня за язык!
   — Раз уж начали, то…
   — Неважно! — перебил его босс. — Мы говорили о моей племяннице. И не пытайся сбить меня с толку.
   — Микеле, но ведь вы сами сказали, что я… — Рик запнулся и покачал головой. Нет, не стоит. Поговорит с Артуром и выяснит, откуда тут ноги растут. — Итак, поговорим о Монике. Если откровенно, то я думаю так. Поскольку она совершеннолетняя, вы не можете за нее решать, какую карьеру ей выбрать.
   — Карьеру? — Микеле не то хохотнул, не то зарычал. — Ты что, совсем сбрендил? — И он постучал пальцем по виску. — Применительно к Монике это слово неуместно. Ясно?
   Яснее некуда. Правило номер один: босс всегда прав. Правило номер два: если босс не прав, смотри правило номер один. Когда босс в таком настроении, лучше не подливать масла в огонь. Сейчас главное придумать, как бы поскорее ретироваться.
   — Рик, имей в виду: повторять не стану. — Микеле поднял палец. — С этого момента я запрещаю тебе приводить Монику к себе в кабинет. И чтобы никаких компьютеров, никаких вопросов и ответов, никаких игр в бизнес.
   — Послушайте, но ведь я разрешил ей пользоваться компьютером, чтобы ей не было скучно. Это совершенно безобидное занятие. — Рик встал. — Не волнуйтесь. А что касается бизнеса, думаю, это несерьезно. — Лгать было противно, и он поморщился.
   Выпустив очередную порцию едкого дыма, Микеле недовольно пробурчал:
   — И чтобы больше никаких костюмов. Пусть ходит в платьях. Неужели нельзя накупить ей побольше платьев? Лучше розовых.
   — Хорошо. — Рик сдерживался из последних сил. — Как скажете.
   Значит, Ричард на самом деле не считает ее умной и способной освоить семейный бизнес? И всего-навсего развлекал ее?
   Чуть не плача от обиды, Моника стояла за дверью дядиного кабинета и слушала. Она хотела разыскать Ричарда и, услышав из кабинета Микеле возбужденные голоса, решила, что дядя ругает его из-за нее.
   Ей и в голову не могло прийти, что Ричард ей лгал. Зачем?!
   Значит, он не считает ее особенной. Просто выполняет поручение дяди Микеле — присматривает за ней. Только и всего.
   Монике вдруг стало зябко, и, пытаясь унять дрожь, она обхватила себя руками. Ну почему Ричард так сказал? Судя по тону, дядя Микеле страшно зол. Может, у Ричарда не было другого выхода?
   Нет, она не станет искать для него оправдания. И не станет делать вид, будто…
   Внезапно голос Ричарда приблизился, и Моника, отскочив от двери, бегом вернулась к нему в кабинет и снова уселась за компьютер. На экране монитора мерцало звездное небо, но она тупо в него смотрела. Что же сказать Ричарду? Не хочется его обвинять без оснований, но ведь она слышала своими собственными ушами. Значит, он просто делал вид, а она, дура, поверила, что он не такой, как мужчины у них в семье.
   Конечно, не такой: Ричард намного хуже. Ее отец и дяди хотя бы не скрывают своих убеждений.
   В кабинет вошел Рик и, взглянув на мигающий экран, удивился:
   — Что ты делаешь?
   Проглотив комок, застрявший в горле, Моника спросила:
   — А где ты был?
   — В холле, — буркнул он и отвел глаза.
   — Где?
   Он молча смотрел на нее.
   — А ты не заходил к дяде Микеле?
   — Заходил, только ненадолго, — не сразу ответил он. — А что?
   Моника пожала плечами и снова уставилась на мерцающий экран.
   — Моника, я на него работаю. Иной раз я хожу к чему в кабинет раз по пять в день. Что случилось?
   — Ничего, — буркнула она, не глядя на него. — Просто подумала, может, он хотел поговорить обо мне?
   И она подняла глаза как раз в тот момент, когда Ричард нервно покосился на дверь.
   — Нет, мы говорили о делах. — Он вымученно улыбнулся.
   Моника не нашла в себе сил ответить на улыбку.
   — А ты не пригласил его на ужин?
   Рик откинул со лба прядь. Раньше ей очень нравился этот жест, а сейчас он показался ей фальшивым.
   — Нет. Если честно, мне не хотелось бы ужинать втроем.
   — Ах вот как?!
   Наверное, Моника не сумела скрыть свою боль, и Ричард, с тревогой заглянув ей в лицо, произнес:
   — В любом случае сегодня не получится. Вечером прилетает Артур, а я совсем забыл, что обещал заехать за ним в аэропорт. Может, поужинаешь с дядей вдвоем?
   Надо поскорее уйти. Вернуться к дяде и побыть немного одной.
   — Пожалуй. — Она поднялась и, чтобы уяснить все до конца, спросила: — Может, рассказать ему про нас? Или ты хочешь при этом присутствовать?
   В глазах Ричарда промелькнул страх.
   — Ради Бога, Моника, не говори ему пока ничего. Хотя бы сегодня. Хорошо?
   Теперь все ясно. А она-то, дурища, еще надеялась, что он обрадуется и захочет, чтобы все узнали про их любовь. Значит, Ричард относится к ней совсем не так, как она к нему.
   Она его любит.
   А для него она всего лишь работа. Очередное поручение босса.
   — Хорошо.
   — Мы ему обо всем расскажем. Только не сегодня. Сначала мне нужно поговорить с Артуром.
   Моника накинула сумочку на плечо и собрала все свои пакеты с покупками.
   — Куда ты?
   — Домой.
   Он нахмурился, словно хотел возразить.
   — Оставь вещи. Я их тебе потом завезу. Она грустно улыбнулась. Интересно, а что сделал бы Ричард, скажи она, что под «домом» подразумевает вовсе не квартиру дяди Микеле?

Глава 17

   — Есть разговор, — сказал Рик Артуру, как только они проводили Кэтрин до двери ее квартиры.
   — А я сразу понял, Рики, что у тебя не все слава Богу. — Артур отодвинул сиденье и устроился поудобнее, — Только, боюсь, в данный момент собеседник из меня хреновый. После такого перелета башка плоховато варит. Ты уж извини, старик. Ну, что там у тебя стряслось?
   — Арти, у меня к тебе всего один вопрос. Какого черта твой отец решил, будто я голубой? — сказал Рик и покосился на приятеля.
   Тот вытаращил глаза.
   — Понятия не имею, с чего он это взял.
   — Говорит, ты ему сказал. Артур нервно хохотнул.
   — Ничего подобного.
   Рик сразу узнал этот виноватый смешок, но не стал обвинять Артура во лжи, решив, что разумнее подождать, пока тот созреет и выдаст свою версию. К тому же он и сам не в лучшем виде, а выяснять отношения за рулем последнее дело.
   Весь день его мучили сомнения и угрызения совести. Что до слуха относительно его голубизны, то, откровенно говоря, это его не слишком волновало. Напротив — отвлекало от более серьезных проблем. Что ни говори, а он на самом деле попрал доверие Микеле. Сознавать это ему было тяжко.
   С тех пор как Рик познакомился с семейством Террачини — через неделю, после того, как его мать начала на них работать, — он стремился стать своим для этого дружного клана. Рик очень любил свою мать, и они были близки по духу, однако ему всегда не хватало атмосферы большой и дружной семьи.
   Мужчины обсуждали бейсбол и политику и откалывали такие шуточки, которые Рик не мог пересказать матери. В праздничные дни, когда за столом собиралась вся семья, было шумно и весело. Обед длился не один час: все шутили, подтрунивали друг над другом, обсуждали новости и строили планы на будущее… Рику всегда хотелось приобщиться к такой жизни.