А еще Фреда по крайней мере дважды намекнула, что в разных местах время течет с различной скоростью. Во Владениях Хаоса может пройти год, а в Тенях – два. Или пять. Или десять.
В конце концов Эйбер затронул тему, которой я весьма надеялся избежать.
– Ну так как, папа, – радостно произнес он, – когда же Оберон пройдет через Логрус?
Эйбер явно хотел помочь мне, но в результате лишь причинил лишнюю боль.
– Никогда, – спокойно отозвался Дворкин. Никаких вежливых уверток – одна лишь неприятная правда.
Я опустил взгляд и принялся изучать скатерть и теребить салфетку. «Никогда». Это прозвучало, словно звон погребального колокола.
– Что?! – Эйбер был искренне потрясен. – Но даже король Утор не сможет запретить Оберону пройти через Логрус! Это его право! И он должен обрести власть над Тенями!
Дворкин покачал головой.
– Хоть Оберон и сын мне, он не несет в себе Логрус. Точнее, тот настолько искажен, что сделался почти неузнаваемым. Оберон не сможет попытаться пройти через Логрус… никогда не сможет. Логрус просто уничтожит его, как уничтожил моего брата, Дарра.
ГЛАВА 11
ГЛАВА 12
В конце концов Эйбер затронул тему, которой я весьма надеялся избежать.
– Ну так как, папа, – радостно произнес он, – когда же Оберон пройдет через Логрус?
Эйбер явно хотел помочь мне, но в результате лишь причинил лишнюю боль.
– Никогда, – спокойно отозвался Дворкин. Никаких вежливых уверток – одна лишь неприятная правда.
Я опустил взгляд и принялся изучать скатерть и теребить салфетку. «Никогда». Это прозвучало, словно звон погребального колокола.
– Что?! – Эйбер был искренне потрясен. – Но даже король Утор не сможет запретить Оберону пройти через Логрус! Это его право! И он должен обрести власть над Тенями!
Дворкин покачал головой.
– Хоть Оберон и сын мне, он не несет в себе Логрус. Точнее, тот настолько искажен, что сделался почти неузнаваемым. Оберон не сможет попытаться пройти через Логрус… никогда не сможет. Логрус просто уничтожит его, как уничтожил моего брата, Дарра.
ГЛАВА 11
Воцарилась гробовая тишина. Я быстро окинул присутствующих взглядом. Все мои братья и сестры, даже Локе, явно были ошеломлены и, похоже, не верили ушам своим. Я понял – они воспринимали свои магические способности как нечто само собой разумеющееся. И у них в голове не укладывалось, что их родственник, один из них, окажется не в состоянии этими силами воспользоваться.
Однако же именно так и обстояло дело. Несмотря на гнев, боль, несмотря на то, что поначалу я изо всех сил отрицал этот приговор, я не видел никаких причин, что могли бы заставить Дворкина солгать мне. В конце концов, он сам заинтересован в том, чтобы я прошел через Логрус… Если бы еще один его сын вошел в полную силу и помогал защищать Джунипер, для Дворкина это было бы отнюдь не лишним. Значит, эта задача и вправду превышает мои скудные силы.
– Но разве это возможно? – встревоженно спросила Фреда. – Всякий, рожденный от Хаоса, несет в себе Логрус. Это часть самого нашего существа. Ты сам не раз это утверждал, отец.
– И Оберон действительно несет в себе Логрус… – отозвался Дворкин. – Вот только… Он медленно покачал головой и задумчиво уставился на меня. – Я не знаю, чем это вызвано и как это произошло, но то, что в Обероне Логрус так сильно изменился, порождает проблемы для всех нас – конечно, кроме тебя, Локе.
– Но запретить ему даже пытаться пройти через Логрус! – возмущенно воскликнул Эйбер. – Это же неслыханно! Такого никогда прежде не бывало!
– Я ничего ему не запрещаю! – отрезал Дворкин. – Я только сказал, что Логрус убьет его.
– Это одно и то же, – сказал я.
– Возможно, проблема куда проще, чем вам кажется, – подал голос Локе. Он откинулся на спинку стула и разглядывал меня, а на губах его играла наполовину язвительная, наполовину победная усмешка. Он явно почуял запах моей крови и решил не упускать удобного момента, добить слабого. – Возможно, его мать погуливала у тебя за спиной. Ну что ж, в семье не без ублюдка.
Я вскочил со стула – одним плавным, бесшумным движением.
– Возьми свои слова обратно, пока еще в состоянии, – ледяным тоном произнес я. Будь я при мече, я уже пустил бы его в ход.
– Оберон! Сядь! – гаркнул Дворкин. – Локе, извинись.
Нервы мои были натянуты до предела. Никогда такого не бывало, чтобы кто-то оскорбил мою мать и остался в живых! Если бы не Дворкин, я уже перескочил бы через стол и голыми руками свернул Локе шею, не посмотрев, что он мне брат.
Локе же вместо ответа лишь покачался на стуле и издевательски усмехнулся.
– Щенок думает, что у него есть зубки?
– Их вполне достаточно, чтобы перегрызть тебе глотку, – отрезал я.
Локе пожал плечами.
– Приношу свои извинения, брат. – Он намеренно подчеркнул последнее слово, как будто сомневался в его истинности. – Я выразился необдуманно. Я хотел сказать, что…
– Локе, заткнись! – прошипела Фреда так тихо, что даже я едва ее услышал. – Или я позабочусь, чтобы ты и вправду пожалел о своих словах! Мы на ужине!
Локе посмотрел на нее, потом отвел взгляд, но фразу не окончил. Меня он не боялся, это ясно. А вот мог ли он испугаться Фреды?
Фреда осторожно коснулась моей руки.
– Оберон, сядь, пожалуйста.
Она не приказывала, а просила, просила мягко, по-дружески, и эта просьба катко разом обезоружила меня. Я выдохнул и повиновался.
– Как известно нашему брату, пререкаться и ссориться во время ужина запрещено, – многозначительно произнесла Фреда, умудрившись сделать это замечание столь же оскорбительным, как и реплики Локе.
И я поймал себя на том, что Фреда нравится мне даже больше, чем я думал.
– Спасибо, – сказал Дворкин Фреде и кашлянул, прочищая горло. – Итак, на чем я остановился?
Я послушно подобрал ложку и вернулся к супу. На самом деле, есть мне уже расхотелось, но нельзя было показывать Локе, что он таки испортил мне аппетит.
– Оберон – мой сын, – уверенно заявил Дворкин. – Я это знал еще с момента его рождения. И сегодняшнее испытание это подтвердило. Но что касается Логруса, сложность в том… он до сих пор остается загадкой, даже для меня. Его узор присутствует в Обероне – в этом сомнений быть не может, – но по какому-то капризу судьбы или выродившейся крови нашего несчастного семейства узор искажен куда сильнее, чем у кого-либо из нас. Ничего более я к этому добавить не могу.
И вновь воцарилась тишина. Но теперь мои братья и сестры смотрели на стол, на стены, на свои тарелки, друг на друга, на Дворкина – куда угодно, лишь бы не на меня.
Неловкое молчание тянулось уже несколько минут, когда вдруг голос подал Эйбер.
– Отлично сработано, Локе! – воскликнул он и захлопал в ладоши. – Превосходный способ помочь недавно появившемуся брату освоиться в семье и украсить застольную беседу!
– Заткнись! – прорычал Локе.
Но тут Фреда тоже зааплодировала, за ней – Блэйзе и Пелла, а там и почти все остальные. Дворкин запрокинул голову и расхохотался.
Я смотрел на них и ничего не понимал. Уж чего-чего, а такой реакции я никак не ожидал.
Локе гневно уставился на меня, потом на Эйбера, но промолчал – наверно, помнил угрозу Фреды.
Вместо этого он вскочил со стула, уронив салфетку, и размашистым шагом двинулся к выходу из зала.
– Отнесите ужин в мои покои! – велел он одному из слуг. – Я предпочитаю есть в цивилизованном обществе – наедине с собой!
Но эта реплика лишь вызвала новый взрыв аплодисментов.
– Да, такое я вижу впервые! – радостно заявил Эйбер, когда Локе оказался за пределами слышимости. – И не могу сказать, чтобы это пошло во вред застольной беседе.
Он подхватил свою тарелку и с большой помпой перебрался на то место, которое перед этим занимал Локе. Умостившись, Эйбер быстро подмигнул мне.
– Эй! – бросил он тем, кто сидел на дальнем конце стола. – А тут еда делается вкуснее!
Все рассмеялись… все, кроме Дэвина, сидевшего рядом с Эйбером. Ну да, он ведь правая рука Локе. И явно относится к своему положению очень серьезно. Дэвин нахмурился, и я уж подумал, что сейчас он тоже встанет и выйдет, дабы продемонстрировать свою солидарность с Локе… но он так этого и не сделал.
Потом Дэвин взглянул на меня, и я узнал чувство, скользившее в его взгляде.
Это было не ненависть или недоверие.
Это была жалость.
И я вдруг понял, что превратился в их глазах в калеку. Ведь все они могли делать то же, что и Дворкин. Путешествовать по Теням, призывать свое оружие издалека, связываться друг с другом с помощью магических карт – одни боги знают, на что еще они способны!
И теперь они жалели меня, как жалеют солдата, потерявшего в битве правую руку, а с ней и способность сражаться, или как жалеют переписчика, утратившего зрение. Они жалели меня, потому что мне никогда не суждено разделить с ними величайший дар нашей семьи – Логрус.
Я обвел всех взглядом. Никто не осмелился посмотреть мне в глаза. Похоже, все они испытывали сходные чувства. И лишь Фреда с Эйбером готовы были принять меня таким, каков я есть.
Фреда погладила меня по руке.
– Не нужен тебе этот Логрус, – сказала она. – Знаешь, он ведь в свое время едва не убил отца и меня. Я после него целый месяц пролежала без сознания.
Мне сделалось любопытно.
– Что, вправду?
– Похоже, это наша семейная проблема, – пояснила Фреда, понизив голос, чтоб не услышал никто, кроме меня. – Меньше всего сложностей было у Локе. Лично я считаю, что причиной тому дурная наследственность. Он родился от первой жены отца, леди Хаоса. Это был брак по договоренности, заключенный задолго до того, как отец получил титул. И самая большая ошибка отца заключалась в том, что он в нее влюбился. Он это повторяет при всяком удобном случае.
Я выдавил из себя смешок.
– Спасибо, – тихо поблагодарил я. – Всегда хорошо, когда рядом с тобой друг.
– На самом деле, никто из нас тебе не друг, – так же тихо ответила Фреда, и в ее голосе мне почудилась тоска. – Не доверяй нам, но люби нас всех, даже Локе, ибо мы – семья. Предательство у нас в крови, и мы не в силах изменить себя.
Я с любопытством взглянул на Фреду. Мне снова вспомнилась история с Инвиниусом. Это что, признание? Или просто невольно прорвавшаяся горечь человека, которого ранит все то, что творится вокруг.
– Слишком уж ты пессимистична, – в конце концов сказал я. – Я предпочитаю считать всех друзьями, пока не доказано обратное.
– Наивный ты человек, Оберон.
– Мне случалось разочаровываться в людях… но бывали и приятные сюрпризы.
Фреда улыбнулась.
– Ты нас не знаешь. Но еще узнаешь – и, боюсь, слишком скоро. – Она снова погладила меня по руке. – У тебя доброе сердце. Я искренне тобою восхищаюсь. А теперь доедай свой суп.
Я съел еще несколько ложек, чтобы порадовать Фреду, но вкуса не почувствовал. Больше всего мне сейчас хотелось оказаться одному, чтобы обдумать сегодняшние события. Они сменяли друг друга так стремительно, и их было так много, что они еще не уложились у меня в голове.
Впрочем, с уходом Локе атмосфера за столом заметно улучшилась. Присутствующие понемногу начали переговариваться, а там и подоспело очередное блюдо: протушенный, а затем обжаренный фазан – или какая-то дичь, очень на него похожая, а на гарнир – жаренная с пряностями картошка и какие-то желтые овощи размером с грецкий орех. На вкус они больше всего напоминали свежую лососину.
Я ел медленно, прислушиваясь к каждому слову. Дэвин рассказывал Титусу и Коннеру о новой лошади, которую он сейчас объезжал. Блэйзе рассказывала Пелле и Изадоре о скандале на кухне; в скандал были вовлечены повар-кондитер и две судомойки. Насколько я уразумел, она только что узнала подробности от белошвейки, а та услыхала обо всем от огородницы, ведающей пряными травами. Эйбер и Фреда беседовали о новых картах, которые Эйбер намеревался нарисовать. А Дворкин… то есть отец… смотрел на всех и улыбался, как великодушный правитель, которым ему так хотелось быть…
Обо мне старательно не говорили… и так же старательно не смотрели в мою сторону. И это ранило почти так же сильно, как и оскорбления.
Оберон слабак.
Оберон калека.
Оберон, обреченный на бессилие.
Но должен же существовать какой-то выход! Быть может, Дворкин – то есть папа – ошибся. Может, где-то внутри меня есть и правильный вариант Логруса, а он просто его не разглядел. Может…
Нет. Нечего терзаться несбыточными мечтаниями. Я заставил себя выбросить из головы всякие мысли о Логрусе. В конце концов, жил же я до сих пор, не зная ни о Логрусе, ни о даруемых им силах. Я всю жизнь полагался лишь на собственный ум да крепость рук. И не нужны мне все эти фокусы Дворкина, магические карты и заклинания. Мне подавайте добрый меч да хорошего коня. Когда слуги убрали грязные тарелки, но еще не успели подать следующее блюдо, отец откинулся на спинку стула и пристально взглянул на Дэвина.
– Как движется набор новых рекрутов? – спросил он.
В этом я кое-что смыслил, а потому подался вперед и с интересом уставился на Дэвина. Надеюсь, войсками Локе управляет лучше, чем налаживает отношения с родней.
– Лучше не бывает, – ответил Дэвин. Он коротко обрисовал положение дел, упоминая различные названия отрядов – типа «Орлов», «Медведей» или «Волков». Мне это все ничего не говорило. В отряде с равным успехом может быть и сотня человек, и тысяча – смотря как у них поставлено дело.
Впрочем, отца доклад вполне удовлетворил. Да и мне то, что я услышал, понравилось. Похоже, Локе и Дэвин неплохо разбирались в военном деле. Судя по докладу, новые рекруты уже начали подготовку и через несколько недель смогут влиться в основное войско.
– А сколько человек у тебя под началом? – спросил я у Дэвина в надежде набрать несколько очков, не выказывая при этом особого интереса. Быть может, если я придусь Дэвину по душе, он сумеет повлиять на Локе, и мы хоть катко наладим отношения.
– Около двухсот тысяч, – небрежно произнес Дэвин. – Дайте мне еще год, и у нас будет полмиллиона – и это будет отличное войско. Смею вас заверить, такого еще не бывало!
– У нас может и не быть этого года, – сказал Дворкин.
– Сколько ты сказал – двести тысяч?! Эта цифра потрясла меня.
– Ну, на самом деле двести с чем-то, – сказал Дэвин, слегка пожав плечами. – Я еще не видел последних сводок. Рекруты ведь прибывают постоянно.
– И откуда же они прибывают? По-моему, во всем Илериуме не набралось бы столько боеспособного населения.
– Да отовсюду. – Дэвин взглянул мне в глаза. – Мы набираем солдат в добром десятке Теней. В некоторых из этих Теней нас почитают как богов. Так что местные жители охотно к нам присоединяются.
– Я думал, тут собралось всего пятнадцать-двадцать тысяч солдат, – сказал я, припомнив размеры лагеря, что раскинулся вокруг замка. По сравнению с этими масштабами война короля Эльнара с адскими тварями начинала напоминать потасовку в переулке. – Где же вы их расквартировали?
– Есть еще несколько лагерей, расположенных севернее и восточнее Джунипера. В конце концов, около самого замка не так уж много места.
– Всего лишь десятой части этого войска хватило бы, чтобы раз и навсегда выбить адских тварей из Илериума… – забывшись, пробормотал я.
Дэвин расхохотался. А я вспыхнул, сообразив, насколько нелепой показалась ему моя мысль. Илериум – всего лишь один из миров, затерявшийся среди Теней, что отбрасывают Владения Хаоса, и никому, кроме меня, нет до него никакого дела… и, уж конечно, его судьба нимало не волнует присутствующих. И то, что я прожил там двадцать лет и посвятил жизнь служению моему королю и моей стране, не имело никакого значения.
Однако же для меня мои клятвы по-прежнему кое-что значили.
– Теперь, когда ты оттуда ушел, у врагов не осталось причин воевать с Илериумом, – мягко напомнил мне Дворкин. – Они оставят Илериум в покое и сосредоточатся на других битвах.
– Например, на здешней, – сказал я, осознав истинное положение дел. – Так вот почему вы доставили всех этих солдат в Джунипер! Вы готовитесь отразить нападение!
– Отлично! – слегка насмешливо произнес Дэвин. Сейчас он явно подражал Локе. – Выдайте ему приз.
Я слегка пожал плечами и не снизошел до ответа. Иногда лучше всего промолчать. Локе невзлюбил меня с первого взгляда, а Дэвин явно решил последовать его примеру. И все-таки я надеялся, приложив определенные усилия, превратить их со временем в своих союзников – а может, даже и друзей. – Двести тысяч солдат… и все – хорошо обученные? – спросил я. – При доспехах, при оружии? Готовые к бою?
Дэвин улыбнулся.
– Совершенно верно. Мы вот уж год как этим занимаемся.
Я нахмурился.
– Но как обеспечить такое войско всем необходимым? Хотя бы едой? О расходах я просто молчу! Джунипер выглядит процветающей страной, но даже процветающей стране не под силу долго содержать такую большую армию!
– Мы берем все, что нам нужно, из Теней, – с небрежным жестом отозвался Дэвин. – Люди с радостью жертвуют нам все, что требуется, – еду, оружие, золото, драгоценности. Все.
– Но зачем нам столько? Неужели нам и вправду нужно двести тысяч солдат? Я уж молчу про полмиллиона! Сколько адских тварей может напасть на нас, по вашим расчетам?
– Если мы собрали такую армию, столько же может собрать и любой другой лорд Хаоса, – сказала Фреда. – А поскольку наши враги готовились дольше, то могли собрать и больше. Миллион. Несколько миллионов.
Эти цифры не укладывались у меня в голове. Но уже одно то, что мои родичи в состоянии были собрать, обучить и обеспечить всем необходимым двухсоттысячное войско, много говорило об их компетентности в подобных вопросах.
– Нападение произойдет в ближайшем будущем, – сказал Дворкин. – Фреда видела это.
– В своих картах?
Я взглянул на Фреду. Она ответила легким кивком.
– В ближайшем будущем, – повторила она.
– Зато Оберон сообщил мне хорошую весть, – радостно произнес Дворкин. – Тэйн жив.
Со всех сторон послышались взволнованные возгласы.
– Каким образом? Где он? – насела на меня Фреда.
Выждав минуту, я пересказал им свой сон, или видение, или что это такое было – по крайней мере, то немногое, что смог припомнить. Несколько раз я спотыкался, и Дворкин подсказывал мне.
– А ты уверен, что это правда? – спросил у меня Дэвин. В голосе его звучал нескрываемый скептицизм.
– Нет, не уверен, – ответил я. Чего-чего, а сомнений у меня было предостаточно. – Я в таких вещах смыслю мало.
Но тут вмешался Дворкин.
– Не забывайте, что Оберон никогда не бывал во Владениях Хаоса. И ничего о них не слыхал до сегодняшнего дня. Однако же во сне он видел капли крови, всплывающие вверх. Он не мог придумать такого, как не мог и догадаться. Я полагаю, что его видение истинно. А значит, Тэйн жив.
– Да, верно, – согласилась Фреда.
Дэвин вдруг сделался задумчив и посмотрел на меня с некоторым уважением.
– И что же мы будем делать? – поинтересовался он. – Как нам спасти Тэйна?
– Может, его карта… – начал было Эйбер. Фреда покачала головой.
Я уже пробовала, и неоднократно. До него не доберешься.
– А когда была последняя попытка? – спросил я.
– Пожалуй, недели две назад, – старательно подумав, ответила Фреда.
– Ничто нам не мешает попробовать еще раз, – сказал Дворкин. – Возможно, теперь, когда ты знаешь, что он жив, у тебя больше шансов до него дозваться.
– Я попытаюсь, – согласилась Фреда. – Сразу же после ужина. Думаю, нам всем стоит попытаться.
Послышалось согласное бормотание. Похоже, карты с портретом Тэйна имелись у всех, и все умели ими пользоваться.
Я ощутил прилив гордости. Может, на самом деле я вовсе и не калека. Может, у меня есть какая-то собственная магия… видения, показывающие больше, чем карты Фреды.
Слуги принесли следующую перемену блюд – прекрасно прожаренную говядину, с искусно уложенным гарниром из желто-красных полосатых бобов. Выглядело все это изумительно, но, к сожалению, у меня напрочь исчез аппетит. Мной овладело беспокойство. Мне хотелось вскочить и заняться чем-нибудь, а не сидеть тут и дожидаться конца трапезы.
Я притворился, будто с трудом сдерживаю зевоту.
– Если ты не против, – сказал я Дворкину, – мне бы хотелось уйти. А то сегодняшние события начали-таки на мне сказываться. Я рискую заснуть прямо здесь.
– Тогда иди, конечно. – Он взмахнул вилкой. – Приятных сновидений, мальчик мой. Утром я пришлю за тобой. Нам нужно обсудить еще кое-какие вопросы.
– Хорошо, папа, – ответил я, вставая из-за стола.
Фреда, Эйбер и все прочие – даже Дэвин – пожелали мне спокойной ночи. Теперь они смотрели на меня не столько с жалостью, сколько с удивлением или благоговением. Может, я и не в состоянии пройти Логрус, как прошли они, но все же я тоже обладал частью их силы. Дворкин правильно сделал, что заговорил об этом при всех. Теперь они не смогут просто отмахнуться от меня, как это сделал Локе.
Я зашагал по коридорам, останавливаясь лишь для того, чтобы определить нужное направление. И хоть я и вправду с трудом справлялся с изнеможением, меня ждала одна работенка: труп лже-Инвиниуса все еще лежал под гобеленом. Надо от него избавиться, причем так, чтобы никто меня не заметил.
Но вместо того, чтобы сразу пойти к себе в покои, я решил сперва немного изучить замок. Наверняка здесь есть какой-нибудь безопасный и легкий выход – нужно только отыскать его.
К несчастью, куда бы я ни поворачивал, повсюду кишели слуги: они бежали куда-то с поручениями, драили полы, меняли свечи, подливали масло в светильники. Здешняя прислуга явно исчислялась сотнями.
Я прошел мимо караульного помещения, которое мне уже показывал сегодня Эйбер, и заглянул в дверной проем. Караульная выглядела в точности так же, как и все прочие караульные, которые мне случалось видеть, стойка с мечами у дальней стены, доспехи и щиты на деревянных колышках, стол и много крепких стульев.
Сейчас за столом сидели три стражника и играли в кости. К несчастью, один из них – тот, который сидел лицом к двери, – заметил меня и узнал. И тут же вскочил на ноги, воскликнув:
– Лорд! – и отдал честь. Товарищи последовали его примеру.
– Ничего-ничего, продолжайте.
Я вежливо махнул рукой и отправился дальше. Нечего их теребить. Они, наверное, сменились с дежурства и решили расслабиться после трудного дня.
Кухня… покои слуг… коридор, ведущий к отцовскому рабочему кабинету, по-прежнему охраняемый… В общем, где бы я ни проходил, я натыкался на людей. И их было много. Очень много. И все они меня узнавали. Я с некоторым раздражением осознал, что вытащить труп из замка будет не так просто, как мне сперва подумалось.
Потом я вспомнил о подарке Эйбера – моей личной колоде карт. С ними я справлюсь и сам – в конце концов, ведь смог же я связаться с братом еще тогда, по дороге. Может, теперь с их помощью удастся и избавиться от трупа. Сосредоточившись, я попытался припомнить все картинки. Тогда я лишь мельком просмотрел их, но мне смутно помнилось, что там было изображение лесной поляны и в отдалении еще виднелся Джунипер. Пожалуй, это то, что нужно.
Приободрившись, я поспешил к себе. Когда я открыл дверь, петли заскрипели. Слуги заправили масляную лампу на столе, но все прочее выглядело в точности так же, как я его оставил: мой меч, висящий на спинке одного из кресел, у окна – столик и тазик, стол, заново придвинутый к стене, и на нем – всяческие письменные принадлежности, пребывающие в легком беспорядке.
Резная деревянная шкатулка с картами лежала на подносе, поверх стопки неиспользованных полотенец.
Чувствуя прилив воодушевления, я раскрыл шкатулку и достал колоду. Карты были прохладными и напоминали на ощупь слоновую кость. Я принялся медленно перебирать их. Первыми шли портреты: Эйбер… Локе… Пелла… Блэйзе… Фреда…
А! Вот оно – то, что нужно! Я извлек из колоды ту самую карту, о которой так кстати вспомнил. Руки мои слегка дрожали. На карте была изображена тенистая лесная поляна, поросшая пышной травой, а за деревьями в отдалении виднелись едва различимые башни Джунипера. Идеальное место, куда можно сплавить тело. И достаточно далеко от Джунипера, так что если его и обнаружат, то далеко не сразу. И пускай хозяева Инвиниуса гадают, что же с ним стряслось!
Не выпуская карты из рук, я двинулся прочь из гостиной, но потом притормозил. Ну и как, интересно, я собираюсь возвращаться? Я почувствовал, что начинаю входить во вкус этой игры с козырями. Надо прихватить еще одну карту, которая сможет доставить меня домой.
Я вернулся к колоде и отыскал в ней карту, отобранную у Эйбера, – ну, ту, с изображением моей спальни. При помощи магии все это делается легко и просто. Я отправлюсь на полянку, брошу тело там и сразу же вернусь домой.
Заторопившись, я отдернул гобелен.
И мое воодушевление тут же угасло. Я опоздал.
Труп исчез.
Однако же именно так и обстояло дело. Несмотря на гнев, боль, несмотря на то, что поначалу я изо всех сил отрицал этот приговор, я не видел никаких причин, что могли бы заставить Дворкина солгать мне. В конце концов, он сам заинтересован в том, чтобы я прошел через Логрус… Если бы еще один его сын вошел в полную силу и помогал защищать Джунипер, для Дворкина это было бы отнюдь не лишним. Значит, эта задача и вправду превышает мои скудные силы.
– Но разве это возможно? – встревоженно спросила Фреда. – Всякий, рожденный от Хаоса, несет в себе Логрус. Это часть самого нашего существа. Ты сам не раз это утверждал, отец.
– И Оберон действительно несет в себе Логрус… – отозвался Дворкин. – Вот только… Он медленно покачал головой и задумчиво уставился на меня. – Я не знаю, чем это вызвано и как это произошло, но то, что в Обероне Логрус так сильно изменился, порождает проблемы для всех нас – конечно, кроме тебя, Локе.
– Но запретить ему даже пытаться пройти через Логрус! – возмущенно воскликнул Эйбер. – Это же неслыханно! Такого никогда прежде не бывало!
– Я ничего ему не запрещаю! – отрезал Дворкин. – Я только сказал, что Логрус убьет его.
– Это одно и то же, – сказал я.
– Возможно, проблема куда проще, чем вам кажется, – подал голос Локе. Он откинулся на спинку стула и разглядывал меня, а на губах его играла наполовину язвительная, наполовину победная усмешка. Он явно почуял запах моей крови и решил не упускать удобного момента, добить слабого. – Возможно, его мать погуливала у тебя за спиной. Ну что ж, в семье не без ублюдка.
Я вскочил со стула – одним плавным, бесшумным движением.
– Возьми свои слова обратно, пока еще в состоянии, – ледяным тоном произнес я. Будь я при мече, я уже пустил бы его в ход.
– Оберон! Сядь! – гаркнул Дворкин. – Локе, извинись.
Нервы мои были натянуты до предела. Никогда такого не бывало, чтобы кто-то оскорбил мою мать и остался в живых! Если бы не Дворкин, я уже перескочил бы через стол и голыми руками свернул Локе шею, не посмотрев, что он мне брат.
Локе же вместо ответа лишь покачался на стуле и издевательски усмехнулся.
– Щенок думает, что у него есть зубки?
– Их вполне достаточно, чтобы перегрызть тебе глотку, – отрезал я.
Локе пожал плечами.
– Приношу свои извинения, брат. – Он намеренно подчеркнул последнее слово, как будто сомневался в его истинности. – Я выразился необдуманно. Я хотел сказать, что…
– Локе, заткнись! – прошипела Фреда так тихо, что даже я едва ее услышал. – Или я позабочусь, чтобы ты и вправду пожалел о своих словах! Мы на ужине!
Локе посмотрел на нее, потом отвел взгляд, но фразу не окончил. Меня он не боялся, это ясно. А вот мог ли он испугаться Фреды?
Фреда осторожно коснулась моей руки.
– Оберон, сядь, пожалуйста.
Она не приказывала, а просила, просила мягко, по-дружески, и эта просьба катко разом обезоружила меня. Я выдохнул и повиновался.
– Как известно нашему брату, пререкаться и ссориться во время ужина запрещено, – многозначительно произнесла Фреда, умудрившись сделать это замечание столь же оскорбительным, как и реплики Локе.
И я поймал себя на том, что Фреда нравится мне даже больше, чем я думал.
– Спасибо, – сказал Дворкин Фреде и кашлянул, прочищая горло. – Итак, на чем я остановился?
Я послушно подобрал ложку и вернулся к супу. На самом деле, есть мне уже расхотелось, но нельзя было показывать Локе, что он таки испортил мне аппетит.
– Оберон – мой сын, – уверенно заявил Дворкин. – Я это знал еще с момента его рождения. И сегодняшнее испытание это подтвердило. Но что касается Логруса, сложность в том… он до сих пор остается загадкой, даже для меня. Его узор присутствует в Обероне – в этом сомнений быть не может, – но по какому-то капризу судьбы или выродившейся крови нашего несчастного семейства узор искажен куда сильнее, чем у кого-либо из нас. Ничего более я к этому добавить не могу.
И вновь воцарилась тишина. Но теперь мои братья и сестры смотрели на стол, на стены, на свои тарелки, друг на друга, на Дворкина – куда угодно, лишь бы не на меня.
Неловкое молчание тянулось уже несколько минут, когда вдруг голос подал Эйбер.
– Отлично сработано, Локе! – воскликнул он и захлопал в ладоши. – Превосходный способ помочь недавно появившемуся брату освоиться в семье и украсить застольную беседу!
– Заткнись! – прорычал Локе.
Но тут Фреда тоже зааплодировала, за ней – Блэйзе и Пелла, а там и почти все остальные. Дворкин запрокинул голову и расхохотался.
Я смотрел на них и ничего не понимал. Уж чего-чего, а такой реакции я никак не ожидал.
Локе гневно уставился на меня, потом на Эйбера, но промолчал – наверно, помнил угрозу Фреды.
Вместо этого он вскочил со стула, уронив салфетку, и размашистым шагом двинулся к выходу из зала.
– Отнесите ужин в мои покои! – велел он одному из слуг. – Я предпочитаю есть в цивилизованном обществе – наедине с собой!
Но эта реплика лишь вызвала новый взрыв аплодисментов.
– Да, такое я вижу впервые! – радостно заявил Эйбер, когда Локе оказался за пределами слышимости. – И не могу сказать, чтобы это пошло во вред застольной беседе.
Он подхватил свою тарелку и с большой помпой перебрался на то место, которое перед этим занимал Локе. Умостившись, Эйбер быстро подмигнул мне.
– Эй! – бросил он тем, кто сидел на дальнем конце стола. – А тут еда делается вкуснее!
Все рассмеялись… все, кроме Дэвина, сидевшего рядом с Эйбером. Ну да, он ведь правая рука Локе. И явно относится к своему положению очень серьезно. Дэвин нахмурился, и я уж подумал, что сейчас он тоже встанет и выйдет, дабы продемонстрировать свою солидарность с Локе… но он так этого и не сделал.
Потом Дэвин взглянул на меня, и я узнал чувство, скользившее в его взгляде.
Это было не ненависть или недоверие.
Это была жалость.
И я вдруг понял, что превратился в их глазах в калеку. Ведь все они могли делать то же, что и Дворкин. Путешествовать по Теням, призывать свое оружие издалека, связываться друг с другом с помощью магических карт – одни боги знают, на что еще они способны!
И теперь они жалели меня, как жалеют солдата, потерявшего в битве правую руку, а с ней и способность сражаться, или как жалеют переписчика, утратившего зрение. Они жалели меня, потому что мне никогда не суждено разделить с ними величайший дар нашей семьи – Логрус.
Я обвел всех взглядом. Никто не осмелился посмотреть мне в глаза. Похоже, все они испытывали сходные чувства. И лишь Фреда с Эйбером готовы были принять меня таким, каков я есть.
Фреда погладила меня по руке.
– Не нужен тебе этот Логрус, – сказала она. – Знаешь, он ведь в свое время едва не убил отца и меня. Я после него целый месяц пролежала без сознания.
Мне сделалось любопытно.
– Что, вправду?
– Похоже, это наша семейная проблема, – пояснила Фреда, понизив голос, чтоб не услышал никто, кроме меня. – Меньше всего сложностей было у Локе. Лично я считаю, что причиной тому дурная наследственность. Он родился от первой жены отца, леди Хаоса. Это был брак по договоренности, заключенный задолго до того, как отец получил титул. И самая большая ошибка отца заключалась в том, что он в нее влюбился. Он это повторяет при всяком удобном случае.
Я выдавил из себя смешок.
– Спасибо, – тихо поблагодарил я. – Всегда хорошо, когда рядом с тобой друг.
– На самом деле, никто из нас тебе не друг, – так же тихо ответила Фреда, и в ее голосе мне почудилась тоска. – Не доверяй нам, но люби нас всех, даже Локе, ибо мы – семья. Предательство у нас в крови, и мы не в силах изменить себя.
Я с любопытством взглянул на Фреду. Мне снова вспомнилась история с Инвиниусом. Это что, признание? Или просто невольно прорвавшаяся горечь человека, которого ранит все то, что творится вокруг.
– Слишком уж ты пессимистична, – в конце концов сказал я. – Я предпочитаю считать всех друзьями, пока не доказано обратное.
– Наивный ты человек, Оберон.
– Мне случалось разочаровываться в людях… но бывали и приятные сюрпризы.
Фреда улыбнулась.
– Ты нас не знаешь. Но еще узнаешь – и, боюсь, слишком скоро. – Она снова погладила меня по руке. – У тебя доброе сердце. Я искренне тобою восхищаюсь. А теперь доедай свой суп.
Я съел еще несколько ложек, чтобы порадовать Фреду, но вкуса не почувствовал. Больше всего мне сейчас хотелось оказаться одному, чтобы обдумать сегодняшние события. Они сменяли друг друга так стремительно, и их было так много, что они еще не уложились у меня в голове.
Впрочем, с уходом Локе атмосфера за столом заметно улучшилась. Присутствующие понемногу начали переговариваться, а там и подоспело очередное блюдо: протушенный, а затем обжаренный фазан – или какая-то дичь, очень на него похожая, а на гарнир – жаренная с пряностями картошка и какие-то желтые овощи размером с грецкий орех. На вкус они больше всего напоминали свежую лососину.
Я ел медленно, прислушиваясь к каждому слову. Дэвин рассказывал Титусу и Коннеру о новой лошади, которую он сейчас объезжал. Блэйзе рассказывала Пелле и Изадоре о скандале на кухне; в скандал были вовлечены повар-кондитер и две судомойки. Насколько я уразумел, она только что узнала подробности от белошвейки, а та услыхала обо всем от огородницы, ведающей пряными травами. Эйбер и Фреда беседовали о новых картах, которые Эйбер намеревался нарисовать. А Дворкин… то есть отец… смотрел на всех и улыбался, как великодушный правитель, которым ему так хотелось быть…
Обо мне старательно не говорили… и так же старательно не смотрели в мою сторону. И это ранило почти так же сильно, как и оскорбления.
Оберон слабак.
Оберон калека.
Оберон, обреченный на бессилие.
Но должен же существовать какой-то выход! Быть может, Дворкин – то есть папа – ошибся. Может, где-то внутри меня есть и правильный вариант Логруса, а он просто его не разглядел. Может…
Нет. Нечего терзаться несбыточными мечтаниями. Я заставил себя выбросить из головы всякие мысли о Логрусе. В конце концов, жил же я до сих пор, не зная ни о Логрусе, ни о даруемых им силах. Я всю жизнь полагался лишь на собственный ум да крепость рук. И не нужны мне все эти фокусы Дворкина, магические карты и заклинания. Мне подавайте добрый меч да хорошего коня. Когда слуги убрали грязные тарелки, но еще не успели подать следующее блюдо, отец откинулся на спинку стула и пристально взглянул на Дэвина.
– Как движется набор новых рекрутов? – спросил он.
В этом я кое-что смыслил, а потому подался вперед и с интересом уставился на Дэвина. Надеюсь, войсками Локе управляет лучше, чем налаживает отношения с родней.
– Лучше не бывает, – ответил Дэвин. Он коротко обрисовал положение дел, упоминая различные названия отрядов – типа «Орлов», «Медведей» или «Волков». Мне это все ничего не говорило. В отряде с равным успехом может быть и сотня человек, и тысяча – смотря как у них поставлено дело.
Впрочем, отца доклад вполне удовлетворил. Да и мне то, что я услышал, понравилось. Похоже, Локе и Дэвин неплохо разбирались в военном деле. Судя по докладу, новые рекруты уже начали подготовку и через несколько недель смогут влиться в основное войско.
– А сколько человек у тебя под началом? – спросил я у Дэвина в надежде набрать несколько очков, не выказывая при этом особого интереса. Быть может, если я придусь Дэвину по душе, он сумеет повлиять на Локе, и мы хоть катко наладим отношения.
– Около двухсот тысяч, – небрежно произнес Дэвин. – Дайте мне еще год, и у нас будет полмиллиона – и это будет отличное войско. Смею вас заверить, такого еще не бывало!
– У нас может и не быть этого года, – сказал Дворкин.
– Сколько ты сказал – двести тысяч?! Эта цифра потрясла меня.
– Ну, на самом деле двести с чем-то, – сказал Дэвин, слегка пожав плечами. – Я еще не видел последних сводок. Рекруты ведь прибывают постоянно.
– И откуда же они прибывают? По-моему, во всем Илериуме не набралось бы столько боеспособного населения.
– Да отовсюду. – Дэвин взглянул мне в глаза. – Мы набираем солдат в добром десятке Теней. В некоторых из этих Теней нас почитают как богов. Так что местные жители охотно к нам присоединяются.
– Я думал, тут собралось всего пятнадцать-двадцать тысяч солдат, – сказал я, припомнив размеры лагеря, что раскинулся вокруг замка. По сравнению с этими масштабами война короля Эльнара с адскими тварями начинала напоминать потасовку в переулке. – Где же вы их расквартировали?
– Есть еще несколько лагерей, расположенных севернее и восточнее Джунипера. В конце концов, около самого замка не так уж много места.
– Всего лишь десятой части этого войска хватило бы, чтобы раз и навсегда выбить адских тварей из Илериума… – забывшись, пробормотал я.
Дэвин расхохотался. А я вспыхнул, сообразив, насколько нелепой показалась ему моя мысль. Илериум – всего лишь один из миров, затерявшийся среди Теней, что отбрасывают Владения Хаоса, и никому, кроме меня, нет до него никакого дела… и, уж конечно, его судьба нимало не волнует присутствующих. И то, что я прожил там двадцать лет и посвятил жизнь служению моему королю и моей стране, не имело никакого значения.
Однако же для меня мои клятвы по-прежнему кое-что значили.
– Теперь, когда ты оттуда ушел, у врагов не осталось причин воевать с Илериумом, – мягко напомнил мне Дворкин. – Они оставят Илериум в покое и сосредоточатся на других битвах.
– Например, на здешней, – сказал я, осознав истинное положение дел. – Так вот почему вы доставили всех этих солдат в Джунипер! Вы готовитесь отразить нападение!
– Отлично! – слегка насмешливо произнес Дэвин. Сейчас он явно подражал Локе. – Выдайте ему приз.
Я слегка пожал плечами и не снизошел до ответа. Иногда лучше всего промолчать. Локе невзлюбил меня с первого взгляда, а Дэвин явно решил последовать его примеру. И все-таки я надеялся, приложив определенные усилия, превратить их со временем в своих союзников – а может, даже и друзей. – Двести тысяч солдат… и все – хорошо обученные? – спросил я. – При доспехах, при оружии? Готовые к бою?
Дэвин улыбнулся.
– Совершенно верно. Мы вот уж год как этим занимаемся.
Я нахмурился.
– Но как обеспечить такое войско всем необходимым? Хотя бы едой? О расходах я просто молчу! Джунипер выглядит процветающей страной, но даже процветающей стране не под силу долго содержать такую большую армию!
– Мы берем все, что нам нужно, из Теней, – с небрежным жестом отозвался Дэвин. – Люди с радостью жертвуют нам все, что требуется, – еду, оружие, золото, драгоценности. Все.
– Но зачем нам столько? Неужели нам и вправду нужно двести тысяч солдат? Я уж молчу про полмиллиона! Сколько адских тварей может напасть на нас, по вашим расчетам?
– Если мы собрали такую армию, столько же может собрать и любой другой лорд Хаоса, – сказала Фреда. – А поскольку наши враги готовились дольше, то могли собрать и больше. Миллион. Несколько миллионов.
Эти цифры не укладывались у меня в голове. Но уже одно то, что мои родичи в состоянии были собрать, обучить и обеспечить всем необходимым двухсоттысячное войско, много говорило об их компетентности в подобных вопросах.
– Нападение произойдет в ближайшем будущем, – сказал Дворкин. – Фреда видела это.
– В своих картах?
Я взглянул на Фреду. Она ответила легким кивком.
– В ближайшем будущем, – повторила она.
– Зато Оберон сообщил мне хорошую весть, – радостно произнес Дворкин. – Тэйн жив.
Со всех сторон послышались взволнованные возгласы.
– Каким образом? Где он? – насела на меня Фреда.
Выждав минуту, я пересказал им свой сон, или видение, или что это такое было – по крайней мере, то немногое, что смог припомнить. Несколько раз я спотыкался, и Дворкин подсказывал мне.
– А ты уверен, что это правда? – спросил у меня Дэвин. В голосе его звучал нескрываемый скептицизм.
– Нет, не уверен, – ответил я. Чего-чего, а сомнений у меня было предостаточно. – Я в таких вещах смыслю мало.
Но тут вмешался Дворкин.
– Не забывайте, что Оберон никогда не бывал во Владениях Хаоса. И ничего о них не слыхал до сегодняшнего дня. Однако же во сне он видел капли крови, всплывающие вверх. Он не мог придумать такого, как не мог и догадаться. Я полагаю, что его видение истинно. А значит, Тэйн жив.
– Да, верно, – согласилась Фреда.
Дэвин вдруг сделался задумчив и посмотрел на меня с некоторым уважением.
– И что же мы будем делать? – поинтересовался он. – Как нам спасти Тэйна?
– Может, его карта… – начал было Эйбер. Фреда покачала головой.
Я уже пробовала, и неоднократно. До него не доберешься.
– А когда была последняя попытка? – спросил я.
– Пожалуй, недели две назад, – старательно подумав, ответила Фреда.
– Ничто нам не мешает попробовать еще раз, – сказал Дворкин. – Возможно, теперь, когда ты знаешь, что он жив, у тебя больше шансов до него дозваться.
– Я попытаюсь, – согласилась Фреда. – Сразу же после ужина. Думаю, нам всем стоит попытаться.
Послышалось согласное бормотание. Похоже, карты с портретом Тэйна имелись у всех, и все умели ими пользоваться.
Я ощутил прилив гордости. Может, на самом деле я вовсе и не калека. Может, у меня есть какая-то собственная магия… видения, показывающие больше, чем карты Фреды.
Слуги принесли следующую перемену блюд – прекрасно прожаренную говядину, с искусно уложенным гарниром из желто-красных полосатых бобов. Выглядело все это изумительно, но, к сожалению, у меня напрочь исчез аппетит. Мной овладело беспокойство. Мне хотелось вскочить и заняться чем-нибудь, а не сидеть тут и дожидаться конца трапезы.
Я притворился, будто с трудом сдерживаю зевоту.
– Если ты не против, – сказал я Дворкину, – мне бы хотелось уйти. А то сегодняшние события начали-таки на мне сказываться. Я рискую заснуть прямо здесь.
– Тогда иди, конечно. – Он взмахнул вилкой. – Приятных сновидений, мальчик мой. Утром я пришлю за тобой. Нам нужно обсудить еще кое-какие вопросы.
– Хорошо, папа, – ответил я, вставая из-за стола.
Фреда, Эйбер и все прочие – даже Дэвин – пожелали мне спокойной ночи. Теперь они смотрели на меня не столько с жалостью, сколько с удивлением или благоговением. Может, я и не в состоянии пройти Логрус, как прошли они, но все же я тоже обладал частью их силы. Дворкин правильно сделал, что заговорил об этом при всех. Теперь они не смогут просто отмахнуться от меня, как это сделал Локе.
Я зашагал по коридорам, останавливаясь лишь для того, чтобы определить нужное направление. И хоть я и вправду с трудом справлялся с изнеможением, меня ждала одна работенка: труп лже-Инвиниуса все еще лежал под гобеленом. Надо от него избавиться, причем так, чтобы никто меня не заметил.
Но вместо того, чтобы сразу пойти к себе в покои, я решил сперва немного изучить замок. Наверняка здесь есть какой-нибудь безопасный и легкий выход – нужно только отыскать его.
К несчастью, куда бы я ни поворачивал, повсюду кишели слуги: они бежали куда-то с поручениями, драили полы, меняли свечи, подливали масло в светильники. Здешняя прислуга явно исчислялась сотнями.
Я прошел мимо караульного помещения, которое мне уже показывал сегодня Эйбер, и заглянул в дверной проем. Караульная выглядела в точности так же, как и все прочие караульные, которые мне случалось видеть, стойка с мечами у дальней стены, доспехи и щиты на деревянных колышках, стол и много крепких стульев.
Сейчас за столом сидели три стражника и играли в кости. К несчастью, один из них – тот, который сидел лицом к двери, – заметил меня и узнал. И тут же вскочил на ноги, воскликнув:
– Лорд! – и отдал честь. Товарищи последовали его примеру.
– Ничего-ничего, продолжайте.
Я вежливо махнул рукой и отправился дальше. Нечего их теребить. Они, наверное, сменились с дежурства и решили расслабиться после трудного дня.
Кухня… покои слуг… коридор, ведущий к отцовскому рабочему кабинету, по-прежнему охраняемый… В общем, где бы я ни проходил, я натыкался на людей. И их было много. Очень много. И все они меня узнавали. Я с некоторым раздражением осознал, что вытащить труп из замка будет не так просто, как мне сперва подумалось.
Потом я вспомнил о подарке Эйбера – моей личной колоде карт. С ними я справлюсь и сам – в конце концов, ведь смог же я связаться с братом еще тогда, по дороге. Может, теперь с их помощью удастся и избавиться от трупа. Сосредоточившись, я попытался припомнить все картинки. Тогда я лишь мельком просмотрел их, но мне смутно помнилось, что там было изображение лесной поляны и в отдалении еще виднелся Джунипер. Пожалуй, это то, что нужно.
Приободрившись, я поспешил к себе. Когда я открыл дверь, петли заскрипели. Слуги заправили масляную лампу на столе, но все прочее выглядело в точности так же, как я его оставил: мой меч, висящий на спинке одного из кресел, у окна – столик и тазик, стол, заново придвинутый к стене, и на нем – всяческие письменные принадлежности, пребывающие в легком беспорядке.
Резная деревянная шкатулка с картами лежала на подносе, поверх стопки неиспользованных полотенец.
Чувствуя прилив воодушевления, я раскрыл шкатулку и достал колоду. Карты были прохладными и напоминали на ощупь слоновую кость. Я принялся медленно перебирать их. Первыми шли портреты: Эйбер… Локе… Пелла… Блэйзе… Фреда…
А! Вот оно – то, что нужно! Я извлек из колоды ту самую карту, о которой так кстати вспомнил. Руки мои слегка дрожали. На карте была изображена тенистая лесная поляна, поросшая пышной травой, а за деревьями в отдалении виднелись едва различимые башни Джунипера. Идеальное место, куда можно сплавить тело. И достаточно далеко от Джунипера, так что если его и обнаружат, то далеко не сразу. И пускай хозяева Инвиниуса гадают, что же с ним стряслось!
Не выпуская карты из рук, я двинулся прочь из гостиной, но потом притормозил. Ну и как, интересно, я собираюсь возвращаться? Я почувствовал, что начинаю входить во вкус этой игры с козырями. Надо прихватить еще одну карту, которая сможет доставить меня домой.
Я вернулся к колоде и отыскал в ней карту, отобранную у Эйбера, – ну, ту, с изображением моей спальни. При помощи магии все это делается легко и просто. Я отправлюсь на полянку, брошу тело там и сразу же вернусь домой.
Заторопившись, я отдернул гобелен.
И мое воодушевление тут же угасло. Я опоздал.
Труп исчез.
ГЛАВА 12
Быстрый обыск покоев результатов не дал. От Инвиниуса не осталось ни малейших следов – даже ни единой капли крови. Лишь поднос с бритвами и полотенцами свидетельствовал, что все это и вправду произошло – поднос, да еще чернильное пятно под ковриком, но чернила могли пролиться когда угодно. Они говорили скорее о неуклюжести, чем о покушении.
Теперь у меня не было никаких доказательств того, что на меня нападали или что нападавший был адской тварью, замаскированной под слугу. С исчезновением трупа я лишился единственной ниточки, которая могла бы привести к разгадке – и своего единственного, хотя и незначительного преимущества. Поскольку тревогу никто не поднял, оставалось лишь предположить, что в Джунипере имеется еще одна замаскированная адская тварь или человек-предатель. Очевидно, он отправился выяснять, куда делся сообщник, обнаружил труп и тайком его унес.
Я задумался. С того момента, как я покинул обеденный зал, я не видел ни единого коридора, не заполненного людьми. Ко мне в покои вполне можно пробраться нормальным человеческим способом – нужно просто улучить момент и прошмыгнуть в незапертые двери. Но если бы кто-то попытался протащить по коридорам труп, его бы сразу заметили. Значит, труп удалили каким-то иным способом, скорее всего, магическим. При помощи карт? Очень может быть.
А значит, в дело замешан один из нас… кто-то из моих сводных братьев и сестер.
Теперь у меня не было никаких доказательств того, что на меня нападали или что нападавший был адской тварью, замаскированной под слугу. С исчезновением трупа я лишился единственной ниточки, которая могла бы привести к разгадке – и своего единственного, хотя и незначительного преимущества. Поскольку тревогу никто не поднял, оставалось лишь предположить, что в Джунипере имеется еще одна замаскированная адская тварь или человек-предатель. Очевидно, он отправился выяснять, куда делся сообщник, обнаружил труп и тайком его унес.
Я задумался. С того момента, как я покинул обеденный зал, я не видел ни единого коридора, не заполненного людьми. Ко мне в покои вполне можно пробраться нормальным человеческим способом – нужно просто улучить момент и прошмыгнуть в незапертые двери. Но если бы кто-то попытался протащить по коридорам труп, его бы сразу заметили. Значит, труп удалили каким-то иным способом, скорее всего, магическим. При помощи карт? Очень может быть.
А значит, в дело замешан один из нас… кто-то из моих сводных братьев и сестер.