Бетанкур Джон Грегори. Заря Амбера

   Руки мои дрожали, а голова раскалывалась от боли. Никогда еще я так не уставал.
   Но при всем при том меня переполнял восторг. Мы выиграли эту небывалую битву! Мы потеряли две трети своих людей убитыми и раненными, но мы одержали победу! А враг потерял вдвое больше солдат, чем мы!
   Солдаты принялись скандировать мое имя, словно боевой клич: «О-бе-рон! О-бе-рон! О-бе-рон!»
   Я вскинул меч и выпрямился.
   – Возвращаемся в лагерь! – скомандовал я. – Забирайте наших раненых и мертвых!
   Солдаты, сохраняя все то же приподнятое настроение, рассыпались по полю. Они собирали раненых людей и добивали адских тварей, подававших признаки жизни.
   Я понял, что в этой войне пленных не будет.
   К тому времени, как мы смогли пуститься в обратный путь, ко мне прискакали гонцы с новостями. Новости были нерадостные. Отряд Локе одержал решительную победу, но сам Локе был серьезно ранен. Адские твари стащили его с седла и бросили под копыта своих коней. Солдаты отбили его и принесли обратно в лагерь. Сейчас Локе лежал у себя в шатре и над ним хлопотали врачи.
   Впрочем, это еще можно было назвать хорошими вестями.
   А вот отряд Дэвина был разбит. И сам Дэвин обратно не вернулся. Он остался лежать где-то на поле боя, среди восемнадцати тысяч других погибших.
   Услышав это, я развернул коня и поспешил к Локе. Я растолкал врачей, хоть они и вопили, что генералу необходим покой, и опустился на колени рядом с койкой.
   Голова Локе была перевязана, и через бинты уже проступила кровь.
   – Локе! – позвал я. – Это я, Оберон.
   Веки Локе дрогнули, и он открыл глаза, а потом медленно повернул голову, хотя видно было, что это движение причинило ему сильную боль.
   – Что нового? – прохрипел он.
   – Мы победили, – ответил я. – Во всяком случае, сегодня.
   Локе улыбнулся – и умер.
   Я вздохнул, закрыл ему глаза и встал. Тут же откуда-то вынырнули священники и, затянув молитвы, начали готовить тело к погребению. «Надо было спросить у Фреды, как полагается хоронить членов нашего семейства», – как-то отстраненно подумал я.
   – Если враги снова перейдут в наступление, пришлите за мной гонца, – сказал я адъютантам Локе. – А сейчас мне необходимо поговорить с отцом.
   – Да, генерал, – отозвались они.
   Я медленно развернулся и вышел из шатра. Меня окружили офицеры и засыпали вопросами: «как там Локе?» – но мне было не до них.
   Я двинулся к замку, не обращая внимания на молнии. На сердце у меня было тяжело. Скоро стемнеет. Молнии на время прекратятся. Так что я спокойно войду в замок и расскажу всем, что случилось.
   И перспектива эта меня не радовала.

ГЛАВА 20

   Подойдя к коридору, ведущему к кабинету Дворкина, я увидел, что стражников заменили. Новые стражники отсалютовали мне, но не стали пытаться меня задержать.
   Я прошел мимо них и, не постучавшись, вошел в кабинет.
   Дворкин лишь взглянул на меня – и сгорбился в кресле.
   – Новости у нас плохие – так? – ровным тоном спросил он.
   – Дэвин и Локе мертвы. Но на сегодня мы победили.
   – А завтра?
   – Завтра войско поведу я. Мы будем сражаться и надеяться на лучшее.
   – Ты скажешь Фреде?
   – Скажу, – отозвался я и, не прибавив более ни слова, развернулся и вышел.
   Сперва я зашел к Эйберу и наскоро пересказал ему новости. Похоже, он не удивился.
   – Я же тебе говорил, что Локе – не предатель, – только и сказал он.
   – Да, не предатель, – согласился я. – Возможно, он был лучшим из нас. А сейчас я пойду, сообщу обо всем Фреде. Я пообещал отцу.
   – Она заперлась в маленькой комнате, которая примыкает к залу для приемов, и не выходит оттуда. Я звал ее весь день – и без толку.
   – Что она там делает?
   – Понятия не имею.
   Я вздохнул и встал.
   – Пойду поговорю с ней.
   Еще одна неприятная задача – как достойное завершение скверного дня.
   Я прошел в зал для приемов и подергал дверь маленькой комнаты. Дверь была заперта изнутри.
   – Фреда! – позвал я и постучал в дверь. – Впусти меня!
   Ответа не последовало.
   – Фреда! Это я, Оберон! Открой! Мне нужно поговорить с тобой! Это важно! Фреда!
   Я услышал шорох отодвигаемого засова. Потом дверь приоткрылась – ровно настолько, чтобы я мог проскользнуть внутрь. Как только я вошел, Фреда тут же закрыла дверь и снова заперла.
   – Тебе не следовало приходить, – сказала она. Выглядела она ужасно – бледное, осунувшееся лицо и спутанная копна волос.
   – Эйбер беспокоится о тебе.
   – Беспокоится обо мне? – Фреда коротко рассмеялась. – О чем сейчас можно беспокоиться? Нам конец. Мы в ловушке. Мы все тут умрем.
   – Ты увидела это в картах?
   Я кивком указал на рассыпанную колоду.
   – Нет. Я ничего не могу разглядеть.
   Я посмотрел на два оконца, расположенных почти под потолком. Фреда задернула шторы, прячась от тучи и синеватого мерцания молний.
   – Есть одна старая поговорка, – заметил я. – Пока ты жив, надежда остается.
   – Неправда.
   Фреда указала на стол в середине комнаты. Стоявшие на нем свечи почти прогорели, но видно было, что на столе рядами разложены карты.
   – Узоры получаются беспорядочные и бессмысленные. Мы все умрем. Нам не выжить без Логруса.
   – Но я же выжил! – возразил я. – Я всю жизнь прожил без Логруса.
   – И к чему это тебя привело? – с горечью спросила Фреда. – Если бы отец не спас тебя, ты уже был бы мертв.
   – Нет! – отрезал я. – Я целый год сражался против адских тварей – без Логруса, без отца, без тебя – и выжил. Я ни разу в жизни не пользовался силой Логруса – и выжил. Я до сих пор не могу его использовать, и тем не менее это я уцелел в сегодняшнем сражении.
   – А… а Локе и Дэвин?
   Я сглотнул и отвел взгляд.
   – Прости…
   Фреда заплакала. Я обнял ее.
   – Я не намерен сдаваться, – тихо сказал я. – Я не собираюсь ложиться и ждать смерти, словно загнанный зверь. В жизни всегда должна присутствовать опасность. Тогда мы становимся сильнее. Мы выживем.
   – Ты просто не понимаешь… – сказала Фреда минуту спустя, когда ей удалось хоть немного взять себя в руки и совладать со слезами. – Война уже окончена… Мы уже проиграли…
   – Да, наши враги хотят, чтобы мы в это поверили. Но я не верю.
   Фреда озадаченно взглянула на меня.
   – Не понимаю.
   – Ты думаешь, как женщина Хаоса. В любой сложной ситуации ты первым делом тянешься к Логрусу, а когда его не оказывается на месте, ты чувствуешь себя калекой.
   – Я и есть калека! И все мы!
   – Вовсе нет! – Я мучительно пытался подобрать верные слова. – Послушай, я никогда не пользовался Логрусом. Ни разу в жизни. И тебе не нужен Логрус. Ты и без него прекрасно можешь идти, бежать, смеяться, танцевать. И вовсе необязательно видеть будущее, чтобы жить дальше! Люди превосходно обходятся и без Логруса! И раньше обходились, и будут обходиться впредь.
   – Не настоящие люди, – возразила она. – Порождения Теней…
   – Я – порождение Тени?
   Фреда заколебалась.
   – Нет… Но…
   – Никаких «но»! Забудь о Логрусе! Забудь, что он существует! Думай о том, что ты можешь сделать без него! Ищи способы сражаться, бежать, сбить наших врагов с толку, одурачить их! Папа говорит, что ты самая умная из нас. Ну так докажи же это!
   Фреда нахмурилась, но спорить перестала.
   Я подошел к столу, собрал карты в колоду и сложил их в деревянную шкатулку. Если бы в камине сейчас горел огонь, я бы охотно швырнул их туда.
   – Не заглядывай больше в карты, – настойчиво сказал я. – Обещаешь?
   – Обещаю, – медленно произнесла Фреда.
   – Смотри же, ты дала слово, – сказал я и поцеловал сестру в лоб. – Я, велю кому-нибудь принести еды. Перекуси и ложись спать. Рано или поздно мы что-нибудь придумаем. Мы найдем способ выиграть бой… выиграть эту войну.
   – Хорошо, Оберон… – тихо отозвалась она. – И… спасибо тебе.
   Я заставил себя улыбнуться.
   – Да не за что.
   Когда я вышел из комнаты, разум мой лихорадочно работал. Фреда, упрямо цепляясь за силы Логруса, подкинула мне любопытную идею. Я знал, что Логрус стал для нас бесполезен. Кто-то каким-то образом отрезал Джунипер от Логруса, изолировал нас, и Дворкин, как и прочие мои родственники, оказались бессильны. Без Логруса они чувствовали себя калеками.
   И наши враги делали ставку на это.
   Но разговор с Фредой натолкнул меня на одну мысль… настолько сумасшедшую, что она вполне могла сработать.
   Я отправил слуг на кухню приготовить Фреде чего-нибудь горячего, а сам пошел обратно к Дворкину. Стражники и на этот раз пропустили меня без единого звука.
   Дверь была открыта. Я вошел и обнаружил, что в кабинете идет импровизированное военное совещание. В нем участвовали Коннер, голова и плечо у него были перевязаны, Титус и отец. Оборудование со столов было свалено на пол или распихано по углам, и на всех столах теперь лежали топографические карты.
   – …не работает! – возбужденно произнес Коннер.
   Когда я вошел, все смолкли.
   – Я понимаю, что перебиваю вас, – сказал я, – но все-таки вы двое, выйдите. Сию секунду. Мне нужно поговорить с отцом наедине. Это важно.
   – Сам выйди! – ощетинился Коннер. – Мы работаем!
   – Идите, – сказал им Дворкин. – Все равно мы сейчас ничего не решим. Поспите, а потом продолжим разговор.
   Судя по выражению лица, Коннер готов был оспорить это решение; но потом он все-таки смирился и кивнул. Титус помог ему встать, и они поковыляли прочь.
   Я закрыл за ними дверь и задвинул засов. Не хватало еще, чтобы нас побеспокоили.
   – Они пытаются хоть чем-то помочь, – сказал Дворкин. – Ты не сможешь руководить всей армией в одиночку. Тебе все равно понадобится их помощь.
   – Забудь про армию, – бросил я. – Эйбер показал мне одну штуку, относящуюся к изготовлению карт. Ты встраиваешь Логрус в карты, делаешь его частью изображения. Верно?
   – Ну, в общем, да.
   – Тебе хорошо удаются карты. Эйбер так сказал.
   – Да. В молодости я делал их тысячами.
   – Я хочу, чтобы ты сделал для меня карту – сейчас, немедленно. Но при этом вместо Логруса вложил в нее мой узор.
   Кустистые седые брови Дворкина поползли на лоб.
   – Что?
   – Ты видел его, – сказал я. – Ты сказал, что он заключен в том рубине. Ты знаешь, что он собой представляет. Если он настолько отличается от Логруса, возможно, мы сможем с его помощью покинуть Джунипер. Помнишь – ведь этот узор уже переносил меня в Илериум!
   – Да. – Взгляд Дворкина был устремлен куда-то вдаль, прикован к чему-то незримому… возможно, к тому самому узору, что таился во мне, к узору, который он видел в глубине драгоценного камня. – Очень любопытная мысль…
   – Это сработает? – с нетерпением спросил я.
   – Не знаю.
   – Так проверь!
   – Это может сработать, – пробормотал Дворкин, – если…
   Так и не закончив фразы, он стремительно встал, разыскал бумагу, чернила и стакан с кистями, расчистил место на одном из столов и принялся быстрыми, уверенными движениями набрасывать рисунок.
   Я мгновенно понял, что он рисует – это была улица, на которой стоял прежде дом Хельды. Дворкин нарисовал обгоревшие руины на месте ее дома и уцелевшую печную трубу.
   – Нет… Я не хочу туда! Пожалуйста, нарисуй что-нибудь другое!
   – Ты хорошо знаешь эту улицу, – сказал Дворкин, – и это поможет тебе сосредоточиться. И это единственное место, где в последнее время бывали мы оба.
   – Но в Илериуме опасно!
   – Сейчас – уже нет. В этих двух Тенях течение времени довольно сильно отличается. Один день в Джунипере равен почти двум неделям там.
   – А как же мой узор? – спросил я. Эйбер начинал с того, что рисовал на карте Логрус, а Дворкин сразу принялся за изображение улицы. – Разве тебе не нужно встроить его в картину?
   Дворкин негромко рассмеялся.
   – Ты начинаешь улавливать разницу между мною и Эйбером, – сказал он. – Эйбер не понимает, почему карты работают. И не хочет это понимать. Вместо этого он рабски подражает моим ранним работам. А я тогда рисовал Логрус на каждой карте просто потому, что это помогало мне сосредоточиться. На самом же деле вовсе необязательно делать Логрус частью карты – но художнику, пока он работает, нужно постоянно держать его в сознании. И тогда Логрус, наряду с рукой художника, создает карту. В некотором смысле, это одно и то же.
   – Не понимаю.
   – А тебе и не нужно. Это мое дело.
   Он окунул перо в чернильницу и быстро завершил рисунок. Это был всего лишь набросок – скупые очертания и слабый намек на задний план. Но несмотря на лаконичность – если не сказать скупость – изображения, в рисунке безошибочно ощущалось присутствие силы. Той самой силы, которой не обладали больше карты с Логрусом.
   Я сосредоточился на рисунке, и он быстро начал становиться все более и более реальным. Вот появились цвета… синева неба… черные пятна обгоревших остовов зданий… голубовато-серый булыжник мостовой, усеянный красными пятнами черепицы… И внезапно оказалось, что я смотрю на улицу, залитую светом заходящего солнца. Вокруг не видно было ни единого целого дома – лишь закопченные печные трубы. И я не заметил ни малейшего движения; не видно было ни людей, ни животных.
   Стоило мне сделать шаг, и я преспокойно прошел бы через карту. Кингстаун и Илериум оказались на расстоянии вытянутой руки от меня.
   Внезапно Дворкин накрыл карту ладонью. Я удивленно моргнул и поднял взгляд на него.
   – Работает! – произнес он, и я уловил в его голосе нотку благоговейного страха. – Мы можем уйти!
   – Сделай еще несколько карт, – распорядился я, – для пяти удаленных Теней. Выбери такие места, где нам ничего не будет грозить. Мы спрячем семейство в разных местах, там, где враги никогда нас не найдут.
   – Но почему в разных местах? – удивился Дворкин. – Ведь вместе…
   – Потому, что среди нас скрывается предатель, – напомнил ему я. – И я не знаю, кто это. Но если только мы с тобой будем знать, кто куда отправился, ушедшие будут в безопасности. Ведь здесь нас тоже не просто так нашли.
   – Да, верно, – с улыбкой отозвался Дворкин. К нему уже вернулась прежняя уверенность. – Хороший план. Фреду и Пеллу можно отправить вместе. Коннера – с Титусом. Блэйзе – с Изадорой. Сиару – с Леоной. Фенна – с Эйбером. Если они не будут пользоваться Логрусом, их невозможно будет выследить.
   – Вот именно.
   – Мы с тобой уйдем последними, – с отстраненным видом продолжал Дворкин, явно представив себе какую-то особую Тень. – Нам нужно будет потрудиться над твоим узором… Возможно, именно в нем кроются наши надежды на будущее.
   – Как скажешь, папа. – Я встал и хлопнул его по плечу. – А теперь крепись. Мы победим. Я в этом уверен.
   Дворкин улыбнулся мне.
   – Я никогда в этом и не сомневался.
   И я отправился собирать братьев и сестер. Нам следовало покинуть замок.

ГЛАВА 21

   Я думал, что теперь, когда все перебрались на первый этаж, я без труда отыщу всю свою родню. Первым я нашел Эйбера – он с нетерпеливым видом торчал под дверью кабинета.
   – Ну? – спросил он, едва завидев меня.
   – Что – «ну»?
   – Ты так сюда мчался, что я решил, будто что-то стряслось. Верно?
   Я покачал головой.
   – На самом деле мы придумали план. И мне кажется, он сработает.
   – Здорово! Рассказывай, что вы придумали! Чем я могу помочь?
   – Сперва нужно собрать всех.
   – Я только что видел Фреду и Пеллу на кухне, – сообщил Эйбер.
   – Тащи их сюда. А я пошел искать остальных. Мы разделились. Я отправился в обеденный зал и нашел там Блэйзе, Титуса и Коннера. Они сидели за длинным столом, ныне придвинутым к стене, и ужинали – я заметил жареного цыпленка, овощи и что-то вроде мясного пудинга.
   Когда я вошел, они на миг умолкли, и по виноватому выражению лиц я понял, что разговор шел обо мне.
   – Что нового? – после секундного замешательства поинтересовался Коннер.
   – Отец придумал план, – сказал я. – Он хочет, чтобы все немедленно собрались у него в кабинете.
   – Самое время, – заметила Блэйзе, отложила салфетку и встала. – Что он там задумал?
   – Это все потом, когда все соберутся. Вы не знаете, где сейчас остальные?
   Блэйзе заколебалась.
   – Ну скажи же!
   – Фенн и Изадора, – внезапно промолвил Коннер. – Их здесь нет.
   – Что?! – Я потрясенно оглядел присутствующих. – Только не говорите, что они попытались проскользнуть мимо адских тварей!..
   – Нет, – отозвалась Блэйзе. – Они ушли три дня назад, использовав карту. Как раз перед тем, как начались сложности. Они отправились за помощью… и попросили никому об этом не рассказывать. Они взяли с нас слово.
   Я выругался. Возможно, теперь они мертвы. Или в плену. Но потом я сообразил, что дело может обстоять еще хуже. Уж не нашли ли мы нашего предателя – или, точнее, предателей?
   – Вы знаете, куда они отправились? – спросил я.
   – Это все Локе виноват! – заявил Титус. – Он их во что-то втравил.
   – Они не сказали, – сказала Блэйзе. – Мы просто должны были прикрыть их, чтобы их отсутствие не заметили.
   – Фенн сказал, что у них тайное задание, – добавил Коннер.
   – И вы даже не догадываетесь, где они могут быть?
   – Совершенно, – сказала Блэйзе.
   Я вздохнул. Ну, возможно, это упрощает дело. Двумя спасаемыми меньше. И двумя возможными затруднениями.
   – Ну, ладно, – сказал я. – Идите к отцу. А мне еще нужно найти Леону и Сиару.
   – Думаю, они по-прежнему в зале для приемов, – сказала Блэйзе.
   – Спасибо, – кивнул я ей. – Оттуда я и начну.
   Я посмотрел им вслед и заспешил в зал для приемов. И действительно, Леона и Сиара были там – помогали ухаживать за ранеными солдатами. Сюда принесли часть наиболее пострадавших в сегодняшней битве.
   – Отец хочет видеть нас всех, – сказал я, оттащив их в сторону. – Оставьте эту работу врачам.
   Леона и Сиара нерешительно оглянулись на раненых и умирающих. Им определенно не хотелось бросать своих подопечных.
   – Это очень важно. – Я ухватил их за руки и мягко, но решительно повлек к двери. – Мне велено не принимать никаких отговорок.
   – Ну, ладно, – со вздохом согласилась Сиара. – Но ведь люди умирают…
   – У отца есть план, – сказал я. – И ему нужны мы все.
   Лишь после этого они сдались и позволили отвести себя в отцовский кабинет.
   Дверь была открыта настежь. Я пропустил Леону и Сиару вперед и сосчитал присутствующих. Да, все здесь. Мои братья и сестры столпились вокруг Дворкина и засыпали его вопросами, а он лишь многозначительно улыбался в ответ.
   – Ага, – сказал он, завидев меня, – вот и Оберон. Ты готов, мальчик мой?
   – Да.
   Я захлопнул дверь и запер ее на засов.
   – Ну так что у вас за план? – спросил Коннер. Остальные его поддержали.
   – Ты сделал карты? – спросил я у Дворкина.
   – Да.
   – Мы уходим, – сказал я братьям и сестрам. – Нам придется разделиться и отправиться в различные Тени. Я хочу, чтобы вы пробыли там не меньше года. Лучше два. Не предпринимайте никаких действий, для которых нужен Логрус. Мы попытаемся сбить наших врагов с толку.
   – Но карты… – начала было Фреда.
   – Теперь у нас есть несколько работающих, – сказал я. – Это все, что вам покамест следует знать.
   Но Фреда по-прежнему смотрела на меня с тревогой, и потому я добавил:
   – Это ради общей безопасности. Мы будем расходиться по двое. И никто не будет знать, куда отправились остальные пары. Надеюсь, все мы выживем.
   – Кто первый? – спросил Дворкин.
   – Леона и Сиара, – ответил я. Они стояли ближе всего ко мне. – Дай мне первую карту, – попросил я отца.
   Дворкин передал мне карту. Я поднял ее на уровень глаз, вгляделся и почувствовал, как заложенная в карту сила пробуждается к жизни.
   Зеркальная гладь озера, скользящие по воде лебеди, парусные лодки. За озером виднеется золотистый город; его мосты и башни словно выдуты из стекла. Моим сестрам будет хорошо здесь.
   Я втолкнул Леону с Сиарой в карту и увидел их уже там – они испуганно уставились на меня, – а потом они исчезли.
   Я скомкал карту и молча передал ее Дворкину, а тот поднес ее к огоньку свечи. Карта вспыхнула, словно сухой трут, и сгорела в считаные секунды. Дворкин бросил карту на каменный пол, и та, дотлев, рассыпалась пеплом.
   – Следующие, – сказал я. – Коннер и Титус. Близнецы сделали шаг вперед, и отец передал мне очередную карту. Я взял ее и сосредоточился на изображении.
   На этой карте была нарисована оживленная городская улица. Всадники, высокие здания, лавочки, торгующие оружием и доспехами, – превосходное место для двух парней, готовых пуститься на поиски приключений.
   Когда город ожил – со всеми его сценками, звуками и запахами, – я толкнул братьев туда. И снова, как и в прошлый раз, скомкал карту. И Титус с Коннером исчезли.
   Дворкин сжег и эту карту.
   – Фреда и Пелла, – скомандовал я.
   – Подбери нам хороший мир, отец, – тихо произнесла Фреда.
   Дворкин с любовью улыбнулся ей, затем передал мне очередную карту. Я взглянул на изображение.
   Дворец. Зима. Тихо падает снег. Белые лошади – в гривы вплетены бубенчики и ленты. Изваяние Фреды и Пеллы – здесь их почитают как богинь.
   Я улыбнулся. Да, здесь им будет хорошо. Мир ожил, и я толчком отправил Фреду с Пеллой туда. И за миг до того, как скомкать карту, я услышал хор восторженных возгласов. Местные жители приветствовали своих богинь. О них будут хорошо заботиться.
   Остались лишь Эйбер и Блэйзе. Я бы никогда не стал их совмещать, но что ж теперь поделаешь, раз Фенн и Изадора исчезли?
   – Готовы? – спросил я.
   – Пожалуй, да, – сказал Эйбер и храбро подошел ко мне. – Ты идешь, сестричка?
   Блэйзе смерила его гневным взглядом.
   – Не смей меня так называть!
   Да, они доставят друг другу массу счастья! – подумал я, закатив глаза. Если только не перегрызутся сразу же по прибытии.
   Дворкин без лишних слов сунул мне следующую карту. Я увидел изящную виллу с белоснежными стенами. Когда картинка ожила, я почувствовал запах моря и услышал приглушенные крики чаек, кружащих в безоблачном лазурном небе. Пейзаж казался ожившей идиллией.
   Я помог Блэйзе пройти, потом повернулся к Эйберу. Но тот стремительно выхватил у меня карту и разорвал надвое. Дверь в эту Тень исчезла. Последним, что я видел, была Блэйзе. Она стояла, подбоченившись, и разъяренно смотрела на нас.
   – Ты что, свихнулся?! – возмутился я. – Что еще за выходки?
   Эйбер, усмехаясь, сунул порванную карту в огонь. Та вспыхнула ярким пламенем.
   – Ты еще спрашиваешь? – поинтересовался он. – Жить целый год – я уж молчу о двух годах – бок о бок с Блэйзе?! Я лучше с голыми руками выйду против легиона адских тварей!
   Я глубоко вздохнул, потом расхохотался.
   – Ну, ладно, – сказал я, взглянув на отца. Выходка Эйбера явно вогнала его в замешательство. – Теперь уж ничего не поделаешь. Хочешь ты или не хочешь, но придется тебе идти с нами.
   – Куда? – нетерпеливо спросил Эйбер. Дворкин протянул мне карту.
   – Туда, где нас станут искать в последнюю очередь, – сказал он и улыбнулся, как акула, увидевшая завидную добычу.
   Я взглянул на карту, и у меня все внутри похолодело.
   Дворкин вел нас во Владения Хаоса.