Беверли Джо. Возвращение повесы

   Она взглянула на него с испугом.
   – Не бойся, дорогая, я не в бреду. Но я думал, что неплохо знаю тебя. Ты была такая тихая, спокойная, здравомыслящая… А теперь – настоящий ураган, богиня войны, блистательный ангел. Я тебя обожаю, моя милая. Но если именно такова настоящая Джейн, то куда же девалась прежняя?
   Она пожала плечами:
   – Наверное, меня изменили жизненные обстоятельства.
   – Ты раньше не была такой?
   – Нет. Но в Карлайле я не была тихоней. До смерти Марты…
   – Почему ты называешь ее «Марта», а не «мама»?
   Дженси покраснела.
   – Ей так больше нравилось.
   Это казалось странным, но зачем бы ей лгать? И все же он чувствовал, что она лжет, и к нему снова вернулось беспокойство. Какая же она на самом деле, его жена?
   – До того как мама умерла, – Дженси сделала ударение на слове «мама», – я была ужасно непослушной – как мальчишка. Но все последующие несчастья… они меня утихомирили.
   – Однако в последнее время ты стала прежней.
   Она с улыбкой кивнула:
   – Из-за тебя. И если я богиня войны, то только потому, что ты меня сделал такой. Я сделаю все возможное для того, чтобы ты поправился и окреп. Хэл нанимает корабль для нас троих, так что если погода испортится, можно будет причалить к берегу. С Божьей помощью мы доберемся до Англии.
   Саймон пристально смотрел на жену. Да, она действительно стала совсем другой, она очень изменилась. И еще ему казалось, что Дженси что-то от него скрывала, что-то очень важное…

Глава 17

   Сославшись на неотложные дела, Дженси выбежала из комнаты. Она была в восторге от того, что силы так быстро возвращаются к Саймону, но его вопросы… И как это она не заметила, что стала называть Марту по имени? Хорошо еще, что не сказала «тетя Марта».
   Она хотела, чтобы между ними не было лжи, ведь любящие супруги никогда не должны лгать друг другу, но как же сказать ему правду? И что он подумает о ней, если узнает, кто она такая на самом деле?
   Укрывшись в своей комнате, Дженси погрузилась в раздумья.
   Может, рассказать Саймону, каким образом Нэн превратилась в Джейн? Он может понять и простить. И возможно, сможет устранить осложнения с законом, если они возникнут. Только не надо рассказывать про Хаскеттов. Про них он ничего не должен знать.
   И вообще, почему он должен сомневаться в том, что Иэн Оттерберн – сирота из рода шотландских Оттербернов, как говорила всем Марта? Вот только… Что, если он захочет сообщить Оттербернам об их свадьбе?
   Нет-нет, нельзя вообще ничего рассказывать. Увы, ей придется и дальше нести эту ложь. Да и вряд ли ее когда-нибудь разоблачат. Нужно только не терять голову и не делать дурацких ошибок.
   Тут послышался стук в дверь. Попытавшись успокоиться, Дженси пошла открывать. У порога стоял Оглторп.
   – Миледи, пришел капитан Нортон. Он хочет поговорить с мистером Сент-Брайдом.
   Дженси хотела бы оградить Саймона от всех на свете, но решила, что следует сообщить мужу о приходе капитана.
   – Конечно, приведи его, – сказал Саймон. – Надеюсь, Нортон не перережет мне горло.
   И все же Дженси чувствовала, что у Нортона есть какие-то новости. И она сомневалась, что это хорошие новости.
   Когда капитан ушел, она вернулась к мужу.
   – Что он сказал?
   – Сказал, что хочет перерезать мне горло, – ответил Саймон с улыбкой. – Видишь ли, Нортон решил поехать вместе с нами. Гор вручил ему какие-то чрезвычайно важные документы, которые он должен доставить в Монреаль, а затем, возможно, и в Англию.
   – Как странно, – пробормотала Дженси. – Какое совпадение…
   – Дорогая, у тебя просто разыгралось воображение. Объяснение очень простое: Гор избавляется от всех участников дуэли.
   – И от второго секунданта?
   – Беднягу Делахея отправили на запад, в долину Ред-Ривер. Якобы там разлив.
   – А от Плейтера?
   – Пока нет. Но если Гор попытается от него избавиться, весь гарнизон взбунтуется.
   Однако беспокойство не оставляло Дженси.
   – А что с теми, кто был в сговоре с Макартуром? – спросила она. – От них может исходить угроза?
   – О, этих людей опасаться не следует. Думаю, все они разбежались после смерти Макартура. Лучше объясни, что именно тебя беспокоит. Мне кажется, тебе не нравится, что Нортон поедет с нами. Почему, дорогая?
   Дженси решительно покачала головой:
   – Нет-нет, ты ошибаешься. Я вовсе не возражаю… Очень хорошо, что капитан едет с нами. Будет дополнительная защита. – Она отошла, чтобы подбросить дров в камин. – Он, должно быть, уже жалеет, что выступил твоим секундантом.
   – Я так не думаю. Он в прекрасных отношениях с Гором, и тот оказывает ему всяческую поддержку. Полагаю, я тоже должен его поддержать.
   Дженси вопросительно взглянула на мужа:
   – Но почему?
   – Видишь ли, дорогая, я ему кое-чем обязан.
   – Мне кажется, ты берешь на себя чужие заботы.
   Саймон рассмеялся:
   – Наверное, это у меня в крови. Среди моих предков по материнской линии была леди Годива, которая проскакала по деревне голая ради того, чтобы ее супруг снизил крестьянам налоги.
   – Хочешь сказать, что если проскачешь на лошади голым, то это поможет индейцам?
   – Поехал бы не задумываясь, но сомневаюсь, что это оценят в парламенте.
   Дженси усмехнулась:
   – Зато все дамы были бы в восторге.
   – Если помнишь, из уважения к леди Годиве крестьяне закрыли глаза. Неужели ты бы не закрыла?
   – Нет, я ужасно любопытная. Должно быть, леди Годива была замечательная женщина.
   – Ее все обожали. Она всегда боролась с несправедливостью, и так же поступал ее сын Гевард.
   – Случайно, не Гевард Бодрый?
   – Совершенно верно.
   – Он тоже твой предок?
   Саймон лукаво улыбнулся:
   – Со временем у каждого человека становится множество предков.
   – Но у большинства они не те, о которых пишут в книгах по истории.
   – Он не прямой предок, если тебя это может утешить. Его сестра передала кровь леди Годивы через семью Баддерсли моей матери и, следовательно, мне.
   – Но бунтарский дух привел Геварда к смерти, – заметила Дженси.
   – У нас в семье существует другая версия. Якобы он смирился с захватчиками-норманнами и поселился в красивом поместье недалеко от нынешнего Брайдсуэлла. Он любил посидеть с королем Вильгельмом у камина и поговорить о былых сражениях.
   – Вот как? Неужели это правда?
   Саймон снова рассмеялся.
   – Есть множество разных версий – так почему бы не поверить в более приятную? Я тоже взялся бороться с несправедливостью, но я, – он протянул к ней руку, – я уже получил за это награду.
   Дженси тоже засмеялась, но рассказ про леди Годиву и Геварда очень взволновал ее и огорчил.
   Это у него в крови.
   «Передала кровь леди Годивы…»
   Саймон не сомневался: кровь женщины, умершей восемьсот лет назад, могла передаться ему и его близким. Что он подумает, если когда-нибудь узнает, что она, Дженси, – из семьи бродяг и воров? Так что же делать? Сказать ему правду или нет?
   Тут в комнату зашел Хэл; он сообщил, что нашел подходящее судно, которое завтра отправляется с грузом в Кингстон.
   – Капитан согласился за особую плату причалить к берегу, если поднимется шторм, – добавил Хэл.
   – Вот и хорошо, – кивнула Дженси.
   – Полагаю, что нет никакой необходимости причаливать, – проворчал Саймон. – Я уже в полном порядке.
   – Ничего подобного, – возразила Дженси. – Плейтер сказал, что тебе необходим покой.
   – Он ничего не понимает, этот Плейтер. И ты тоже.
   Дженси подбоченилась:
   – Помолчите, сэр. Я лучше знаю, что вам сейчас нужно и как за вами ухаживать.
   – В самом деле? – Саймон ухмыльнулся.
   – Да, знаю, можешь не сомневаться, – ответила Дженси, направляясь к двери.
   Покинув комнату мужа, она снова занялась упаковкой вещей.
   Как только жена вышла, Саймон сказал:
   – Помогите мне встать.
   Хэл и Оглторп с сомнением посмотрели на него, но спорить не стали.
   Спустив ноги с кровати, Саймон побледнел и застонал от боли, пронзившей ребра.
   – Лучше ложись, – сказал Хэл. – Не стоит сейчас подниматься.
   Саймон решительно покачал головой:
   – Нет-нет, теперь все в порядке. Пододвиньте скамеечку под ноги.
   Когда ноги коснулись скамейки, стало немного легче. Осторожно выпрямившись, он убрал ноги со скамейки и, поднявшись, проворчал:
   – Чувствую себя иссохшим старцем. Но все не так уж плохо…
   Тут голова у него закружилась, ноги подкосились, и он ухватился за мужчин, чтобы не упасть.
   – Черт, Дженси была права. Мне еще рано вставать.
   – Совершенно верно, – подтвердил Хэл. – Ложись же.
   – Нет-нет… Чтобы вернулись силы, нужно двигаться. – С помощью Хэла и Оглторпа Саймон осторожно ступил на ковер, затем проковылял до камина и обратно. Каждое движение вызывало острейшую боль, но он терпел. Добравшись до кровати, со вздохом пробормотал: – Я думал, что сумею дойти до корабля.
   – Это слишком рискованно, Саймон, – возразил Хэл. – Но мы можем приспособить для тебя кресло. Не возражаешь?
   – Пусть будет кресло. Все-таки лучше, чем на носилках. Спасибо, Хэл. Наверное, Джейн из-за меня ужасно устала.
   – Да, сейчас ей нелегко. Но на корабле она отдохнет.
   – Только она очень из-за чего-то тревожится. И мне кажется, она что-то скрывает.
   – Конечно, она переживает. Ведь у нее горе – умер дядя. Да и тебя чуть не убили. К тому же ты едва не лишился руки, и только она тебя спасла. И еще – поджог. Так что она просто не может не переживать.
   Саймон кивнул и откинулся на подушку.
   – Да, ты прав. Дженси можно понять, и, конечно же, у нее есть все основания для беспокойства.
   После обеда Саймон попросил всех служанок подняться наверх, чтобы они с женой могли с ними проститься. Горничные и Том оставались у Гилбрайта, нового хозяина, а миссис Ганн оставили приличную пожизненную ренту, и она решила перебраться к дочери.
   – Повезло вашей дочке, – сказал Саймон с улыбкой. Кухарка кивнула:
   – Да, конечно. Берегите себя, сэр, и жену свою берегите. Ей пришлось изрядно с вами повозиться.
   – Конечно, буду беречь.
   Саймон раздал всем слугам подарки, а Солу Прити отправил особенно ценный подарок – в благодарность за опарышей. Потом все ушли, и супруги остались вдвоем.
   – Как странно все выглядит, – сказала Дженси. – Мебель на месте, но нет мелочей, которые делают дом домом. Он как будто выжидает.
   – У Гилбрайта жена и трое детей. Вскоре здесь будет так оживленно, как никогда не было со времени постройки дома. По-моему, Исайе бы это понравилось. Подойди ко мне.
   Она посмотрела на него с некоторой опаской:
   – Зачем?
   – У меня кое-что для тебя есть. – Он вытянул сжатую в кулак руку.
   – А что это?
   – Какая ты недоверчивая… Ты боишься?
   Дженси улыбнулась и покачала головой:
   – Нет, конечно. – Она подошла к мужу и разжала его пальцы. – Ах, какая прелесть!
   – Примерь.
   Дженси вынула из ушей свои простенькие сережки и вдела жемчужные серьги, которые Саймон купил уже давно. Затем подошла к зеркалу и, просияв, воскликнула:
   – Замечательно!
   – А дома я добавлю к ним жемчужное ожерелье, – сказал Саймон.
   Дженси хотела возразить, но не посмела. К тому же ей действительно очень понравился подарок.
   – В нашу постель будешь надевать только их, дорогая.
   Она повернулась к мужу:
   – Ах, ты неисправим…
   – Совершенно верно, неисправим. Может, хочешь помучить меня? – спросил он неожиданно.
   – Что?..
   – Знаешь историю про Тантала? Он был прикован цепью посреди озера, умирал от жажды, и вода каждый день поднималась, но не выше подбородка, так что бедняга не мог напиться.
   – Ты так себя чувствуешь?
   – Да, приблизительно.
   Джейн нахмурилась:
   – Хочешь, чтобы я тебя помучила?
   – Да, пожалуйста. Сними чулки.
   Она засмеялась и покраснела. Взглянув на дверь, спросила:
   – А вдруг кто-нибудь зайдет?
   – Они постучат, – ответил Саймон. – Не беспокойся.
   Немного помедлив, Дженси поставила ногу в туфельке на кресло и стала медленно поднимать юбки. Затем принялась развязывать подвязку.
   Саймон же подумал о том, что непременно купит жене шелковые подвязки с ленточками, возможно – даже с жемчугами. И конечно же, ей следовало купить тончайшие кружевные чулочки…
   Она покосилась на него и улыбнулась. Потом стала медленно спускать чулок, но при этом опускала и юбки.
   – О, жестокая… – Саймон ухмыльнулся.
   Дженси поставила на кресло другую ногу и снова приподняла юбки.
   В этот момент кто-то постучал в дверь.
   – Убирайтесь! – крикнул Саймон. Послышались шаги – кто-то удалялся от двери.
   – Они поймут. – Щеки Дженси пылали. – Я хочу сказать, они догадаются…
   – Возможно, – усмехнулся Саймон. – Но тебя это не должно беспокоить.
   Она поставила ногу на пол и оправила юбку.
   – У нас на это вся жизнь, если только сейчас ты будешь осторожен.
   – Испортили удовольствие. Ты не собираешься снимать другой чулок?
   – Нет. Потому что у тебя появляются… идеи.
   – Моя дражайшая возлюбленная, у меня появляются идеи, когда от твоего движения колышется воздух.
   Если бы глаза могли целоваться, она бы поцеловала его взглядом.
   Он расплылся в улыбке и, взяв ее за руку, сказал:
   – Я забыл, как ты молода. Сейчас тебе следует думать только о танцах и восторгах флирта.
   – Глупости.
   – Нет, не глупости. Обещаю тебе танцы и восторги флирта. А я буду грустно стоять в сторонке.
   Она потрогала сережку, наклонилась к нему и поцеловала в губы. Он прижался щекой к ее щеке и пробормотал:
   – Знаешь, лучше давай впустим их. А потом ты пойдешь к себе. Завтра рано вставать.

Глава 18

   Дженси даже представить не могла, как тяжело ей будет навсегда покидать Тревитт-Хаус. Она то и дело вздрагивала, и это едва ли можно было объяснить ранним часом и пронизывающим ветром.
   Было ужасно грустно порывать последнюю связь с Исайей. Грустно и страшно, ведь этот дом был для нее неким подобием крепости, а теперь она покидала ее навсегда. К тому же она очень беспокоилась за Саймона, сидевшего в кресле с шестами для переноски; ей казалось, что он представляет собой отличную мишень. Город еще не проснулся, но и пустынные улицы таили угрозу.
   Они в последний раз попрощались со слугами и вышли из дома. Впереди шел Хэл, за ним – Тредвел и Оглторп, которые несли кресло Саймона. Замыкали шествие два внука миссис Ганн – они несли багаж.
   – Смотрите, идет Великий Падишах! – кричал Саймон редким прохожим и махал рукой в сторону пристани. – Кланяйтесь и раболепствуйте.
   – Прекрати! – шипела на него Дженси.
   Она уговаривала его взять с собой оружие, говорила, что все мужчины должны иметь при себе заряженные пистолеты, но он решил, что она свихнулась.
   – Кто захочет на меня напасть, когда я уезжаю? Ведь все хотят, чтобы я побыстрее уехал.
   Он оказался прав. До пристани они добрались без приключений.
   Увидев корабль, Дженси почувствовала тошноту. Корабль был очень маленький, и на нем, конечно же, начнется ужасная качка.
   – Прекрасное судно этот «Хорек»! – воскликнул Саймон. – Рабы, несите меня на борт!
   Дженси посмотрела на Хэла:
   – Вы наняли судно под названием «Хорек»?
   – Не беспокойтесь, – майор улыбнулся, – хорьки – очень умные и ловкие зверьки.
   Дженси промолчала. Ее смущало вовсе не название – просто она ужасно боялась качки. После своего первого плавания она возненавидела море и корабли.
   Слуги понесли кресло Саймона по узкому шаткому трапу. Когда его благополучно затащили на борт, наступила очередь Дженси. Напомнив себе, что это судно – их единственное спасение, она стала медленно подниматься. У самого борта она покачнулась, но какой-то матрос с пожелтевшими зубами вовремя подхватил ее.
   – Как ты думаешь, эти люди надежны? – шепотом спросила Дженси, приблизившись к мужу.
   – Не думаю, что нам следует опасаться матросов. Они не имеют к Макартуру ни малейшего отношения.
   Дженси обхватила плечи руками.
   – Терпеть немоту море и корабли. Они все время качаются, даже на озере.
   – Ничего удивительного, миледи, – с усмешкой сказал Нортон, стоявший рядом. – Корабли всегда качаются. Но не беспокойтесь, наш – очень надежный. Сделан из отличного дуба.
   – Что, действительно из дуба?
   – Скорее всего так, – кивнул Саймон. – Всем известно, что в Канаде превосходная древесина.
   – Ненавижу качку, – пробормотала Дженси. – Что, если меня будет тошнить?
   Саймон сжал руку жены.
   – Ты думаешь о кузине? С тобой такого не случится, клянусь.
   – Скажи, а Кнуд тоже был твоим предком? – спросила она с улыбкой. – Ты можешь повелевать волнами? Ах, вот бы Бог сделал так, чтобы люди ходили по воде!
   – Дорогая, нам это не потребуется. Поверь, мы здесь в полной безопасности.
   Дженси тихонько вздохнула:
   – Да, конечно. Я постараюсь успокоиться.
   Она осмотрелась и невольно поморщилась. Палуба – грязная, заставленная ящиками, мешками и клетками с домашней птицей и поросятами. «Возможно, именно поэтому здесь такой отвратительный запах», – подумала Дженси. Оставалось лишь надеяться, что судно действительно крепкое и нигде не протекает.
   Тут к ним подошел мужчина в потрепанной соломенной шляпе и с длинной глиняной трубкой в зубах.
   – Ангус Лаури, капитан, – представился он (Лаури говорил с сильным шотландским акцентом). – Приветствую вас на борту «Хорька». Сэр, миледи, не беспокойтесь, судно крепкое и надежное. Мы доставим вас в Кингстон через неделю.
   – Что слышно о погоде? – поинтересовался Саймон.
   – Погода… замечательная, – ответил капитан, попыхивая трубкой. – В этом году река немного торопится, но вы не волнуйтесь, она будет открыта еще несколько недель.
   Лаури отвернулся, прокричал какие-то команды, и матросы тотчас же бросились их выполнять.
   Внуки миссис Ганн, стоявшие у пристани, махали руками, и Джейн помахала им в ответ. Решив, что не следует думать о качке, она повернулась к мужу:
   – Милый, как ты?
   – В полном порядке. Я же говорил, что мне уже гораздо лучше.
   – А как ребра?
   Он сделал глубокий вдох и с улыбкой ответил:
   – Если бы ребро сломалось, я бы сейчас совсем не мог дышать. Помогите мне встать.
   Она хотела возразить, но все же позвала на помощь Оглторпа. Слуга помог Саймону встать, и тот, опершись о поручни, пробормотал:
   – Так-то лучше…
   Дженси выразительно посмотрела на Хэла, но майор молча пожал плечами. Присоединившись к мужу, она вдруг почувствовала, как палуба вздрогнула, – казалось, корабль радовался отплытию. Полоса воды между судном и берегом становилась все шире, и Дженси чувствовала, что палуба под ногами вздрагивает все сильнее.
   – Я соскучился по морю, – сказал Саймон. – Посмотри, как красиво.
   Она посмотрела на него с удивлением. Как можно быть таким спокойным? Но спокойны были все – только она одна волновалась. Вцепившись в поручни, Дженси попыталась успокоиться.
   В этот момент сквозь облака пробилось солнце, осветившее город и деревья на берегу, украшенные красными и золотистыми листьями. Когда они отошли подальше от причала, деревья отразились в воде, и получился подрагивающий на волнах гобелен.
   – Действительно красиво, – сказала Дженси.
   – Тебе лучше? – спросил Саймон. Она улыбнулась:
   – Да, уже лучше. – Повернувшись к Хэлу, спросила: – Где мы расположимся? Саймон не может спускаться вниз.
   – Если надо…
   – Не волнуйтесь, – перебил Хэл. – Капитан уступил нам свою каюту. Небольшая, но подойдет.
   – Рад услужить, миледи. – Капитан расплылся в улыбке, и Дженси поняла, что ему хорошо заплатили.
   Хэл открыл ближайшую к ним дверь, и Дженси вошла в капитанскую каюту. Потолки были очень низкие, а окна – необыкновенно грязные. Дженси открыла одно из них, чтобы немного проветрить.
   – Понимаю, что здесь не очень-то удобно, – сказал Хэл. – Но «Хорек» – наша единственная возможность выбраться отсюда. К тому же Лаури – отличный моряк и на него вполне можно положиться.
   – Не беспокойтесь, все хорошо, – ответила Дженси с улыбкой. – Спасибо вам, Хэл. Надеюсь, на «Эверетте» будет гораздо лучше.
   – Да, конечно. «Эверетта» славится своими удобствами.
   Хэл вернулся на палубу, а Дженси продолжила осмотр каюты. Запах здесь был отвратительный, и скорее всего зловоние исходило от бочек и ящиков, стоявших в углах каюты. Но окно все-таки пришлось закрыть – тут топилась металлическая печка, а им сейчас необходимо было тепло.
   «Конечно, можно заняться уборкой, – подумала Дженси, – но что скажет капитан, если увидит, как миссис Сент-Брайд моет полы?»
   По крайней мере они взяли собственные постельные принадлежности. И кровать вполне пригодна для двоих. Она сдернула грязное серое покрывало, но тут раздался стук в дверь, и в каюту заглянул Тредвел.
   – Я все сделаю, миледи, не беспокойтесь.
   Дженси кивнула и отступила в сторону. Вероятно, она допустила ошибку, когда сама взялась за работу. Ей следовало бы привыкнуть к тому, что рядом находятся слуги.
   Тредвел стащил с койки простыню, и Джейн, увидев грязный матрас, пробормотала:
   – Жаль, что я не взяла свою кровать.
   – Да, матрас ужасно грязный, – проворчал слуга. – Извините, миледи. – Тредвел вышел и вскоре вернулся с рулоном чистого полотна. Растянув его поверх матраса, сказал: – Теперь все в порядке. На кораблях всегда имеется запас парусины.
   Дженси с улыбкой кивнула и вышла на палубу. Приблизившись к мужу, спросила:
   – Может, тебе надо снова сесть?
   Она ожидала, что Саймон начнет спорить, но он согласился. Очевидно, рана очень его беспокоила, хотя он старался этого не показывать.
   – Я чувствую себя дряхлым старцем, – пожаловался Саймон, осторожно опустившись в кресло.
   – Считай себя турецким пашой.
   – Интересная мысль. Ведь у паши – сотня жен.
   – Неужели так много?
   – Вне всякого сомнения. Ведь паша – очень важная персона. А чем больше у человека жен…
   – Не жен, а конских хвостов, – перебил Хэл.
   – Что?.. – Саймон и Джейн уставились на него с удивлением.
   Майор же с усмешкой продолжал:
   – Какое-то время я служил в восточной части Средиземноморья. Так вот, значимость паши определяется числом конских хвостов на его вымпеле. Если бы я знал, что тебе придет в голову такая причуда, я бы прошелся по конюшням.
   Все трое рассмеялись, и Дженси наконец-то почувствовала облегчение. Действительно, чего им с Саймоном бояться? Ведь их сопровождали смелые вооруженные мужчины, которые при необходимости сумеют оказать сопротивление.
   Все у них складывалось очень удачно, и даже природа им улыбалась. Дождя не было, а ветер был не сильный, но, судя по всему, весьма благоприятный, так как судно уверенно разрезало пенившиеся за бортом волны.
   Завтракали они на палубе, потому что Саймон не мог спускаться вниз. Однако все остались довольны; к тому же кормили на судне очень неплохо: на завтрак – хлеб с маслом, крутые яйца, ветчина и крепкий чай, на обед – тушеное мясо и яблочный пирог на десерт, а после захода солнца им предлагался хлеб с сыром и эль. Кроме того, они взяли с собой свежие фрукты, вино, а также кофе. Саймон предложил кофе команде, но матросы заявили, что их вполне устраивает чай, эль и грог – разбавленный сладким чаем ром.
   Вечером Дженси сидела на скамеечке возле кресла Саймона. Попивая кофе, она смотрела на темнеющее небо.
   – Как красиво, милый, правда?
   – Да, пожалуй. Но с твоей красотой ничто не сравнится.
   Она повернула голову и пристально посмотрела на него.
   – Перестань, Саймон.
   – Но ты действительно великолепна, Джейн. К тому же ты проявила мужество и силу воли.
   Она опять стала смотреть на небо.
   – Во мне нет ничего необычного.
   – В закате тоже нет ничего необычного. Он случается каждый день, но почему-то всегда очаровывает и волнует – как любовь.
   – В ней также нет ничего необычного?
   – Она одинакова для нищего и короля, для грешника и святого. И все равно чудесна. – Он поднес к губам ее руку. – О, да ты замерзла! Хочешь в каюту?
   В отдельную каюту? С общей кроватью? Нет, пока нельзя.
   – Да, конечно. Полагаю, тебе надо отдохнуть.
   Дженси взяла мужа под руку, и они направились в каюту.
   Саймон шел довольно уверенно, и чувствовалось, что он действительно выздоравливает. Открыв дверь, она увидела Тредвела и, попятившись, пробормотала:
   – Простите, я вернусь через несколько минут.
   Нортон уже ушел вниз, но Хэл отошел вместе с ней к перилам. Последний луч солнца угас – их окружило волшебство ночи. Кто-то из матросов зажег на мачте фонарь, и «Хорек» с грохотом опустил якорь.
   – Я не привыкла к слугам, – в смущении пробормотала Дженси.
   – Привыкнете. Это – как чистая и теплая постель, легко привыкнуть.
   Дженси вспомнила, как быстро привыкла к новой жизни в доме Марты, и тут же успокоилась.
   – Хэл, вы приезжали сюда совсем ненадолго. Стоило ли? Такое долгое путешествие…
   – Стоило, чтобы помочь Саймону.
   – Так вы приехали, чтобы его разыскать?
   Он внимательно посмотрел на нее, потом кивнул:
   – Да, некоторым образом. У меня были свои причины, но родители Саймона попросили отыскать его и привезти домой.
   – А если бы он не захотел?
   – Чувство вины – мощное оружие.
   – Почему вины?
   – Они хотели, чтобы их странствующий принц побыстрее вернулся домой.
   – Побыстрее?..
   – Видите ли, Сент-Брайды стараются держаться вместе, этим и знамениты. Не странствуют, не служат в армии, не плавают по морям. А если их сыновья становятся священниками, то их приход всегда оказывается в пределах пятидесяти миль от дома. Дочери же, как правило, выходят замуж за соседей. То есть не уезжают в Лондон, а знакомятся с джентльменами из Суссекса и там остаются. Мальчики учатся в школах неподалеку от дома. Саймон не обязан был отправляться на учебу в Харроу, но у него уже тогда появилась страсть к путешествиям. Хорошо еще, что он не служил в армии, потому что даже в школе вечно попадал в переделки.