Бейли Джессика. Не отпускай любовь

   — Вам нравится? — спросил Джонатан, останавливая машину. Он повернулся к Глории, одновременно следя за приближавшимся к их машине лакеем.
   — Да, красиво.
   Глория снова была напряжена. Джонатан понял это потому, как она сжала руки. Он взял ее левую руку в свою и крепко пожал, надеясь успокоить.
   — Лакей выглядит серьезным парнем. Уверен, мы спокойно здесь отдохнем. А если к нам кто-нибудь пристанет, вы бьете ниже пояса, а я сделаю все остальное. Думаю, в экстренных ситуациях мы сможем составить отличную команду.
   — Вы сумасшедший!
   — Я боялся, что вы не заметите, но мы действительно прекрасная пара.
   — Неужели?
   — Да. Идем?
   Джонатан вышел из машины и, опередив лакея, помог Глории.
   — Вы готовы?
   Она была очень бледной. «Чего она так боится?» — с беспокойством подумал Джонатан. Кто и когда причинил ей боль и страдание, о .котором она не может забыть?
   — Ваш билет, сэр.
   Джонатан свирепо глянул на лакея.
   — Убийственные взгляды — ваша специальность? — сухо осведомилась Глория.
   — Нет, но я подумываю о повышении квалификации.
   Когда она улыбнулась, он чуть не споткнулся, а его сердце готово было выскочить из груди.
   — Мне тут пришла в голову одна мысль, сказал он небрежно, стараясь заставить свое сердце снова биться нормально. — Вы знаете, что вы красавица?
   На лице Глории появилось встревоженное выражение. Заметив это, Джонатан слегка обнял ее за плечи.
   — Уверяю вас, это комплимент, а не оскорбление. — И, чтобы отвлечь ее внимание, он добавил: — Глория, я уже бывал в этом месте. Здесь так хорошо готовят, что я не могу устоять против искушения.
   Усевшись за столик, Глория оглянулась вокруг. Ей понравилось выбранное Джонатаном место: у нее создалось впечатление уединенности; Глория могла видеть всех присутствующих, но сама была укрыта от любопытных взглядов.
   — Вы всегда требуете самый лучший столик? Джонатан пожал плечами, довольный, что ей понравился его выбор.
   — Только когда ужинаю с самой красивой женщиной города.
   Улыбка Глории исчезла.
   — Я действительно так считаю, — серьезно повторил Джонатан.
   Она недоверчиво посмотрела на него, но потом поняла, что он говорит то, что думает. Это заставило ее почувствовать свою привычную неуверенность. Ее щеки залил румянец.
   «Черт возьми, она должна была ожидать таких комплиментов, а не ставить их под сомнение», — с легкой досадой подумал Джонатан.
   — Вы всегда говорите то, что думаете, — с легкой иронией промолвила Глория. — Из вас получился бы прекрасный дипломат. Войны объявлялись бы через день.
   Джонатан рассмеялся.
   — Леди, вы клевещете на меня.
   — Нет, просто говорю, что думаю.
   Они стали изучать меню. Когда официант принял их заказ, Джонатан в очередной раз удивил Глорию, встав со своего места и протянув ей руку.
   — Очень приятная музыка. Давайте потанцуем.
   Прежде чем сообразить, что благоразумнее было бы отказаться, Глория уже встала со своего места и шла впереди Джонатана к танцевальной площадке.
   Волнующий ритм музыки будоражил кровь, и Глория особенно остро это почувствовала, когда Джонатан положил руку на ее талию. Глория уже успела позабыть то время, когда она любила танцевать. Но с Джонатаном у нее все получалось легко и красиво. Это было волшебное ощущение, и если даже она никогда уже не испытает ничего подобного, сейчас была сказка наяву.
   Джонатан, в свою очередь, тоже был потрясен тем, что чувствовал в данный момент: желание обладать сопровождалось сильнейшей потребностью уберечь от всех. бед эту удивительную женщину.
   Только когда взгляды счастливой пары случайно остановились на их столике, и они увидели официанта, колдовавшего над ним, Джонатан и Глория словно очнулись от приятного сна и, вспомнив, где они находятся, прервали танец и направились к своим местам.
   Глория ощущала, как бешено колотится ее сердце. Этот стук отдавался в голове сотней вспыхнувших искорок. Постоянно испытываемое ею чувство грозящей опасности абсолютно исчезло. Она была счастлива с Джонатаном Крейгом! Ей хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался.
   Джонатан всегда был способен контролировать свои чувства к женщинам. Он умел, оставаясь абсолютно независимым, сохранить с ними дружеские отношения. Теперь же он не мог быть таким уверенным в себе. Быть рядом с Глорией все равно, что держать в руке раскаленный уголек: ему трудно было выносить боль, и все же он не мог отпустить ее.
   Помогая Глории сесть в кресло, он не удержался и поцеловал ее в щеку.
   — Вы замечательно танцуете, Глория.
   От ее сияющей улыбки и слов благодарности он почувствовал слабость в коленях.
   Блюда были отборными: тихоокеанский лосось под необычайно вкусным соусом; к нему был подан салат из анчоусов и домашний хлеб, горячий и душистый.
   Они ели очень медленно, наслаждаясь этим чудесным вечером и обществом друг друга. Глория уже полностью игнорировала свой внутренний голос, взывавший к ее благоразумию. Чувство удовлетворения, которое она сейчас испытывала, было похоже на теплую шерстяную шаль, спасавшую ее от порывов зимнего ветра.
   — Когда-нибудь я возьму вас в море на своей яхте, — сказал Джонатан.
   Глория кивнула, не позволяя дурным мыслям испортить ей вечер. Возможно, она никогда больше не увидит Джонатана. Благоразумие подсказывало ей избегать дальнейших встреч с ним. Но зачем думать об этом сейчас? Завтра само о себе позаботится. Глория не видела, не чувствовала и не осознавала ничего, кроме Джонатана. Они обменивались ничего не значащими фразами, но оба знали, что это не главное. Только их взгляды говорили правду о полыхающем в их сердцах огне.
   Настало время уходить — слишком быстро, как показалось им обоим. Взявшись за руки, они вышли из ресторана и вдохнули прохладный, бодрящий воздух сентябрьской ночи.
   — Прекрасно, — прошептал Джонатан, глядя на Глорию.
   — Замечательно. — Она вспомнила, как они танцевали. — Отличное время для прогулки. Знаете, я чудесно провела вечер, — внезапно сказала она, почувствовав, что одновременно и рада, и раздосадована на себя за это признание.
   — Если бы вы знали, Глория, как мне с вами хорошо.
   Он потянул ее за руку, совсем чуть-чуть, так, чтобы они касались друг друга при ходьбе.
   — Я бы хотел повторить этот вечер. Глория не ответила, и Джонатан мысленно обругал себя за неловкость. Он давил на нее… Джонатан уже заметил, как она застенчива и сдержанна. «Не так быстро, приятель, — сказал он себе. — Не торопи ее».
   Глория глубоко вздохнула, посмотрела на него, прикусила нижнюю губу, а потом сказала:
   — Я тоже.
   Он резко остановился и повернул ее лицом к себе, пристально глядя ей в глаза.
   Уличные фонари бросали на ее лицо серебряные блики, но Джонатан знал, что она залилась румянцем смущения под его долгим взглядом. Он громко рассмеялся, запрокинув голову назад, приподнял девушку и кружил до тех пор, пока она тоже не рассмеялась, а прохожие либо улыбались, либо смотрели на них с укоризной. Наконец он отпустил ее и крепко обнял.
   — Завтра?
   Она кивнула, уткнувшись головой ему в плечо.
   Он отступил немного назад, чтобы видеть ее лицо.
   — Я не позволю тебе передумать.
   — Я не передумаю, — сказала Глория внезапно охрипшим голосом.
   Когда она увидели приближающиеся к ней губы Джонатана, первым ее побуждением было отвернуться. Но вместо этого она сама притянула его голову к своей.
   Поцелуй был нежным и одновременно страстным, говорил о таком сильном обоюдном желании… Кровь двигалась по сосудам Глории и Джонатана с огромной скоростью, заставляя их сердца бешено колотиться. Наступил очень важный момент, и они оба это прекрасно понимали.
   Глория попыталась остановить дрожь, сотрясавшую ее тело. Она хотела быть с Джонатаном, рассказать ему, кто она, почему приехала в Лондон. И еще она отчаянно хотела, чтобы Джонатан Крейг был в этом городе рядом с ней всегда.
   Джонатан почувствовал, что она дрожит.
   — Тебе холодно, дорогая? Пойдем в машину? Он поцеловал ее в лоб, обнял и привлек к себе.
   Он не замерз. Наоборот — ему было жарко: в его сердце словно бурлил вулкан. Глория заставляла его чувствовать себя канатоходцем, балансирующим на малоизученном, туго натянутом канате. Но он и сам хотел этого и не остановился бы перед любой высотой, только бы быть вместе с этой рыжеволосой скромницей.
   Лакей подогнал машину в рекордное время, и в этот раз они оба, и Глория, и Джонатан, рассердились на него за то, что он невольно ускорил завершение их прекрасного вечера.
   Через минуту они уже ехали по ночным улицам к дому Глории. Первый раз в жизни Джонатану хотелось, чтобы у машины спустилось колесо: если бы у него внезапно кончился бензин, это выглядело бы довольно подозрительно.
   У Глории тоже были свои желания. Она хотела рассказать Джонатану о Ливерпуле и о том, как она росла там, среди любящих, заботливых людей, не позволявшим никаким, даже малейшим неприятностям омрачать ее жизнь. Все кончилось, когда ее мать умерла, а ее отец, который всегда был склонен к рискованным авантюрам, открыл свое дело и снова женился. Глория не забыла свою мачеху, которая стала ей второй матерью и которую она любила и уважала.
   Нет, Глория не могла даже об этом думать. Мысли о прошлом ранили ее сердце, заставляя кровоточить еще не зажившую рану. Если бы только она могла поговорить об этом с Джонатаном!
   — Вот мы и приехали, — мрачно сказал он, останавливая машину перед домом Глории. Джонатан вышел из машины и, обойдя ее, открыл дверцу для Глории. Он хмуро посмотрел на нее.
   — Я так не хотел, чтобы этот вечер кончался! Она засмеялась.
   — Ты читаешь мои мысли.
   Глория затаила дыхание, когда Джонатан наклонился, чтобы взять ее за руку и вывести из машины.
   Пока они шли к подъезду, его рука так и лежала у нее на плече. Потом он наклонился и поцеловал ее в щеку.
   — Позволь мне проводить тебя наверх, чтобы я не волновался. Потом я уйду.
   Глория не хотела, чтобы он уходил. Эта мысль настолько потрясла ее, что у нее задрожали руки, и она едва смогла открыть дверь. Затем она повела Джонатана наверх, постоянно ощущая его близость.
   — Я присмотрела себе новую квартиру, — внезапно сказала она, почему-то нервничая. — Там не будет таких ужасных крутых лестниц.
   — Я помогу тебе переехать, — тут же объявил Джонатан, радуясь от мысли, что у него появляется возможность провести наедине с ней целый день.
   У двери своей квартиры Глория повернулась и посмотрела на него.
   — Спасибо за все, Джонатан. Вечер был действительно прекрасным.
   Она протянула ему руку, потом быстро убрала ее и протянула снова. Когда он обнял ее и нежно поцеловал, она снова оттаяла и положила руки ему на плечи.
   — Спокойной ночи, — прошептала она. — Я позвоню тебе завтра.
   Он улыбнулся ей на прощанье и снова поцеловал. Затем он сбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Глория вошла в свою квартиру, прижимая пальцы к губам, как будто старалась сохранить его поцелуй навсегда. Джонатан Крейг! Он ворвался в ее жизнь с силой и скоростью ураганного ветра, сметающего все на своем пути, а она не чувствовала под собой ног от счастья!

ГЛАВА 3

   Через две недели наступил день переезда. Глория стояла посреди своей старой квартиры, в которой царил страшный беспорядок, и не могла сосредоточиться на том, что ей нужно было сделать: все ее мысли были заняты Джонатаном. Они были вместе сегодня с самого раннего утра. Сейчас Джонатан занимался обустройством ее нового жилища. Скоро он вернется… Эта мысль наполняла ее сердце неистовой радостью. Она громко рассмеялась, сворачивая занавески.
   — Вы что-то сказали, мисс?
   — А? Нет. — Она слабо улыбнулась рабочему, вопросительно уставившегося на нее. — Пожалуйста, возьмите вот эту коробку, а я возьму ту, что стоит в углу, и поеду за вами на такси.
   Она же не могла рассказать этому чужому человеку, о чем вспоминала все это время: об ужине с Джонатаном прошлой ночью, об их походе на рынок и о том, как они долго выбирали индейку, которую потом поджарили на пожарной лестнице, находящейся рядом с окном ее квартиры. И, так как они не могли находиться на этом жарком сооружении вдвоем одновременно, пришлось открыть окно кухни, чтобы свободно разговаривать. Поэтому, когда они стали ужинать, им пришлось надеть пальто: в квартире стало слишком холодно. Эта ночь была просто фантастической. Глория даже не подозревала, что между мужчиной и женщиной могут существовать такие чудесные романтические отношения.
   Глория снова рассмеялась, но тут же осеклась, увидев, что рабочий как-то странно посматривает на нее.
   — Ну, так я поехал, мисс. Встретимся на новом месте. У меня есть ключи.
   Она кивнула, закусив губу, чтобы не рассмеяться снова. Вероятно, он подумал, что она сумасшедшая. И так оно и есть. Сумасшедшая, потому что позволила Джонатану Крейгу войти в свою жизнь. И теперь она испытывала и восторг и страх одновременно. Они виделись ежедневно. Все ее твердые намерения вести уединенный образ жизни развеялись, как дым.
   Глория пыталась прислушиваться к своему внутреннему голосу, подвергавшему сомнению правильность всех ее поступков, которые она совершила за последние два года. Он говорил ей, что она поступала глупо, спрятавшись от людей. Теперь она и сама уже сомневалась. Может быть, ей следовало остаться в Ливерпуле и там встретить, не прячась, все неприятности? По крайней мере, тогда она смогла бы жить, не скрываясь, открыто.
   С тех пор, как она встретила Джонатана, понятие «жить открыто» приобрело для нее новое значение. Она хотела именно такой жизни. Не один раз за последние две недели Глория задумывалась: а не проще ли было бы с самого начала принять удар, ответить недоброжелателям и бороться за право жить дальше? Теперь же к ее возрастающему беспокойству добавилась еще одна проблема: Джонатан Крейг. Он становится более настойчивым и убедительным, чем ее внутренний голос. Ей нужны были его общество и та интересная, насыщенная жизнь, которую он предлагал ей, его нежность, наконец.
   Глория посмотрела на часы. Он скоро должен вернуться. Потом они перенесут оставшиеся вещи в фургон и поедут в ее новый дом вместе. Ее сердце забилось сильнее. Она скучала по нему. Она хотела, чтобы он был здесь, рядом с ней. И он появился.
   — Привет, — сказал Джонатан, входя в комнату. Он сразу же подошел к ней, наклонился и поцеловал.
   — Привет, — сказала она, почти задыхаясь.
   Его присутствие заглушало внутренний голос, предостерегающий от поспешных решений.
   Джонатан смотрел на нее и думал, как она прекрасна, несмотря на потрепанный и поношенный рабочий халат.
   — Ты великолепна. Она засмеялась.
   — А ты сумасшедший.
   — Да. Я же говорил тебе, что мы отличная пара.
   — Ох, говорил!
   Глория закрыла глаза, когда он снова поцеловал ее, и уже не слышала благодушных увещеваний своего внутреннего советника. Она испытала радость… любовь. И все это дал ей Джонатан!
 
   Неделю спустя Глория была в своей новой квартире, когда зазвонил телефон. Она догадалась, кто это был, еще до того, как сняла трубку. Поинтересовавшись, как она устроилась новом доме, Джонатан спросил, работает ли он завтра. Глория сказала, что нет.
   — Отлично. — Джонатан усмехнулся. — Значит, завтра я повезу тебя в одно очень интересное, особенное место.
   — Ты это делаешь каждый вечер, — Глория не удержалась от улыбки.
   — Но ведь и ты — особенная женщина!
   Джонатан помедлил.
   — Однако на этот раз это будет кое-что другое. Надеюсь, ты будешь свободна весь уик-энд?
   — Буду. А в чем разница?
   — По телефону трудно объяснить.
   «И мы опять не будем одни, — подумал он про себя с сожалением, — как всегда».
   Их совместные вечера были замечательны. Они много разговаривали. Но Глория до сих пор не говорила ему всего до конца, в то время как он рассказывал о себе абсолютно все. Они могли обсуждать сотни разных проблем, начиная с косметики и кончая историей искусства. Глория все больше заинтересовывала его. Вот почему завтрашний вечер должен стать маленьким сюрпризом. Должны же и у него, Джонатана, быть свои секреты. Подумав об этом, Джонатан улыбнулся. Он вел себя, как ребенок.
   Голос Глории прервал его размышления.
   — Каждый вечер ты возишь меня в шикарные рестораны. Надеюсь, Джонатан, ты делаешь это не за счет фирмы, и потом твой партнер не потребует от тебя финансового отчета о твоей расточительности?
   — Нет, ты для меня не имеешь ничего общего с бизнесом, Глория. Ты — исключительно удовольствие.
   Он услышал ее быстрый вдох и понял, что совершил очередной промах. Уже не в первый раз он хотел потребовать, чтобы она рассказала ему все о себе. Разговаривать с ней было все равно, как кататься на тонком льду. Много раз он чувствовал, что сказал что-то не то. Но никогда не мог понять, почему.
   — Кстати о нем, о моем партнере. Завтра мы будем ужинать у него.
   Джонатан решил все-таки предупредить ее: иногда она обижалась совсем по пустякам.
   Кроме обычной настороженности, Глория на этот раз почувствовала, что раздосадована. Три недели они с Джонатаном были одни, и это было так замечательно. Она уже с нетерпением ждала их долгих прощальных поцелуев, которые пробуждали в ней желание неизведанных ласк. Эти чудесные поцелуи заставляли ее забывать о сдержанности, осторожности. Несколько раз она хотела просить Джонатана остаться у нее, но в последний момент не решалась сделать это. Она все еще боялась испытать новое разочарование. Завтра же им предстоит провести вечер в большом обществе, где наверняка будет много народа. При мысли об этом к Глории опять вернулась ее обычная неуверенность в себе. Ну, что же, раз он так хочет…
   — Как нужно одеться? — деловито спросила она.
   — Ну, некоторые, конечно, разоденутся шикарно, а кое-кто будет раскрашен, как кукла. Но ты всегда выглядишь так, как надо, ты хороша в любом наряде.
   Его беззаботный тон не успокоил ее. Ради Джонатана она хотела выглядеть как подобает. И она постарается не растеряться в обществе незнакомых людей.
   По ее молчанию Джонатан догадался, что в ее душе происходит борьба, и она не уверена, следует ли ей идти.
   — Я должен там быть, — добавил он. — И я хочу, чтобы ты была со мной.
   — Так говоришь, оденутся шикарно, — рассеянно спросила она, мысленно перебирая свой гардероб.
   — Ну да, шикарно, но если у тебя нет декольтированного платья, то ничего страшного.
   Она не сказала «нет»! Как бы он хотел сейчас оказаться рядом с ней. Вот уже три недели он видел ее каждый вечер, иногда не больше часа, но они были всегда вдвоем, и ему было так хорошо с ней!
   Сначала, когда он целовал ее на прощанье, это был всего лишь легкий, непринужденный поцелуй. Но эти короткие поцелуи, ее покорность и нежность сводили его с ума. Последние несколько вечеров эти поцелуи не были похожи на то, что он чувствовал и испытывал раньше с другими женщинами. Ему хотелось большего. Он чувствовал, что и Глория испытывает такое же страстное желание.
   — Джонатан, — сказала Глория, — расскажи мне что-нибудь о завтрашнем вечере.-
   Он уловил в ее голосе нотки какого-то нового беспокойства, отличного от настороженности, к которой он уже привык.
   — Что случилось? — тихо спросил он.
   — Ты очень хорошо ко мне относишься. Почему?
   Он нахмурился. Откуда у этой молодой, обаятельной женщины такой комплекс неполноценности? Неужели она считает все, что он делает для нее, невероятным?
   — Я к тебе очень хорошо отношусь. Мне нравится быть с тобой. Ты умна, красива… Да просто неотразима.
   Она снова надолго замолчала.
   — Почему ты заботишься обо мне? — спросила она, наконец.
   Джонатан поднес трубку ближе к губам.
   — Откуда я знаю? Может у меня слабость к боязливым женщинам.
   Глория засмеялась.
   — Да, должно быть, так.
   — Ну, вот так и думай.
   — Хорошо, — покорно согласилась она. У нее внутри все трепетало.
   Повесив трубку, Глория обхватила голову руками и несколько минут просидела без движения. Мысли так и метались в ее голове.
   Так, где же они проведут завтрашний вечер? Почему она не спросила об этом? Она просто сумасшедшая, но… это не имеет значения — она все равно пойдет с ним. Джонатан сломал ее внутренний барьер, заставил сомневаться в мудрости или глупости своих поступков, последовавших за побегом из Ливерпуля. В конце концов она, действительно, не сделала ничего дурного и не чувствовала за собой никакой вины. Какая разница, что думают о тебе посторонние?
   Однако сейчас не время задавать вопросы, это нужно было делать два года назад. Нет, она слишком далеко зашла, чтобы возвращаться, и она будет жить, как жила эти два года. Только одно исключение она сделает — для Джонатана.

ГЛАВА 4

   На следующий день Джонатан приехал рано вечером. Глория открыла дверь на первый же его стук и, нежно улыбаясь, посмотрела на него.
   — Я видела в окно, как ты подъехал. Не знаю, как ты можешь так быстро бегать по этой лестнице?
   Он внезапно побледнел.
   — Что с тобой? — встревожилась Глория. — У тебя что-то болит? Не нужно было так торопиться.
   Она взяла его за руку и провела в квартиру.
   — Заходи и садись.
   — У меня перехватило дыхание не от бега, а от тебя, — сказал он. — Ты меня просто нокаутируешь. Ты похожа на розу — такая же прекрасная, бархатистая и ароматная. — Он дотронулся до рукава ее декольтированного платья из блестящего атласа.
   — Как называется этот цвет? Солнечный?
   — Я называю его сливочно-желтым, — сказала она внезапно охрипшим голосом.
   — Ты выглядишь так, что тебя можно съесть, но не как сливочное масло, а как сладкий персик. Обожаю фрукты.
   Она покраснела, и Джонатан улыбнулся.
   — Я еще ни у кого не видел такой красивой кожи.
   Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Ему вдруг захотелось снять с нее эти простенькие жемчужные сережки и одеть бриллианты.
   — Хочешь выпить? — спросила Глория в надежде отвлечь его.
   Его жаркий взгляд проникал, внутрь через ее кожу и зажигал кровь. Ей необходимо было что-то делать со своими нервно трясущимися руками. С тех пор, как она приехала в Лондон, Глория не выпила и стакана вина. И в лучшие свои дни она не имела пристрастия к алкоголю, но после истории в Ливерпуле она поклялась не брать в рот и капли спиртного.
   «Вот снова она не здесь», — подумал Джонатан, увидев в ее глазах мрачную тень воспоминаний. Она часто так ускользала от него. Может быть, когда-нибудь она расскажет ему, что ее так тревожит.
   — Нет, — сказал он. — Нам нужно идти. У нас всего час до ужина. Хотя я бы предпочел остаться здесь.
   От его раздевающего взгляда в ней поднялась волна страха и возбуждения. Нет, сказала она себе. Она не будет думать о прошлом. Она не будет думать ни о чем, что может оттолкнуть от нее Джонатана…
   — Я бы очень хотела остаться, — сказала она. — Но ты сказал, что надо идти.
   Когда они сели в машину, Джонатан повернулся к ней:
   — Надеюсь, ты не будешь скучать на ужине в честь моего партнера. Я давно хотел тебя с ним познакомить. Он прекрасный человек с отличным чувством юмора.
   Он поцеловал ее нос, потом выпрямился и посмотрел на нее. Когда их взгляды встретились, она увидела, что его глаза потемнели от знакомого ей желания. Он наклонился к ней еще раз и легко дотронулся губами до ее губ.
   Глория отчетливо поняла, что он спрашивает разрешения. Ее обдало жаром. Она придвинулась ближе к нему.
   Когда он почувствовал первое прикосновение ее языка, его сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Мышцы напряглись, по коже побежали мурашки.
   Боже, как он хотел ее!
   — Любимая, — прошептал Джонатан, поглаживая пальцем ее щеку. В его глазах стоял невысказанный вопрос.
   — Нам надо ехать, — с сожалением сказала Глория. — Ты говоришь, это важно.
   — Конечно, но и это тоже очень важно.
   Она кивнула и, положив руку ему на грудь, почувствовала, как сильно бьется его сердце. Так же сильно, как и ее.
   — Еще есть время.
   — Даже, если бы не было, — еле слышно сказал он и снова поцеловал ее, на этот раз так, что она еще острее почувствовала силу его желания.
   Отпустив Глорию, Джонотан выпрямился на своем кресле и пристально посмотрел ей в глаза. Оба почувствовали, что за эти несколько драгоценных мгновений пропасть между ними сократилась на тысячу миль.
   — Мы пересекли черту. Назад пути нет, — сказал Джонатан с волнением. И добавил, вздохнув: — Но сейчас действительно надо ехать.
   Пока они ехали, Джонатан держал ее за руку. Они говорили очень мало: слова ничего не значили.
   Джонатан почувствовал, как она напряглась, когда они подходили к частному аэродрому.
   — Мы полетим? — настороженно спросила она.
   — Ты боишься летать?
   — Нет. Вообще-то мне даже нравится. Теперь понятно, почему ты говоришь, что у нас мало времени.
   — Да, и теперь нам придется поторопиться. Он схватил ее за руку и они побежали к самолету. На бегу она повернулась к нему:
   — Ты пилот?!
   — Да.
   Они остановились перед небольшим самолетом. Джонатан подхватил Глорию на руки и поднялся в кабину.
   — У тебя невероятно много талантов.
   — Рад, что ты заметила.
   Смеясь, Джонатан занял свое кресло и жестом пригласил ее сесть в другое.
   — Пристегнись, пожалуйста, — сказал он. Сейчас полетим.
   Глория еще не успела решить, готова ли она, когда они уже поднялись в воздух.