Страница:
— Не волнуйся, Элизабет. Пока нам уходить, я буду трезв, как стеклышко. И вообще сегодня вечерок отрезвляющий.
— Для нее это тоже не пикник.
— Да, крутой вечерок, — повторил он язвительно и взял у официанта свой бокал.
— Ты прав. Но учти, люди часто ошибаются в своих суждениях о поступках других. — Она облегченно улыбнулась, увидев приближающегося Брендона.
— С тобой все в порядке, дорогая? — спросил он, обнимая ее за талию, а затем вопросительно посмотрел на Джонатана.
— Я бы за нее не волновался. Она тут на куски меня разрезает, а с другими ведет великосветские разговоры.
Брендон посмотрел на стакан в руке Джонатана и нахмурился, когда тот, запрокинув голову, выпил сразу половину его содержимого.
— Ты летишь назад сегодня вечером?
Лечу. — Он поставил бокал на ближайший столик с такой силой, что хрупкое стекло треснуло. — Думаю, мне лучше заняться чем-нибудь другим. Мне не удастся спокойно выпить, если вы оба будете так заботливо наблюдать за мной.
Не говоря больше ни слова, он отошел от них и направился к танцевальной площадке.
— Что ты думаешь об этом? — спросил Брендон у Элизабет.
— Думаю, что четыре человека перенесли сегодня шок, — тихо сказала она, качая головой. — Я все еще не могу прийти в себя, но больше всех досталось Джонатану.
Брендон кивнул.
— Такие совпадения случаются редко. И мне бы хотелось, чтобы при этом присутствовало меньше народа.
— Совпадение? Вот как ты считаешь? Я так не думаю. Я считаю, ангелы, всегда охранявшие Глорию, и сейчас позаботились о ней. — Элизабет улыбнулась. — Признаю, у них довольно своеобразное чувство юмора, но я думаю, она на пути к счастью… И Джонатан — часть этого счастья. Не смейся надо мной. Знаю, как это выглядит сейчас, но я в это верю.
— Я не смеюсь, — сказал Брендон. — Может быть, эти же ангелы спасут и Джонатана.
Элизабет нежно посмотрела на него.
— Ты его любишь, правда?
— Да. В нем есть все, чего можно только пожелать в сыне. И его жизнь не была сплошным праздником.
— Ты говорил, что его мать ушла от них и отец начал пить.
— И это свело его в могилу, — сказал Брендон.
Они взялись за руки, молча давая друг другу силы, и посмотрели на танцевальную площадку.
Глория не видела Джонатана, он это сразу понял. Она казалась расслабленной и весело смеялась над тем, что говорил ее партнер. Джонатан похлопал его по плечу, и этого жеста оказалось достаточно для того, чтобы мужчина отпустил Глорию и немедленно ретировался.
Глория подчеркнуто смотрела куда-то мимо Джонатана.
— Пора идти? — спросила она.
— Скоро.
Он обнял ее и сразу же забыл обо всем. Она была похожа на диковинный цветок — такая живая, яркая, прекрасная. И ее тело так волнующе двигалось, хотя она и пыталась сдерживаться. Но у нее были и шипы. Он это сегодня почувствовал.
— Ты прекрасно танцуешь, — сказал он.
— Спасибо.
Ее голос был немного приглушен, потому что она так и не повернула к нему голову, демонстративно глядя в сторону. Джонатан не мог придумать, что бы еще сказать. Черт, он просто хотел танцевать с ней, сжимать ее в объятиях. Но чувствовал, что между ними стена в милю высотой.
Глория с болью думала о том, что он сегодня услышал о ней. А сказано было наверняка не мало. И это только начало. Теперь, когда ворота открыты, на него польется поток информации, стоит ему только упомянуть ее имя определенным людям. Она не могла заставить сплетников замолчать, но ее тошнило от мысли, что Джонатан верит им. Только будь она проклята, если станет что-нибудь объяснять.
Слезы навернулись на глаза Глории, когда она представила, каким мог получиться сегодняшний вечер. Они с Джонатаном танцуют под эту ритмичную музыку… Он смешит ее, говорит милые вещи, которые она так жаждала услышать… Теперь этого никогда не будет. Выросшая между ними преграда слишком огромна. Но она выжила в прошлый раз, выживет и сейчас.
— Мы уйдем, как только ты будешь готова, сухо сказал Джонатан.
«Ему не терпится от меня отделаться», подумала Глория.
— Я уже готова, — промолвила она, надменно вздернув подбородок.
Она явно хочет избавиться от него, с досадой подумал Джонатан. Сейчас, когда она возобновила связи со своими друзьями здесь, в Ливерпуле, ему уже не было места в ее жизни. Ну, и черт с ней!
— Хотя, если хочешь, я могу узнать, есть ли какой-нибудь коммерческий…
— Нет, не надо. Я же сказал, что отвезу тебя. Как только музыка прекратилась, они оба, как по команде, повернулись и пошли через весь зал с приклеенными улыбками попрощаться с Элизабет и Брендоном.
— Я тебе скоро позвоню, — пообещала Глория мачехе, целуя ее в щеку.
Как бы ни повлияли события сегодняшнего вечера на ее отношения с Джонатаном, она встретилась с Элизабет, разговаривала с ней, многое поняла и простила ее.
— Если ты не позвонишь, я тут же приеду, сказала Элизабет, помахав визитной карточкой, которую дала ей Глория. — Я так по тебе скучала, — прибавила она.
— И я по тебе. — Глория заметила, как в глазах Элизабет блеснули слезы, и обняла ее еще раз, перед тем как уйти с Джонатаном. Брендон и Элизабет проводили их взглядами.
— Они хорошо смотрятся вместе, — грустно сказала Элизабет.
Брендон пожал ее руку.
— Но здесь не о чем грустить, не так ли? Она пожала плечами.
— Не знаю. У меня такое чувство, что из их отношений сейчас ничего не выйдет.
— Ну, вот, а двадцать минут назад ты меня уверяла, что этот вечер был устроен ангелами специально для Глории.
— Это могли быть черные ангелы.
— Потому что так много людей здесь знали когда-то Глорию?
Поэтому, и еще потому, что Джонатан оказался в таком нелепом положении. По тому, как он смотрел на нее, когда она вышла из туалетной комнаты, я поняла, что он считает ее совершенно особенной. — Элизабет прикусила губу. — А потом, когда он узнал, кто она, и Уоррен налетел на нее с друзьями, он выглядел так, будто его ударили в живот. Не уверена, что он справится с таким потрясением.
— Надеюсь, ты ошибаешься, — сказал Брендон. — Ему нужна в жизни любовь.
— И ей тоже.
Ночное небо было похоже на черный бархат, усеянный сверкающими кристаллами. Но потом, дальше на юг, оно затуманилось, как будто мир начал плакать.
Глории тоже хотелось плакать. Когда она в первый раз встретила Джонатана, она не ожидала, что их отношения продолжатся. Но он был так настойчив и одновременно так заботлив и нежен с ней, что постепенно ее неуверенность, ее боязнь очередного разочарования прошли, и она надеялась, что они всегда будут вместе. Этим вечером она упала с небес на землю, и синяки от этого падения у нее останутся на всю жизнь.
Джонатан хотел поговорить с Глорией, но он не знал, как начать. Должен ли он спросить ее, почему она не рассказала ему обо всем раньше? Ему на ум приходили только колкости и проклятья. Черт возьми, он сошел с ума.
Джонатан не разговаривал, и Глория решила, что она сама должна что-то сказать. Но ее язык, казалось, прилип к небу. Почему он с ней не разговаривает? Может быть, он еще не оправился от шока. Или пытается бороться с обуревавшим его гневом.
Она была благодарна ему за то, что снова увидела Элизабет, разговаривала с ней, избавившись от так долго преследовавших ее призраков прошлого. Какой ужас, что за это приходится платить разрывом с Джонатаном! Ее сердце разрывалось на части. Два долгих года назад, в Ливерпуле, она поступила глупо и теперь должна была заплатить за это своим счастьем. Будь проклята эта ее глупость! Слезы застилали ей глаза. Рыдания сдавливали грудь и отдавались страшной болью в голове.
Несмотря на страдание, переполнявшее его душу, Джонатан мягко посадил самолет. Он теряет Глорию… Черт возьми! Он теряет ее!
Он отвез Глорию домой. Единственным звуком, раздававшимся в машине, было ровное урчание мотора.
Джонатан остановил машину перед ее домом.
— Спокойной ночи, Глория.
— Спокойной ночи, Джонатан. Расставание уже не было для них сладостной мукой.
ГЛАВА 6
ГЛАВА 7
— Для нее это тоже не пикник.
— Да, крутой вечерок, — повторил он язвительно и взял у официанта свой бокал.
— Ты прав. Но учти, люди часто ошибаются в своих суждениях о поступках других. — Она облегченно улыбнулась, увидев приближающегося Брендона.
— С тобой все в порядке, дорогая? — спросил он, обнимая ее за талию, а затем вопросительно посмотрел на Джонатана.
— Я бы за нее не волновался. Она тут на куски меня разрезает, а с другими ведет великосветские разговоры.
Брендон посмотрел на стакан в руке Джонатана и нахмурился, когда тот, запрокинув голову, выпил сразу половину его содержимого.
— Ты летишь назад сегодня вечером?
Лечу. — Он поставил бокал на ближайший столик с такой силой, что хрупкое стекло треснуло. — Думаю, мне лучше заняться чем-нибудь другим. Мне не удастся спокойно выпить, если вы оба будете так заботливо наблюдать за мной.
Не говоря больше ни слова, он отошел от них и направился к танцевальной площадке.
— Что ты думаешь об этом? — спросил Брендон у Элизабет.
— Думаю, что четыре человека перенесли сегодня шок, — тихо сказала она, качая головой. — Я все еще не могу прийти в себя, но больше всех досталось Джонатану.
Брендон кивнул.
— Такие совпадения случаются редко. И мне бы хотелось, чтобы при этом присутствовало меньше народа.
— Совпадение? Вот как ты считаешь? Я так не думаю. Я считаю, ангелы, всегда охранявшие Глорию, и сейчас позаботились о ней. — Элизабет улыбнулась. — Признаю, у них довольно своеобразное чувство юмора, но я думаю, она на пути к счастью… И Джонатан — часть этого счастья. Не смейся надо мной. Знаю, как это выглядит сейчас, но я в это верю.
— Я не смеюсь, — сказал Брендон. — Может быть, эти же ангелы спасут и Джонатана.
Элизабет нежно посмотрела на него.
— Ты его любишь, правда?
— Да. В нем есть все, чего можно только пожелать в сыне. И его жизнь не была сплошным праздником.
— Ты говорил, что его мать ушла от них и отец начал пить.
— И это свело его в могилу, — сказал Брендон.
Они взялись за руки, молча давая друг другу силы, и посмотрели на танцевальную площадку.
Глория не видела Джонатана, он это сразу понял. Она казалась расслабленной и весело смеялась над тем, что говорил ее партнер. Джонатан похлопал его по плечу, и этого жеста оказалось достаточно для того, чтобы мужчина отпустил Глорию и немедленно ретировался.
Глория подчеркнуто смотрела куда-то мимо Джонатана.
— Пора идти? — спросила она.
— Скоро.
Он обнял ее и сразу же забыл обо всем. Она была похожа на диковинный цветок — такая живая, яркая, прекрасная. И ее тело так волнующе двигалось, хотя она и пыталась сдерживаться. Но у нее были и шипы. Он это сегодня почувствовал.
— Ты прекрасно танцуешь, — сказал он.
— Спасибо.
Ее голос был немного приглушен, потому что она так и не повернула к нему голову, демонстративно глядя в сторону. Джонатан не мог придумать, что бы еще сказать. Черт, он просто хотел танцевать с ней, сжимать ее в объятиях. Но чувствовал, что между ними стена в милю высотой.
Глория с болью думала о том, что он сегодня услышал о ней. А сказано было наверняка не мало. И это только начало. Теперь, когда ворота открыты, на него польется поток информации, стоит ему только упомянуть ее имя определенным людям. Она не могла заставить сплетников замолчать, но ее тошнило от мысли, что Джонатан верит им. Только будь она проклята, если станет что-нибудь объяснять.
Слезы навернулись на глаза Глории, когда она представила, каким мог получиться сегодняшний вечер. Они с Джонатаном танцуют под эту ритмичную музыку… Он смешит ее, говорит милые вещи, которые она так жаждала услышать… Теперь этого никогда не будет. Выросшая между ними преграда слишком огромна. Но она выжила в прошлый раз, выживет и сейчас.
— Мы уйдем, как только ты будешь готова, сухо сказал Джонатан.
«Ему не терпится от меня отделаться», подумала Глория.
— Я уже готова, — промолвила она, надменно вздернув подбородок.
Она явно хочет избавиться от него, с досадой подумал Джонатан. Сейчас, когда она возобновила связи со своими друзьями здесь, в Ливерпуле, ему уже не было места в ее жизни. Ну, и черт с ней!
— Хотя, если хочешь, я могу узнать, есть ли какой-нибудь коммерческий…
— Нет, не надо. Я же сказал, что отвезу тебя. Как только музыка прекратилась, они оба, как по команде, повернулись и пошли через весь зал с приклеенными улыбками попрощаться с Элизабет и Брендоном.
— Я тебе скоро позвоню, — пообещала Глория мачехе, целуя ее в щеку.
Как бы ни повлияли события сегодняшнего вечера на ее отношения с Джонатаном, она встретилась с Элизабет, разговаривала с ней, многое поняла и простила ее.
— Если ты не позвонишь, я тут же приеду, сказала Элизабет, помахав визитной карточкой, которую дала ей Глория. — Я так по тебе скучала, — прибавила она.
— И я по тебе. — Глория заметила, как в глазах Элизабет блеснули слезы, и обняла ее еще раз, перед тем как уйти с Джонатаном. Брендон и Элизабет проводили их взглядами.
— Они хорошо смотрятся вместе, — грустно сказала Элизабет.
Брендон пожал ее руку.
— Но здесь не о чем грустить, не так ли? Она пожала плечами.
— Не знаю. У меня такое чувство, что из их отношений сейчас ничего не выйдет.
— Ну, вот, а двадцать минут назад ты меня уверяла, что этот вечер был устроен ангелами специально для Глории.
— Это могли быть черные ангелы.
— Потому что так много людей здесь знали когда-то Глорию?
Поэтому, и еще потому, что Джонатан оказался в таком нелепом положении. По тому, как он смотрел на нее, когда она вышла из туалетной комнаты, я поняла, что он считает ее совершенно особенной. — Элизабет прикусила губу. — А потом, когда он узнал, кто она, и Уоррен налетел на нее с друзьями, он выглядел так, будто его ударили в живот. Не уверена, что он справится с таким потрясением.
— Надеюсь, ты ошибаешься, — сказал Брендон. — Ему нужна в жизни любовь.
— И ей тоже.
Ночное небо было похоже на черный бархат, усеянный сверкающими кристаллами. Но потом, дальше на юг, оно затуманилось, как будто мир начал плакать.
Глории тоже хотелось плакать. Когда она в первый раз встретила Джонатана, она не ожидала, что их отношения продолжатся. Но он был так настойчив и одновременно так заботлив и нежен с ней, что постепенно ее неуверенность, ее боязнь очередного разочарования прошли, и она надеялась, что они всегда будут вместе. Этим вечером она упала с небес на землю, и синяки от этого падения у нее останутся на всю жизнь.
Джонатан хотел поговорить с Глорией, но он не знал, как начать. Должен ли он спросить ее, почему она не рассказала ему обо всем раньше? Ему на ум приходили только колкости и проклятья. Черт возьми, он сошел с ума.
Джонатан не разговаривал, и Глория решила, что она сама должна что-то сказать. Но ее язык, казалось, прилип к небу. Почему он с ней не разговаривает? Может быть, он еще не оправился от шока. Или пытается бороться с обуревавшим его гневом.
Она была благодарна ему за то, что снова увидела Элизабет, разговаривала с ней, избавившись от так долго преследовавших ее призраков прошлого. Какой ужас, что за это приходится платить разрывом с Джонатаном! Ее сердце разрывалось на части. Два долгих года назад, в Ливерпуле, она поступила глупо и теперь должна была заплатить за это своим счастьем. Будь проклята эта ее глупость! Слезы застилали ей глаза. Рыдания сдавливали грудь и отдавались страшной болью в голове.
Несмотря на страдание, переполнявшее его душу, Джонатан мягко посадил самолет. Он теряет Глорию… Черт возьми! Он теряет ее!
Он отвез Глорию домой. Единственным звуком, раздававшимся в машине, было ровное урчание мотора.
Джонатан остановил машину перед ее домом.
— Спокойной ночи, Глория.
— Спокойной ночи, Джонатан. Расставание уже не было для них сладостной мукой.
ГЛАВА 6
Недели, последовавшие за злосчастным ужином, состояли из пустых минут, перетекавших в такие же пустые часы и дни.
В ноябре почти каждый день сыпал мелкий дождь. Ходьба по улицам превратилась в шлепанье по серой слякоти, которая потом оказывалась на сапогах и брюках. Стоять у обочины дороги стало опасным занятием, и люди осторожно отступали назад, ожидая, когда загорится зеленый свет. Серые облака тяжело нависли над городом, и казалось просто чудом, что небо до сих пор не обвалилось на улицы под их тяжестью.
Для Глории жизнь превратилась в тягостную обязанность, которую нужно было исполнять. Ее спасением стала работа, и Глория бросилась в нее с головой. Больше она ни на что не обращала внимания.
Чем больше она работала, тем лучше спала, а значит, не видела снов. Каждый день она выпивала немного молока и съедала пару бутербродов. В основном же она поддерживала свои силы кофе и чаем. Когда Глория проходила мимо ресторана, она задерживала дыхание. От запаха еды ей становилось плохо. Она не заметила, как начала терять вес. Ее домашний халат висел на ней, юбки стали широки в талии.
Глории удалось убедить хозяина давать ей работу на дом, и она была этому безумно рада.
Она даже и в мыслях не представляла, чтобы продолжать работать в одном здании с Джонатаном. Джонатан… Одного этого имени было достаточно, чтобы заставить ее сердце бешено колотиться. Несмотря на все свои усилия, она так и не смогла забыть его. Две недели спустя после поездки в Ливерпуль, как соль на ее незажившую рану, в местной газете напечатали статью о нем и его компании. Рядом была помещена его фотография. Вопреки самой себе, Глория аккуратно вырезала статью и фотографию и положила их в тумбочку у своей постели.
Однажды утром у нее оказалось немного свободного времени, и она решила покрасить карниз, маскировавший панель с выключателями. Глория стояла на верхней ступеньке и работала очень аккуратно, стараясь не испачкать краской находившуюся прямо под карнизом дубовую панель.
Когда заскрипела дверь, она обернулась, держа кисть в руке, и застыла от изумления. Джонатан! Какое-то мгновение Глория была уверена, что это плод ее воображения. Но это действительно был он. Высокая спортивная фигура, деловой костюм из превосходной шерсти и шелковый галстук. Глория попыталась сдержать дрожь, пробежавшую по ее телу, и снова повернулась к стене. Дрожащей рукой она положила кисть в банку с краской. Но от ее неверных движений стремянка начала опасно раскачиваться Глория попыталась ухватиться за карниз, но рука скользнула по свежей краске и сдвинула с места банку с краской. Она хотела поставить ее на место, но случайно задела ее локтем.
— Черт возьми! — воскликнул Джонатан. Ты что, самоубийца?
Он прыгнул вперед и схватил обеими руками шатавшуюся стремянку. Глории, наконец, удалось схватиться за карниз. Она потянулась за банкой с краской, но рука снова соскользнула, и она опять потеряла равновесие. Стремянка наклонилась под опасным углом, но Джонатану удалось ее удержать и на этот раз.
А вот банка с краской все-таки проиграла битву с силой притяжения.
— О, дьявол! — выругался Джонатан. Краска дождем обрушилась на его голову, на костюм. Черт возьми, Глория!
Он вслепую вытянул руки, чтобы не дать ей упасть со стремянки: все его лицо было залито краской. Хорошо еще, что он успел зажмуриться.
Мир снова встал на свое место, и Глория быстро взглянула на Джонатана.
— Ох, у тебя на костюме краска, — несмело сказала она.
— Спасибо за тонкое наблюдение, — ответил он, тщетно пытаясь свободной рукой стереть краску с лица.
— Ох, — вздохнула она.
— Если ты еще раз скажешь «ох»…
Джонатан, наконец, открыл глаза, помог Глории слезть со стремянки и вопрошающе уставился на нее.
— Конечно, я заплачу за химчистку, — пробормотала она, не в силах встретиться с ним глазами.
— Я только что подумал об этом. Хотя не уверен, что это поможет.
— Не смотри на меня так. Я не виновата, что ты раскачал стремянку.
— Я? Я раскачал стремянку?!
— И не кричи, пожалуйста.
Глория вскинула голову и сердито посмотрела на Джонатана. Ее сердце бешено колотилось. Она столько раз видела Джонатана во сне, что трудно было поверить в то, что он действительно был здесь… Чуть опомнившись, она взглянула на его костюм и поморщилась.
— Почему бы тебе не пройти в кладовку? Там на вешалке висит несколько чистых халатов. Переоденься, а я отнесу твой костюм в химчистку через дорогу. Мистер Симмонс очень аккуратен, и если что-нибудь сможет…
Но она разговаривала с воздухом. Джонатан уже прошел за занавеску и громил кладовку. «Какие мы сердитые, — подумала Глория, сразу же вышел из себя». Она отметила, что Джонатан выглядел таким же, как и прежде. Может быть, только немного похудел. Но все-таки он выглядел отлично. Да, скверно вышло с его костюмом.
Из-за занавески показалась рука с пиджаком и брюками.
— Вот, отнеси их в чистку. Спроси, сможет ли он вернуть через час. У меня деловой завтрак.
— Не беспокойся, мистер Симмонс — просто волшебник. Да и к тому же краска-то водоэмульсионная.
— Какое утешение!
Глория сердито посмотрела на занавеску.
— Вот только не надо язвить. Я же не нарочно это сделала. Ты меня напугал.
— Ты со всеми гостями так поступаешь?
— Нет, только с незваными.
— Понятно. Честно говоря, я планировал зайти лишь на минутку. У меня в этом районе деловая встреча.
Какое-то мгновение Глория ждала, что он скажет что-нибудь еще, но тут же обозвала себя идиоткой. Между ними теперь уже ничего не было.
Она положила костюм Джонатана в чистый мешок, надела старую куртку и вышла на улицу, чувствуя себя совершенно несчастной.
Поход в химчистку Симмонса был делом нескольких минут. Когда Глория вернулась, Джонатан разговаривал с кем-то по сотовому телефону.
— …и таким образом, — говорил Джонатан, вы получите самое лучшее обслуживание по расценкам, гораздо ниже, чем у других аналогичных фирм.
Наконец Джонатан отключил телефон и повернулся к Глории.
— Будет мой костюм готов через час? — спросил он, стараясь не рассмеяться. Она так торопилась, что ушла в чистку с пятном краски на носу и легким белым налетом на бровях.
Глория вздохнула.
— Наверное, нет. Мистер Симмонс уверен, что сможет отчистить краску. Однако на это потребуется время.
— Что? У меня же очень важная встреча. Джонатан посмотрел на часы и чертыхнулся. Через полчаса. А моя машина, как назло, осталась возле офиса. Сюда я пришел пешком.
Глория бросила на него удивленный взгляд, но Джонатан проигнорировал его. Он вовсе не собирался рассказывать ей о том, что эта прогулка в несколько кварталов понадобилась ему для того, чтобы набраться храбрости поговорить с ней. Он не мог больше не видеть ее, но и не знал, как она его примет. Разлившаяся краска неожиданно отвлекла внимание и помешала сказать то, что он собирался. Глория не выставила его за дверь, но они и не обсудили свои отношения. Черт возьми! Его жизнь превратилась в сплошную муку. Это должно прекратиться.
— Я отвезу тебя, — нехотя сказала Глория. У меня есть машина, взятая на прокат.
Кто его вообще просил приходить к ней, идти пешком эти десять — или, может, даже пятнадцать кварталов? Он не имеет права снова врываться в ее жизнь. Она уже начала приходить в себя и теперь даже способна прожить огромные промежутки времени, совсем не думая о нем… иногда целый час. И зачем только ему понадобилось приходить? Да еще эта краска…
— Ну, хватит стоять там и мечтать, — сказал Джонатан. — Надо ехать.
«Она выглядит чертовски привлекательно, даже несмотря на краску на лице», — подумал он. Ее волосы выбились из-под кепки, рекламировавшей размешиватель для краски, который обещал, что он не сломается, даже если им будут размешивать самую густую краску в мире.
— Мой автомобиль во дворе, — сказала Глория. — Мне нужно только вымыть кисть и закрыть банку с краской.
Она достала кошелек и отсчитала деньги за чистку. Потом передала Джонатану деньги вместе с квитанцией и, не глядя на него, направилась в кладовку, держа в руках кисть и поднос с краской.
Она удивилась, когда Джонатан стал помогать ей, склонившись над большой раковиной.
— Извини, — сказала она. — Я только сниму халат.
Джонатан быстро взял ее за руку.
— Ты даже не посмотришь на меня?
— Я уже смотрела. — Она взглянула куда-то поверх его головы.
— Я так по тебе скучал!
— Ты сказал, что опаздываешь, — промолвила Глория, отчаянно пытаясь сдержать слезы и не показать ему, как на нее подействовали его слова.
— Ты права.
Он отпустил ее. Глория стремительно бросилась из кладовки.
— Черт! — тихо выругался Джонатан.
Он думал о ней постоянно с тех самых пор, как они расстались: целую вечность назад. Тысячу раз он хотел позвонить ей. А для нее, очевидно, не составило особого труда забыть его. Когда она снова появилась, в узких джинсах и трикотажной водолазке, он уставился на нее широко раскрытыми глазами. Черт возьми, она выглядела одновременно и соблазнительно сексуальной, и невинной.
— Пошли, — сказала Глория, с волнением заметив, как он смотрит на нее. Может быть, он вспоминает вечер у Брендона и всех тех мужчин, которые к ней подходили? Может быть, он много слышал о ней с тех пор и зашел, только чтобы удостовериться, что это правда? Ну и черт с ним! Ее сердце сжалось, и она прокляла свое тело и душу за то, что они раскрылись для такого человека. Он вошел в ее жизнь, принеся с собой хаос и смятение, и теперь думает, что может спокойно уйти. К черту его!
Джонатан показал на халат, который до сих пор был на нем.
— Я его тебе верну.
— Хорошо.
Они вышли во двор ее дома и сели в машину.
— Тебе звонила Элизабет? — спросил Джонатан, когда автомобиль тронулся с места.
Глория кивнула, разворачиваясь на невероятно маленьком пространстве. Наконец, она остановилась в узком проезде между своим и соседними домами, пропустила несколько машин и выехала на улицу, включив вторую скорость. Машина взревела. Почувствовав себя более или менее в безопасности, Глория сказала:
— Да, она звонит мне несколько раз в неделю и по выходным. Она скоро собирается приехать сюда.
— Отлично. Они с Брендоном стали довольно близки. Я не удивился бы, если бы он попытался убедить ее выйти за него замуж.
Глория резко повернулась к нему, и машина тут же вильнула куда-то в сторону.
— Осторожно! — Джонатан схватил руль и с трудом вернул его в прежнее положение.
— Надеюсь, ты не считаешь, что Элизабет недостаточно хороша для Брендона? — с легким вызовом спросила Глория. — Он, конечно, очень хороший человек, но Элизабет — просто замечательная, и она…
— Я никогда не думал об Элизабет иначе, чем как об очень хорошем человеке, Глория.
Он взглянул на ее тонкий профиль и с болью заметил, как напряглись все ее мышцы от усилий, которыми она управляла машиной.
— По-моему, я знаю одно место, где можно достать недорогой и относительно комфортный автомобиль, — сказал Джонатан.
— Мне отлично подходит и этот, — поспешно возразила Глория.
Она ни за что не хотела быть ему обязанной. Она и так уже чувствовала, что снова попала под его влияние. Кроме того, в данный момент она не могла позволить себе такую покупку: ее работа давала не слишком стабильный заработок, и она не отважилась бы потратить деньги на новую машину.
— Как хочешь, — сказал Джонатан, явно недовольный ее отказом.
Глория остановила машину напротив здания, где работал Джонатан, и повернулась к нему.
— Тебе нужно поторопиться, у тебя не так много времени.
— Слава богу, у меня в офисе есть другой костюм.
Отстегнув ремень, он повернулся к ней.
— Я хотел бы еще раз тебя увидеть, Глория. Нам нужно поговорить. Может быть, мы пообедаем вместе?
— Не думаю.
Пообедать с ним! А он будет смотреть на нее и вспоминать все то, что ему, конечно же, про нее наговорили. Нет!
— Ну, ладно, — сказал он, даже не пытаясь скрыть, насколько ее отказ расстроил его. — Пока.
— Пока.
Он вышел из машины. Не дав ему времени даже закрыть дверцу, Глория нажала на газ. Она услышала крик Джонатана в то же самое время, как шофер одной из машин нажал на гудок и показал ей кулак. Глория на ходу извинилась перед шофером, однако на Джонатана даже не посмотрела. Не думать о нем вообще было невозможно, но она все-таки попыталась сосредоточиться на дороге.
Когда в тот же день Брендон вошел в офис Джонатана, тот сидел за столом, уставившись в окно.
— Что случилось?
— Я решил снова пойти в море.
— Понятно, — медленно сказал Брендон. Есть какая-нибудь конкретная причина?
Джонатан бросил на стол документы, которые до этого держал в руках. Он сделал это с такой силой, что по столу покатились карандаши и ручки, и некоторые бумаги упали на пол.
— Да. Очень серьезная причина. Мне необходимо уехать.
Брендон наклонился, чтобы собрать бумаги.
— Ты видел Глорию? — мягко спросил он.
Конечно, дьявол бы ее побрал. Она сильно похудела и работает так, будто ей платят за сверхурочные. Ты бы видел, на чем она ездит. Старый, ржавый «шерман», с которым она еле справляется. Что, черт возьми, с ней происходит? Джонатан с силой ударил кулаком по столу.
— Однажды, — сказал Брендон, усаживаясь в кресло напротив, — когда ты только еще начинал выходить в море с отцом и со мной, ты неправильно завязал канат. Он развязался и…
— Не нужно напоминать мне эту историю, глухо сказал Джонатан. — Я и так все помню. Гарднер пострадал из-за меня. Рана была очень серьезной.
— И после этого ты стал предметом разговоров и насмешек всей команды. Ты мог бы уйти с «Изабеллы» на любой другой корабль, но ты решил остаться там. Почему?
Нахмурившись, Джонатан посмотрел на своего друга.
— К нашему разговору это не имеет абсолютно никакого отношения.
— Я так не считаю. Ответь мне. Джонатан пожал плечами. Ему не хотелось вспоминать об этом случае.
— Я не полный идиот и понимаю, что ты хочешь провести какую-то аналогию между…
— Отвечай, — настаивал Брендон.
Его партнер вскочил на ноги и начал ходить по кабинету.
— Ну, хорошо. Я остался и выдержал все это потому, что думал, что никогда не смогу посмотреть в глаза тем парням, если уйду. Ну и что? Бренд он улыбнулся.
— А то, что и Глория сейчас делает то же самое. Старается выдержать все это одна, с тех самых пор, как уехала из Ливерпуля.
— Подожди минутку. Все совсем наоборот. Она не смотрит мне в глаза, она избегает меня.
Брендон устало вздохнул.
— Ну, ты и слепец. Ты, которого я всегда считал одним из самых умных людей из всех, кого я знал, не понимаешь этого. А тебе не приходило в голову, что она может подумать, что ты поверил всем этим сплетням о ней?
Джонатан изумленно посмотрел на него.
— Да я ни слову не поверил! «Глория — дорогая — деловая партнерша», как сейчас называют девушек по вызову! Нет, я на такое не куплюсь.
— И ты ударил Стива Уоррена, когда он плохо отозвался о ней.
— Ты знаешь об этом?
— Новости быстро распространяются.
Но Джонатан его уже почти не слышал. Он рассеянно надевал свой пиджак.
— Присмотри за делами. Меня не будет какое-то время.
— Как долго?
— Столько, сколько на это потребуется. Скажи просто, что я вышел в море.
Когда Джонатан вышел из комнаты и хлопнул за собой дверью, Брендон широко улыбнулся. Потом он снял трубку телефона и набрал какой-то номер.
— Элизабет? Это Брендон. Думаю, дела идут на поправку, дорогая…
В ноябре почти каждый день сыпал мелкий дождь. Ходьба по улицам превратилась в шлепанье по серой слякоти, которая потом оказывалась на сапогах и брюках. Стоять у обочины дороги стало опасным занятием, и люди осторожно отступали назад, ожидая, когда загорится зеленый свет. Серые облака тяжело нависли над городом, и казалось просто чудом, что небо до сих пор не обвалилось на улицы под их тяжестью.
Для Глории жизнь превратилась в тягостную обязанность, которую нужно было исполнять. Ее спасением стала работа, и Глория бросилась в нее с головой. Больше она ни на что не обращала внимания.
Чем больше она работала, тем лучше спала, а значит, не видела снов. Каждый день она выпивала немного молока и съедала пару бутербродов. В основном же она поддерживала свои силы кофе и чаем. Когда Глория проходила мимо ресторана, она задерживала дыхание. От запаха еды ей становилось плохо. Она не заметила, как начала терять вес. Ее домашний халат висел на ней, юбки стали широки в талии.
Глории удалось убедить хозяина давать ей работу на дом, и она была этому безумно рада.
Она даже и в мыслях не представляла, чтобы продолжать работать в одном здании с Джонатаном. Джонатан… Одного этого имени было достаточно, чтобы заставить ее сердце бешено колотиться. Несмотря на все свои усилия, она так и не смогла забыть его. Две недели спустя после поездки в Ливерпуль, как соль на ее незажившую рану, в местной газете напечатали статью о нем и его компании. Рядом была помещена его фотография. Вопреки самой себе, Глория аккуратно вырезала статью и фотографию и положила их в тумбочку у своей постели.
Однажды утром у нее оказалось немного свободного времени, и она решила покрасить карниз, маскировавший панель с выключателями. Глория стояла на верхней ступеньке и работала очень аккуратно, стараясь не испачкать краской находившуюся прямо под карнизом дубовую панель.
Когда заскрипела дверь, она обернулась, держа кисть в руке, и застыла от изумления. Джонатан! Какое-то мгновение Глория была уверена, что это плод ее воображения. Но это действительно был он. Высокая спортивная фигура, деловой костюм из превосходной шерсти и шелковый галстук. Глория попыталась сдержать дрожь, пробежавшую по ее телу, и снова повернулась к стене. Дрожащей рукой она положила кисть в банку с краской. Но от ее неверных движений стремянка начала опасно раскачиваться Глория попыталась ухватиться за карниз, но рука скользнула по свежей краске и сдвинула с места банку с краской. Она хотела поставить ее на место, но случайно задела ее локтем.
— Черт возьми! — воскликнул Джонатан. Ты что, самоубийца?
Он прыгнул вперед и схватил обеими руками шатавшуюся стремянку. Глории, наконец, удалось схватиться за карниз. Она потянулась за банкой с краской, но рука снова соскользнула, и она опять потеряла равновесие. Стремянка наклонилась под опасным углом, но Джонатану удалось ее удержать и на этот раз.
А вот банка с краской все-таки проиграла битву с силой притяжения.
— О, дьявол! — выругался Джонатан. Краска дождем обрушилась на его голову, на костюм. Черт возьми, Глория!
Он вслепую вытянул руки, чтобы не дать ей упасть со стремянки: все его лицо было залито краской. Хорошо еще, что он успел зажмуриться.
Мир снова встал на свое место, и Глория быстро взглянула на Джонатана.
— Ох, у тебя на костюме краска, — несмело сказала она.
— Спасибо за тонкое наблюдение, — ответил он, тщетно пытаясь свободной рукой стереть краску с лица.
— Ох, — вздохнула она.
— Если ты еще раз скажешь «ох»…
Джонатан, наконец, открыл глаза, помог Глории слезть со стремянки и вопрошающе уставился на нее.
— Конечно, я заплачу за химчистку, — пробормотала она, не в силах встретиться с ним глазами.
— Я только что подумал об этом. Хотя не уверен, что это поможет.
— Не смотри на меня так. Я не виновата, что ты раскачал стремянку.
— Я? Я раскачал стремянку?!
— И не кричи, пожалуйста.
Глория вскинула голову и сердито посмотрела на Джонатана. Ее сердце бешено колотилось. Она столько раз видела Джонатана во сне, что трудно было поверить в то, что он действительно был здесь… Чуть опомнившись, она взглянула на его костюм и поморщилась.
— Почему бы тебе не пройти в кладовку? Там на вешалке висит несколько чистых халатов. Переоденься, а я отнесу твой костюм в химчистку через дорогу. Мистер Симмонс очень аккуратен, и если что-нибудь сможет…
Но она разговаривала с воздухом. Джонатан уже прошел за занавеску и громил кладовку. «Какие мы сердитые, — подумала Глория, сразу же вышел из себя». Она отметила, что Джонатан выглядел таким же, как и прежде. Может быть, только немного похудел. Но все-таки он выглядел отлично. Да, скверно вышло с его костюмом.
Из-за занавески показалась рука с пиджаком и брюками.
— Вот, отнеси их в чистку. Спроси, сможет ли он вернуть через час. У меня деловой завтрак.
— Не беспокойся, мистер Симмонс — просто волшебник. Да и к тому же краска-то водоэмульсионная.
— Какое утешение!
Глория сердито посмотрела на занавеску.
— Вот только не надо язвить. Я же не нарочно это сделала. Ты меня напугал.
— Ты со всеми гостями так поступаешь?
— Нет, только с незваными.
— Понятно. Честно говоря, я планировал зайти лишь на минутку. У меня в этом районе деловая встреча.
Какое-то мгновение Глория ждала, что он скажет что-нибудь еще, но тут же обозвала себя идиоткой. Между ними теперь уже ничего не было.
Она положила костюм Джонатана в чистый мешок, надела старую куртку и вышла на улицу, чувствуя себя совершенно несчастной.
Поход в химчистку Симмонса был делом нескольких минут. Когда Глория вернулась, Джонатан разговаривал с кем-то по сотовому телефону.
— …и таким образом, — говорил Джонатан, вы получите самое лучшее обслуживание по расценкам, гораздо ниже, чем у других аналогичных фирм.
Наконец Джонатан отключил телефон и повернулся к Глории.
— Будет мой костюм готов через час? — спросил он, стараясь не рассмеяться. Она так торопилась, что ушла в чистку с пятном краски на носу и легким белым налетом на бровях.
Глория вздохнула.
— Наверное, нет. Мистер Симмонс уверен, что сможет отчистить краску. Однако на это потребуется время.
— Что? У меня же очень важная встреча. Джонатан посмотрел на часы и чертыхнулся. Через полчаса. А моя машина, как назло, осталась возле офиса. Сюда я пришел пешком.
Глория бросила на него удивленный взгляд, но Джонатан проигнорировал его. Он вовсе не собирался рассказывать ей о том, что эта прогулка в несколько кварталов понадобилась ему для того, чтобы набраться храбрости поговорить с ней. Он не мог больше не видеть ее, но и не знал, как она его примет. Разлившаяся краска неожиданно отвлекла внимание и помешала сказать то, что он собирался. Глория не выставила его за дверь, но они и не обсудили свои отношения. Черт возьми! Его жизнь превратилась в сплошную муку. Это должно прекратиться.
— Я отвезу тебя, — нехотя сказала Глория. У меня есть машина, взятая на прокат.
Кто его вообще просил приходить к ней, идти пешком эти десять — или, может, даже пятнадцать кварталов? Он не имеет права снова врываться в ее жизнь. Она уже начала приходить в себя и теперь даже способна прожить огромные промежутки времени, совсем не думая о нем… иногда целый час. И зачем только ему понадобилось приходить? Да еще эта краска…
— Ну, хватит стоять там и мечтать, — сказал Джонатан. — Надо ехать.
«Она выглядит чертовски привлекательно, даже несмотря на краску на лице», — подумал он. Ее волосы выбились из-под кепки, рекламировавшей размешиватель для краски, который обещал, что он не сломается, даже если им будут размешивать самую густую краску в мире.
— Мой автомобиль во дворе, — сказала Глория. — Мне нужно только вымыть кисть и закрыть банку с краской.
Она достала кошелек и отсчитала деньги за чистку. Потом передала Джонатану деньги вместе с квитанцией и, не глядя на него, направилась в кладовку, держа в руках кисть и поднос с краской.
Она удивилась, когда Джонатан стал помогать ей, склонившись над большой раковиной.
— Извини, — сказала она. — Я только сниму халат.
Джонатан быстро взял ее за руку.
— Ты даже не посмотришь на меня?
— Я уже смотрела. — Она взглянула куда-то поверх его головы.
— Я так по тебе скучал!
— Ты сказал, что опаздываешь, — промолвила Глория, отчаянно пытаясь сдержать слезы и не показать ему, как на нее подействовали его слова.
— Ты права.
Он отпустил ее. Глория стремительно бросилась из кладовки.
— Черт! — тихо выругался Джонатан.
Он думал о ней постоянно с тех самых пор, как они расстались: целую вечность назад. Тысячу раз он хотел позвонить ей. А для нее, очевидно, не составило особого труда забыть его. Когда она снова появилась, в узких джинсах и трикотажной водолазке, он уставился на нее широко раскрытыми глазами. Черт возьми, она выглядела одновременно и соблазнительно сексуальной, и невинной.
— Пошли, — сказала Глория, с волнением заметив, как он смотрит на нее. Может быть, он вспоминает вечер у Брендона и всех тех мужчин, которые к ней подходили? Может быть, он много слышал о ней с тех пор и зашел, только чтобы удостовериться, что это правда? Ну и черт с ним! Ее сердце сжалось, и она прокляла свое тело и душу за то, что они раскрылись для такого человека. Он вошел в ее жизнь, принеся с собой хаос и смятение, и теперь думает, что может спокойно уйти. К черту его!
Джонатан показал на халат, который до сих пор был на нем.
— Я его тебе верну.
— Хорошо.
Они вышли во двор ее дома и сели в машину.
— Тебе звонила Элизабет? — спросил Джонатан, когда автомобиль тронулся с места.
Глория кивнула, разворачиваясь на невероятно маленьком пространстве. Наконец, она остановилась в узком проезде между своим и соседними домами, пропустила несколько машин и выехала на улицу, включив вторую скорость. Машина взревела. Почувствовав себя более или менее в безопасности, Глория сказала:
— Да, она звонит мне несколько раз в неделю и по выходным. Она скоро собирается приехать сюда.
— Отлично. Они с Брендоном стали довольно близки. Я не удивился бы, если бы он попытался убедить ее выйти за него замуж.
Глория резко повернулась к нему, и машина тут же вильнула куда-то в сторону.
— Осторожно! — Джонатан схватил руль и с трудом вернул его в прежнее положение.
— Надеюсь, ты не считаешь, что Элизабет недостаточно хороша для Брендона? — с легким вызовом спросила Глория. — Он, конечно, очень хороший человек, но Элизабет — просто замечательная, и она…
— Я никогда не думал об Элизабет иначе, чем как об очень хорошем человеке, Глория.
Он взглянул на ее тонкий профиль и с болью заметил, как напряглись все ее мышцы от усилий, которыми она управляла машиной.
— По-моему, я знаю одно место, где можно достать недорогой и относительно комфортный автомобиль, — сказал Джонатан.
— Мне отлично подходит и этот, — поспешно возразила Глория.
Она ни за что не хотела быть ему обязанной. Она и так уже чувствовала, что снова попала под его влияние. Кроме того, в данный момент она не могла позволить себе такую покупку: ее работа давала не слишком стабильный заработок, и она не отважилась бы потратить деньги на новую машину.
— Как хочешь, — сказал Джонатан, явно недовольный ее отказом.
Глория остановила машину напротив здания, где работал Джонатан, и повернулась к нему.
— Тебе нужно поторопиться, у тебя не так много времени.
— Слава богу, у меня в офисе есть другой костюм.
Отстегнув ремень, он повернулся к ней.
— Я хотел бы еще раз тебя увидеть, Глория. Нам нужно поговорить. Может быть, мы пообедаем вместе?
— Не думаю.
Пообедать с ним! А он будет смотреть на нее и вспоминать все то, что ему, конечно же, про нее наговорили. Нет!
— Ну, ладно, — сказал он, даже не пытаясь скрыть, насколько ее отказ расстроил его. — Пока.
— Пока.
Он вышел из машины. Не дав ему времени даже закрыть дверцу, Глория нажала на газ. Она услышала крик Джонатана в то же самое время, как шофер одной из машин нажал на гудок и показал ей кулак. Глория на ходу извинилась перед шофером, однако на Джонатана даже не посмотрела. Не думать о нем вообще было невозможно, но она все-таки попыталась сосредоточиться на дороге.
Когда в тот же день Брендон вошел в офис Джонатана, тот сидел за столом, уставившись в окно.
— Что случилось?
— Я решил снова пойти в море.
— Понятно, — медленно сказал Брендон. Есть какая-нибудь конкретная причина?
Джонатан бросил на стол документы, которые до этого держал в руках. Он сделал это с такой силой, что по столу покатились карандаши и ручки, и некоторые бумаги упали на пол.
— Да. Очень серьезная причина. Мне необходимо уехать.
Брендон наклонился, чтобы собрать бумаги.
— Ты видел Глорию? — мягко спросил он.
Конечно, дьявол бы ее побрал. Она сильно похудела и работает так, будто ей платят за сверхурочные. Ты бы видел, на чем она ездит. Старый, ржавый «шерман», с которым она еле справляется. Что, черт возьми, с ней происходит? Джонатан с силой ударил кулаком по столу.
— Однажды, — сказал Брендон, усаживаясь в кресло напротив, — когда ты только еще начинал выходить в море с отцом и со мной, ты неправильно завязал канат. Он развязался и…
— Не нужно напоминать мне эту историю, глухо сказал Джонатан. — Я и так все помню. Гарднер пострадал из-за меня. Рана была очень серьезной.
— И после этого ты стал предметом разговоров и насмешек всей команды. Ты мог бы уйти с «Изабеллы» на любой другой корабль, но ты решил остаться там. Почему?
Нахмурившись, Джонатан посмотрел на своего друга.
— К нашему разговору это не имеет абсолютно никакого отношения.
— Я так не считаю. Ответь мне. Джонатан пожал плечами. Ему не хотелось вспоминать об этом случае.
— Я не полный идиот и понимаю, что ты хочешь провести какую-то аналогию между…
— Отвечай, — настаивал Брендон.
Его партнер вскочил на ноги и начал ходить по кабинету.
— Ну, хорошо. Я остался и выдержал все это потому, что думал, что никогда не смогу посмотреть в глаза тем парням, если уйду. Ну и что? Бренд он улыбнулся.
— А то, что и Глория сейчас делает то же самое. Старается выдержать все это одна, с тех самых пор, как уехала из Ливерпуля.
— Подожди минутку. Все совсем наоборот. Она не смотрит мне в глаза, она избегает меня.
Брендон устало вздохнул.
— Ну, ты и слепец. Ты, которого я всегда считал одним из самых умных людей из всех, кого я знал, не понимаешь этого. А тебе не приходило в голову, что она может подумать, что ты поверил всем этим сплетням о ней?
Джонатан изумленно посмотрел на него.
— Да я ни слову не поверил! «Глория — дорогая — деловая партнерша», как сейчас называют девушек по вызову! Нет, я на такое не куплюсь.
— И ты ударил Стива Уоррена, когда он плохо отозвался о ней.
— Ты знаешь об этом?
— Новости быстро распространяются.
Но Джонатан его уже почти не слышал. Он рассеянно надевал свой пиджак.
— Присмотри за делами. Меня не будет какое-то время.
— Как долго?
— Столько, сколько на это потребуется. Скажи просто, что я вышел в море.
Когда Джонатан вышел из комнаты и хлопнул за собой дверью, Брендон широко улыбнулся. Потом он снял трубку телефона и набрал какой-то номер.
— Элизабет? Это Брендон. Думаю, дела идут на поправку, дорогая…
ГЛАВА 7
Грязная и усталая, в пятнах краски, Глория закрыла дверь своей квартиры. Ей нужно отдохнуть. Слава богу, работы на сегодня у нее нет.
«Если полежать часов восемь в отмочке в ванне, — подумала она, — то, может, быть, удастся смыть с себя усталость. Если же погрузиться под воду на год, можно было бы смыть с души свинцовую тяжесть сожалений».
Она разделась и бросила одежду в корзину для белья, стоявшую в небольшой кладовке, рядом с кухней.
Было время ужина, но она слишком устала. Налив себе стакан молока и отнеся его в ванную комнату, Глория легла в ванну, медленно выпила молоко и поставила стакан на пол. Улыбаясь, она закрыла глаза и еще ниже опустилась в ароматную воду, дуя на пузырьки. Блаженство. Рай. Королевское наслаждение. Она потеряла ощущение времени.
— Нужно закрывать дверь, когда принимаешь ванну.
— А-а-ах! — вскрикнула Глория. — Она попыталась опереться локтем о край ванны, но ее рука соскользнула, и брызги пены попали ей в глаза. Она зажмурилась. Джонатан! Она вызвала его в своем воображении, потому что ей так хотелось, чтобы он был здесь. Ее давление, должно быть, невероятно подскочило. Через 10 минут, а может, и раньше, она умрет.
— Тебя вымыть? — спросил он. Пораженная, изумленная, она опустилась под воду, потом снова села, подняв массу брызг. Из-за пены она не могла открыть глаза. Прикрыв руками грудь, она спросила:
— Кто это?
Черт возьми, она прекрасно знала, кто это. Просто ей нужно было выиграть время, чтобы прийти в себя.
— Убирайся отсюда.
Глория, наконец, чуть протерла глаза и украдкой посмотрела на Джонатана. Господи, до чего же он красив! Как он смеет обольщать ее своей внешностью? Она позвонит в полицию, и его арестуют… после того, как она поцелует его шесть или семь тысяч раз.
«Если полежать часов восемь в отмочке в ванне, — подумала она, — то, может, быть, удастся смыть с себя усталость. Если же погрузиться под воду на год, можно было бы смыть с души свинцовую тяжесть сожалений».
Она разделась и бросила одежду в корзину для белья, стоявшую в небольшой кладовке, рядом с кухней.
Было время ужина, но она слишком устала. Налив себе стакан молока и отнеся его в ванную комнату, Глория легла в ванну, медленно выпила молоко и поставила стакан на пол. Улыбаясь, она закрыла глаза и еще ниже опустилась в ароматную воду, дуя на пузырьки. Блаженство. Рай. Королевское наслаждение. Она потеряла ощущение времени.
— Нужно закрывать дверь, когда принимаешь ванну.
— А-а-ах! — вскрикнула Глория. — Она попыталась опереться локтем о край ванны, но ее рука соскользнула, и брызги пены попали ей в глаза. Она зажмурилась. Джонатан! Она вызвала его в своем воображении, потому что ей так хотелось, чтобы он был здесь. Ее давление, должно быть, невероятно подскочило. Через 10 минут, а может, и раньше, она умрет.
— Тебя вымыть? — спросил он. Пораженная, изумленная, она опустилась под воду, потом снова села, подняв массу брызг. Из-за пены она не могла открыть глаза. Прикрыв руками грудь, она спросила:
— Кто это?
Черт возьми, она прекрасно знала, кто это. Просто ей нужно было выиграть время, чтобы прийти в себя.
— Убирайся отсюда.
Глория, наконец, чуть протерла глаза и украдкой посмотрела на Джонатана. Господи, до чего же он красив! Как он смеет обольщать ее своей внешностью? Она позвонит в полицию, и его арестуют… после того, как она поцелует его шесть или семь тысяч раз.