Бейли Джессика. Не отпускай любовь

   Джонатан поцеловал ее, приподняв от пола.
   — Сумасшедшая женщина, — прошептал он. — Ты делаешь мне прекрасный подарок, неужели ты сама этого не понижаешь?
   — Так ты… не сердишься из-за этого? Чувствуя легкое головокружение, Глория смотрела на его мальчишескую улыбку.
   — Не говори глупости, — в голосе Джонатана послышался упрек. — Ты говоришь мужчине, который тебя любит, что ты девственница и ждешь, что он рассердится? Нет, — он снова поцеловал ее и погладил по щеке, — ты невероятная женщина! Для меня ты всегда была нетронутой. Я действительно так чувствовал. И мне нет дела до того, кто был у тебя до меня. У меня были женщины, и это мое прошлое. И я считал других мужчин в твоей жизни твоим прошлым. Если честно, мне на них наплевать, если только ты будешь меня любить и позволишь мне стать последним мужчиной в твоей жизни. Может быть, я говорю непонятно, но я этого очень сильно хочу.
   — Я бы тоже этого хотела. Я хочу стать твоей последней женщиной. — Она тряхнула головой. — Я была уверена, что ты посчитаешь меня сумасшедшей. Но я никогда не встречала мужчины, с которым мне захотелось бы разделить свою страсть, вот я и сохранила ее… для тебя, наверное.
   — О господи, как я люблю тебя! — Он снова приподнял ее над полом. — Я ничего подобного никогда ни к кому не испытывал.
   — Да, — она немного отстранилась, чтобы видеть его лицо, — но тебе нужно постараться, раз ты у меня первый.
   — Обещаю на сто десять процентов, — заверил он, смеясь.
   — Хорошо.
   Глория закрыла глаза и прижалась губами к его шее.
   — Но у меня тоже есть несколько просьб, добавил Джонатан.
   — Какие?
   Джонатан уже нес ее на руках в спальню, и она, ничего не замечая вокруг, вся отдалась его сильным рукам.
   — Дорогая, не дыши мне в ухо и не целуй в шею, иначе я окажусь в дурацком положении еще до того, как мы начнем.
   — Извини, — смущенно прошептала она.
   Он отпустил ее и показал рукой на комнату.
   — Нравится?
   — Очень.
   Глория почувствовала, что его руки перебирают ее волосы и вытаскивают по одной шпильке.
   — Это тоже часть ритуала?
   — Да. Ты не против?
   — Нет. Но я хочу, чтобы ты вводил меня потихоньку в курс дела.
   Джонатан рассмеялся.
   — Так, подумаем. Во-первых, я рад, что тебе нравится наша спальня. Но если ты хочешь что-нибудь изменить, пожалуйста. Доверяю полностью твоему вкусу.
   «Только не уходи», — он не осмелился выразить словами мысль, которая очень пугала его.
   — Спасибо.
   Ее голос задрожал, когда он расстегнул верхнюю пуговицу ее блузки.
   — Это — шаг второй, — сказал Джонатан. Одно из самых приятных занятий — раздевать того, кого любишь.
   — О! Я ведь тоже должна это делать? Видишь ли, я не совсем неопытная. В свое время я прочитала несколько романов.
   — А, отлично. Интеллигентная женщина. Мне такие нравятся. Да, можешь раздеть меня, когда захочешь.
   Джонатан надеялся, что он не упадет в обморок, когда она дотронется до него.
   — Ну, тогда мне лучше не приходить к тебе в офис, — сказала она и крепко зажмурила глаза, — вдруг я захочу этого, когда увижу тебя за письменным столом?
   — Дорогая, я никогда не думал, что мне придется это сказать, но мне невыносимо просто смотреть на тебя. Нам лучше лечь в постель.
   — Подожди, — промолвила Глория. Ее руки потянулись к пуговицам на его рубашке. — Я тоже хочу получать удовольствие.
   Когда она посмотрела на него, у нее возникло приятное чувство собственности. Она улыбнулась, ощутив уверенность, до сих пор чуждую ей, но от этого не менее приятную. Глория удовлетворенно вздохнула.
   — Странно, — прошептала она, снимая с него рубашку. — Я думала, что буду чувствовать смущение и неловкость. Думала, что это я буду закрывать глаза и прятаться. Но пока что я чувствую себя отлично и абсолютно расслабленно.
   — А я нет, — сказал Джонатан, сжимая кулаки. — Хватит, Глория, пожалуйста.
   Он протянул к ней руки. Она отступила на шаг назад, дразня и открыто рассматривая его.
   — Боже, Крейг, ты просто великолепен! Отличное тело. — Она довольно рассмеялась, увидев его смущенную улыбку. — Но я знала это еще до того, как ты снял брюки.
   Джонатан застонал.
   — Какое дьявольское зелье они подсыпали тебе в сельтерскую?
   Его наслаждение и страсть еще более усиливались оттого, что Глория чувствовала то же самое. Глория не боялась. Она хотела быть с ним так же сильно, как и он. Джонатан подхватил ее на руки и понес в спальню.
   — Ты дикая женщина, тебе это известно?
   — Я начинаю это понимать, Джонатан Крейг.
   Спальня Джонатана, отделанная в коричнево-розовых тонах, выглядела чудесно. Глория с удовольствием коснулась шелковых оконных портьер, погладила занавески в изголовье просторной кровати из красного дерева, застеленной покрывалом из мягкого коричневого кашемира.
   Пока она осваивалась в его владениях, Джонатан подошел к камину и зажег ароматизированные малиновые свечи в серебряном подсвечнике. Они отразились в зеркале, отбрасывая на все предметы в комнате загадочный тепловатый отблеск. В этом приглушенном свете кожа Глории приобрела нежный персиковый оттенок, а ее рыжеватые локоны заманчиво поблескивали, вызывая неудержимое желание прикоснуться к ним, погладить их рукой.
   — Тебе нравится здесь, любимая? — спросил Джонатан.
   — Здесь все просто восхитительно! Такой красоты я еще никогда не видела. — Глория улыбнулась. — Мне даже становится не по себе…
   Джонатан мягко привлек ее к себе.
   — Не надо бояться, дорогая. Я буду терпелив и осторожен. Клянусь!
   Избавившись от остатков одежды, Джонатан скользнул на розовые шелковые простыни и позвал Глорию к себе. С минуту он просто любовался Глорией, не приближаясь к ней. Но вот она медленно подняла глаза, наполненные любовью, и вопросительно взглянула на него.
   — Ты так прекрасна, любовь моя, — охрипшим голосом проговорил он, — что я не могу насмотреться на тебя.
   — Я тоже, Джонатан, — с волнением отозвалась Глория. — Знал бы ты, что я тоже часто любуюсь тобой, когда ты на меня не смотришь, и ужасно скучаю, когда не вижу тебя. А вот теперь просто боюсь на тебя смотреть.
   — И не надо, милая, — нежно проговорил Джонатан, целуя ее в щеку. — Не заставляй себя что-то делать. Просто пойди навстречу своим чувствам и доверься мне.
   Она протянула ему руку, и он осыпал ее благодарными поцелуями. Потом Глория решительно отбросила простыню в сторону и осталась перед Джонатаном полностью обнаженной. Он бережно обнял ее за плечи и привлек к себе. А затем очень нежно, сдерживая нетерпение страсти, стал целовать ее волосы, лицо и губы, осторожно лаская их рукой. Когда ее напряжение ушло, она начала постепенно отвечать на его поцелуи и ласки, сначала сдержанно и робко, а затем все более смело, пылко и страстно.
   Джонатан решился повернуть Глорию на спину, и она не стала сопротивляться, а вместо этого крепко обняла его и прижала к себе. Волна жгучего желания захлестнула Джонатана, когда он почувствовал послушное тело Глории под своим телом. Но он понимал, что от этой ночи зависит вся дальнейшая судьба их отношений, а значит, сегодня он должен сдерживать свою страсть, как никогда. Подавив стон нетерпения, он мягко отстранился от любимой, полный решимости быть терпеливым и нежным, даже если придется страдать от неутоленного желания хоть до самого утра.
   — Ты будешь желать меня, моя прекрасная Глория, так же сильно и неудержимо, как я давно желаю тебя, — прошептал он ей страстным шепотом в самое ушко и почувствовал, как затрепетало нежное тело девушки в его объятиях, а тонкие пальчики сильнее впились в его спину.
   Переполненная новыми, захватывающими ощущениями, Глория даже не заметила, как руки Джонатана перестали гладить ее лицо и заскользили по чувствительным холмикам груди, округлости живота и потянулись к нежному треугольнику шелковистых волос. Но когда он осторожно сжал губами ее розовый сосок, она испытала такое неожиданно сильное блаженство, что непроизвольно вскрикнула и произнесла имя Джонатана. В ответ он еще настойчивее стал ласкать напрягшийся бутон, дразняще поглаживая его языком и легонько покусывая, а потом проделал то же самое с другим соском. Не в силах противостоять настойчивому натиску умелых ласковых рук Джонатана, Глория перестала сдерживать свои чувства и громко застонала, прикрыв глаза и полностью отдавшись во власть неизведанных сладостных ощущений.
   Нежные пальцы Джонатана осторожно приоткрыли влажные лепестки женской плоти и, нащупав заветный бугорок, принялись осторожно ласкать чувствительную плоть. В какой-то момент Глории показалось, что ее тело пронзила раскаленная стрела. Громко вскрикнув, она широко распахнула удивленные глаза и, с мягкой настойчивостью отстранив Джонатана, внезапно села на кровати. Встревожившись, Джонатан потянулся за ней и, к своей непередаваемой радости, прочитал в ее расширившихся глазах восторг и смятение.
   — О, Джонатан, — чуть слышно вымолвила Глория, пряча от него пылающее лицо. — Ради бога, скажи мне, что такое ты делаешь со мной? Я вся, словно в огне, мне кажется, я умру сейчас!
   — Что я делаю с тобой, любимая? — страстно прошептал он, снова привлекая ее к себе. — Да просто люблю тебя, ласкаю тебя, пытаюсь заставить тебя испытать неземное блаженство, милая моя!
   — Блаженство? — недоуменно переспросила Глория, и ее дыхание стало еще более прерывистым, а лицо окончательно раскраснелось. О каком блаженстве ты говоришь? Разве можно испытать что-то еще более приятное, чем то, что я сейчас испытала?
   — Можно, родная моя. Только не противься своим чувствам и доверься мне…
   Он снова опрокинул ее на спину и принялся ласкать еще настойчивее. Глории казалось, что руки Джонатана не знают усталости, скользя по всему ее телу, дразня, лаская, находя все новые чувствительные уголки. Она снова прикрыла глаза, и тогда Джонатан незаметно соскользнул вниз и приник губами к ее напрягшейся, пульсирующей плоти.
   Пальцы Глории сильно вцепились в волосы Джонатана, словно желая остановить его и прервать мучительно-сладостную пытку. Чувствуя, что больше сдерживаться он не может, Джонатан осторожно провел языком по нежным лепесткам и коснулся заветного местечка, в которое ему так не терпелось проникнуть. Убедившись, что Глория готова его принять, он осторожно развел ее бедра и оказался наверху, не переставая ласкать любимую и осыпать ее тело горячими, страстными поцелуями.
   Сигнал тревоги прозвучал в затуманенной голове Глории, лишь только Джонатан попытался овладеть ею. Испуганно задрожав под сильным телом мужчины, она распахнула глаза и с волнением посмотрела на него.
   — Нет, — упавшим голосом пролепетала она, вцепившись руками в плечи Джонатана. — Нет, Джонатан, я боюсь!
   — Тебе не будет больно, любовь моя, — нежно и твердо проговорил он, пресекая ее попытку вырваться. — Верь мне, Глория, не будет. Ты ведь веришь мне?
   Она уже готова была расплакаться, но его уверенный взгляд и голос придали ей смелости.
   — Я верю тебе, Джонатан, милый… — едва слышно прошептала она.
   Зажмурив глаза, Глория повернула голову на бок и слегка приоткрыла рот от сильного волнения. Не теряя времени, Джонатан быстрым, точным движением вошел в нее.
   На какое-то мгновение Глория ощутила легкую боль и тихо вскрикнула, ожидая худшего.
   . Но его не последовало. Боль тотчас утихла, и Глория вдруг с волнением ощутила внутри себя что-то большое, упругое и теплое.
   На некоторое время Джонатан замер, наблюдая за реакцией Глории, а затем начал неторопливо двигаться. Открыв глаза, Глория посмотрела на него и испустила глубокий вздох облегчения.
   — Тебе не больно, родная? — заботливо спросил он, посылая ей ласковую улыбку.
   — Было чуть-чуть, но теперь нет. — Она улыбнулась в ответ ему и снова закрыла глаза.
   Он продолжил свои осторожные движения, а потом, осмелев, задвигался быстрее. Глория сначала лежала молча, но через какое-то время стала тихо постанывать, испытывая, к своему удивлению, приятные ощущения от резких толчков Джонатана. Любовный ритм становился все резче и стремительнее. И вскоре Глория, обхватив ногами сильные бедра Джонатана, уверенно включилась в эту завлекательную игру, чувствуя, что ее желание неудержимо растет. Оно нарастало и нарастало, наполняя ее тело жгучим огнем, поглощая ее всю без остатка. И вдруг, в какой-то момент Глория почувствовала безумное наслаждение. А затем ее тело стало таким легким, будто она воспарила к небесам, вся растворилась в восхитительных ласках Джонатана.
   Какое-то время они просто лежали рядом, и Джонатан пытался отдышаться и восстановить силы. Затем он поднял голову и с легким беспокойством посмотрел в глаза Глории. ОH боялся увидеть в них разочарование или упрек, но она смотрела на него лишь с благодарностью и радостным удивлением. Капельки пота выступили у нее на лбу, разметавшиеся волосы выглядели так, будто она только что вынырнула из воды. Лицо ее выглядело усталым, но на губах постепенно проступала восторженная и бесконечно счастливая улыбка.
   — Глория, любимая, — Джонатан замолчал, не решаясь произнести вертевшийся на языке вопрос. — Как ты…
   — Я чувствую себя так, будто поднялась на небеса и снова упала на землю, — чуть слышно промолвила она. — А еще мне кажется, что я только испытала то, о чем так много пишут во всех этих книжках…
   — Господи, какое счастье! — радостно воскликнул Джонатан, осыпая ее разгоряченное лицо бурным потоком поцелуев. — Как же я рад, что все у нас так хорошо получилось.
   — Послушай, Джонатан, — сказала Глория после короткого молчания, — раз уж ты взял на себя нелегкую задачу раскрыть для меня мир чувственной любви, то должен объяснять все, что происходит.
   Он рассмеялся и нежно погладил ее по лицу.
   — Ну хорошо, дорогая, слушай.
   И он подробно рассказал ей о том, что произошло сейчас между ними, и что они оба испытали при этом. Глория сосредоточенно слушала, а потом, после небольшого раздумья, спросила:
   — Как ты думаешь, Джонатан, я теперь всегда буду испытывать эти волшебные ощущения?
   — Я уверен в этом, любовь моя, — горячо отозвался Джонатан. — Во всяком случае, если не каждый раз, то очень часто.
   Глория вдруг как-то странно посмотрела на него.
   — А ты очень устал, Джонатан? — коварно спросила она.
   — Что?
   — Ну, я спрашиваю, сильно ли ты устал? Понимаешь, мне бы хотелось, чтобы мы повторили все… с самого начала.
   Он не поверил своим ушам. Но когда до него дошло, что она говорит серьезно, сердце радостно подпрыгнуло в его груди, и желание обладать любимой охватило его с новой неимоверной силой.
   — Конечно, любимая моя, мы непременно повторим все это, — прошептал он охрипшим от нахлынувшей страсти голосом, вновь привлекая Глорию к себе.
   Джонатану казалось, что он сойдет с ума от счастья. С каждым новым его поцелуем, с каждым прикосновением его умелых, ласковых рук Глория испытывала все более сильные ощущения, все более страстно отвечала на ласки Джонатана. Неукротимое желание близости все сильнее охватывало девушку, заставляя восторженно и испуганно трепетать ее сердце — сердце, наполненное до краев любовью к Джонатану Крейгу.
   После они еще долго лежали, тесно прижавшись друг к другу: усталые, измотанные до предела, но бесконечно счастливые. Это была самая чудесная ночь в жизни Глории! И это была самая незабываемая ночь в жизни Джонатана!

ГЛАВА 8

   Для Глории и Джонатана жаркие дни сменялись жаркими ночами, хотя еще стояла зима и на Лондон иногда налетали холодные ветры. Это был жар их любви, и они поддерживали его в течение дня взглядами, прикосновениями, улыбкой. Даже подписание этого глупого брачного контракта не умерило их страсть. Дни и недели, последовавшие за их первой ночью, были похожи на сон — неправдоподобный, сказочносладостный и… жуткий. Это казалось невозможным, и все же это было так. Глория рас сматривала их счастье как нечто нереальное Она считала, что в любой момент оно может закончиться. Этот страх жил в ней постоянно и ничто не могло подавить его.
   Даже сейчас, когда прошло уже шесть недель с тех пор, как они решили жить вместе, Глория не могла заставить себя поверить в будущее. Она жила одним днем.
   Однажды вечером Глория размышляла обо всем этом, глядя в окно своего офиса. Все было готово для ночной работы, и, как всегда, когда у нее было несколько свободных минут, Глория думала о Джонатане. Поэтому, когда зазвонил телефон, она даже подпрыгнула от неожиданности.
   — Здравствуй, дорогая. Это Элизабет. Я звоню, чтобы сказать, что мы с Брендоном приедем в Лондон через неделю. Думаю, у него будут там какие-то дела. Но мы с тобой увидимся, потому что Брендон говорит, что вы с Джонатаном присоединитесь к нам.
   — Замечательно. Мы так давно не виделись. Кажется, Джонатан ничего ей об этом не сказал.
   — Ты счастлива, Глория?
   — Да.
   Они поговорили еще немного и попрощались. Когда Глория повесила трубку, она почувствовала себя немного виноватой. Она подметила замешательство в голосе Элизабет, когда та спросила, счастлива ли она. Элизабет, как всегда, интуитивно чувствовала неуверенность падчерицы.
   На следующее утро, когда они все еще лежали в постели, Глория сказала Джонатану о телефонном звонке мачехи.
   — Да, — подтвердил он, — они приезжают. Мне надо отдать тебе мой настольный календарь, чтобы я не забывал сообщать тебе о таких вещах. Она засмеялась.
   — Чаще мы заняты совсем другим.
   — И это прекрасно, — сказал Джонатан, целуя ее в шею. — Итак, хочешь ли ты остаться жить здесь, в моем доме? — прошептал он.
   — Конечно, мне здесь нравится, — промолвила Глория все еще хрипловатым от желания голосом. — Кровать довольно большая… а это самое главное. — Не открывая глаз, она улыбнулась в ответ на его смех.
   — Это правда. — Он снова поцеловал ее и вздохнул. — Мне нужно идти. У меня сегодня утром важная встреча.
   Глория зевнула.
   — Да, ты должен идти.
   Джонатан поцеловал ее живот. Ему понравилось, как она напряглась от его прикосновения.
   — Черт, я не хочу уходить.
   — Ты никогда не хочешь уходить. И я не хочу, чтобы ты уходил. — Глория пожала обнаженными плечами. — Но что мы можем сделать?
   — Жить на необитаемом острове. — Он крепко поцеловал ее в губы и встал. — Я найду тебя, когда закончу дела в офисе. Настройся на китайскую кухню.
   — На китайскую кухню я всегда настроена. Глория встала с кровати и потянулась.
   — Пожалуйста, не делай этого, — отворачиваясь, сказал Джонатан.
   Они решили принять душ вместе, но скоро поняли, что совершили ошибку: это сделало расставанье еще более трудным. Другим испытанием, которому они подвергались каждый день, был процесс одевания: они не могли отвести друг от друга глаза.
   — У нас должны быть разные комнаты, мрачно заметил «Джонатан, — и если я смогу это вынести, они у нас будут. Мне нравится этот костюм, — добавил он, — ты отлично в нем выглядишь: по-деловому и сексуально.
   — Но разве это не противоречие?
   — Только не в твоем случае. Ну, все, нужно бежать.
   Он поцеловал ее и торопливо вышел из комнаты.
   Через какое-то время Глория пошла прогуляться. Вернувшись, нажала на кнопку автоответчика, чтобы проверить, не поступило ли каких сообщений. И сразу почувствовала, как ей становится дурно. Адвокат, добрый мистер Годдис, несколькими словами разбивал ее мир на части. Его сообщение было о брачном контракте. Мистер Маннинг, адвокат Джонатана, звонил ему насчет поправки в параграфе шестом. Не позвонит ли Глория мистеру Годдису?
   Контракт? Глория ничего не понимала. Их адвокаты составили его, Глория и Джонатан подписали и сразу же забыли о его существовании. По крайней мере, Глория забыла.
   Она набрала номер адвоката.
   — Мистера Годдиса, пожалуйста. Звонит Глория Стенли. — Ее голос звучал глухо. Здравствуйте. Я получила ваше сообщение. Да, я понимаю. Нет, я не хочу, чтобы вы говорили ему об этом. Я подпишу его… и я сделаю это сегодня.
   Даже не дослушав вежливых возражений адвоката, Глория повесила трубку и, вся дрожа, откинулась на спинку кресла.
   Десятки мыслей пронеслись у нее в голове за одну минуту. Во всем происходящем был смысл, который Глория еще отказывалась понимать. Холодно и неумолимо все встало на свои места. Глорию охватило смешанное чувство страха и невыразимой печали, но она подавила его. «Будь разумной, практичной, не теряй голову», — говорила она себе. Но страх блокировал любую ее попытку успокоить ее боль.
   Она договорилась о встрече с адвокатом Джонатана, потом заставила себя взяться за работу. Во время ланча Глория, не выпив своей обычной порции сливок и фруктовой простокваши, закрыла квартиру и пошла во двор к своему автомобилю.
   Боль была спутником Глории по пути к адвокатской конторе, которая находилась недалеко от Дворца Правосудия. Она доехала на лифте до десятого этажа и вошла в богато обставленную приемную. Звуконепроницаемые драпировки на стенах и обивка на мебели в офисе адвокатской конторы «Маннинг и Шарп»
   были выполнены в розовато-лиловых тонах. В приемной звучала тихая приятная музыка. Со всей этой обстановкой контрастировал висевший на одной из стен авангардистский рисунок в абстрактном стиле.
   — Я Глория Стенли, — сказала она выхоленной секретарше. — У меня встреча с…
   — Да, конечно. Мистер Маннинг ждет вас. Вот те двойные двери налево.
   Улыбающаяся женщина в очках размером с блюдце нажала кнопку, и двери открылись с тихим шорохом.
   Огромных размеров лилово-розовый ковер протянулся от дверей до белого стола из дуба, напоминавшего по форме почку. Напротив него стояли два одинаковых глубоких кресла с обивкой в тон ковру. Из-за стола поднялся мужчина и, улыбаясь, протянул Глории руку.
   — Я Глория…
   — …Стенли. Конечно. Роберт Маннинг, адвокат Джонатана. Мне говорили, что вы довольно привлекательная женщина. Теперь я вижу, что это было явным преуменьшением.
   Его неприкрытая лесть подействовала на Глорию как наждачная бумага, однако она попыталась улыбнуться.
   Ей показалось, что она шла до кресла целую вечность. Единственным звуком», раздавшимся в комнате, было шуршание точилки для карандашей, когда Маннинг вставил в нее карандаш левой рукой. Правую, руку он все еще протягивал Глории. Она поспешила пожать ее, совсем легонько. Маннинг, казалось, потерял равновесие и наклонился к столу. Глория улыбнулась. Теперь она не была единственной, кто чувствовал себя неловко.
   Слегка нахмурившись, Маннинг жестом указал ей на одно из кресел напротив него, потом сел сам, положив сцепленные руки перед собой на стол.
   — Приступим. Как вы знаете, миссис Стенли… Или, может быть, вы предпочитаете «мисс»?
   Он склонил голову набок, отчего стал похож на птицу, и ждал ее ответа.
   — Конечно, я могу звать вас просто Глорией. Он издал приглушенный смешок.
   — Мисс Стенли мне подойдет.
   У Глории пересохло во рту. Она, не мигая, смотрела на юриста, боясь услышать то, что приготовился ей сказать этот чопорный, похожий на высушенный чернослив, человек.
   — Я должен сказать, — начал он, — что обычно не я выступаю как ваш.. . хм, как адвокат мистера Крейга. — Он кашлянул в кулак. — Мой отец, Джеймс Маннинг, ведет дела вашего… мистера Крейга и некоторых других наиболее выгодных… Так вот. Произошло недоразумение. Новый клерк перепутал папки, и ко мне попала папка мистера Крейга. — Он открыл ее, с шумом перелистывая и просматривая некоторые бумаги. Я не вижу здесь никаких проблем. Это относительно простое дело. Поэтому я решил освободить отца от некоторых его обременительных кли… То есть, я не имею в виду, что клиенты бывают обременительные, но с таким простым делом, как это, я могу справиться сам. Не то, чтобы я не берусь за более сложные дела…
   — Мне ясна картина, мистер Маннинг, — сухо сказала Глория. — Не перейти ли нам к делу?
   Она сцепила руки, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не закричать. В мозгу ее крутилась лишь одна мысль: «Будь ты проклят, Крейг, ты позволил мне любить тебя. Зачем? Зачем?»
   Маннинг секунду смотрел на нее, как кролик, наморщив нос.
   — Да. Так вот. — Он откашлялся, барабаня пальцами по лежащим перед ним бумагам. Хотя это довольно простая процедура, ее нужно выполнить правильно. Поэтому я был очень внимателен, составляя этот документ, чтобы не было повода для иска… то есть ошибок в будущем.
   Поджав губы, он посмотрел на Глорию еще раз и начал читать, методично, скучно, отчетливо произнося каждое слово.
   — Я знакома с договором, мистер Маннинг, сказала Глория, прерывая его на середине документа. — У меня есть копия, и я ее читала.
   Так как они не говорили об этом договоре с тех пор, как подписали его месяц назад, Глория считала все это дело законченным. Она была рада выбросить его из головы. Но, оказывается, Джонатан продолжил его с той же настойчивостью и целеустремленностью, которые он всегда вкладывал в свой бизнес.
   — Отлично, — сказал Маннинг. — Но я сделал несколько поправок, разумеется, в интересах моего клиента, как вы понимаете, и они очень просты.
   Он посмотрел на нее с вызовом. Она ответила ему таким же взглядом, и он снова опустил глаза, откашлявшись еще раз.
   — Я связался вчера с вашим адвокатом и настоял на том, чтобы в параграф шестой были внесены некоторые изменения. Он не согласился. Но я предупреждаю вас, как я предупредил и его, что я намерен твердо стоять на своем…
   — Продолжайте.