Глава 23. Маленькие Химу
Глава 24. Сок Мерхилья
Глава 25. Дух Гуараччо резвится
Глава 26. Химу умеют не только копать
Эйприл была почти счастлива, что это чудовище наконец оставило её. Пусть связанную, пусть ненадолго, но Хищник наконец оставил её. Девушка была так измучена его запахом, к которому невозможно привыкнуть, самим его видом, рядом с которым исчадие Ада показалось бы добрым Квазимодо, что отсутствие Хищника она воспринимала как подарок судьбы.
– Боже мой, у меня было такое ощущение, что ещё мгновение, и я умру от ужаса. Это даже не просто ужас, это какое-то запредельное чувство отвращения. Смерть от отвращения, пожалуй, самая незавидная смерть, – так рассуждала вслух Эйприл, лёжа, связанная, на земляном полу пещеры.
Последнее время она часто разговаривала сама с собой. От этого было не так тоскливо и одиноко, и ещё это помогало ей бороться со страхом. Эйприл уже почти не испытывала его. Наверное, потому, что устала бояться. Сейчас она понимала, что раз Хищник её связал, значит, «час икс» приблизился ещё на шаг. Но как ни удивительно, она совсем не встревожилась.
– Странно, мне стало даже немного легче. Может быть это от того, что появилась какая-то определённость? Но определённость быть съеденной появилась ещё с тех пор, как я попала в его логово.
И вдруг сердце её сильно забилось:
– А вдруг он связал меня из предосторожности? – почти выкрикнула она. – Он сам чего-то испугался… Нет, в это трудно поверить… И всё же раньше он не нуждался в том, чтобы я была связана. Значит что-то изменилось в его положении.
И тут смутная, но радостная догадка в голове Эйприл сложилась в слова, которые она ещё боялась произнесли вслух, словно опасаясь спугнуть красивую птицу. Но слово это уже билось в её голове, придавая все больше уверенности.
«Спасатели! Наверняка к пещере приближаются спасатели!» – Эйприл даже забыла, что она связана, что вход в пещеру замурован камнями, что охраняет её самое страшное чудовище, какое только можно вообразить. В какое-то мгновение ей показалось, что она уже спасена. Она даже представила, как начнёт рассказ об этом приключении:
– Как я ни пыталась вообразить себя героиней сказки «Красавица и чудовище», у меня ничего не получалось. Самым большим моим достижением в этом смысле было ощущение рождественского гуся, – Эйприл улыбнулась воображаемой камере CBS… и вдруг услышала шорох, от которого у неё снова всё похолодело внутри.
К ней ползло существо с маленькими светящимися глазками.
«Змея! Боже мой, вот тебе и «рождественский гусь!» «Команде спасателей удалось найти тело журналистки Эйприл О'Нил, погибшей от укуса гремучей змеи. Экспертизой установлено, что спасатели опоздали всего лишь на час», – стремительно пронеслось в возбуждённом мозгу Эйприл.
«Нет, не на час, – на двадцать, на пятнадцать каких-то минут, боже мой!» – она собралась уже заплакать, но инстинкт подсказал ей, что лучше закричать.
– Ааааа! Помогите! Змея! Нет! Не змея! Мышь! Она сейчас меня съест! Аааа! – в ужасе закричала Эйприл.
Это в самом деле была мышь, летучая мышь-кровосос. Фотографию такой же твари Эйприл видела в прошлом номере «Нэшнл Джеографик». Теперь девушка отчётливо могла различить маленькие острые клыки и нос в виде черепа. Мышь приблизилась к ней вплотную. Эйприл откатилась на полшага и упёрлась в скользкие и холодные камни. Больше ей некуда было отступать. К тому же девушка теперь лежала спиной к своему новому врагу и не могла его видеть. Но зато она увидела ещё трёх вампиров, ползущих к её голове. Она зажмурилась и закричала. Первая мышь укусила её в плечо.
И тут Эйприл услышала свист. Это был самый настоящий человеческий свист, может быть только очень тонкий, как будто свистел мальчишка. Но Эйприл готова была поклясться, что свистит человек.
«Возможно, мне просто этого так хочется, а на самом деле это свистит какая-нибудь ящерица. Здесь же может быть всё, что угодно… Однако эти гадкие мыши, кажется, испугались, и то хорошо!» – Эйприл осторожно перевернулась и сразу увидела их.
Маленькие, размером с новорождённого ребёнка, перед ней стояли человечки.
– Ну вот, я сошла с ума, – сказала вслух Эйприл.
– Добрый вечер, – сказали человечки.
– Вы эльфы или тролли? – спросила она вместо приветствия.
– Мы думали, что люди с неба хотя бы вежливы.
– Неужели журналистка должна быть вежливой, даже если она тронулась? – нахмурилась О'Нил.
– Вас развязать? – спросили в свою очередь человечки, но уже куда менее дружелюбно.
– О да, будьте так добры! Если вам не трудно, пожалуйста, очень вам буду признательна, – лепетала Эйприл, стараясь подальше отогнать сомнение насчёт того, могут ли бредовые гномы освобождать сумасшедших журналистов.
Они смогли. Вне всякого сомнения. Девушка сидела, потирая отёкшие руки и ноги, а разрезанные лианы лежали тут же.
«Может быть, я уснула?» – Эйприл дотронулась до и ранки на плече почувствовала, что оттуда сочится кровь.
– Спасибо. И за то, что спасли меня от кровососов тоже огромное спасибо… Правда, мне кажется, что я сошла с ума или что вы мне снитесь. Если так, то спасибо за то, что сон мой так приятен. – Она попыталась улыбнуться.
– Мы не снимся вам, сеньора, и вы, слава Богу, не сошли с ума, видно, вы очень мужественная женщина.
– Да уж, – горько усмехнулась Эйприл. Она вдруг окинула взглядом пещеру и удивилась. – А как вы сюда попали?
– Мы сюда не попадаем. Мы здесь живём и у нас повсюду есть подземные ходы. Только очень маленькие, так что и неудивительно, что ты не заметила наш вход.
Эйприл ради интереса ещё раз внимательно осмотрела все углы, но так ничего и не увидела. «Ладно, – подумала она, – у них ведь могут быть свои маленькие секреты… Вот только как, интересно, сюда проникает Хищник?»
– Сеньора хочет пить? – неожиданно спросил один из маленьких гостей, похоже, самый старший из них.
– Да, – удивлённо воскликнула девушка, только сейчас поняв, что буквально умирает от жажды.
Они протянули ей какой-то странный предмет.
– Это сок дерева Мерхилья, он вам поможет восстановить силы.
То, что они подали ей, напоминало мешок. Похоже даже, что этот загадочный предмет был наполнен жидкостью, но Эйприл решительно не могла понять, как эту жидкость оттуда извлечь. Она растерянно посмотрела на человечков.
– Это очень просто, сеньора, – вежливо сказал один из них, взял предмет из рук девушки, раскрыл его и осторожно вернул.
– Боже мой, у меня было такое ощущение, что ещё мгновение, и я умру от ужаса. Это даже не просто ужас, это какое-то запредельное чувство отвращения. Смерть от отвращения, пожалуй, самая незавидная смерть, – так рассуждала вслух Эйприл, лёжа, связанная, на земляном полу пещеры.
Последнее время она часто разговаривала сама с собой. От этого было не так тоскливо и одиноко, и ещё это помогало ей бороться со страхом. Эйприл уже почти не испытывала его. Наверное, потому, что устала бояться. Сейчас она понимала, что раз Хищник её связал, значит, «час икс» приблизился ещё на шаг. Но как ни удивительно, она совсем не встревожилась.
– Странно, мне стало даже немного легче. Может быть это от того, что появилась какая-то определённость? Но определённость быть съеденной появилась ещё с тех пор, как я попала в его логово.
И вдруг сердце её сильно забилось:
– А вдруг он связал меня из предосторожности? – почти выкрикнула она. – Он сам чего-то испугался… Нет, в это трудно поверить… И всё же раньше он не нуждался в том, чтобы я была связана. Значит что-то изменилось в его положении.
И тут смутная, но радостная догадка в голове Эйприл сложилась в слова, которые она ещё боялась произнесли вслух, словно опасаясь спугнуть красивую птицу. Но слово это уже билось в её голове, придавая все больше уверенности.
«Спасатели! Наверняка к пещере приближаются спасатели!» – Эйприл даже забыла, что она связана, что вход в пещеру замурован камнями, что охраняет её самое страшное чудовище, какое только можно вообразить. В какое-то мгновение ей показалось, что она уже спасена. Она даже представила, как начнёт рассказ об этом приключении:
– Как я ни пыталась вообразить себя героиней сказки «Красавица и чудовище», у меня ничего не получалось. Самым большим моим достижением в этом смысле было ощущение рождественского гуся, – Эйприл улыбнулась воображаемой камере CBS… и вдруг услышала шорох, от которого у неё снова всё похолодело внутри.
К ней ползло существо с маленькими светящимися глазками.
«Змея! Боже мой, вот тебе и «рождественский гусь!» «Команде спасателей удалось найти тело журналистки Эйприл О'Нил, погибшей от укуса гремучей змеи. Экспертизой установлено, что спасатели опоздали всего лишь на час», – стремительно пронеслось в возбуждённом мозгу Эйприл.
«Нет, не на час, – на двадцать, на пятнадцать каких-то минут, боже мой!» – она собралась уже заплакать, но инстинкт подсказал ей, что лучше закричать.
– Ааааа! Помогите! Змея! Нет! Не змея! Мышь! Она сейчас меня съест! Аааа! – в ужасе закричала Эйприл.
Это в самом деле была мышь, летучая мышь-кровосос. Фотографию такой же твари Эйприл видела в прошлом номере «Нэшнл Джеографик». Теперь девушка отчётливо могла различить маленькие острые клыки и нос в виде черепа. Мышь приблизилась к ней вплотную. Эйприл откатилась на полшага и упёрлась в скользкие и холодные камни. Больше ей некуда было отступать. К тому же девушка теперь лежала спиной к своему новому врагу и не могла его видеть. Но зато она увидела ещё трёх вампиров, ползущих к её голове. Она зажмурилась и закричала. Первая мышь укусила её в плечо.
И тут Эйприл услышала свист. Это был самый настоящий человеческий свист, может быть только очень тонкий, как будто свистел мальчишка. Но Эйприл готова была поклясться, что свистит человек.
«Возможно, мне просто этого так хочется, а на самом деле это свистит какая-нибудь ящерица. Здесь же может быть всё, что угодно… Однако эти гадкие мыши, кажется, испугались, и то хорошо!» – Эйприл осторожно перевернулась и сразу увидела их.
Маленькие, размером с новорождённого ребёнка, перед ней стояли человечки.
– Ну вот, я сошла с ума, – сказала вслух Эйприл.
– Добрый вечер, – сказали человечки.
– Вы эльфы или тролли? – спросила она вместо приветствия.
– Мы думали, что люди с неба хотя бы вежливы.
– Неужели журналистка должна быть вежливой, даже если она тронулась? – нахмурилась О'Нил.
– Вас развязать? – спросили в свою очередь человечки, но уже куда менее дружелюбно.
– О да, будьте так добры! Если вам не трудно, пожалуйста, очень вам буду признательна, – лепетала Эйприл, стараясь подальше отогнать сомнение насчёт того, могут ли бредовые гномы освобождать сумасшедших журналистов.
Они смогли. Вне всякого сомнения. Девушка сидела, потирая отёкшие руки и ноги, а разрезанные лианы лежали тут же.
«Может быть, я уснула?» – Эйприл дотронулась до и ранки на плече почувствовала, что оттуда сочится кровь.
– Спасибо. И за то, что спасли меня от кровососов тоже огромное спасибо… Правда, мне кажется, что я сошла с ума или что вы мне снитесь. Если так, то спасибо за то, что сон мой так приятен. – Она попыталась улыбнуться.
– Мы не снимся вам, сеньора, и вы, слава Богу, не сошли с ума, видно, вы очень мужественная женщина.
– Да уж, – горько усмехнулась Эйприл. Она вдруг окинула взглядом пещеру и удивилась. – А как вы сюда попали?
– Мы сюда не попадаем. Мы здесь живём и у нас повсюду есть подземные ходы. Только очень маленькие, так что и неудивительно, что ты не заметила наш вход.
Эйприл ради интереса ещё раз внимательно осмотрела все углы, но так ничего и не увидела. «Ладно, – подумала она, – у них ведь могут быть свои маленькие секреты… Вот только как, интересно, сюда проникает Хищник?»
– Сеньора хочет пить? – неожиданно спросил один из маленьких гостей, похоже, самый старший из них.
– Да, – удивлённо воскликнула девушка, только сейчас поняв, что буквально умирает от жажды.
Они протянули ей какой-то странный предмет.
– Это сок дерева Мерхилья, он вам поможет восстановить силы.
То, что они подали ей, напоминало мешок. Похоже даже, что этот загадочный предмет был наполнен жидкостью, но Эйприл решительно не могла понять, как эту жидкость оттуда извлечь. Она растерянно посмотрела на человечков.
– Это очень просто, сеньора, – вежливо сказал один из них, взял предмет из рук девушки, раскрыл его и осторожно вернул.
Глава 24. Сок Мерхилья
Теперь Эйприл видела этот сок дерева Мерхилья, вдыхала его аромат. Очень приятный, надо сказать, аромат. Но она не могла сделать ни одного глотка. Сколько она не пыталась наклонить невиданный сосуд, из него не вылилось ни капли.
«Неужели издеваются? – тревожно подумала журналистка. – Или это продолжение моего бреда?»
– Вам не нужно его наклонять, сеньора, – снова заговорил самый старший из них.
Тут Эйприл заметила, что гномы смотрят на неё с огромным изумлением.
– Но вы же дали мне попить! – Эйприл едва сдержалась, чтобы не швырнуть этот чёртов сосуд в своих симпатичных мучителей.
– Да, сеньора. И делается это вот так, – сказали ей тем тоном, которым обращаются терпеливые родители к очень несмышлёным детям.
Гном снова взял мешок из рук Эйприл, наклонился над ним и начал… лакать! Он протянул мешок девушке. Теперь настала её очередь изумляться.
«Ничего не получится», – была убеждена О'Нил, когда наклонялась над злополучным мешком.
Лакать она в самом деле не смогла, но вытянула губы трубочкой и втянула в себя волшебный сок. От наслаждения у неё даже закружилась голова.
«Нет, я не сошла с ума, – поверила наконец она, продолжая втягивать в себя густую живительную влагу. – И вообще, положение моё не так уж плохо».
С каждым глотком столь привычные уверенность и оптимизм возвращались к ней.
– Спасибо, – Эйприл показалось, что она не пила ничего более вкусного.
Глаза её светились признательностью, она снова верила, что спасение её близко.
– Вы добрые существа. Вы такие крохотные и так необычно пьёте. – Эйприл уже готова была признать, что гномы, эльфы и тролли – вовсе не выдумка сказочника и не плод её галлюцинаций, а самая что ни на есть реальность.
– Мы пьём таким образом, сеньора, уже не одно тысячелетие. Ровно столько, сколько существуем. Империя наша вдвое старше империи инков. Зовёмся мы химу. Наша столица Хан Хан находилась неподалёку от Трухильо. Теперь там остались только руины, по которым любят бродить светловолосые пришельцы. Нам же пришлось уйти под землю.
Эйприл наморщила лоб:
– Так вы не гномы?
– Мы такие же люди, как и вы, вся разница только в том, что мы здесь жили всегда, а вы пришли со стороны океана, а позже стали спускаться с небес. Да, наш рост… Когда-то наши предки были не менее высоки и стройны, чем вы, девушка. Но когда нам пришлось искать спасения под землёй, выживали, как правило, самые низкорослые. За несколько сот лет мы превратились в гномов, как вы называете. Мы стали одной из легенд этих краёв. Спросите любого ре6енка, и он скажет вам, что крохотные химу приносят им папайю и шоколад на праздник весны. Потом они вырастают и уже не верят, что есть такой народец. А на праздник кладут под подушки своим детям сладости… Вы нам кажетесь настоящими великанами, и одно время мы думали, что вы боги. Мы дарили вам своих детей и золото. Травы, кусты, большие деревья и ягуары первыми разоблачили вас. Вы оказались разрушителями и убийцами. К тому же очень глупыми. Но очень сильными. Нет ничего страшнее силы, лишённой разума.
– Да, это так, – согласилась Эйприл, вспоминая Хищника. – Дрожь пробежала по её спине.
– Теперь вы это поймёте лучше, – словно угадывая мысли девушки, сказал самый старший химу. – Но боюсь, слишком поздно.
– Вы имеете в виду это чудовище? – с содроганием спросила Эйприл.
– Да. И самое печальное то, что чудовище нашло здесь сообщников. Это не удивительно, светлокожие пришельцы только выглядят приятнее, а поступки и желания у них те же.
– Да что вы такое говорите?! – Эйприл после кошмарных дней, проведённых на корабле пришельца, и в мыслях не могла допустить такого сравнения.
– Увы, сеньора, так оно и есть. – В разговор вступил новый собеседник, до этого молчаливо стоявший поодаль.
По голосу он был совсем молод, но лицо его невозможно было разглядеть из-за недостатка света.
«Интересно, как выглядят их дети? Наверное, совсем крошки. Мне хотелось бы взглянуть на их женщин. Здесь, кажется, нет ни одной», – подумала О'Нил.
– Вы, быть может, знаете сеньора Марчандо, который живёт во Флориде и мечтает купить эти джунгли? Он хочет уничтожить здесь все. Выжечь весь лес и продавать землю фермерам. Вы знали об этом? – спросил молодой химу. Голос его был доброжелателен, видно он не считал Эйприл убийцей и разрушительницей.
Эйприл удивилась. Откуда этому крохотному народцу, загнанному в подземные жилища, может быть известно о закулисной жизни флоридского магната? Честно говоря, Эйприл втайне позавидовала информированному химу. «Вот где прирождённые газетчики!»
– Да, я знаю миллиардера Марчандо, – произнесла она вслух. – Он и впрямь в состоянии купить эти джунгли, и у него хватило бы глупости их уничтожить. Но ему никто этого не позволит. Можете быть спокойны.
– Теперь он не потрудится и разрешения просить. Он просто собирается это всё поджечь, а потом оправдаться борьбой с Хищником.
– Это ужасно! – воскликнула Эйприл. – Нужно передать сообщение об этом в Нью-Йорк, во все агентства мира, нужно остановить Марчандо пока не поздно! Ну почему, почему я здесь! Ах, если бы вы помогли мне выбраться!
– Мы сделаем это, но боюсь, будет слишком поздно, – грустно сказал старый химу. – Люди Марчандо уже приготовили ящики, в которых заперт Большой Огонь.
Эйприл уставилась на собеседника расширенными глазами.
«Почему же, если могли, то не помогли мне выбраться отсюда до сих пор?» – едва не выкрикнула она, но что-то ей подсказывало, что не все так просто.
«Не доверяют, не верят, – решила Эйприл, – и не удивительно – глупые, безжалостные европейцы и метисы загнали их под землю, уничтожили их рощи, а детей продали уличным циркачам».
Но всё объяснилось иначе.
– С тех самых пор, как сеньора оказалась в пещере, мы пытаемся расширить туннель, по которому можно выйти отсюда, – сказал тот химу, что помогал Эйприл справиться с экзотическим сосудом. Теперь журналистка различала этих маленьких аборигенов.
– Но эта земля не хочет служить большим людям, она постоянно осыпается, и дело движется очень медленно, – пояснил химу.
– Медленно? А как медленно? Оно всё же движется? – отчаянно хваталась за надежду Эйприл.
– Так же медленно, как море делает в камне отверстие, сеньора.
– О! – Эйприл закрыла лицо руками.
– Постойте, а Хищник, где он? Что он делает в джунглях? Почему он не сожрёт этого мафиози? Этого Марчандо и его приспешников!
– Похоже, что сеньора пришлась ему больше по душе, – жестоко, но справедливо заметил химу.
– И ещё пятеро отважных пришельцев, трое из которых скорее похожи на гигантских зелёных черепах, чем на людей, – добавил молодой.
– А ещё один скорее похож на гигантскую крысу, и такой же, как крыса, умный. Среди пришельцев редко встречаются такие.
Эйприл так сильно обрадовалась этому известию, что весь смысл сказанного до неё не сразу дошёл. Она поняла одно: черепашки и Сплинтер здесь! 3начит, всё будет в порядке.
– А с ними не было такого высокого парня с большой загнутой палкой?
Химу пошептались.
– Нет, сеньора, парня с загнутой палкой там не было. Но Лулу говорит, что какой-то человек с ними всё-таки был. У него длинные волосы.
«3начит и Кейси тоже с ними! Вот здорово! Теперь Хищнику крышка, это ясно, как дважды два четыре». Эйприл с невыразимой признательностью смотрела на маленьких химу. Господи, как они ей помогли! Если бы не химу, мыши-кровососы уже пировали бы на её связанном теле, а она бы даже не сопротивлялась. Потому что всего несколько минут назад у Эйприл не было даже надежды на завершение всего этого кошмара. Как все быстро поменялось… Эйприл теперь казалось, что когда-нибудь она будет грустить по этим минутам, проведённым с самым симпатичным народцем на свете. Только как далеко ещё до этой грусти!
– Извините, сеньора, мы ещё не представились вам, – произнёс один из химу. – К сожалению, нам пришлось отвыкнуть от таких обычных проявлений вежливости из-за скрытного образа жизни. Тут уж не наша вина.
Химу с достоинством выпрямился и жестом указал на своего товарища, который стоял ближе к нему.
– Это Мими, он у нас главный над всеми землекопателями.
Мими поклонился Эйприл. Она с улыбкой сделала лёгкий реверанс. Этот химу был ниже остальных, у него были нежные, как у младенца, светло-каштановые волосы.
– А это Лулу, – самый молодой из новых знакомых Эйприл сделал шаг вперёд и склонился в почтительном поклоне.
– Лулу ещё не получил какой-то должности, и потому просто старается помогать всем. Он очень хороший химу.
Эйприл даже представить не могла, что бывают плохие химу.
– Теперь я могу представиться сам, – старший химу поклонился. – Меня зовут Зозо. Я… как бы вам сказать…
– Он просто самый главный и самый лучший из химу, – закончил за него Лулу. – И ещё, пожалуй, самый скромный.
– Перестань, Лулу, – проворчал Зозо. – Ты по молодости любишь преувеличивать как достоинства, так и недостатки.
Настал черёд Эйприл. Она выпрямилась, насколько это позволял низкий потолок пещеры и произнесла:
– Меня зовут Эйприл. Я работаю на телевидении.
– Ты работаешь в этих светящихся ящиках, которые стоят в нескольких домах в Бентохо?
– Не совсем так. Но, в принципе, меня в этих ящиках можно довольно часто увидеть.
– И что ты там, прости за любопытство, делаешь?
– Я рассказываю людям новости. Или что-нибудь другое, но тоже интересное. Моя работа называется «журналист».
– А откуда ты знаешь все новости?
– Да я работаю не одна. Новости собирают многие люди, которых по телевизору не показывают.
– А почему?
– Потому что они умеют собирать новости, а я кроме того умею хорошо держаться перед телекамерой. Это не так уж легко, особенно когда она смотрит прямо тебе в глаза… Но, простите, почему вы ничего не знаете про телевизор и в то же время располагаете такими данными о сеньоре Марчандо, которые не известны даже мне, профессиональной журналистке? У вас, наверное, очень хорошие газетчики?
– Вообще-то все новости мы подслушиваем в разговорах больших людей. Ведь мы совсем маленькие, и нам нетрудно спрятаться в кустах или в траве… А что такое «газетчики»?
– Это люди, которые работают в газете. Газета это, как вам сказать… Такая большая простыня из бумаги.
– 3наем. Но только объясни нам, Эйприл, как они могут работать в этом хрупком, рвущемся и мнущемся листке бумаги? Я понимаю, как работает в земле Мими. Он берет кирку и лопату, он обходит каждую нору, где живут землекопы, и напевает специальную песню про землекопательные работы, чтобы все рабочие скорее выходили трудиться, а потом они составляют план работы, копают землю и вывозят её наверх через шахту. Это мне понятно. А как ваши огромные сильные мужчины трудятся в бумаге? Как жуки-древоточцы?
– Нет, нет, Зозо, – Эйприл очень насмешила логика химу, по-своему железная и безупречная. – Наши огромные сильные мужчины просто узнают всевозможные новости и записывают их на бумагу. Потом из этих новостей и получается газета. Вот и все.
В это время послышался шорох, и в пещере оказался ещё один химу, весь обсыпанный землёй. Он подбежал к Зозо и что-то зашептал ему на ухо. На Эйприл вновь прибывший, казалось, не обратил внимания.
Они шептались довольно долго. Наконец Эйприл увидела, что Зозо и незнакомец многозначительно переглянулись, после чего главный химу подошёл к ней.
– Мой помощник говорит, что чудовище, которое связало тебя, сейчас находится совсем недалеко. Оно, похоже, застряло в болоте. Там ещё твои друзья, Эйприл. Они тоже застряли. И так застряли, что не могут пошевелиться. Мы должны им помочь и потому покидаем тебя, милая девушка.
– Я тоже хочу с вами, Зозо! Я не смогу теперь остаться одна!
– Не бойся. Наш народ когда-то тоже думал, что не сможет жить один, под землёй, как седая легенда. И ничего. К тому же тебе, Эйприл, не придётся долго ждать. Я думаю, что всё будет в порядке.
– Там будет опасно? – в сердце девушки словно сквозняк подул. Она почувствовала, что химу чего-то не договаривает.
Зозо обернулся к ней перед тем, как выйти.
– Там с ними ещё дух Гуараччо, который живёт в болоте. Он очень опасен. Но химу знают, как с ним разговаривать. Мы научились не только копать норы.
«Неужели издеваются? – тревожно подумала журналистка. – Или это продолжение моего бреда?»
– Вам не нужно его наклонять, сеньора, – снова заговорил самый старший из них.
Тут Эйприл заметила, что гномы смотрят на неё с огромным изумлением.
– Но вы же дали мне попить! – Эйприл едва сдержалась, чтобы не швырнуть этот чёртов сосуд в своих симпатичных мучителей.
– Да, сеньора. И делается это вот так, – сказали ей тем тоном, которым обращаются терпеливые родители к очень несмышлёным детям.
Гном снова взял мешок из рук Эйприл, наклонился над ним и начал… лакать! Он протянул мешок девушке. Теперь настала её очередь изумляться.
«Ничего не получится», – была убеждена О'Нил, когда наклонялась над злополучным мешком.
Лакать она в самом деле не смогла, но вытянула губы трубочкой и втянула в себя волшебный сок. От наслаждения у неё даже закружилась голова.
«Нет, я не сошла с ума, – поверила наконец она, продолжая втягивать в себя густую живительную влагу. – И вообще, положение моё не так уж плохо».
С каждым глотком столь привычные уверенность и оптимизм возвращались к ней.
– Спасибо, – Эйприл показалось, что она не пила ничего более вкусного.
Глаза её светились признательностью, она снова верила, что спасение её близко.
– Вы добрые существа. Вы такие крохотные и так необычно пьёте. – Эйприл уже готова была признать, что гномы, эльфы и тролли – вовсе не выдумка сказочника и не плод её галлюцинаций, а самая что ни на есть реальность.
– Мы пьём таким образом, сеньора, уже не одно тысячелетие. Ровно столько, сколько существуем. Империя наша вдвое старше империи инков. Зовёмся мы химу. Наша столица Хан Хан находилась неподалёку от Трухильо. Теперь там остались только руины, по которым любят бродить светловолосые пришельцы. Нам же пришлось уйти под землю.
Эйприл наморщила лоб:
– Так вы не гномы?
– Мы такие же люди, как и вы, вся разница только в том, что мы здесь жили всегда, а вы пришли со стороны океана, а позже стали спускаться с небес. Да, наш рост… Когда-то наши предки были не менее высоки и стройны, чем вы, девушка. Но когда нам пришлось искать спасения под землёй, выживали, как правило, самые низкорослые. За несколько сот лет мы превратились в гномов, как вы называете. Мы стали одной из легенд этих краёв. Спросите любого ре6енка, и он скажет вам, что крохотные химу приносят им папайю и шоколад на праздник весны. Потом они вырастают и уже не верят, что есть такой народец. А на праздник кладут под подушки своим детям сладости… Вы нам кажетесь настоящими великанами, и одно время мы думали, что вы боги. Мы дарили вам своих детей и золото. Травы, кусты, большие деревья и ягуары первыми разоблачили вас. Вы оказались разрушителями и убийцами. К тому же очень глупыми. Но очень сильными. Нет ничего страшнее силы, лишённой разума.
– Да, это так, – согласилась Эйприл, вспоминая Хищника. – Дрожь пробежала по её спине.
– Теперь вы это поймёте лучше, – словно угадывая мысли девушки, сказал самый старший химу. – Но боюсь, слишком поздно.
– Вы имеете в виду это чудовище? – с содроганием спросила Эйприл.
– Да. И самое печальное то, что чудовище нашло здесь сообщников. Это не удивительно, светлокожие пришельцы только выглядят приятнее, а поступки и желания у них те же.
– Да что вы такое говорите?! – Эйприл после кошмарных дней, проведённых на корабле пришельца, и в мыслях не могла допустить такого сравнения.
– Увы, сеньора, так оно и есть. – В разговор вступил новый собеседник, до этого молчаливо стоявший поодаль.
По голосу он был совсем молод, но лицо его невозможно было разглядеть из-за недостатка света.
«Интересно, как выглядят их дети? Наверное, совсем крошки. Мне хотелось бы взглянуть на их женщин. Здесь, кажется, нет ни одной», – подумала О'Нил.
– Вы, быть может, знаете сеньора Марчандо, который живёт во Флориде и мечтает купить эти джунгли? Он хочет уничтожить здесь все. Выжечь весь лес и продавать землю фермерам. Вы знали об этом? – спросил молодой химу. Голос его был доброжелателен, видно он не считал Эйприл убийцей и разрушительницей.
Эйприл удивилась. Откуда этому крохотному народцу, загнанному в подземные жилища, может быть известно о закулисной жизни флоридского магната? Честно говоря, Эйприл втайне позавидовала информированному химу. «Вот где прирождённые газетчики!»
– Да, я знаю миллиардера Марчандо, – произнесла она вслух. – Он и впрямь в состоянии купить эти джунгли, и у него хватило бы глупости их уничтожить. Но ему никто этого не позволит. Можете быть спокойны.
– Теперь он не потрудится и разрешения просить. Он просто собирается это всё поджечь, а потом оправдаться борьбой с Хищником.
– Это ужасно! – воскликнула Эйприл. – Нужно передать сообщение об этом в Нью-Йорк, во все агентства мира, нужно остановить Марчандо пока не поздно! Ну почему, почему я здесь! Ах, если бы вы помогли мне выбраться!
– Мы сделаем это, но боюсь, будет слишком поздно, – грустно сказал старый химу. – Люди Марчандо уже приготовили ящики, в которых заперт Большой Огонь.
Эйприл уставилась на собеседника расширенными глазами.
«Почему же, если могли, то не помогли мне выбраться отсюда до сих пор?» – едва не выкрикнула она, но что-то ей подсказывало, что не все так просто.
«Не доверяют, не верят, – решила Эйприл, – и не удивительно – глупые, безжалостные европейцы и метисы загнали их под землю, уничтожили их рощи, а детей продали уличным циркачам».
Но всё объяснилось иначе.
– С тех самых пор, как сеньора оказалась в пещере, мы пытаемся расширить туннель, по которому можно выйти отсюда, – сказал тот химу, что помогал Эйприл справиться с экзотическим сосудом. Теперь журналистка различала этих маленьких аборигенов.
– Но эта земля не хочет служить большим людям, она постоянно осыпается, и дело движется очень медленно, – пояснил химу.
– Медленно? А как медленно? Оно всё же движется? – отчаянно хваталась за надежду Эйприл.
– Так же медленно, как море делает в камне отверстие, сеньора.
– О! – Эйприл закрыла лицо руками.
– Постойте, а Хищник, где он? Что он делает в джунглях? Почему он не сожрёт этого мафиози? Этого Марчандо и его приспешников!
– Похоже, что сеньора пришлась ему больше по душе, – жестоко, но справедливо заметил химу.
– И ещё пятеро отважных пришельцев, трое из которых скорее похожи на гигантских зелёных черепах, чем на людей, – добавил молодой.
– А ещё один скорее похож на гигантскую крысу, и такой же, как крыса, умный. Среди пришельцев редко встречаются такие.
Эйприл так сильно обрадовалась этому известию, что весь смысл сказанного до неё не сразу дошёл. Она поняла одно: черепашки и Сплинтер здесь! 3начит, всё будет в порядке.
– А с ними не было такого высокого парня с большой загнутой палкой?
Химу пошептались.
– Нет, сеньора, парня с загнутой палкой там не было. Но Лулу говорит, что какой-то человек с ними всё-таки был. У него длинные волосы.
«3начит и Кейси тоже с ними! Вот здорово! Теперь Хищнику крышка, это ясно, как дважды два четыре». Эйприл с невыразимой признательностью смотрела на маленьких химу. Господи, как они ей помогли! Если бы не химу, мыши-кровососы уже пировали бы на её связанном теле, а она бы даже не сопротивлялась. Потому что всего несколько минут назад у Эйприл не было даже надежды на завершение всего этого кошмара. Как все быстро поменялось… Эйприл теперь казалось, что когда-нибудь она будет грустить по этим минутам, проведённым с самым симпатичным народцем на свете. Только как далеко ещё до этой грусти!
– Извините, сеньора, мы ещё не представились вам, – произнёс один из химу. – К сожалению, нам пришлось отвыкнуть от таких обычных проявлений вежливости из-за скрытного образа жизни. Тут уж не наша вина.
Химу с достоинством выпрямился и жестом указал на своего товарища, который стоял ближе к нему.
– Это Мими, он у нас главный над всеми землекопателями.
Мими поклонился Эйприл. Она с улыбкой сделала лёгкий реверанс. Этот химу был ниже остальных, у него были нежные, как у младенца, светло-каштановые волосы.
– А это Лулу, – самый молодой из новых знакомых Эйприл сделал шаг вперёд и склонился в почтительном поклоне.
– Лулу ещё не получил какой-то должности, и потому просто старается помогать всем. Он очень хороший химу.
Эйприл даже представить не могла, что бывают плохие химу.
– Теперь я могу представиться сам, – старший химу поклонился. – Меня зовут Зозо. Я… как бы вам сказать…
– Он просто самый главный и самый лучший из химу, – закончил за него Лулу. – И ещё, пожалуй, самый скромный.
– Перестань, Лулу, – проворчал Зозо. – Ты по молодости любишь преувеличивать как достоинства, так и недостатки.
Настал черёд Эйприл. Она выпрямилась, насколько это позволял низкий потолок пещеры и произнесла:
– Меня зовут Эйприл. Я работаю на телевидении.
– Ты работаешь в этих светящихся ящиках, которые стоят в нескольких домах в Бентохо?
– Не совсем так. Но, в принципе, меня в этих ящиках можно довольно часто увидеть.
– И что ты там, прости за любопытство, делаешь?
– Я рассказываю людям новости. Или что-нибудь другое, но тоже интересное. Моя работа называется «журналист».
– А откуда ты знаешь все новости?
– Да я работаю не одна. Новости собирают многие люди, которых по телевизору не показывают.
– А почему?
– Потому что они умеют собирать новости, а я кроме того умею хорошо держаться перед телекамерой. Это не так уж легко, особенно когда она смотрит прямо тебе в глаза… Но, простите, почему вы ничего не знаете про телевизор и в то же время располагаете такими данными о сеньоре Марчандо, которые не известны даже мне, профессиональной журналистке? У вас, наверное, очень хорошие газетчики?
– Вообще-то все новости мы подслушиваем в разговорах больших людей. Ведь мы совсем маленькие, и нам нетрудно спрятаться в кустах или в траве… А что такое «газетчики»?
– Это люди, которые работают в газете. Газета это, как вам сказать… Такая большая простыня из бумаги.
– 3наем. Но только объясни нам, Эйприл, как они могут работать в этом хрупком, рвущемся и мнущемся листке бумаги? Я понимаю, как работает в земле Мими. Он берет кирку и лопату, он обходит каждую нору, где живут землекопы, и напевает специальную песню про землекопательные работы, чтобы все рабочие скорее выходили трудиться, а потом они составляют план работы, копают землю и вывозят её наверх через шахту. Это мне понятно. А как ваши огромные сильные мужчины трудятся в бумаге? Как жуки-древоточцы?
– Нет, нет, Зозо, – Эйприл очень насмешила логика химу, по-своему железная и безупречная. – Наши огромные сильные мужчины просто узнают всевозможные новости и записывают их на бумагу. Потом из этих новостей и получается газета. Вот и все.
В это время послышался шорох, и в пещере оказался ещё один химу, весь обсыпанный землёй. Он подбежал к Зозо и что-то зашептал ему на ухо. На Эйприл вновь прибывший, казалось, не обратил внимания.
Они шептались довольно долго. Наконец Эйприл увидела, что Зозо и незнакомец многозначительно переглянулись, после чего главный химу подошёл к ней.
– Мой помощник говорит, что чудовище, которое связало тебя, сейчас находится совсем недалеко. Оно, похоже, застряло в болоте. Там ещё твои друзья, Эйприл. Они тоже застряли. И так застряли, что не могут пошевелиться. Мы должны им помочь и потому покидаем тебя, милая девушка.
– Я тоже хочу с вами, Зозо! Я не смогу теперь остаться одна!
– Не бойся. Наш народ когда-то тоже думал, что не сможет жить один, под землёй, как седая легенда. И ничего. К тому же тебе, Эйприл, не придётся долго ждать. Я думаю, что всё будет в порядке.
– Там будет опасно? – в сердце девушки словно сквозняк подул. Она почувствовала, что химу чего-то не договаривает.
Зозо обернулся к ней перед тем, как выйти.
– Там с ними ещё дух Гуараччо, который живёт в болоте. Он очень опасен. Но химу знают, как с ним разговаривать. Мы научились не только копать норы.
Глава 25. Дух Гуараччо резвится
У мерзости, пригревшейся в этом болоте, давно не было повода вырваться наружу и продемонстрировать свою мощь и силу. Во всяком случае по поведению духа Гуараччо это было заметно. Он с самого начала знал, чего хотел. Он ни за что не отпустил бы сегодня ни черепашек, ни Охотника. Порой, глядя, как скачет по болоту Охотник, направляясь к горам, где спрятана Эйприл, дух невольно любовался чёрной энергией, выплёскивающейся через край при каждом движении чудовища.
– Вот, – думал патриарх Гуараччо, – пусть побегает, нагуляет сил, а потом с каким удовольствием я понаблюдаю, как его крокодильи конечности будут взбивать буруны на поверхности моего болота! Ведь он просто так не сдастся, нет. Он будет бороться за свою никчёмную жизнь до самого последнего вздоха… А он борец! Борец, раздери меня пиявка! Какое наслаждение иметь дело с такими жизнеобильными существами!
Примерно такие же отеческие чувства дух Гуараччо испытывал и к черепашкам, когда поднимался из глубины болота. Он был подленький, этот дух. Даром, что древний. Ему бы только утопить кого, да напугать до смерти. А что касается настоящего дела, так тут он был слабоват. Когда в 1766 году местные индейцы подняли восстание против окончательно охамевших португальцев, здесь, буквально в миле от болота, проходило решающее сражение. Вождь индейцев, могучий Точтутан, о котором и сейчас ещё ходят легенды, в самый разгар битвы погнался за португальским бригадиром, который когда-то продал в рабство его жену. Бригадир, обезумевший от страха, поскакал на болото. Точтутан за ним. Лошадь бригадира застряла в трясине и начала тонуть.
– Эй, грязный португалец, – воскликнул тогда вождь индейцев, слезая со своего коня, – давай сразимся пешими!
– Давай, – согласился бригадир.
И они стали драться. Точтутан легко одолел португальца и уже повалил его на спину, когда тот взмолил его о пощаде, заклиная его именем своих детей, которые могут остаться сиротами. Точтутан не был бы Точтутаном, если бы не сжалился над этим низким человеком. Но при этом отобрал у него оружие и взял клятву навсегда покинуть Бразилию. Бригадир на все согласился. И стоило только благородному Точтутану повернуться спиной к португальцу, как тот толкнул его в темневшее рядом окно… и вы думаете, дух Гуараччо помог герою его родного народа? Пальцем не пошевелил. Точтутан утонул, и восстание сразу было подавлено. Негодяй-португалец выстроил себе недалеко от Бентохо-Дель-Каса роскошный дом, в котором жило не одно поколение его потомков. Таких же, как и он, хитрых и вероломных. Сеньор Марчандо, о котором мы уже упоминали, был праправнуком того португальца…
Вот такой он был, дух предгорья Гуараччо. Не дух, а душок. Когда он вместе с фонтаном протухшей воды взлетел над болотом, счастью его не было предела. Душок решил погулять вовсю. Он завывал и каркал вороной, он щекотал Сплинтера за усы и щёлкал по низкому лбу Охотника. И при этом откровенно наслаждался видом черепашек, делающих последнюю отчаянную попытку выбраться из трясины. Наигравшись, он намеревался издать последний торжествующий крик и, поднявшись повыше в воздух, обрушиться на свои жертвы и втаптывать, втаптывать их в болото… Если получилось бы, конечно. Хищник, например, как чистокровный представитель чёрных сил, успел раскусить все фокусы бесящегося со старости духа и вполне определённо сам мог бы расправиться с ним.
С черепашками было хуже. Гораздо хуже. У них не оставалось больше сил. Через полчаса Хищник мог бы спокойно подходить к ним и брать голыми лапами.
– Сплинтер, я отвязываю верёвку, – слабым голосом произнёс Лео. – Иначе мы все пойдём на дно.
– А ну, перестань, – грозно прикрикнул на него наставник. – Ещё не время распускать сопли.
– Это не сопли, учитель, – продолжал Рафаэль. – Мы и вправду на последнем издыхании.
– Я всё знаю, дорогие мои черепашки. Но только нельзя сейчас расслабляться. Никак нельзя.
Дух Гуараччо в это время в очередной раз спикировал на них, злобно хохоча. Черепашки только пригнулись. Бежать они не могли. И не могли заставить себя не бояться этой бесплотной силы, которая донимала их уже в течение получаса. «Скорее бы конец», – не один раз мелькало в головах.
– А я полностью согласен с сен-сеем: нам не следует сдаваться, – сказал Донателло. – Вот увидите, когда мы приедем все вместе в Нью-Йорк, вы ещё скажете: «A ведь прав-то был старина Сплинтер. Что бы мы делали без него?»
– Вот, – думал патриарх Гуараччо, – пусть побегает, нагуляет сил, а потом с каким удовольствием я понаблюдаю, как его крокодильи конечности будут взбивать буруны на поверхности моего болота! Ведь он просто так не сдастся, нет. Он будет бороться за свою никчёмную жизнь до самого последнего вздоха… А он борец! Борец, раздери меня пиявка! Какое наслаждение иметь дело с такими жизнеобильными существами!
Примерно такие же отеческие чувства дух Гуараччо испытывал и к черепашкам, когда поднимался из глубины болота. Он был подленький, этот дух. Даром, что древний. Ему бы только утопить кого, да напугать до смерти. А что касается настоящего дела, так тут он был слабоват. Когда в 1766 году местные индейцы подняли восстание против окончательно охамевших португальцев, здесь, буквально в миле от болота, проходило решающее сражение. Вождь индейцев, могучий Точтутан, о котором и сейчас ещё ходят легенды, в самый разгар битвы погнался за португальским бригадиром, который когда-то продал в рабство его жену. Бригадир, обезумевший от страха, поскакал на болото. Точтутан за ним. Лошадь бригадира застряла в трясине и начала тонуть.
– Эй, грязный португалец, – воскликнул тогда вождь индейцев, слезая со своего коня, – давай сразимся пешими!
– Давай, – согласился бригадир.
И они стали драться. Точтутан легко одолел португальца и уже повалил его на спину, когда тот взмолил его о пощаде, заклиная его именем своих детей, которые могут остаться сиротами. Точтутан не был бы Точтутаном, если бы не сжалился над этим низким человеком. Но при этом отобрал у него оружие и взял клятву навсегда покинуть Бразилию. Бригадир на все согласился. И стоило только благородному Точтутану повернуться спиной к португальцу, как тот толкнул его в темневшее рядом окно… и вы думаете, дух Гуараччо помог герою его родного народа? Пальцем не пошевелил. Точтутан утонул, и восстание сразу было подавлено. Негодяй-португалец выстроил себе недалеко от Бентохо-Дель-Каса роскошный дом, в котором жило не одно поколение его потомков. Таких же, как и он, хитрых и вероломных. Сеньор Марчандо, о котором мы уже упоминали, был праправнуком того португальца…
Вот такой он был, дух предгорья Гуараччо. Не дух, а душок. Когда он вместе с фонтаном протухшей воды взлетел над болотом, счастью его не было предела. Душок решил погулять вовсю. Он завывал и каркал вороной, он щекотал Сплинтера за усы и щёлкал по низкому лбу Охотника. И при этом откровенно наслаждался видом черепашек, делающих последнюю отчаянную попытку выбраться из трясины. Наигравшись, он намеревался издать последний торжествующий крик и, поднявшись повыше в воздух, обрушиться на свои жертвы и втаптывать, втаптывать их в болото… Если получилось бы, конечно. Хищник, например, как чистокровный представитель чёрных сил, успел раскусить все фокусы бесящегося со старости духа и вполне определённо сам мог бы расправиться с ним.
С черепашками было хуже. Гораздо хуже. У них не оставалось больше сил. Через полчаса Хищник мог бы спокойно подходить к ним и брать голыми лапами.
– Сплинтер, я отвязываю верёвку, – слабым голосом произнёс Лео. – Иначе мы все пойдём на дно.
– А ну, перестань, – грозно прикрикнул на него наставник. – Ещё не время распускать сопли.
– Это не сопли, учитель, – продолжал Рафаэль. – Мы и вправду на последнем издыхании.
– Я всё знаю, дорогие мои черепашки. Но только нельзя сейчас расслабляться. Никак нельзя.
Дух Гуараччо в это время в очередной раз спикировал на них, злобно хохоча. Черепашки только пригнулись. Бежать они не могли. И не могли заставить себя не бояться этой бесплотной силы, которая донимала их уже в течение получаса. «Скорее бы конец», – не один раз мелькало в головах.
– А я полностью согласен с сен-сеем: нам не следует сдаваться, – сказал Донателло. – Вот увидите, когда мы приедем все вместе в Нью-Йорк, вы ещё скажете: «A ведь прав-то был старина Сплинтер. Что бы мы делали без него?»
Глава 26. Химу умеют не только копать
Почему-то так никто и не заметил, откуда появились эти крохотные человечки, которые шли по трясине, как по асфальту. На них были набедренные повязки, как па индейцах, только лица у них не были разрисованными, и ростом они были раза в два ниже, чем даже пигмеи.
– Кто это?! – воскликнул со священным ужасом Кейси.
Все оглянулись на его крик и изумлённо уставились па человечков. Те остановились в нескольких шагах от Кейси и внимательно оглядывали компанию. Наконец один из них шагнул вперёд, сделал небрежный жест рукой и произнёс:
– Девушка по имени Эйприл шлёт вам огромный привет и приглашает к себе в пещеру.
Несколько секунд остолбеневшая компания переваривала информацию, не обращая внимания на неистовствующего духа Гуараччо и Хищника, метр за метром подбирающегося к ним.
– Эйприл! – первым опомнился Дон. – Они видели Эйприл! Она всё-таки жива!
– Да, уважаемые синьоры, Эйприл жива и здорова, она пила сок Мерхилья и полна сил. Но она очень беспокоится за вас. – Человечки говорили тонкими голосками и здорово напоминали лилипутов из Блефуску.
– Мы очень признательны вам за хорошие вести, братцы, только сами видите, последовать за вами мы вряд ли в состоянии, – печально констатировал Сплинтер. – Трясина засасывает нас глубже и глубже, и противопоставить ей что-нибудь ни мы, ни вы, не в состоянии. Хотя нам очень жаль.
В это самое время болотный дух решил сделать решающий бросок на черепашек и прекратить наконец их мучения. Он со свистом поднялся вверх, набрал приличную высоту и тут заметил несколько химу, остановившихся рядом с черепашками.
– Этого ещё не хватало, – произнёс дух. Он не мог терпеть маленький народец и, по правде говоря, побаивался его. Как ни парадоксально, но именно эти крошечные люди имели какую-то власть над могучим повелителем местных болот.
Химу были известны многие тайны земли, откуда черпает свою неистовую силу и бессмертие дух Гуараччо. За время, которое им пришлось жить, укрываясь под землёй, они успели изучить многие свойства камней, которые никогда не узнать жителям поверхности. Они, например, знали, как заставить камни проявлять свою лечебную силу или выделять яд, прикоснувшись к которому даже кончиком пальца, можно уснуть навеки. Они слушают, наконец, бормотание магмы, которая, вскипая, начинает вещать, как оракул и говорит при этом много полезных вещей. Химу не только слушают, но и понимают этот разговор. Им доверяют любые тайны, потому что во всём подземном королевстве химу славятся своей добротой и бескорыстием. Потому Зозо и считал возможным как-то уговорить духа Гуараччо отпустить черепашек на свободу.
– Кто это?! – воскликнул со священным ужасом Кейси.
Все оглянулись на его крик и изумлённо уставились па человечков. Те остановились в нескольких шагах от Кейси и внимательно оглядывали компанию. Наконец один из них шагнул вперёд, сделал небрежный жест рукой и произнёс:
– Девушка по имени Эйприл шлёт вам огромный привет и приглашает к себе в пещеру.
Несколько секунд остолбеневшая компания переваривала информацию, не обращая внимания на неистовствующего духа Гуараччо и Хищника, метр за метром подбирающегося к ним.
– Эйприл! – первым опомнился Дон. – Они видели Эйприл! Она всё-таки жива!
– Да, уважаемые синьоры, Эйприл жива и здорова, она пила сок Мерхилья и полна сил. Но она очень беспокоится за вас. – Человечки говорили тонкими голосками и здорово напоминали лилипутов из Блефуску.
– Мы очень признательны вам за хорошие вести, братцы, только сами видите, последовать за вами мы вряд ли в состоянии, – печально констатировал Сплинтер. – Трясина засасывает нас глубже и глубже, и противопоставить ей что-нибудь ни мы, ни вы, не в состоянии. Хотя нам очень жаль.
В это самое время болотный дух решил сделать решающий бросок на черепашек и прекратить наконец их мучения. Он со свистом поднялся вверх, набрал приличную высоту и тут заметил несколько химу, остановившихся рядом с черепашками.
– Этого ещё не хватало, – произнёс дух. Он не мог терпеть маленький народец и, по правде говоря, побаивался его. Как ни парадоксально, но именно эти крошечные люди имели какую-то власть над могучим повелителем местных болот.
Химу были известны многие тайны земли, откуда черпает свою неистовую силу и бессмертие дух Гуараччо. За время, которое им пришлось жить, укрываясь под землёй, они успели изучить многие свойства камней, которые никогда не узнать жителям поверхности. Они, например, знали, как заставить камни проявлять свою лечебную силу или выделять яд, прикоснувшись к которому даже кончиком пальца, можно уснуть навеки. Они слушают, наконец, бормотание магмы, которая, вскипая, начинает вещать, как оракул и говорит при этом много полезных вещей. Химу не только слушают, но и понимают этот разговор. Им доверяют любые тайны, потому что во всём подземном королевстве химу славятся своей добротой и бескорыстием. Потому Зозо и считал возможным как-то уговорить духа Гуараччо отпустить черепашек на свободу.