И вот настал день отлета. С Земли пришло последнее напутствие: «Не сближайте корабли, потому что сила тяжести повлечет их друг к другу. Но и не отходите далеко друг от друга, потому что неосторожного подхватит огненный вихрь и отнесет в центр Солнца».
   Рассмеялся Икар, услышав эти слова. Спокойно выслушал их Дедал. И оба ответили: «Мы готовы». Нетерпеливо положил руку на рычаг управления Икар. Внимательно оглядел приборы Дедал. А с Земли передали: «Счастливого пути и великих открытий!» Этими словами уже в те времена Земля прощалась со своими кораблями, уходящими в Звездный Мир.
   Так начался полет.
   Яростно извергали двигатели белое пламя, и содрогались корабли, набирая скорость. И казалось с Земли — две кометы устремились к Солнцу.
   Впервые летел Икар без спутников, потому что никого не разрешили ему взять в свой корабль. Но Икар смеялся над опасностью и, глядя на серебристый экран локатора, пел песню старых капитанов Звездного Мира.
   А Дедал не замечал одиночества. Он впервые покинул. Землю, но красота Звездного Мира его не волновала. И мысли Дедала, сухие и точные, как формулы, были заняты тайнами материи.
   Иногда расчеты Дедала говорили: «Впереди опасность. Внимание!» Но Икар — он летел первым — знал это и без расчетов. Ибо среди тех, кто водил корабли в Звездный Мир, не было капитана опытнее Икара.
   Так летели они к сверкающему Солнцу, и люди Земли с трепетом следили за их полетом.
   С каждым часом корабли убыстряли свой бег, потому что могучее притяжение Солнца уже простерло навстречу кораблям свои невидимые объятия.
   По земному времени истекали пятые сутки полета, когда корабли скрылись в ослепительных лучах Солнца. Последние, уже искаженные, волны радио принесли на Землю обрывок песни старых капитанов и сухой отчет Дедала: «Вошли в хромосферу. Координаты…»
   Солнце встретило корабли огненными факелами протуберанцев. Словно негодуя на дерзость людей, разъяренное светило выбросило гигантские языки пламени, в сравнений с которыми корабли были как песчинки против горы. В безмолвном гневе рвалось пламя и жадно лизало нейтрит. Но пламя имело ничтожную плотность, и нейтритовая броня оставалась холодной.
   Страшнее огненных языков пламени была тяжесть. Незримая, всепроникающая, огромная, она придавила Икара и Дедала. Было так, словно свинец разлился по телу, и каждый вдох требовал отчаянных усилий, и каждый выдох казался последним. Но сильная рука Икара крепко сжимала рычаг управления. А бесстрастные глаза Дедала пристально смотрели на светлые диски приборов.
   Тяжесть нарастала.
   Солнце хотело раздавить непрошеных гостей. Лихорадочно, из последних сил, бились сердца Икара я Дедала, захлебываясь тяжелой, как ртуть, кровью. Мутная пелена застилала глаза.
   Тогда улыбнулся Икар (смеяться он уже не мог) и выключил двигатель, предоставив кораблю Свободно падать к центру Солнца. И тяжесть мгновенно исчезла.
   На экране локатора — уже не серебристом, а кроваво-красном — увидел Дедал маневр Икара. И, теряя сознание, успел его повторить. Но, едва только исчезла тяжесть, сознание вернулось к Дедалу, и с прежним спокойствием взглянул он на приборы.
   С каждой секундой увеличивалась скорость падения. Сквозь огненный вихрь неслись корабли к центру Солнца. Огонь, огонь, бесконечный огонь летел навстречу. Клубились огненные облака, бушевал огненный ветер, и повсюду сверху и снизу — был огонь.
   Трижды погас серебристый экран перед Икаром. Это говорил Дедал: «Пора возвращаться». Но Икар рассмеялся и ответил: «Вперед!».
   Снова летели корабли сквозь огонь. И в бесстрастных глазах Дедала отражались светлые диски приборов. Не было тяжести, но приборы говорили о новой опасности. Быстро, ломая расчеты и предположения, повышалось давление. Плотнее и плотнее становился огненный вихрь. От тяжелых волн огня содрогались корабли. А волны налетали все яростнее и яростнее. И уже не волны, а огненные валы обрушивались на тонкую броню нейтрита.
   Вновь погас серебристый экран, предупреждая: «Пора возвращаться!» Но Икар ответил: «Вперед!».
   И он оказался прав. Плотная стена огня сама погасила скорость. Наступил момент — корабли почти замерли среди бушевавших огненных вихрей. Давление преградило путь вперед, тяжесть не позволяла уйти назад.
   Не отрываясь смотрел Дедал на светлые диски приборов, ибо они говорили о сокровенных тайнах материи. А Икар пел песню старых капитанов и вспоминал тех, кто шел с ним по дорогам Звездного Мира.
   Но Солнце не признало поражения и готовило последний, самый страшный удар. Где-то в недрах Солнца возник колоссальный вихрь. Он был подобен смерчу, но смерчу в миллионы раз увеличенному, и ярость его не знала предела. Как щепки подхватил он корабли, закружил их, а потом отбросил корабль Дедала.
   И увидел Дедал на серебристом экране, как огненный смерч уносит Икара в глубь Солнца. Молчали двигатели корабля, и не отзывался Икар на призывы.
   Понял Дедал: это гибель, и ничто не спасет Икара. Сухие и точные формулы оценили великую силу огненного смерча и сказали Дедалу: «Ты бессилен. Уходи!»
   И тогда в глазах Дедала впервые вспыхнуло пламя. Это было всего лишь мгновение, но, подобно взрыву, оно преобразило Дедала. Ибо в это мгновение он почувствовал, что выше формул есть Жизнь, а выше Жизни — гордое звание Человека.
   И, рванув рычаг управления, он бросил свой корабль в пылающий смерч.
   Ударило пламя двигателей, и огонь, послушный человеку, столкнулся с необузданным огнем Солнца. Обвились вокруг корабля тесные кольца смерча, но Дедал шел вперед, нагоняя корабль Икара.
   А смерч бушевал и все сильнее сжимал свои кольца. Дрожала от напряжения нейтритовая броня, и стрелки приборов далеко ушли за красную черту. Но Дедал не видел опасности. Глаза его, горевшие огнем пострашнее огня Солнца, не отрывались от локатора. И было видно на серебристом экране, как приближался корабль Икара.
   Еще буйствовал огненный смерч, но притяжение уже подхватило корабли и мягко повлекло их друг к другу. Толчок был едва ощутим, и Дедал увидел на экране: корабли соединились. Теперь даже злобная сила смерча не могла их разлучить. На мгновение погас серебристый экран, и Дедал понял: Икар жив.
   Протяжно, надсадно выл двигатель, преодолевая двойную тяжесть. Гремел огненный смерч, сплетаясь кольцами вокруг кораблей. Как обезумевшие, плясали стрелки приборов. И начала раскаляться нейтритовая броня. Но Дедал вел корабли, и сердце его, впервые познавшее счастье, ликовало.
   Разорвав тесные кольца смерча, корабли уходили. Все быстрее и быстрее становился их бег. Но вместе со скоростью возвращалась тяжесть. И снова наливалось тело свинцом, и снова захлебывалось сердце тяжелой, как ртуть, кровью.
   Шли корабли сквозь огненный вихрь.
   Еще бушевало пламя, но уже близок был край Солнца. И светлые диски приборов звали: «К небу, к небу!»
   Бешено взвыл двигатель, бросив корабли в последний прыжок. Но тяжесть выхватила из рук Дедала рычаг управления. И не было сил поднять руку, не было сил дотянуться до пульта, на котором тускло мерцали диски приборов.
   Замерли корабли, повиснув над пылающей бездной. И сердце Дедала сковал страх. Но чья-то воля приказала кораблям: «Вперед!»
   Тогда, забыв о страхе, понял Дедал: это сильная рука Икара легла на рычаг управления.
   …Настал день, и люди Земли увидели, как, тесно прижавшись, корабли уходят от Солнца. Перебивая друг друга, заговорили антенны: «С добрыми ли вестями возвращаетесь вы на Землю?» Этими словами уже в те времена люди встречали корабли, приходящие из Звездного Мира.
   С волнением ждала Земля ответа. И он пришел. Два голоса пели песню старых капитанов Звездного Мира.

КИРИЛЛ БУЛЫЧЕВ
ДЕВОЧКА, С КОТОРОЙ НИЧЕГО НЕ СЛУЧИТСЯ

   Рассказы о жизни маленькой девочки в XXI веке, записанные ее отцом.
Вместо предисловия
   Завтра Алиса идет в школу. Это будет очень интересный день. Сегодня с утра видеофонят ее друзья и знакомые и все ее поздравляют. Правда, Алиса и сама уже три месяца, как никому покоя не дает — рассказывает о своей будущей школе.
   Марсианин Бус прислал ей какой-то удивительный пенал, который пока что никто не смог открыть. Ни я, ни мои сослуживцы, среди которых, кстати, были два доктора наук и главный механик зоопарка.
   Шуша сказал, что пойдет в школу вместе с Алисой и проверит, достаточно ли опытная учительница ей достанется.
   Удивительно много шуму. По-моему, когда я уходил первый раз в школу, никто не поднимал такого шума.
   Сейчас суматоха немного утихла. Алиса ушла в зоопарк попрощаться с Бронтей.
   А пока дома тихо, я решил надиктовать несколько историй из жизни Алисы и ее друзей. Я перешлю эти записки Алисиной учительнице. Ей полезно будет знать, с каким несерьезным человеком ей придется иметь дело. Может быть, эти записки помогут учительнице воспитывать мою дочку.
   Сначала Алиса была ребенок как ребенок. Лет до трех. Доказательство тому — первая история, которую я собираюсь рассказать. Но уже через год, когда она встретилась с Бронтей, в ее характере обнаружилось умение делать все не как положено, теряться в самое неподходящее время п даже случайно делать открытия, которые оказались не по силам крупнейшим ученым современности. Алиса умеет извлекать выгоду из хорошего к себе отношения, но тем те менее у нее масса верных друзей. Нам же, ее родителям, бывает очень трудно. Ведь мы не можем все время сидеть дома: я работаю в зоопарке, а наша мама строит дома, и притом часто на других планетах.
   Я хочу заранее предупредить учительницу Алисы: ей тоже будет, наверно, нелегко. И доказательство тому совершенно правдивые истории, случившиеся с девочкой Алисой в разных местах Земли и космоса в течение последних трех лет.
Я набираю номер
   Алиса не спит. Десятый час. а она не спит. Я сказал:
   — Алиса, спи немедленно, а то…
   — Что «а то», папа?
   — А то я провидеофоню бабе-яге.
   — А кто такая баба-яга?
   — Ну, это детям надо знать. Баба-яга Костяная нога — страшная, злая бабушка, которая кушает маленьких детей. Непослушных.
   — Почему?
   — Ну, потому что она злая и голодная.
   — А почему голодная?
   — Потому что у нее в избушке нет продуктопровода.
   — А почему нет?
   — Потому что избушка у нее старая-престарая и стоит далеко в лесу.
   Алисе стало так интересно, что она даже села на кровати.
   — Она в заповеднике работает?
   — Алиса, спать немедленно!
   — Но ты ведь обещал позвать бабу-ягу. Пожалуйста, папочка, дорогой, позови бабу-ягу!
   — Я позову. Но ты об этом очень пожалеешь.
   Я подошел к видеофону и наугад нажал несколько кнопок. Я был уверен, что соединения не будет и бабы-яги «не окажется дома».
   Но я ошибся. Экран видеофона просветлел, загорелся ярче, раздался щелчок — кто-то нажал кнопку приема на другом конце линии, и еще не успело появиться на экране изображение, как сонный голос сказал:
   — Марсианское посольство слушает.
   — Ну как, папа, она придет? — крикнула из спальни Алиса.
   — Она уже спит, — сердито сказал я.
   — Марсианское посольство слушает, — повторил голос.
   Я повернулся к видеофону. На меня смотрел молодой марсианин. У него были зеленые глаза без ресниц.
   — Простите, — сказал я. — Я, очевидно, ошибся номером.
   Марсианин улыбнулся. Он смотрел не на меня, а на что-то за моей спиной. Ну конечно, Алиса выбралась из кровати и стояла босиком на полу.
   — Добрый вечер, — сказала она марсианину.
   — Добрый вечер, девочка.
   — Это у вас живет бага-яга?
   Марсианин вопросительно посмотрел на меня.
   — Понимаете, — сказал я. — Алиса не может заснуть, и я хотел провидеофонить бабе-яге, чтобы она ее наказала. Но вот ошибся номером.
   Марсианин снова улыбнулся.
   — Спокойной ночи, Алиса, — сказал он. — Надо спать, а то папа позовет бабу-ягу.
   Марсианин попрощался со мной и отключился.
   — Ну теперь ты пойдешь спать? — спросил я. — Ты слышала, что сказал тебе дядя с Марса?
   — Пойду. А ты возьмешь меня на Марс?
   — Если будешь хорошо себя вести, летом туда полетим.
   В конце концов Алиса уснула, и я снова сел за работу. И засиделся до часу ночи. А в час вдруг приглушенно заверещал видеофон. Я нажал кнопку. На меня глядел марсианин из посольства.
   — Извините, пожалуйста, что я побеспокоил вас так поздно, — сказал он. — Но ваш видеофон не отключен, и я решил, что вы еще не спите.
   — Пожалуйста.
   — Вы не могли бы помочь нам? — сказал марсианин. — Все посольство не спит. Мы перерыли все энциклопедии, изучили видеофонную книгу, но не можем найти, кто такая баба-яга и где она живет.
Бронтя
   К нам в Московский зоопарк привезли яйцо бронтозавра. Яйцо нашли чилийские туристы в оползне на берегу Енисея. Яйцо было почти круглое и замечательно сохранилось в вечной мерзлоте. Когда его начали изучать специалисты, они обнаружили, что яйцо совсем свежее. И поэтому решено было поместить его в зоопарковский инкубатор.
   Конечно, мало кто верил в успех, но уже через неделю рентгеновские снимки показали, что зародыш бронтозавра развивается. Как только об этом было объявлено по интервидению, в Москву начали слетаться со всех сторон ученые и корреспонденты. Нам пришлось забронировать всю восьмидесятиэтажную гостиницу «Венера» на улице Горького. Да и то она всех не вместила. Восемь турецких палеонтологов спали у меня в столовой, я поместился на кухне с журналистом из Эквадора, а две корреспондентки журнала «Женщины Антарктиды» устроились в спальне Алисы.
   Когда наша мама провидеофонила вечером из Нукуса, где она строит стадион, она решила, что не туда попала.
   Все телеспутники мира показывали яйцо. Яйцо сбоку, яйцо спереди; скелеты бронтозавров и яйцо…
   Конгресс космофилологов в полном составе приехал на экскурсию в зоопарк. Но к тому времени мы уже прекратили доступ в инкубаторий, и филологам пришлось смотреть на белых медведей и марсианских богомолов.
   На сорок шестой день такой сумасшедшей жизни яйцо вздрогнуло. Мы с моим другом профессором Яка-той сидели в этот момент у колпака, под которым хранилось яйцо, и пили чай. Мы уже перестали верить в то, что из яйца кто-нибудь выведется. Ведь мы больше его не просвечивали, чтобы не повредить нашему «младенцу». И мы не могли заниматься предсказаниями хотя бы потому, что никто до нас не пробовал выводить бронтозавров.
   Так вот, яйцо вздрогнуло еще раз… треснуло, и сквозь толстую кожистую скорлупу начала просовываться черная, похожая на змеиную голова. Застрекотали автоматические съемочные камеры. Я знал, что над дверью инкубатория зажегся красный огонь. На территории зоопарка началось что-то весьма напоминающее панику.
   Через пять минут вокруг нас собрались все, кому положено было здесь находиться, и многие из тех, кому находиться было совсем не обязательно, но очень хотелось. Сразу стало очень жарко.
   Наконец из яйца вылез маленький бронтозавренок.
   — Папа, как его зовут? — услышал я вдруг знакомый голос.
   — Алиса! — удивился я. — Ты как сюда попала?
   — Я с корреспондентами.
   — Но ведь детям здесь быть нельзя.
   — Мне можно. Я всем говорила, что я твоя дочка. И меня пустили.
   — Ты знаешь, что пользоваться знакомствами для личных целей нехорошо?
   — Но ведь, папа, маленькому Бронте может быть скучно без детей. Вот я и пришла.
   Я только рукой махнул. У меня не было ни минуты свободной, чтобы вывести Алису из инкубатория. И не было вокруг никого, кто согласился бы это сделать за меня.
   — Стой здесь и никуда не уходи, — сказал я ей. А сам бросился к колпаку с новорожденным бронтозавром.
   Весь вечер мы с Алисой не разговаривали. Поссорились. Я запретил ей появляться в инкубатории, но она сказала, что не может меня послушаться, потому что ей жалко Бронтю. И на следующий день она снова пробралась в инкубаторий. Ее провели космонавты с корабля «Юпитер-8». Космонавты были героями, и ллкти не мог отказать им.
   — Доброе утро, Бронтя, — сказала она, подходя к колпаку.
   Бронтозавренок искоса посмотрел на нее.
   — Чей это ребенок? — строго спросил профессор Яката.
   Я чуть сквозь землю не провалился.
   Но Алиса ведь за словом в карман не лезет.
   — Я вам не нравлюсь? — спросила она.
   — Нет, что вы, совсем наоборот… Я просто думал, что вы, может быть, потерялись… — Профессор совсем не умел разговаривать с маленькими девочками.
   — Ладно, — сказала Алиса. — Я к тебе, Бронтя, завтра зайду. Не скучай.
   И Алиса в самом деле пришла завтра. И приходила почти каждый день. Все к ней привыкли и пропускали без всяких разговоров. Я уже умыл руки. Все равно наш дом стоит рядом с зоопарком, дорогу переходить нигде не надо, да и попутчики ей всегда находились.
   Бронтозавр быстро рос. Через месяц он достиг двух с половиной метров длины, и его перевели в специально выстроенный павильон. Бронтозавр бродил по огороженному загону и жевал молодые побеги бамбука и бананы. Бамбук привозили грузовыми ракетами из Индии, а бананами нас снабжал совхоз «Поля орошения». В цементном бассейне посреди загона плескалась теплая солоноватая вода. Такая нравилась бронтозавру.
   Но вдруг он потерял аппетит. Три дня бамбук и бананы оставались нетронутыми. На четвертый день бронтозавр лег на дно бассейна и положил на пластиковый борт маленькую черную голову. По всему было видно, что он собирается умирать. Этого мы не могли допустить. Ведь у нас был всего один бронтозавр. Лучшие врачи мира помогали нам. Но все было напрасно. Бронтя отказывался от травы, витаминов, апельсинов, молока — от всего.
   Алиса не знала об этой трагедии. Я ее отправил к бабушке во Внуково. Но на четвертый день она включила телевизор как раз в тот момент, когда передавали сообщение об ухудшении здоровья бронтозавра. Я уж не знаю, как она уговорила бабушку, но в то же утро Алиса вбежала в павильон.
   — Папа! — закричала она. — Как же ты мог скрыть от меня? Как ты мог?…
   — Потом, Алиса, потом, — ответил я. — У нас совещание.
   У нас и в самом деле шло совещание. Оно практически не прекращалось последние три дня.
   Алиса ничего не сказала и отошла. А еще через минуту я услышал, как рядом кто-то ахнул. Я обернулся в увидел, что Алиса уже перебралась через барьер, соскользнула в загон к подбежала к морде бронтозавра. В руке у нее была белая булка.
   — Ешь, Бронтя, — сказала она, — а то они тебя здесь голодом заморят. Мне бы тоже на твоем месте надоели бананы.
   И не успел я добежать до барьера, как случилось невероятное. То, что прославило Алису и сильно испортило нашу, биологов, репутацию.
   Бронтозавр поднял голову, посмотрел на Алису и осторожно взял булку у нее из рук.
   — Тише, папа, — погрозила мне пальцем Алиса, увидев, что я хочу перепрыгнуть через барьер. — Бронтя тебя боится.
   — Он ей ничего не сделает, — сказал профессор Яката.
   Я и сам видел, что он ничего не сделает. Но что, если эту сцену увидит бабушка?
   Потом ученые долго спорили. Спорят и до сих пор. Одни говорят, что Бронтя нуждался в перемене пищи, а другие — что он больше, чем нам, доверял Алисе. Но так или иначе, кризис миновал.
   Теперь Бронтя стал вполне ручным. Хотя в нем около тридцати метров длины, для него нет большего удовольствия, чем покатать на себе Алису. Один из моих ассистентов сделал специальную стремянку, и, когда Алиса приходит в павильон, Бронтя протягивает в угол свою длиннющую шею, берет треугольными зубами стоящую там стремянку и ловко подставляет ее к своему черному блестящему боку.
   Потом он катает Алису по павильону или плавает с ней в бассейне.
Тутексы
   Как я обещал Алисе, я взял ее с собой на Марс, когда полетел туда на конференцию.
   Долетели мы благополучно. Правда, я не очень хорошо переношу невесомость и поэтому предпочитал не вставать с кресла, но моя дочка все время порхала по кораблю, и однажды мне пришлось снимать ее с потолка рубки управления, потому что она хотела нажать на красную кнопку, а именно: на кнопку экстренного торможения.
   На Марсе мы осмотрели город, съездили с туристами в пустыню и побывали в Больших пещерах. Но после этого мне некогда было заниматься с Алисой, и я отдал ее на неделю в интернат. На Марсе работает много наших специалистов, и марсиане помогли нам построить громадный купол детского городка. В городке хорошо — там растут настоящие земные деревья. Иногда ребятишки ездят на экскурсии. Тогда они надевают маленькие скафандры и выходят вереницей на улицу.
   Татьяна Петровна — так зовут воспитательницу — сказала, что я могу не беспокоиться. Алиса тоже сказала, чтобы я не беспокоился. И мы попрощались с ней на неделю.
   А на третий день Алиса пропала.
   Это было совершенно исключительное происшествие. Начать с того, что за всю историю интерната никто из него не пропадал и даже не терялся больше чем на десять минут. На Марсе в городе потеряться совершенно невозможно. А тем более земному ребенку, одетому в скафандр. Первый же встречный марсианин приведет его обратно. А роботы? А службы безопасности? Нет, потеряться на Марсе невозможно.
   Но Алиса потерялась.
   Ее не было уже около двух часов, когда меня вызвали с конференции и на марсианском вездеходе-прыгуне привезли в интернат. Вид у меня был, наверно, растерянный, потому что, когда я появился под куполом, все собравшиеся там сочувственно замолчали.
   А кого там только не было! Все преподаватели и роботы интерната, десять марсиан в скафандрах (им приходится надевать скафандры, когда они входят под купол, в земной воздух), звездолетчики, начальник спасателей Назарян, археологи…
   Оказывается, телестанция города уже час, как через каждые три минуты передавала сообщения о том, что пропала девочка с Земли. Все видеофоны Марса горели тревожными сигналами. В марсианских школах были прекращены занятия, и школьники, разделившись на группы, прочесывали весь город и окрестности.
   Исчезновение Алисы обнаружили, как только ее группа вернулась с прогулки. С тех пор прошло два часа. Кислорода же в ее скафандре — на три часа.
   Я, зная свою дочку, спросил, осмотрели ли укромные места в самом интернате или рядом с ним. Может быть, она нашла марсианского богомола и наблюдает на ним…
   Мне ответили, что подвалов в городе нет, а все укромные места обследованы школьниками и студентами марсианского университета, которые эти места знают назубок.
   Я рассердился на Алису. Ну конечно, сейчас она с самым невинным видом выйдет из-за угла. А ведь ее поведение натворило в городе больше бед, чем песчаная буря. Все марсиане и все земляне, живущие в городе, оторваны от своих дел, поднята на ноги вся спасательная служба. К тому же мной всерьез овладевало беспокойство. Это ее приключение могло плохо кончиться.
   Все время поступали сообщения от поисковых партий: «Школьники второй марсианской прогимназии осмотрели стадион. Алисы нет», «Фабрика марсианских сладостей сообщает, что ребенка на ее территории не обнаружено»…
   «Может быть, она в самом деле умудрилась выбраться в пустыню? — думал я. — В городе ее бы уже нашли. Но пустыня… Марсианские пустыни еще тол коп не изучены, и там можно потеряться так, что тебя л через десять лет не найдут. Но ведь ближайшие районы пустыни уже обследованы на прыгунах-вездеходах…»
   — Нашли! — вдруг закричал марсианин в синем хитоне, глядя в карманный телевизор.
   — Где? Как? Где? — заволновались собравшиеся под куполом.
   — В пустыне. В двухстах километрах отсюда.
   — В двухстах?!
   «Конечно, — подумал я, — они не знают Алису. От нее этого можно было ждать».
   — Девочка себя хорошо чувствует и скоро будет здесь.
   — А как же она туда забралась.
   — На почтовой ракете.
   — Ну конечно! — сказала Татьяна Петровна и заплакала. Она переживала больше всех.
   Все бросились ее утешать.
   — Мы же проходили мимо почтамта, и там загружались автоматические почтовые ракеты. Но я не обратила внимания. Ведь их видишь по сто раз на дню!
   А когда через десять минут марсианский летчик ввел Алису, все стало ясно.
   — Я туда залезла, чтобы взять письмо, — сказала Алиса.
   — Какое письмо?
   — А ты, папа, сказал, что мама напишет нам письмо. Вот я и заглянула в ракету, чтобы взять письмо.
   — Ты забралась внутрь?
   — Ну конечно. Дверца была открыта, и там лежало много писем.
   — А потом?
   — Только я туда залезла, как дверь закрылась и ракета полетела. Я стала искать кнопку, чтобы ее остановить. Там много кнопок. Когда я нажала последнюю, ракета пошла вниз, и потом дверь открылась. Я вышла, а вокруг песок, и тети Тани нет, и ребят нет.
   — Она нажала кнопку срочной посадки! — с восхищением в голосе сказал марсианин в синем хитоне.
   — Я немного поплакала, а потом решила идти домой.
   — А как ты догадалась, куда идти?
   — Я забралась на горку, чтобы посмотреть оттуда. А в горке была дверца. С горки ничего не было видно. Тоща я вошла в комнатку и села там.
   — Какая дверца? — удивился марсианин. — В том районе только пустыня.
   — Нет, там была дверца и комната. А в комнате стоит большой камень. Как египетская пирамида. Только маленькая. Помнишь, папа, ты читал мне книжку про египетскую пирамиду?
   Неожиданно заявление Алисы привело в сильное волнение мареиан я Назаряна, начальника спасателей.
   — Тутексы! — закричали они.
   — Где нашли девочку? Координаты!