Биргер Алексей. Игра с джокером (Богомол - 3)

   Прикидываю, значит: тут площадь, там переулочек, там стоянка машин... Эти типы, небось, на машине разъезжают, и на стоянке её ставят, когда на рынок заходят. Есть неровности и укрытия, словом, за которые можно уцепиться. Ну, и разговоры слушаю. Естественно, молодежь в своих разговорах сегодняшних событий не обходит.
   - Слыхал, как старикана, который ветеранской палаткой заведует, сегодня сделали? - говорит один.
   - Слыхал, - отвечает другой. - По-твоему, это братьев Сизовых работа?
   - Не знаю, - тот хмыкает. - Они, вроде, самые оторванные.
   - Милиция на них бочку катить будет, факт, - говорит третий.
   - Где покатит, там и оставит, - возражает первый. - На них много дел навесить пытались, ни одно не прошло.
   И опять о своем заговорили.
   И тут - представляете - машина к стоянке подъезжает, и из неё один из этих кожаных гадов выходит. Я, значит, бочком, бочком, да поближе. Никто на меня внимания не обращает. Хорошо быть стариканом зачуханным.
   Они, значит, по одному из машины вылезли, и, вижу, один из них дверцу другой машины отпирает, той, что на пятачке стоит. В дорогу, похоже, собирается, а другие ему что-то говорят, руками даже размахивают. По виду, какие-то наставления дают. Только музыка так грохочет, что ничего не услышишь даже с близкого расстояния, разве что вплотную подойдешь. Но вплотную как подойдешь? По шее накостыляют, если не вообще замордуют.
   И тут меня как осенило - если, думаю, музыка так грохочет, что на полшага ничего не слышно, так и выстрела никто не услышит. А я как раз в промежуточке между закрытыми киосками стою, запертыми и со ставнями навешенными. Я, значит, по этому промежуточку до самой бетонной ограды рынка дошел, и вдоль задней стенки киоска двинулся, между стенкой этой и оградой. Выглянул - пятачок стоянки с этими типами передо мной как на ладони, а меня никто не видит. Этот, который уезжать собрался, за ручку дверцы держится, но дверцу пока не открывает, последние слова выслушивает.
   Я и снял его с одного выстрела. Полсекунды понадобилось, чтобы пистолет выхватить и на вскидку его положить. Можно было и двух других зараз прихлопнуть, но я этого по двум причинам не сделал. Во-первых, три выстрела подряд все-таки слишком слышны были бы, несмотря на всю эту ревущую музыку. Во-вторых, думаю, не хрена им всем трем мгновенную смерть принимать, слишком легко отделаются. Пусть походят денек-другой, через плечо в страхе оглядываясь - пришла за ними их смерть или нет. Я им такие адские муки устрою, что все муки Васильича и его семьи игрушками покажутся!
   Так вот, этот гад за сердце схватился и падает. Его братаны, или кто они ему там, ещё расчухать не успели, что произошло, а я уже пистолет за пояс убираю. Никто ничего не слышал - я специально момент подловил, когда эта певица особенно сильно завизжала, под такой гром и грохот, что никто себя бы самого не расслышал.
   Потом выбираться стал. Музыка потише стала, а тут и на стоянке эти гады заорали. Все, кто был на площади - туда. Мимо меня народ снует, и, думаю я, надо как-то поестественней из моей щели выбраться, чтобы потом не припомнили, что старикашка неизвестный тут как-то странно шастал. Ну, а зачем люди за киоски прячутся? Вот именно! Я штаны расстегнул, помочился как следует, вылезаю из своего укрытия, одной рукой штаны застегиваю, в другой бутылку пива держу. Кто-то глянул на меня мимоходом, да и отвернулся поскорее, с брезгливостью на лице.
   Значит, все в порядке. Уловка моя сработала.
   И я, пока все вокруг стоянки сгрудились, тихонько, никем не замеченный, убрался с площади и домой вернулся. По пути бутылку пива допил, и тут мне вправду спать захотелось. Еле доплелся, усталость разом навалилась страшная, ни мыслей никаких, ни чувств, полная пустота в башке, и одно желание: поскорее кости в горизонтальном положении бросить. Что я и сделал, в квартиру Васильича вернувшись."
   ГЛАВА ПЯТАЯ
   - И копию квитка, пожалуйста, будьте добры, - сказал Андрей кассирше.
   - Как вам будет угодно, - любезно ответила она. - Одну секунду, - она убрала квиток, который протягивала в окошко на подпись Андрею, сделала дубликат, и протянула ему оба квитка разом.
   - Пожалуйста, распишитесь здесь и здесь.
   Андрей взял ручку, стоявшую на стойке в элегантной круглой подставочке с эмблемой банка - подставочка была наглухо закреплена, а ручка привязана к ней леской, "на всякий пожарный", как говорится - и расписался в обоих квитках, что он, Андрей Хованцев, вносит на счет Терентьева Игоря Валентиновича две тысячи рублей... Скользнул по обоим экземплярам приходного ордера рассеянным взглядом...
   - Что с вами? - встревожено спросила кассирша. - Что-то не так?
   - Нет-нет, все замечательно, - Андрей постарался улыбнуться милой девушке. - Простите, я задумался о своем.
   Она вручила Андрею копию, предварительно поставив на бумажку банковскую печать.
   - Вот, пожалуйста!
   Андрей поблагодарил её, убрал копию в бумажник и вышел из банка.
   Теперь он знал, как бандиты узнавали о финансовых делах своих жертв. Узнавали немыслимо просто - и нагло.
   Но его запоздалые знания были, наверно, уже ни к чему. Если все пройдет нормально, то сегодня возьмут одного (а может, и не одного) из членов банды, и раскрутится ниточка... И Федор, и Игорь такие люди, что оборваться ей не дадут. При первом же допросе они узнают...
   Андрей поглядел на часы. Начало двенадцатого. Он все ещё думал о захвате курьера в будущем времени, а ведь оно уже произошло - или завершается.
   Почему ни Игорь, ни Федор не обратили внимание на столь очевидную вещь? Ответ мог быть один - все было настолько просто, что им это и в голову не пришло! Но Игорь... Он ведь занимался системой безопасности банков! Так именно поэтому... Он уделял внимание серьезным вещам, а выписывание приходно-расходного ордера к таким не относится, с ним много не помухлюешь... Наверно, так...
   Андрей остановился в том же скверике, который уже проходил, опять полюбовался морозным солнечным днем. И не спеша пошел дальше, выбирая переулки - не столько для того, чтобы срезать расстояния (переулки вились так, что путь по ним получался даже дольше, чем по крупным улицам), сколько для того, чтобы отгородиться от суеты, видеть побольше неба над крышами двух - и трехэтажных домов, с их благородными окнами и обшарпанной лепниной, вдыхать тихо уходящий воздух старой Москвы...
   Его мобильный телефон затренькал, когда он был буквально в дверях конторы. Он поглядел на часы - без четверти двенадцать.
   - Алло? - сказал он.
   - Ничего не вышло, - коротко сообщил Игорь.
   - То есть? Вы их упустили?
   - Неизвестно. Они просто не появились. То ли просто не приехали на встречу, по каким-то причинам, то ли мы где-то прокололись, и они почуяли засаду... Но скорей первое...
   - Мария Аркадьевна с тобой? - быстро спросил Андрей.
   - Да. Сам представляешь...
   Он не договорил, но Андрей понял: "сам представляешь, в каком она состоянии".
   - Значит, нам пригодится то, что я вдруг нарыл.
   Игорь оживился - так утопающий хватается за соломинку.
   - У тебя есть новые данные?
   - Скорее, догадки. Я еду в то отделение КБ "Инициатива", в котором Грибовы держали свои деньги, и буду ждать вас там. Приезжайте туда, и побыстрее.
   - Все вместе? И Федор, и Мария Аркадьевна?
   - Да. Федору надо знать, что произошло. И Мария Аркадьевна очень понадобится. Ведь нам надо будет проглядеть всю финансовую документацию Грибовых - до которой нас могут не допустить, если она, как владелица счета, не подтвердит управляющему, что мы действуем в её интересах... И скажи ей, что ещё ничего не потеряно!
   - Понял, - коротко бросил Игорь. - Едем.
   Андрей заскочил в офис, узнал у Марины, какие были звонки, предупредил её, что дни с Игорем будут отсутствовать ещё некоторое время, и помчался в банк - на сей раз взяв машину.
   До банка он добрался минут на пятнадцать раньше других, и, когда они появились, ждал их в кресле в холле.
   - Выкладывайте, в чем дело, - сказал Федор, едва они поздоровались. Мария Аркадьевна еле кивнула Андрею. На ней лица не было.
   - Садитесь и смотрите сюда, - Андрей выложил на низенький столик перед креслом копию квитка. - Всем видно? Что тут написано?
   - То же, что обычно, - недоуменно заметил Игорь, и остальные согласились с ним.
   - Читайте внимательней. Особенно вот это место... - Андрей указал пальцем.
   Тут им понадобилось меньше доли секунды, чтобы понять.
   - "Внесено две тысячи рублей ноль ноль копеек, остаток - две тысячи семнадцать рублей шестьдесят две копейки"... - вполголоса прочел Федор. Черт! - он поглядел на Игоря. - Но ведь чтобы внести деньги на счет, надо знать номер счета, разве нет?
   Игорь покачал головой.
   - Не обязательно. Я прихожу в банк и говорю: "Вы знаете, мне надо внести деньги на счет такого-то человека"... Называю фамилию, имя и отчество. А эти новые кассовые аппараты, компьютерные, мать их так, они запрограммированы показывать остаток... Для удобства владельцев счетов, чтобы они видели состояние своих дел. Ведь снять деньги может только владелец, да и вносит чаще всего именно он - или кто-то близкий к нему. Это ж трудно представить, чтобы вносить деньги со злым умыслом... Кто мог придумать?
   - Однако, кто-то додумался... - сухо сказал Федор. - Хорошо, допустим, кто-то рассчитывается за купленный кирпич...
   - Не пройдет, - возразил Игорь. - Такой квиток человек может получить лишь тогда, когда приезжает в конкретное отделение и лично вносит деньги. А если он платит по телеграфу или через поручение своему собственному банку, то, естественно, никакой приходный ордер ему не пробивается... У него на руках остается только извещение, что его деньги чин чином отправлены в такой-то банк на такой-то счет. Тут есть другая закавыка... Впрочем, давайте поговорим с управляющим отделением. Мария Аркадьевна, банковская книжка у вас с собой?
   - Да, разумеется, - ответила она.
   - Тогда вы сможете подтвердить, что мы действуем в ваших интересах и что нас можно допустить ко знакомству с вашим счетом... Вперед!
   Управляющий оказался довольно молодым человеком, приятным и обходительным.
   - Надеюсь, никаких претензий к работе нашего банка? - обеспокоено спросил он, когда все представились, а Мария Аркадьевна предъявила банковскую книжку.
   - Нет-нет, что вы!.. - ответил Игорь. - Нам надо знать только одно не вносил ли на этот счет кто-нибудь деньги за последние дни? Я имею в виду, кто-нибудь посторонний?..
   - Ну, банковские переводы, наверно, были... - с легким недоумением сказал управляющий.
   - Я имею в виду, лично, - уточнил Игорь.
   Управляющий ещё раз поглядел на банковскую книжку и покачал головой.
   - Это ведь долларовый счет... А мы соблюдаем правило, принятое сейчас большинством банков. Любые операции с долларовым счетом, требующие личного присутствия, может совершать только сам владелец. Или человек, имеющий нотариально заверенную доверенность от владельца.
   - Даже на внесение денег? - спросил Федор.
   - Даже на внесение, - подтвердил управляющий. - Мы ведь понимаем, что долларовые счета - это слишком лакомый кусок для мошенников и негодяев, поэтому они нуждаются в дополнительных мерах защиты. Внести на них деньги можно только банковским переводом с точным указанием всех реквизитов. Отправляющий деньги никак не сможет узнать, сколько денег на счету, как давно он открыт и прочие подробности.
   - Так я и думал, - удовлетворенно кивнул Игорь. - Ведь сам приложил руку к разработке этой системы. И все-таки... вы не можете проверить, не вносил ли кто-нибудь деньги за последние дни по доверенности от владельца?
   - Проверить очень легко, - улыбнулся управляющий. Он нажал клавишу переговорника. - Катя, будьте добры, зайдите ко мне со всей документацией Грибовых.
   Через две минуты подошла кассирша, с бумагами, аккуратно собранными в пластиковый конверт.
   - Спасибо, Катенька, - кивнул управляющий. - Итак, смотрим... Вот оно!
   У него аж глаза на лоб полезли.
   - Вы были правы... Доверенность...
   Федор выхватил доверенность у него из рук.
   Доверенность от Грибова Николая Александровича, проживающего Москва и так далее, Пигареву Феликсу Васильевичу, проживающему Самарская область, город Имжи и так далее, тридцать девятого года рождения, дающая право Пигареву Феликсу Васильевичу внести деньги на счет Грибова Николая Александровича в КБ "Инициатива", заверена государственным нотариусом города Самара Владыкиной Татьяной Сергеевной пятнадцатого января тысяча девятьсот девяносто девятого года.
   - Но ведь пятнадцатого января мой муж был уже похищен! - вырвалось у Марии Аркадьевны.
   Андрею показалось, что управляющий и кассирша прямо чуть не подпрыгнули. Во всяком случае, побледнели они здорово. Они, конечно, и так догадывались, что происходит нечто очень нехорошее, но и предполагать не могли, что дело столь серьезно.
   - Скажите, Екатерина Дмитриевна, - сказал Федор, быстро взглянув на карточку с именем и фотографией на груди кассирши, - сколько денег внес этот человек?
   - Пятьдесят долларов, - ответила кассирша.
   - Он попросил копию квитка приходного ордера?
   - Нет. Просто расписался, и все.
   "Ну правильно! - подумал Андрей. - Зачем привлекать лишнее внимание? Пока он ставил свою подпись, он отлично увидел, сколько всего денег получается на счету."
   - Судя по дате рождения, он человек немолодой... - задумчиво проговорил Федор. - Вы могли бы его описать?
   - Ну... - кассирша наморщила лоб. - Такой, крепкий, с седыми усами, седыми волосами... Вы знаете, мне показалось, что лицо у него какое-то... моложавое... но я не уверена...
   - Гм, - проворчал Федор. Было ясно, о чем он подумал: "Это вполне мог быть молодой человек, загримированный под старика. Вряд ли похитители были настолько глупы, чтобы воспользоваться паспортом настоящего члена банды". Скажите, вы могли бы помочь составить его портрет?
   - Не знаю... - растерянно ответила кассирша. - Возможно...
   - Тогда мы вас похитим ненадолго, если ваше начальство не против...
   - Я нисколько не против! - горячо заверил управляющий.
   - И будьте добры... Я понимаю, оригиналы вы нам предоставить не можете, это финансовая документация... Но ведь ксерокс у вас есть?
   - Разумеется!
   - Тогда сделайте мне копии этой доверенности и квитка с подписью Пигарева.
   - Немедленно сделаем!..
   - И, разумеется, вы должны хранить полное молчание обо всем, что видели и слышали, - напомнил Федор.
   - Это я понимаю! - живо откликнулся управляющий.
   Через пятнадцать минут все заинтересованные лица покинули здание банка. Отправляясь с Игорем в банк, Федор отпустил свою машину, и теперь Игорь повез Марию Аркадьевну домой, а Хованцев доставил Федора и кассиршу Катю к месту работы Федора. По дороге они молчали, каждый думал о своем. Катя была взволнована и напряжена, сидела, вся подобравшись. У Федора на лице выражение было мрачное и отрешенное, а Хованцев старался сосредоточиться на дороге...
   Самое слабое звено - это нотариус, думал Андрей. Вряд ли к нотариусу доставили Грибова лично - преступники не рискнули бы везти его в людные места. Значит, они забрали его паспорт и оформили доверенность без него, вышибив из него подпись на бланк доверенности. Со знакомым нотариусом, который дорожит постоянными клиентами, такое возможно. Любую лапшу могли навешать на уши этой Владыкиной: что доверенность дает их друг, который заболел гриппом, а дело не ждет... Тем более, доверенность ведь на право внесения денег, а не их снятия - кто заподозрит дурное? Теперь нотариус будет отнекиваться и отпираться, говорить, что Грибов являлся к нему лично, и подпись ставил без всякого принуждения... Но когда нотариус узнает, чем занимаются эти его постоянные клиенты - все запирательства прекратятся! Лучше признаться в относительно безобидном прегрешении (при котором и лицензию ещё возможно сохранить), чем оказаться сообщником преступников... Заложит всех за милую душу!
   И ещё одно. Теперь твердо установлено, что банда базируется в Самарской области - и, скорей всего, не в самой Самаре, а в городке Имжи. Значит, там и держат заложника.
   Вполне возможно, что доверенности на право внесения денег на счета других заложников были оформлены через того же нотариуса...
   Федор, надо полагать, думал Андрею в параллель - что неудивительно. С его опытом и профессиональной закалкой, он наверняка видел намного дальше Хованцева, видевшего только самое очевидное.
   Он достал мобильный телефон и набрал номер.
   - Ты, Коля? Да, есть нечто новенькое... Слушай, что у нас произошло, он кратко и четко поведал о том, что было в банке. - Улавливаешь? Да, посылай ребят во все банки, в которых были счета предыдущих заложников. Ксерокопии всех доверенностей и квитков приходных ордеров, которые найдутся. Немедленно запрос в Самару, пусть соберут все возможные данные на этого Пигарева. И все подготовить для составления фоторобота, я свидетельницу везу! - отключившись от связи, он подмигнул Андрею в зеркальце заднего вида. - Кажись, дело сдвинулось с мертвой точки! Бог даст, теперь мы их прищучим!.. А вы молодец, здорово вы заметили!..
   - Это любой мог заметить, - сказал Андрей. - Ведь способ был настолько простой, что его трудно было разглядеть. Как трудно разглядеть то, что лежит слишком близко. Счастливая случайность... Рано или поздно это все равно бы всплыло.
   - Лучше рано, чем поздно, - хмыкнул Федор. - Вот здесь поворот в переулок... Нам надо подъехать во-он к той боковой служебной двери, совсем неприметной. Спасибо вам!
   - Мне подождать? - спросил Андрей.
   - Нет, спасибо. Мы доставим Катю назад на служебной машине. Вы не против, Катенька?
   - Нисколько... - смущенно ответила кассирша.
   И Хованцев вернулся в офис, где занялся другими делами. С нетерпением ожидая новостей - которые не заставили себя ждать.
   Во-первых, позвонил Игорь. Похитители снова вышли на связь. Слава Богу, они не смылись, заподозрив засаду, чтобы разделаться с Грибовым. Коротко объяснив, что они не смогли вовремя быть на месте встречи, они велели ждать, когда они назначат новую, дня через два.
   А ближе к вечеру заехал Федор - "пожрать по-человечески", как шутливо объяснил он. Марина подала ему дежурную глазунью и пиццу, и Федор стал есть - со тщанием и смаком пережевывая каждый кусочек, явно наслаждаясь нашим нетерпением.
   - Ну? - не выдержал наконец Игорь. - Не томи! Что ещё стряслось?
   Федор положил ножик и вилку и откинулся в кресле.
   - Я решил, что вы должны знать об этом, раз уж вы так глубоко в деле... Пигарев Феликс Васильевич, - проговорил он. - Отставной офицер, в последнее время занимался мелкой предпринимательской деятельностью при поддержке Союза Ветеранов. Сегодня ночью скончался в местной больнице от обширного инфаркта, после того, как на его квартиру было совершено нападение, жена избита до полусмерти, а дочь изнасилована. В эту же ночь со вчера на сегодня был застрелен один из тех, кого местная милиция подозревала в погроме в квартире Пигаревых - один из трех братьев Сизовых, некий Олег Сизов... Застрелен в тот момент, когда собирался отбыть на своей машине куда-то далеко - вполне вероятно, что в Москву. Теперь, как говорится, ваши вопросы и комментарии.
   ГЛАВА ШЕСТАЯ
   "Проснулся я рано, часов в семь, ещё темно было. Но я привык рано вставать, и мне даже нравится просыпаться темным зимним утром, когда ещё звезды горят и снег под ними отсверкивает. Глянешь в окно на эту морозную ясную тишь - и хорошо становится.
   Я спал как убитый. Проснулся - и сначала не мог сообразить, где я и что я делаю. Потом разом все вспомнил. Сунул руку под подушку - пистолет на месте. Значит, рефлекс - или, как мы это ещё называли, "автопилот" - не подвел. Я когда с рыночной площади шел, думал, что пистолет надо под подушку положить. Надежней и безопасней всего, если кто полезет... Вы спросите, как бы я расчухал, если бы кто-нибудь полез, когда я спал мертвецким сном? На это отвечу: я могу в полной отключке сознания лежать, но любой шорох поблизости и любое движение тут же меня разбудят. Навык, знаете.
   Проснулся - и первым делом к телефону, в больницу звонить.
   - Здравствуйте, - говорю, - скажите, как здоровье Пигарева Феликса Васильевича?
   - А кто спрашивает? - говорят.
   - Это, - отвечаю, - его друг, который вчера его в больницу сопровождал.
   - А, - говорят, - тот, который у него дома ночует?
   - Все точно, - отвечаю.
   - Подождите, - говорят, - минутку, сейчас врача позову.
   Жду. Через несколько минут слышу в трубке голос знакомого врача, который вчера так обо мне позаботился.
   - Здравствуйте, - говорит, - простите, не спросил вчера, как вас величать по имени-отчеству. В суматохе в этой...
   - Соловьев я, Михаил Григорьевич, - отвечаю.
   - А я - Петр Ильич. Так вот, Михаил Григорьевич, умер ваш друг, сегодня около четырех утра. Я и просил дежурную меня подозвать, если вы позвоните. Ведь вы, наверно, похоронами заниматься будете?
   - Наверно, я, - говорю, - больше некому.
   - Тогда к вам такая просьба. Мы вчера в суматохе его паспорт не взяли, а без паспорта нельзя свидетельство о смерти выписывать. Вы уж найдите его и подвезите нам, а? Не хочется его родных беспокоить - очень они плохи, и мы пока скрываем от них, что он умер, потому что их надо ходя бы ещё на денек-другой от лишних потрясений избавить. В крайнем случае, если вы не найдете, спросим у них, конечно, где документы лежат. Постараемся так спросить, чтобы правду скрыть...
   - Да уж, вы скрывайте пока, - говорю. - Найду я вам паспорт.
   - Вы, - говорит врач, - мое сочувствие примите, и простите, что я вас лишней работой нагружаю...
   - Какое там! - отвечаю я. - Сделаю все, как надо.
   - И запишите телефон ординаторской, я обычно в ней сижу, когда не в отделении. Чтобы напрямую со мой связываться. 5-28-42.
   Записываю я телефон, прощаюсь с врачом, иду на кухню, чайник ставлю, и, пока он закипает, начинаю паспорт искать. В голове звенит слегка, и косточки малость ломит, ну, как бывает, когда перехватишь накануне. Я знаю, что у Васильича всегда в холодильнике запасец имеется, и так и подмывает меня хлопнуть рюмочку-другую, чтобы все эти неприятные ощущения приглушить, ведь когда в меру примешь, то, с одной стороны, и в голове ясность настает почти стеклянная, и в руке дополнительная твердость появляется, а всякая боль и переживания вроде и не существуют уже, сидят тихонько где-то в уголочке, будто они не твои и ты им из любопытства временный приют дал и теперь будто через увеличительное стекло их рассматриваешь: мол, что это за твари такие? Но, с другой стороны, я себя знаю, и знаю, что на нужной мере могу и не остановиться, потянет выпить и третью, и четвертую, пока так не понесет, что за себя отвечать перестанешь. Тем более, с отвычки - ведь я последний раз пил три дня без просыху лет пять, почитай, уже назад, после похорон друга сорвался, а теперь мне срываться никак нельзя. Так что открываю я ящики шкафов один за другим, перебираю всякие бумаги, к чайнику на кухне прислушиваюсь, не закипел ли там еще, и всячески себя уговариваю, что не стоит мне сейчас "беленькой" лечиться. Нашел я шкатулку с документами - она глубоко в выдвижной ящик была убрана, под всякие старые тряпки, отрезы тканей там и покрывала застиранные, поэтому при погроме до неё не дорылись. Достал шкатулку, перебрал - вроде, все документы в полном порядке, и пенсионная книжка Васильича, и его офицерское удостоверение, и его жены и дочки свидетельства о рождении и прочие бумаги, и свидетельство о браке, и даже два завещания - и Васильича, и Насти, видно, одновременно у нотариуса составляли, не зная, кто кого переживет... А паспорта нет!
   Да с чего ж ему в шкатулке быть, думаю я, если Васильичу, с его торговлей, паспорт, небось, на каждом шагу нужен - наверняка, в сумке его таскает, в той, в которой пистолет лежал. Пошел я за сумкой, открыл, переворошил все её содержимое, нашел папку такую из прозрачного пластика со всякими бумагами - счета там разные, квитанции, накладные. А паспорта нет!
   Погоди-ка, думаю, а не естественней было бы, если бы он паспорт при себе носил, в одном из карманов? Нет, не получается... Может, оно и естественней, но если б паспорт был в одежде, в больнице его уже нашли бы, и меня просьбами не беспокоили бы. Значит, надо в доме продолжать искать.
   Собрал я все документы, которые мне найти удалось, и перенес на кухню. Тут как раз чайник поспел, я себе чайку заварил, и под чаек сжевал кусочек хлеба. Больше мне ничего не хотелось. Вот только чай сделал послаще. Поглядел, что у них в доме запас сахару достаточный, и целых четыре ложки сахару себе положил. Сахар, он и оттягивает хорошо после вечернего перебору, и думается от него лучше, особенно когда в горячем кипятке размешаешь и выпьешь потихоньку, маленькими глоточками, чувствуя, как он в желудке ровным теплом расходится и в каждую твою жилочку проникает, пока в голове тоже не становится тепло и ясно.
   Перекусил - и, вроде, сыт. Я вообще в последние годы мало есть стал, да и всей жизнью, сами понимаете, не избалован. Стал я второй раз документы сортировать и перебирать. Паспорта опять не нашел, но все, что Васильича касается, в сторонку откладываю. Его свидетельство о рождении отыскал копию, то есть, выданную несколько лет назад. Уж не знаю, зачем оно ему понадобилось. А в свидетельстве написано, что родился он в Караганде, двадцать второго февраля тридцать девятого года. Ну да, знал я, что Васильич на восемь лет меня моложе, он ведь к нам в часть зеленым лейтенантиком заступил, когда я уже Венгрию прошел и бывалым, понимаешь, себя считал. И в отставку он ушел позже меня, и сразу сплочением ветеранов вокруг коммерции занялся. Но это не потому он был такой активный и хваткий, что на нем почти десяток лишних лет не висел - характер у него другой, на мой непохожий, организаторский характер, я бы и в тридцать лет никакое торговое дело не поднял, а он, я думаю, и в восемьдесят мог бы процветающую фирму создать... Вот как эта цифирка, восемь десятков, в голове мелькнула, так совсем тошно стало. Меньше месяца Васильич до шестидесятилетия не дотянул! И все из-за этих подонков... Ведь крепкий был мужик, не надорвали бы ему сердце - ещё много прожил бы! Вон, какую дочь соорудил! Валентина она ведь, почитай по нашим меркам, поздний ребенок, Васильичу сорок два года было, когда она родилась, а Настюхе за тридцать. Ну, правда, Настюха баба крепкая, и у неё это второй брак был, а у него первый, мы уж все думали, что он так бобылем и доживет свой век, как многие из нас... От первого брака у неё сын остался, который, припомнил я, сейчас где-то в Карелии служит, тоже по следам родителей пошел. А Васильича любил как отца родного, потому что десять лет ему было, как Васильич на его мамке женился, и с тех пор заботой не оставлял... Пометил я мысленно, чтобы ему телеграмму дать, а для этого адрес найти.