Блэйк Стефани. Греховные поцелуи

   В тот же вечер за ужином она как бы невзначай завела разговор о Роберте Паркере.
   – Мне кажется, было бы неплохо, если бы он поехал с нами на пикник.
   Ее брат весело ухмыльнулся:
   – Наконец-то надменная принцесса решила для разнообразия вести себя по-человечески. Бедный парень уже больше года мечтает о тебе, а ты глядишь на него как на пустое место.
   Нилс Де Бирс в свои двадцать лет был точной копией отца – высокий, худой, мускулистый, с озорными голубыми глазами.
   – Перестань дразнить сестру, – строго сказала Минна. – Ей уже давно пора иметь своего парня.
   Лицо Карен покрылось румянцем.
   – Ма-а-ма! Он не мой парень!
   – Тогда почему ты краснеешь? Послушай, Боб Паркер – лучший жених в городе. – Нилс откашлялся и с важным видом добавил: – Конечно, за исключением меня.
   Ларс и Минна рассмеялись, но их дочь нахмурилась и показала брату язык.
   – Ты просто самодовольный дурак, и я никак не пойму, что Мэри Уэнтворт в тебе нашла.
   – Да она боготворит землю, по которой я хожу, – ответил Нилс.
   – Вы с Мэри поедете на пикник вместе с нами? – спросила Минна.
   – Нет, мы с Билли Коксом и Селией Таунс возьмем экипаж, – ответил Нилс.
   – Вы только посмотрите! Вот кто на самом деле высокомерный, так это ты! – вставила свое слово Карен.
   Нилс широко улыбнулся.
   – Ты со своим кавалером тоже можешь поехать с нами, если хочешь. Будете обниматься на заднем сиденье, а мы обещаем не подглядывать.
   Карен скомкала салфетку и швырнула ее через стол в брата. Тот быстро наклонил голову, и салфетка, пролетев мимо него, попала в фарфоровую статуэтку, стоявшую на буфете. Она упала и разбилась вдребезги.
   – Моя любимая статуэтка! – воскликнула Минна и закрыла руками лицо. – Ну и скверный же ты ребенок!
   – Я давно не ребенок! В любом случае это вина Нилса. Если бы он не наклонил голову, ничего бы не случилось!
   Нилс и его отец еле сдерживали разбиравший их смех, закрыв лица салфетками, в то время как Минна распекала дочь.
   – Карен! Немедленно иди в свою комнату и оставайся там до тех пор, пока я не решу, как тебя наказать.
   – Я знаю, как ее наказать. – Нилс подмигнул отцу. – Запрети ей ехать на пикник.
   Карен сжала кулаки и сердито посмотрела на брата.
   – Заткнись и не вмешивайся в чужие дела, ты... ты... ты... – Глаза ее наполнились слезами, и она выбежала из комнаты.
   Поднявшись в свою комнату, девушка бросилась на кровать и зарылась лицом в подушку, чтобы заглушить рыдания. Если ей не позволят поехать с Бобби на пикник, она убьет себя! Все это время, на протяжении стольких месяцев, Карен боготворила его, но гордость не позволяла ей показывать свои истинные чувства. Пусть Роуз и Дженни, да и другие глупые девчонки, которых она знает, выставляют свои чувства напоказ, но только не она. Впечатлительная и легкоранимая, дочь Де Бирса всегда скрывала свои истинные чувства.
   Послышался легкий стук в дверь. Карен села в кровати и вытерла глаза. Она была рада, что в комнате темно.
   – Кто это? – спросила Карен.
   – Мама.
   – Входи, – произнесла она сдавленным голосом, боясь услышать приговор.
   С подсвечником в руке Минна остановилась на пороге.
   – Доченька... Я хотела тебе сказать, чтобы ты не волновалась из-за пикника. Ты обязательно поедешь. Нилс просто дразнил тебя.
   – Спасибо, мама... И, мама...
   – Да, детка?
   – Прости за то, что я была груба. Мне жаль, что я разбила статуэтку. Я заплачу за нее из своих карманных денег.
   Минна ласково улыбнулась, подошла и, сев на край кровати, поставила свечу на столик.
   – В этом нет никакой необходимости, раз ты признаешь, что поступила неправильно, и сожалеешь о том, что сделала. Я думаю, подобное больше не повторится.
   – Да... О мама, как я люблю тебя! – воскликнула Карен, и мать с дочерью молча обнялись.
   В ту ночь Карен долго лежала, не сомкнув глаз. Вновь и вновь она повторяла про себя: «Роберт Паркер... Боб Паркер... Миссис Роберт Де Бирс Паркер».
   Внезапное волнение вдруг охватило ее: это было мучительное ощущение сладостного томления, вызвавшее сильное сердцебиение и учащенное дыхание. Не в силах обуздать неведомое желание, Карен погладила свой живот и медленно провела рукой по бедрам вверх и вниз. Затем, задрав ночную рубашку, уже смелее опустила руку и чуть не задохнулась, когда пальцы коснулись ее разгоряченной плоти...
   В школе старшие девочки, говоря про это, шептались и хихикали: «Каждый раз, когда Глэдис видит Тедди Бернса, она тут же мчится в туалет и занимается с собой!..» Благовоспитанные девочки этого не делают и даже не думают об этом.
   – ...Наверное, я не отношусь к их числу, – прошептала Карен, испытывая непреодолимое желание.
   Закрыв глаза, она представила обнаженного Боба, который лежит рядом и его сильные руки нежно гладят ее. Выгнув спину, Карен стала ритмично вдавливать ягодицы в матрас. И вдруг это произошло: ослепительный блеск ракет, бомбы, оглушительно разрывающиеся в воздухе и окрашивающие небо в красный цвет...
   Наверное, именно так будет светиться небо в ночь на Четвертое июля, в ночь танцев.
   В это время в своей спальне Ларс и Минна занимались любовью. А позже, когда они тихо лежали в темноте, прижавшись друг к другу, Ларс задумчиво сказал:
   – Какие же странные, однако, существа люди... Только что я занимался любовью, получая от этого огромное наслаждение... Но то, что моя дочь будет иметь подобные отношения с каким-нибудь мужчиной, кажется мне отвратительным... Я даже не могу подумать об этом – сразу прихожу в бешенство.
   Минна рассмеялась:
   – Тебе придется с этим смириться. Она уже физически развита как женщина...
   – Понимаю... – вздохнул Ларс. – И все-таки я не уверен в том, что мы правильно поступили, пригласив Боба Паркера поехать с нами на пикник.

Глава 4

   На следующей неделе, в среду, два замызганных старателя в красных рубашках и брюках из плотного материала привязали своих мулов перед магазином Де Бирса. Их дорожные сумки и седельные вьюки были пусты. Вид этих неопрятных мужчин вызывал у случайных прохожих отвращение, и они невольно ускоряли шаг. Старатели зашли в магазин, бряцая по половицам металлическими пряжками на сапогах. Минна с неприязнью посмотрела на старателей, доведенных до обнищания и надеявшихся на подаяние. Высокий рыжеволосый мужчина слегка коснулся рукой своей мятой шляпы.
   – Добрый день, мэм. Я ищу мистера Ларса Де Бирса.
   – Его здесь нет, – грубо ответила Минна и, нырнув за прилавок, стала переставлять товары на нижней полке.
   Мужчины уже собрались уходить, когда хозяин вышел из кладовой, расположенной в задней части дома.
   – Кто-то, кажется, произнес мое имя?.. – спросил он.
   – Мистер Де Бирс? – Мужчина с густой рыжей бородой представился: – Я – Джим Свенсен, а моего напарника зовут Уолли Фрэнкс. Мы работаем на заброшенных участках и находим достаточно золота, чтобы сводить концы с концами...
   Минна презрительно фыркнула:
   – Что-то непохоже!
   Не обратив на ее слова внимания, старатель продолжал:
   – Так получилось, что на последнем участке появился какой-то грязный черный осадок, который засорил золотоносный песок. Это полностью погубило наш бизнес...
   Ларс сочувственно кивнул:
   – Именно из-за этого многие уехали из того района.
   – Мы чуть с ума не сошли... Интересно, что это за вещество?
   – Почему бы вам не послать образец на анализ в лабораторию? – вдруг заинтересовавшись, предложил Ларс.
   – Не стоит даже и пытаться. Мы отметили вехами границу еще одного участка, где нет никакой грязи, но нам нужны провизия и снаряжение.
   Ларс широко улыбнулся и указал на полки:
   – Пожалуйста, парни, берите. Я всегда рад протянуть руку помощи.
   Лица мужчин просияли:
   – Вот здорово! Спасибо вам, мистер Де Бирс! Все в округе говорят о вашей доброте!
   – И глупости! – добавила Минна по-немецки. Когда старатели наполнили свои мешки, Ларс, подсчитав, на какую сумму отпустил им товаров, сказал:
   – Это составляет шестьдесят долларов.
   – Не беспокойтесь, мистер Де Бирс, вы обязательно все получите, до единого цента. Джим Свенсен никогда не скрывался от кредиторов! Да, кстати, теперь вы – наш компаньон, хотя и не участвующий активно в деле. У вас есть ручка и лист бумаги?
   Минна нехотя принесла ему бумагу и ручку, и рыжеволосый быстро написал незамысловатое соглашение, подтверждающее, что Ларс Де Бирс является полноправным компаньоном на огороженном под разработку недр участке земли в Калифорния-Галш.
   – Желаю удачи, парни, – громко сказал Ларс и вышел вместе с ними; уже на улице он шепотом добавил: – Зайдите через черный ход, я дам вам пару фляг с виски. Ночью в горах бывает холодно.
   Свенсен рассмеялся и пожал Ларсу руку:
   – Вы потрясающий человек, мистер Де Бирс. Да благословит вас Бог!
   Ларс заметил, что один маленький вьюк совершенно пуст, и спросил почему.
   – А-а... Этот... – ответил Фрэнкс. – Он весь испачкан черным веществом, о котором говорил Джим. Мы его выбросим по дороге.
   – Вы не возражаете, если я взгляну? – спросил Ларс.
   Свенсен рассмеялся:
   – Только держите его подальше от своей чистой рубашки.
   Ларс открыл вьюк, зачерпнул немного вязкого вещества, растер его пальцами и понюхал.
   – Если вы думаете, что это удобрение, то ошибаетесь, – заметил Свенсен.
   – Нет... это не удобрение... Но это и не грязь... Знаете, я все-таки пошлю образец в лабораторию.
   Ларс положил жирное вещество в коричневый бумажный пакет, отправил в Денвер и забыл об этой посылке. Но спустя неделю ему пришло письмо.
   «Карбонаты свинца... серебро... высокое качество... образец для анализа по девятьсот долларов за тонну».
   – Девятьсот долларов за тонну! Боже мой! Я не верю! – воскликнул Ларс и побежал в контору, где Боб Паркер проводил инвентаризацию.
   – Боб, я должен уехать. Чрезвычайные обстоятельства. Ты не присмотришь за магазином, пока не придет Минна?
   – Конечно, мистер Де Бирс. Надеюсь, ничего серьезного?
   – Ничего серьезного? Черт подери, еще как серьезно! Ничего более серьезного никогда в жизни со мной не случалось!
   Ларс выскочил из магазина и сломя голову помчался к своему дому, чтобы поделиться новостью с женой и дочерью. Выслушав его сбивчивый рассказ, Минна не проявила никакого энтузиазма.
   – Увидишь, это или ошибка или бродяги, которым ты дал провизию и снаряжение, пытаются надуть тебя, – заявила она.
   – Ты никому не веришь, Минна! – упрекнул ее Ларс.
   – Именно поэтому я никогда не разочаровываюсь! – ответила она.
   Ларс быстро переоделся в брюки из грубой хлопчатобумажной ткани и толстую шерстяную рубашку. Затем, положив в седельный вьюк нижнее белье, носки, банки с консервами и галеты, он спустился вниз, чтобы поцеловать Минну и Карен.
   – Я вернусь завтра или послезавтра, – ответил он на вопросительный взгляд жены.
   Ларс направился в конюшню и оседлал своего коня.
   – Мы разбогатеем, Барни, – произнес он, похлопав коня по загривку, – мы разбогатеем, я обещаю. И тогда у тебя будет просторная конюшня и большая компания.
   Через несколько минут он уже скакал в Калифорния-Галш, к тому самому месту, где Свенсен и Фрэнкс отметили вехами границы их участка, и на закате уже был в лагере, разбитом на берегу реки Арканзас. Старатели чинили желоб для промывки песка. Они с удивлением смотрели на всадника, но вскоре их лица озарились улыбками. Свенсен, оторвавшись от починки, спросил:
   – Мистер Де Бирс, какого черта вы здесь?
   Когда Ларс рассказал о результатах анализа, они изумились еще больше.
   – Вы уверены, что это правда? – недоверчиво спросил Фрэнкс. – В лаборатории не могли ошибиться?
   – Ты говоришь так же, как моя жена, – ответил Ларс. – А теперь, парни, бросьте этот желоб, кирки и лопаты! То, что вы выкопали там, лишь поверхностные наносы. Настоящая руда залегает глубоко внизу... Мы займемся ею завтра – сегодня уже слишком темно.
   Они сидели у костра, с аппетитом уплетая фасоль с беконом и запивая все обжигающим кофе, в который для крепости добавили виски. Слишком возбужденные событиями этого дня, они не могли уснуть и, лежа в спальных мешках и глядя на бриллианты звезд, рассыпанные по черному бархату неба, строили планы на будущее.
   – Я поеду во Францию... Да, во Францию, в Париж, и проведу две недели в одном из публичных домов, – заявил Фрэнкс.
   – Если бы я не был так стар, я бы тоже так поступил, – пошутил Ларс. – Я останусь здесь, в Колорадо. Эта земля добра ко мне, и я хочу сделать что-нибудь хорошее для нее.
   – Что, например? – лениво поинтересовался Свенсен.
   – Для начала надо сделать так, чтобы Колорадо присвоили статус штата... усовершенствовать гражданское право, создать и укрепить наше законодательство...
   Только перед рассветом они уснули, но уже в семь часов были на ногах. Не теряя времени на завтрак, мужчины сразу же приступили к выемке грунта. И чем глубже они копали, тем больше им попадалось руды, содержащей свинец. Наконец Ларс воткнул лопату в землю и сказал:
   – Все, не стоит копать дальше, парни. Мы действительно наткнулись на золотую жилу, в этом нет сомнения.
   – Вы имеете в виду, на серебряную жилу! – просияв, уточнил Свенсен.
   И трое мужчин, сорвавшись с места, стали вокруг ямы с дикими воплями, напоминавшими боевой клич ирокезов, рвущихся в бой.
   – Вы, парни, оставайтесь здесь и никому не отдавайте этот участок. Я пока поеду к юристу, удостоверюсь, что этот участок принадлежит нам на законных основаниях, и получу бумагу, подтверждающую это, – произнес Ларс, когда все немного успокоились. – Затем я привезу сюда горного инженера, чтобы он составил смету и проект настоящей разработки.
   Ларс вскочил на коня и помчался в Каренвилл. В следующие два дня энергичный Ларс Де Бирс нанял юриста для защиты их интересов и проконсультировался с горным инженером. Трое старателей назвали месторождение «Маленькая Карен». А Ларс предложил городским властям переименовать город в Силвер-Сити.
   Ларс блаженствовал, когда они отправились на ярмарочную площадь в Оро, где Четвертого июля должен был состояться грандиозный пикник. Карен тоже была счастлива: рядом с ней сидел багровый от смущения Боб Паркер. Он чувствовал себя довольно неловко в новом костюме и все время проводил указательным пальцем по внутренней стороне высокого воротника, который сдавливал ему шею. Карен улыбнулась, вспомнив его реакцию, когда она спустилась по лестнице из своей комнаты, проведя там два часа, одеваясь и прихорашиваясь. Впервые мать позволила ей накрасить губы и напудриться.
   – Ты великолепна! – прошептал Боб, с благоговением глядя на Карен.
   На ней было изящное летнее платье из голубого набивного ситца с изображением полевых цветов, птиц и бабочек. Минна шила его не одну неделю, но оно того стоило: рукава платья, доходившие до локтя, были отделаны оборками и украшены шелковой лентой небесно-голубого цвета, как глаза дочери. Такая же лента украшала слегка присборенную пышную юбку. Карен выглядела как сказочная фея, спустившаяся по лучику солнца на землю, чтобы радовать всех своей красотой.
   – Ты тоже очень хорошо выглядишь, – сказала она Бобу и покраснела.
   Сейчас молодые люди сидели на импровизированном помосте, который ее отец соорудил в задней части фургона. Карен в смятении чувствовала, как его колено касается ее ноги, и боялась, что Боб ощутит обжигающий жар ее тела даже через одежду. Она залилась краской, когда увидела под брючиной все увеличивающийся бугор. Боб отчаянно пытался прикрыть его полой сюртука.
   Карен успела познакомиться с различиями в физическом строении тела у мужчин и женщин еще в раннем возрасте. Когда семья Де Бирсов переехала в Колорадо, они долго жили все вместе сначала в фургоне, потом в однокомнатном домике, и Карен привыкла к виду обнаженных мужских тел. Но все равно близость между мужчиной и женщиной оставалась для нее чем-то совсем другим, чем-то волнующим, соблазнительным и заманчивым. Это было вечной темой разговоров у девочек, когда они собирались группками на школьном дворе во время большой перемены или за амбаром в знойные вечера... Карен не раз слышала бесчисленные истории старшеклассниц о том, чем занимаются мужчина и женщина наедине в своих спальнях. Когда ей впервые рассказали о половых отношениях, она с негодованием запротестовала:
   – Только не мои мама с папой!
   Просто немыслимо, невозможно, что ее добрый застенчивый отец делает это с ее бедной мамой! Остальные девочки рассмеялись:
   – А как же, по-твоему, вы с братом появились на свет?
   После этого разговора Карен стала внимательно наблюдать за отцом и матерью. Она замечала все: и нежное незаметное прикосновение к руке или ноге, и блеск в глазах поутру в выходные. По ночам Карен тихо лежала в темноте, прислушиваясь к тому, что творится в родительской спальне, за тонкой перегородкой. И ритмичный скрип большой кровати был красноречивым подтверждением рассказов ее школьных подруг. Нет, сон – не единственное, ради чего люди ложатся в постель.
   Однако если раньше половая близость казалась чем-то отвратительным, то теперь Карен только и думала о ней, представляя, как все будет на самом деле. Ей нестерпимо хотелось, чтобы это поскорее произошло, хотелось испытать то замечательное ощущение снова с таким парнем, как Боб Паркер! Одна лишь мысль о том, что такое возможно, вызывала у Карен зуд в пояснице. У нее было такое ощущение, словно где-то под ложечкой медленно закипает и разливается по всему телу что-то теплое, желеобразное.
   – Как вы там, дети? – обернувшись к ним, поинтересовался Ларс.
   – Любуемся пейзажем, сэр, – неестественно бодрым голосом ответил Боб, крепко прижимая полу пиджака к тому месту, где предательски восстала его плоть, и даже не смея взглянуть на невинного ангела, сидящего рядом.
   Когда они достигли ярмарочной площади, девушка и парень находились в состоянии крайнего напряжения. Еще до того как фургон остановился, Боб перепрыгнул через борт и крикнул Карен:
   – Побежали наперегонки к пруду!
   Карен, подобрав юбки, собралась уже последовать за ним, но строгое предупреждение Минны остановило ее.
   – Карен, я позволила тебе надеть платье, какое носят молодые женщины, накраситься и напудриться, и я надеюсь, что ты будешь вести себя как леди, а не как сорванец!
   – Да, мама, конечно, – отозвалась Карен.
   Она послушно стояла в фургоне, терпеливо ожидая, пока отец не откинул борт и не подал ей руку, чтобы помочь спуститься. Едва сдерживая все возрастающее возбуждение, Карен сказала:
   – Я пойду погуляю к пруду, все сейчас там.
   – Хорошо, но возвращайся к обеду и приведи с собой этого Боба, – разрешила Минна. – У меня еды хватит на целую армию.
   – Мы придем вовремя, не беспокойся, – ответила Карен и степенно, как и подобает леди, направилась к пруду.
   Дамы, в самых пышных своих нарядах, весело болтали, в то время как мужчины, сбросив галстуки и пиджаки, собрались в группы и обменивались непристойными шутками. Какой-то неуклюжий парень с выступающими вперед зубами, которые делали его похожим на кролика, бросил к ногам Карен нитку крошечных китайских шутих. Девушка рассмеялась и успела отскочить в сторону до того, как они начали с треском взрываться, разлетаясь в разные стороны.
   Роуз Крори и Дженни Снид увлекли ее к. группе девочек, стоявших у самой кромки воды. Девочки громко подбадривали мальчиков, соревновавшихся в гребле. Зрелище, открывшееся Карен, когда она подошла поближе, полностью захватило ее. В каждой лодке находилось по трое мальчиков: двое гребли, а третий, вооруженный палкой с мягкой подушечкой на конце, стоял на носу. Пока гребцы маневрировали, пытаясь любыми средствами опрокинуть лодку противника и не дать перевернуться своей, мальчики, стоявшие на носу, размахивая своими импровизированными мечами, пытались столкнуть друг друга в воду.
   Внезапно один из парней, увернувшись от сильного удара, в ответ ловко ударил своего противника по ноге. Тот, не сумев удержать равновесия, грузно плюхнулся в пруд. Раздались оглушительные аплодисменты и смех. Карен огляделась, пытаясь найти Боба, и увидела его среди других парней на пирсе. Он снял сюртук и галстук и аккуратно положил их на сухие доски, затем закатал рукава.
   – Смотрите, Боб хочет испытать свои силы! – воскликнул кто-то из толпы.
   – Скорее, мальчику Бобби хочется, чтобы кто-нибудь надавал ему по заднице... – презрительно процедил сквозь зубы известный школьный задира Джордж Доусон.
   – Кто это сказал? – крикнул Роберт.
   – Ну, допустим, я... – все так же медленно ответил ему Джордж.
   Он тоже снял сюртук и рубашку, желая лишний раз покрасоваться перед девочками своими железными мускулами, которые появились у него в результате тяжелой работы в кузнице отца. Джордж был угрюмым грубоватым парнем с густыми вьющимися рыжими волосами и темно-серыми глазами. Он мог легко победить не только любого парня, но и многих мужчин в Силвер-Сити, а в соревнованиях по борьбе и боксу ему просто не было равных.
   Сжав свои огромные кулаки, Доусон прошелся по пирсу и встал напротив Боба, глядя ему прямо в глаза.
   – Что скажешь, Паркер? Хватит ли у тебя мужества, чтобы помериться силой со мной?
   Боб был на целую голову ниже Доусона и на пятьдесят фунтов легче, но стойко встретил его колючий взгляд.
   – В любое время, когда пожелаешь, Доусон, – спокойно ответил он и подал знак лодкам причалить к пирсу.
   Парень, победивший в предыдущем поединке, спрыгнул на песок и вручил Бобу мяч.
   – Удачи тебе! – пожелал он.
   Мяч проигравшей команды вытащили из воды и отдали Доусону. Он впрыгнул на самый нос лодки и крикнул:
   – Идем же, Паркер, не увиливай!
   Форварды заняли боевую стойку, держа мячи наготове. Между тем обе лодки, отогнанные на более глубокое место, встали примерно на расстоянии двадцати футов друг от друга.
   – Время! – крикнул с берега судья, и состязание началось.
   – Не подходите слишком близко, – предупредил свою команду Боб. – Не дадим ему использовать свою силу.
   Оба форварда искусно уклонились от первых ударов. Но затем «меч» Доусона чуть не задел голову Боба, и зрители поединка громко, выражая свое неодобрение, закричали:
   – Перестань, Доусон! Ты не должен сносить Бобу голову! Это ведь игра!
   – Плыви сюда живее, Паркер! – кричал Доусон. – Я-то думал, ты хочешь состязаться, а ты удираешь!
   – Подгоните лодку вплотную к его, – дал указания своей команде Боб, – резко поверните ее носом к левому борту, а потом резко назад, к правому.
   Этот маневр был выполнен точно. И в тот момент, когда Доусон был уверен, что на сей раз безошибочно попадет в голову соперника, Боб неожиданно оказался с противоположной стороны. Лодка Боба снова развернулась, и он бросил мяч прямо в живот городскому задире. Доусон замычал, стал ловить ртом воздух и скрючился от боли. Вот тут Боб и нанес ему завершающий удар – легкий удар по затылку, но и его оказалось достаточно, чтобы Доусон свалился в воду. Он выплыл, фыркая и кипя от злости, и с проклятиями набросился на Боба:
   – Паршивый сукин сын! Ты играешь не по правилам!
   Боб рассмеялся, а за ним и все болельщики на берегу.
   – Это самое занятное происшествие сегодня, – заметила Карен, поздравляя героя состязания.
   Боб отвесил ей низкий поклон и торжественно произнес:
   – Эту победу я посвящаю восхитительной леди Карен Де Бирс.
   – Да! Браво! – одобрительно приветствовала это решение собравшаяся на пирсе молодежь.
   Веселой гурьбой все вернулись на ярмарочную площадь, где должен был состояться пикник. Уже подошло время обеда, которому по традиции предшествовала приветственная речь мэра Оро.
   Стол Де Бирсов стоял под величественной пихтой, и Минна уже расставляла на белоснежной скатерти деревянные тарелки и прочую столовую утварь. Она взглянула на подошедших подростков.
   – Позволь мне помочь тебе, мама, – предложила Карен.
   – Я и сама могу справиться, дорогая.
   Боб взял пустое ведро, и они медленно спустились в лощину, где находился родник с чистой ледяной водой.
   – Здорово, что ты проучил этого хвастуна! – И покраснела: ведь сказав это, Карен призналась Бобу в том, что он ей небезразличен.
   – Ты чудесная девушка, – в ответ ей нескладно произнес парень.
   Оба, смущенные, понимали, что неожиданно вторглись в незнакомую им доныне область романтических чувств. Боб нерешительно взял Карен за руку. И девушка, задохнувшись от любовного томления, почувствовала, как у нее подкашиваются ноги.
   Карен робко ответила на пожатие руки Боба, и ее тонкая нежная ручка исчезла в большой мозолистой руке парня. Они подошли к источнику, и Боб набрал прозрачной, чистой, как кристалл, воды. Внезапно он опустил ведро на землю и посмотрел Карен в глаза.
   – Что-то случилось? – лукаво спросила она. Его лицо пылало. Он тяжело дышал.
   – Боб, ты заболел?
   – Заболел? В некотором смысле – да, – с трудом проговорил Боб.
   – Да что случилось? – вновь переспросила девушка. Он ощущал такую сухость в горле, что с трудом охрипшим голосом выдавил из себя:
   – Мне все равно, что случится, но я должен это сделать.
   – Сделать что?
   Боб положил свои дрожащие от волнения руки ей на плечи и заглянул в голубые глаза.
   – Карен, я... я... Черт, есть только один способ сказать тебе это! – Он неуклюже обнял девушку и прижался губами к ее полуоткрытому рту.
   В первый момент Карен, обомлев, буквально повисла на его руках. Ей казалось, что она парит в безвоздушном пространстве. Карен ощущала каждый дюйм своего тела, каждую клеточку. Но она также чувствовала и тело Боба: громко бьющееся сердце в его груди, упругие бицепсы рук, жар чресел, обжигающих ее бедра и живот, но более всего она ощущала мощные толчки его возбужденной плоти.