— Как чудно, как сладко ты вскрикнула, — прошептал Марк ей на ухо. Он отвел спутавшиеся пряди с ее лица. — Ш-ш-ш-ш. Дай мне посмотреть на тебя. — Марк поднял голову и посмотрел в ее наполненные страстью глаза, нежно улыбнулся и обнял ее, успокаивая дрожь, которая сотрясала ее еще сильнее. — Габи, — шептал он, — как ты прекрасна в порыве страсти!
— Я не вынесу! — задыхаясь, выговорила она.
Он медленно двинулся.
— Сейчас. Совсем скоро… — выдохнул он, всматриваясь в ее лицо, видя, как искажаются его черты. — Сейчас! Лежи тихо.
— Марк!
Его движения убыстрились, когда он услышал ее захлебывающиеся вскрики и почувствовал, как ее тело стало дергаться и извиваться под ним.
— Вот! — прошептал он, подтянув ее руки к своим бедрам. — Держи меня! Держи, пока ты не кончишь. Так, так!..
Ее тело словно взорвалось яркими вспышками. Габи подумала: она этого не переживет. Лицо Марка затуманилось, она видела только его очертания в красном мареве, ногти ее, наверное, больно вцепились в его бедра, когда она выгнулась, крича, задыхаясь, потому что с ней творилось что-то невероятное. Казалось, дыхание, жизнь сейчас кончатся в этом сладостном экстазе. Она чувствовала, что содрогается, и не могла остановиться. И на какую-то секунду, на одно мгновение она взлетела к лучам радуги, слилась с солнцем. И с Марком.
Потом она расплакалась, и Марк никак не мог утешить ее. Она затихла рядом с его влажным, вспотевшим телом, и он гладил ее своими большими, любящими руками, покрывал ее разгоряченное лицо нежными, почти благоговейными поцелуями.
— Это — смерть на мгновение, — прошептал он ей на ухо. — Теперь, Габи, ты понимаешь, что это такое?
Она облизнула пересохшие губы.
— В это невозможно поверить!
— Да. И я чувствую себя так же. Габи, мы созданы друг для друга, мы оба испытали полное удовлетворение. — Его руки крепче обняли ее. — Ах, Габи, надеюсь, ты не захочешь устраивать шикарную свадьбу? Мне бы только надеть кольцо тебе на палец и не отпускать от себя всю мою жизнь. Ни днем, ни ночью.
— Ты хочешь на мне жениться?! — удивленно воскликнула Габи, поднимая лицо. — Жениться?
— а о чем же, как ты думаешь, я говорю? Может быть, ты не заметила, — добавил он, нежно проводя губами по ее рту, — но я очень старался, чтобы ты забеременела, потому что тогда уж тебе наверняка придется остаться со мной.
— Ты не говорил мне, что хочешь на мне жениться.
— Но вот говорю, — обеспокоенно сказал он, заглядывая ей в глаза. — А ты хочешь выйти за меня замуж?
Она улыбнулась сквозь слезы.
— Да.
Марк засмеялся и стал осыпать поцелуями ее глаза, нос, ее нежные губы.
— Да! Миссис Маркус Стефано — звучит неплохо!
— Звучит чудесно! — Она прильнула к нему. — Ах, Марк, я… — Она чуть было не договорила. Она хотела сказать: «Я люблю тебя». Но не смогла. Может, он не хочет таких признаний? Может, он не чувствует то же, что чувствует она? Может, он просто хочет ее, а о любви тут и речи нет?
— Ты — что? — спросил он, поднимая свою темноволосую голову. — Скажи мне.
Габи кашлянула.
— Я хочу глоток воды.
Марк помедлил, словно хотел что-то сказать. Потом взъерошил ее и без того взъерошенные волосы.
— Ладно. А как насчет шампанского? Не стоит ли нам торжественно отметить этот вечер? То, что мы только что подарили друг другу, заслуживает быть отмеченным. Ты не считаешь?
— Считаю, — горячо согласилась она, и Марк, весело улыбнувшись, встал с кровати и отправился за бутылкой и бокалами.
Они жадно распили бутылку, а потом вместе встали под душ и не спеша, наслаждаясь каждым движением, стали мыть друг друга. Потом заснули в объятиях друг друга, и Габи подумала, что никогда в жизни она не была так счастлива. Может быть, сейчас он еще не любит ее, но у нее есть надежда. И может быть, он научится любить ее так же сильно, как любит его она. Она будет делать все возможное, чтобы это случилось.
Если только у нее будет время, напомнила она себе. Если убийца промахнется. Забытый было ненадолго страх вернулся с новой силой. Слезы готовы были брызнуть у нее из глаз, и она теснее прижалась к спящему Марку. «Прошу Тебя, Господи! — беззвучно молила она. — Прошу, не дай мне снова потерять его! Потерять сейчас, после стольких лет страданий. Позволь мне побыть с ним хотя бы еще немного. Хотя бы еще немного». Габи помолилась, и усталость охватила ее. Она уснула.
Глава 16
Глава 17
— Я не вынесу! — задыхаясь, выговорила она.
Он медленно двинулся.
— Сейчас. Совсем скоро… — выдохнул он, всматриваясь в ее лицо, видя, как искажаются его черты. — Сейчас! Лежи тихо.
— Марк!
Его движения убыстрились, когда он услышал ее захлебывающиеся вскрики и почувствовал, как ее тело стало дергаться и извиваться под ним.
— Вот! — прошептал он, подтянув ее руки к своим бедрам. — Держи меня! Держи, пока ты не кончишь. Так, так!..
Ее тело словно взорвалось яркими вспышками. Габи подумала: она этого не переживет. Лицо Марка затуманилось, она видела только его очертания в красном мареве, ногти ее, наверное, больно вцепились в его бедра, когда она выгнулась, крича, задыхаясь, потому что с ней творилось что-то невероятное. Казалось, дыхание, жизнь сейчас кончатся в этом сладостном экстазе. Она чувствовала, что содрогается, и не могла остановиться. И на какую-то секунду, на одно мгновение она взлетела к лучам радуги, слилась с солнцем. И с Марком.
Потом она расплакалась, и Марк никак не мог утешить ее. Она затихла рядом с его влажным, вспотевшим телом, и он гладил ее своими большими, любящими руками, покрывал ее разгоряченное лицо нежными, почти благоговейными поцелуями.
— Это — смерть на мгновение, — прошептал он ей на ухо. — Теперь, Габи, ты понимаешь, что это такое?
Она облизнула пересохшие губы.
— В это невозможно поверить!
— Да. И я чувствую себя так же. Габи, мы созданы друг для друга, мы оба испытали полное удовлетворение. — Его руки крепче обняли ее. — Ах, Габи, надеюсь, ты не захочешь устраивать шикарную свадьбу? Мне бы только надеть кольцо тебе на палец и не отпускать от себя всю мою жизнь. Ни днем, ни ночью.
— Ты хочешь на мне жениться?! — удивленно воскликнула Габи, поднимая лицо. — Жениться?
— а о чем же, как ты думаешь, я говорю? Может быть, ты не заметила, — добавил он, нежно проводя губами по ее рту, — но я очень старался, чтобы ты забеременела, потому что тогда уж тебе наверняка придется остаться со мной.
— Ты не говорил мне, что хочешь на мне жениться.
— Но вот говорю, — обеспокоенно сказал он, заглядывая ей в глаза. — А ты хочешь выйти за меня замуж?
Она улыбнулась сквозь слезы.
— Да.
Марк засмеялся и стал осыпать поцелуями ее глаза, нос, ее нежные губы.
— Да! Миссис Маркус Стефано — звучит неплохо!
— Звучит чудесно! — Она прильнула к нему. — Ах, Марк, я… — Она чуть было не договорила. Она хотела сказать: «Я люблю тебя». Но не смогла. Может, он не хочет таких признаний? Может, он не чувствует то же, что чувствует она? Может, он просто хочет ее, а о любви тут и речи нет?
— Ты — что? — спросил он, поднимая свою темноволосую голову. — Скажи мне.
Габи кашлянула.
— Я хочу глоток воды.
Марк помедлил, словно хотел что-то сказать. Потом взъерошил ее и без того взъерошенные волосы.
— Ладно. А как насчет шампанского? Не стоит ли нам торжественно отметить этот вечер? То, что мы только что подарили друг другу, заслуживает быть отмеченным. Ты не считаешь?
— Считаю, — горячо согласилась она, и Марк, весело улыбнувшись, встал с кровати и отправился за бутылкой и бокалами.
Они жадно распили бутылку, а потом вместе встали под душ и не спеша, наслаждаясь каждым движением, стали мыть друг друга. Потом заснули в объятиях друг друга, и Габи подумала, что никогда в жизни она не была так счастлива. Может быть, сейчас он еще не любит ее, но у нее есть надежда. И может быть, он научится любить ее так же сильно, как любит его она. Она будет делать все возможное, чтобы это случилось.
Если только у нее будет время, напомнила она себе. Если убийца промахнется. Забытый было ненадолго страх вернулся с новой силой. Слезы готовы были брызнуть у нее из глаз, и она теснее прижалась к спящему Марку. «Прошу Тебя, Господи! — беззвучно молила она. — Прошу, не дай мне снова потерять его! Потерять сейчас, после стольких лет страданий. Позволь мне побыть с ним хотя бы еще немного. Хотя бы еще немного». Габи помолилась, и усталость охватила ее. Она уснула.
Глава 16
Утро наступило слишком скоро. Марк уже встал и завязывал галстук, когда Габи открыла глаза. Она тихо лежала в кровати, глядя на него: он заправил галстук в жилетку и начал причесывать свои густые, непослушные волосы. Пора ему подстричься, с нежностью подумала Габи и тут же с улыбкой отметила про себя, что заботится о нем как жена.
— Доброе утро, — сонно пробормотала она и улыбнулась, когда он подошел к кровати и наклонился поцеловать ее.
— Доброе утро, — улыбнулся в ответ Марк. — Как самочувствие?
— Болит в таких местах, о которых я даже не знала, что они у меня есть, — с лукавинкой в глазах заметила Габи. — Но так изумительно я еще никогда себя не чувствовала. А как ты?
— Ну, если говорить о боли, так я наверняка заслуживаю большего сострадания, — посмеиваясь, сказал Марк. — Только у меня немножко другая боль.
Брови у Габи поползли вверх, а он шепнул ей на ухо:
— Мужчинам наутро всегда хуже.
— После вчерашней ночи?
Марк рассмеялся.
— Ах, Габи, у нас с тобой только и была вчерашняя ночь. А я изголодался по тебе. Я так давно хотел тебя!
Она залилась румянцем.
— Ладно, буду это иметь в виду, когда ты вернешься домой сегодня вечером.
Марк вдруг помрачнел, как и она. Что готовил им этот день? И будет ли радостным вечер? Сержант Бонаро сказал, что не дает никаких гарантий.
Марк сел возле нее на кровати и коснулся кончиками пальцев ее лица. Он обеспокоенно и заботливо смотрел на нее.
— Габи, судьба не может быть так жестока к нам, — мягко сказал он. — Мы уже столько выстрадали. Теперь мы будем вместе. Обещаю тебе, мы будем вместе. — Он наклонился и со щемящей нежностью поцеловал ее. — Вместе! Даже если случится самое худшее. — Голос его прервался. — Я не смогу жить, если с тобой что-нибудь случится. Не смогу!
— Марк! — Габи обвила его руками, прижалась к нему, слезы навернулись ей на глаза. — Я тоже не смогу без тебя жить. Теперь не смогу. И не захочу. Я так… — Габи запнулась и не сказала того, что хотела сказать. — …нуждаюсь в тебе, — вместо этого произнесла она.
Марк поднял голову, посмотрел ей в глаза.
— Всего лишь нуждаешься? — прищурившись, спросил он. — А я-то думал… — Он нежно поцеловал ее опущенные веки, любовно провел пальцами по ее лицу. — Я так хотел бы остаться сейчас с тобой, Bella mia. Мне невыносимо думать, что я оставляю тебя одну, когда опасность так близка. — Он крепче прижал ее к себе и прерывисто вздохнул.
— Все будет в порядке, — прошептала Габи. — Вот увидишь.
— Я буду молиться. Я правда буду молиться, по-настоящему. — Марк поднял голову и долго молча смотрел на нее. — Amore mia[4], — прошептал он. — Другой женщины у меня не будет. Никогда. До конца моей жизни. Я клянусь.
Габи потянулась к нему, нежно поцеловала, потом поцеловала крепче, с удовольствием ощущая так близко его большое, теплое, мускулистое тело. Вот остаться бы так, прижавшись к нему, и не думать про убийцу, который, наверное, уже рыщет где-то рядом. Но только, если не покончить с этим сейчас, ей не обрести покоя.
Она наконец отстранилась от него, взъерошила ему волосы.
— Придется тебе причесаться снова, — со смехом сказала Габи.
— Готов причесываться хоть целый день, только сделай это еще раз, — попросил Марк, потом встал, подошел к зеркалу и стал смотреть, как она выбирается из постели и одевается. — Правда, в этом есть что-то такое интимное, когда смотришь, как одевается другой? — сказал он. — Мне нравится смотреть на тебя. Кажется, что мы уже женаты.
— Я хочу быть твоей женой, — ответила Габи, натягивая джинсы и снова надевая майку. Она с усмешкой повернулась к нему. — Так что не думай, на сей раз ты не увильнешь.
— Не увильну, — сказал Марк. — Обещаю тебе. — Он еще раз взглянул на себя в зеркало и спрятал расческу в карман. — Ну, я готов. А ты?
— Я тоже. Хочешь, приготовлю завтрак?
Марк покачал головой.
— Нет. Даже кофе не надо.
— Я тоже ничего не хочу.
Держа его за руку, Габи шла рядом с ним к входной двери и старалась не думать, что, может быть, она видит его последний раз в этой жизни. Она потянулась обнять его, когда он отворил дверь, и почувствовала укол в плечо, оттого что натянулись швы, и это напомнило ей, в какой они страшной опасности.
— Увидимся вечером, мой дорогой, — громко сказала она на случай, если убийца затаился где-то рядом. — Не задерживайся на работе.
— Хорошо. До скорого! — В глазах его была мука, но он с нарочитой небрежностью чмокнул ее в щеку, улыбнулся вымученной улыбкой и направился в сторону лифта.
Габи вернулась в квартиру, захлопнула дверь. Хотела ее запереть, но раздумала. Не стоит, решила она, надо казаться беззаботной.
Она огляделась вокруг. Откуда он может появиться? Где может спрятаться? Войдет через входную дверь или… За окном в спальне пожарная лестница. Он влезет по ней?
Габи стиснула руки. Это ожидание жутко действует на нервы. Не известно, когда это случится, может быть, не сегодня. Может быть, он не заглотнул приманку. Может, залег на дно и будет выжидать дни, недели, месяцы. Габи пронзила боль, и она закрыла глаза. Это может тянуться бесконечно.
Но едва она снова открыла глаза, они расширились от ужаса — в спальне послышался шорох. Габи инстинктивно шагнула к раскрытой двери — он был там!
Блондин. Невысокого роста. Ничем не примечательный, если бы не пистолет в руке. Он не казался опасным и не был похож на бандита. Повстречайся он ей на улице, она приняла бы его за бизнесмена.
— Извини, — сказал он с легкой улыбкой. — Зато теперь тебе уже не надо будет бояться. Все кончено.
Габи хотела сорваться с места и убежать, но даже не могла двинуться. Она молила Бога, как никогда не молила, чтобы полицейский снайпер оказался где-то здесь и все увидел. Ну пожалуйста, пожалуйста!
В маленьких глазках блондина она видела смерть. Он держал пистолет у пояса, и Габи знала, что он вот-вот нажмет на спусковой крючок. Он не шутил. Он пришел убить ее.
Ну ладно, обреченно подумала она, если это случится, значит, так должно быть. Но как ужасна будет без Марка тьма, которая сейчас поглотит ее…
Слезы наполнили ее глаза, она закрыла их и напряглась в ожидании неизбежного. Тело ее, точно изогнувшись в танце, застыло на краю Вечности.
— Доброе утро, — сонно пробормотала она и улыбнулась, когда он подошел к кровати и наклонился поцеловать ее.
— Доброе утро, — улыбнулся в ответ Марк. — Как самочувствие?
— Болит в таких местах, о которых я даже не знала, что они у меня есть, — с лукавинкой в глазах заметила Габи. — Но так изумительно я еще никогда себя не чувствовала. А как ты?
— Ну, если говорить о боли, так я наверняка заслуживаю большего сострадания, — посмеиваясь, сказал Марк. — Только у меня немножко другая боль.
Брови у Габи поползли вверх, а он шепнул ей на ухо:
— Мужчинам наутро всегда хуже.
— После вчерашней ночи?
Марк рассмеялся.
— Ах, Габи, у нас с тобой только и была вчерашняя ночь. А я изголодался по тебе. Я так давно хотел тебя!
Она залилась румянцем.
— Ладно, буду это иметь в виду, когда ты вернешься домой сегодня вечером.
Марк вдруг помрачнел, как и она. Что готовил им этот день? И будет ли радостным вечер? Сержант Бонаро сказал, что не дает никаких гарантий.
Марк сел возле нее на кровати и коснулся кончиками пальцев ее лица. Он обеспокоенно и заботливо смотрел на нее.
— Габи, судьба не может быть так жестока к нам, — мягко сказал он. — Мы уже столько выстрадали. Теперь мы будем вместе. Обещаю тебе, мы будем вместе. — Он наклонился и со щемящей нежностью поцеловал ее. — Вместе! Даже если случится самое худшее. — Голос его прервался. — Я не смогу жить, если с тобой что-нибудь случится. Не смогу!
— Марк! — Габи обвила его руками, прижалась к нему, слезы навернулись ей на глаза. — Я тоже не смогу без тебя жить. Теперь не смогу. И не захочу. Я так… — Габи запнулась и не сказала того, что хотела сказать. — …нуждаюсь в тебе, — вместо этого произнесла она.
Марк поднял голову, посмотрел ей в глаза.
— Всего лишь нуждаешься? — прищурившись, спросил он. — А я-то думал… — Он нежно поцеловал ее опущенные веки, любовно провел пальцами по ее лицу. — Я так хотел бы остаться сейчас с тобой, Bella mia. Мне невыносимо думать, что я оставляю тебя одну, когда опасность так близка. — Он крепче прижал ее к себе и прерывисто вздохнул.
— Все будет в порядке, — прошептала Габи. — Вот увидишь.
— Я буду молиться. Я правда буду молиться, по-настоящему. — Марк поднял голову и долго молча смотрел на нее. — Amore mia[4], — прошептал он. — Другой женщины у меня не будет. Никогда. До конца моей жизни. Я клянусь.
Габи потянулась к нему, нежно поцеловала, потом поцеловала крепче, с удовольствием ощущая так близко его большое, теплое, мускулистое тело. Вот остаться бы так, прижавшись к нему, и не думать про убийцу, который, наверное, уже рыщет где-то рядом. Но только, если не покончить с этим сейчас, ей не обрести покоя.
Она наконец отстранилась от него, взъерошила ему волосы.
— Придется тебе причесаться снова, — со смехом сказала Габи.
— Готов причесываться хоть целый день, только сделай это еще раз, — попросил Марк, потом встал, подошел к зеркалу и стал смотреть, как она выбирается из постели и одевается. — Правда, в этом есть что-то такое интимное, когда смотришь, как одевается другой? — сказал он. — Мне нравится смотреть на тебя. Кажется, что мы уже женаты.
— Я хочу быть твоей женой, — ответила Габи, натягивая джинсы и снова надевая майку. Она с усмешкой повернулась к нему. — Так что не думай, на сей раз ты не увильнешь.
— Не увильну, — сказал Марк. — Обещаю тебе. — Он еще раз взглянул на себя в зеркало и спрятал расческу в карман. — Ну, я готов. А ты?
— Я тоже. Хочешь, приготовлю завтрак?
Марк покачал головой.
— Нет. Даже кофе не надо.
— Я тоже ничего не хочу.
Держа его за руку, Габи шла рядом с ним к входной двери и старалась не думать, что, может быть, она видит его последний раз в этой жизни. Она потянулась обнять его, когда он отворил дверь, и почувствовала укол в плечо, оттого что натянулись швы, и это напомнило ей, в какой они страшной опасности.
— Увидимся вечером, мой дорогой, — громко сказала она на случай, если убийца затаился где-то рядом. — Не задерживайся на работе.
— Хорошо. До скорого! — В глазах его была мука, но он с нарочитой небрежностью чмокнул ее в щеку, улыбнулся вымученной улыбкой и направился в сторону лифта.
Габи вернулась в квартиру, захлопнула дверь. Хотела ее запереть, но раздумала. Не стоит, решила она, надо казаться беззаботной.
Она огляделась вокруг. Откуда он может появиться? Где может спрятаться? Войдет через входную дверь или… За окном в спальне пожарная лестница. Он влезет по ней?
Габи стиснула руки. Это ожидание жутко действует на нервы. Не известно, когда это случится, может быть, не сегодня. Может быть, он не заглотнул приманку. Может, залег на дно и будет выжидать дни, недели, месяцы. Габи пронзила боль, и она закрыла глаза. Это может тянуться бесконечно.
Но едва она снова открыла глаза, они расширились от ужаса — в спальне послышался шорох. Габи инстинктивно шагнула к раскрытой двери — он был там!
Блондин. Невысокого роста. Ничем не примечательный, если бы не пистолет в руке. Он не казался опасным и не был похож на бандита. Повстречайся он ей на улице, она приняла бы его за бизнесмена.
— Извини, — сказал он с легкой улыбкой. — Зато теперь тебе уже не надо будет бояться. Все кончено.
Габи хотела сорваться с места и убежать, но даже не могла двинуться. Она молила Бога, как никогда не молила, чтобы полицейский снайпер оказался где-то здесь и все увидел. Ну пожалуйста, пожалуйста!
В маленьких глазках блондина она видела смерть. Он держал пистолет у пояса, и Габи знала, что он вот-вот нажмет на спусковой крючок. Он не шутил. Он пришел убить ее.
Ну ладно, обреченно подумала она, если это случится, значит, так должно быть. Но как ужасна будет без Марка тьма, которая сейчас поглотит ее…
Слезы наполнили ее глаза, она закрыла их и напряглась в ожидании неизбежного. Тело ее, точно изогнувшись в танце, застыло на краю Вечности.
Глава 17
Габи ждала, когда ударит боль. «Скорей, скорей! — просила она. — Хочу уже ничего не чувствовать!»
И словно в ответ на ее мучительную мольбу, прозвучал выстрел — будто хлопнула хлопушка.
Но удара не последовало. Габи открыла глаза и, словно в тумане, увидела, как застыли глаза убийцы. Пистолет выпал у него из руки, и он повалился вниз лицом на ковер.
До конца своей жизни она не забудет этого испытания! Не забудет никогда! — подумала Габи.
— Еще бы немного… — послышался голос дяди Майкла за открытым окном, а потом появился и он сам, с пистолетом в руке. — Габи, дорогая, ты в порядке?
Габи смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Где полиция? — спросила она.
— Они поднимаются.
И почти в то же мгновение входная дверь распахнулась и в квартиру ввалились полицейские, сопровождаемые сержантом Бонаро и бледным как полотно, запыхавшимся Марком.
— Габи! — не своим голосом выкрикнул он, бросился к ней, расталкивая полицейских, прижал к себе и стал как безумный целовать. Как будто пришел конец света. Габи прижалась к нему. Он был с ней, она чувствовала его губы на своих щеках, губах, на лбу — и это было счастье!
— Не могу успокоиться. Я весь дрожу! — простонал Марк. — Я слышал выстрел и подумал: неужели это выстрелил он, неужели он попал в цель?! Я хотел умереть!
— Я… я даже не ранена, — обессилевшим голосом сказала Габи. — Со мной все в порядке.
Дядя Майкл вручил свой пистолет сержанту Бонаро.
— Он нырнул куда-то в сторону, а потом, как обезьяна, полез по пожарной лестнице, — сказал он.
— Мы потеряли его уже внутри дома, — бросив извиняющийся взгляд на Габи, удрученно проговорил Бонаро. — Так, значит, это ты застрелил его? — добавил он, взглянув на пистолет дяди Майкла в своей руке. — Даже при данных обстоятельствах тебе это даром не пройдет. С твоим-то «послужным» списком.
— Но он спас мне жизнь! — бросилась на защиту Майкла Габи.
Дядя Майкл с легкой улыбкой замахал руками.
— Вы неправильно поняли, сержант Бонаро, — сказал он. — Я не стрелял из этого пистолета.
Бонаро нахмурился. Он вынул обойму и понюхал дуло.
— Черт! Из этого пистолета не стреляли.
— Наверно, это ваш парень, который засел в доме напротив, — предположил дядя Майкл. — Я видел, как сверкнул ствол на солнце. Большая удача, что он там сидел. Я-то не успел бы подняться вовремя — года не те, — с горькой гримасой добавил он. — Наверно, и правда пора удалиться от дел.
Бонаро даже присвистнул.
— Не пугай меня! — взорвался он. — Весь отдел надорвет животики от смеха, если выплывет наружу, что удалившийся от дел гангстер спас девушку, а полицейские в это время никак не могли разобраться, в какой им сесть лифт! Уж не говорю о том, что скорее всего ты после этого опять угодишь в каталажку. — Бонаро особо подчеркнул последнее предположение.
Дядя Майкл засмеялся.
— Ясно. Все-таки хорошо, что не я застрелил этого подонка, правда?
— Точно. Вот, держи. — Бонаро без лишних слов протянул пистолет обратно дяде Майклу, оставив у себя обойму. — Спрячь где-нибудь, да смотри, чтобы я снова тебя не застукал.
— Понял. Так и сделаю, как вы сказали. — Он подошел к Габи, похлопал ее по спине. Она улыбнулась ему из-за мощного плеча Марка. — Выкинь все это из головы, девочка, — ласково сказал он. — Теперь ты в полной безопасности. Захочешь меня увидеть — я к твоим услугам.
— Спасибо! — с чувством ответила Габи.
Дядя Майкл подмигнул ей, бросил на Марка довольный взгляд и ушел. Немного погодя, когда убрали тело и полицейские кончили задавать вопросы, в гостиной остался один Бонаро. Он закурил сигарету, вид у него был довольно хмурый.
— Что-то не так? — спросил Марк. Он сидел на диване рядом с Габи, все так же обняв ее за плечи и прижимая к себе, как будто боялся отпустить ее от себя.
— Я переговорил со своими людьми… никто из них не сделал ни одного выстрела, — неожиданно сказал Бонаро. Он поднял голову — на лицах Габи и Марка выразилось изумление. — И снайпер тоже не стрелял. Надо же было так случиться — ему, понимаете ли, приспичило, и он побежал в уборную. Как видно, как раз в то время, когда убийца взбирался по пожарной лестнице. Чего не случается! Но у вас точно есть ангел-хранитель, мисс Беннет. — Бонаро вздохнул. — Трудно мне будет объяснить это чудо моему начальству.
— Вы уверены, что это не мой дядя? — спросил Марк.
— Это невозможно. Из его пистолета не было сделано ни одного выстрела. Я проверил.
— Кто бы это ни сделал, я так ему благодарна! — с чувством сказала Габи. — Я не хотела умирать.
— Кто хочет? — сказал Бонаро. — Я дам вам знать, когда мы соберем достаточный материал. Но, судя по всему, это был наемный убийца. Мне предстоит обнаружить каналы, по которым заключалась сделка, а это непросто.
— Желаю вам успеха, — сказала Габи. — И благодарю за все, что вы для нас сделали.
— Я с радостью сделал бы больше, — искренне сказал сержант. — Всего вам доброго.
Марк проводил его до двери. Когда он вернулся, выражение лица у него было несколько странное, словно его что-то забавляло. Габи с удивлением всматривалась в него.
— Ты знаешь что-то такое, чего не знаю я? — вежливо спросила она.
— Что у дяди Майкла был запасной пистолет, — ответил Марк. — Но под присягой я бы это не засвидетельствовал. Да и зачем мне возбуждать подозрения?
Габи просияла.
— Милый старый дядя Майкл! — засмеялась она. — Он даже не может похвалиться. Поставить это себе в заслугу.
— Он не осмелится. С его-то досье.
— Но этот снайпер — он не мог его увидеть?
Марк весело покачал головой.
— Да он же сидел в сортире. Такие отлучки случаются, что поделаешь, хотя считается, что полицейский снайпер ни при каких обстоятельствах не покинет свой пост. Слава Богу, дядя Майкл оказался поблизости. Как только подумаю, что могло произойти, несмотря на все приготовления…
— О Боже! — прошептала Габи. — Смерть была так близко…
— Слишком близко, — подтвердил Марк. Его черные глаза обратились к Габи, но она вдруг отвернулась от него.
Ну вот, наконец-то все кончилось. Совесть у Марка теперь чиста. Габи вдруг стало казаться, что все это: его стремление защитить ее, его нежная любовь, ласковые слова, которые он шептал ей, — вовсе не любовь. Просто так он старается искупить свою вину, потому что уверен, что виноват перед ней. Она не верила в его искренность — не мог же он вдруг так перемениться.
— Я рада, что мы докопались до правды, — сказала она, скрестив руки на груди. — Душа Джо не имела бы покоя, не сделай мы этого.
Марк достал сигарету из портсигара, молча закурил, наблюдая за Габи. Похоже, он понимал ее сомнения, страхи, неуверенность. У нее на лице все это было просто написано.
— Ужасно, Габи, что я сразу не выслушал тебя, — сказал он. — Многого можно было бы избежать.
— Но ты ведь не знал, — коротко ответила она и повернулась к нему. — Марк, ты поможешь мне забрать мои вещи из отеля и вернуться домой? Папа уже давно в отъезде. Он может позвонить. Не хочу, чтобы он волновался.
Марк разглядывал кончик сигареты.
— Ты уверена, что хочешь уехать? — спросил он.
— Уверена, — солгала Габи. И сумела улыбнуться. — Спасибо за гостеприимство. И за одолженную одежду.
— Габи… — неуверенно начал Марк, словно не знал, что и как сказать.
— Мы можем поехать прямо сейчас! — настаивала Габи в страхе, что вот-вот расплачется. — Прошу тебя.
— Я хотел бы, чтобы ты еще немного побыла здесь, — напряженно сказал он. — Ты плохо выглядишь.
— Еще бы. Только что кто-то хотел убить меня.
— Но я не про то хотел сказать…
Габи вскинула руки.
— Если не хочешь отвезти меня, я пойду пешком! — Она начала злиться. Она уже приняла решение, и он его не изменит! Она по глупости впуталась в эту историю — никак не могла успокоиться из-за Джо, — но не намерена ее осложнять. Она не станет любовницей Марка. Она теперь не верила и в его предложение. Ни во что не верила. Потрясенная, несчастная, она смотрела в будущее без всякой надежды.
Марк что-то раздраженно пробормотал себе под нос и последовал за ней к выходу.
Они поехали в отель, сложили ее сумку, потом Марк отвез ее домой. Он вошел следом за ней в темную, холодную прихожую. Габи сразу же подошла к телефону и прокрутила ленту автоответчика. Она долго слушала ее, потом заулыбалась, услышав голос отца. Он сообщал ей, что наконец закончил дела и выезжает домой.
— Вот-вот приедет отец, — сказала Габи. — Рада, что его тут не было в эти ужасные дни. Знаешь, я стараюсь оградить его от потрясений — он не из самых стойких людей, в нашей семье верховодила мать.
— А теперь ты, да? — шутливо заметил Марк.
Габи пожала плечами.
— Наверно… — Она заставила себя посмотреть на него. — Марк, спасибо тебе за все. И… еще раз поблагодари от меня дядю Майкла. Я обязана ему своей жизнью.
— Он не примет благодарности, — сказал Марк с усмешкой. — Ему не нравится, когда его благодарят за спасение. Это приводит его в смущение.
Габи улыбнулась в ответ.
— Пожалуй, что так.
— Но как бы то ни было, ты теперь в безопасности. Неисповедимы пути Господни. — Он наклонился к пепельнице, загасил сигарету. Потом повернулся к Габи, взял ее за руки и мягко притянул к себе. Лицо его было серьезно. — Ну а теперь, я полагаю, мы поженимся и нас ждет счастливая жизнь. Все решено?
Габи посмотрела ему в глаза.
— Ты не обязан жениться на мне…
— Нет, обязан! — жестким голосом возразил он, и глаза у него стали сердитыми. — Разве ты не знаешь, что я чувствую?
Под взглядом его черных глаз колени у Габи стали слабыми, руки безвольно обмякли в его руках. Она покачала головой.
— Нет, по правде говоря, не знаю, — призналась она. — Я считала… я думала, может быть, ты испытываешь чувство вины.
— Вины? — Он горько рассмеялся. — Ну да, отчасти. Но это куда больше, чем вина. Куда больше! — Марк легко коснулся ее волос. — Ладно, пришло время рассказать тебе всю правду, — взволнованно сказал он и, взяв ее руку, стал гладить ее. — Деньги, которые мне дали твои родители, я должен был заплатить за ужасный погром, который учинили Джо и его дружки в одной из квартир Ист-Сайда, — они хотели ограбить ее. Хозяева квартиры сказали, что они не станут заявлять в полицию, если Джо вернет деньги. Твои родители каким-то образом про это прознали и предложили мне сделку: я бросаю тебя и ничего тебе не объясняю, пусть ты думаешь, что я взял откуп, а они за это дают мне деньги, чтобы я спас Джо от тюрьмы.
Габи разрыдалась. Как же она не догадалась! Она должна была заподозрить неладное! Не окажись Марк в безвыходной ситуации, он никогда не взял бы у них деньги — ведь он любил ее! А она отвернулась от него и все это время тешила свою ненависть, ложно истолковывала все его попытки примирения.
— Да, я представлял себе, как ты это воспримешь. — Марк вздохнул и, обхватив ее своими сильными руками, стал покачивать. — Ну перестань, не плачь, они ведь думали, что защищают тебя. Они не хотели, чтобы ты погубила свою жизнь, выйдя замуж за грязную обезьяну без средств к существованию, без будущего. Они хотели для тебя лучшей жизни.
— Как они могли! — рыдала Габи. — Как могли! А я-то думала… Прости меня!
— Прощать нечего, кроме моей собственной тупости, — сказал Марк ей на ухо, еще нежнее прижимая к себе. — Я давным-давно должен был сказать тебе правду, но ведь я дал слово, Габи, что никогда этого не сделаю. Но сейчас, я думаю, обстоятельства оправдывают меня. Прежде чем вступить в наше будущее, мы должны забыть прошлое.
— Но ведь ты отдал те деньги обратно, — сказала Габи, заглядывая ему в глаза. — Отдал все деньги. Как же ты сумел основать корпорацию?
Марк грустно улыбнулся.
— Вероятно, я оказался умнее, чем полагал, — ответил он и поцеловал кончик ее носа. — К тому же у меня был стимул. Где-то в моем сознании таилась мысль, что, если я разбогатею, я смогу проникнуть в твой мир, а если смогу убедить тебя простить меня, может быть, ты вернешься ко мне.
Габи закусила губу. Хотя Марк и улыбался, то была не шутка. Он говорил правду.
— А знаешь ли ты, что я и не думала, есть у тебя деньги или нет? — тихо спросила его Габи. — Или кто ты такой? Я вышла бы за тебя замуж, и жила бы за гаражом, и научилась бы помогать тебе ремонтировать машины. Я любила тебя! — дрожащим голосом сказала она. — Любила все, что тебя окружало. Если бы я заполучила тебя, деньги ничего бы для меня не значили.
Глаза его уставились в одну точку, и он спрятал лицо у нее на плече. Дрогнувшими руками он прижал ее к себе.
— Прости меня! — убитым голосом произнес он. — Я очень любил брата, он у меня всегда был на первом месте. Вообще-то я прежде всего заботился о нем. Я слишком опекал его, и это пошло только во вред ему. Это ужасно, теперь я понимаю. Наверно, поэтому я был так груб. с тобой. Перекладывал на тебя собственную вину.
— Да я уже давно тебя простила, — сказала Габи, крепче прижимаясь к Марку. Руки ее проникли под пиджак, и она сквозь тонкую рубашку гладила его спину. — Марк, ты хоть немножко еще любишь меня? — прошептала Габи и застыла в ожидании ответа.
— Немножко! — засмеялся Марк. — Ах, Габи, ты совсем слепая! Все, кто видел нас рядом друг с другом, знали, как я люблю тебя. Лана знала. Потому и уехала от меня. Джо знал. Ты не поверишь, какие у нас с ним были из-за тебя стычки. Даже Смит знал. А ты смотришь на меня и ничего не видишь, и ничего не чувствуешь…
Габи отстранилась от Марка, посмотрела на него. Его черные глаза были полны любви, она тонула в их теплоте и нежности.
— Amore mia, — прошептал он, — это значит: любовь моя. Это ты любовь моя. И всегда была. И всегда будешь, до самой моей смерти. — Марк наклонился и поцеловал ее долгим, благоговейным поцелуем. — Я люблю тебя!
— Я тоже тебя люблю, — прерывисто прошептала Габи. — И никогда не переставала любить, и никогда не перестану… Ах, Марк, Марк, оказывается, мечты сбываются! Все правда.
— Верю. Теперь верю. — Он приник к ее губам в долгом поцелуе, чувствуя, как затрепетало ее тело и как громко застучало сердце в его груди. Губы ее жаждали его губ, и он еще сильнее сжал ее в своих объятиях. — Неужели ты не поняла, что я пытался сказать тебе в тот вечер в загородном клубе? — с улыбкой спросил Марк. — Я старался набраться храбрости и сказать тебе, что люблю тебя и хочу на тебе жениться. Про Джо я и не думал. Просто я сгорал от любви. Я мечтал начать все сначала. И так надеялся… но ты мне не поверила.
И словно в ответ на ее мучительную мольбу, прозвучал выстрел — будто хлопнула хлопушка.
Но удара не последовало. Габи открыла глаза и, словно в тумане, увидела, как застыли глаза убийцы. Пистолет выпал у него из руки, и он повалился вниз лицом на ковер.
До конца своей жизни она не забудет этого испытания! Не забудет никогда! — подумала Габи.
— Еще бы немного… — послышался голос дяди Майкла за открытым окном, а потом появился и он сам, с пистолетом в руке. — Габи, дорогая, ты в порядке?
Габи смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Где полиция? — спросила она.
— Они поднимаются.
И почти в то же мгновение входная дверь распахнулась и в квартиру ввалились полицейские, сопровождаемые сержантом Бонаро и бледным как полотно, запыхавшимся Марком.
— Габи! — не своим голосом выкрикнул он, бросился к ней, расталкивая полицейских, прижал к себе и стал как безумный целовать. Как будто пришел конец света. Габи прижалась к нему. Он был с ней, она чувствовала его губы на своих щеках, губах, на лбу — и это было счастье!
— Не могу успокоиться. Я весь дрожу! — простонал Марк. — Я слышал выстрел и подумал: неужели это выстрелил он, неужели он попал в цель?! Я хотел умереть!
— Я… я даже не ранена, — обессилевшим голосом сказала Габи. — Со мной все в порядке.
Дядя Майкл вручил свой пистолет сержанту Бонаро.
— Он нырнул куда-то в сторону, а потом, как обезьяна, полез по пожарной лестнице, — сказал он.
— Мы потеряли его уже внутри дома, — бросив извиняющийся взгляд на Габи, удрученно проговорил Бонаро. — Так, значит, это ты застрелил его? — добавил он, взглянув на пистолет дяди Майкла в своей руке. — Даже при данных обстоятельствах тебе это даром не пройдет. С твоим-то «послужным» списком.
— Но он спас мне жизнь! — бросилась на защиту Майкла Габи.
Дядя Майкл с легкой улыбкой замахал руками.
— Вы неправильно поняли, сержант Бонаро, — сказал он. — Я не стрелял из этого пистолета.
Бонаро нахмурился. Он вынул обойму и понюхал дуло.
— Черт! Из этого пистолета не стреляли.
— Наверно, это ваш парень, который засел в доме напротив, — предположил дядя Майкл. — Я видел, как сверкнул ствол на солнце. Большая удача, что он там сидел. Я-то не успел бы подняться вовремя — года не те, — с горькой гримасой добавил он. — Наверно, и правда пора удалиться от дел.
Бонаро даже присвистнул.
— Не пугай меня! — взорвался он. — Весь отдел надорвет животики от смеха, если выплывет наружу, что удалившийся от дел гангстер спас девушку, а полицейские в это время никак не могли разобраться, в какой им сесть лифт! Уж не говорю о том, что скорее всего ты после этого опять угодишь в каталажку. — Бонаро особо подчеркнул последнее предположение.
Дядя Майкл засмеялся.
— Ясно. Все-таки хорошо, что не я застрелил этого подонка, правда?
— Точно. Вот, держи. — Бонаро без лишних слов протянул пистолет обратно дяде Майклу, оставив у себя обойму. — Спрячь где-нибудь, да смотри, чтобы я снова тебя не застукал.
— Понял. Так и сделаю, как вы сказали. — Он подошел к Габи, похлопал ее по спине. Она улыбнулась ему из-за мощного плеча Марка. — Выкинь все это из головы, девочка, — ласково сказал он. — Теперь ты в полной безопасности. Захочешь меня увидеть — я к твоим услугам.
— Спасибо! — с чувством ответила Габи.
Дядя Майкл подмигнул ей, бросил на Марка довольный взгляд и ушел. Немного погодя, когда убрали тело и полицейские кончили задавать вопросы, в гостиной остался один Бонаро. Он закурил сигарету, вид у него был довольно хмурый.
— Что-то не так? — спросил Марк. Он сидел на диване рядом с Габи, все так же обняв ее за плечи и прижимая к себе, как будто боялся отпустить ее от себя.
— Я переговорил со своими людьми… никто из них не сделал ни одного выстрела, — неожиданно сказал Бонаро. Он поднял голову — на лицах Габи и Марка выразилось изумление. — И снайпер тоже не стрелял. Надо же было так случиться — ему, понимаете ли, приспичило, и он побежал в уборную. Как видно, как раз в то время, когда убийца взбирался по пожарной лестнице. Чего не случается! Но у вас точно есть ангел-хранитель, мисс Беннет. — Бонаро вздохнул. — Трудно мне будет объяснить это чудо моему начальству.
— Вы уверены, что это не мой дядя? — спросил Марк.
— Это невозможно. Из его пистолета не было сделано ни одного выстрела. Я проверил.
— Кто бы это ни сделал, я так ему благодарна! — с чувством сказала Габи. — Я не хотела умирать.
— Кто хочет? — сказал Бонаро. — Я дам вам знать, когда мы соберем достаточный материал. Но, судя по всему, это был наемный убийца. Мне предстоит обнаружить каналы, по которым заключалась сделка, а это непросто.
— Желаю вам успеха, — сказала Габи. — И благодарю за все, что вы для нас сделали.
— Я с радостью сделал бы больше, — искренне сказал сержант. — Всего вам доброго.
Марк проводил его до двери. Когда он вернулся, выражение лица у него было несколько странное, словно его что-то забавляло. Габи с удивлением всматривалась в него.
— Ты знаешь что-то такое, чего не знаю я? — вежливо спросила она.
— Что у дяди Майкла был запасной пистолет, — ответил Марк. — Но под присягой я бы это не засвидетельствовал. Да и зачем мне возбуждать подозрения?
Габи просияла.
— Милый старый дядя Майкл! — засмеялась она. — Он даже не может похвалиться. Поставить это себе в заслугу.
— Он не осмелится. С его-то досье.
— Но этот снайпер — он не мог его увидеть?
Марк весело покачал головой.
— Да он же сидел в сортире. Такие отлучки случаются, что поделаешь, хотя считается, что полицейский снайпер ни при каких обстоятельствах не покинет свой пост. Слава Богу, дядя Майкл оказался поблизости. Как только подумаю, что могло произойти, несмотря на все приготовления…
— О Боже! — прошептала Габи. — Смерть была так близко…
— Слишком близко, — подтвердил Марк. Его черные глаза обратились к Габи, но она вдруг отвернулась от него.
Ну вот, наконец-то все кончилось. Совесть у Марка теперь чиста. Габи вдруг стало казаться, что все это: его стремление защитить ее, его нежная любовь, ласковые слова, которые он шептал ей, — вовсе не любовь. Просто так он старается искупить свою вину, потому что уверен, что виноват перед ней. Она не верила в его искренность — не мог же он вдруг так перемениться.
— Я рада, что мы докопались до правды, — сказала она, скрестив руки на груди. — Душа Джо не имела бы покоя, не сделай мы этого.
Марк достал сигарету из портсигара, молча закурил, наблюдая за Габи. Похоже, он понимал ее сомнения, страхи, неуверенность. У нее на лице все это было просто написано.
— Ужасно, Габи, что я сразу не выслушал тебя, — сказал он. — Многого можно было бы избежать.
— Но ты ведь не знал, — коротко ответила она и повернулась к нему. — Марк, ты поможешь мне забрать мои вещи из отеля и вернуться домой? Папа уже давно в отъезде. Он может позвонить. Не хочу, чтобы он волновался.
Марк разглядывал кончик сигареты.
— Ты уверена, что хочешь уехать? — спросил он.
— Уверена, — солгала Габи. И сумела улыбнуться. — Спасибо за гостеприимство. И за одолженную одежду.
— Габи… — неуверенно начал Марк, словно не знал, что и как сказать.
— Мы можем поехать прямо сейчас! — настаивала Габи в страхе, что вот-вот расплачется. — Прошу тебя.
— Я хотел бы, чтобы ты еще немного побыла здесь, — напряженно сказал он. — Ты плохо выглядишь.
— Еще бы. Только что кто-то хотел убить меня.
— Но я не про то хотел сказать…
Габи вскинула руки.
— Если не хочешь отвезти меня, я пойду пешком! — Она начала злиться. Она уже приняла решение, и он его не изменит! Она по глупости впуталась в эту историю — никак не могла успокоиться из-за Джо, — но не намерена ее осложнять. Она не станет любовницей Марка. Она теперь не верила и в его предложение. Ни во что не верила. Потрясенная, несчастная, она смотрела в будущее без всякой надежды.
Марк что-то раздраженно пробормотал себе под нос и последовал за ней к выходу.
Они поехали в отель, сложили ее сумку, потом Марк отвез ее домой. Он вошел следом за ней в темную, холодную прихожую. Габи сразу же подошла к телефону и прокрутила ленту автоответчика. Она долго слушала ее, потом заулыбалась, услышав голос отца. Он сообщал ей, что наконец закончил дела и выезжает домой.
— Вот-вот приедет отец, — сказала Габи. — Рада, что его тут не было в эти ужасные дни. Знаешь, я стараюсь оградить его от потрясений — он не из самых стойких людей, в нашей семье верховодила мать.
— А теперь ты, да? — шутливо заметил Марк.
Габи пожала плечами.
— Наверно… — Она заставила себя посмотреть на него. — Марк, спасибо тебе за все. И… еще раз поблагодари от меня дядю Майкла. Я обязана ему своей жизнью.
— Он не примет благодарности, — сказал Марк с усмешкой. — Ему не нравится, когда его благодарят за спасение. Это приводит его в смущение.
Габи улыбнулась в ответ.
— Пожалуй, что так.
— Но как бы то ни было, ты теперь в безопасности. Неисповедимы пути Господни. — Он наклонился к пепельнице, загасил сигарету. Потом повернулся к Габи, взял ее за руки и мягко притянул к себе. Лицо его было серьезно. — Ну а теперь, я полагаю, мы поженимся и нас ждет счастливая жизнь. Все решено?
Габи посмотрела ему в глаза.
— Ты не обязан жениться на мне…
— Нет, обязан! — жестким голосом возразил он, и глаза у него стали сердитыми. — Разве ты не знаешь, что я чувствую?
Под взглядом его черных глаз колени у Габи стали слабыми, руки безвольно обмякли в его руках. Она покачала головой.
— Нет, по правде говоря, не знаю, — призналась она. — Я считала… я думала, может быть, ты испытываешь чувство вины.
— Вины? — Он горько рассмеялся. — Ну да, отчасти. Но это куда больше, чем вина. Куда больше! — Марк легко коснулся ее волос. — Ладно, пришло время рассказать тебе всю правду, — взволнованно сказал он и, взяв ее руку, стал гладить ее. — Деньги, которые мне дали твои родители, я должен был заплатить за ужасный погром, который учинили Джо и его дружки в одной из квартир Ист-Сайда, — они хотели ограбить ее. Хозяева квартиры сказали, что они не станут заявлять в полицию, если Джо вернет деньги. Твои родители каким-то образом про это прознали и предложили мне сделку: я бросаю тебя и ничего тебе не объясняю, пусть ты думаешь, что я взял откуп, а они за это дают мне деньги, чтобы я спас Джо от тюрьмы.
Габи разрыдалась. Как же она не догадалась! Она должна была заподозрить неладное! Не окажись Марк в безвыходной ситуации, он никогда не взял бы у них деньги — ведь он любил ее! А она отвернулась от него и все это время тешила свою ненависть, ложно истолковывала все его попытки примирения.
— Да, я представлял себе, как ты это воспримешь. — Марк вздохнул и, обхватив ее своими сильными руками, стал покачивать. — Ну перестань, не плачь, они ведь думали, что защищают тебя. Они не хотели, чтобы ты погубила свою жизнь, выйдя замуж за грязную обезьяну без средств к существованию, без будущего. Они хотели для тебя лучшей жизни.
— Как они могли! — рыдала Габи. — Как могли! А я-то думала… Прости меня!
— Прощать нечего, кроме моей собственной тупости, — сказал Марк ей на ухо, еще нежнее прижимая к себе. — Я давным-давно должен был сказать тебе правду, но ведь я дал слово, Габи, что никогда этого не сделаю. Но сейчас, я думаю, обстоятельства оправдывают меня. Прежде чем вступить в наше будущее, мы должны забыть прошлое.
— Но ведь ты отдал те деньги обратно, — сказала Габи, заглядывая ему в глаза. — Отдал все деньги. Как же ты сумел основать корпорацию?
Марк грустно улыбнулся.
— Вероятно, я оказался умнее, чем полагал, — ответил он и поцеловал кончик ее носа. — К тому же у меня был стимул. Где-то в моем сознании таилась мысль, что, если я разбогатею, я смогу проникнуть в твой мир, а если смогу убедить тебя простить меня, может быть, ты вернешься ко мне.
Габи закусила губу. Хотя Марк и улыбался, то была не шутка. Он говорил правду.
— А знаешь ли ты, что я и не думала, есть у тебя деньги или нет? — тихо спросила его Габи. — Или кто ты такой? Я вышла бы за тебя замуж, и жила бы за гаражом, и научилась бы помогать тебе ремонтировать машины. Я любила тебя! — дрожащим голосом сказала она. — Любила все, что тебя окружало. Если бы я заполучила тебя, деньги ничего бы для меня не значили.
Глаза его уставились в одну точку, и он спрятал лицо у нее на плече. Дрогнувшими руками он прижал ее к себе.
— Прости меня! — убитым голосом произнес он. — Я очень любил брата, он у меня всегда был на первом месте. Вообще-то я прежде всего заботился о нем. Я слишком опекал его, и это пошло только во вред ему. Это ужасно, теперь я понимаю. Наверно, поэтому я был так груб. с тобой. Перекладывал на тебя собственную вину.
— Да я уже давно тебя простила, — сказала Габи, крепче прижимаясь к Марку. Руки ее проникли под пиджак, и она сквозь тонкую рубашку гладила его спину. — Марк, ты хоть немножко еще любишь меня? — прошептала Габи и застыла в ожидании ответа.
— Немножко! — засмеялся Марк. — Ах, Габи, ты совсем слепая! Все, кто видел нас рядом друг с другом, знали, как я люблю тебя. Лана знала. Потому и уехала от меня. Джо знал. Ты не поверишь, какие у нас с ним были из-за тебя стычки. Даже Смит знал. А ты смотришь на меня и ничего не видишь, и ничего не чувствуешь…
Габи отстранилась от Марка, посмотрела на него. Его черные глаза были полны любви, она тонула в их теплоте и нежности.
— Amore mia, — прошептал он, — это значит: любовь моя. Это ты любовь моя. И всегда была. И всегда будешь, до самой моей смерти. — Марк наклонился и поцеловал ее долгим, благоговейным поцелуем. — Я люблю тебя!
— Я тоже тебя люблю, — прерывисто прошептала Габи. — И никогда не переставала любить, и никогда не перестану… Ах, Марк, Марк, оказывается, мечты сбываются! Все правда.
— Верю. Теперь верю. — Он приник к ее губам в долгом поцелуе, чувствуя, как затрепетало ее тело и как громко застучало сердце в его груди. Губы ее жаждали его губ, и он еще сильнее сжал ее в своих объятиях. — Неужели ты не поняла, что я пытался сказать тебе в тот вечер в загородном клубе? — с улыбкой спросил Марк. — Я старался набраться храбрости и сказать тебе, что люблю тебя и хочу на тебе жениться. Про Джо я и не думал. Просто я сгорал от любви. Я мечтал начать все сначала. И так надеялся… но ты мне не поверила.