Бологов Федор. В штабе гвардейской дивизии

   Говорил он спокойным, отточенным языком военного. Каждая фраза была весомой, содержала глубокий смысл. Мы с восхищением смотрели на командующего, ибо им нельзя было не любоваться. Есть люди обаятельные и внешне, и внутренне. К числу таких принадлежал и М. Н. Шарохин, интеллигентный, душевный человек, собранный, умный и опытный генерал.
   По решению командующего намечалось в ночь на 26 марта с ходу без артиллерийской подготовки форсировать Южный Буг передовыми соединениями корпусов, захватить плацдарм на западном берегу и обеспечить переправу главных сил армии. От 6-го гвардейского корпуса для выполнения этой задачи была выделена 20-я гвардейская. После отъезда командующего все усилия были направлены на заготовку переправочных средств. В те годы на вооружении корпусных саперных частей, тем более дивизионных, не было понтонных и других переправочных средств. Приходилось использовать подручные. Саперные и стрелковые подразделения искали бочки из-под бензина, связывали и готовили из них понтоны, чинили разбитые лодки, пилили доски, готовили плотики из камыша. В общем делали все возможное, чтобы обеспечить части переправочными средствами. Забегая вперед, скажу, что к началу форсирования мы все же не смогли заготовить необходимое количество этих средств.
   Вечером 24 марта дивизия получила приказ командира 6-го гвардейского стрелкового корпуса, в котором предписывалось: "С наступлением темноты 25 марта 20-й гвардейской дивизии форсировать реку Южный Буг в районе поселка Натягайловка с ближайшей задачей овладеть поселком Красный, хутором Мельничевка и к утру 26 марта выйти на рубеж отм. 64,2, отм. 13,7".
   Получив этот приказ, комдив сразу же вызвал полковников Лимонта, Ооновского, майора Карцева и меня. Пока мы с начальником штаба наносили полученную задачу на карту, генерал Дрейер уточнил у Карцева, сколько имеется переправочных средств и сколько на них одним рейсом можно переправить людей и техники. По докладу Карцева наши переправочные средства могли обеспечить форсирование одного стрелкового полка, а на легких переправочных средствах одним рейсом можно переправить только один батальон с легким оружием. Для переправы артиллерии дивизии нужны были тяжелые паромы.
   Оценив обстановку, генерал Дрейер принял решение форсировать реку первоначально силами 60-го гвардейского полка, который должен был захватить плацдарм и обеспечить переправу главных сил дивизии. Форсирование начать передовым отрядом полка без артиллерийской подготовки в расчете на внезапность. Бой полка на противоположном берегу поддержать всей артиллерией дивизии.
   После объявления комдивом решения штаб дивизии занялся детальным планированием действий. Тщательно продумывали все: время, необходимое полку на выдвижение в район ожидания, а оттуда - к реке; когда и на чем подвезти к реке переправочные средства, время посадки людей передового отряда на лодки и плотики; порядок переправы главных сил полка; возможные варианты боя на плацдарме и его поддержки огнем артиллерии; порядок и время переправы главных сил дивизии, организацию связи и управления.
   На рассвете 25 марта командир дивизии с группой офицеров штаба и командиром 60-го гвардейского полка верхом на конях выехал на рекогносцировку. Небо было покрыто густыми серыми облаками, не предвещавшими хорошей погоды. Оставив лошадей во фруктовом саду и скрываясь за плодовыми деревьями, мы прошли по берегу реки до крайних домов Натягайловки. Южный Буг был здесь полноводным и довольно широким. Что делать, весна... Бурлила мутная вода, стремительно бегущая к Черному морю. Река представляла серьезное водное препятствие, преодолеть которое было тем более трудно, что противник заранее занял подготовленную оборону на правом берегу. Положение усугублялось еще и тем, что мы не имели точных данных о его составе и системе огня. Из информации штаба корпуса было известно только, что на участке форсирования реки обороняются части механизированной дивизии немцев, встретиться с которой нам пришлось впервые.
   Правый берег Южного Буга в районе Натягайловки был низким, ровным. А дальше шла, вырастала гряда холмов, разделенных глубокими балками. Но где обороняются основные силы противника: вблизи берега или по холмам установить не удалось. Отсутствие данных о системе огня противника сильно тревожило нас. Командир дивизии уточнил свое решение и поставил боевую задачу 60-му гвардейскому полку. Отдал распоряжение Карцеву о доставке переправочных средств и обеспечении форсирования, Лимонту - об организации разведки противника, управления и связи; а мне - о выборе и подготовке НП. Вторая половина дня ушла на подготовку к боевым действиям и выполнение распоряжения комдива, а около 22 часов генерал Дрейер с группой офицеров прибыл на НП, оборудованный в подвале каменного дома на южной окраине Натягайловки. Я доложил ему о готовности средств управления и наблюдения. Вскоре позвонил Щеденко и доложил, что передовой отряд и подразделения полка готовы к форсированию.
   - Хорошо! Ждите сигнала, - ответил ему Дрейер, а мне приказал: Ступайте на берег, посмотрите, как там обстоят дела.
   Вместе с ординарцем Николаем Одарюком по еле заметной в темноте тропинке мы прошли по саду и спустились к реке. У самого берега нас встретили майор А. И. Карцев, полковой инженер капитан А. Ф. Косарев и командир 26-го саперного батальона майор И. М. Пономарев. С ними прошли по берегу, осмотрели переправочные средства. Все было в полной готовности. Затем мы вместе с Карцевым направились на НП Щеденко. Прошли мимо окопов передового отряда, в которых группами сидели бойцы, о чем-то шепотом переговаривались. На противоположном берегу противник периодически пускал осветительные ракеты и изредка вел пулеметный огонь. НП командира полка находился в землянке, в шестистах метрах от реки. Здесь, помню, были и замполит подполковник В. В. Щетинкин, и помощник начальника штаба полка капитан И. С. Надточий. Ожидая команды на форсирование, они еще раз уточняли порядок посадки передового отряда на плавсредства и артиллерийской поддержки боя на противоположном берегу.
   - Все готово, - доложил Щеденко, - ждем команды.
   Было около двух часов ночи. Вернувшись на НП, я застал там генерала Котова. Он о чем-то беседовал с Дрейером. Доложил обо всем увиденном на берегу и о готовности к форсированию.
   - Пора начинать, товарищ генерал, - сказал Дрейер Котову.
   - Начнем ровно в 3 часа, как установлено командующим армией, - ответил Котов.
   Точно в назначенный час генерал Дрейер с разрешения командира корпуса подал команду. Передовой отряд в составе стрелковой роты, усиленной двумя станковыми пулеметами и взводом разведчиков, как докладывал потом Карцев, быстро и организованно произвел посадку на плавсредства и отчалил от берега. Сначала на вражеском берегу все было спокойно. Но когда отряд достиг середины реки, когда начали посадку главные силы передового батальона, противник открыл бешеную стрельбу из пулеметов и минометов и одновременно произвел мощный артиллерийский налет по району форсирования. Момент внезапности был потерян. Над нашим НП с визгом и воем пронеслись тяжелые снаряды. Один снаряд попал в здание, но подвал не пострадал.
   Щеденко доложил, что в результате артиллерийского налета противника значительное число переправочных средств разбито. Часть передового отряда вплавь вернулась назад. Одной группе во главе с младшим лейтенантом Корнейко на уцелевших лодках удалось переправиться на противоположный берег. Группа ведет огневой бой, но переправить другие подразделения на усиление группы не на чем.
   - Доложите, сколько человек в этой группе и есть ли с ней связь, потребовал комдив.
   - Состав группы уточнить трудно: связь с ней прервана. Очевидно, разбита радиостанция.
   - Поддерживайте группу артиллерийским огнем и срочно готовьте переправочные средства для переброски подкреплений.
   Форсирование Южного Буга срывалось. Генералы Котов и Дрейер, тщательно проанализировав обстановку, определили, что главными причинами неудачи являются слабое знание обороны и группировки противника, потеря внезапности из-за плохой маскировки, отсутствие в дивизии необходимого количества переправочных средств. Было принято решение готовиться к форсированию главными силами совместно с другими соединениями корпуса на другом участке, в районе северо-западной окраины Натягайловки, разумеется, после соответствующей подготовки. Форсирование было назначено на 28 марта. Чтобы ввести противника в заблуждение, группу смельчаков Корнейко поддерживали артиллерийским огнем и попытались усиливать, насколько это было возможно.
   После отъезда комкора мы все притихли, будто чувствовали себя виновными и ждали разноса от комдива. Но он после долгой паузы спокойно произнес:
   - На войне бывают и неудачи. Может, мы где-то просчитались, недооценили противника. Все это, конечно, плохо и не делает чести, но поправимо. Подготовимся лучше и форсируем реку! Я еду к Щеденко, со мной - Ооновский. Все остальные отправляйтесь на КП и начинайте подготовку к новому форсированию.
   Не удалось в эту ночь переправиться через Южный Буг и захватить плацдармы и другим частям и соединениям армии, за исключением 89-го гвардейского полка 28-й гвардейской дивизии, который все же зацепился за правый берег Южного Бута в районе бугских хуторов.
   О том же, как все-таки удалось добиться успеха группе младшего лейтенанта Корнейко, мы узнали после боя из рассказа его участника сержанта Н. Г. Будянского. Когда противник открыл сильный минометный и пулеметный огонь по лодкам и плотам передового отряда, командир пулеметного взвода младший лейтенант Корнейко приказал сержантам Первухину и Олейнику приналечь на весла, чтобы вырваться из-под обстрела. Вскоре лодка, в которой находился еще и сержант Будянский, достигла правого берега реки. Однако бурным течением ее снесло на 250-300 метров вниз по течению. В темноте незамеченные противником офицер и сержанты высадились на берег и стали осторожно пробираться в назначенное место. По пути встретили младшего сержанта Черненко с четырьмя бойцами, переправившимися еще на одной лодке. Всю группу из девяти человек с одним станковым и одним ручным пулеметами взял под свое командование Корнейко. Решив атаковать врага, он повел группу вперед, уничтожил одну пулеметную точку, захватил вражескую траншею и закрепился в ней. Вскоре фашисты открыли по смельчакам сильный минометный и пулеметный огонь, а затем атаковали их значительными силами.
   Поставив станковый пулемет на левом, а ручной на правом фланге, гвардейцы прицельным огнем отбили первую контратаку врага с большими для него потерями. Однако, едва рассвело, гитлеровцы вновь попытались сбросить горстку храбрецов в реку, атаковав их одновременно с трех направлений. Разгорелся жестокий бой. Храбро действовал пулеметный расчет сержантов Первухина и Олейнюка, уничтоживший более полусотни фашистов. Мужественно сражались младший сержант Черненко со своим напарником. Автоматным огнем и гранатами били врага и остальные гвардейцы. В течение 26 марта храбрые воины отразили четыре вражеские атаки и продолжали удерживать захваченный клочок земли на правом берегу реки.
   Поняв, что контратаками наших гвардейцев сбросить в реку не удастся, противник вновь открыл по ним огонь из минометов и орудий. Были ранены сержант Первухин и другие воины. Силы становились слишком неравными. Противник мог наращивать их за счет резервов, а у группы не было возможности даже вызвать огонь нашей артиллерии с восточного берега. Младший лейтенант Корнейко приказал беречь патроны, подпускать фашистов ближе и бить их наверняка. И гвардейцы стойко удерживали свои позиции. К вечеру, потеряв свыше сотни убитыми и ранеными, фашисты утихомирились. А ночью по приказу комдива группа добровольцев-разведчиков полка во главе с командиром взвода пешей разведки сержантом Н. Г. Бойко под сильным артиллерийским огнем переправилась на плотиках на правый берег и соединилась с обороняющимися там воинами. Разведчиков тоже было девять человек. Они доставили боеприпасы, радиостанцию, и помощь оказалась более чем своевременной. С утра 27 марта гитлеровцы после сильного артиллерийского и минометного налетов снова значительными силами атаковали защитников плацдарма. Первую атаку удалось отбить, однако в течение дня враг снова и снова бросался на горстку храбрецов. Корнейко по рации не раз вызывал огонь нашей артиллерии. Противник тоже засыпал наши позиции минами и снарядами. При очередном минометном обстреле погиб младший лейтенант Корнейко. От разорвавшегося вражеского снаряда пали Первухин и Олейнюк. Группой стал командовать коммунист старший сержант А. П. Гончаров, переправившийся на лодке вместе с рядовыми В. Г. Петровым, А. В. Пугачевым, И. М. Жабиным и П. В. Хромцовым. К исходу дня вражеская пуля сразила младшего сержанта М. С. Черненко, был тяжело ранен сержант Н. Г. Будянский. Но оставшиеся в живых герои продолжали отбивать атаки врага.
   За мужество и героизм, проявленные при форсировании реки Южный Буг, за захват плацдарма и ведение исключительно тяжелых боев с целью его удержания младшему лейтенанту Василию Харитоновичу Корнейко, сержанту Алексею Георгиевичу Первухину и младшему сержанту Климентию Карповичу Олейнюку было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.
   В то время как отважные гвардейцы группы Корнейко, истекая кровью, вели неравную борьбу за удержание плацдарма на восточном берегу Южного Буга, дивизия готовилась к форсированию реки главными силами на другом направлении.
   С наступлением темноты противник, как и прежде, начал пускать осветительные ракеты и обстреливать реку и левый берег, и все же в ту ночь нам удалось переправить на плацдарм еще одну роту 60-го полка, которая несколько расширила захваченный плацдарм.
   С утра 28 марта соединения 6-го гвардейского корпуса, как и все войска 37-й армии, после мощной артиллерийской и авиационной подготовки начали форсировать Южный Буг на широком фронте. Так началась Одесская наступательная операция 3-го Украинского фронта.
   Бойцы дружно и организованно садились в лодки, на плотики и отплывали к противоположному берегу. Враг, ослабленный нашей артиллерийской подготовкой, вел редкий огонь по реке и большого вреда не приносил. Вскоре начали работать тяжелые паромы, и к исходу дня вся дивизия, переправившись на правый берег, стала продвигаться на запад.
   Действия на широком фронте лишили противника маневра, обеспечили армии быстрый прорыв гитлеровской обороны и развитие тактического успеха в оперативный.
   Теперь командующий фронтом переносит главный удар на правое крыло фронта, в полосу 57-й и 37-й армий. Сюда для развития прорыва были введены в сражение 23-й танковый корпус генерала А. О. Ахметова и конно-механизированная группа генерала И. А. Плиева. Снова 20-я гвардейская дивизия вместе с другими соединениями 6-го корпуса оказалась в составе главной группировки фронта.
   Темп наступления резко возрос. К исходу 30 марта полки овладели крупным населенным пунктом Лихтендорф, а к утру 31 марта вышли к реке Тилигул, юго-восточнее Демидова. Генерал Дрейер в эти дни был в приподнятом настроении и как-то шутя спросил меня:
   - Как думаешь, Бологов, хватит у немца пороху остановить наше наступление? Уж очень он торопится бежать от нас.
   - Думаю, тактика немцев останется прежней: сдерживать наши войска усиленными арьергардами, а главные силы отводить для занятия обороны на естественно выгодном рубеже. Таким рубежом может быть западный берег реки Тилигул, - высказал я свое мнение.
   Как бы в подтверждение сказанному Золотарев вскоре доложил, что, по данным штаба корпуса и донесениям наших разведчиков, противник занимает заблаговременно подготовленную оборону по западному берегу Тилигула. Рубеж обороны сравнительно хорошо оборудован в инженерном отношении: отрыты окопы полного профиля и соединены ходами сообщения, оборудованы доты и установлены минные поля. Мосты через реку взорваны.
   - Все ясно! - произнес Дрейер. - Здесь они нас и решили задержать. Но, думаю, если мы взяли такой рубеж, как Южный Буг, то эту речушку тем более преодолеем.
   Однако когда мы развернули наш НП на высоте южнее Михайлово-Александровки, увидели, что Тилигул разлился и представлял собой теперь довольно солидную водную преграду.
   К концу марта передовые батальоны 55-го и 57-го полков подошли к реке и попытались форсировать ее с ходу. Противник обрушил на них мощный артиллерийский и минометный огонь, нанес бомбовые удары. Оценив обстановку, комдив приказал прекратить форсирование.
   - Будем готовить части к ночному бою, - решил он. И тут же приказал командующему артиллерией организовать разведку и засечку огневых точек обороняющихся, чтобы подготовить по ним огонь. Мне приказал передать распоряжение о рассредоточении частей и подготовке их к действиям.
   Вскоре на НП прибыл полковник Лимонт, и мы занялись планированием предстоящего ночного боя. Командир дивизии и полковник Замотаев выехали в полки для постановки задач. В 23 часа 30 минут был произведен мощный огневой налет по вражеским укреплениям на правом берегу реки. Почти одновременно бойцы на плотиках из камышей и бревен, лодках и других подручных средствах начали форсирование реки и стремительно атаковали неприятеля. Первыми в окопы врага ворвались подразделения 57-го гвардейского, в рядах которых был парторг полка капитан А. С. Железный. Атакующие, вступив в рукопашную, выбили противника из окопов и быстро захватили господствующую высоту. Гитлеровцы, обрушив на батальон массированный огонь артиллерии и минометов, бросились в контратаку, но капитан Пелевин быстро организовал оборону. Выдвинув орудия на прямую наводку, умело распределив пулеметы, он организовал отражение двух яростных натисков врага. Тем временем начали продвижение вперед 2-й, а затем и 3-й батальоны полка. Враг вынужден был оставить в покое батальон Пелевина.
   Успешно действовал и наш сосед - 10-я воздушно-десантная дивизия генерала Микеладзе, которая форсировала Тилигул и стала быстро расширять захваченный плацдарм.
   Решив использовать ее успех, генерал Дрейер приказал Тесленко совершить маневр в полосу 10-й дивизии и оттуда нанести удар во фланг и тыл обороняющимся частям противника в полосе наступления 20-й гвардейской. 55-й полк быстро выполнил задачу. Враг, почувствовав опасность окружения, начал поспешно отходить на запад.
   Оборона противника была прорвана. В полосу дивизии вошли соединения конно-механизированной группы Плиева и устремились вперед. Нам надо было организовать преследование отступающего противника. Однако обстановка оставалась сложной - вокруг степь: ни деревца, ни рощицы. Маскировку обеспечить невозможно. С рассветом 1 апреля вражеская авиация нанесла бомбовые удары по нашим частям. Оперативная группа комдива спешилась в неглубокой балке. Дрейер приказал мне срочно выяснить потери от налета авиации. Мы с радистом поднялись наверх и в одном окопе развернули радиостанцию. Только начал вести переговоры с Гугиным, как на меня посыпались комья земли, голова закружилась, в глазах потемнело. Оказалось, что недалеко от нас разорвалась бомба. Нас засыпало землей, и меня немного контузило. Сначала я не слышал, что говорил подбежавший к нам ординарец Одарюк, но понемногу слух стал восстанавливаться. Более сильно контузило радиста сержанта Семенова. Его пришлось отправить в медсанбат.
   Генерал Дрейер приказал:
   - Частям рассредоточиться, личному составу окопаться и, организовав противовоздушную оборону своими средствами, ждать команды на дальнейшие действия.
   Во второй половине дня погода, как это часто бывает весной, резко изменилась. Подувший с севера холодный ветер пригнал хмурые, свинцовые тучи. Полил дождь, который вскоре сменился мокрым снегом. Вражеская авиация из-за сильной облачности прекратила налеты, и полки снова двинулись вперед. Наступая за конниками Плиева, гвардейцы продвигались по 20-25 километров в сутки, уничтожая на своем пути арьергарды врага. Дождь вперемежку с мокрым снегом продолжался до 4 апреля. Несмотря на дорожные и погодные трудности, настроение у гвардейцев было приподнятое. Все мы радовались победоносному наступлению на запад.
   Глава пятая.
   В боях за Раздельную
   5 апреля дивизия, получила задачу выйти в район Раздельной и быть в готовности к наступлению на Страссбург. К 19 часам штаб вышел в указанный район и расположился на южной окраине Раздельной.
   Я приказал радисту развернуть радиостанцию и связаться со штабом 57-го стрелкового полка, который, по моим расчетам, находился в этот момент в районе Понятовки.
   Новый начальник штаба полка майор Кузин доложил:
   - Крупная колонна противника движется в направлении Понятовки. Полк развертывается для удара по ней.
   Приняв доклад Кузина, я доложил обстановку генералу Дрейеру. Тот удивленно опросил:
   - Откуда противник в нашем тылу?
   - Сейчас объясню, - сказал Борис Антонович Лимонт, только что закончивший разговор по телефону с начальником штаба корпуса.
   Оказалось, что противник, продолжая яростные атаки в направлении Страссбурга, одновременно бросил одну дивизию в тыл армии. Командир корпуса приказал силами 57-го полка прикрыть Понятовку и не допустить прорыва противника, а главным силам дивизии продолжать выполнять ранее, поставленную задачу.
   Тут же были решены вопросы взаимодействия с частями, выделенными для разгрома прорвавшегося врага.
   А тем временем поступили сообщения о том, что подполковник Гугин развернул свой полк и при поддержке огня артиллерии и минометов внезапно атаковал колонну противника. Враг, не ожидая решительного флангового удара гвардейцев, понес большие потери, прекратил наступление в направлении Понятовки и попытался осуществить прорыв на Бакалово и далее на Велизарово. Однако и там его уже ждали полки 15-й гвардейской дивизии и другие части. 5.7-й полк занял оборону и прочно прикрыл Понятовку с юго-запада и запада.
   Между тем главные силы дивизии к полуночи закончили сосредоточение в назначенном районе и приступили к подготовке к наступлению, которое намечалось на утро 6 апреля.
   Но вот решение было принято, задачи поставлены. Однако комдива продолжал беспокоить тыл. И не напрасно. Обстановка с каждым часом осложнялась.
   Генерал приказал организовать разведку, затем связался с командиром 55-го стрелкового полка и предупредил о возможном прорыве противника из района Новый Мир.
   Тогда мы еще не знали замыслов противника, и лишь в 4 часа утра к нам с Лимонтом быстро вошел начальник разведки Золотарев и доложил, что, по донесению командира разведроты, крупные колонны пехоты, артиллерии и танков движутся из района Фрейдорф в направлении Бакалова и Раздельной.
   Не успел Золотарев закончить свой доклад, как радист позвал меня к радиостанции. Гугин встревоженным голосом доложил:
   - Наблюдаю колонну противника южнее Понятовки. Принял решение частью сил атаковать ее.
   - Что за противник? - спросил я.
   - Колонна около полка, - доложил Гугин, и связь прервалась.
   Начальник штаба, выслушав меня, приказал срочно доложить обстановку комдиву.
   Генерал Дрейер только прилег отдохнуть, но, когда я вошел, быстро встал и задал свой обычный вопрос:
   - Что нового?
   Доложили о данных разведки и о разговоре с Гутиным.
   - Вот это новость, - озабоченно произнес комдив и сразу же приказал связаться с комкором. В это время вошли Лимонт, Замотаев, Золотарев, Ооновский и Ященко.
   - Комкор обеспокоен обстановкой в тылу корпуса и выезжает к нам, сообщил начальник штаба. - Нам надо срочно подготовить решение.
   - Какие предложения? - спросил генерал. - Подумайте, а вы, Замотаев, поезжайте пока в 60-й полк и поставьте командиру задачу срочно занять оборону на юго-восточной окраине Раздельной и не допустить прорыва противника на станцию с направления Балковка и Бакалово.
   Генерал Дрейер ждал наших предложений.
   Первым заговорил полковник Лимонт. Он высказал мнение о том, что, скорее всего, противник вышел на тылы корпуса и пытается прорваться на Тирасполь. Главное сейчас - не допустить прорыва, окружить и уничтожить его восточнее Раздельной. С этой целью надо развернуть главные силы дивизии на рубеже Раздельная и нанести удар по флангу прорывающейся группировки врага в направлении Бакалово с запада и востока.
   После короткой паузы Дрейер сказал:
   - Дельно. Теперь нужно просить командира корпуса изменить нам задачу. Прежде всего уточнить силы и намерения противника, срочно развернуть нашу артиллерию и нанести огневой удар по колоннам врага.
   Поставив задачи частям, командир дивизии отправился на НП, откуда было хорошо видно, как колонны противника вошли в Бакалово. Часть из них стала развертываться в направлении Раздельной. По команде комдива наша артиллерия тут же нанесла огневой налет, причинив гитлеровцам значительный урон. Во время боя на НП дивизии прибыл генерал Котов. Он, выслушав Дрейера, сказал: